Текст книги "Пленница дракона (ЛП)"

Автор книги: Шиа Меллой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Мои движения вялые, когда я прикасаюсь к маленькому металлическому кругу моего коммуникационного имплантата прямо за правым ухом.

– Терон, где ты был весь день? – спрашивает Эйин, как только ее голографическое изображение расцветает передо мной. Она хмурит брови, ее янтарные глаза наполнены беспокойством. – Ты выглядишь нездоровым.

– Яд, – говорю я. – Я в своей квартире.

– Я скоро буду там.

Эйин отключается, а я лежу на кровати, простыни охлаждают мою кожу.

Мои глаза смыкаются, а лицо человеческой женщины наполняет тьму за закрытыми веками.

Я был готов сжечь ее живьем, как только, она вышла из укрытия. Ее храбрость, несмотря на очевидный ужас, заинтриговала меня. Она говорила со мной честно. Первая в своем роде, чтобы бросить мне вызов и дожить до следующего дня.

Как может такое динамичное присутствие заключаться в маленьком существе, как она? Существует давняя шутка, что юмор Кахафуры темный и наполнен невероятными ирониями.

Это больше не шутка. Не для меня.

Нахождение асафуры редкость и повод, который заслуживает празднования. Все же я не могу наслаждаться этим моментом, когда союз с человеком запрещен.

Дверь в мою жилую зону открывается и закрывается. Шаги Эйин идут к моей спальне. Я благодарен за отвлечение от мыслей о маленькой человеческой женщине...

– Ты уже мертв? – спрашивает она, ее голос тихий.

– Я в пределах досягаемости объятий богини.

Открыв глаза, я обнаружил, беспокойство скрывающееся в чертах лица Эйин.

Ее длинные, темные волосы, как обычно, стянуты в неряшливый пучок. Несколько прядей свободно висят на левой стороне лица, скрывая шрам.

Моя рахса красива, но она не верит в это. Она только и слышит шепот за спиной, что ее шрам уродлив. Поэтому прячется за волосами и работой в качестве медика в Андраке.

– Прекрати смотреть на меня так, – приказывает она, ерзая.

Ей не нравится, когда я смотрю на ее шрам. Она думает, что я смотрю на нее с жалостью. Это не жалость, это разочарование в себе, что я не смог защитить ее от жестокости Афата.

– Ты не должна скрывать это, Эйин, – говорю я, приподнимаясь. Я пытаюсь убрать волосы от ее лица, но она отбрасывает мою руку. – Ты должна позволить ему видеть это как напоминание о том, что он сделал.

– Но это напоминает только тебе, Терон. Ты знаешь у него нет раскаивающейся косточки в теле. – Она выкладывает свой набор медицинских принадлежностей на кровати рядом со мной. – Теперь достаточно об этом. Как тебя отравили?

Я снимаю рубашку и показываю ей заживающие травмы на спине.

Ее прикосновение нежное, когда она прослеживает болезненные места. Она не трогает старые шрамы, но я знаю, что она тоже смотрит на них.

– Это ножевые раны, – говорит она, ее голос резкий от гнева. – Кто сделал это с тобой?

Несколько секунд проходят, пока я решаю, насколько готов поделиться с ней. Эйин – одна из моих самых близких друзей. Когда наши родители умерли, казалось, что весь Андрасар повернулся против нас. Все, что у нас было, все, на что мы могли рассчитывать, были мы друг у друга.

Мы стараемся не скрывать ничего друг от друга, но есть вещи, которые видел и делал, о чем никогда не расскажу Эйин. Конечно, есть секреты, которые она никогда не делила со мной.

Некоторую правду лучше всего оставить невысказанной, если это означает защиту тех, кого ты любишь от опрометчивых решений.

Эйин – спокойное, разумное существо, но она склонна к преднамеренным действиям независимо от последствий.

У нее мстительный характер. Если я скажу Эйин, что атака на меня была преднамеренной, она не будет такой же терпеливой, как я, в поисках мести, независимо от ее взглядов на людей.

– На меня напали люди, когда я был в форме дракона.

