Текст книги "Пленница дракона (ЛП)"

Автор книги: Шиа Меллой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Он смотрит на меня молча, и я сопротивляюсь желанию опустить взгляд. Наконец, мрачный вид решимости пересекает его черты. Как будто он пришел к какому-то решению.

– Тебе нужно уйти.

Я ненавижу себя, что вместо того, чтобы чувствовать радость от его слов, чувствую панику.

– Ты меня освобождаешь?

– Да, я освобождаю тебя от твоих обязанностей как моего зевъета, – говорит он, его голос лишен эмоций. – Ты будешь служить рабом в Андраке, а также проживать в местах, предназначенных для твоего вида. Собери все предметы, которые считаешь важными из своей комнаты, и уходи отсюда.

– Почему?

– Я твой хозяин, – усмехается он. – Ты будешь делать то, что я говорю без вопросов, раб.

Он говорил мне эти слова раньше бесчисленное количество раз, и они оставили меня равнодушной. На этот раз, они как удар под дых, задержав дыхание от шока, что это причиняет боль.

Я оборачиваюсь, прежде чем он может видеть слезы, потому что чувствую, нелепо плакать. Тратить слезы на него и без того плохо, чтобы позволить этому ублюдку увидеть их.

– Здесь нет для меня ничего важного, что мне понадобится, – говорю я холодно. – Пожалуйста, дай мне доступ к дверям, чтобы я могла сразу уйти.

Он произносит команду своей системе безопасности. С распрямленными плечами я выхожу из его квартиры, не имея понятия, куда мне нужно идти. Я вызываю лифт и еду на самый нижний этаж и только после того, как шагнула в мрачный коридор, поняла у меня есть возможность сбежать.

Я была существом, заключенным в тюрьму, так долго, что даже тогда, когда мой хозяин больше не хочет меня, я до сих пор подчиняюсь его приказам.

Эйин появляется в моем поле зрения, прежде чем я могу вернуться в лифт и сбежать из этого места.

– Почему ты здесь, Сила? – спрашивает она.

– Я ошиблась.

Пусть верит, что я имею в виду, что вышла не на том этаже. Она не знает, что ошибка, которую я совершила – день, когда прибежала к дракону, ревущему в лесу, так давно.

Она странно смотрит на меня.

– Ты хочешь, чтобы я отвела тебя обратно к Терону ...

– Нет, – резко говорю я. Затем смягчаю голос и натянуто улыбаюсь. – Это необязательно. Я больше не завъет Най Терона. Я сейчас на службе у Андрака.

Она смотрит на меня некоторое время и хмурится.

– Он все еще не сказал тебе?

– Сказал мне, что?

Она качает голову, сверкая быстрой улыбкой.

– Просто говорю вслух. Ничего касающегося тебя.

Я ей не верю. Такая дружелюбная, Эйин все еще является сестрой Терона. Если она похожа на своего брата, чьи темпераменты меняются так же часто, как ветер меняет направление, было бы глупо оспаривать ее слова.

– Поскольку ты, кажется, не знаешь, что делать, ты хочешь работать со мной в лазарете в течение дня? – спрашивает она. – Есть еще много раненых людей с боя, который произошел после казни Шихонга. – Ее черты становятся мрачными. – Его дочь тоже помогает столько, сколько может.

Ксиа. В ту ночь я глупо пообещала ей, что помогу освободить ее отца, в последний раз, когда ее видела. Я бы не хотела столкнуться с ней сейчас.

Оставив ее, по крайней мере, не увидеть ее ещё раз – это путь труса. Мне нужно извиниться за то, что дала ей ложную надежду только для того, чтобы она была жестоко подавлена.

– Да, я хотела бы помочь, – говорю я Эйин.

И она ведет меня в лазарет.

Глава 17. Сила

Ряды коек, заполненных немощными людьми, заселили лазарет.

Мужчина андрасари, которого я увидела в свой первый раз здесь, всматривался в экран голографической консоли, которая усеяна неразборчивым текстом. Он настолько поглощен своей работой, что, похоже, не подозревает о нашем приходе.

На некотором расстоянии, стоя рядом с кроватью, Ксиа наклонилась к лежащему человеку. Тряпкой в руке, она вытирает лоб. Ксиа поднимает голову от пациента, взглянув на Эйин, прежде чем остановить взгляд на мне.

