Текст книги "Все, что не убивает...(СИ)"

Автор книги: Шион Недзуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Как будто ничего и не было. Забуза сражался с Какаши, ему было, если честно, не до цели, иначе вряд ли бы девушке удалось провернуть то, что она задумала.

Саске. Брат отлично держался, запутывал противника, отражал сенбоны ниндзя-то, и Наруто порадовалась, что вовремя заказала брату отличный клинок и лично пропечатала его, нанесла немного иные печати, нежели на все остальное вооружение Учиха. Саске знал о возможностях своего клинка.

Наруто подошла к ледяному куполу, быстро сложила печати и приложила руку к одному из зеркал. Ладони прошло болью, обжигающий пламенем лед, но она удержала контакт. Воздух завибрировал вокруг, и зеркала пошли трещинами, а затем – взорвались, осыпав все вокруг осколками льда.

Наруто еле успела заслонить лицо, увернуться от большей части снарядов.

– Не предусмотрел, что у тебя может быть стихия Ветра, – протянул Хаку.

Наруто тем временем помогала подняться брату. Саске был весь утыкан сенбонами, как ежик. Или кактус. Ничего, никакие жизненно важные точки не задеты, а остальное она сможет вылечить.

Краем глаза Наруто увидела быстрые движения Хаку. Он сложил печати, и в них тут же полетели ледяные кинжалы. Девушка еле успела вытолкнуть брата из зоны поражения.

Она выпрямилась, вытащила осколок из ноги. Курама уже принялся за дело, залечивая повреждение. Его ворчание на заднем фоне удивительно умиротворяло.

Что и говорить, метал сенбоны Хаку поразительно быстро, но до Итачи ему было далеко. Наруто не успевала отразить лишь пару иголок из всей массы. Они болезненно впивались в тело, но девушка терпела. Ничего страшного, переживет.

– Ты быстрая, – заметил Хаку.

– Хаку, ты не должен проиграть, – прорычал Забуза.

Они столкнулись. Наруто впервые участвовала в поединке, ставкой в котором являлась ее жизнь. Хаку был быстрым, очень быстрым. А еще умел складывать печати одной рукой. Она могла противопоставить ему только Стон ветра и собственную выносливость. Его ледяные клинки танцевали, свистели в воздухе, и Учиха парировал их своим ниндзя-то, быстро, почти бесшумно. Они метались по всему мосту. Мельком Наруто отметила, как Какаши начал складывать печати своего призыва. Ну вот, теперь и от Паккуна жалобы достанутся.

Все произошло в считанные секунды. Хаку метнулся вперед, Наруто – навстречу. Ледяной клинок прошил болью печень, попав точно в ее центр. Ниндзя-то впился в бок противника.

Они стояли лицом к лицу, наколотые на оружие друг друга, как бабочки на булавки.

– Сестра! – Саске вскочил, направился было к ней...

И схватился за голову. Его глаза... в них уже горело три томое.

– Не подходи!

Наруто закашлялась. От клинка в боку расходились волны обжигающей боли, распространялись по всему телу. Она не отпускала Хаку, удерживала его печатями, расползающимися от раны по всему телу противника.

– Что это? – Хаку с удивлением смотрел на алую сеть, расцвечивавшую его тело.

– Убийца шиноби, – усмехнулась бывшая Узумаки. Печать у рукояти меча светилась алым мерцанием. – При активации определенной печати, ниндзя-то вытягивает чакру противника и не дает ране регенерировать, расширяет ее. Но для этого нужен такой вот физический контакт.

Она прерывисто вздохнула. Лис внутри уже даже не намекал – кричал о необходимости лечения.

– Сестра, – после стольких лет воспитания бывшей Узумаки, жизни с ней, младший Учиха стал обладателем недюжинного упрямства, которое Наруто еще называла упертостью. – Давай, осторожно.

Он начал проталкивать клинок Хаку в обратном направлении, одновременно сунув сестре в рот пару пилюль. Наруто взглянула в светящиеся красным глаза.

– Как ты?

– Уйма информации, глаза горят, но я переживу, – лаконично отрапортовал Саске, освободив, наконец, старшую родственницу.

