Текст книги "Обладание Лили (ЛП)"
Автор книги: Шон Мориарти
Соавторы: Иззи Свит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 21
Люцифер
Эти родительские дела не так уж плохи.
Эви бегает по гостиной, гоняясь за Адамом, пытаясь его расчесать. Визг – не самый лучший из звуков, но он лучше тишины, которая царила в этом доме до их появления.
Это странно, когда я думаю об изменениях, которые внес с тех пор, как взял к себе Лили и наших детей. До них я был, мягко говоря, на другом уровне жизни. У меня не было ничего, кроме работы, распутных женщин и выпивки.
Это была неплохая жизнь, но она не приносила такого удовлетворения, как сейчас.
В действительности не думаю, что Лили поняла, что я взял их не из прихоти, и они не будут отброшены, как только мне станет скучно. Нет, я принял их как своих собственных, и хорошо это или плохо, но они будут со мной до конца моих дней.
Хотя сначала она этого не понимала, думаю, что окончание ее старого брака и начало нашего доказали ей, что она была не просто мимолетной прихотью. Бл*ть, как она могла так подумать? Она моя, а я ее.
Когда вижу ее, во мне просыпается что-то первобытное, я не могу без нее.
Не могу жить, не доминируя над ней, не утверждая ее как свою и не обладая ею.
Я никогда не чувствовал того, что чувствую, когда смотрю на нее, никогда. Она наркотик, соблазн... потребность. В жизни есть желания и потребности. Желания, это то, без чего ты запросто можешь прожить, но потребности – это то, что ты должен иметь, если хочешь жить.
– Отец! – кричит Адам, продолжая убегать от хихикающей Эви. – Скажи ей, чтобы она перестала, я не девочка!
Когда Эви пробегает мимо меня я, смеясь, хватаю ее к себе на руки. Крепко обняв, целую ее в голову.
– Маленькая принцесса, пожалуйста, перестань мучить своего брата. Он не кукла.
Глядя на меня с широкой улыбкой, она переводит взгляд на Адама.
– Он симпатичный как ты, папочка!
Ворча, я ставлю ее на ноги и говорю:
– Иди, найди Пола, дорогая, скажи ему, что пришло время чаепития.
Телефон в кармане звонит дважды, прежде чем я его вытаскиваю. Взяв его в руки, вижу на экране имя Саймона.
Я наблюдаю, как Эви с визгом выбегает из комнаты, выкрикивая имя Пола.
– Привет, Саймон.
– Босс, где Лили? Где Барт?
– Что случилось? – я теряю всю радость и вскакиваю.
– Где они, Люцифер? Быстро!
– Они поехали по свадебным магазинам. Кажется, она говорила, что хочет присмотреть платья.
Прошло две недели с тех пор, как я рассказал Лили о нашем разрешении на брак. Ей потребовалось несколько дней, чтобы смириться с этим. Теперь она пытается сломать чертову карту, которую я ей дал.
– Барт был их инсайдером. Он передавал информацию якудза. Мы должны как можно скорее забрать у него Лили.
– Какого хрена, Саймон… Как, черт возьми, ты этого не заметил? – выдыхаю я и чувствую, как мое сердце падает.
Падает в глубокую яму тошноты и ярости, готовой извергнуться.
– Не время, босс. Тот телефон, который я тебе дал, все еще при ней?
– Да.
– Хорошо, я начну отслеживание, но мне кажется, что Барт избавился от него так же, как и от своего.
Ярость затуманивает мое зрение, когда я ищу Джеймса в технологическом крыле своего комплекса.
Щелкнув пальцами, я говорю:
– Джеймс, вы с Полом охраняете детей. Если кто-нибудь, кроме меня или Лили, придет за ними, стреляйте на поражение. Ты понял меня?
Он долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть.
– Понял. Вы хотите, чтобы я отвел их в укрытие?
Быстро подумав, киваю головой.
– Да, собери все их игрушки и игры, какие сможешь. Свежую еду. Пусть на всякий случай Мэри поможет тебе собрать вещи на пару дней. Затем, как только все будет готово, отправь ее домой.
Встав, он засовывает пистолет со стойки в наплечную кобуру.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Нет, приступай.
