Текст книги "Все, что не убивает...(СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

11

Найти в мире воронов место с хоть какой-нибудь растительностью – сложное дело. Он предназначен для предупреждения, для вынесения предсказаний о скорой смерти, но никак не для жизни. Вороны не нуждаются в свежей траве или касании лучей солнца, которое здесь бледное, как донная мосластая рыба. Они живут вне времени и пространства, зацикленные на своем предназначении. И на поиске тех, кто рискнет связаться с ними. Лишь в самой глубине мира можно найти созданный из переплетенных стволов и веток деревьев храм, где жили гигантские вороны-Старейшины.

Наверное, Наруто имела слишком много свободного времени, потому как искала, искала то место, где растет трава, где можно растянуться не на голых камнях и кремниевой крошке. Где можно увидеть что-нибудь, кроме голых скал и костлявых деревьев, мертвых, с торчащими в разные стороны ветвями-лапами, цепкими, черными. Пугающими.

Наруто не боялась. В этом мире она ощущала себя свободной.

И нашла укромный уголок. Жиденькая серо-желтая, немного пожухлая трава, жесткая даже на вид, не говоря уже о тактильных ощущениях. В ее тусклом обрамлении тянулась к солнцу яблоня. Вечно цветущая и никогда не приносящая плодов. Старейшина Сэн рассказал об этом Наруто. Яблоня круглый год теряла свои лепестки, но никогда не облетала полностью. И никогда не появлялись завязи яблок, даже самые маленькие. Сама природа здесь забывала о жизни, задавленная мрачными предчувствиями, что несли на своих крыльях вороны.

Итачи лежал рядом на расстеленном для двоих добротном черном плаще. Он спал и мокрое от пота тело обдувал легкий ветерок. В мире воронов царило свойственное им бледное, невыразительно-мрачное лето. Наруто сидела рядом и с болью смотрела на своего мужа. На его обтянутые кожей кисти, настолько плотно и туго, что можно было пересчитать все косточки, проследить невооруженным взглядом вены. Тело по-прежнему оставалось крепким, сильным, горячим, но руки, эти руки выдавали мужчину с головой. Что-то съедало его изнутри. Наруто не была медиком, и не могла понять, в чем дело. Лишь чувствовала какую-то болезнь внутри. Но как ее лечить, и что это вообще такое – не представляла.

Поэтому водила пальцами по мокрой, остывающей коже, ласкала синие жилки и венки, целовала костяшки гибких, длинных пальцев, обводила мозоли на широких ладонях. От воспоминаний, как они, жестковатые, немного грубые, скользили по ее коже, по телу пробегала сладкая дрожь. Наруто вдыхала аромат секса и собственный запах Итачи – травяной и немного мускусный. Удивительное сочетание. На языке тут же появлялся вкус его шеи, его запястий и плеч, в которые она впивалась губами в минуты страсти. В мире не было никого, кроме воронов, а им не свойственны человеческие чувства. И потому Наруто не стеснялась своего обнаженного вида, затвердевших от ветра сосков, когда склонялась, чтобы вдохнуть запах волос мужа.

Черные глаза Итачи распахнулись, и мужчина впился в подставленный рот. Жадно и в то же время неторопливо. Как только может обладатель шарингана: быстро получить массу информации и ощущений, чтобы затем медленно разложить данные по полочкам. Итачи ласкал, касался чувствительных точек тела, прижимал к себе, и Наруто впитывалась в прохладную и влажную грудь, целовала в ответ. И чувствовала, как колотится в ушах сердце. Не от нехватки кислорода – от жгучего, болезненного счастья быть наедине с любимым человеком. Она желала вплестись в его тело, врости в него душой и сердцем, забраться под кожу и в самые внутренности, чтобы всегда быть рядом, чувствовать его, понимать его.

Целовать его.