Курама тут же начал излечение, при этом обещая призвать самые жестокие кары и тренировки на голову нерадивой носительницы. И даже запретить есть рамен целый месяц.

Последняя угроза испугала больше всего.

Запело Чидори сбоку. Забуза, удерживаемый разномастными псами Какаши, не мог пошевелиться. И только смотрел, как приближается к нему джонин со сгустком молний в руках.

– Отпусти, – прохрипел Хаку, – я должен спасти Забузу-сана.

– А тебя кто спасет? – огрызнулась Наруто, но клинок отпустила.

Саске кивнул, давая понять, что леску прикрепил.

Им удалось не выдернуть Хаку из-под удара, но подвинуть его, чтобы удар прошелся по касательной. Да и сам Какаши вовремя сориентировался и увел Чидори вбок. Но и этого хватило, чтобы противников хорошенько тряхнуло мощным разрядом электричества.

И Гато со своими подручными пришел не вовремя, очень не вовремя. Забуза не мог шевелить руками, Хаку тяжело дышал. Убийца шиноби все еще действовал – Наруто так и не вынула меч из его тела, всего лишь отпустила рукоять.

Предпринимателю открылась картина измученных, покрытых кровью, уставших шиноби и архитектора, которого заслоняла невысокая девочка в алом платье. Он мерзко ухмыльнулся.

– Не собирался вам платить, – просветил Забузу он. – Наоборот, ваши друзья в масках из других селений просто жаждут пообщаться с вами, поэтому я любезно сказал им координаты вашего очередного убежища.

И даже пнул лежащего Хаку. Зря он это сделал, зря. Забуза попросил кунай у Наруто, та перекинула ему требуемое, мечник с легкостью поймал его острыми зубами и помчался вперед, в самую толпу, преследуя Гато.

Наруто со вздохом опустилась возле еще живого Хаку, отменила действие печати и взялась за лечение.

Забуза победил, убил Гато. Подручные, и так испуганные поведением Демона Тумана, не ожидали, что на мосту окажутся двое представителей клана Учиха, вооруженные до зубов. Ниндзя молча встали по бокам от главы клана, доставая клинки. Забуза оскалился, раскачиваясь, как дерево на сильном ветру.

За спинами раздавались голоса. Наруто невольно улыбнулась. Люди, воодушевленные внуком Тадзуны, шли сражаться с вилами, топорами, мотыгами. Не бог весть что, но их было много. И настроены крестьяне тоже были весьма решительно.

Наруто кивнула своим людям. Один подхватил Забузу, второй – Хаку, и оба направились к деревне, к дому Тадзуны.

– Они всю дорогу сопровождали нас? – спросил Саске.

– Да, – Наруто кивнула, стала вытаскивать по одному сенбоны из тела брата.

Не шло ему быть ежиком, не шло. И старалась не замечать, как отпускает ее напряжение, охватившее, стоило только увидеть брата в ловушке. А ведь дальше будет страшнее, намного страшнее.

– Тогда почему они не помогли нам с самого начала? – спросил Учиха.

Наруто щелкнула его по носу.

– Потому что это наша миссия, и выполнять ее должны только мы. Это был первый и последний раз, больше никакой подстраховки не будет во время заданий.

Саске насмешливо сощурился.

– Думаешь, у тебя получится убедить в этом Рюю-сана?

Наруто поморщилась, заранее представляя себе этот разговор.

– Я попытаюсь.

– Зануда.

– Зато у тебя появился полноценный шаринган, – развела руками Наруто.

– Я и говорю – зануда, – весело улыбнулся Саске.

Забузу и Хаку удалось привести в чувство, подлечить. Сакура помогала теорией, Наруто – практикой. Вместе они накачали их медицинской чакрой, подлатали повреждения и серьезные ранения, хотя и намекнули, что лучше бы показаться профессиональным медикам. Забуза легко согласился.

Судя по пристальному взгляду Хаку, за этим проследят.

Вообще, после битвы на мосту, паренек стал гораздо увереннее в себе. Забуза ведь убил Гато не только за обман, но и за то, что посмел обидеть его напарника. Поступки говорили лучше любых слов.

