Текст книги "Обладание Лили (ЛП)"
Автор книги: Шон Мориарти
Соавторы: Иззи Свит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Глава 5
Люцифер
Христос на гребаной палочке, это был самый невероятный секс! Ее киска чувствовалась чертовски идеально на моем члене, и я уверен, что мы созданы друг для друга. Это судьба. Я должен был иметь эту гребаную женщину.
Она моя, я в этом не сомневаюсь. Когда она прижимается ко мне, и мы снова погружаемся в сон, я чувствую какую-то завершенность. Не знаю что это, но явно что-то.
***
Я снова просыпаюсь от звука моего телефона, жужжащего на тумбочке. Взглянув на экран, проверяю время и тихонько вздыхаю.
Приняв вызов, тихо говорю:
– Подожди.
Высунув руку из-под Лилит, я вылезаю из кровати так тихо, как только могу. Нет смысла будить ее в шесть утра. Я не знаю, во сколько она сегодня встанет, чтобы отвести детей в школу, но явно не в шесть.
Поднеся трубку к уху, выхожу из спальни и, идя по коридору, спрашиваю:
– Что у тебя?
– Мэтью, из-за прошлой ночи у нас возникла небольшая проблема с Микки, – говорит мне Саймон.
– Какая проблема? Это настолько серьезно, что ты не можешь решить ее самостоятельно? Ты знаешь, что я сейчас занят.
– Вчера ночью он с окровавленной рукой заявился в участок и его перехватил детектив Соммерс. Этот гребаный кусок дерьма хочет нас сдать.
– За что, блядь? – рычу я.
В коридоре темно, и я стараюсь не повышать голос. Разбудить детей – плохая идея. Они еще не знают, каков их новый мир.
– Он этого не сделает, потому что знает кто мы и сколько денег он нам должен.
– Он был готов сдать тебя вместе со мной и Эндрю. Хотел повесить на тебя то, что ты отрезал ему палец.
– Жирный кусок дерьма, – говорю я.
Остановившись у частично закрытой двери, я заглядываю в комнату. Там спит маленькая светловолосая девочка. Ее тело, разметавшееся по кроватке, напоминает мне маленькую сломанную куклу.
Пройдя дальше, останавливаюсь у следующей двери. Ага, здесь мальчик. Он спит, разметавшись, как и его сестра, но под мышкой у него маленький зеленый дракон. Его лицо, однако, даже во сне выглядит суровым и серьезным. Хорошо.
– Что Соммерс с ним сделал? – спрашиваю я, идя к лестнице.
Пора совершить экскурсию по дому, посмотреть, что за люди здесь живут.
– Умную вещь – он вытащил его из здания в свою машину, успокоил и попытался объяснить реальность. Хотя Соммерс сказал, что это не сработало.
– Этот говнюк должен семьдесят пять тысяч. Не думаю, что он сможет вернуть долг сейчас, когда ведет себя таким образом.
– Согласен, на данный момент он стал мертвым грузом.
– Что насчет его жены и семьи? – спрашиваю я.
В доме вокруг меня царит чистота и порядок. Игрушки собраны, кресла и диваны мягкие и удобные. Прикосновение Лилит можно увидеть по всему дому – небольшие женские штрихи тут и там.
– Детей нет, жена – толстая домохозяйка средних лет. Скорее всего, она даже не подозревает, что ее муж в таких долгах.
Фотографии Лилит и детей расставлены по всему дому. Иногда на них присутствует Маршалл, но чаще всего его там нет. У меня такое ощущение, что он не проводил много времени со своей семьей. Какая жалость, теперь он никогда не сможет этого сделать.
Как я уже сказал Лилит, она моя, и по договоренности дети теперь тоже мои.
– Пусть Соммерс привезет его на склад на Пятнадцатой улице. Я встречу их там. Позвони Харрольду, чтобы бригада уборщиков была наготове.
– Понял… Мэтью, насчет прошлой ночи. Не хочешь посвятить меня…
– Нет. Увидимся на складе.
– Хорошо, – говорит он, и я кладу трубку.
Осматривая кухню, вижу, что ею активно пользуются. В холодильнике и шкафчиках хранится здоровая и не очень здоровая пища. Оглядываясь вокруг, получаю картину обычного семейного дома представителей верхушки среднего класса.
Я не понимаю как, черт возьми, этот придурок Маршалл смог уговорить Шона на такую крупномасштабную финансовую авантюру. Когда я помогал им, то знал, что риск будет слишком высоким для моего соотношения прибыли к убыткам.