Она всхлипывала, когда, опираясь руками на грудь мужа, уселась на его бедра. И сама направила его плоть в себя. Почти закричала от обжигающего ощущения полноты... нет, заполненности, не-одиночества вдвоем. А с губ вместо крика сорвался тоненький стон-писк, прерванный всхлипом и поцелуем. Наруто не умела, не знала, как двигаться, но чувствовала. Где-то на уровне инстинктов ощущала, как нужно правильно. И Итачи... его руки, его губы... в них не было жестокости и жесткости. Он направлял ее, поддерживал, учил и учился с нею сам. И все это так, будто жена была хрупкой чашечкой из фарфора. Его взгляд.... Наруто задохнулась еще раз, встретившись с черными глазами. И не могла напиться этими эмоциями. Восхищение, нежность и некое... благоговение. Итачи словно не верил, что она рядом, под его руками, и мечтал получить доказательства истинности происходящего. И смотрел на нее так, ласкал взглядом так трепетно и нежно, как будто в его объятиях находилась хрупкая лесная богиня.

И она целовала обветренные, искусанные губы, обводила пальцами морщинки на щеках, высокий лоб, красивые скулы. Просто, чтобы он поверил. В нее. В себя. В них.

– Казекаге мертв, – произнес Итачи позже, когда они просто лежали в обнимку.

Наруто приподняла голову от груди мужа, понимающе кивнула и снова опустила. Губы мужчины тронула улыбка при взгляде на свою женщину, растрепанную, с зацелованными, яркими губами. Гордую и прекрасную, стойкую и чуткую. И очень сильную, как телом, так и духом.

И она принадлежала ему. Не потому, что так захотел ее отец, а потому что пожелала сама. И это заставляло гордое тепло разливаться по телу, в груди. Потому что и он принадлежал ей.

Жаль только, ненадолго. Итачи отстранился от неприятных мыслей. Не время и не место, Наруто может ощутить его изменившееся настроение.

– Теперь ясно, что он задумал, – тем временем произнесла жена, прикусив губу, о чем-то раздумывая. – На экзамене появился Орочимару. Если учесть, что он может принимать личину другого человека... теперь догадываюсь, где он прячется.

– И что задумал, – откликнулся Итачи, крепче прижимая к себе жену.

Ей предстоит еще одно испытание. И речь шла совсем не об экзамене.

Наруто чутко уловила тревогу мужа, подняла голову, погладила по щеке, отметив, что пора бы ему побриться – щетина приятно покалывала нежную кожу пальцев.

– Не волнуйся, мы справимся. Теперь его цель не мы, а Третий.

Итачи покачал головой.

– Это не помешает ему совместить приятное с полезным, ты же знаешь.

– Мы с Саске будем осторожны. К тому же, – она лукаво улыбнулась. – К нам вскоре присоединится Шисуи с семьей Узумаки.

– Хм. Как планируешь распределить силы?

– Карин отправлю в Академию, Кейко – к Хокаге. Думаю, он у нас как раз сменится, – прищурилась Наруто.

Итачи поднял бровь.

– Не недооценивай силу Третьего.

– Я только основываюсь на сведениях, что собрал ты об Орочимару, – хмыкнула Наруто, помрачнела. – И на данных, присланных мне Кейко. Я попросила ее разузнать побольше о санине, когда он ушел из вашей организации. Ты знал, что он балуется техникой Второго, Нечестивым воскрешением?

– Хм.

Наруто кивнула. Муж не знал.

– Особенности этой техники в том, что она требует генетического материала, полной сосредоточенности и правильности выполнения всех стадий, однако потом... контролировать можно какое угодно количество призванных, вне зависимости от их сил и возможностей.

– Значит, он призовет... – Итачи не зря прозвали гением. Он понимал супругу с полуслова. Если есть возможность выбрать из сильнейших шиноби мира, кого именно призовет Змеиный санин? Разумеется, самых лучших. Тем более, если учитывать его эксперименты и работу на Корень, генетическими материалами он наверняка обеспечен.

– Да. И одному из них я хочу сказать «спасибо» за наш брак. И как следует врезать за Кьюби.

Итачи вновь хмыкнул и поцеловал макушку надувшейся жены. Да, характер Узумаки не перебить фамилией Учиха.

– А вот Шисуи придется оставить в отряде, так его способности не засветятся, – Наруто взглянула на небо, с которого к паре планировал ворон. – Мне пора. Значит, чунины все-таки пришли нас выпустить из башни.