Моя грудь сжата и тяжелая от страха и чувства вины.

– Могу я быстро поговорить с Ксиа, прежде чем начну? – спрашиваю я Эйин.

Кивнув, она оставляет меня, чтобы проверить пациента.

Как Эйин отличается от брата. В большинстве случаев, когда я обращалась с просьбой к Терону, первое слово на его губах "нет".

Пробираясь к Ксиа, я отодвигаю мысли о Тероне в сторону.

– Как ты?

Это такой банальный вопрос, но я не знаю, с чего начать. Ее карие глаза не проявляют враждебности. Губы немного подтянулись, и я чуть расслабилась.

– Я рада видеть, что ты здорова, Сила, – говорит она, избегая моего вопроса.

Я решила начать прямо с того, что хочу сказать.

– Ксиа, мне так жаль ...

Она поднимает руку.

– Не стоит. Ты хотела, как лучше и я верю, что ты пыталась, но было слишком поздно, чтобы спасти его. – Ее голос дрожит, когда она говорит. – Во всяком случае – это моя вина, что он умер.

– Это не твоя вина, – говорю я решительно. Ненавижу, что Ксиа обвиняет себя в чем-то подобном. Достаточно трудно потерять любимого человека, не говоря уже о том, чтобы нести бремя вины, что они умерли из-за тебя.

Я знаю, потому что разделяю ее переживание. Если бы не я, Иккон все еще был бы жив. Но поскольку он решил относиться ко мне как к кому-то ценному, он погиб.

Я понижаю голос.

– Ронан подстроил все это, чтобы иметь козла отпущения для пытки. Он ничто не любил так сильно, как убивать людей. Но он не сможет больше причинить боль, теперь, когда он мертв.

– Ублюдок не умер, его кровь перевертыша спасла его. – Ксиа сжимает тряпку в руке, ее голос как холодное лезвие. – Он уже на ногах, убивает еще больше людей. Видишь это? – Она указывает на ошейник на своей шее. Новый, сделанный из стали руриум, зловеще поблескивает на черном пальто. – Этот не просто поражает тебя как раньше, он взрывается. – И хоть ее лицо маска ярости, ее глаза сияют непролитыми слезами. – Я видела, как они демонстрировали его на Джогене, когда он пытался сбежать.

Это самая ужасная вещь, которую я когда-либо слышала. По моей коже побежали мурашки. Отвратительное ощущение ползет вдоль моего позвоночника при мысли, что Терон приложил руку к этому ужасному методу порабощения моего народа.

Взгляд Ксиа скользнул на мою шею, затем сфокусировался на мне.

– Почему ты не носишь один из новых ошейников? Это обязательно для всех людей.

– Терон, Най Терон никогда не говорил мне об этом. Он держал меня прикованной вдали от всего, с тех пор... – Я не удосужилась завершить предложение. Знаю, она поняла, о чем я говорю.

– Предполагаю, что он не хочет видеть, как ты взорвешься на несколько кровавых кусков.

В ее тоне есть что-то, что заставляет меня нервничать, а также ее пристальный взгляд, который постепенно становится подозрительным.

Я натянуто улыбаюсь ей.

– Я рада тебя видеть, Ксиа. Теперь, вероятно, следует поговорить с Эйин, чтобы узнать, как я могу помочь…

Ксиа внезапно хватает меня за руку, ее голос обвинительный шепот.

– Ты его любовница, не так ли?

– Конечно, нет, – говорю я, но сказала это слишком быстро, и мой голос слишком высокий. Даже в моих собственных ушах я слышу, как звучат лживые слова. – Я даже не его завъет больше.

Ее хватка сжимается, ее взгляд дикий.

– Ты врешь. В ту ночь, нас всех посадили в тюрьму, он прервал поездку и вернулся, чтобы освободить тебя, защитить. Когда ты сказала мне, что поможешь освободить отца, ты знала, что тебя благосклонно выслушают, не так ли? Ты знала, что можешь убедить его сделать это, потому что значишь больше, чем простой раб.

– Очевидно, это не так, потому что это не сработало. Твой отец все же умер, – говорю я сердитым, тихим голосом. Я выдернула руку из ее хватки. – Ты ошибаешься, Ксиа. Я ничего не значу для Най Андарасы.