Она хмурится, но не комментирует. Она генерирует переносной медицинский сканер, голубой свет освещает мою кожу, когда она меня осматривает.

– Яд замедляет процесс, но мышцы и кости почти полностью восстановлены, – говорит Эйин, глядя на экран сканера. – Кожа тоже исцеляется. К сожалению, я не думаю, что кровь перевертыша собирается защитить тебя от рубца на этот раз. – Откладывая сканер, она вручает мне контейнер. – Возьми. Скоро тебе это понадобится.

Извлекая шприц из своего набора, Эйин берет у меня кровь и проверяет ее. После считывания результатов она заполняет другой шприц прозрачным раствором.

Она протыкает мою плоть шприцом и тошнота наступает в тот момент, когда раствор полностью введен. Я отхаркиваю содержимое желудка в контейнер, который она мне вручила.

– Неприятный побочный эффект противоядия, – говорит она с сочувствующей гримасой, когда похлопывает меня по плечу. Эйин протягивает мне тряпку, чтобы вытереть рот. Ее черты становятся серьезными, ее голос мягкий. – Была ли атака неспровоцированной Терон?

Я хмурился.

– Да.

– Ты говоришь правду?

– Это было не спровоцировано, – настаиваю я. – Я отправился в полет, а когда приземлился, попал в засаду группы из них. – Я пожал плечами. – Возможно, я напугал их или нарушил одну из их повстанческих встреч.

– Уголки ее рта опустились вниз в неодобрении.

– Ты убил их.

Это не вопрос. Она знает мои взгляды на людей. Но Эйин не разделяет мое убеждение, что люди не принадлежат Андрасару.

Она не винит их в кончине нашей семьи, как я. У нее есть абсурдная идея о том, что люди и существа рур могут жить вместе в мирной, равноправной гармонии.

Я предупредил ее, никогда не говорить эти мысли вслух, если она ценит свою жизнь.

– Конечно, я их убил, – говорю я. Мой хмурый вид усиливается, мой тон оборонительный. – Они пытались убить меня. Я должен был позволить им это? Ты предпочла бы, чтобы группа животных, убивших твоего брата, были живы и здоровы?

– Они не животные, Терон, – тихо говорит она, когда убирает свои медицинские принадлежности. Она смотрит на меня. – Вы. Все вы. Ты, Ронан и Афат.

Разочарование, сияющее в ее янтарном взгляде, похоже на одно из этих клинков руриум в моей груди. Приравнивать меня к Ронану, я не возражаю, но чтобы она приравнивала меня к Афату, только добавляет глубокое оскорбление к травме.

– Я не похож на Афата, – холодно говорю я. – Афат, ни Ронан, не пощадили бы жизнь человека, который причинил им вред, но я сделал.

Я излагаю рассказ о человеческой женщине, появляющейся и удаляющей клинки, наше разногласие, которое привело к короткой драке, и она ранила меня. Я не упоминаю, что она моя асафура.

Эйин хмурится.

– Она спасла тебе жизнь, а ты отплатил, заключив в тюрьму?

– Сохранение ее жизни, достаточная оплата.

– Ты превыше этого, Терон. – Она качает головой. – Ты можешь сделать больше, чем это.

Ее разочарование не утихает. Мне не нравится, что она заставляет меня чувствовать себя ребенком, который сделал что-то ужасное. Это не первый раз, когда мы расходимся во мнениях с моим отношением к людям, но что-то в этом случае беспокоит меня.

Я не хочу признаваться в этом ей или себе, но она права. Поскольку это раздражает, каждый вдох, который делаю отныне, любезность усилий человека. Заключить ее в тюрьму было бесчестным поступком.

– Мне больше нечего с ней делать, – говорю я. – У нее упрямый характер. Если я поставлю ее на работу в Андрак, она будет пытаться сбежать и будет убита, когда ее обнаружат.

Глаза Эйин светятся от волнения.

– Ну, так как она быстро помогла и достаточно умна, чтобы знать, что делать, она может не против остаться, если будет работать в лазарете. Я могу обучить ее, как моего помощника.

– Однозначно нет. Людям нельзя доверять, особенно в эти времена, когда они замышляют восстания против нас. Я не стану подвергать твою жизнь опасности.