Она сладко потянулась, хитро подмигнула, когда поймала жадный взгляд мужа. Приятно чувствовать себя желанной. Итачи хмыкнул, поднялся и поцеловал ее на прощанье.

– До встречи, аи.

– До встречи, кои, – Наруто обняла его крепко-крепко и переместилась в реальный мир.

Села на кровати, улыбнулась. Аи и кои... два слова, обозначавшие разные стороны влюбленности. Аи – больше почитание, уважение, благоговение и полную самоотдачу. Итачи показывал, что ни в чем ее не ограничивает, что полностью принадлежит ей. А кои – более эгоистичный оттенок. Ни Узумаки, ни Учиха своего не отдают. И мужчина это понял.

– Сестра? – Саске постучал в дверь. – Пора, пришел Ирука-сенсей. Говорит, нам предстоит еще один отборочный этап.

– Поняла, иду.

Наруто оправила одежду, отряхнула ее, избавилась от невидимых складочек. Снова забрала волосы в узел на затылке, хотя длинные, тонкие пряди еще помнили прикосновения Итачи, перебиравшего их медленно и нежно, почти задерживая дыхание.

Они не стали распечатывать свитки, даже когда подошел окончательный срок. Наруто просто из вредности было любопытно, что же станут делать организаторы. К тому же, философию Земли и Неба она выучила наизусть. Сочетание противоположностей, восполнение недостачи: либо силы, либо умственных способностей.

Если они с Итачи правы в своих прогнозах, Третьего не станет на финальном этапе экзамена. Наверное, стоило предупредить старика, но Наруто была уверена, что тот в курсе способностей и желаний своего бывшего ученика. К тому же, в выборе между безопасностью и благополучием клана и одного-единственного человека, пусть даже Хокаге, Наруто делала выбор в пользу семьи. Что бы ни говорил Третий, именно при нем вырезали клан Основателя Деревни, именно он отправил мужа на рискованную миссию по шпионажу. И именно его АНБУ пристально следят за каждым шагом главы Учиха, чего нельзя сказать об остальных кланах. Они слишком предсказуемы, и Третий не так их контролирует. Но подобная политика вредит планам самой Наруто.

Интересно, кто станет следующим Хокаге? Данзо к этой должности не подпустят однозначно: Старейшины не смогут им манипулировать, и Хомура, и Кохару прекрасно понимают данный факт. Нужен человек известный, но не обремененный клановым воспитанием, чтобы не видел всей подоплеки происходящего, чтобы им можно было управлять. Подходят только кандидатуры санинов, на крайний случай – Хатаке Какаши. Но его не рискнут выбирать, пока есть другие варианты. Все же клановый, кто знает, чем успел научить его отец перед тем, как погиб.

Идеальный вариант – это Джирайя. Бесклановый, отличный разведчик, но никакой политик, он не станет просчитывать результаты своих действий и принимаемых законов. Но при этом он достаточно известная фигура, сильный шиноби, чтобы поддержать репутацию Каге Листа.

Или Цунаде, но от великого медика ни слуху, ни духу вот уже с десяток лет. И она клановая, достаточно взрослая, чтобы перечить Старейшинам, вставлять им палки в колеса. Она потомок Основателя, с нею не станут спорить так, как с Джирайей.

Наруто потерла виски. Перед глазами расстилались многочисленные пути возможностей и вероятностей. Наиболее яркие, «возможные», предстояло просчитать, но не более, чем на два шага вперед, потому как обстоятельства вновь могут измениться. Информации хватало, но от этих раздумий болела голова.

Надо собраться и решать проблемы по мере их поступления. Шисуи и Кейко уже должны были прибыть, сейчас наверняка дожидаются ее в клановом квартале. Надо будет решить вопрос с ними, как и договорилась с Итачи, распределить по местам службы. Кейко станет идеальным вариантом шпиона, сенсора такой мощности Хокаге просто не позволит запихнуть куда-нибудь на периферию. Шисуи останется рядовым членом отряда, не нужно светить его техники. Карин – в Академии. Сакура – в госпитале. Сама Наруто – в Совете кланов. А Саске – среди наследников семейств. Почти все сферы жизни Конохи охвачены, от них приходит постоянная информация, что позволяет выстраивать древо вероятностей.

