Текст книги "Пленница дракона (ЛП)"
Автор книги: Шиа Меллой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– У нас была долгая и успешная дружба, Ронан. Было бы позором для нас потерять ее из-за твоего неуважительного языка.
– Я прошу прощения. Я оговорился, – говорит он, его тон непримиримый. Он улыбается с триумфом. Холодок вьётся вдоль моего позвоночника, от того как он похож на Афата прямо сейчас. Я чувствую отвращение и освобождаю его. – Ты попросил меня расследовать нападение на тебя и я это сделал. Человек, которого я заключил в тюрьму, помог в краже оружия.
Заявление Силы о невиновности человека и ее подтекст, что планировал Ронан, звучали у меня в голове. Тогда я ей не верил, но едва скрытое презрение во взгляде Ронана , заставило меня сомневаться.
Почему Ронан использовал этого человека как козла отпущения, если ему нечего скрывать? Появилась темная мысль, что, возможно, Ронан организовал атаку на меня. Тем не менее, когда ты знаешь кого-то долгое время и считаешь, их своими союзниками так же долго, не стоит сомневаться в их лояльности.
– Откуда ты это знаешь? – спрашиваю я его. – Ты проследил расположение его ошейника возле оружейного склада во время нападения на меня?
– Нет, потому, что нет необходимости. Владение ключом является доказательством его вины.
– Если бы он был виноват, он бы не сохранил его.
– Почему ты защищаешь человека? – насмехается Ронан. Он выглядит сердитым, как будто не ожидал, что я буду подвергать сомнению его решения.
– Это не правосудие. Ты сделал мне медвежью услугу, наказывая другого, пока настоящий виновник нападения все еще бродит на свободе.
Он выпускает многострадальный вздох.
– Я хотел смолчать, но ты не оставляешь мне выбора, – говорит он. – Конай чувствует, что это необязательно. Я продолжу расследование нападения, особенно сейчас, когда мы нашли подозреваемого. Он предпочел бы, чтобы я публично казнил человека за преступление и обратил свое внимание на важные вопросы.
Я не удивлен, что Афат считает нападение, которое почти забрало мою жизнь «несущественным делом».
– Это не закончится хорошо, Ронан, – говорю я. – Если ты убьешь человека, которого другие считают невиновными, это станет катализатором, который приведет ещё одну войну к нашим воротам.
– Я действую по приказу Конай. – Его тон упрям, его глаза блестят от возбуждения. – Завтра человек заплатит цену, в качестве примера для других, за последствия того, что бросают нам вызов. Если они хотят войны, пусть будет война. И тогда я убью их всех.
Глава 13. Терон
Двор Андрака переполнен людьми, в это утро казнят человека.
Стражи Андрасари окружают их, сдерживая. Мы с Силой стоим под навесом Андрака, вне толпы.
В центре есть платформа. На ней осужденный человек привязан к столбу.
– Тебе не обязательно быть здесь, – тихо говорю я Силе. Она не сказала мне ни слова со вчерашнего вечера. Меня часто раздражала ее болтливость, но теперь, ее молчание беспокоит меня.
Она говорит, только когда это нужно и избегает моего взгляда. Когда смотрит на меня, ее взгляд не сосредоточен, будто смотрит сквозь меня, как если бы хотела притворится, что меня не существует.
– Я должна ради Ксиа, зевъена, – говорит она тоном, лишенным каких-либо эмоций.
Я должен быть счастлив, что она наконец-то ведет себя так, как предполагается, но я далек от этого. Темная неприятная субстанция разливается в моей груди. Разнообразие эмоций, которые являются опасными, чтобы раскрыться для них, поскольку они идут, непосредственно, вопреки моих идеологий.
Вина, потому что человек, привязанный к столбу выше на платформе, умрет, отчасти из-за меня.
Гнев, что, несмотря на всю мою силу, я все еще не могу положить конец тому, что должно произойти.
И хуже всего, холодное понимание того, что, когда этот человек потеряет свою жизнь, Сила больше никогда не сможет смотреть на меня так, как делала это накануне.
Что должно быть хорошо. То, что мы почти сделали, было ошибкой огромных масштабов. То, что мы почти сделали, не должно даже рассматриваться.