Я позволил себе потратиться на пять миллионов долларов. Пять миллионов долларов. Маршалл может думать, что мы с ним закончили, но это не так. Не так быстро.
Поднимаясь по лестнице, возвращаюсь в спальню и смотрю на белокурую красавицу. Даже при тусклом свете, пробивающемся сквозь приоткрытые шторы, я могу хорошо видеть ее черты. Ее лицо выглядит так, словно оно вылеплено из фарфора. Высокие скулы выглядели бы чересчур, если бы не гармонировали так хорошо с ее щеками. Губы поразительного розового оттенка, который кажется почти красным. Ее рот выглядит так, словно он предназначен для двух вещей: моего толстого члена и исступленных поцелуев, после которых остаются синяки.
Где-то посреди ночи ее волосы стали еще более взлохмаченными, из-за чего она выглядит затраханной до потери сознания. Полагаю, так и было.
Мой взгляд пробегает по изящной шее и плечам. Одеяло, которым она укрыта, раздражает, но, полагаю, оно должно быть там – в доме тепло, но здесь немного прохладно. Держу пари, если бы я снял одеяло, а затем бюстгальтер, ее соски превратились бы в два алмаза.
Тряхнув головой, смотрю на свой член. Он почти такой же твердый, как сегодня утром, когда я основательно вгонял его в тугую киску. Твердый, но еще не пульсирующий. Сняв боксеры, наклоняюсь и целую Лилит в щеку. Сегодня утром она была так хороша.
Зайдя в хозяйскую ванную, включаю свет. Эта ванная комната ни в коей мере не является большой. Мне не нравится, насколько маленьким кажется весь этот дом. Все станет намного лучше, когда мы вернемся домой.
***
Душ не соответствует моим стандартам. Я привык, чтобы мой душ был охренительно горячим, и в нем было пространство для движения. Не какая-то дерьмовая ванна, в которой я должен стоять.
Вытираясь, выхожу из ванной. Это была долгая ночь, и, судя по телефонному разговору с Саймоном, похоже, что пройдет немало времени, прежде чем я смогу надеть чистую одежду.
Я подхожу к кровати, глядя на Лилит. Она лежит там такая красивая и, должно быть, что-то чувствует, потому что ее глаза медленно открываются.
Она смотрит на меня, и на ее губах появляется полуулыбка, прежде чем она успевает осознать, что это я стою перед ней.
Она садится, прикрываясь одеялом, и ее глаза начинают метаться по комнате.
– Доброе утро, – говорю я с улыбкой.
– Доброе… Что происходит? Ты голый, – заикается она, глядя на мой член.
Кивнув, я заканчиваю вытирать голову, а затем отбрасываю полотенце назад к ванной.
– Такое обычно происходит, когда я принимаю душ.
– Почему… мы…
– Да, мы сделали это сегодня утром. Я планировал заставить тебя ждать дольше, прежде чем хорошенько трахнуть, но могу сказать, что ты и так слишком долго страдала.
Ее глаза расширяются, когда она говорит:
– Ты говоришь так, будто я твоя рабыня.
– На данный момент так и есть, но со временем, уверен, ты станешь чем-то большим, – говорю я, глядя на одеяло, скрывающее ее тело.
Потянувшись, выдергиваю его из ее рук.
Она ахает.
– Что ты делаешь?
– Никогда больше не прикрывайся, когда я хочу смотреть на тебя.
Она так и застыла сидя, открывая и закрывая в шоке рот.
Подойдя к стулу, на котором лежит моя одежда, начинаю одевать ее за вычетом несвежих боксеров. Это не первый раз, когда я иду домой без нижнего белья.
– Во сколько ты отводишь детей на учебу? – спрашиваю я, заправляя рубашку в брюки.
– Боже мой, прошлой ночью ты действительно был серьезен… Ты собираешься удерживать нас, не так ли?
– Да.
– Но… – она покачала головой. – Я бужу их в семь, а к восьми отвожу в подготовительный класс и детский сад.
– Хорошо, они должны быть там вовремя. Скажи своему водителю, чтобы он записал названия их учебных заведений – сегодня вечером я посмотрю, есть ли для них более подходящие, – отвернувшись от нее, я сажусь на кровать, наклоняюсь и натягиваю носки, чувствуя за своей спиной ее движение. – Между прочим, сегодняшний утренний секс был прекрасен. С этого момента ты должна полностью посвятить себя нашему сексуальному удовольствию, потому что я знаю, ты способна на большее.