Остается только пережить то, что задумали спевшиеся Суна и Орочимару. Чем еще, как не их союзом, можно оправдать то, что прячется Змей под маской Казекаге?

Наруто вздохнула, поправила прическу и вышла.

Навстречу еще одному отборочному испытанию.

– Фух, ну наконец-то, – Саске закатил глаза, когда они выходили с закрытого тренировочного полигона.

Слишком много генинов прошли Лес смерти, поэтому Хокаге принял решение провести еще один отборочный этап, чтобы отсеять половину. Для Наруто это была отличная возможность посмотреть на своих вероятных противников в действии.

Неджи поражал, что и говорить. Отличная техника, красивые, точные движения, ни одного лишнего. Хьюга не дернулся, с невозмутимым лицом избивал свою двоюродную сестру. Хинату безусловно жалко, однако она слишком мягкая. Подобное может позволить себе наследница, но никак не глава клана, не при выбранной политике Хьюга. Впрочем, это всего лишь нюансы. Учиха давно подозревала, что главой станет Ханаби, младшая сестра Хинаты. Проявлять себя, свою уверенность следует постоянно, а не с пинка. Хинате же требовался стимул, поддержка, помощь. Тепличный цветок, что рос под колпаком, не ведая грозы и ураганов окружающего мира. Отец поставил на ней клеймо слабого шиноби и относился к ней соответственно. А Хината – позволила себе его поставить. Наруто этого не понимала. Как должны были воспитывать химе, если она стала такой? Типичное клановое образование и воспитание Хьюга не дало бы такую мямлю. Ведь Ханаби и Неджи, да и остальные бьякуганщики – другие. А ведь ковали их по одной мерке.

Это все поэзия. Внимание Наруто привлек Гаара но Собаку, сын Казекаге Деревни Песка. И по совместительству джинчурики Однохвостого. Канкуро, его брат, просветил, что енот не дает своему носителю спать. Бессонница ведет к расстройству психики, что не могло не сказаться на окружающих. И вот тут Наруто подозревала вину не столько Хвостатого, сколько остальных жителей Суны. Причинами бессонницы являются стресс, постоянное нервное напряжение, умственная деятельность. Если все происходило так, как рассказал Канкуро, то Гаару пытались уничтожить с самого детства. Что вынуждало его быть настороже почти круглые сутки, что вело к нервному напряжению, которое приводило к бессоннице. Которая приводила к раздражительности, немотивированной агрессии. Которые сказывались на окружающих. Что снова вызывало желание убить джинчурики.

Замкнутый круг, по которому Гаара двигается уже много лет. Эксперименты суновцев с нерожденным ребенком Казекаге, с его женой привели к слишком сильному слиянию Хвостатого с плодом. Поэтому Гаара и окружен Песчаным щитом – сила Ичиби проникла в его ядро, в его каналы, стала и его частью тоже. Даже если извлекут биджу, власть над песком у парня останется. Хотя не факт, что Гаара не погибнет при извлечении.

Жалко Собаку но? Жалко, безусловно. Но если рассмотреть ситуацию в масштабах пользы и вреда для Деревни и собственно клана Учиха.... Суна притащила свое основное оружие, значит, планируют использовать его в бою. Вместе с Орочимару. Если Гаара погибнет, непременно утянет с собой и Шукаку. Мастера фуиндзюцу Суны уже давно специализируются лишь на марионетках-свитках, у них нет такого, кто смог бы запечатать биджу в другой сосуд. Если Гаара умрет, из-за их слияния с Однохвостым, Шукаку не возродится гораздо, гораздо дольше, чем обычно.

От собственных мыслей, от цинизма и рационализма тошнило. Когда она успела стать настолько жестокой и хладнокровной? Когда разучилась принимать беду других людей близко к сердцу?

Наверное, когда расставила свои приоритеты. Нет ничего важнее Саске, Итачи и клана Учиха, она живет, работает и дышит только ради них. Смерть Третьего выгодна ей, так как прекратится надзор за кланом, да и альянс старых мумий, которых по ошибке называют Советом Старейшин Конохи, значительно ослабнет. Даже если Третий выживет, погибнет Орочимару, тоже неплохо.

