Текст книги "Жертвенник"

Автор книги: Ширли Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Посреди площади горел большой костер, стояли котлы с напитками и едой, ходили и сидели на корточках люди. Все это Эрритен увидел лишь мельком и издалека, потому что лошади, ведомые чернокожими проводниками, двинулись в обход селения. Вскоре слева открылся вид на пологий песчаный берег и залив Плачущих Жен, названный так из-за окаймляющих его огромных каменных столбов, которые и впрямь напоминали унылые женские фигуры, в особенности, издалека. Как будто Жены, стоя по колено в воде и с неизбывной тоской глядя на расстилающийся перед ними безбрежный океан, оплакивали своих мужей, которые ушли туда и не вернулись.

Пройдя по краю залива, тропа резко свернула вправо, и вскоре в неверном лунном свете Эрритен увидел уходящую в небо молчаливую и темную каменную громаду.

Сердце забилось с такой силой, что он ощутил пульсацию горячей крови в висках. То был Каменный Город – место, где в этой части острова жили Дети Богини.

Каменный Город представлял собой гигантские, высеченные прямо в толще скалы террасы. Они были сооружены в совсем уж незапамятные времена и связаны с какими-то давно позабытыми религиозными ритуалами. Можно только диву даваться, как эту невероятную по трудоемкости работу смогли проделать люди, располагающие лишь каменными орудиями. Начиная снизу, каждая имеющая форму кольца терраса была больше следующей, находящейся над ней, а на самой верхней до сих пор сохранились огромные каменные изваяния. Некоторые, правда, уже заметно осыпались, другие только начинали крошиться, но многие выглядели так, словно ни ветер, ни дождь, ни солнце, ни даже само время не властны над ними.

Эти каменные истуканы высотой примерно в три человеческих роста изображали людей со сложенными на животе руками, удлиненными плоскими лицами, широкими ртами и огромными круглыми глазами. Все изваяния стояли, повернувшись физиономиями наружу, а спинами в сторону оси, на которую были «насажены» кольца террас. Каменная стража, вот что. приходило на ум при виде этих исполинских фигур. И было что-то глубоко символическое в том, что теперь эти великаны охраняли покой таких прекрасных и мудрых созданий, как Дети Богини.

Тропа огибала нижнюю террасу, вертикальный срез который уходил вверх высокой и совершенно отвесной стеной. Она казалась – и, конечно, была – совершенно неприступной. Эрритен знал, что в ней имелся всего один и притом очень узкий проход, все время находящийся под охраной. Тропа тянулась и тянулась, медленно поворачивая вслед за изгибом нижней террасы, а потом внезапно раздалась, и Эрритен увидел вооруженных копьями чернокожих, которые неподвижно, словно статуи, замерли по обеим сторонам прохода. Как только Эрритен приблизился, они тоже рухнули на колени и трижды коснулись лбами земли, однако поднялись, не дожидаясь приказа, и снова застыли на своем посту. Его проводники о чем-то коротко переговорили с ними, после чего двое из них растаяли в темноте, а третий провел сквозь проход в стене сначала одну лошадь, а вслед за тем и другую.

Они оказались в огромной долине, окруженной уходящими ввысь внутренними стенами. С этой стороны они были обтесаны вровень друг с другом, так что получилось нечто вроде гигантского каменного колодца. Сейчас здесь было почти совсем темно, но Эрритен по прошлому опыту знал, что долину пересекает ручей, берега которого густо заросли цветущим кустарником, а в толще самих террас высечены пещеры, словно нарочно созданные для того, чтобы в них могли поселиться Дети Богини.

Прекрасное место – действительно совершенно неприступное и, главное, исключающее необходимость все время контактировать с людьми. Их вызывали, только когда возникала какая-нибудь нужда, и еще ежедневно в установленное время они приносили к проходу в стене пищу. И не только приносили, но и приводили. Дело в том, что каждое селение в неукоснительном порядке должно было поставлять определенное, не такое уж большое количество живых людей, предназначенных для того, чтобы сделать рацион Пауков более разнообразным. Ну, еще для лечения; свежая, высосанная из полуостывшего человеческого трупа кровь при некоторых заболеваниях оказывала чрезвычайно благотворное и даже омолаживающее воздействие на организмы Детей Богини. Таким образом, часть «пищи» являлась в Каменный Город на собственных ногах.