Мои мысли возвращаются к настоящему, когда Ронан поднимается на платформу. Высоко наверху, на одном из балконов Андрака стоит Афат со своей стражей, контролируя происходящее внизу.
– Сегодня я научу вас всех ценному уроку, – начинает Ронан, обращаясь к людям. – Этот человек был признан виновным в воровстве и способствовал групповому нападению на нашего самого превосходного Най Терона Висклауда. За эти преступления Конай приказал, чтобы этот отброс был приговорен к смертной казни. Смерти, которой вы все будете свидетелями. Он должен быть примером последствий неповиновения и восстания против вашего зевъена. – Ронан повернулся к человеку. – У тебя есть что сказать? Ты раскаиваешся в своих преступлениях?
Сердитые бормотания распространялись по всей толпе, черты человеческих лиц искажались ненавистью. Напряженная энергия сгустила воздух до состояния студня, и, как будто стража знает об этом, они достают свое оружие. Несмотря на свою силу и подготовку, они являются неменяющимися андрасари, не способными принять другую форму, а люди превосходят их.
– Я люблю тебя, Ксиа, – неровный от эмоций голос человека сорвался, его багровое, исказившееся лицо, сверкает от слез. – В мое отсутствие, пусть Кахафура продолжит защищать тебя, благословит тебя счастьем и силой простить тех, кто причинил боль.
Предпочитая, чтобы люди просили пощады, Ронан насмехается и бьет человека по голове. Люди в толпе кричат, но стихают, когда он изменяется в дракона.
Его большая металлическая серая форма взмывает в небо. Порыв ветра от его крыльев толкает некоторых людей назад, его хвост щелкает туда-сюда, как ужасный хлыст.
Он ревет, вызывая огонь из недр своего тела.
Ему не нужно так драматично убивать одного человека.
Ему вообще не нужно убивать этого человека.
Человек на платформе храбро сталкивается с предстоящей казнью. Он не просит милосердия, даже когда Ронан опускает голову и изрыгает на него огонь.
Я слышал, как многие люди кричали, когда я их сжигал заживо, и всегда получал удовлетворение от этих криков.
Впервые я не испытываю радости от страданий человека.
Сжимая кулаки, я переношу страшный вопль. Даже в сильной боли он не умоляет.
– Не смотри, – говорю я Силе, потянувшись к ней, чтобы отвернуть ее, потому что не хочу, чтобы этот образ навсегда укоренился в ее голове. Она выворачивается, прежде чем я могу прикоснуться к ней. Ее глаза блестят от слез, в них танцует пламя.
Сила, не отводя взгляда, смотрит на все это. Она запомнит этот момент навсегда, будет помнить, что, даже если это не я, тот кто сжег человека заживо, я по-прежнему нес ответственность за то, кто я.
Крик человека внезапно заканчивается, и Ронан возвращается на платформу, обнаженный в своей первичной форме. Огонь все еще горит, пожирая столб, с привязанным к нему телом, но все молчат.
Энергия толпы становится темнее и напряженнее, чем раньше. Если Ронан чувствует это, ему, похоже, все равно. Он ухмыляется от яростных лиц, окружающих его, торжествуя от содеянного. Дракон открывает рот, без сомнения, чтобы сказать больше, чтобы сыпать соль на рану, которую он широко раскрыл.
Крик разорвал сгустившуюся тишину, и человеческая женщина забежала на платформу.
– Vi ocir eus oce! – кричит она. Это один из самых старых и мрачных девизов Андрасари, популяризированный моим подстрекающим войну дедушкой, когда он был Конаем.
Ты убешь или умрешь.
Убешь или будешь убит.
Она быстрее, чем Ронан ожидал, ее ярость подпитывает ее движения. Женщина повалила Ронана на землю, нож, зажатый в кулаке образовал дугу в воздухе. С диким криком она замахивается и несколько раз бьет его в шею и грудь.
Стража Андрасари наводняют платформу, отрывая девушку от Ронана. Одно единственное движение, резкий поворот головы и жизнь, что теплилась в этом стройном женском теле, покидает его.