Выйдя из комнаты, он вытаскивает телефон из кармана и быстро набирает номер.
– Пол, найди Эви и ждите меня в укрытии. Я найду Адама.
Подойдя к стеллажу с оружием, я снова набираю Саймона.
– Ты где?
– Мы с Тадеусом и Филиппом едем к тебе. Джон направляется к главному офису япошек на Третьей. Судя по видеозаписям со зданий, я не видел, чтобы ее привозили, но не сомневаюсь, что она скоро будет там.
– Езжай сюда немедленно. Здесь мы вооружимся, а затем направимся к ним.
– Мэтью, подожди минутку. Мы должны сделать…
В этот момент я больше не могу сдерживать свой гнев.
– Тихо! – раздается рев из моего рта. – Приезжай. Сюда. Немедленно, – говорю я в тишине.
– Буду через семь минут, – говорит Саймон и отключается.
Бросив телефон на стол, мгновение оцениваю, что мне нужно, начиная с того, что пристегиваю набедренную кобуру поверх джинсов. Беря со стеллажа бронежилет, начинаю подгонять его под себя, на ходу засовывая магазины в карманы.
Слыша крики и звук бегущих шагов, подхожу к следующему стеллажу и беру свою любимую тактическую штурмовую винтовку «M4». Взглянув в прицел, вставляю обойму и защелкиваю ее.
Повернувшись, я вижу Саймона, который замедляется после бега и направляется прямо к стеллажам с оружием, собирая то, что ему нужно.
– Телефон у нее. Барт, должно быть, не знал о нем. Ее держат в этом гребаном офисном здании на Третьей. Это двухъярусное место. Спереди легальный бизнес, сзади – все незаконные операции. В телефоне есть встроенный микрофон, который будет транслировать нам все разговоры.
Я смотрю, как остальные мужчины хватают снаряжение и оружие.
Якудза облажались, когда вместе с Маршаллом решили пойти против меня. Когда тронули мою гребаную собственность.
Теперь они покойники.
Глава 22
Лили
В сдаче есть свобода. В умении отпустить. Мне потребовалось несколько дней, чтобы полностью примириться со своей новой жизнью и своей новой ситуацией. Но после глубоких душевных поисков и долгих размышлений я чувствую себя лучше.
Не уверена, что я выбрала бы это для себя или своих детей, но, рассматривая альтернативы, не могу представить себе поиск чего-то другого.
Есть ли что-нибудь лучше для нас? Есть кто-нибудь лучше? Я так не думаю.
Люциферу не нужно было жениться на мне. Ему не нужно было юридически связываться со мной или брать на себя обязательство обеспечивать моих детей. Мужчина мог бы позволить всему и дальше развиваться, как было. Он мог бы сохранить статус-кво. Это в моих интересах сейчас получить юридическое признание как его жена. Быть под защитой его имени и иметь право на его дом.
Люцифер дал мне больше власти, показав миру, что думает обо мне как о ком-то большем, чем о вещи, которой просто владеет.
Я не могу придумать ни одной веской причины уйти, и не могу придумать ни одного места, куда бы хотела пойти.
Хорошо это или плохо, но теперь таковы моя жизнь и мой мир.
Сейчас я все принимаю.
Чувствую себя счастливее, я довольна. Я даже не осознавала, насколько была пуста. Насколько была потеряна до того, как Люцифер вошел в мою спальню.
Разве я не всегда нуждалась в таком человеке, как он? Такое чувство, что я ждала его. Ждала, что кто-нибудь меня разбудит.
Ждала, что кто-то сделает меня цельной.
Мое будущее впереди, и я взволнована всеми этими новыми изменениями. Появились возможности, которых раньше не было.
Сегодня я провела целый день с одной из моих самых близких подруг, Лизой, за покупками платьев. Это был день только для нас, девочек.
Когда я впервые связалась с ней пару дней назад, она была немного шокирована всем, что произошло с тех пор, как мы в последний раз виделись, но даже подруга была в восторге от известия о том, что я, наконец, бросила Маршалла.
Она ничего не сказала мне по поводу того, что я выхожу замуж так скоро, но, как настоящая подруга, была более чем рада помочь мне сделать покупки и спланировать предстоящую свадьбу.