По официальной версии, Кровавый демон Момочи Забуза погиб в сражении с Копирующим ниндзя. Его напарника убили ученики Какаши. Вдвоем они похоронены на небольшом холме возле нового моста.

Наруто тут же выторговала себе меч Забузы, как лучшее доказательство того, что нукенин действительно мертв. Мечник хохотнул, но согласился.

– Я же говорил, Учиха тебя не заслуживают, – на прощание сказал он. – Спасибо.

Последнее слово было произнесено со всей искренностью. В следующее мгновение он уже растворился в чаще леса. Хаку коротко поклонился и последовал за наставником.

Какаши посмотрел на мост, на свою команду.

– Тадзуна собирается назвать мост в твою честь, Наруто, – усмехнулся он.

– По-моему, это лучшее признание того, что наша миссия успешно завершилась, – девушка поудобнее перехватила меч. Можно было бы запечатать и в свиток, но она пока не могла расстаться с новой игрушкой. Команда смотрела на все это с легкой усмешкой.

Им всем понравилось то, что задание закончилось относительно хорошо. Что Забуза и Хаку, пусть и отступники, но все равно неплохие люди и шиноби, выжили, сумели уйти. Что Гато мертв, и теперь никто не помешает достроить мост. И страна Волн будет процветать.

– Но все равно выбить за это ранг А не помешает, – решительно кивнула Наруто.

Остальные весело переглянулись. Ранг А – неплохое пополнение для послужного списка генинов.

9

Затемненное помещение с закрытыми окнами, гладкими стенами, где не имелось каких-либо ниш, в которых могли бы спрятаться охранники или шпионы. Всех желающих подслушать сенсоры отогнали на приличное расстояние, хотя даже это не являлось гарантией, что чье-нибудь всевидящее око не проникнет в Зал Совета клана на очередное собрание.

Его причиной послужило проведение экзамена на звание чунина в Конохе. Серьезное мероприятие, тяжким грузом ложащееся на плечи «хозяев». Прибывали команды из мелких соседних Деревень вместе со своими наставниками, по логике, они могли быть не только союзниками, но и врагами. Прибывал глава Суны, отношения с которой остановились на уровне вооруженного нейтралитета. Но в любой момент, от малейшего толчка, конфликт мог разгореться с новой силой. Всех гостей Коноха пускала за свой защитный барьер, мощнейший среди всех Скрытых Деревень, так как ставили его еще Узумаки. Идеальная возможность для диверсии изнутри селения.

Всех гостей требовалось разместить, позаботиться об их удобстве и наличии проводников по незнакомой Деревне. А еще приставить наблюдателей, которые бы препятствовали возникновению конфликтов, способных привести к ужасным последствиям и дипломатическому скандалу. Суна не преминет воспользоваться любым предлогом, чтобы опустить репутацию Конохи.

На время подготовки Деревня превратилась во встревоженный улей. Спешно возводились дома, общежития очищались, проводился косметический ремонт. А еще была уйма бюрократической волокиты с допусками и списками команд, с утверждением списков охраны как внешнего, так и внутреннего периода. В такой момент Коноха была наиболее уязвима. Срочно закруглялись все миссии, кроме самых сложных и важных, шиноби возвращались в селение.

Внутренней безопасностью среди гражданских и разрешением мелких конфликтов занималась, как всегда, вернувшая силу и свои позиции полиция, усиленная на время экзамена группой «свежих» джонинов. Чунины же были загружены в резиденции Хокаге, разбирали бумаги, сортировали миссии, какие можно отложить, а какие требуется выполнить незамедлительно, несмотря ни на что. Обстановка царила самая напряженная.

Внешней безопасностью занялись АНБУ, Корень под руководством Данзо и свободные джонины из тех, кто не готовил свои команды к экзамену.

В данный момент главы усиленно решали, сколько людей они могут выделить без ущерба для безопасности клановых территорий и собственных семей. Хокаге прекрасно понимал, что удар может быть направлен не только на всю Коноху целиком, но и на некоторые ее единицы. Например, владельцев улучшенного генома. И позволял кланам самим распределять человеческие ресурсы, разумеется, если это не будет причинять ущерб безопасности Деревни.