Анархия извергается, когда происходит сражение. Я пойман в тиски необходимости подавить толпу и необходимостью защитить Силу.
Я выбираю последнее, хватая ее за руку и торопя к одному из входов Андрака. Внутри Андрака тоже хаос, толпа людей кишит повсюду, когда они скандируют во весь голос:
– Vi ocir eus oce!
– Оставайся здесь, – я приказываю, вбегая в мою квартиру. – Не позволяй никому войти. Человек или Андрасари. Это не безопасно, пока я не восстановлю контроль.
Она молча кивает, и я ухожу.
Платформа опустела, тела Ронана больше нет на ней, но на поверхности имеется большая лужа крови. Вероятно, он мертв, потому что, хоть меняющиеся рур и могут выдержать серьезные травмы, мы все еще подвержены нападению на жизненно важные органы. Ронан был заколот в грудь. Может быть, клинок достиг его сердца.
Конечно, Афат ушел и больше не руководил насильственными последствиями. Об использовании ошейников, чтобы ударить током для подчинения людей не может быть и речи, потому что это навредило бы Силе.
Некоторые драки, сжигали людей заживо, но я приказал, пощадить жизни людей и вместо этого, загнать их, хотя некоторым удалось сбежать, я не беспокоюсь о погоне.
После того, как остальные покорены, неменяющиеся стражи арестовывают их и волокут в тюремные камеры.
Глава 14. Терон
Уничтожить следы казни и привести в порядок Андрак, заняло остаток дня.
К тому времени, я посетил Эйин, выяснив, что состояние Ронана, вечером ухудшилось.
– Он будет жить, – тихо говорит Эйин. – Через несколько дней он восстановится и встанет на ноги.
Эта новость должна принести мне облегчение, но вместо этого, я ничего не чувствую. Когда смотрю на Ронана, лежащего без сознания на столе Эйин, все, что чувствую – злость за то, что он сделал.
Когда я был ребенком, то считал его образцом для подражания, из-за его способности противостоять Афату. Мы должны были быть на одной стороне. Тот, кто работает над улучшением Андрасара, несмотря на упорство Афата, забивает кол в землю.
Когда все изменилось?
Эйин собрала медикаменты в сумку, будто готовясь уйти.
Я нахмурился.
– Куда ты идешь?
– Я должна позаботиться о людях, которые были ранены в бою, – говорит она.
– Это глупо, Эйин. Они не будут любезно реагировать на Андрасари, ухаживающую за их ранами.
Она сжимает губы.
– Но им нужна моя помощь ...
– Нет. – Я говорю жестче, чем предполагал, и она вздыхает. Я смягчился, расстроенный собой. – Не сейчас. Мне нужно сообщить им, что им предоставлен второй шанс, несмотря на то, что они сделали. Что они не получат другого, если будут упорствовать в своем неповиновении.
– Это совсем не похоже на тебя. Ты никогда не даешь второго шанса.
– Ронан забрал жизнь человека в надежде начать войну. Я хочу убедиться, что присек это в корне.
Говоря с ней не могу заставить себя посмотреть на нее, по той причине что она знает, что это не вся правда. Она всматривается в меня, ее интеллектуальный ум приходит к правильному заключению в считанные секунды.
– Ты делаешь это из-за Силы? – спрашивает она.
– Пощада жизни людей не принесет ей никакой пользы.
– Нет, но ты хочешь ее. Я видела, как ты смотрел на нее в тот первый день, когда привел сюда. Ты знаешь, что если убьешь их, она никогда не захочет иметь с тобой ничего общего.
– Не будь смешной, Эйин. Я не могу хотеть человека.
– Ты говоришь себе, что не «можешь», но это не значит, что «не хочешь». – Она улыбается моему хмурому взгляду. – Какая ироничная ситуация, Терон Висклауд, великий презиратель всех людей.
– Больше иронии, – тихо говорю я. – Она – моя половина огня.
Глаза Эйин расширились, и, запрокинув голову назад, она расхохоталась. Это не та реакция, которую я ожидал, но хорошо в такой кошмарный день, услышать смех моей сестры.
Когда ее юмор угасает, она становится мрачной, обнимая меня.