Вот и весь контакт.

Правда, несколько особо доверенных, прекрасно вымуштрованных чернокожих постоянно жили в самом Каменном Городе, чтобы, так сказать, все время находиться под рукой. На тот случай, если понадобится срочно передать сообщение, или почистить, расширить, обустроить пещеру, или выполнить еще какую-нибудь работу или поручение по желанию Детей Богини. Или даже если срочно потребуются свежая кровь и парное мясо. Однако эти люди очень хорошо знали свое место; невидимые и неслышимые, пока их услуги не требовались, они появлялись словно из-под земли, как только в этом возникала необходимость, и потом так же молниеносно и бесшумно исчезали.

В прошлый свой приезд Эрритен не раз восхищался тем, как все здесь устроено, а вернувшись, поначалу даже порывался поговорить с Королевой Моок, чтобы попытаться убедить ее завести у себя такие же порядки. Однако Хив напомнил ему, что у Детей Богини не принято давать советы старшим, и Эрритен вынужден был уняться. Тогда он принялся убеждать самого Хива переселиться сюда, но и тут

потерпел неудачу. Брат уперся и ни в какую – хотя его доводы с точки зрения Эрритена звучали в высшей степени неубедительно. Что же, у каждого время от времени случаются заскоки. Жаль только, что этот заскок обошелся Брату так дорого; послушайся он Эрритена, и сейчас был бы жив.

Хив заявил, что в пещерах со всех сторон камень, который, как он выразился, «давит» на него, что он к этому не привык и даже – совершенно убийственный довод – что ему совсем не радует перспектива жить вдали от людей. Дескать, тогда он окажется вынужден прервать свои наблюдения над этими в высшей степени интересными созданиями. Вот и донаблюдался – «интересные создания» прикончили его, и дело с концом. Подумать только! А ведь Хив за всю свою недолгую жизнь не подверг «неотвратимому наказанию» ни одного человека, а в последнее время даже носился с идеей, как он говорил, «наведения мостов» между Детьми Богини и людьми.

И вот теперь Брат Хив мертв, а Эрритен приехал в Каменный Город один, и сердце у него разрывается от горя. Не таким, нет, совсем не таким рисовался его воображению следующий приезд сюда.

У темного провала входа в одну из пещер их тоже ждали. Пленника тут же отвязали, лошадей куда-то увели, а Эрритен последовал за своим проводником дальше. Едва войдя под высокие каменные своды, он ощутил знакомый запах, острый, смолистый и в то же время вызывающий ощущение прохлады. Широкий и длинный извилистый коридор привел их в большую пещеру, и там, наконец…

Там, наконец, в неярком, колеблющемся свете укрепленных на стенах смоляных факелов Эрритен увидел тех, к кому так рвалась его душа. Они расположились тесной группой среди свисающих с потолка полотнищ паутины – и Королева Моок, и Тимор, и кто-то еще из чудом уцелевших, и Рей, и Присса. При виде этих двоих сердце у него заколотилось, к глазам подступили слезы. И не только потому, что Эрритен вырос вместе с ними и теперь был рад их видеть в точности так, как радуется человек, после долгой разлуки встретившийся с братом и сестрой по крови. Его до глубины души тронуло, что Королева Моок специально пригласила этих двоих, чтобы доставить ему удовольствие.