– Эм-м, я что – твоя сексуальная рабыня?
Повернув голову, я смотрю на нее.
– Нет, потому что это означало бы, что ты не вожделела мое тело. Это утро было доказательством иного.
Она тихо сидит, пока я заканчиваю с носками и обуваю туфли.
– Начни собирать все свои вещи. Сегодня утром я позвоню в транспортную компанию, которая поможет тебе все перевезти. Хочу, чтобы сегодня ты была в нашем доме, – поднявшись, смотрю на нее, и у нее снова тот ошарашенный вид. – Начинается новая жизнь, Лилит. Будет лучше, если ты примешь это, чтобы мы с тобой обрели счастье.
– Я не могу… Это не может быть правдой… Клянусь, я… – бормочет она, протирая глаза. Ее грудь поднимается и опускается от движений ее рук.
– И еще одно, не пытайся обращаться в полицию, – предупреждаю я. – Она вся подо мной. Не зови на помощь друзей или соседей, или я их убью. Если ты попытаешься сбежать от меня, то пожалеешь об этом.
Взяв телефон, кладу его в карман.
Обойдя кровать, забираю ее телефон с прикроватной тумбочки, а затем наклоняюсь и целую свою женщину в макушку. На ее лице появляется негодующее выражение, вызывающее у меня смешок.
– Будь хорошей девочкой. Увидимся вечером.
Выйдя из спальни, я спускаюсь по лестнице к входной двери. Мой водитель ждет меня, и я улыбаюсь про себя – сегодня будет интересный день.
Глава 6
Лили
«Начинается новая жизнь, Лилит», – сказал Люцифер перед тем, как покинуть меня.
Но у меня нет ощущения начала новой жизни. Наоборот такое ощущение, что забрали мою жизнь.
Сегодня я собиралась встретиться с адвокатом, собиралась работать над обеспечением своей свободы от Маршалла. У меня был чертов план.
Теперь я принадлежу сумасшедшему.
В том, что он сумасшедший нет никаких сомнений. Ни один здравомыслящий человек не может считать, что он имеет право владеть другим человеком и думать, что ему это сойдет с рук.
Как мне вытащить нас из этого? Разнообразные варианты проносятся в моей голове, когда я принимаю столь необходимый мне душ.
Попытаться обратиться к властям? Смогут ли они мне помочь? Он сказал, что имеет влияние и на них. Если я все же решусь обратиться за помощью в правоохранительные органы, то мне, вероятно, нужно будет связаться с кем-то на федеральном уровне. Несомненно, что все местные правоохранительные органы под Люцифером.
И, без сомнения, обращение к властям только вызовет его гнев. Что я могу предложить в обмен на защиту?
Ничего. Абсолютно. У меня нет никакой полезной информации.
Все, что я знаю, это то, что видела прошлой ночью. Все, что я знаю, это то, что мой муж должен ему пять миллионов долларов.
Правда, Люцифер еще ничего мне не сделал, кроме угроз... Но к его словам нужно относиться серьезно, я знаю, как обычно происходят такие дела. Это не пойдет мне на пользу.
Ему даже не пришлось принуждать меня спать с ним. Я так жаждала прикосновений, ласки, что сама на него набросилась, и это совсем не поможет моему делу.
Это заставит выглядеть меня нуждающейся. Боже, какая я жалкая.
Намыливая руки, я чувствую себя грязной и распутной. И такой чертовски глупой.
Как я могла позволить этому случиться? Почему позволила своему телу преобладать над мозгом? Я могла бы сказать ему «нет». Могла бы потребовать, чтобы он остановился, но не сделала этого. Потому что хотела большего.
Даже сейчас, в этом душе, от одного воспоминания о том, что мы сделали, у меня закипает кровь. Его запах и тело притягивают меня. В нем есть что-то захватывающее, я даже не могу этого объяснить. Я потеряла всякое восприятие правильного и неправильного. И просто сильно его хотела.
Я даже не просила его использовать защиту.
Черт. Моя рука трет живот. Я уже несколько месяцев не принимала противозачаточные таблетки из-за того, что в этом не было необходимости. У нас с Маршаллом уже почти год мертвый сезон.
Это маловероятно, но сейчас я могу быть беременна ребенком Люцифера.