Мы исходили весь «Свадебный ряд» вдоль и поперек. Я выбрала примерно дюжину платьев, чтобы примерить их вместе с мамой, которая приедет на следующей неделе. Все становится на свои места, и «глубокие карманы» Люцифера гарантируют, что все пройдет гладко.
Я немного нервничаю из-за того, что мои родители прилетают в гости, но Люцифер такой обаятельный, что уверена, им не составит труда принять его в качестве своего нового зятя.
Обнимаю на прощание Лизу и Барт, мой сегодняшний водитель, открывает для меня, измученной, заднюю дверь машины. Кто знал, что выбор платья займет столько времени?
Усаживаясь на заднее сиденье, достаю телефон и замечаю, что пришло сообщение от мамы. Она просто умирает от желания узнать, какие платья я выбрала, и не может дождаться следующей недели, чтобы увидеть, как их буду примерять.
Когда мы отъезжаем, отправляю ей ответное сообщение, краем уха слыша, как Барт принимает телефонный звонок, но, честно говоря, не обращаю на это особого внимания. Парни, которым Люцифер доверяет меня, всегда получают звонки и сообщения, когда мы вне дома, и я просто предполагаю, что им присылают инструкции или кто-то проверяет, где мы находимся.
Перечислив всех дизайнеров в сообщении для своей мамы, поднимаю голову и смотрю в окно, не узнавая местность, через которую мы проезжаем, но предполагаю, что Барт просто сокращает путь.
Я провожу еще несколько минут, переписываясь с мамой, а затем прощаюсь с ней. Выключив телефон, засовываю его в карман свитера, откидываюсь на спинку сиденья, закрываю глаза и начинаю дремать.
Только когда мы подъезжаем к обветшалому зданию понимаю, что что-то не так. Открыв глаза, выглядываю в окно и удивляюсь, почему мы замедляемся.
– Барт? – спрашиваю я, наклоняясь вперед. – Почему мы здесь? Я закончила шопинг и хотела бы попасть домой.
Барт, не говоря ни слова, паркует машину. Он даже не смотрит мне в глаза в зеркало заднего вида.
– Эй? Земля вызывает Барта! – я разочарованно хмурюсь, а потом моя дверь распахивается.
– Какого черта?! – кричу я, когда ко мне тянется рука и вытаскивает меня из машины.
Споткнувшись, я падаю, сильно ударяясь коленями об асфальт.
– Осторожнее с товаром, идиот! – слышится резкий голос.
Мои колени пульсируют от боли, и я кричу, когда кто-то хватает меня за волосы и откидывает голову назад.
– Мне сказали, что с ней можно грубо обращаться, – грохочет низкий голос.
Моя голова держится под невероятно болезненным углом, и все, что я могу видеть над собой, это темнеющее небо.
– Это она?
Изогнувшись, я цепляюсь и отчаянно дергаю за руку, тянущую мои волосы.
– Да, – подтверждает первый голос. – Давай заведем ее внутрь, пока она не начала привлекать внимание.
Пальцы отпускают мои волосы, и моя голова падает вперед. Кожа головы пульсирует и покалывает от боли. Я ничего не вижу, потому что мои глаза полны слез.
Набрав в грудь воздуха, я открываю рот, чтобы издать крик, но чья-то рука зажимает мне рот.
Мой крик приглушается потной ладонью.
Одна мускулистая рука обхватывает меня за талию, другая захватывает руки, и меня ставят на ноги. Я пинаюсь, попадая пару раз по голени, и тот, кто меня держит, ругается мне на ухо.
– Можно я ее вырублю?
– Нет. Она нужна ему в сознании, чтобы допросить ее. У нас мало времени.
Я выкручиваюсь и пинаюсь, когда меня волокут в сторону здания. Не знаю, куда они меня тащат, но знаю, что не хочу туда идти. Мой телефон все еще у меня в кармане. Если я освобожусь на мгновение, то смогу позвать Люцифера на помощь.
– Если ты, бл*ть, не перестанешь, я сломаю тебе ноги, – предупреждает низкий голос.
Пошел он, если думает, что может меня напугать и заставить подчиниться. Я выкручиваюсь еще сильнее, желая дотянуться до его яиц.
– Нужна помощь? – хихикает первый голос.
