Текст книги "Сильные души (ЛП)"

Автор книги: Шей Шталь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

Куинн

Я понятия не имею, что сказать Джанет на похоронах. Что я должна сказать? Мне жаль?

Неа. Она потеряла своего единственного сына. Извинения не подойдут, это никогда не выразит мою обеспокоенность. Поэтому я ничего не говорю и просто стою рядом с ней.

– С учетом всего, через что мне сегодня пришлось пройти, я не уверена, что смогу справиться с ней, – говорит Джанет, глядя на Тейлор и группу учеников, окружающих ее. Конечно, они переживают за свою скорбящую подругу.

– Это неудивительно, – говорит Мел, закатывая глаза, и обнимает меня за плечи.

Да, это вовсе не было сюрпризом.

К нам подходят Ганнер и Джейден, их лица мужественно мрачны, как и у всех остальных. Я знаю, они тоже тяжело все это переносят, и от этого мое чувство вины еще больше усугубляется.

Джанет дарит им вымученную улыбку, когда они обнимают ее, а потом смотрит на меня.

– Куинн, могу я поговорить с тобой, дорогая?

Проводя ладонью по щекам, я киваю, пока стираю слезы.

– Конечно.

Она уводит меня от компании, пока Ганнер разговаривает с Мел, прижимая ее к своему боку. Мой взгляд медленно перемещается от компании на Джанет, я заинтересована тем, что она собирается мне сказать. Сделав глубокий вдох, она медленно его выпускает.

– Я знаю, ты винишь во всем себя, и я слышала, что люди в городе обвиняют тебя, но я хочу, чтобы ты знала, что я тебя не виню. И никогда не буду. Это был несчастный случай, и я не хочу, чтобы ты думала, что я виню тебя в том, что произошло с Чейзом.

Я киваю, потому что, ну, правда, что еще я могу сказать? Я боюсь, что если начну говорить, то разревусь и не смогу остановиться. Поэтому я просто киваю головой, снова и снова, будто говорю, что верю ей, но на самом деле я не уверена, что смогу.

Я хочу этого.

Но знаю, что это никогда не произойдет.

Джанет обхватывает мое лицо ладонями, чтобы наши взгляды встретились.

– Пожалуйста, просто помни о том, что все еще желанный гость в моем доме, в любое время, и я всегда рядом, чтобы поговорить, если понадоблюсь. Пообещай, что будешь по-прежнему приходить навестить меня. Ты – единственный человек, который любит его так же сильно, как люблю его я.

И снова я просто киваю.

Она притягивает меня к себе в крепкие объятия, а затем к нам подходит Барб, сестра Джанет.

– Пора начинать.

* * *

Каждый раз, когда я думаю о том, что Чейза на самом деле больше нет, меня начинает мутить. Я хочу плакать, но слезы кажутся слишком мелочными, слишком несущественными по сравнению с той пустотой, которую я ощущаю. Также я чувствую, что не имею права плакать, не в присутствии его мамы.

Почему, когда ты делаешь плохой выбор или получаешь неприятный опыт и хочешь о нем забыть, это единственное, что у тебя не получается?

Это как ночные кошмары, которые будят тебя посреди ночи, но остаются с тобой, из-за чего ты больше не можешь уснуть. Именно это я ощущаю, когда стою рядом с Джанет у могилы Чейза.

Я не хочу думать о неправильном выборе, который я сделала, но воспоминания о моем разрыве с Чейзом накрывают меня… как кошмар, от которого я не могу проснуться.

Я возвращаюсь обратно в тот сентябрь, вынужденная пережить ту ночь снова. Ночь, изменившую всю мою жизнь.

Во взгляде Чейза напряжение, и он с такой силой обхватывает руль, что белеют костяшки на его пальцах, пока мы сидим вдвоем в тишине в его грузовике около дома Джейдена.

Он разворачивается лицом ко мне.

– Что происходит, Куинн. Ты сама не своя с тех пор, как я вернулся.

Я не знаю, что ему сказать, потому что уж точно не могу сказать ему правду. Она уничтожит его.

– Я не хочу говорить об этом прямо сейчас, Чейз! – кричу я, потянувшись к ручке двери.

Как только выхожу из грузовика, я тут же отхожу в сторону пляжа, где, я уверена, смогу отделаться от него. Хотела бы я иметь возможность бежать километры без остановки, наедине с этим песчаным берегом и исчезать в ночи, если захочу. На пляже несколько групп, дым от их костров поднимается в воздух и посылает в ночь искры. Я замерзла. Когда вдыхаю дым, в моей груди все сжимается, дыхание затрудняется, и я с жадностью глотаю воздух – такое чувство, будто с каждой секундой боль только усиливается. Это именно то, что я ощущаю, – физическую боль. У меня всегда была такая реакция на огонь. Не уверена, почему так, но этот страх преследует меня всю жизнь.

По мнению Чейза, разговор еще не окончен, так как он бежит следом за мной.

– Просто поговори со мной, пожалуйста, – он умоляет так, будто готов упасть на колени. – Что, черт возьми, происходит?