Эрритен бросился к ней, упал на колени – конечно, не как раб, а как любящий сын, просто от полноты чувств – и заплакал, уткнув лицо в ладони. Действительно заплакал, самыми настоящими слезами; уж и не припомнить, когда такое происходило с ним в последний раз. А Королева… О, Богиня! Королева сделала то, чего до сих пор не делала никогда. Положила лапу ему на голову, и голос, больше похожий на сухой шелест, произнес у него в голове:

– Горе твое велико, сын мой, но любая ноша становится легче, если несешь ее не один. Мы с тобой. Слушай…

И спустя мгновенье он услышал их голоса – не только тех, кто находился здесь, рядом с ним, но и всех других Детей Богини, обитающих в Каменном Городе. И не только услышал, но и увидел, потому что с каждым новом голосом в его сознании вспыхивал образ говорящего. И не только увидел, но и почувствовал, потому что каждый новый образ сопровождался совершенно особенным, неповторимым всплеском эмоций – сочувствия, тепла и даже нежности, столь редко открыто проявляемой Детьми Богини. Все эти отдельные ручейки чувств слились в один мощный поток, который захлестнул Эрритена с головой, омыл его душу, и когда этот поток схлынул, в ней уже не было жгучей боли. Осталась лишь светлая печаль – и безграничная благодарность.

-3-

АНТАР

Антар всю ночь клял себя за то, что не смог вовремя распознать предателя. Эрритен! Человек, чья верность паукам толкнула его на предательство собственных собратьев. Человек, который обладал невероятной силой внушения и мог с его помощью подчинять себе не только людей, но и животных.

Это он, используя свои удивительные способности, захватил в плен Алена, юношу из отряда Антара, и сейчас увозил его в логово пауков на другой стороне острова. Это он выпустил в самом центре города целый клубок тайпанов и «приказал» им убивать всех, кого они встретят на пути к желанной свободе.

Их жертвами стали маленький сын кукольников Фрай и Крошечка, жена рыбака Друса, которая, к тому же, ждала ребенка. Смерть всегда ужасна, но то, что пострадали именно эти люди, воспринималось как вопиющая, чудовищная несправедливость. Их гибель была совершенно бессмысленна; кого-кого, а семилетнего мальчика и беременной женщины паукам уж точно нечего было опасаться.

Однако, вопреки надеждам Антара, и это оказалось еще не все.

Когда после разговора с мэром города Аликорном он вернулся домой, там его уже поджидали Бруно, Герк и Мбау, парни из только что набранного им отряда, которым он доверял больше остальных. Судя по их физиономиям, Мбау, конечно, уже успел рассказать Бруно и Герку о том, ради чего их вызвали сюда. Все трое вперили в Антара горящие от нетерпения взоры, но он был так голоден, что лишь махнул рукой – дескать, подождите, дайте хоть червячка заморить – и тут же набросился на еду.

Кроме того, ему не хотелось ничего обсуждать в присутствии Трейси, которая все время вертелась поблизости. Изображала из себя гостеприимную хозяйку, подливала парням кофе, угощала лепешками, а сама искоса бросала на них любопытные взгляды и прислушивалась к каждому слову. Не дай бог, если ей станет известно о предстоящем походе. У нее хватит ума начать требовать, чтобы и ее взяли с собой.

Ух, она стала такая настырная! А может, и всегда была, только умело это скрывала? Еще пару дней назад Антару даже в голову не пришло бы, что он согласится взять в отряд собственную сестру. И вот поди же ты! Сумела-таки Трейси подобрать нужные слова, сумела добиться своего.

Так Антар и сидел, уплетая за обе щеки и хмуро поглядывая на товарищей, но не произнося ни слова. Потом, слава богу, сестру зачем-то позвал дед. Недовольно поджав губы, она, тем не менее, ушла, но только Антар собрался заговорить о деле, как в воздухе разнесся гулкий звук колокола. Парни с тревогой переглянулись. Вслед за первым ударом послышался второй, третий…

Все напряженно вслушивались, считая удары. Тринадцать! Значит, в городе пожар. Где? Они выскочили на крыльцо. Столб дыма поднимался в восточной части острова, где-то почти на самом берегу. По улице уже бежали люди, взволнованно перекликаясь и размахивая ведрами.