–Я рада за тебя, Терон, потому что ты нашел то, что желают найти очень многие. Но ты построил такую высокую стену вокруг себя, которая блокирует тебя от того, что твое.
Не зная, как реагировать, я взъерошиваю волосы, как раньше, когда мы были детьми. Сокрушаясь в знак протеста, она хлопает меня по руке и прогоняет.
Вернувшись домой, я вижу, что Сила стоит у одного из больших окон, выходящих на город под нами. Она не признает моего присутствия, и я колеблюсь. Но я отказываюсь от нее прятаться.
– Сила.
– Да, зевъена? – отвечает она, но не смотрит на меня.
Я нахмурился. Вчера именно так я требовал называть меня. В этот момент я знаю, что она использует это как щит, как способ отдалиться от меня. Точно так же, как я называл ее «человеком» или «рабом», когда мысли о том, что она подо мной, становились слишком заметными в моей голове.
–Не я тот, кто убил сегодня человека, – говорю я. – Почему ты злишься на меня?
Сила насмешливо хмыкнула.
– Человек.... Это то, что мы все для вас. Коллективное слово без индивидуальности, стадо, потому что легче ненавидеть нас и жестоко обращаться. – Наконец она встречает мой взгляд, ее глаза сияют от гнева. – Он был личностью с именем. Шихонг. Не просто «человек».
Каждая часть меня жаждет дотянуться до нее, обнять и утешить, но я знаю, что она не примет это. Не от меня. Не тогда, когда я олицетворяю ее страдания. И не должен. Это было бы опасно.
– Я обещала Ксиа, – говорит она, снова глядя в окно, покачав головой. – Я обещала, что освобожу его. – Она делает паузу. – Полагаю, он мертв. Больше никакого жестокого обращения и несправедливости.
Я должен быть счастлив, что она выглядит так, говорит так. Сломленная, ее плечи поникли, признавая поражение, ее голос пронизан только горьким смирением. Это то, что приносило мне удовлетворение в людях, в течение многих лет. Этот взгляд в их глазах, когда они понимают, что для них не осталось надежды.
Теперь все не так. Вместо этого, чувство вины сдавило мою грудь, и вместе с ней приходит сомнение в себе и своих убеждениях. Что-то, что я никогда не подвергал сомнению раньше.
Смешно, как это слабое, крошечное существо заставляет меня чувствовать себя столь незначительным, заставляет меня подвергать сомнению правду о том, чем меня кормили все эти годы. Если я смогу рассматривать ее за то, что она есть – что-то хорошее и честное – было бы вызовом увидеть больше ее характера в положительном свете?
Эти мысли меня огорчают. Они слишком чужды для меня, чтобы вызвать светлые эмоции прямо сейчас.
– У тебя, кажется, фантастические ожидания, несмотря на знание темной реальности своего существования. – Я приближаюсь. – Это облегчит твое разочарование, если я скажу, что пытался? Я пытался спасти его жизнь, хотя он был подозреваемым в преступлении, которое почти забрало мою жизнь. Хотя я никогда не щажу жизнь кого-то, кто пытается причинить мне вред.
– Тогда почему я здесь? Я ранила тебя клинком. Почему бы тебе не привязать меня к столбу и тоже не сжечь заживо?
– Потому что ты другая.
Ее гнев испарился, сменившись удивлением. Она мгновение смотрит на меня в молчании, пока я стою и жалею, насколько неосторожно слова сорвались с моих уст.
– Единственное что меня отличает, что я была настолько глупа, чтобы спасти твою жизнь. Достаточно глупа... достаточно самоуверенна, чтобы думать, что это изменит то, как ты смотришь на мой род. Я должна была оставить тебя умирать. – Ее темно-карие глаза вспыхнули гневом. – Я должна была развернуться и продолжить идти своей дорогой подальше от тебя.
Я двигаюсь к ней. Она отступает, пока не упирается в стеклянное окно, прижимающееся к ее спине. И все же я занимаю ее пространство, пока между нами остается несколько дюймов.
– Ты должна была, тогда бы мы оба умерли в блаженном неведении друг друга. – Я приподнимаю ее подбородок и опускаю свое лицо к ее. – Но ты осталась и прокляла нас обоих.