Я причиняю ему боль, я знаю это, и это убивает меня, но я не знаю, как объяснить ему это полное отчаяние, которое я испытываю. Я не могу, потому что если сделаю это, оно полностью его разрушит.

– Я сказала тебе, что не хочу говорить об этом, – я кричу, продолжая идти, несмотря на явную нехватку воздуха из-за слез и дождя. Я веду себя с ним, как сука, и я это знаю, но это единственный выход. Вдалеке, справа от себя, я замечаю волны. Поднимается ветер, дождь бьет меня по промокшим от слез горячим щекам.

– Нам нужно поговорить, – требует он, будто это так просто. Он почти нагоняет меня, когда наше дыхание заглушается вспышками молнии в облаках и громким раскатом грома, будто лето и осень сталкиваются в ночи. – Поговори со мной. Что с тобой происходит?

Его вопрос останавливает меня, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, вскидывая руки в воздух. Пробираясь сквозь свои мысли, пытаясь преодолеть свою собственную боль, я спрашиваю:

– Зачем? Ты можешь хотя бы задуматься над тем, что, может, я уже не та девушка, которую ты оставил? Что, может, я изменилась, пока тебя не было рядом? И что, может быть – только может быть – эта девушка больше не хочет быть с тобой.

Я шокирована тем, что только что произнесла, но даже близко не так сильно, как он.

– Твою мать, Куинн, пожалуйста, – он в отчаянии делает глубокие вдохи, его тело начинает трястись. – Поговори со мной.

– Нет, – я полностью разворачиваюсь лицом к нему. – Я не хочу с тобой говорить, потому что это ничего не изменит. Больше ничего никогда не будет прежним! Есть слишком много всего, что ты не можешь изменить.

– Заметь. Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

Он не понимает. И никогда не поймет, потому что я никогда не причиню ему такую боль. Я знаю, что, порвав с ним, я причиню ему боль, но также знаю, что это единственная возможность защитить его. Ему не нужно знать причину.

– Причина не важна.

– Не важна? – он разочарованно вздыхает, покусывая свою нижнюю губу. – Ты просто ищешь оправдание… так ведь? Никакой причины нет.

Нет, Чейз никогда не примет такой ответ. Он требует правды.

– Тогда просто скажи это.

Есть так много всего, что нельзя исправить после того, как это произойдет. Так много всего, что не поддается исправлению.

– Я больше не хочу быть с тобой.

Эти слова – «Я больше не хочу быть с тобой» — были так чертовски далеки от правды.

Я пропустила большую часть того, что было сказано на похоронах. Не то чтобы намеренно, просто каждое мое воспоминание о Чейзе заполняет разум и проигрывается перед глазами, как кинопленка. И я не в состоянии остановить это.

Глава 16

Чейз

Для меня время протекает слишком медленно. Кажется, что проходят минуты, а для Куинн проходит пара дней. Я не совсем понимаю это или то, как перемещаюсь от одного события к другому.

Отец говорит мне, что я иду туда, где нужен, и это правда, в том смысле, что моя душа следует за Куинн, выжидая. И когда я появляюсь, то появляюсь для нее, только я не уверен, для чего именно. По всей видимости, все зависит от нее.

Каждую ночь я лежу рядом с ней, выжидая, слушая ее плач, пока она прижимает мою любимую бейсболку к своей груди. Такие моменты, они как наваждение, и временами практически душат.

Я снова в школе, Куинн впервые на этой неделе вернулась сюда. После происшествия в прошлый понедельник она взяла недельный перерыв от школы. Все это время я был рядом с ней. Только я ничего не смог сделать, чтобы облегчить ее боль. Я был просто рядом, для нее.

Днями напролет я разговаривал с ней в надежде, что она услышит или увидит меня снова, только она ни разу так и не увидела. Я знаю, что она меня чувствует. Не знаю, почему она смогла увидеть меня в своей комнате, а сейчас не может, но какая бы ни была этому причина, я благодарен за то, что имею.

Куинн находится в кабинете консультанта, пока Мелинда ждет ее снаружи. Я нахожу успокаивающим тот факт, что с момента моей смерти Мелинда всегда остается на ее стороне.

Мимо меня проходит Тейлор, приближаясь к Мелинде и глядя на ее телефон с мстительной улыбкой.

– Уф! Что ты здесь делаешь? – спрашивает Мелинда, скрещивая руки на груди. – Держись сегодня подальше от Куинн, иначе, клянусь, я надеру твою задницу.

Я стою прямо рядом с ней.

– Да пошла ты, Мелинда. В этом сценарии сучка – Куинн, и я хочу, чтобы каждый увидел, какая она шлюшка, – говорит она с самодовольной ухмылкой.

Мое сердце сжимается от слов Тейлор, потому что я хочу, чтобы она просто оставила Куинн в покое. Если бы я мог врезать этой сучке, то, определенно, сделал бы это прямо сейчас.

Мелинда сжимает губы в линию, щурясь, будто не расслышала ее.

– Почему? Что, черт возьми, она вообще тебе сделала?

– Серьезно? Ты забыла о том, что она убила моего парня?

Мелинда фыркает.