Когда Антар и остальные парни примчались на место, выяснилось, что горит дом Эрритена. Черт, он что, может воздействовать даже на предметы, со злостью и недоумением подумал Антар? «Приказал» дому загореться, и, пожалуйста, тот пылает? Чушь, конечно. Хотя, если речь идет об Эрритене, нельзя отбрасывать никаких, даже самых невероятных предположений.

Достаточно вспомнить «представление», которое он устроил этой ночью. И сам Антар, и остальные ребята из отряда, все десять человек, собственными глазами видели, как пылает и рушится его дом, как из окна второго этажа протягивает к ним руки объятая пламенем Инес. Они чувствовали жар бушующего пламени, слышали крики погибающей девочки. Когда же наваждение исчезло, оказалось, что дом Антара стоит целехонек, а Инес, живая и здоровая, сидит на траве, бессильно привалившись

к забору. Вот на что способен Эрритен. И вот почему, глядя, как пылает его дом, Антар даже подумал – может, и сейчас пожар «ненастоящий»?

Увы, на этот раз дело обстояло совсем иначе. Пламя почти мгновенно охватило весь дом, словно подожженный сразу с нескольких концов. Оно бушевало со страшной, яростной силой и, к сожалению, очень быстро перекинулось на соседний двор, несмотря на все усилия людей, старавшихся не допустить этого.

И все же совсем даром их труды не пропали. Полностью сгорели лишь забор, пара стожков сена и сарай, но животных из него вывести успели. Сам дом пострадал незначительно и только снаружи.

Но случилось кое-что похуже.

Хозяином этого соседнего дома был приземистый, плотный мужчина по имени Стубар, какого-то корявого сложения, словно второпях и не слишком умело вырезанный из неподатливого, твердого дерева – кривые ноги, несоразмерно длинные руки, почти полное отсутствие шеи и маленькая голова.

Сначала он вместе со всеми поливал водой свой дом, тушил разлетающиеся во все стороны искры и горящие куски дерева, но потом вдруг с ним как будто что-то произошло.

Совершенно, казалось бы, ни с того, ни с сего, Стубар выронил ведро и замер посреди двора с открытым ртом и выпученными глазами, устремив странно неподвижный взгляд на сарай, который уже горел вовсю. В это время его жена отгоняла подальше коз и большую свинью с поросятами, а

мать стояла в стороне, прижимая к себе двух маленьких внучек и в ужасе наблюдая за происходящим.

Поначалу никто не обращал внимания на странное поведение Стубара. Пробегая мимо, люди толкали его, но он, казалось, ничего не замечал. И вдруг словно очнулся. С растерянным видом оглянулся по сторонам, отыскал взглядом мать с детишками, подошел к ним и, не говоря ни слова, взял обеих девочек на руки. В первые мгновения мать лишь удивленно посмотрела на Стубара, не понимая, что он собирается делать. Однако что-то в выражении его лица напугало ее. Позже, обливаясь слезами, она рассказывала, что ей показалось, будто он… улыбается!

Когда Стубар повернулся и сделал пару шагов, его мать пронзительно вскрикнула и бросилась вдогонку. Не обращая на нее ни малейшего внимания, он спокойно продолжал идти прямиком к… пылающему сараю. Кто-то попытался остановить его, однако он оттолкнул этого человека мощным ударом ноги. Это Стубар-то, а ведь он, это все знали, и мухи не обидит. Мать повисла на нем сзади, но она была маленькой и худенькой, а он кряжистым и сильным; одного движения могучих плеч оказалось достаточно, чтобы стряхнуть ее. По счастью, старшая девочка, напуганная криками бабушки и тем, как обошелся с ней отец, сумела каким-то чудом вывернуться из-под руки Стубара. Это и спасло ей жизнь.

Все произошло настолько быстро, что больше никто вмешаться не успел. Когда старшая дочка

Стубара соскользнула на землю и с плачем поползла в сторону, он обхватил вторую обеими руками, прижал к груди и спустя пару мгновений скрылся вместе с ней в бушующем пламени. И тут же раздался истошный детский крик.