– Если бы вы освободили их, рассматривая как равных, достойных уважения и прав, тогда им не понадобилось бы замышлять восстания. – Она поджимает губы. – Тебе не нужно всегда быть моим защитником, Терон. Я могу сама отлично справиться.

Нахмурившись, я не отвечаю на ее первое заявление.

– Я всегда буду твоим защитником, до тех пор, пока богиня дает мне дыхание. – Идея формируется, когда я надеваю рубашку. Мне не нравиться это, но это временное решение, которое может принести пользу мне в борьбе с повстанцами. – Человек больше не будет сидеть в тюрьме. Я решил, что буду с ней делать.

Глава 5. Сила

После жизни в лесу тюрьма – отпуск.

В лесу у меня была постель на твердом, земляном полу или на грубом стволе дерева. Температура колебалась между знойной днем и холодной – ночью.

Пищу нужно было либо поймать, либо заставить подчиниться, или осторожно выбирать, в случае , если она была ядовита. Вода была редкостью.

Так же были существа, которые по виду, хотели моей смерти и преследовали меня с целенаправленной яростью. Насекомые, которые безжалостно кусали меня или пытались заползти в рот или под одежду, пока я спала.

Хуже всего была темнота. Безлунные ночи, окутавшие лес в настолько густой завесой мрака, что я не могла видеть свои пальцы, даже, когда держала их перед глазами.

С другой стороны, тюрьма – куб, пылающий светом. Три стороны толстого прозрачного стекла, четвертая сторона – армированный металл.

У меня есть стул, стол и миниатюрный туалет. Кровать невелика, но тонкий кусок пены на плите, возвышающейся над землей, превосходит приподнятый сучковатый корень дерева вместо подушки.

Они забрали мою сумку, в которой были часы, поэтому не знаю, сколько времени прошло. Я спала, беспокойно вздрагивая и ворочаясь, и теперь я больше устала, чем прежде. То, что я хотела – это душ, а не быстрый всплеск в реке.

То, чего я хотела бы больше всего – свободу.

Но стража за стеклом, с мертвыми глазами на гранитных лицах являлась доказательством того, что мои мечты и желания находится за пределами моей досягаемости.

Поэтому я сижу за столом, скрестив руки, и жду.

Жду чего?

Часть меня все еще верит, что справедливость восторжествует. Меня посадили в тюрьму за преступления, которые я не совершала. Разве преступление причинить кому-то вред в целях самообороны? Я полагаю эти тонкости не имеют значения, из-за того, кто я и кого ранила. Человек, владеющий оружием против обычного Андрасари, страдал от сильных избиений.

Тем не менее, я нанесла удар Най Терону Висклауду. Если бы его отец не умер, когда он был слишком молод, чтобы принять власть, Терон был бы Конай Андрасары. Как принц, и надзиратель, он является важным и уважаемым существом в Андрасаре.

Что случится со мной за причинение боли кому-то вроде него?

Тревога захватила меня липкими пальцами, мои конечности онемели, и это заставляет меня нервничать. Поднявшись, я расхаживаю по комнате. Возмущение поднимается во мне волной едкой желчи.

Это так несправедливо. Я спасла жизнь этого ублюдка, и как он мне отплатил? В следующий раз, когда его увижу, сделаю больше, чем удар в руку. Моя атака будет безошибочна, так что я действительно заработаю свое место в этой тюрьме.

Как будто богиня услышала мое яростное обещание и решила проверить мою искренность, дверь, ведущая в тюремные камеры, раздвинулась, и Терон шагнул через нее.

Я, застыв на месте, наблюдаю за его приближением. Мое сердце тяжело стучит в груди и громко отдается в ушах с каждым шагом, который приближает его. Он стоит за стеклом, лицом прямо ко мне, и я не могу отвести взгляд от его пронзительных глаз, широких плеч, мощного торса.

Он надел черную куртку, которая подчеркивает широкие плечи и подходит к его фигуре, а также черные брюки и сапоги. Золотая булавка в форме дракона , распахнувшего мощные крылья в полете, прикреплена к куртке поверх правой груди. Его челюсть – острые углы, смягченные напылением темных волос на его бронзовой коже.