Атмосфера постепенно сгущалась, становилась все более темной и мрачной, так как присутствовали Хокаге и глава Корня. Оба являлись представителями старинных кланов и имели право голоса в совете. И... негласными правителями Деревни. Это не обсуждалось, но в руках двоих мужчин был сосредоточена вся реальная власть в Конохе. Сарутоби – реальный лидер, но и подразделений Данзо, Корень АНБУ не отставало по мощи. Данзо много лет копил редкие геномы, таланты, дрессировал своих воинов на верность только ему одному. Об этом знали все, кому нужно было знать. И молчали, но учитывали при принятии решений.

Наруто помнила, как в первый раз оказалась на Совете, каких усилий стоило ей выдержать всеобщее давление и не уступить своих позиций. Не дать раздавить собственный клан и свою гордость. Она справилась, с высоко поднятой головой шла по Конохе к клановому кварталу.

И съехала по стене без сил, стоило только захлопнуться тонкой двери. Она плакала, тихо, беззвучно, чтобы никто не слышал. Потому что... почувствовала себя недостойной, маленькой девчонкой, замахнувшейся на слишком большой кусок.

Она всего лишь хотела защитить то, что дорого.

Это тоже прошло. Сейчас она была равной среди равных, доказала, что достойна называться главой клана Учиха.

Хотя Мадара, наверное, в гробу – как веретено. Вряд ли на такое будущее рассчитывал он для своего клана.

Наруто мысленно усмехнулась, внешне оставшись бесстрастной, спокойной. Свою позицию она высказала еще в самом начале и отступать не собиралась. Ее люди не станут патрулировать внешние границы, так как их и так слишком мало для защиты кланового квартала и гражданских, находящихся в нем и поблизости. В ее клане нет двух ветвей, одна из которых подчиняется другой, у нее нет многочисленных подчиненных. И она попросту не может оставить без защиты предприятия и женщин, стариков и детей, что останутся дома во время экзамена. На финальный этап попадут далеко не все – только те, кто сможет купить довольно-таки дорогой билет.

Хьюга Хиаши, неторопливо, не повышая голос, ни на шаг не отступая от этикета, пытался отстоять как можно больше клановых специалистов с бьякуганом. События многолетней давности, когда был убит его брат-близнец стали болезненным уроком для главы клана.

Наруто казалось, что только сейчас открываются у нее глаза на всю подноготную Деревни, на ее тайны и секреты, которые не могут знать остальные, но просто обязаны знать главы семейств и кланов.

Лучше не знать. О чужой боли. О чужих жертвах.

Чтобы не вспоминать о своих.

Глава клана Хьюга не сдавался, но все уже и так понимали, что Хокаге принял решение и менять его не собирается.

Наруто перехватила немного насмешливый взгляд Цуме Инузука, матери одноклассника Саске и главы клана собачников. Волевая, уверенная в себе женщина с немного хищными чертами лица, со звериными глазами и немного звериными повадками. Даже о людях она говорила, как о любимых собаках. И общалась дружески с Хатаке Какаши. Что говорило в ее пользу. Для Наруто, по крайней мере.

От нее исходило ощущение поддержки, некой... покровительственной опеки, не злой, но и не доброй. Нейтральной, как и у Нара.

Самого Хатаке на собрании не было, хотя он и являлся единственным уцелевшим представителем своего клана. Он сам отказался от роли наследника, она напоминала ему о поступке отца, о том, как тот покончил жизнь самоубийством, оставив ребенка на растерзание слухам и пересудам.

Женщин в совете было всего три, включая Наруто. Третьей являлась невысокая, тихая, миниатюрная брюнетка из клана Ибури. Незаметная, как и дым, в который она обращалась. Их нашел Тензо, еще подростком, когда работал вместе с Хатаке в АНБУ. Привел в Коноху, где им позволили занять катакомбы на окраине Деревни.

Закончилось «совещание» в пользу Хокаге. Главы кланов стали расходиться. Кто-то исчезал в шуншине, а кто-то прогуливался по Конохе, как это всегда делала Наруто.