Мбау и еще какой-то мужчина бросились к сараю, но Антар удержал их. Это было все равно, что прыгать в горящий костер. Спустя считанные мгновенья крыша сарая обрушилась и крики несчастной девочки смолкли. Сам Стубар сгорел, так и не издав ни единого звука.

Все его поведение выглядело чистейшим безумием, а ведь он слыл человеком на редкость уравновешенным и спокойным. Что произошло? Почему он вдруг ни с того, ни с сего поступил так самоубийственно глупо?

Когда пожар, наконец, потушили, Антар спросил Аликорна, что тот думает по этому поводу. Казалось, не было такой сферы жизни, в которой не разбирался бы этот человек, после изгнания пауков единодушно избранный мэром города.

В ответ Аликорн высказал интересную мысль. А что, если Эрритен перед уходом внушил Стубару, чтобы тот на следующий день поджег его дом, предположил он?

Разве такое возможно, удивился Антар?

Вполне, ответил Аликорн и сослался на какую-то книгу, где был описан подобный случай, как он выразился, отсроченного гипнотического воздействия.

Ну, это, по крайней мере, объясняло, почему вообще возник пожар…

Но при чем тут последующее, совершенно идиотское поведение Стубара, продолжал удивленно допытываться Антар?

А при том, ответил Аликорн, что на всех людей внушение действует по-разному. В особенности, если оно достаточно сильное. У некоторых в мозгу что-то ломается и они… сходят с ума. Да, так, наверно, будет правильнее всего сказать, хотя на самом деле тут все гораздо сложнее. Стубар повел себя именно как человек, внезапно лишившийся рассудка.

Кто знает, что ему почудилось в те, последние мгновения? Может, он воображал, что вовсе не губит, а, напротив, спасает дочек?

Антара даже передернуло, когда он услышал такое. Выходит, и он сам, и остальные ребята из отряда, совсем недавно подвергшиеся воздействию Эрритена, тоже находились на грани того, чтобы у них крыша поехала? А может, и сейчас еще находятся? Судя по тому, что случилось со Стубаром, эта «поломка» в мозгу вовсе не всегда проявляется сразу; ведь поначалу он вел себя совершенно нормально – выводил животных из сарая, делал все, чтобы не загорелся его дом. И вдруг – щелк… И нет человека. Что же он за монстр такой, этот Эрритен?

Как бы то ни было, к его счету добавились две новые жертвы. Антара просто трясло, когда он думал об этом человеке, если вообще его можно так назвать.

Сейчас даже пауки не вызывали у Антара такой испепеляющей ненависти, как Эрритен. Ненависти, смешанной с брезгливым отвращением, словно тот был какой-то гадиной, мерзким чудовищем, лишь внешне напоминающим человека.

Я убью его, думал Антар, яростно сжимая кулаки. Может быть, уже сегодня, когда мы будем освобождать Алена.

-4-

ДЕРЕК

Ты пойдешь со мной? – спросил Пао. – Нет, я подожду тебя… ну, хотя бы в конюшне, – ответил Дерек и добавил, тут же мысленно обругав себя за это. – Только не задерживайся. Пао сразу же насторожился.

– Что-нибудь случилось?

– Нет-нет. Просто… нужно поговорить.

Это была неправда. Однако если бы Дерек сказал Пао все как есть, тот, конечно, отказался бы от своего намерения и остался с ним. Дереку этого не хотелось. Пао только что сам вызвался отнести в местную больничку Кристу – несчастную жену Эрритена – которую он совсем недавно вытащил из глубокой ямы, где этот изверг держал ее. Сам! Очень странно, очень на него непохоже.

Невольно возникала совершенно дикая на первый взгляд мысль, что эта женщина, которую Пао и увидел-то впервые всего несколько часов назад, каким-то образом сумела затронуть его… Нет, не чувства. Скорее, то, что от них осталось. И если дело обстояло именно так, то, по мнению Дерека, это было очень хорошо. Потому что до недавнего времени казалось, что после произведенной над ним в незапамятные времена трансформации в киборга Пао вообще утратил способность чувствовать что бы то ни было.