В лучах света, окутавших его, его глаза ярко-золотые, он невероятно, бесспорно красив.

Возможно, именно это осознание выдавливает весь воздух из моих легких. Или, что он открыл дверь в мою тюремную камеру и вошел внутрь, его присутствие как вакуум, всасывает весь кислород?

Любые злые слова, готовые сорваться с кончика моего языка, покидают меня. Если бы я не чувствовала себя предателем за спасение его жизни, я, конечно же, сочла бы его привлекательным.

Он изучает меня, не говоря ни слова. Я ерзаю под его вопиющим взглядом. О чем он думает? Я сдерживаюсь от внезапного глупого побуждения поправить мои волосы. В лучшие времена, мои кудри были красивы и податливы, но иногда Иккон дразнил, что я ходячее птичье гнездо.

Наконец, он заговорил.

– Как тебя зовут, человек?

Я скрываю свое удивление. Большинство Андрасари не удосуживаются узнать имя человека.

– Сила.

– А имя твоего хозяина?

– Он не был моим...

– Когда я задаю тебе вопрос, я хочу, чтобы ты ответила на него. – Он продвигается, его глаза угрожающе вспыхивают. – Никогда не заставляй меня повторять или тебе не понравятся последствия.

– Иккон, – говорю я, сопротивляясь желанию возразить. – Он владел пекарней, и я была его помощником.

– До того дня, когда ты его убила.

Растущий гнев и боль заставляют меня отступить, словно избегая его ужасного обвинения.

– Он был всем, что у меня было. Я никогда бы не причинила ему вреда.

Его черты ожесточаются.

– Ты также была его любовницей?

– Нет, – говорю я, чувствуя отвращение от его вопроса. – Он был для меня как отец.

Мгновение он ничего не говорит, прежде чем продолжить свой допрос.

– Ты сообщила о его смерти?

– Я не могла. Меня преследовали напавшие на него, пока я не упала в болото, которое скрыло мой запах.

– Где ты жила после того, как бросила его?

Даже несмотря на то, что я знаю, что он умышленно пытается разозлить меня, его слова ранят, потому что они верны. Я должна была остаться, чтобы помочь Иккону, должна была проигнорировать его просьбу бежать, и вместо этого бороться, чтобы защитить его.

– Йоа.

– Ты была далеко от Йоа, когда мы встретились. Куда ты направлялась?

Не желая говорить ему правду, я колеблюсь.

– Город. Думаю, я прибыла к месту назначения благодаря тебе.

Большая ошибка. Я не знаю, как, но он знает, что я лгу. Он нарушает мое личное пространство, заставляя меня поспешно отступать. Край стола ударяет меня по бедру, но я игнорирую удары острой боли. Мое внимание захватывает этот мужчина андрасари.

– Ты знаешь, что я делаю, с лжецами, человек?

– Позволь угадать – убиваешь их?

Это действительно самое худшее время для сарказма, но слова выскользнули у меня изо рта, прежде чем я смогла их остановить. Мои глаза расширились в шоке, от того что я говорила с ним так, и удивление дублируется в его глазах, пока он не восстанавливается.

– Да, я убиваю их, – говорит он. – Ничто не удовлетворяет меня так же, как давать кому-то, кто говорит неправду, что они заслуживают. – Он наклоняется, его тепло согревает меня, голос ласкает, как будто он мой любовник, говорящий сладкие слова мне на ухо. – Сначала я начинаю с ног. Зачем лжецам твердо стоять, когда их слова построены на фальшивом фундаменте? Затем я вырываю их пальцы по одному. Лжец не должен использовать свои руки, чтобы совершить предательство. Я вырываю их язык, потому что справедливо – забрать их оружие. Их крики, когда мои когти погружаются в их грудь, это не только красивый звук, это превосходно.

Его слова имеют желаемый эффект. Я осмелилась перечить ему, но я не достаточно храбрая для этого монстра. Мое тело дрожит так же сильно, как и в момент первого столкновения с ним в форме дракона.