О, Боже. О, Боже! Заводить третьего ребенка, да ещё и считай от незнакомого человека – прямой путь к сумасшествию.
Я выключаю воду и вытираюсь.
Я не беременна, ни в коем случае. Делаю глубокий успокаивающий вдох, а затем медленный выдох.
Сохраняй хладнокровие, Лили.
С Маршаллом всегда требовалось несколько недель, прежде чем его маленькие пловцы добирались до цели. Чтобы этого больше не повторилось нужно приложить все усилия для ухода. Мы должны уйти.
Что, если мы просто сбежим и заляжем на дно? Кажется, это лучший вариант. Может быть, если Люцифер не сможет через некоторое время нас найти, он просто сдастся. Не то чтобы я стоила больших усилий. Он может украсть очередную чужую жену или, черт подери, найти свою собственную.
Мы не стоим его хлопот.
Мне нужно снять немного денег с банковского счета, чтобы купить все, что нам нужно. Нам понадобится одежда, еда и кров. Надеюсь, Маршалл еще не потратил все деньги. В последний раз, когда я проверяла наши сбережения, на счету лежало около пятидесяти тысяч.
Закручивая волосы в небрежный узел, хмуро смотрю на себя в зеркало. Под глазами у меня появились темные круги, а кожа побледнела, будто я не спала целый год.
Что мне надеть? Когда вожу детей на учебу, я обычно надеваю спортивные штаны, мешковатую футболку и не наношу макияж. Меня не волнует, кто увидит меня такой, забросить детей в начальную школу – это не торжественное мероприятие.
Если я не хочу, чтобы кто-то узнал о моих планах, мне, вероятно, следует вести себя как обычно.
Если мне действительно повезет, я смогу вытащить детей и себя из этого беспорядка так, что они даже не поймут, что происходит или в какой опасности мы находимся. Если я буду действовать достаточно быстро, то избавлю их от растерянности по поводу нашей ситуации.
Эта маленькая искорка надежды заставляет меня двигаться.
Обычно сборы детей происходят немного суматошно. Всегда есть что-то, что мешает сборам идти гладко, поэтому я должна действовать быстро.
Накинув утреннюю одежду, я бужу детей и помогаю им одеться. Ни один из них, кажется, ничего не знает о том, что произошло прошлой ночью. Проспав все это, они как всегда сонные и раздражительные.
Все кажется вполне нормальным, когда мы сидим и вместе завтракаем. Насытившись, я беру их куртки и рюкзаки и выхожу за дверь. Может, это будет не так сложно, как я думала.
– Мама, – спрашивает Адам, когда я запираю за нами дверь. – Чья это машина?
– Что? – спрашиваю я, прежде чем повернуть голову. Поворачивая ключ в замке, едва не ломаю его.
Ублюдок.
Позади меня на подъездной дорожке припаркован элегантный черный седан, который блокирует мою машину.
Черт подери. Я должна была догадаться.
– Мама? – снова спрашивает Адам, глядя на меня своими большими зелеными глазами в ожидании ответа.
Вздыхая, вешаю сумочку на плечо и стараюсь говорить как можно более равнодушно:
– Я не знаю, дорогой. Может, они заблудились.
– Ошиблись домом? – предполагает он.
Я бодро улыбаюсь и киваю головой.
– Такое возможно.
Делаю шаг вперед, водительская дверь черного седана открывается и из него выходит натуральный викинг в черном костюме.
Маленькая Эвелин, сделав резкий вдох, хватает меня за ногу, а зеленые глаза Адама становятся еще шире. Я их не виню. Я тоже чувствую себя немного напуганной гигантским человеком, смотрящим на нас. Ростом он, вероятно, под метр девяносто, а сложен как полузащитник НФЛ. У него светлые волосы, голубые глаза и густая светлая борода.
– Мэм, Люцифер сказал отвезти вас сегодня, – говорит он грохочущим низким голосом.
Пробежавшись взглядом вверх и вниз по улице, мое сердце бешено заколотилось в груди, а утренние хлопья грозили выйти наружу. Могу я сбежать от этого парня? Осмелюсь ли я вовлечь своих соседей, прося их о помощи?
Я не хочу, чтобы от моего имени убивали ни в чем не повинных людей.
Через пару домов дальше по улице я замечаю еще одну припаркованную черную машину.
Проклятье.
Этой машины там обычно нет. Сколько его людей за мной наблюдает? Как далеко мы сможем убежать, если попытаемся сделать это сейчас?