На этот раз, я не колеблюсь. Захватываю ее губы своими, и мой дракон бушует внутри меня, беспокойный и требующий, чтобы я взял больше.
Она бьет меня, конечно, потому что Сила – моя половина огня, и, как и я, никогда не сдается легко. Она толкает мою грудь и отворачивает лицо. Схватив ее запястья, прижимаю их над головой моей половинки, и она тут же извивается от моей хватки.
Понимая, что не может освободиться от моего захвата, Сила перестала бороться и замерла.
Я сильнее ее, больше, неподатлив против ее уступчивой утонченности.
Она моя противоположность.
Я – тьма, которая поглотит ее великолепный свет.
От неприязни и возмущения ее глаза гневно сверкают, а глубокое дыхание разрывает тишину. Даже когда она меня ненавидит, она самая чертовски красивая особь, которую я когда-либо видел, и я так сильно хочу ее, будто глубокая, постоянная боль поселилась в какой-то неосязаемой части меня.
Ее температура тела поднялась, запах возбуждения разрушил мою обычную уверенность в логике. Мое сопротивление этой жажде между нами встретило свою смерть. Зверя внутри меня не волнуют последствия.
Его волнует только то, что у него в лапах есть та, кого он больше всего хочет, и он намеревается пировать.
Глава 15. Сила
Передо мной больше не просто Терон.
Еще и тот темный монстр, который живет внутри него.
Ночь, и единственный свет вокруг нас, от города внизу. Терон нависает надо мной, как тень во мраке, но я все еще вижу его лицо. Все еще вижу, как его глаза мерцают золотым и огненным голодом, который крадет мое дыхание, и я знаю, что он собирается поглотить меня там, где мы находимся.
Я не позволю ему. Не сдамся, даже если мои соски – твердые вершинки, требующие его внимания, а между ног повлажнело от необходимости его прикосновения.
Я все еще не отошла от его первого поцелуя, когда он возвращается с другим. Терон наклоняет голову в строну, его язык скользит по моим губам, прежде чем медленно погрузиться в рот.
Страсть окутывает меня теплом, подавляя в момент, когда его язык кружит против моего. Но голос в моей голове, тот, что наполнен здравым смыслом и предусмотрительностью, кричит на меня, заставляя сопротивляться.
Не сдавайся.
Пытаясь освободить руки от его хватки, я отворачиваюсь от поцелуя, оставляя мою шею открытой. Терон медленно тянется губами вдоль линии челюсти и сосредотачивается на ямке под ухом.
Влажный жар его рта и языка вызывает ощущения стянутости между ног и вырывает у меня всхлип. Его свободная рука находит узел на моей одежде раба и рывком ослабляет его. Концы одежды открываются, оставляя меня в нижнем белье.
Румянец заливает мое лицо от гнева и стыда. Только один мужчина видел меня такой, но это было так давно, что ощущение, будто это в первый раз.
Смотрю на лицо Терона, его взгляд обжигает кожу, пугает меня своей интенсивностью. Я – мясо, поставленное перед диким, голодным животным, которое слишком долго было заковано, а теперь освобождено.
Бесполезно вырываться из его захвата. Его рука могла быть с таким же успехом, металлическим зажимом вокруг моих запястий. Я набралась сил, работая в пекарне, поднимая тяжелые мешки с хлебобулочной продукцией, но в хватке Терона я, как крошечная птица.
– Ты девственница, Сила? – спрашивает он внезапно, его голос глубже и грубее. Когда я не отвечаю, он дарит мне темную улыбку. – Полагаю, это не имеет значения. Поскольку, думаю, что стану твоим первым и единственным.
– Тронь меня, и ты умрешь, андрасари, – сплевываю я.
– Твои угрозы пусты и бессмысленны. – Терон склоняется к моему лицу, его голос хриплый. Пальцы руки скользят прямо под край моего лифчика, сдвигая его, так что он нежно ласкает нижнюю часть моей груди. – Тебе понравится то, что я собираюсь сделать с тобой, Сила. Ты будешь жаждать мой член, и когда я похороню его глубоко внутри тебя, ты будешь молить о большем, пока я трахаю тебя.