– Да, – раздраженно отвечает мужчина, который меня удерживает.
Я вижу, как в поле моего зрения появляется первый мужчина. Не знаю, кто он, но от его вида у меня стынет кровь. Он азиат, возможно, японец.
С жестокой ухмылкой он тянется ко мне, и не знаю, почему я это замечаю, но на мизинце его правой руки не хватает фаланги.
Хватая меня за ноги, он поднимает их, и его ухмылка становится шире, а я продолжаю выкручиваться и сопротивляться, крича через руку, прикрывающую мне рот.
– Она дерзкая малышка, не так ли?
Парень позади меня только кряхтит.
Он встречается со мной взглядом, и я знаю, что он намеренно пытается меня напугать, когда говорит:
– Нам будет очень весело, когда допрос будет закончен.
Несмотря на мою борьбу, двое, удерживающие меня, сумели пронести меня в здание, а затем, не уронив спуститься по шаткой лестнице.
Меня бросают на стул и удерживают, пока привязывают к нему длинной веревкой. Потная ладонь исчезает, но ее место заменяет кляп из старой тряпки.
Обессиленная после всей своей борьбы, я дергаюсь, испытывая веревку на прочность, но она завязана крепко.
Двое мужчин, которые несли меня, отходят назад, и вперед выходит пожилой азиатский мужчина. Он говорит что-то по-японски, чего я не понимаю.
– Бл*ть, ты ничего не говорил о том, что она беременна, – обвиняюще говорит мужчина, несший мои ноги, кому-то позади меня.
Беременна? Я не беременна. У меня только что прошли месячные...
Черт.
– Какого хрена я должен был знать это? – говорит Маршалл. – После того, как последний раз трахал ее, думал, что она бесплодна.
Обойдя мой стул, Маршалл встает передо мной с торжеством на своем бледном одутловатом лице.
– Привет, Лили.
Рыча под повязкой с кляпом, я смотрю на бывшего мужа убийственным взглядом и борюсь со своими веревками. Если я до него доберусь, он покойник.
Пожилой мужчина снова что-то говорит по-японски.
Молодой переводит:
– Это существенно повлияет на ее рыночную цену.
– Не многие захотят иметь унылую стерву с булочкой в духовке, а?
Пожилой смеется, а молодой качает головой. Они еще о чем-то говорят по-японски, а затем младший кивает. Обращаясь к Маршаллу, он говорит:
– Мы готовы предложить тебе двойную цену, если ее беременность сохранится.
Маршалл, кажется, обдумывает это, наигранно постукивая пальцами по подбородку и нахмуривая лоб.
– Что ж, полагаю, я могу быть с ней помягче… пока она будет говорить мне то, что я хочу узнать.
Молодой азиат кивает.
– Это будет того стоить.
С глубоким вздохом рука Маршалла опускается с подбородка, и он кивает пожилому мужчине.
После того, как они договорились, Маршалл делает шаг вперед и садится передо мной на корточки, отчего наши глаза находятся на одном уровне.
– Я выну твой кляп. Если закричишь, выбью тебе зубы.
Потянувшись ко мне, он развязывает повязку, и я выплевываю кляп изо рта.
Мой язык пересох, я сжимаю губы, когда Маршалл, схватив меня за волосы на затылке, дергает их, и вскрикиваю, когда кожа головы вспыхивает от новой боли.
Что за херня происходит с парнями и дерганьем волос?
– Один вопрос. Все, что тебе нужно сделать, это ответить на один вопрос, Лили, и мы на этом закончим. Ты больше никогда меня не увидишь.
Задыхаясь от боли, смотрю бывшему мужу в глаза, показывая, что не боюсь его.
– Ты умрешь за это.
– Я еще не задал вопрос, сука.
Он снова тянет меня за волосы, и кожа моей головы такая чувствительная, такая болезненная, что я прилагаю все силы, чтобы не закричать. Не потому, что боюсь, что он выбьет мне зубы, а потому, что просто не хочу доставлять ему удовольствие.
Я задыхаюсь от боли, а он ждет, пока мое дыхание успокоится, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.
– Ты готова к моему вопросу?
Я не отвечаю ему, поэтому он снова дергает меня за волосы.
Стиснув зубы, я шиплю:
– Да.