– Какую пользу ты ему приносишь Сила? – спрашивает она резко. Когда я не отвечаю сразу, она рычит на меня. – Что ты сделала?

Не говори ей.

Но правда все же покидает меня.

– Я спасла его жизнь.

Я смотрю, как она складывает все в голове. Атака на жизнь Терона, которую Ронан упомянул на казни Шихонга. Той, в которой ее отец был несправедливо осужден. Я вижу, как она смотрит на меня. Вижу слово в ее глазах, прежде чем оно сформировалось на ее губах.

– Предатель, – сплевывает она. —Ты не только помогла врагу против своих собственных людей, но также и спала с ним. – Ее трясет от ярости. – Я убью Ронана и Афата за то, что они забрали жизнь моего отца. А так же удостоверюсь, что твой любовник тоже мертв.

– Ксиа, делать что-то вроде этого…

– Здесь все в порядке? – доносится обеспокоенный голос Эйин. Она хмурится на Ксиа. Она слышала ее угрозы?

Ксиа не отвечает. Она отталкивает меня со своего пути и выбегает из лазарета.

Стоя рядом с кроватью пациента, которого лечила Ксиа, смотрю на тряпку, которую она бросила на пол. Я чувствую себя такой же безвольной и выжатой, как тряпка.

Я стану одним из самых ненавистных людей в Андраке, когда Ксиа расскажет другим людям, что я сделала. Может быть, даже более ненавистной, чем Афат, Ронан и Терон вместе взятые.

– Я не могу остаться здесь. – Я не хотела говорить слова вслух. Охваченная жалостью к себе, я забыла, что Эйин все еще достаточно близко, чтобы услышать меня.

– Куда ты пойдешь, если уйдешь? – тихо спрашивает она.

– Далеко, – говорю я, глядя на нее. – Далеко, далеко отсюда.

Эйин коротко кивает, как будто моего ответа достаточно. Она подвигается ближе и утешительно кладет руку мне на плечо.

– Я приду за тобой сегодня вечером. Будь готова. – Тогда она отстраняется от меня с улыбкой, пока мои открытые губы все еще приоткрыты от шока. – Теперь давай приступим к исцелению наших пациентов.

Чего мне существенно не хватает в медицинском опыте, Эйин восполняет терпением, когда руководит мной. Совершенно очевидно, насколько она любит свою работу. Я чувствую зависть к ее страсти, поскольку меня поражает то, что Эйин может делать.

После ужасных столкновений, которые у меня были с Тероном и Ксиа, я не ожидала найти какой-либо радости в этот день, но есть что-то глубоко удовлетворяющее и полезное, помогая пациентам в лазарете.

Всю свою жизнь, все, что я знала, это выпечка. У меня не было таланта к этому, как у Иккона. Я стала хороша в этом через годы практики. Никогда не представляла какую-либо грандиозную карьеру для себя, потому что людям не предоставлена такая роскошь.

Я довольствовалась знаниями о том, что проведу оставшуюся часть своих лет в пекарне. Мне даже не приходило в голову, что когда-нибудь Иккона не будет поблизости, чтобы быть моим опекуном. Что пекарня не всегда будет моим домом.

Но работа с Эйин открыла глаза на возможности, на опасную надежду, что я, наконец, нашла что-то, в чем я хороша. Особенно, когда Эйин восхваляет самые крошечные достижения, которые я делаю, и провозглашает меня «прирожденной».

– Обучившись ты можешь стать отличным медиком, – говорит она, с искренним волнением в глазах. Ее комплимент подобен солнцу и воде, вместе взятых, а я – умирающее растение, обретающее новую жизнь, когда это пропитывает меня. Я снова теряю присутствие духа, когда она добавляет тихим голосом: – Но я не могу обучать, если тебя здесь не будет. Не передумала?

Решимость пошатнулась, но качаю головой.

– Нет.

Когда наступает комендантский час, Эйин говорит мне остаться на одной из коек в лазарете.

Время, кажется, ползло, когда я лежала без сна, ожидая ее. Всякий раз, закрывая глаза, все, что я вижу, это лицо Терона, искривленное от ярости, когда он поймет, что меня нет.