– Итак, я снова спрошу тебя, Сила, – он говорит мое имя, как будто это оскорбление, – и ты скажешь мне правду. Впредь ты всегда будешь говорить мне правду. Куда ты направлялась?

– Я собиралась в Тарро. – Я ненавижу себя, за то, что не могу посмотреть на него, когда говорю, как будто я слабый раб, который боится своего хозяина.

– Людям не разрешают покидать Андрасару. Ты была бы убита при попытке.

– Я все же собиралась попробовать. —Напряжение растекается по низу моего живота, когда я поднимаю взгляд от блестящего пола, чтобы посмотреть на него. Не зависимо от того, что это ощущение обозначает или символизирует, я не знаю и не хочу знать. – Я слышала, что существа рур в регионе Тарро принимают всех и никого не порабощают. Я была готова рискнуть жизнью, чтобы увидеть, действительно ли такое место существует. – Я делаю паузу. – Вместо этого, я рискнула своей жизнью, чтобы спасти тебя.

Его суровая маска дает трещину на мимолетную секунду. Я бы пропустила это, если бы мой взгляд дрогнул немного. Мне бы хотелось думать, что минутный проблеск в его возвышающейся стене ненависти -был виной, но я думаю, если вы достаточно твердо смотрите на что-то, вы в конечном итоге будете видеть это, даже, если этого там нет.

Единственное, что я узнала наверняка, это то, что Терон Висклауд мастерски скрывает свои эмоции.

– Тогда ты будешь рада, я здесь, чтобы отплатить тебе за твои усилия.

Пораженная, я оживилась с надеждой.

– Ты собираешься меня освободить?

– Да, – говорит он, и мое сердце вздымается. Я не могу в это поверить. Он отпускает меня на свободу. Возможно, я недооценила его. Может быть, он не бессердечный ублюдок, в конце концов.

– Спасибо, – говорю я хриплым от облегчения голосом.

И затем он представляет серебряное металлическое кольцо. На его оболочке тусклый блеск от огней над нами. Я распознаю, что это такое, когда он размыкает кольцо на части. Все облегчение, которое заставило мое сердце взлететь, исчезло.

Я погружаюсь в жестокую реальность. Впервые в моей жизни, ошейник завъет сжимается вокруг моего горла.

Золотые глаза Терона блестят с удовлетворением.

– Пожалуйста.

Глава 6. Сила

Терон освободил меня из тюрьмы только для того, чтобы снова посадить в тюрьму в качестве раба.

Но ненадолго.

Он приказывает мне следовать за ним, когда мы выходим из камеры. Как только мы проходим через двери тюрьмы в коридор, я убегаю.

В глубине души я не надеялась, что уйду далеко. Поэтому, конечно, я этого не делаю. С истинной верой, надежда человека становится реальной. Реальность, однако, награждает меня жгучим ударом ошейника.

Мои ноги подгибаются, и я падаю на пол. Слабое тепло распространяется через меня, и колющее ощущение проходит по моим рукам.

Терон приближается ко мне, черты его лица не отображают эмоций.

– Твой ошейник связан с моим коммуникационным имплантатом, – говорит он, нависая надо мной. – Я могу наказать тебя просто мыслью. Рад, что ты узнала о последствиях неподчинения мне заблаговременно.

Я использую стену для поддержки, чтобы встать. Моя неприязнь к нему возрастает.

– Если ты поступаешь так с тем, кто спас тебе жизнь, я в ужасе от мысли о том, что ты делаешь со своими врагами.

– Ты мой враг. Это религиозное руководство, которое вы называете кармой, применяется здесь. Я вознаграждаю твое плохое поведение страданиями.

Я свирепо смотрю на него.

– А если я буду хорошей, как ты наградишь меня?

Только после того, как слова повисли в тишине, я понимаю, что они звучат как неуместная инсинуация. Его ноздри раздуваются, как будто он тоже это понимает. Между нами не так много пространства, и тишина создает интимность, которой не должно быть.

Его взгляд опускается к моему рту и задерживается там, как будто в рассуждении. Я стою неподвижно, окаменев от шока. Вряд ли, его занимает эта мысль. Почему он хотел бы поцеловать меня после провозглашения меня своим врагом?