Хьюга вышел с независимым видом, однако Учиха чувствовала его злость и серьезное планирование, идущее в голове. Он уже прикидывал, что делать с новым распоряжением главы Деревни.

Хорошо, ее не слишком затронули. На Учиха и так лежала внутренняя безопасность и подготовка к эвакуации, на всякий случай.

– Наруто-сан, – к ней мягко, незаметно, подошел Нара-старший. – Разрешите проводить вас?

– Конечно, Шикаку-сан, – девушка поклонилась, улыбнувшись уголками губ. – Благодарю.

Интересно, о чем собирается поговорить с ней мужчина. Главное – предлог уже имеется. Саске пригласил друзей отпраздновать участие в экзамене и прохождение отборочных испытаний, на которых они весело погоняли чунинов Конохи под хенге по всей Деревне. Лично Наруто достался Ирука-сенсей.

Так что сейчас он вместе с Чоджи и Шикамару веселятся дома у Учиха.

Хорошие ребята и отличные товарищи. Возможно, в будущем они станут прекрасными друзьями. Наруто, по крайней мере, рассчитывала на это. Саске нужен кто-то помимо нее, чтобы зацепиться за этот мир. Еще больше привязанностей, которые уберегут его от ошибок. Или позволят перенести их стойко.

Рядом с Шикаку не ощущалось напряженности, какая бывает, когда человек готовится к серьезному разговору. Гений уже давно все для себя рассчитал и вычислил, так что не видел смысла волноваться лишний раз. Иногда казалось, что и гениями клан Нара стал именно для того, чтобы иметь возможность лениться, сколько их душе угодно. Ведь все причины для нервотрепки, которые находились у обычных людей, Нара отметали, не раздумывая.

В столь поздний час Коноха погрузилась в тишину, говорливые женщины, шумные торговцы и дети пропали с улиц с наступлением темноты. Оставались открытыми лишь питейные заведения и некоторые круглосуточные магазинчики. Повсюду царило умиротворение, беззаботная жизнь. Это чувствовалось повсеместно, разливалось в прохладном воздухе вместе с запахом нагретой дневным солнцем пыли и магнолий. И возносилось до самых небес, где уже загорались первые, еще робкие, звезды.

– В такие дни прекрасно лежать в траве и смотреть на созвездия, – почти мечтательно вздохнул Нара, но взгляд оставался острым.

Еще одна ритуальная фраза в их беседе. Молчаливо он спрашивал о согласии на длительную, приватную беседу.

– Или сидеть на веранде, играть в шоги и пить горячий чай. И слушать, как поют цикады, – заметила Наруто, поправляя рукав водолазки.

Разрешение получено.

Дальше они пошли в молчании, свернули к клановому кварталу Нара, Шикаку провел девушку за барьер, к особняку своей семьи. Через десять минут они уже сидели на веранде дома, разделенные доской для шоги, а по бокам исходили паром стаканы с зеленым чаем. Шикаку деловито расставлял фигуры.

Наруто присела, поджав под себя ноги. Про себя порадовалась, что на собрания можно было явиться в повседневной одежде, демонстрируя только мон своего семейства. Остальные вообще приходили в жилетах джонинов и чунинов. Им не нужно было что-то доказывать или превращать важные совещания в этикетный фарс. Хватало и традиционно правильных чаепитий, которые временами устраивали между собой главы кланов и семейств. Наруто про себя поморщилась. Ее тоже приглашали, приглашала и она, для таких случаев вновь открывая главный особняк Учиха, в котором никто не желал селиться, после смерти Фугаку и Микото.

Благо, подобные «мероприятия» проходили крайне редко, только когда кланам что-то требовалось от Учиха, а Наруто не могла не пригласить «в отместку». Но все равно зубы сводило от таинственных, туманных намеков и высказываний. А еще от мерного постукивания венчика о края чашки. Хотелось заснуть и проспать всю церемонию, но она не имела права. Не для того ее дрессировал долгое время Рюю-сан.