– Хорошо, – усмехается он. – Теперь все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, где находится семейный портрет, который висел над камином, и мы можем со всем этим покончить.
Он серьезно? Он не шутит?
– Где он находится? – рычит Маршал и дергает меня за волосы.
Черт подери, мой скальп настолько чувствителен, что я почти кричу.
– Какой портрет? – шиплю я, пытаясь выиграть время.
– Тот, что висел над камином, тупая сука.
– О, этот… Зачем он тебе?
Он так сильно дергает меня за волосы, что на этот раз я кричу. Я просто ничего не могу с собой поделать. Такое ощущение, будто кожа головы отрывается от черепа.
– Вопросы задаю я.
– Скажи мне, зачем, и я скажу тебе, где он, – кричу я.
Он еще немного дергает меня за волосы, но я только кричу.
Наконец, когда он понимает, что не получит от меня ответа, то немного ослабляет свою хватку.
Я слышу, как быстро говорят по-японски, но все еще не понимаю и не ухватываю суть.
– Мой дед недоволен тем стрессом, который ты у нее вызываешь. Если она потеряет ребенка, мы снизим цену.
– Хорошо, бл*ть. Я остановлюсь. Не снижайте цену.
Убирая пальцы с моих волос, Маршалл бросает на пол вырванные им пряди.
Тряся рукой, он пытается отряхнуть волосинки, прилипшие к его пальцам, и говорит мне:
– Я написал номера своих офшорных счетов на обратной стороне. Довольна? А теперь скажи мне, бл*ть, где он.
Я ничего не могу с собой поделать. Это просто потрясающе. Несмотря на то, что моя голова пульсирует как сумасшедшая, я не могу удержать ее от запрокидывания и не могу остановить вырывающийся смех.
– Что, черт возьми, здесь такого смешного? – требовательно спрашивает Маршалл.
Я должна сделать глубокий вдох, прежде чем ответить ему:
– Он на помойке!
– Что?! – рычит он. – Что ты имеешь в виду, говоря, что он на помойке?
– Его нет! – вздыхаю я и наклоняюсь вперед, натягивая веревки, пытаясь отдышаться. – Так же, как наш брак, он был разбит и выброшен.
– Тупая сука! – рычит Маршалл, и я даже не замечаю, как в меня внезапно врезается его кулак.
Глава 23
Люцифер
Ярость и злость – это то, что может сделать человека глупым, заставить его совершать ошибки. Но также это может побудить к действию.
Я не могу сейчас позволить себе быть глупым. Не тогда, когда столько всего поставлено на карту.
Не знаю, что Саймон сделал с телефоном Лили, но благодарен ему за это. Теперь я могу слышать все, что говорится, даже если мне приходится выдерживать ее крики.
Они причинили боль Лили. Больше всего меня ранили ее крики. Она оказалась в таком положении из-за двоих, которые скоро умрут. Барт мертвец, если я его найду. От голоса Маршалла у меня закипает кровь.
– Где гребаный семейный портрет?! – кричит Маршалл.
Я слышу возню, затем болезненное оханье женщины, пытающейся вдохнуть воздух. Ублюдок бьет ее, я это знаю. Услышав громкий шлепок, могу только представлять себе, что он бьет ее, как маленькая сучка, коей он и является.
Я смотрю вперед и вижу, как Эндрю, крепко удерживая руль, мчится на сумасшедшей скорости туда, где они держат Лили.
– Саймон. Где наши ребята? – спрашиваю я.
– Всем известно, что мы едем на место. Снайперы будут на позиции через пять минут, – наклонив голову набок, он прижимает телефон к плечу ухом, затем, улыбаясь, смотрит на меня. – По всему городу только что был разослан ложный полицейский вызов. Скоро все полицейские участки будут заняты, а в том, который ближе к нам, начнутся беспорядки.
Кивнув, я вытаскиваю пистолет из набедренной кобуры.
– Хочу, чтобы это место было надежно закрыто. Мне плевать, если вызовут даже национальную гвардию, никто не зайдет в этот район, пока мы не закончим.
– Секунду, – говорит Саймон в телефон, переключаясь на другую линию. – Марко, приятно говорить с…
– Две минуты до места, – говорит Эндрю через плечо.