Почему я хочу, чтобы этот ублюдок поцеловал меня после того, что сделал?

– Жизнью в твоем теле, так чтобы ты могла продолжать служить мне.

Его взгляд тверже и холоднее, чем когда-либо прежде, его пальцы, как металлические полосы вокруг моей руки, когда он ведет меня вперед. Он отдергивает руку, как будто прикосновение ко мне смертельно для его здоровья, но тепло его прикосновения остается на моей коже.

Стены коридора неизменно серые без окон, а потолок низкий. Холодный воздух и затхлый запах завершают мрачность нашего окружения. Мы должно быть под землей.

Терон идет рядом со мной, его тело держится так прямо, я уверена, что задняя часть его головы идеально выстраивается в линию с его пятками. Он смотрит вперед постоянным сердитым взглядом.

– Куда ты меня ведешь?

Он не отвечает. Он не признает, что слышал мой вопрос. Типичный подход андрасари к человеку. Наши виды незначительны для них, и, следовательно наши голоса не услышаны.

Но независимо от последствий я не позволю ему так относиться ко мне.

– Я существую, – говорю я с горечью. – Ты можешь видеть меня и слышать, как я вижу и слышу тебя.

– Ты существуешь только, чтобы служить своему зевъена.

– Единственный хозяин, которому я когда-либо служила, – это я сама.

Я жду, что он оглушит меня, или будет угрожать мне смертью, или пройдет весь путь, и убьет меня, как и обещал, таким образом, как часто делает. Вместо этого он награждает меня неприятной улыбкой.

– Твоя сила духа замечательна, – говорит он. – Я почти сожалею о том, как быстро сломаю ее. Будем надеяться, что ты приложишь эту силу к своим обязанностям.

Молчание наступает между нами, и я позволяю ему задержаться. Нет никакой пользы, чтобы поговорить с ним. Стена сделаная из чистой стали руриум уступит быстрее, чем Терон Висклауд.

Попросить его увидеть меня как нечто выше грязи под его обувью, никогда не сработает. Тем не менее, это не остановит меня от попыток.

По крайней мере, пока я не выберусь отсюда.

Знак над парой черных дверей в конце коридора гласит, что это жилая зона для рабов.

Ну, это отвечает на мой предыдущий вопрос.

Терон останавливается перед дверьми, и я жду рядом с ним. Мне одновременно любопытно и неохотно видеть, что внутри. Затем, как если бы он передумал, он резко разворачивается и уходит налево в короткий коридор.

Я поспешно следую за ним в лифт, который он направляет на главный этаж.

Лифт объявляет о нашем прибытии, и двери открываются в суету рабочих Андрака.

Отполированное стекло, и блестящий хром окружают нас, потолок высокий и изогнутый. Андрак является резиденцией Конай и всех важных членов, которые служат правительству Андрасары.

Все кажется таким современным и прогрессивным по сравнению с причудливой деревней в Йоа, в которой я прожила двадцать два года.

Большинство слоняющихся людей, которых я вижу это Андрасари, одеты в разглаженную одежду, носят полированную обувь, и обладают видимостью образа жизни заботы и комфорта.

Остальные люди покрыты нелестными серыми металлическими ошейниками вокруг шеи. Некоторые носят простое платье с рукавами, которые достигают локтей, окаймленные снизу телячьей кожей и завязкой вокруг талии, удерживая концы платья, чтобы не распахнулись. Остальные носят комбинезоны без карманов.

Люди здесь не выглядят избитыми и измученными, как те, что я видела за пределами Андрака. По видимости, находиться в непосредственном рабстве у Koнай имеет свои преимущества.

Взгляды некоторых андрасари следуют за мной, когда я иду за Тероном. Самосознание и смущение давит на плечи из-за моего внешнего вида. Лес не пощадил мою одежду, и я знаю, что выгляжу грязной и жалкой.

Смотри прямо перед собой, говорю я себе, для меня не имеет значения, что андрасари относятся ко мне с отвращением. Я не знаю этих людей, и мне все равно, что они думают обо мне. Поскольку многие из них верят, что все люди грязные и отвратительные, тогда я думаю, мой потрепанный вид укрепит эту веру.