Гаара... его смерть выгодна, так как именно за биджу охотятся Акацуки. С непонятно какой целью. Итачи рассказывал про мир, полной света и любви, про боль, которая очистит нынешний мир. Но при этом так выразительно хмыкал и закатывал глаза, что Наруто лишь смеялась. Интересная философия для прикрытия собственного желания стать сильнее. В любом случае, Однохвостый в ближайшие несколько лет им не достанется, и тогда можно будет уничтожить Акацуки по одному, вернуть Итачи в Деревню.

Гаару даже не придется подталкивать: он устал, безумно устал и уже не может полноценно бороться. Его товарищи по команде все сделают самостоятельно. А высвободившийся биджу захватит, поглотит личность мальчика, при этом став на время уязвимым.

Жестоко? Может быть. Но Гаара ей никто....

– А как же схожесть судеб? Как же травля жителей селений, одинаковая боль?

Наруто ухмыльнулась. Лис, не мог не подковырнуть. Вот ведь зараза рыжая!

Судьбы, детство... у всех джинчурики они похожие. Но она не сдалась, не опустила руки. Сцепила зубы и шагала вперед, даже босиком по осколкам своего мира. Пусть больно, пусть все разрывалось внутри, она не сдалась. Даже когда оставалась одна, не верила в то, что является монстром и демоном.

– Мы шиноби, Ку. Каждый из нас стремится к собственной выгоде. Спасти всех нереально. Я не стану жертвовать шансом для мужа и брата ради какого-то рыжего мальчишки из Суны.

Она не станет ничего делать специально, не будет подталкивать. Но и препятствовать не будет. Пусть все идет так, как идет.

Она повзрослела.

– Простите меня.

Наруто вынырнула из своих воспоминаний. Оказывается, они уже подошли к ресторанчику-гриль, где частенько зависали Асума Сарутоби с командой. Саске, видя, что сестра погружена в размышления, незаметно взял ее за руку и вел за собой.

Сакура выглядела подавленной, почти плакала. Причину расстройства Наруто, разумеется, пропустила.

– Ничего страшного, Сакура, – Какаши положил ладонь девушке на макушку. – Ты отлично сражалась, особенно для медика.

Наруто мысленно кивнула, уловив суть беседы команды.

– Да, Сакура. К тому же медикам не всегда нужно сражаться. Они слишком важны для каждого отряда, чтобы посылать их на передовую, – улыбнулась она. – Ты сражалась просто отлично.

Сакура просияла.

– Тогда давайте отпразднуем то, что Наруто и Саске прошли в финал! – она захлопала в ладоши.

– Конечно, – кивнула Хатаке. Удивительно, но нелюдимый джонин согласился беспрекословно. Наруто весело хмыкнула.

Надо отвлечься от тяжелых мыслей и расслабиться, позволить себе отдохнуть хотя бы пару часов.

Она уже скучала по Итачи.

Отдохнуть ей как следует не дали. Стоило расправиться с первой шпажкой с овощами на гриле, как появился шиноби с моном Учиха на одежде. Он приземлился на колено перед девушкой, поклонился, затем метнулся вперед и зашептал на ухо, почти не шевеля губами, чтобы любопытствующий Шаринган Какаши ни о чем не догадался.

– Наруто-сама, в клановый квартал пришли двое, о которых вы сообщили Рюю-сану. Дожидаются вашего возвращения, чтобы принести клятву.

Наруто кивнула.

– Благодарю.

Шиноби поклонился и испарился. Девушка повернулась к своим сокомандникам.

– Прошу меня простить, неотложные дела. Прибыл учитель Саске.

– Ма-ма, Наруто, ты почти не общаешься с нами, – покачал головой с сожалением Хатаке.

– Простите, Какаши-сан, – виновато улыбнулась Учиха. – В связи с экзаменом слишком много организаторских дел свалилось. Обещаю быть более внимательной в дальнейшем.

– Ловлю на слове, – единственный видимый глаз сощурился.

Наруто кивнула, потрепала Саске по волосам и вышла.

Брат догнал ее через сто метров.

– Учитель? Что за учитель? Он будет готовить меня к финальному этапу? – забросал он вопросами, каким-то чудом сохранив невозмутимую мину Учиха.