– Где конкретно это место?
– Прямо впереди, – говорит Эндрю и смотрит на Саймона, который согласно кивает.
Опустив телефон, Саймон выключает его и смотрит на меня.
– Все на нашей стороне. Марко слышал о нашей проблеме. Гребаные япошки разносят по всему городу, что имеют тебя. Они думают, что у них есть преимущество. Марко решил действовать везде, где только возможно. Он взял на себя якудза, не требуя благодарности.
– Хорошо, он может получить весь свой гребаный бизнес или его прикрытие как только это закончится. Мы будем помогать им во всех отношениях.
– Это должно отрезать голову змее, Люцифер. То, что останется, будет не так уж много.
– Скорее всего, они пойдут к русским в поисках убежища… – говорит Саймон.
– Позвони Владимиру. Они получат один миллион, если принесут мне пятнадцать голов якудза.
– Боже, Люцифер…
Отводя взгляд от дороги впереди, я говорю:
– Какие-то проблемы, Саймон?
Он пристально смотрит на меня, и я уверен, что сейчас он подвергает сомнению мое здравомыслие.
– Ты уверен, что хочешь зайти так далеко?
– Они взяли то, что принадлежит мне, Саймон.
– Бл*ть, ты ее любишь?
– Конечно.
– Хорошо, я скажу им, но ты же знаешь насколько русские безумны. Скорее всего, они принесут тебе их головы в буквальном смысле.
Ухмыляясь, говорю:
– Хорошо, я пошлю эти головы их боссам обратно в Японию.
Мы замедляем ход, проезжая японскую часть города. Похоже, улицы опустели после того, как проехали машины моих людей. Сомневаюсь, что кто-то из моих парней потрудился спрятать оружие, которое они будут использовать в битве.
– Снайперы на месте. Задняя, передняя и боковые стороны прикрыты. Также наши люди прочесывают улицы в поисках скрытых мест выхода из окружения.
Мы останавливаемся перед зданием, и Эндрю выскакивает из машины, нацелив свой «АК» на вход в небольшой продуктовый магазин. Выйдя из машины и направив вперед дуло своей «M4», я начинаю осторожно подкрадываться к магазину под прикрытием Эндрю.
Я никогда не служил в армии, никогда не работал в полиции. Вся моя подготовка и опыт пришли от людей, которых я нанял. Они прикрывают меня, а я их. Эндрю, однако, был бывшим спецназовцем, как и большинство людей, которые меня окружали.
Проходя через двери, мы мгновенно переходим в наступление, когда из задней части магазина вырывается длинная пулеметная очередь, взрывая стекло и галантерейные продукты вокруг нас. Однако человек, стреляющий в нас, явно не обучен стрельбе ни в какой стрелковой дисциплине, поскольку потратил целую обойму пуль, не попав при этом ни в одного человека.
Высунувшись из-за укрытия, Эндрю делает три быстрых выстрела. Без сомнения, звук, который я слышу – это звук упавшего на пол тела стрелявшего в нас парня.
– Вперед! – кричит Эндрю через плечо, продвигаясь.
Я нахожусь прямо за ним, наблюдая по сторонам.
Позади себя я слышу расстроенный голос Саймона.
– Бл*ть! Они проделали дырку в моем гребаном пальто.
Сзади появляется мужчина, которому я всаживаю пулю в горло, прежде чем человек позади меня попадает ему в голову, заставляя ее взорваться.
– Снайперы прикрывают нас со спины, мы их прижали. Отправляю группу «Д», чтобы открыть по ним шквальный огонь, – кричит мне Саймон.
Кивая головой, кричу:
– Двигайтесь вперед!
Это медленный, неуклонный бросок к задней части магазина. Отправка групп наверх и по сторонам, чтобы исключить любые сюрпризы, занимает больше времени, чем я бы хотел, но это необходимо. Вокруг скапливаются тела тех, кого они послали убить нас.
Когда мы добираемся до задней двери, я снова смотрю на Саймона.
– Что насчет присутствия полиции?
– На данный момент их нет в поле зрения, но не знаю, может ли это длиться вечно. Нам нужно быстро здесь закончить.