Наконец, Терон приводит меня в лазарет. Белые стены и резкое освещение почти ослепляют, и есть антисептический запах. За большим столом, расположенным возле входа, два существа андрасари, одетые в белые халаты.

Они оба приветствуют Терона, но только женщина встречает мой взгляд, когда мужчина хватает планшет и спешит прочь.

Темные волосы девушки андрасари стянуты сзади в узел, хотя хорошая часть ее волос скрывает левую сторону ее лица. Она красивая, ее черты знакомы по какой-то причине. Когда я смотрю на ее имя, вшитое в ее халат, я знаю почему.

Эйин Висклауд. Сестра Терона и Най са Андрасары.

– Привет, – говорит она, улыбаясь. Она приветствует меня тем способом, как андрасари приветствуют свою ровню, прижимая руку к груди и опустив голову.

– Привет, – говорю, удивленно. Неловко, я приветствую ее таким же образом. Мне не нужно смотреть на Терона, чтобы понять, что он не одобряет. Его презрение источается от него волнами.

– Я слышала, ты спасла моего раха, – говорит она, обойдя стол. Затем она делает что-то еще более удивительное, чем приветствие меня как друга. Она сжимает мои руки в своих. Ее золотые глаза наполнены настоящей эмоцией и благодарностью. – Спасибо.

Мои глаза расширяются, я молча киваю. Я никогда не хотела и не ожидала никакой благодарности за то, что сделала. Но близкие Терона счастливы, что он все еще стоит и способен на свой обычный террор.

Ее взгляд мелькает на мою шею, и губы сжимаются. Она переводит взгляд на Терона.

– Почему ты надел ошейник на нее?

– Она – человек, – говорит Терон, как будто только это объясняет. – Как я уже говорил тебе раньше, она рискнет сбежать.

– Тогда отпусти ее, – говорит она. Это сестра Терона? В это трудно поверить. Я всегда была уверена, что единственные члены семьи Висклауд, которые не ненавидели людей, были мертвы. Возможно, я ошиблась.

– Прекрати подрывать меня, Эйин, – раздраженно говорит он. – Продолжай работать. Мне нужно делать другие вещи вместо того, чтобы сопровождать человека.

Эйин хмурится, готова возразить, когда я говорю.

– Почему меня привезли в лазарет?

Ее хмурый взгляд смягчается, когда она смотрит на меня.

– Я бы хотела просканировать тебя, – говорит она. – Терон сказал, что ты упала, когда помогала удалить клинки. Я хочу убедиться, что ничего не сломано.

– Я в порядке. Мне больше не больно.

– Не повредит убедиться.

Несмотря на то, что она искренне дружелюбна, я не чувствую себя комфортно. Особенно с присутствием Терона, как темное облако, ограбившее свет комнаты.

Эйин касается меня, как кто-то, кто нашел потерянного, раненого детеныша животного. Я чувствую, так много. Никого, кого я люблю, нет в живых. Я одна на невероятно незнакомой и враждебной территории, среди незнакомцев, которые ненавидят меня, потому что я существую.

– Хорошо, – говорю я, смягчаясь. Это не так, как если бы у меня был настоящий выбор. Терон просто оглушит меня снова и потащит обследовать.

Эйин направляет меня в комнату с широким прямоугольным металлическим столом, установленным в центре.

Она инструктирует меня, как лежать на его поверхности и я молча делаю, как она просит. Поверхность стола светится синим, а Эйин извлекает планшет, нахмуривши лоб от концентрации, когда всматривается в экран.

Устав смотреть в потолок, моя голова ложится на бок, и мой взгляд соединяется с Тероном.

Он не отводит взгляд и я тоже. Это тепло, которое я почувствовала в животе прошлой ночью, снова проявляется. Он высокий и сложен так порочно. Должно быть, его трудно не заметить даже в переполненной комнате. Буквально невозможно не заметить его сейчас, когда его взгляд удерживает мой.