Пусть Наруто не являлась отличным игроком в шоги, на ее стороне было полное отсутствие логики. Непредсказуемые ходы с непонятными целями не раз запутывали даже такого гения, как Нара. Из-за чего он выигрывал не всегда.

Девушка видела предвкушение в глазах собеседника и улыбнулась уголками губ.

С легким стуком первый пятиугольник сделал свой ход.

Мальчишки спали. В гостиной горел свет, а мальчишки спали, развалившись на притащенных в одну комнату футонах. Наруто улыбнулась. Вежливые, добрые мальчики, ребята не оставили мусора, всю посуду убрали в раковину.

Вокруг них лежали разбросанные дощечки шоги, свитки с техниками и описанием предыдущего экзамена, книги по тактике, маскировке и теории, ведь все знали, что первый этап – проверка знаний и усвоенного материала.

Девушка тихо прошла внутрь, тщательно избегая «ловушек», бесшумно собрала книги. Укрыла похрапывающего толстячка Чоджи, поправила подушку у Шикамару. Гений открыл сонные глаза, с трудом сфокусировался на лице Наруто.

– Шикамару, не уходи завтра, подожди меня, – тихо попросила Учиха.

– Хорошо, Наруто-сан, – отчаянно зевнул Нара и снова провалился в сон. Оставалось надеяться, что завтра он вспомнит об этом разговоре.

Несмотря на то, что они были ровесниками, звание главы клана и СТАРШЕЙ сестры не позволяло им называть Учиха просто по имени. О чем та, иногда, если честно, жалела, но не исправляла.

Среднее звено – так она иногда называла сама себя. Ровесники брата и главы кланов обращались к ней уважительно, но для друзей из джонинов она осталась просто Наруто, ведь они помнили ее девчонкой из приюта, что таскала на тренировочные площадки своих товарищей.

Последним был Саске. У Наруто защемило сердце. Брат спал беспокойно, на лбу, между бровей, пролегала тревожная складка. Она разгладила ее легкими прикосновениями пальцев. Саске, маленький...

Уже и не такой маленький. Если повезет, после этого экзамена он станет чунином. Получит право ходить на миссии более сложного порядка, будет руководить собственной группой.

Она даже не заметила, как пролетело время...

Наруто прикусила губу. Саске вытянулся, его лицо окончательно утратило детскую невинность, но еще не приобрело взрослой жесткости. Плавные черты, красивые, точные, аристократические. Черные волосы, тонкие и немного жестковатые, совсем не похожие на тяжелый шелк длинных прядей Итачи.

Наверное, она просто соскучилась по мужу. Устала все нести в одиночку. Наруто прикрыла глаза. Она не имеет права сейчас позорно расплакаться, она должна быть сильной. Ради брата и любимого.

Итачи.... Кто-то говорил, что расстояние укрепляет чувства, благодаря ему любовь разгорается сильнее. Наруто... Наруто полюбила Итачи, сильно, до боли. И теперь, пожалуй, понимала отца и мать, готовых умереть не только за своего ребенка, но и за вторую половинку.

Как можно жить, если его нет рядом? Если сходишь с ума от беспокойства. Что с ним? Как он? Жив ли еще?

Иногда Наруто казалось, что она сойдет с ума раньше, чем все это завершится. И старалась не думать о том, сколько лет может пройти, прежде, чем оправдают Итачи, и он сможет вернуться в Деревню.

Она скучала. Все эти бесчисленные дни, тягучие, как патока, липкие, как смола. Днем она могла быть занята, но ночью, в пустой супружеской постели, снова накатывало волнами отчаяние, и страхи, что она талантливо стирала днем, возвращались. Ей не хватало присутствия Итачи, его силы, его мягкого голоса. И короткие встречи в мире призыва... их было слишком мало, она не успевала насытиться.

Наруто еще раз погладила Саске, укрыла его одеялом и поднялась в свой кабинет.

На столе, поверх всех бумаг, лежало крупное черное перо. Приглашение.

Девушка невольно широко улыбнулась. Сегодня... сегодня ей хотелось, чтобы Итачи увидел в ней свою жену, а не... не союзника, главу клана или маленькую девочку, какой она являлась на момент их брака.