Наруто легонько рассмеялась, тихо, почти незаметно.

– Не только. В дальнейшем он будет тренировать тебя отдельно, в клановом порядке.

Саске кивнул, принимая расплывчатый ответ. Нельзя говорить о большем, пока за ними приглядывают АНБУ Хокаге и Корня.

Наруто подхватила брата и шуншином переместилась к дому.

Гости уже ждали там. Сияющая Карин не выпускала руку матери. Кейко, чуть более изможденная, чем обычно, но привычно гордая, уверенная в себе, выпрямила спину, расправила плечи. Взгляд ее, одновременно веселый и по-взрослому насмешливый, устремился к голубым глазами бывшей Узумаки. Никаких травм или царапин, значит, им удалось уйти без помех. Наруто тепло улыбнулась, обняла подругу.

– Рада тебя видеть, Кейко.

– Я тоже, Узумаки-Учиха-сан, – пропела женщина, отвечая на объятие.

Наруто перевела взгляд на третьего члена пришедшей компании. Сердце ее защемило от тоски. Как же она по нему соскучилась. Хотя теперь никто не смог бы узнать в парне-Узумаки легендарного Шуншина Шисуи. Коротко стриженные волосы стали красными, помидорного оттенка, половину лица скрывала маска, как у Какаши. Левый висок украшала извивающаяся синяя татуировка-печать, самую малость искажающая черты лица. И лишь черные глаза блестели весело, оглядывали девушку с жадностью, заново запоминая каждую черту.

Саске сверлил новоприбывшего недовольным взглядом, но молчал. И лишь сильнее сжимал кулаки, лицо его становилось все более невозмутимым, что говорило о внутренней злости. Наруто сжала на мгновение плечо брата, успокаивая.

– Прошу прощения за то, что заставила ждать, – произнесла она мягко. – Вы устали с дороги. Прошу разделить со мной кров и пищу.

Все трое поклонились.

– Благодарю, Учиха-сан, – слово взяла Кейко, как глава маленькой семьи. – Но сначала бы нам хотелось покончить со всеми «организационными» вопросами. И принести клятву верности вам.

Наруто кивнула. Трое Узумаки опустились на одно колено. Голос Кейко звучал уверенно, следом зазвенел голосочек Карин. Шисуи говорил хрипло, наверное, специально долгое время не разговаривал, чтобы никто не узнал.

И все они клялись в верности не клану, но ей, Наруто Учиха. И только ее приказы они будут выполнять безоговорочно.

Наруто не видела наблюдателей, но знала, что уже сегодня каждый в клане узнает о пополнении и недоверия к ним не будет, раз они сумели преклонить колени перед главой.

Девушка приняла клятвы, Узумаки поднялись с колен.

– Прошу за мной, – Наруто повела их внутрь дома.

Показала подготовленные по ее приказу комнаты, две ванные, даже небольшой горячий источник, что вывел на поверхность еще Итачи с помощью Суитона. Гости могли воспользоваться чем угодно.

Сама она быстро ополоснулась в хозяйском душе, кипятком смыв с себя отпечаток Леса смерти, переоделась в домашнее платье и спустилась вниз, готовить ужин. Хорошо вновь оказаться дома. Хотя и ждали ее бумажные завалы в кабинете.

Присутствие Саске она уловила в первые же секунды. Брат стоял на пороге кухни и не решался заговорить, что-то тревожило его, беспокоило. Наруто понимала, что именно, но предоставляла младшему возможность разобраться в себе самому. Ведь для того, чтобы правильно сформулировать вопрос, нужно отлично понимать, что именно тебя беспокоит. Причины волнения Саске лежали намного глубже, чем простая тревога за безопасность клана. Наруто хотела, чтобы брат признал это самостоятельно.

– Ты... доверяешь им, сестра? – наконец тихо спросил Саске, подошел поближе.

Шипело масло на сковороде, Наруто бросила туда овощи, просушенные тонким полотенцем. Добавила немного специй, просмаковала вкус, прежде чем повернуться к брату.

– Да, – серьезно, глаза в глаза.