В то же время, я задаюсь вопросом, были ли его раны полностью излечены, я напоминаю себе, что меня не должно это волновать. Этот ублюдок заключил меня в тюрьму, похитил, оглушил и поработил. Не обязательно в таком порядке, но эти истины должны быть на переднем плане моего мозга всякий раз, когда я смотрю на него. Идиотское притяжение действительно должно быть брошено на путь огненного дыхания драки.

Итак, я, наконец, отвернулась от него. После сканирования Эйин заставила меня сесть. Она переключает любопытный взгляд между мной и Тероном, прежде чем извлекает шприц и подходит ко мне.

– Прививка, – говорит она на мой подозрительный взгляд. – У нас с тобой нет чудотворной крови перевертышей, чтобы отгонять болезни.

Зная, что она неменяющееся существо рур, неспособное достичь формы дракона, делает ее менее опасной. Это не значит, что неменяющиеся существа рур менее опасны, чем их перевертыши коллеги. Они все еще быстрее и сильнее людей. Эйин может быть любезной, но я не сомневаюсь, что она может убить меня в мгновение ока, если по какой-то причине увидит во мне угрозу.

Она наклоняется вперед, чтобы ввести укол в мою руку. Волосы на стороне ее лица сдвигаются, открывая длинный рваный, неровный шрам на щеке под левым глазом.

Кто мог сделать это с ней?

После введения укола она нервно приводит в порядок волосы, чтобы снова скрыть лицо.

– Ты не должна скрывать это, – говорю я ей. Наверное, грубо комментировать ее шрам, но она была единственным дружелюбным лицом, которое я видела за долгое время. У меня побуждение, показать ей какую-то доброту в ответ. – Шрамы рассказывают интересную историю.

– История этого шрама вообще не интересна, – говорит она, когда помогает мне, слезть со стола. – Это скучная история о маленькой девочке, которая до сих пор не научились держать рот закрытым.

– И это то, что человек не должен знать, потому что это не ее дело, – говорит Терон, приближаясь. – Ты здесь закончила?

– Да, – говорит Эйин, быстро бросив хмурый взгляд на Терона, прежде чем улыбнуться мне. – Ничего не сломано. Несколько синяков, но отдых вылечит это, и никакой напряженной деятельности.

Улыбнувшись ей в ответ, я чувствую себя немного менее безнадежно, касательно моей ситуации. Это все еще ужасно, но, зная, что Най са Андрасары, похоже, на моей стороне, дает мне надежду, что, может быть, я смогу найти выход из когтей Терона.

Терон и я покидаем лазарет и снова направляемся в один из лифтов. Но вместо того, чтобы направиться вниз, он касается кнопки на верхнем этаже.

– Я думала, ты отвезешь меня в жилую зону для рабов, – говорю я.

– Это то, где ты хотела бы быть? – спрашивает он, удивляя меня ответом.

– Ты точно знаешь, где я хочу быть, – говорю я, хмурясь на него. – Даже твоя собственная рахса думает, что я должна быть...

– Замолчи, – холодно говорит он. – С тех пор, как я встретил тебя, ты была ничем иным, как бельмом в глазу.

Молчание наступает между нами, когда лифт поднимается. Это ощущается странно, что такие драки, как Терон, нуждаются в этих механизмах. В форме дракона они не обладают гравитацией.

– Разумные люди не держат вещи или людей вокруг себя, которые раздражают их, – говорю я, не желая подчиняться его приказу. Очевидно, у меня есть желание смерти.

– Ты права. Они уничтожают их.

– Это еще один намек на мое убийство? Почему бы тебе просто не пойти и не сделать это?

– Потому что, поскольку ты пытаешься притвориться, что не боишься, смерти или меня, я знаю, ты боишься нас обоих, человек. У тебя упрямый дух. Наполненный такой сильной надеждой, что если ты перегнешь палку и дольше продержишься, то будет лучше для тебя. Придет спасение. – Его улыбка холодна, как и его голос. – Но это не так. Это никогда не осуществится.

Среди упрекающего тона, в его голосе горечь, которая утверждает, что он говорит из личного опыта. Что с ним случилось, чтобы заставить его придерживаться такого угнетающего взгляда на жизнь?