В животе все сжалось в предвкушении новой встречи, когда Учиха пошла выбирать платье.

Итачи сидел на скале, смотря на штормовое море мира воронов, подтянув одну ногу к груди, он опирался на нее рукой и задумчиво смотрел вдаль. О чем он размышлял? По его лицу невозможно было прочитать. Служба в Акацуки сделала его идеальным игроком, его маску нельзя было расколоть, проникнуть за нее – тоже.

Он спрыгнул навстречу жене, и Наруто прижалась к груди, не затянутой в ненавистный черный плащ с красными облаками, так похожими на рабское клеймо. Она скучала, как же она скучала!

Итачи пах кровью и железом, а еще лесом и... женскими духами. Сердце сжалось, а в глазах защипало. Наруто прикусила губу. Она не имела права жаловаться, не... имела. Он сильный, взрослый мужчина, которому тоже требуется разрядка. У женщин с этим все гораздо проще. Наруто оставалась девственницей, и желания, мучившие ее периодически, были слишком туманными и неоформленными, чтобы причинять реальный дискомфорт. И она легко прогоняла их тренировками и медитацией.

Но, Ками, как же больно!

Они ничего друг друг не обещали, прошло слишком много времени с их совместной жизни. Они оба изменились, повзрослели. Их брак – всего лишь навязанная давним контрактом повинность.

Но все равно... больно.

На подрагивающие плечи легли мозолистые руки с загрубевшей кожей, сильные пальцы стали разминать сведенные судорогой мышцы. А Наруто никак не могла заставить себя поднять лицо и посмотреть в глаза Итачи. Это будет нечестно, если он поймет всю глубину ее боли. А она ничего не получит взамен. Нечестно.

– Я люблю тебя, – тихие слова холодной водой пролились на пылающую гневом, яростью и мучительной ревностью душу.

Наруто распахнула глаза, вчитываясь в лицо мужа. Она ревновала, безумно ревновала к той счастливице, что довелось познать его ласки, его нежность или грубость. Его поцелуи и объятия.

– Мне... сложно вдали от тебя, – признался он, уткнувшись в изгиб плеча. Только сейчас Наруто отметила, что стала выше.

В этих простых словах заключалось все: его желание, признание, его метания, когда он не мог выбрать. И вина. Она ощущалась горечью на губах. Итачи... ненавидел предавать, этот яд отравлял его. Поэтому он тоже не мог смотреть в глаза жены.

Наруто стало стыдно. За свое поведение. За свои глупые мысли. Даже за свою ревность.

Не слишком ли много она требует от Итачи? Шпионить во вражеской организации, убивать людей, постоянно играть свою роль, находясь в напряжении. Помогать советами ей и Саске, прикрывать Шисуи вместе с семейством Узумаки. Что еще ему довелось пережить и испытать?

И что связывает их, кроме Саске и формального брака? Ничего.

Наруто нахмурилась. Пора это исправлять.

– Если станешь моим, никого другого я не потерплю, – предупредила она серьезно, глядя в глаза поднявшего голову Итачи. – Но будет ли тебе достаточно наших встреч? И... и меня, – выдохнула она, покраснела.

Второй раз она предлагала себя своему мужу. И если он снова откажется... в этот раз она не посчитает это подвигом, она... она.... Какую именно кару применит, Наруто еще не придумала. Но это не проблема.

Итачи усмехнулся и шире распахнул глаза, в которых закрутился узор Мангекьо.

Все его женщины.... Наруто видела их. Голубоглазые блондинки. Красивые и не очень, Итачи не обращал внимания. Всего пять. И одна брюнетка, но на ее месте мужчина видел голубоглазую блондинку... с шрамами на щечках.

Наверное, это было воплощенным актом мазохизма, но Наруто была благодарна мужу за понимание. Она должна была видеть, о чем он думал. Должна была получить подтверждение искренности его чувств.

И его сумасшествия. Теперь – одного на двоих.