– Ты должен отбросить всю эту самоуверенность и вспомнить, свою мораль, андрасари, – говорю я, усмехаясь.
Мое сердце колотится, легкие отчаянно нуждаются в воздухе. Его непристойное обещание слишком громогласное, заглушающее рациональный голос.
Я резко вдыхаю, когда Терон поднимает эластичный материал моего лифчика, обнажая мою грудь для своего хищного взгляда. Он обхватывает одну своей большой, шероховатой рукой.
Зажав мой сосок между двумя пальцами, Терон дернул за него. Моя челюсть ослабела, когда предательское тело подалось вперед само по себе, а грудь выгнулась навстречу его контакту.
– По твоему мнению, у меня нет морали, – говорит он, насмешливым тоном, продолжая сжимать и ласкать мою плоть. – По твоему мнению, я отвратительный ублюдок, который не воспринимает тебя и твой род. – Терон наклоняет голову, так что его губы движутся у моего уха. – Но кем это делает тебя… – его рука сползала с моей груди, скользя по грудной клетке, медленно двигаясь мимо пупка. Я извиваюсь, а кончики его пальцев щекочут кожу чуть выше верхнего края моего нижнего белья – …когда ты хочешь такого, как я?
Предатель, который хочет прикосновения своего врага.
Предатель, который позорно стонет, когда получает желаемое.
Пальцы Терона скользят в мое нижнее белье, сползают вниз, раздвигая складочки промежности. Он давит на тугой бутон у меня в промежности, и я поднимаюсь на носочки. Крепко сжимаю глаза, а также губы, настолько, чтобы не закричать от наслаждения, поднимающегося в горле. – Раздвинь ноги, Сила, – рычит он. Кончики его пальцев вырисовывают ленивые круги на моей чувствительной плоти. Я демонстративно крепче сжимаю ноги, захватывая его руку.
– Я не сдамся тебе, – говорю я, но моему голосу не хватает уверенности.
Торжествующая улыбка искривила его губы. Это приводит в бешенство. Я хочу, стереть это с его лица.
– Ты такая красивая, когда упрямишься.
Он выпускает мои запястья в то же время хватается за нижнее белье и дергает его вниз по моим бедрам. Не задумываясь, я развожу их, чтобы лоскут ткани свободно упал на пол. Терон использует эту возможность, чтобы вклинится пальцами между моих ног.
Его пальцы изогнуты и вторгаются в мое лоно, в то же время его губы снова обрушиваются на мой рот. И решимость сопротивляться значительно ослабла, атакованная вещами, которые он делает с моим телом.
Ответный поцелуй Терону, сердитый, яростный.
Просто потому что, наконец, сдаюсь, не означает, что мне это нравится.
Кому и зачем я лгу? Мне нравится, очень нравится...
И я ненавижу себя за это.
Ненавижу за это и его.
Все же, я хочу его не меньше.
То, что мы делаем, кажется неизбежным. Бороться с этим похоже на попытку сдержать ревущий огонь руками.
Его толстые пальцы трахают меня, а горячий влажный язык доминирует над моим. Хватаюсь за переднюю часть его пиджака, пытаясь оттолкнуть. Вместо этого я шире раскрываю свои ноги для него. Сжав кулаком пиджак, притягиваю Терона ближе, и он проглатывает мой стон удовольствия, словно моя капитуляция дает ему жизнь.
Ощущаю на своих губах его жаркое дыхание, когда он разрывает поцелуй. Терон мнет ладонями мою грудь, перекатывая сосок между пальцами. Влажный звук исходит от того, где другие его пальцы манипулируют мной по его воле.
Каждое поглаживание заставляет меня напрягаться, а дыхание ускоряется, вынуждая меня поднимать бедра, отчаянно жаждая финиша, который его пальцы обещают мне.
Мое тело натянуто и напряжено.
Он прав, что он мой первый. Я исследовала свое тело, но никогда не чувствовала ничего подобного раньше. Ко мне никогда никто так не прикасался. Возможно, он также прав, что будет моим единственным.
Но Терон замедляется до мучительных темпов, что заставляет меня дрожать от разочарования.