Недалеко, вероятно.
Викинг не произносит ни слова. Он просто смотрит на меня сверху вниз. Он большой и, держу пари, медлительный. Я могла бы обогнать его... если бы со мной не было двух маленьких детей.
Есть ли у меня выбор?
Облизав губы, я спрашиваю:
– Как вы сказали вас зовут?
Его руки расслабляются, и он кажется более непринужденным, когда отвечает.
– Питер.
Слезы разочарования жгут мне глаза, но я не могу сломаться перед своими детьми, просто не могу этого сделать. Они оба и так уже кажутся напуганными.
Я наклоняюсь, беру Эвелин за руку и успокаивающе говорю:
– Все в порядке, дорогая. Нечего бояться. Питер просто отвезет нас в школу.
– Почему? Кто он? – спрашивает Адам. Он всегда был любознательным ребенком, и я знаю, что должна очень осторожно подбирать слова, иначе он поймет, что что-то не так.
– О, я совсем забыла, что мне нужно отвезти машину в мастерскую. Нужно кое-что починить.
Оторвав маленькие пальчики Эвелин от своей ноги, я смотрю на часы.
– Давайте. Нам нужно поторопиться, иначе вы опоздаете к первому звонку.
Адам скептически смотрит на меня и хмурится. Эвелин буквально волочит ноги, когда мы идем к черной машине.
Питер подходит к машине и открывает для нас заднюю дверь. Эвелин старательно уклоняется, но Адам только смотрит на него с любопытством, как будто Питер – это уравнение, которое он хочет решить.
– Поторопитесь, иначе мы опоздаем, – напоминаю я и жестом предлагаю Адаму сесть в машину первым.
Он неохотно залезает, затем сажусь я, втаскивая за собой Эвелин. Питер захлопывает за нами дверь.
Из чистого любопытства проверяю дверь, потянув за ручку. Не открывается. Вероятно, включена блокировка дверей.
Это становится все хуже и хуже.
Питер садится на водительское сиденье и заводит машину. Наши взгляды встречаются в зеркале заднего вида, и он спрашивает:
– Куда ехать?
Полицейский участок? Дом моих родителей? Мексика?
– Начальная школа «Черри Гроув». Вы знаете, где это?
Питер кивает:
– Да, мэм, – наступает момент тишины, а потом он продолжает, – затем «Саммит Академи» вашей дочери?
Черт. Мое сердце замирает, и страх пронизывает мои кости. Они уже знают, где учатся мои дети? Что они знают еще?
Глава 7
Люцифер
Несмотря на свое отношение к Маршаллу и свое недоверие в отношении одалживания ему денег, я все же чувствую, что остался с прибылью.
Глядя на дом, когда мы выезжаем с подъездной дорожки, я ухмыляюсь. Все в ажуре. Маршалл не заслуживал той жизни, которую имел.
Я? На самом деле мне по*уй на него, я просто перенес его наказание.
Эндрю на водительском сиденье смотрит на меня в зеркало заднего вида.
– Куда, сэр?
– Склад на Пятнадцатой.
Внедорожник выезжает с подъездной дорожки и медленно ускоряется. Я беру папку, оставленную на сиденье рядом со мной, и начинаю листать ее.
Сегодня начало месяца, когда неплательщики, взявшие взаймы деньги, получают увеличение долга. Прошлая ночь была концом месяца, временем сбора.
– Бл*ть, прошлая ночь была долгой, – бормочу я, бросая папку на сиденье.
– Это точно.
– Микки доставил тебе неприятности прошлой ночью, когда ты отвез его?
– Нет, сэр, это была быстрая работа. После не было ничего, кроме уборки беспорядка.
– Что ж, этот жирный ублюдок решил, что в полицейском участке его шансы найти свой пропавший палец выше. На какой руке ты отрубил мизинец?
– Тупой ублюдок. Правая рука, сэр, – сердито говорит он.
– Да, так и есть. Держу пари, что правая рука все равно доставляла ему проблемы, – усмехаюсь я.
– Я действительно пытался убедить Микки в серьезности ситуации, сэр. Мне очень жаль, что я не смог этого сделать.
– Это не твоя вина, Эндрю.
– Спасибо, Люцифер.
Кивнув, протягиваю руку и хватаю металлическую чашку в подстаканнике. Приятно знать, что мои парни знают, чего я хочу, когда они приходят ко мне работать. Черный кофе согревает мой желудок, когда я снова смотрю на папку.