Дерек всегда считал, что это ненормально, неправильно; ведь киборг не машина, он в большой степени остается человеком, а человек должен испытывать чувства, должен…

Впрочем, может быть, он и ошибается, и дело тут вовсе не в каких-то там «чувствах». Едва ли не самым главным законом существования Пао было – всегда и при всех обстоятельствах, в максимально возможной степени помогать людям. Именно подчиняясь этому закону, он спас Кристу. Возможно, сейчас он руководствовался им же и вызвался отнести ее в больницу просто потому, что хотел довести дело до конца – доставить истерзанную женщину туда, где ей будет оказана медицинская помощь.

И все же что-то подсказывало Дереку, что был, был в поведении Пао еле уловимый и все же несомненно личный оттенок. Чего? Сочувствия? Сострадания? Уважения? Что это было и было ли вообще, Дерек не знал, и все же даже чисто гипотетически не хотел мешать слабому, только-только проклюнувшемуся ростку тянуться и дальше к свету.

Он подождет. Лишние полчаса существенного значения не имеют.

Пао взял Кристу на руки и вышел на крыльцо. Дерек последовал за ним, дождался, пока Пао удалился на значительное расстояние, и медленно спустился по ступенькам. Держась рукой за стену дома, обогнул его, неуверенным шагом пересек двор и вошел в распахнутую дверь конюшни. Лошади – их осталось всего две – никак не прореагировали на его появление. Может, уже привыкли; Дерек с Пао весь вчерашний вечер и часть ночи проторчали в конюшне. А может, просто были утомлены собственным недавним буйством.

Дерек присел в углу на обрубок дерева и разблокировал встроенный в левое запястье Ключ. Тот мгновенно заполыхал красным, а голова, казалось, завибрировала от воя сигнала тревоги, который, по счастью, был слышен только одному Дереку. Естественно. Что есть, то есть, никуда не делось и деться не могло. Дерек и без того чувствовал себя… больным, выражаясь человеческим языком; яркие алые вспышки и настойчивое гудение сигнала тревоги лишь усугубляли его скверное состояние. В глазах все расплывалось, двоилось, в голове шумело. Да, так плохо ему не было еще никогда. Испытывая совершенно нехарактерное для него чувство раздражения, Дерек снова заблокировал Ключ и закрыл глаза. Стало немного легче.

Так о чем он думал? Да, о Пао. И о чудом спасшейся Кристе, жене Эрритена. Теперь уже бывшей жене, слава богу. Кое-что о своих злоключениях она успела им рассказать. Этот негодяй долгие годы издевался над ней как хотел – в дом не допускал, держал в сарае, точно скотину какую-нибудь,

жестоко бил, привязывал за ногу, чтобы не убежала, даже мыться позволял лишь изредка. И, судя по некоторым замечаниям врача, постоянно подвергал физическому насилию. Неудивительно, что эта молодая еще женщина на первой взгляд казалась старухой – голова у нее подергивалась, грязные рыжие волосы были густо пересыпаны сединой, на опухшем лице темнели ссадины и синяки.

Собираясь покинуть город, Эрритен столкнул Кристу в глубокий подпол, где частенько держал ее и прежде – в виде наказания. Однако сейчас он, видимо, рассчитывал, что это место станет для женщины могилой. Так и случилось бы, без сомнения, если бы Дерек и Пао не проследили путь Инес до дома Эрритена, куда она по его приказу явилась, чтобы сообщить обо всем, что ей удалось узнать о планах Антара. Зайдя во двор, она свернула к сараю, где поджидал ее этот негодяй. Он грубо схватил или даже ударил девочку, она закричала, Пао бросился на помощь – и оказался в том же подполе, что и Криста.