Достигнув места их дислокации, перезаряжаю свою винтовку, наблюдая, как людей, пытающихся сбежать, немедленно расстреливают. Одинокий старик, стоящий совершенно неподвижно, поднял руки вверх.
– Где девушка? – кричу я ему по-японски и, размахнувшись, изо всех сил бью его. Падая на землю, он бормочет, указывая на дверь сбоку с небольшой табличкой «Подвал».
На протяжении всей перестрелки мой наушник разрывался от кричащих по-японски людей, пытающихся защититься от нашего натиска. Они начинают паниковать, когда понимают, что блокированы сверху. Из того, что я могу слышать, мужчины перебрасываются быстрыми фразами о том, что у них нет выхода.
Подойдя к двери, я выбиваю ее и кричу:
– Всем бросить оружие!
Я слышу голос Лили, выкрикивающей мое имя:
– Люцифер!
Слышен громкий металлический грохот падающего оружия, но из наушника я слышу, как они говорят: «Бросим большую часть, но как только они спустятся, начнем стрелять. Мы можем попытаться заполучить Люцифера».
– Выходите вперед по одному. Если спущусь я, вы умрете.
– Бл*ть, – по-японски и по-английски бормочут мужчины.
– Нет, парни, убейте этого ублюдка! – начинает умолять Маршал людей вокруг. Его голос звучит так, будто он вот-вот расплачется.
– Заткнись, тряпка! Это все твоя вина! – кричит Барт на него.
Моя улыбка постепенно становится шире. Эти тупые говнюки даже не будут с нами драться, когда появятся. Настала моя очередь играть.
Мужчины один за другим медленно поднимаются по лестнице. Быстро обысканные, они выстраиваются в очередь.
Глядя на Саймона, говорю:
– Все отряды, кроме тех, которые следят за полицией, свободны. Любой якудза, бродящий по городу, должен быть схвачен. Награда в десять тысяч долларов за каждого, но они должны быть подтвержденными якудза.
Барт и Маршалл остались последними в подвале. Жестом показывая Эндрю следовать за мной, прохожу мимо вереницы мужчин на лестнице и спускаюсь вниз, слыша, как Саймон перемещает ребят, чтобы держать пленников под контролем.
Барт стоит у стены в подвале, опустив пустые руки по бокам. Маршалл стоит рядом с Лили, приставив пистолет к ее виску.
– Привет, любимая, – говорю я, глядя ей в глаза. Даже сейчас, избитая и в синяках, она такая красивая, ее глаза сияют, когда она видит меня.
– За… Заткнись, бл*ть... – заикается Маршалл. – Я хочу… я хочу выбраться отсюда, или она… умрет.
Эндрю переводит взгляд с меня на Маршалла.
– Хотите, чтобы я убил его, сэр? Или вы сами сделаете это?
– Он мой.
– Хорошо, тогда Барт будет моим, – усмехается он, приказывая Барту повернуться лицом к стене.
Глядя на Маршалла, я иду к нему и Лили.
– Отдай мне пистолет, Маршалл.
Его рука дрожит, когда он говорит мне:
– Нет!
Сделав последний шаг, я бью его рукоятью пистолета по виску и наблюдаю, как Маршал падает на пол.
Наклонившись, развязываю веревки и притягиваю Лили к своей груди. Прижавшись ко мне, она тихо рыдает.
Слыша на заднем плане, как Эндрю использует пластиковую стяжку на руках Барта, я поворачиваюсь к ним и вижу, что Эндрю оттаскивает его от стены и ведет вверх по лестнице.
Эндрю – редкая порода людей. Его преданность абсолютна, как и его желание отомстить любому, кто прикоснется к тем, на кого он работает.
Я кричу наверх:
– Джеймс, спустись, забери Маршалла.
Подхватив Лили на руки, я несу ее вверх по лестнице и выхожу из магазина к ожидающему внедорожнику.
За нами захлопывается дверь, и я жду, когда Саймон подойдет к окну.
– Что с ними делать?
– Я хочу, чтобы всех выживших доставили на склад. Подготовь там все к нашему появлению.
– Да, сэр.
Тадеус забирается на переднее сиденье и оглядывается.
– Эндрю вызвался быть тем, кто разберется с Бартом.
Я хмурюсь, задумавшись на мгновение. Барт действительно должен был быть наказан мною, но, как я уже сказал, Эндрю не любит предателей.