– Терон ... – Я задыхаюсь. Не узнаю этот голос. Не могу звучать так отчаянно. – Ты ублюдок ...
– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, если ты оскорбляешь меня. – Терон сжимает мою грудь и толкает третий палец в меня, растягивая, чтобы я вскрикивала и поднималась на цыпочках. Его рука, должно быть, промокла от того насколько я возбуждена. – Но я могу, если ты просишь об этом.
Я больше не могу думать правильно. Просто хочу освобождения.
– Ты хочешь, чтобы я сказала, пожалуйста?
– Нет, этого недостаточно. Ты можешь сделать лучше, чем это.
– Тогда ... пожалуйста ... – Я надавливаю на него бедрами. —... Пожалуйста, трахни меня.
Он убирает руку, чтобы снять пиджак. Когда наконец избавляется от штанов, хватает меня за талию и тянет на пол.
Его рот обрушивается на мой в голодном поцелуе, и я отвечаю ему с таким же рвением. Скольжу руками вниз по его рукам, лаская даже гребни чешуек на его коже.
Он содрогается от моего прикосновения, и я наслаждаюсь низким горловым стоном удовольствия, которое он издает. Я не знала, что у андрасари растет возбуждение от прикосновения к их чешуе.
Моя голова кружится со скоростью, с которой мы двигаемся. В один момент мы спорили о чем-то, в следующий мы на полу спутались воедино.
То, что мы делаем неправильно, даже запретно. Я человек, раб, а он королевский андрасари. Если нас обнаружат, таким образом, меня убьют и, возможно, Терона тоже, за нарушение идеологий его людей.
Мы должны быть врагами, так как мы оказались здесь? Почему его прикосновения ко мне не кажутся неправильными? Может быть, он прав, и мы оба прокляты.
Терон – гора твердой, горячей плоти между моими ногами и надвигается на меня. Его член лежит на моем животе, жесткий и теплый. Вес ... длина ... Я стараюсь не дрожать от страха быть неспособной принять его.
Он прикладывает руку к моей шее, и следует легкий щелчок. Ошейник ослабевает и отпадает.
– Я не хочу раба, – говорит он, когда разместил под углом свою длину возле моего скользкого входа и скользит в меня. – Я хочу тебя.
Погружаюсь в темноту с ним, и понимаю, что не хочу возвращаться к свету, если не могу взять его с собой.
Его губы парят над моими, проглатывая мой вздох, когда он наполняет, растягивает меня. Его так много, слишком много. Он должен выйти и толкнутся вперед, чтобы полностью проникнуть в меня.
Когда он это делает, моя спина выгибается от пола. Мои стенки сжимаются вокруг него, но нет выхода, нет мягкости. Его член твердый и неумолимый. Он собирается уничтожить меня.
И я буду любить каждую секунду моего разрушения этим могущественным принцем-драконом.
Терон страдальчески замычал, толкаясь в меня. Порывы его теплого дыхания щекочут мою ключицу. Этот клубок удовольствия, который он уже задел внутри меня перезапускает свою спираль. Он не нежный. Опираясь на локти, Терон берет меня грубо и с анималистическим отчаянием.
Меня опьяняет то, что я заставила этого волевого мужчину, лишится сдержанности. Среди других он сдержан до холодной точки. Но со мной он зверь, одержимый похотью и решимостью утвердить меня своей.
– Терон ... – Я задыхаюсь, дрожа под ним, мои ногти царапают его широкую, мускулистую спину. Я удерживаемая во власти своей кульминации, переполнена удовольствием и теплом прокатившимся через мое тело.
Ругань, стон удовольствия грохочущий в груди, Терон кончает внутри меня. Его плоть пульсирует, наполняя меня своим семенем. Я крепко сжимаю его, надеясь выдоить каждую каплю внутрь моего тела.
Невероятная волна ощущений и покалывающего тепла проносится через меня. Мое сердце скачет, когда я внезапно наполняюсь взрывами энергии. Они отличается от оргазма, но чувствуется так же удивительно.
Он прижимается носом к моей шее, его рука скользит вдоль моего бедра, лаская, что гораздо мягче, чем то, что мы только что сделали.