Голой спиной в вырезе платья она ощутила камешки пляжа мира призыва. Гладкие, округлые, серые, как и все вокруг. Итачи навис над нею, прижимая своим телом к прохладной земле. Просто прижимая, но дышал он так, как будто бежал последние несколько часов: загнанно, отрывисто. Он водил носом по линии шеи и скулам, вдыхал аромат ее волос. И не мог надышаться.

В нем не осталось ничего мальчишеского и угловатого, тонкого и гибкого. Под руками Наруто находилось крепкое, отлично сложенное, тренированное тело широкоплечего мужчины. Она огладила пресс, поднялась к ключицам. Гладкая, бархатистая кожа... с тонкими полосками шрамов. Их еще не было, когда Итачи жил в Деревне. Наруто с болью отметила, что один находился практически под сердцем. Еще бы немного, и она по праву могла считаться вдовой.

Наверное, секс на каменистом пляже – не самый лучший первый раз. Но Наруто этого не помнила. Для нее оставалось только удовольствие. Итачи Учиха, ее проклятый благословенный муж, слишком неторопливый и обстоятельный, изучал ее неспешно, подробно, каждый клочок тела. И Наруто швыряло из холодной дрожи в бесконечный жар, как будто его Катон проникал в тело и разливался по венам. Жгло всю кожу, и она хныкала, шепча что-то искусанными, пересохшими губами, что – не помнила сама девушка. Запрокидывала голову, шальными, невидящими глазами смотря в серое небо с рваными силуэтами облаков. Даже это не спасало ее от безумия удовольствия.

Одного на двоих.

Солоноватый привкус его кожи, его шелковые волосы под пальцами и проклятый Катон по всему телу, сводящий с ума, – вот и все, что осталось в ее воспоминаниях. А еще – вспышки звезд перед глазами, когда огненный вал проник в нее и оплавил ее внутренности. Кажется, она даже плакала от счастья и наслаждения и кусала шею Итачи, прижимая его к себе.

Впервые она чувствовала его... как часть себя. Необходимую, неотделимую.

Он плавился вместе с ней. Наруто читала это по напряженному лицу, немного безумной, но открытой улыбке. И блестящим глазам, в которых ярко полыхал узор Шарингана.

– Я люблю тебя, – хриплым, сорванным голосом произнесла Наруто на прощанье.

Итачи обнял жену и улыбнулся в ее беспокойные глаза.

– Больше никого, – клятвенно заверил он. И хмыкнул. – Кажется, с прогнозом насчет детей в двадцать лет я... немного ошибся.

Наруто улыбнулась их старой шутке. На самом деле, у нее стояла печать, не позволяющая беременеть. В медицинских техниках Узумаки было и такое. Так что никаких поводов для волнения. Куда им еще ребенка, когда собственная судьба не определена?

Может, действительно, к двадцати ее годам....

Расставаться как никогда было тяжело. Но необходимо.

Наруто открыла глаза только к десяти часам. Тело ныло и постанывало, но определенно было счастливо. Как и она сама. Регенерация Лиса уже убрала все следы бурной ночи, но не могла стереть ее яркие воспоминания. Хотя, если честно, Наруто предпочла бы оставить себе какое-нибудь «вещественное доказательство», что все произошедшее не было сном.

– У Учиха твоего все нужные доказательства, – пробурчал Лис. И в ответ на недоумение: – А кто его кусал и царапал? Я?!

Еще и подглядывал! Наруто покраснела, а Лис внутри расхохотался, искренне, задорно.

– Такая, видимо, моя судьба. Не переживай, я еще и за женой этого вашего Первого наблюдал, и за твоими родителями. Они не больно-то переживали. Да и не доставляет мне удовольствия спаривание человеческих самок.

Вот ведь вредный комок чакры!

Наруто покачала головой. Но как на него сердиться, скажите на милость?

Мальчишки дисциплинированно ждали внизу. Видимо, разговор Шикамару все же запомнил. Саске только удивленно приподнял брови в ответ на сияющий вид старшей сестры, но промолчал.

Наруто вызывалась проводить ребят до их домов. Сначала Чоджи, а затем – и Шикамару. Надо сказать, одноклассник Саске повел себя отлично: даже бровью не шевельнул, как будто именно об этом они и договаривались, как будто все шло, как обычно.