Саске кивнул, прикусил губу. И Наруто не выдержала, улыбнулась. В своих сомнениях братишка – все тот же очаровательный малыш, каким она помнила его в Академии.

– Я знаю Кейко очень давно и доверяю ей. Она помогла мне в свое время, – мягко проговорила она, цепляя пальцами подбородок, чтобы поднять лицо Саске. – У меня нет причин сомневаться в них.

В черных глазах – страх, безумный, почти ужас. И от этого еще более сладко и страшно сознавать, что являешься для кого-то якорем, центром маленькой вселенной. Свой разрушившийся мир из осколков Саске возвел вокруг Наруто. Его прошлый мир принадлежал брату, его нынешний – сестре. И больно предать такое доверие, ошибиться в чем-то.

Поэтому Саске стал новым приоритетом Наруто: он был ее семьей. Для сироты, выросшей в приюте, куда она сбегала от унизительных криков и оскорблений всего остального мира, не было ничего важнее семьи. Априори.

А Саске боялся, что его якорь уйдет к другим, к родственникам. Ведь Наруто было куда идти, а он не имел никого.

Глупый.

– Ты – мой, – тихо произнесла она. – И этого не изменит ничто.

– А ты? – нерешительно.

– А я – ваша с Итачи.

В глазах брата появилось облегчение. Он обнял Наруто, уткнулся ей в плечо, шумно задышал, но влаги на платье девушка не чувствовала. Не плачет, даже сейчас сдерживается. Ее маленький глупый младший брат. Наруто погладила ежик упрямых волос, вздохнула и подняла глаза к потолку. Что-то их стало подозрительно щипать.

Саске требовалось больше ориентиров для жизни, больше стабильности и родных людей. Но после гибели клана он не верил никому и ничему, делая исключения только для близкой Наруто и далекого, как луна, Итачи.

В который раз убедилась она, что все делает правильно. Что ее выбор оправдан. Она может поступиться собственным милосердием, загнать его далеко вглубь сердца, убить в себе жалость, если это потребуется, чтобы сохранить жизнь семье.

Она справится, переживет. Должна это сделать. Все, что не убивает, делает сильнее, ведь так?

Гости терпеливо ждали, пока они наобнимаются.

– Надеюсь, мы не помешали? – весело подмигнула Саске Кейко. Парень чуточку покраснел, однако сумел сохранить безмятежный вид. Бунтарское сердце младшего братика Наруто на какое-то время успокоилось.

Женщина переоделась в красивое алое кимоно с темным узором из летящих листьев. На спине – мон клана Узумаки, спираль, которая стала частью символа Листа. Карин выбрала простое светлое платье с крупными темными швами, и Наруто почему-то вспомнила детскую фотографию матери, Кушины, которую сумела раздобыть в архиве Академии. Шисуи же ограничился темным кимоно, маску он так и не снял, его волосы влажно блестели, ткань под ними уже немного промокла. Как и Итачи, Шисуи не любил вытираться после душа, предпочитал обсохнуть естественным путем.

А Наруто после этого «естественного пути» приходилось гонять клонов по дому, чтобы вытереть полы. Но она не возражала. Ей нравилось перебирать и расчесывать влажные волосы Итачи.

– Нет, проходите. Думаю, стоит познакомиться еще раз, – Наруто выставляла тарелки и миски с салатом, жареными овощами, рисом и подогретым мясом. – Саске, это Кейко, Карин ты знаешь, и Шии. Они все принадлежат к клану Узумаки.

– Приятно познакомиться, – поклонился Саске.

Карин покраснела, в смущении поправила очки, Кейко же весело блеснула глазами.

Обед проходил в спокойной, уютной атмосфере. Вся компания слишком сильно проголодалась, чтобы отвлекаться на посторонние разговоры поначалу, а после просто не захотели портить себе аппетит. Тем более, что Наруто обещала им прекрасный творожный пирог.

Саске, после разговора с сестрой, вновь смотрел на мир позитивнее и проще. И даже не задирал нос, когда ловил на себе заинтересованные взгляды Карин, которая много слышала о Саске от жениха. А вот Шии Узумаки ему не нравился, ой, как не нравился. Наруто переглядывалась с Кейко, обе женщины с трудом сдерживали смех. Саске ревновал, полагая, что незнакомец претендует на то, что принадлежит его брату.