– Ты моя, навсегда моя, Сила. – Он говорил это тихо, как если бы намеревался сохранить слова у себя в голове и по ошибке сказал их вслух.
– Да, – шепчу я, слишком напугана, насколько верны слова, чтобы сказать их громче. – Да, Терон, я твоя.
Глава 16. Сила
Переспать с врагом, не должно быть невидимой линией, которую вы можете случайно пересечь.
Это должен быть высокий забор, покрытый ядовитыми шипами, чтобы удержать вас от восхождения.
Это ощущалось так правильно, когда руки Терона ласкали меня, когда его губы были против моих, когда он отрывисто сказал мне на ухо, что хочет меня, когда он довел меня до уровня удовольствия, о существовании которого я никогда не знала.
В тот момент мы забыли, кто мы должны быть друг другу.
Конечно, после того, как это было кончено, мы были вынуждены вспомнить.
Я погрязла в чувстве вины. Тем не менее, не сожалею, потому что это означало бы, что я сделала другой выбор, если бы получила второй шанс. Я бы не сделала. Позволила бы ему целовать меня, взять меня на полу и наслаждалась каждой секундой этого.
Хуже всего, я бы позволила ему сделать это снова.
И именно по этой причине чувство вины сжимает мою грудь и наваливается на плечи.
Я действительно предатель. Для себя и для моего народа.
В то время как Ксиа, все еще в тюрьме оплакивает казнь отца, я охотно позволила их принцу утвердить мое тело, как его. Несколько дней спустя его прикосновение по-прежнему является призраком на моей коже.
Я пытаюсь притвориться, что все нормально. Что я просто еще один завъет, оказавшийся на службе ее зевъена. Что когда закрываю глаза, не вижу голода в его взгляде, когда он нависал надо мной. Что не слышу его стона, когда он кончал внутри меня.
Что я не это имела в виду, когда сказала, что его.
Однако, если бы я думала, что Терон был ублюдком до того, что произошло между нами в ночь казни Шихонга, он действительно оправдывает это имя сейчас.
Стена, которой он обычно окружает себя, толще, выше и холоднее, чем раньше. Он либо резко критикует то, что я делаю для него, либо вознаграждает меня холодным молчанием.
Его неспособность взглянуть на меня, и его избегание быть в той же комнате, что и я слишком долго, является достаточным доказательством того, что, даже хоть я и не жалею, он несомненно это делает.
Сидя в главной комнате, я стараюсь обратить внимание на книгу, которую читаю. Терон в своем кабинете, и говорит с кем-то. Может быть, у него встреча? Его сердитый голос интригует меня. Оставив свою книгу, я приближаюсь к закрытой двери, когда его приглушенный голос становится более связным.
– ... сжигание деревень. Теперь они будут создавать оружие из всего того украденного руриума ... Это потому, что вы недооценили их интеллект. Они стали скоординированными, подождите одну минуту. У меня непрошенная аудитория.
О Боже. Я забыла, что у существ андрасари есть такая досадная способность – чувствовать ваш запах издалека.
Я была готова поспешно уйти, когда дверь резко открылась, и он поймал меня.
Мы удерживаем взгляд друг друга. Я застыла там, где стояла, мой мозг в замешательстве от слов.
– Неужели восстание усиливается? – наконец спрашиваю я.
– Это не твоя забота, человек, – холодно говорит он. – Вернись к тому, что ты делала, и держись подальше от этой двери.
– Мы теперь вернулись к «человек»?
Богиня свыше, мне нужна замена. Мне нужна новая пара губ, потому что мои неисправны, и явно имеют склонность доставлять мне неприятности.
Терон разглядывает меня с удивлением, как будто он не может поверить, что я осмелилась произнести эти слова. Честно говоря, я сама довольно поражена. Я сглатываю и заставляю себя говорить поспешно.
– Я просто хочу быть в курсе того, что происходит. Я не видела ничего, кроме этих стен с тех пор ... со времени казни Шихонга. – Смущение заливает мое лицо, как всегда, когда вспоминаю о том, что мы сделали после казни Шихонга, воспоминание врывается с легкостью.