Ему все равно. Он уже отверг меня, даже не угрожал мне относительно побега, когда я ушла этим утром. Насколько мне известно, я больше не существую для него.

Эта мысль причиняет мне боли больше, чем следовало, так что я сделаю все возможное, чтобы забыть о нем.

В конце концов, Эйин приходит ко мне.

– Вот, – говорит она, вручая мне сумку, похожую на ту, которая была у меня до того, как я приехала сюда. – Тут кой-какая еда, ее должно хватить на некоторое время.

Андрак ужасающе молчит, когда она торопит меня вперед. Мое сердце глухо стучит в груди, несомненно, мы будем обнаружены. Часть меня питает недоверие к Эйин, но я сосредоточена на том, чтобы поспевать за ее быстрым шагом.

В конце одного мрачного коридора Эйин прижимает руку к тому, что я предполагаю – сплошная стена. Но она ускользает, раскрывая пещеру абсолютной тьмы.

– Этот туннель ведет мимо стен Андрака к аллее в городе. В сумке есть голографическая карта, чтобы ты не потерялась.

Она закрывает глаза и протягивает руку. В ее ладонях формируется цветение золотого света в форме шара. Это сафур. Частицы энергии Эйин превращаются в светлое и слабое тепло.

Иккон делал их для меня, когда я была ребенком, чтобы развлечь меня. Я не знала, что неменяющиеся андрасари тоже могут их создавать.

Золотой свет сафура сияет на ее лице, когда она показывает, чтобы я взяла его.

– Тебе нужно идти сейчас, прежде чем он умрет, – говорит она, указывая на сафур. – В туннелях очень темно.

Я смотрю в зияющую черноту. Она пугает, но это мой побег. Тогда я снова встречаюсь взглядом с Эйин.

– Почему ты помогаешь мне?

Она указывает на свою щеку, где шрам скрыт волосами.

– Афат сделал это. Я назвала его жестоким за убийства и порабощения людей, когда все это началось, и он ударил меня измененными пальцами. Терон пытался его убить и ему это почти удалось, несмотря на то, что был так молод. – Она улыбнулась, как будто это было нежное воспоминание, когда на самом деле угнетающе. – Но я умоляла его не делать этого, потому что Афат был нашей единственной семьей после смерти наших родителей. Афат продолжал убивать и порабощать еще больше людей. Итак, ты видишь, что страдания людей всецело лежат на моих плечах. Если бы я дала Терону закончить работу – Афат был бы мертв, а Терон был бы Конай сегодня.

– Это все равно не изменило бы судьбы людей. Терон ненавидит всех нас.

– Кроме одного. – Она улыбнулась. – Иногда это все, что тебе нужно. Только один, чтобы изменить судьбу многих.

Глава 18. Терон

Прошлой ночью, когда дремал в своем кабинете, в строенном маячке в ошейник Силы, сработал сигнал тревоги в моем имплантате.

Она вышла за пределы Андрака.

Я проснулся и встал на ноги в считанные секунды, готов выследить ее и притащить обратно в свою квартиру.

Только после того, как я выбежал из моего кабинета, вспомнил, что не должен гнаться.

Мне должно быть все равно.

Это то, чего я хотел. Я прогнал ее от себя, потому что как бы не презирал Ронана, за то, что он сказал, он прав.

Сила отравила мои мысли, подорвала убеждения, которых я придерживался в течение многих лет. Поскольку человеческие восстания сильны и выходят из-под контроля, я сомневаюсь в своих действиях. Вместо того, чтобы убивать тех, кого признал виновными в непослушании, посадил в тюрьму.

Конечно, Ронан оспорил это, казнив их. Афат предоставил ему больше власти, чем обладаю я, и это превратило его в неузнаваемое существо.

С тех пор как он подвергся атаке человека злоба и ненависть Ронана усилилась. Он вызывает в воображении различные способы уничтожить людей, его последнее изобретение – ошейник, который взрывается и убивает человека, который его носит.

Это зашло слишком далеко, и я знаю, что даже некоторые андрасари, которые были несгибаемыми сторонниками порабощения людей, тоже так думают. Поскольку Ронан так же убивает свой собственный вид в мнимом соблюдении приказа, больше андрасари присоединяется к мятежу.