Тут, конечно, многое для Дерека оставалось пока неясным, а поговорить с Пао подробно он еще не успел. Совершенно очевидно, что Эрритен нарочно заставил Инес закричать; как он и рассчитывал, таким образом ему удалось заманить Пао в сарай. Крышка подпола была предусмотрительно открыта, Пао не сразу сориентировался, и Эрритен столкнул его в яму. После чего захлопнул крышку и задвинул ее большой корзиной, доверху наполненной камнями. Теперь, так он считал, его пленники были обречены.

Все, как будто, было понятно, если бы не одно «но»; или даже несколько, хотя остальные казались менее существенными. Это «но» состояло в том, что Пао был киборгом и, следовательно, обладал повышенной реакцией и прекрасно видел в темноте. Обычный человек и впрямь мог «не сразу сориентироваться», не заметить отверстия подпола и позволить скинуть себя туда. Но к Пао все это не относилось. Вот разве что…

Из трех киборгов, оставленных в подземной лаборатории далекими предками современных людей в надежде, что они послужат их потомкам, один Пао обладал телепатическими способностями и был восприимчив к внушению. Учитывая, насколько силен в этом смысле Эрритен, можно предположить, что он обрушил на Пао всю свою ментальную мощь и именно таким образом сумел-таки сбить его с толку. Пусть всего лишь на короткое мгновение, но большего и не требовалось: яма находилась рядом, одно точно рассчитанное движение, и…

Дерек покачал головой. Может быть, может быть. И все-таки как-то не верится. Нужно будет непременно подробно расспросить Пао.

Или вот еще интересные вопросы, на которые, впрочем, вряд ли когда-нибудь удастся получить ответы. Раз Эрритен заманил Пао в ловушку, значит, он был в курсе того, что тот следил за Инес. Откуда? И почему, каким-то таинственным образом узнав об этом и обезвредив Пао, он повел себя так, точно не подозревал о присутствии Дерека, затаившегося в кустах прямо напротив распахнутой калитки его двора?

Да, страшный человек этот Эрритен, подумал Дерек, мысленно возвращаясь к событиям, совсем недавно разыгравшимся вот в этом самом дворе, часть которого он смутно видел сейчас сквозь распахнутую дверь конюшни. Поняв, что Эрритен задумал собрать в доме Антара всех молодых людей из его отряда и каким-то образом расправиться с ними, Дерек разбудил Антара и рассказал ему обо всем. Казалось бы, тот был подготовлен, и ребят своих успел предупредить, но Эрритен все равно сумел заморочить им головы. Правда, планы его осуществились лишь отчасти, серьезно пострадал только один юноша, которого Эрритен захватил в плен и увез с собой. Но все равно. Это было впечатляющее зрелище – для того, кто, как Дерек, оказался неподвластен внушению.

Для Эрритена явно не составляло проблемы загипнотизировать сразу несколько человек. Дерек смотрел и просто диву давался. Дом Антара стоял темный и тихий, точно такой, каким был и минуту, и десять, и час назад, а молодые люди вдруг ни с того, ни с сего заметались по двору. По их поведению и испуганным крикам Дереку стало ясно, будто им кажется, что дом пылает. И еще было там что-то, связанное с Инес. Ах да, Трейси, сестра Инес и Антара, вдруг закричала, размахивая руками и глядя на окно второго этажа:

– Прыгай! Инес, прыгай! Здесь невысоко!

В первый момент Дерек даже не понял, при чем тут Инес. Пошарив взглядом, он нашел девочку, которая, привалившись к забору, сидела в дальнем конце двора. Обхватив руками голову, она уткнулась лицом в колени, как будто не хотела ничего больше ни слышать, ни видеть. Однако физически она выглядела вполне целой и невредимой. А между тем, когда Дерек оттаскивал Антара подальше от Эрритена, молодой человек вырывался, показывал на окно второго этажа и тоже кричал, чтобы Дерек отпустил его, потому что нужно спасать Инес. Наверно, этот гнусный тип сумел внушить им всем, что девочка осталась в «горящем» доме и взывает о помощи.