– Все в порядке, поехали.
***
Я не могу отпустить ее снова. Не в ближайшее время. Обняв Лили за плечи, веду ее на склад. Сначала через главный офис, затем через ремонтный бокс. Наконец, мы заходим в подсобку.
– Зачем мы здесь, Люцифер? – тихо спрашивает она, видя наших пленников в окружении моих людей.
– Покажи мне каждого мужчину, который прикоснулся к тебе, Лили, – говорю я, крепко прижимая ее к себе.
– За… зачем?
– Они не могут прикоснуться к тебе и избежать наказания. Никто не может.
Она долго смотрит мне в глаза. Лили сейчас настолько погружена в себя и уязвима, что меня еще больше злит, что кто-то сделал ее такой.
Медленно она переводит взгляд с меня на каждого мужчину. Там стоят десять человек. Указывая на четверых из них, она говорит:
– Вот эти…. Но Барт... его здесь нет.
Я объясняю:
– Эндрю позаботится о нем.
– О, хорошо.
Кивая Джеймсу, говорю:
– Тех, которых вам показали, оставить здесь, остальных вытащить на улицу и пристрелить. Старого ублюдка оставить в живых.
Лили ахает рядом со мной.
– Но…
– Это война Лили, они или мы.
Отойдя от нее, подхожу к четырем мужчинам, осмелившимся прикоснуться к моей жене.
– Каждый мужчина из вашей семьи в Америке умрет до конца недели. Каждая женщина будет продана в рабство в Африке. Ваши дети будут отправлены на смерть. Я обещаю, что ваши семьи в Японии тоже скоро умрут. Ваши родословные будут стерты с лица земли, я всех вас уничтожу.
Вытаскивая пистолет из кобуры, жестом приглашаю своих людей приступить к работе. Это быстрое дело и четверо мужчин мгновенно умирают от множественных пулевых ранений.
Позади себя я слышу, как Лили ахает.
– Люцифер!
Повернувшись к ней, я качаю головой.
– Теперь они научатся бояться моего имени даже в Японии.
Указываю на Маршалла, которого подталкивают к деревянному стулу, на котором когда-то было плетеное сиденье. Теперь это всего лишь каркас стула, которого достаточно, чтобы его толстая задница не провалилась.
– Разденьте его и привяжите ремнями.
Сняв пальто, подхожу к маленькому столику. Сняв кобуру, я кладу ее и пальто на него. Пистолет ложится поверх всего этого.
Обращаясь к своим людям, когда они заканчивают, говорю:
– Оставьте нас.
Лили в шоке молча наблюдает, как из комнаты выходят все, кроме нее, Маршалла и меня.
Улыбаясь, подхожу к ней и целую ее в лоб.
– Все почти закончилось, дорогая. Он последний, кто сейчас умрет.
Взяв со стола длинную металлическую цепь, я усмехаюсь Маршаллу. Ему заткнули рот, и он яростно мычит в ткань, но я не могу разобрать ни слова. Неважно.
– Пришло время боли, Маршалл.
Размахивая цепью, я направляю ее вниз, под сиденье, где она соединяется с обнаженными болтающимися частями его тела. У мудака большие отвисшие шары и крошечный член.
Крик явственно слышен через кляп в отличие от его невнятного мычания ранее. Я, должно быть, задел его яички.
Смеясь, говорю:
– Я раньше никогда этого не делал. Не уверен, что хорошо прицелился...
Снова размахнувшись цепью, чувствую установившуюся прочную связь ее с его телом, но не думаю, что попал в нужное место.
Сделав это еще два раза, я говорю:
– Я слышал, что ты говорил ей в комнате, Маршалл. Слышал о твоих планах продать ее в рабство. Еще слышал о твоих планах продать моего будущего ребенка. Я все это слышал.
Бросив цепь, возвращаюсь к столу, беру паяльную лампу и зажигаю ее, чувствуя острую потребность что-то расплавить.
– Ты сказал, что продашь ее, Маршалл, как если бы она была твоей. А она моя!
Подойдя к нему, останавливаюсь за его спиной и направляю струю огня на его пальцы.
От запаха меня тошнит, но его крики успокаивают мой желудок.