Борьба усиливается, человеческий голос громче, и они, наконец-то, услышаны.

Я стою перед дверью в течение долгого времени, мой дракон тревожный и злой из-за того, что половинка моего огня сбежала. Он требует, чтобы я пошел за ней и должным образом утвердил ее укусив, заклеймил, как свою пару. Таким образом, она никогда не захочет оставить меня снова.

Нет, я должен отпустить ее. Хотя за стенами Андрака не безопасно, ее присутствие здесь может поставить под угрозу ее будущее. Рабы внутри Андрака в безопасности, потому что служат Андрасари, которые служат Конаю, но со временем Ронан убьет и их.

Поэтому я возвращаюсь в свой кабинет, мое тело напряжено от гнева. Я разъярен на себя, из-за того, что, не смотря на большую власть, которой наделен, я все еще бессилен.

На самом ли деле это бессилие или все же трусость?

Ронана и Афата нужно остановить, и тем не менее я ничего не делаю. Силу нужно вернуть и защитить, тем не менее. я прячусь в своем кабинете. Я стою на перепутье и не желаю делать выбор, потому что боюсь последствий.

Я не мог заснуть всю оставшуюся ночь. На следующий день мое настроение такое же черное, как чешуя моего дракона.

Оно не улучшилось, когда наблюдатель из района Тарро прислал мне краткое послание, что Тарро пожелал прекратить торговые связи с Андрасаром, если преследование людей и существ Рур продолжится.

Встреча с Афатом, чтоб обсудить новое развитие и убедить его держать в узде Ронана, была бесполезна. Он не отвечает на мои звонки. Он отсутствует в Андраке и не был замечен в течение некоторого времени. Несомненно, Афат отправился в один из домов удовольствий, которым он пользуется, пока его империя погружается в хаос.

К вечеру я всего лишь кипящая ярость. В Андрасаре беспорядки, и Сила все дальше уходит от меня.

Она не может снять свой ошейник без моего прикосновения, поэтому я знаю ее точное местоположение. Но диапазон ошейника ограничен, и, неминуемо, Сила будет потеряна для меня навсегда.

Как же ей удалось сбежать?

Я проверяю журналы местоположений ее ошейника, начиная с того момента, когда она покинула мою квартиру. Очевидно, она провела большую часть своего дня, даже после комендантского часа, в лазарете.

Я хмурюсь из-за этого. Помогла ли Эйин ей? Даже несмотря на то, что Эйин никогда не скрывала, что не поддерживает порабощение людей, она знает, что Сила моя половинка огня. Она не помогла бы ей сбежать, зная важность Силы для меня.

Поэтому я направляюсь в лазарет, чтобы узнать правду.

– Конечно, я помогла ей сбежать, – без колебаний ответила Эйин.

Я никогда в жизни не был так разозлен сестрой. И ее безразличный тон не помогает, когда она призналась в своем предательстве.

– Почему ты сделала это? Ты можешь быть заключена в тюрьму, Эйин.

– Ты собираешься рассказать Ронану и убить меня? – Когда я не отвечаю, она пожимает плечами. – Она хотела уйти, поэтому я помогла.

– Не могу поверить, что ты сделала что-то подобное. Особенно, когда ты знаешь, что она моя… когда ты знаешь, что она для меня значит.

– Я не могу поверить, что ты относишься к своей половинке огня так чудовищно. – Она поджимает губы. – Ты бы видел ее. Она выглядела такой потерянной, одинокой и раненой. Сильный дух, который сломлен. Не знаю, что ты сделал, Терон, но независимо от того, что ты мой рах, и я люблю тебя, ты не заслужил ее.

Я резко запускаю руки в волосы в разочаровании. Вина и стыд съедают меня.

– Думаешь, я этого не знаю? – грубо говорю я. – Каждый день, когда она была здесь, каждый раз, когда я смотрел на нее, напоминало мне об этом факте.

– Тогда я оказала тебе две услуги – говорит она. – Она вне поля зрения и внимания, так что ты можешь вернуться к старому себе. Не тому, которого тоха и каха пытались воспитать с порядочностью и уважением к другим, а тому, кто был наполнен ненавистью, которого взрастили Афат и Ронан. – Ее тон горький, черты лица потемнели от разочарования. – Во всяком случае, она не может быть здесь. Дочь Шихонга, Ксиа, знает, что Сила спасла тебе жизнь и рассказала другим людям в Андраке. Теперь она считается предателем своего собственного вида.