Столпотворение еще больше усилилось, когда из конюшни с громким ржанием вырвались лошади и принялись носиться по двору, круша все на своем пути. Они были одной породы – из тех, которые выглядят нескладными, пока стоят, но на ходу оказываются ловкими и быстрыми. Низкорослые, с крепкими ногами и широким, мощным крупом. Одна из них грудью отшвырнула со своего пути Антара, другая проскакала прямо по бесчувственному телу девушки, которую Эрритен еще раньше сбил с ног мощным ударом кулака, копыто третьей с такой силой пригвоздило к земле руку одного из парней, что тот буквально взвыл от боли.

В какой-то степени Эрритену удалось заморочить голову даже Дереку. Не в том смысле, конечно, чтобы внушить ему, будто дом пылает; гипноз на Дерека не действовал. Просто Эрритен сумел ввести его в заблуждение относительно своих истинных намерений.

Эрритен все время кружил вокруг Антара. Дерек решил, что он хочет захватить именно его, и, ясное дело, счел своим долгом помешать этому. Сначала

он просто силой оттащил Антара подальше, а когда молодой человек упал, отброшенный обезумевшей лошадью, встал рядом, не подпуская к нему Эрритена. Возможно, Эрритен в какой-то момент понял, что с Антаром у него ничего не получится, хотя не исключено, что все так и было задумано с самого начала. Хитрая бестия, этот Эрритен. Как бы то ни было, он внезапно оставил Антара в покое, пошарил взглядом по двору и бросился к одному из парней, который упал с лестницы и сейчас без сознания лежал на земле, раскинув руки. Эрритен подхватил его, взвалил на лошадь, вспрыгнул в седло – и был таков.

Дерек бросился за ним вдогонку, и вот тут ему на собственной шкуре пришлось убедиться, насколько лошади Антара сильны. Обернувшись и увидев, что его преследователь уже совсем рядом, Эрритен внезапно осадил лошадь, и она своим мощным крупом нанесла Дереку такой удар, что он упал на землю и отключился. Правда, всего на одно-единственное краткое мгновение. Тем не менее, что-то, по-видимому, внутри у него нарушилось, или сместилось, или даже, не дай бог, сломалось. Сам он ничего такого особенного не почувствовал, но услышал короткие тревожные гудки, издаваемые встроенным Ключом, бросил взгляд на его экран и увидел, что тот вспыхнул красным. Дерек тут же вскочил, но Эрритена, конечно, уже и след простыл.

Экран Ключа то наливался алым, то гас, в такт несмолкающему сигналу тревоги. Дерек отошел в сторону и вгляделся в бегущие по экрану строчки.

Там перечислялось, что именно оказалось у него повреждено, но он не стал вдаваться в детали. Его интересовал итог этого анализа. Ага, вот оно. Кроме нескольких мелких блоков, номера которых вот так, с первого взгляда ни о чем Дереку не говорили, пострадал интерфейс блока питания, однако тут же были подключены аварийные источники. Сообщалось, что они рассчитаны на пять часов бесперебойного функционирования. Прекрасно. Непонятно только, с чего такая паника – красный свет, зуммер. Пять часов это же не пять минут.

Дерек сказал:

– Принял к сведению, – и отключил систему аварийной сигнализации.

Не тут-то было. Она мгновенно включилась снова. Он еще раз взглянул на экран, по которому опять побежали строчки тревожных сообщений. Аварийная система настаивала, чтобы Дерек немедленно заменил все поврежденные элементы, и снова перечисляла, какие именно. Легко сказать. Ни самих этих элементов под рукой, ни инструментов, ни компьютера с его программами тонкой диагностики. И, главное, до того ли ему сейчас? К тому же, по-прежнему оставалось непонятным, почему аварийная система никак не уймется, если в его распоряжении есть еще пять часов.

Ах, ну да, вспомнил он. Конечно. Обеспечение стопроцентной «выживаемости» Дерека в любых, самых экстремальных условиях – это был один из пунктиков его создателя, Дерека Риора. Мало того, что он снабдил свое детище разветвленной сетью дублирующих схем и взаимозаменяющих блоков;