– Черт.
– Сэр?
– Ненавижу бумажную работу, – я трясу головой. – Бумажную работу и глупых людей.
Жизнь в моем мире, как и в легальном, в основном черная или белая. Все зависит от того что ты можешь сделать для меня и перешел ли ты мне дорогу. Я тщательно отбирал окружающих, чтобы они были теми людьми, которым я могу доверять.
Эндрю, сидевший передо мной – один из тех, кого я выбрал в качестве доверенного сотрудника. Он делает все в точности, как я прошу. Не сомневается в приказах и не предает меня. Я внушил ему чувство преданности и уверенности.
Я не нянчусь со стукачами, ясно дав понять это каждому, кто на меня работает. Последний человек, который пытался меня сдать, произвел неизгладимое впечатление на моих парней и на всех тех правительственных ублюдков, которые жаждут посадить меня в тюрьму. Думаю, так и происходит, когда ты убиваешь этого парня и всех членов его семьи.
Это эффективное послание, когда ты стираешь чей-то род с лица земли.
Эндрю не облажался прошлой ночью, я знаю это. Такие люди, как Микки, часто встречаются. Почему-то они думают, что могут просто отказаться от своих обязательств без каких-либо последствий.
Думая о проблемах, которые нужно решить, я не должен забывать о Барте. Он уже несколько лет в моем окружении, и мысль о том, что он будет достаточно глуп, чтобы нае*ать меня и моих парней, расстраивает.
Но опять же, каждый хоть раз находит своего Иуду.
Подавшись вперед, я говорю:
– Эндрю, мне нужно, чтобы вы с Томасом присмотрели за Бартом.
Глядя в зеркало заднего вида, он говорит:
– В смысле проследить, не крыса ли он?
– Такое возможно, имели место слухи.
– Понял.
Томас и Эндрю были со мной дольше всех, я им безоговорочно доверяю.
Снова взяв папку, я просматриваю бухгалтерскую книгу.
Непогашенный долг был значительно сокращен за последнюю неделю, но, как и в жизни, всегда найдется какой-нибудь тупой мудак, готовый взять на себя больше долгов, чем он когда-либо сможет вернуть. Я стараюсь избегать таких говнюков.
Если я хочу оставаться успешным, мне нужно, чтобы мои инвестиции полностью вернулись с процентами.
***
Заехав на стоянку старого склада, я вижу, что меня уже ожидает пара машин. Я узнаю «Ауди» Саймона и последнюю модель «Форд Эксплорер», принадлежащую детективу Соммерсу. Заметив на борте машины смазанный кровавый отпечаток руки, я хмурюсь.
Ради Бога, кем он нас считает? Кланом тупых идиотов? Хотя, если честно, меня это заставляет мысленно усмехнуться, потому что на отпечатке руки не хватает мизинца.
Выйдя из внедорожника, я щелкаю пальцами Эндрю:
– Убери это дерьмо.
Он смотрит на отпечаток руки и закатывает глаза:
– Боже, Люцифер, о чем он, нахрен, думает?
Качая головой, не отвечаю.
Опустив голову под порывом холодного ветра, направляюсь в здание. Становится все холоднее, когда зима, наконец, показывает свое гребаное лицо. Здесь слишком долго было жарко, нам нужна зима. Долбаная жара порождает психов.
Дверь громко хлопает за мной, когда я прохожу мимо сломанного стола регистрации. Это здание старше меня и не видело честных работников много лет. Но в этом-то и вся прелесть, что здесь полно всего этого старого дерьма, которое в определенном смысле делает меня владельцем законного бизнеса. Даже если у меня здесь нет сотрудников.
Пройдя мимо всех штамповочных прессов и резаков для листового металла, я направляюсь к задней части здания. Нетрудно понять, где все происходило. Я просто иду по гребаному кровавому следу, словно Гензель и Гретель.
Снова покачав головой, я еще больше злюсь, когда вижу, сколько крови и гребаных ДНК-улик меня окружает.
Дойдя до задней части большого здания, вижу Микки, привязанного к стулу, с заткнутым кляпом ртом. По всему его лицу размазаны сопли и слезы. Он выглядит дерьмово.
Детектив выглядит не намного лучше. У него формируется синяк под глазом, а его обычно опрятный и аккуратный костюм окровавлен и разорван.