Когда Эйин заканчивает говорить, я чувствую себя избитым и побежденным, как если бы она приобрела способность изменяться и ударила меня об землю.

– Что ты хочешь от меня? – сказал хрипло я. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Не спрашивай меня, Терон. Ты точно знаешь, что тебе следует делать. – Она отворачивается от меня. – Я должна вернуться к работе.

Она уходит от меня, чтобы ухаживать за шевелящимся больным.

Я покидаю больницу, и какое-то время стою на одном из балконов и смотрю на раскинувшийся город Андрасар.

Вдалеке вьется струйка дыма в направлении темнеющего неба. Это распространенное зрелище в последнее время. Признак того, что еще одно здание было разрушено разъяренными людьми, стремящимися бороться до конца за свою свободу.

Сначала я сопротивлялся, но позволил себе допустить мысль о том, чтобы уступить требованиям людей. Не знаю точных мыслей тохи, когда он дал им убежище в Андрасаре, но он, должно быть, верил, что это правильный выбор.

Он дал людям земли в Андрасаре чтоб жить и процветать. Тоха столкнулся с незамедлительным неодобрением от своего народа, но все же не прогнулся, под их гневом.

Он и каха были убиты вскоре после этого. Убиты, во сне.

Затем Афат пришел к власти, забрав мое право, данное при рождении, стать Конай. Несмотря на мои подозрения, что он забрал жизнь брата, он убедил меня, что ответственны за это люди.

При отсутствии личности убийцы моих родителей, было легко прицепится к этому объяснению. Легко было ненавидеть людей, потому что они были не такими, как Рур. Легко было принимать участие в их страданиях в слепом стремлении отомстить.

В старой записи моего тоха адресованной Андрасару, выражающий печаль, что мы, такие сильные существа стали слабыми от предубеждения.

Сила сказала мне нечто подобное, когда мы впервые встретились.

Держась за ненависть к существам, которых считаешь низшими, становишься слабее их.

Ненависть лишила меня счастья и мира.

Ненависть сделала меня слабым.

Возможно, настало время найти силу.

Глава 19. Терон

Коснувшись своего имплантата, ищу местонахождения Силы.

Чудом ей удалось выбраться из города в лес. Она, кажется, нашла правильный путь, который приведет ее к Тарро.

Меняясь в форму дракона, я взлетаю к ночному небу. Холодный воздух ласкает мою чешую, запах дыма доносится до меня. Вероятно, у Силы заняло большую часть дня, чтобы добраться до леса, мне же потребовалось не больше одного сэн.

Приземлившись в общем районе, где карта последний раз отмечала ее, я продолжаю остаток пути пешком. Она вряд ли ушла с того места, где я в последний раз ее видел. Там нет лунного света, чтобы смягчить кромешную тьму, поэтому путешествовать в темном лесу, все равно, что искать быстрой смерти.

Я останавливаюсь, когда ловлю ее запах. Она близко, но прячется от меня.

– Сила. – Я создаю сафур, чтобы она могла видеть, что это я, и она не должна бояться. Хотя, насколько ей известно, я все еще ее враг, стремящийся удерживать ее в плену. – Сила, я могу найти тебя, если захочу, но я бы предпочел, чтобы ты показалась добровольно.

Тишина.

Затем шелест кустов, когда она шагает в поле зрения.

Увидеть ее снова, похоже на то, как увидеть, солнце после долгих дней гроз. Я не осознавал, как мне тяжело, пока лик Силы не принес мне облегчение.

– Я бы предпочла, чтобы ты оставил меня в покое и полетел обратно туда, откуда пришел, – говорит она.

– Только с тобой.

Недоверие исходит от нее, в глазах гнев и боль. Ее взгляд ненадолго опускается, обследуя мое обнаженное тело, прежде чем Сила закусывает губу и смотрит на меня.

– Если ты думаешь, что я дам тебе похитить меня снова, ты глубоко ошибаешься.

Едва слова покинули ее рот, прежде чем она оборачивается и удирает в темноту. Я отбросил сафур и погнался за ней.