Шисуи не понимал причин поведения Саске, его злобного, препарирующего взгляда.

– Такими темпами не останется у моей дочери суженого, – прошептала Кейко, забавно сморщив носик.

Наруто тихонько засмеялась.

– Не смешно. Ты бы слышала, как они с Карин ссорились, – закатила глаза женщина. Прислушивающаяся дочь покраснела. – Шии только о тебе и говорил в последнее время, больно уж соскучился.

Наруто еще раз хихикнула. Взгляды Саске на Шии стали еще подозрительнее, хихиканье Кейко – невыносимее. А вот Карин бросила вопросительный взгляд сначала на мать, затем – на дальнюю родственницу. Наруто ей определенно нравилась, и подозревать ее в чем-либо совершенно не хотелось.

– Хорошо, – когда все закончили есть, сказала Наруто, поднимаясь. – Нам стоит перебраться в гостиную и там сразу разъяснить все сомнительные моменты, чтобы в дальнейшем не возникало никаких вопросов.

– Согласна, – Кейко гибким движением поднялась. – Карин, дочка, не стоит так сверлить взглядом Наруто. Она замужем за лучшим другом нашего Шии и ни на кого своего мужа не променяет.

Карин жутко покраснела, когда поняла, что ее мысли и сомнения не остались ни для кого секретом. А вот Шисуи поступил, как настоящий любящий мужчина. Он обнял девушку за плечи и легко поцеловал в щечку, что-то при этом шепнув. Карин посмотрела на него, кивнула.

Ну, разве не прелесть?

В гостиной они расселись вокруг низкого стола. За приоткрытой створкой седзи журчал ручей, бамбуковая чаша, наполняясь, била о камни, переливала воду. Стрекотали цикады, хотя был еще не вечер, пели птицы в кронах деревьях. Уютно шуршали на кухни моющие посуду клоны Наруто. Еще один притащил документы оригиналу и испарился. Наруто раздала каждому из гостей по стопке.

– Здесь ваши официальные документы на проживание в Конохе и так далее. Кейко, Хокаге уже затребовал тебя к себе на службу. Можешь поступить в АНБУ или просто сдать экзамен на джонина. Он как раз пройдет через два месяца.

– А разве для этого не надо собирать команду и посылать ее в другую Деревню? – спросил Саске.

– Да, – кивнула Наруто, поворачиваясь к рядом сидящему брату. – Обычно так и поступают. Но это скорее... традиция, ритуал, нежели реальное испытание. Экзамены также могут проводить и в Деревне. Пусть у Кейко нет официального подтверждения о выполненных миссиях и их рангах, она уже не в том возрасте, чтобы оставаться генином. Да и способности не позволяют посылать ее пропалывать чужие огороды.

Карин хихикнула, поглядывая на мать, что грозила бойкой на язык родственнице кулаком.

– Так что выбирай.

– Джонин, – кивнула женщина. – Не хочу сразу же ввязываться в закулисные игры.

– Отлично, – потерла руки Узумаки. – Заполнишь заявления, я подпишу разрешение, так как ты теперь часть моего клана. Карин, – девочка вытянулась в струнку, сложила руки на коленях. – Тебе придется пересдать все экзамены в Академии, чтобы подтвердить звание генина и получить повязку. Затем тебя зачислят в команду.

Девушка кивнула, глаза ее горели желанием поскорее показать себя. Наруто невольно улыбнулась такому энтузиазму. Повернулась к Шисуи, стала серьезной.

– Шии, тебе придется стать частью отряда, выполнять наши «деловые» миссии, – выделила она нужные слова интонацией.

Мужчина понимающе кивнул. Ему нельзя светиться.

– И я еще хотела бы попросить тебя потренировать Саске, – брат рядом напрягся, приготовился возражать и отстаивать свое право на независимость от подозрительного Узумаки, однако следующие слова ввели его в ступор: – Постарайся научить его к финальному этапу хотя бы Чидори и основным техникам катона. И погоняй его по кендзюцу. Заниматься можете на тренировочном поле возле особняка, ты знаешь, где оно.