– Что, черт возьми, с тобой случилось, Соммерс? – спрашиваю я, подходя к трио. Саймон – единственный, кто выглядит нормально.
Саймон переводит взгляд на меня, когда я киваю головой. Засунув руку во внутренний карман пальто, он вытаскивает большой конверт, в котором полно денег.
– Этот кусок дерьма, – рычит Соммерс, прежде чем ударить Микки кулаком по лицу, – боролся со мной всю дорогу.
– Это очевидно, – говорю я. – Разве ты не видел чертов окровавленный отпечаток руки на своей машине?
– Черт, серьезно?
Кивая головой, я смотрю, как Саймон передает деньги Соммерсу.
– Да, и всю эту гребаную ДНК, которую ты оставил по дороге сюда.
Качая головой, он смотрит на Микки:
– Ты, тупой жирный ублюдок!
Соммерс дважды бьет едва живого Микки, прежде чем отступить назад. Плюнув на чувака, он говорит:
– Ты, бл*ть, испортил мой чертов костюм, куча дерьма.
Повернувшись ко мне, Соммерс с обеспокоенным выражением лица говорит:
– Люцифер, мне очень жаль, что он оставил здесь этот беспорядок.
– Не беспокойся об этом. Кто-нибудь в участке видел Микки? Кто-нибудь будет проблемой?
– Нет, вчера дежурили мои ребята, – он кладет конверт в карман пиджака и разглаживает его. – Не будет никаких проблем.
– Хорошо, – говорю я и смотрю на Микки, медленно приходящего в себя. – Микки, это было чертовски глупо. Ты должен был прийти ко мне, если не мог вернуть долг. Теперь ты создал слишком много проблем. Вчера вечером я пытался преподать тебе урок, но все, что ты показал мне, ты слишком глуп, чтобы учиться.
Качая головой, я подхожу к Саймону и беру девятимиллиметровый пистолет, который он вкладывает мне в руку.
– Микки, твоя жирная жена умрет из-за того, что ты сделал прошлой ночью.
С выпученными глазами он кричит в кляп. Его слова слишком искажены, чтобы их понять, но держу пари, что он говорит мне какую-то грустную херню. По крайней мере, я надеюсь, что это так, потому что он достаточно облажался для того, чтобы покончить и с ее жизнью.
Направляя пистолет ему в голову, я дважды нажимаю на курок. Каждая пуля пробивает его череп, производя сзади взрыв крови, костей и мозга.
Поворачиваясь к двум мужчинам, стоящим рядом со мной, говорю:
– Саймон, позаботься об этом.
Саймон выглядит равнодушным, Соммерс стал на оттенок бледнее, чем обычно для чернокожего мужчины, но мудро держит рот на замке. Это хорошо, я не хочу его убивать. Уверен, что и он это знает, тем более что я только что позаботился о том, чтобы он стал соучастником убийства.
Положив руку ему на плечо, отворачиваю его от жуткой сцены и ухожу с ним, когда слышу, как Саймон начинает звонить.
– Как дела у Джинни и Алисии? Алисия все еще планирует поступить в колледж Лиги Плюща?
– Да, клянусь, она старается изо всех сил, чтобы у нас с Джинни не осталось пенсионных денег.
Смеясь, я говорю:
– Ну, если ей понадобится помощь, чтобы поступить в Йель, дай мне знать. Я знаком с парой членов их правления. И могу гарантировать ее поступление и облегчение вашего финансового бремени.
Кивнув головой, он говорит:
– Согласен.
***
Усевшись в автомобиль, смотрю на Эндрю, потирая руки. Когда я вышел из здания, «Форд» детектива выглядел намного лучше.
– Хорошая работа.
– Спасибо, Люцифер, куда дальше?
– Подождем Саймона, а потом в центр.
Мы сидим всего пару минут, прежде чем Саймон выходит из здания, застегивая на ходу свое зимнее пальто. Подойдя к нашей машине, он подходит к моему окну.
Опуская стекло вниз, я говорю:
– После того, как уберешь здесь все дерьмо встретимся в центре на Пятьдесят третьей для завтрака. Я чертовски голоден. Затем заедем в клуб на Сорок восьмой, который я собираюсь купить.
– Стриптиз-клуб? Как там он называется, «Счастливые дырки»? – спрашивает он.
– Да, он самый, – говорю я, улыбаясь.
– Бл*ть, сколько стриптиз-клубов может принадлежать мужчине?