Для существа, чье зрение плохое в абсолютной темноте, Сила удивительно ловко уклоняется от густого скопления деревьев, окружающих нас.

Тем не менее, я догоняю ее и ловлю за талию. Она – дикое животное в моих руках, рычит, брыкается, ударяет и извивается в попытке уйти от меня. Поэтому я тяну ее на землю и опускаю свой вес сверху на нее.

Сила продолжает извиваться, пытаясь освободиться. Она не может видеть меня, но у меня безупречное зрение во тьме.

Ее губы расслаблены, когда она дышит через рот. Ее грудь вздымается возле моей. Это напомнило мне о той первой ночи, когда я схватил ее у дерева и почувствовал мое первое искушение поцеловать ее.

Это искушение снова поднималось внутри меня. У меня было больше, чем ее поцелуи. У меня было ее тело под моим, именно так, мое имя на ее губах, ее тепло и восхитительный запах сводящий меня с ума от необходимости в ней. Только в ней.

– Я не заберу тебя обратно в Андрак, если ты не захочешь вернуться, Сила, – говорю я. Затем добавляю голосом тише. – Даже отведу в Тарро, если это то, что ты хочешь. Но есть что-то, что я должен сказать тебе.

Она успокаивается.

– Что?

– Для начала я встану и помогу встать тебе, – говорю я. – Ты не будешь пытаться убежать от меня. Хочу отвезти тебя кое-куда.

– Почему я должна доверять тебе? – спрашивает она. – Ты всегда, говоришь одно, а делаешь другое.

– Сила, за то время, которое мы провели вместе, уверен, ты изучила меня. Если бы я хотел вернуть тебя обратно в Андрак, мы бы сейчас были в небе. Ты не смогла бы остановить меня.

– Хвастовство о том, как ты можешь похитить меня, если захочешь, не принесет тебе никакой пользы.

– Прости.

Ее брови поднялись, как будто она удивилась, что я способен произносить слова.

– Хорошо, тогда, – наконец говорит она. – Я уйду. – Я помогаю ей встать, и она хватается за мои руки, чтобы найти равновесие в темноте. – Но как только мы закончим со всем, что ты должен сказать, ты сдержишь слово и отвезешь меня в Тарро.

Несмотря на то, что ее слова раздражают меня, я молча киваю. Направляя ее туда, где первый сафур еще искореняет темноту, я предупреждаю ее отойти в сторону, прежде чем меняюсь.

Она смотрит на меня с благоговением. Мой дракон рад, что моя половинка огня ценит его форму и не съеживается от нее.

Я опускаю свое тело и жду ее.

– Ты хочешь, чтобы я ехала верхом на тебе? – спрашивает она в шоке. – Разве это не запрещено в вашей культуре?

Она предпочла бы, свободно свисать над верхушками деревьев, как тогда, когда я нес ее в последний раз? Я не могу говорить в форме дракона, поэтому продолжаю ждать ее, когда возбуждение прогоняет ее недоверие.

Она приближается ко мне. Встречаясь с моим взглядом, она нерешительно ласкает мои чешуйки. Я вспоминаю тот первый момент, когда мы столкнулись друг с другом. Как она коснулась меня подобным образом, прежде чем спасла мне жизнь.

Приняв, что она моя половинка огня, сейчас ее прикосновение возбуждает меня. Я готов изменится в свою основную форму и взять ее, когда она поднимается мне на спину. Она медленно двигается вверх, пока не оборачивает свои руки вокруг моей шеи, ее тепло прижимается ко мне.

– Не смей бросать меня, Терон, – говорит она, ее голос мягкий с легким юмором.

Когда я поднимаюсь, готовясь к полету, она выпускает изумленный выдох. Сила кричит, когда я отталкиваться от земли к небу.

Когда я лечу она издает звуки удивления, я выполняю легкие вращения, чтобы произвести на нее впечатление. Меня опьяняет звук ее испуганного смеха, довольный тем, что могу вдохновлять ее на другие эмоции, помимо недоверия и неприязни.

Горы виднеются впереди и вскоре, я приземляюсь на плоскую поверхность, ведущую ко входу в одну из пещер.

Я меняюсь, и протягиваю ей руку. Я уже ожидаю, что она отстранится от меня, но она позволяет мне вести ее вперед. Сафур расцветает в ладони, отгоняя большую часть темноты.

– Это пещера, – говорю я ей. – В этих горах их много. Перед изобретением городов и зданий это место, где рур драки создавали свои дома.

– Кажется, что кто-то все еще живет здесь, – говорит она, указывая на меха, которые составляют кровать.

– Да, я. Это принадлежало моему отцу. Я приезжаю сюда, когда хочу уйти от стресса работы и Андрака.

– Я предполагаю, что убивать людей может быть изнурительной работой, – говорит она, ее тон прохладный, когда она освобождает руку от моей хватки. Вся эта легкость и юмор, когда мы летели, исчезли. – О чем ты хотел поговорить? Не понимаю, почему ты должен был привести меня сюда, чтобы сказать это.

– Ты моя асафура, Сила, – тихо говорю я. – Ты знаешь, что это значит?

Она хмурится, когда выбирает путь через буквальный перевод. Я удивлен, что она не знает, что это такое, поскольку она выучила многое из культуры Рур от андрасари, которого потеряла.

– Один огонь?

– Это означает половинка огня, – объясняю я. – У каждого рур драки есть пара, которую Кахафура выбрала специально для них. Они половинки огня – делающие цельными и горящими сильнее, когда нашли и приняли свою пару.

Она качает головой.

– Я не рури драки, поэтому, очевидно, не могу быть твоей половинкой огня.

– У моего дракона примитивный разум, но богиня дала ему возможность постигать вещи, превосходящие те, что могу я, в своей первичной форме. Он выбрал тебя как мою асафуру, Сила. Он хочет, чтобы ты была моей парой. – Я понижаю голос и приближаюсь к ней. – Я хочу, чтобы ты была моей парой.

У нее вид человека, которого внезапно ударили, без объяснений, предоставленных напавшим. На лице появляется вспышка возбуждения и приятное удивление, прежде чем оно сменяется сомнениями, болью и потемневшим гневом.

– Ты выбросил меня, Терон, – говорит она, ее голос глухой, когда опускает взгляд. – В один момент ты заставил меня чувствовать, что я была всем, что ты хотел. Тогда в следующий, ты избавляешься от меня, как будто я ничего не значила для тебя. Потому что я ничего не значу для тебя. Я человек, которого ты можешь использовать и выбросить, когда наиграешься. Так же, как и остальные. Теперь ты говоришь мне, что я твоя – твоя… асафура, и я должна поверить тебе и кинуться в объятия? – Ее глаза сверкают от недоверия в свете сафура. Она качает головой. – Ты захватил меня и поработил. Убил бесчисленное количество моих людей. Ты безжалостный ублюдок, чья единственная миссия в жизни – уничтожение, и я не хочу иметь ничего общего с тобой, не говоря уже о том, чтобы быть твоей парой.

Я почти морщусь от боли, вызванной ее словами. Это хуже, потому что они верны. Это правда, я не заслуживаю Силу. Может быть, никогда не буду, но я предпочел бы провести остаток своих лет, трудясь, стать лучше для нее, чем не пытаться, чем никогда не иметь ее в своей жизни.

– Мне очень жаль, Сила. Может быть, уже поздно говорить об этом, но я сожалею о том, что сделал с тобой, за мое сопротивление тому, что было правильно. – Я хочу прикоснуться к ней и держать возле себя, но знаю, что она не примет это. – С той первой ночи, когда встретил тебя, я хотел тебя. Я рос с твердой уверенностью, и ты полное противоречие этому. Это напугало меня, поэтому я оттолкнул тебя. Ты можешь понять?

Ее единственный ответ: поджатые губы и стальной взгляд.

Я глубоко вздыхаю. Если разговор не заставит ее принять мою искренность, то придется действовать. Когда я двигаюсь к ней, она тут же отступает и уходит от меня. Я ловлю ее за предплечье.

– Оставайся на месте, – приказываю ей. Прежде чем Сила сможет дать мне саркастическое возражение, которое знаю, появляется у нее на языке, я касаюсь ошейника вокруг ее шеи и отключаю его. Затем, швыряю его в какое-то дальнее, темное углубление в пещере. – Никогда больше ты или твои люди не будут носить ошейник.