– Ты такая лгунья. Во-первых, авария, в которой погиб Чейз, была именно аварией, несчастным случаем, если угодно. Во-вторых, он порвал с тобой той ночью, или ты об этом забыла?

Краска заливает лицо Тейлор.

– Как ты об этом узнала?

– В ночь аварии матери Чейза отдали в больнице его мобильный телефон. Она видела смс, в которой он написал тебе о том, что бросает тебя. Она рассказала нам с Куинн об этом, так что прекращай строить из себя жертву.

Тейлор больше не смотрит на Мелинду, вместо этого она достает свой телефон, нажимает какие-то кнопки, а потом снова прячет его.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Я не видела никакого сообщения. Последний раз я видела Чейза той ночью в своей спальне.

– Ох, чушь собачья, – Мелинда закатывает глаза и подходит ближе, уставившись на Тейлор. – Ты думаешь, что такая идеальная, но злишься на Куинн потому, что он любил ее. Он сказал ей, что любит ее. Это были последние слова, слетевшие с его губ. Что он любит Куинн, не тебя. И, знаешь, я просто не понимаю, почему тебя это так заботит, ведь ты изменяла Чейзу с Дином Раеном. Не веди себя так, будто не сделала ничего дурного.

Вау. Ладно. Думаете, меня это расстроило, но это не так. Немного противно, но не огорчает. На самом деле, я просто очень хочу дать пять Мелинде за такую речь.

– Это не имеет значения, – Тейлор делает шаг назад, пожимая плечами. – Все кончено.

Все кончено? Что, к черту, это значит?

Мелинда в отвращении качает головой и прислоняется к стене, глядя на закрытую дверь кабинета консультанта.

– Похоже, у тебя по отношению к ней личная вендетта, и без причины. Подумай о том, что ты с ней делаешь. Прямо сейчас ей больно, а ты просто делаешь все еще хуже.

Выражение лица Тейлор говорит о том, что ей полностью плевать на состояние Куинн.

– Знаешь, Мел, – Тейлор тихо смеется, и меня коробит от этого звука, – не все такие, как ты думаешь. Может, ты не знаешь Куинн так хорошо, как думаешь.

Понятия не имею, что задумала Тейлор. Я только могу видеть, что происходит прямо передо мной, и понимаю, что это не к добру.

Телефон Мелинды издает сигнал, и она переводит на него взгляд, в то время как Тейлор разворачивается и уходит. Я не знаю, что Мел там увидела, потому что в следующий момент из кабинета консультанта выходит Куинн, и мое внимание переключается на нее.

Мелинда ахает, и меня раздражает то, что я не могу увидеть, на что она смотрит, но, взглянув на ее лицо, я понимаю, произошло что-то ужасное.

– Куинн? – говорит она, со свистом втягивая воздух, а затем швыряя свой телефон на пол. – Как ты могла так поступить со мной?

Я поворачиваюсь к Куинн, которая смотрит в широко распахнутые глаза Мелинды.

«О, мой Бог. Она знает. Ганнер. Я. Та ночь».

Ганнер? Какое, черт возьми, отношение ко всему этому имеет Ганнер?

Я в растерянности от всего происходящего, но стараюсь сфокусироваться на глазах Куинн, которые становятся еще шире. Она медленно качает головой, ее голос едва слышен.

– Мел… я… – ее глаза полны слез.

«Вот оно. Вот тот момент, когда я по-настоящему теряю все. Я ненавижу себя», – думает Куинн.

В моей груди ощущение, будто мне крайне не хватает воздуха, хоть я и понимаю, что не нуждаюсь в нем. Мне ничего не нужно, кроме того, чтобы Куинн была в порядке, а она не в порядке.

Куинн больше ничего не говорит. Она просто протискивается мимо Мелинды и бежит по коридору к выходу из здания.

– Куинн! – я спешу следом за ней, пытаясь поймать ее, но мои слова и присутствие остаются незамеченными.

Глава 17

Куинн

– Мы здесь для того, чтобы помочь тебе, чем только сможем, – говорит миссис Коул. – Я знаю, ты через многое прошла, и мне очень жаль.

К сожалению, я слышала это прежде. Все это мне слишком знакомо. Когда кто-то умирает, у окружающих самые лучшие намерения. Они торопятся сказать вам о том, что всегда будут рядом, когда будут нужны вам. Они могут быть с вами какое-то время, как, например, ваша лучшая подруга спит на полу в вашей комнате, потому что не хочет оставлять вас одну. Пока, в один прекрасный день, они не пропадают. В конце концов, жизнь продолжается.

Я не спала с самых похорон. Я закрываю глаза, но сон не приходит. Ночь – это то самое время, когда я больше всего ощущаю одиночество. В те часы, когда ночь вступает в свои права и меня накрывают воспоминания, приходит темнота. Время, когда никого нет рядом.

– Я в порядке, – говорю я миссис Коул. Это мой постоянный ответ. Это стало моей постоянной реакцией, когда кто-то проявляет свое сочувствие. Я в порядке, потому что если бы была честна и поделилась тем, что я чувствую, скорее всего, они бы закрыли меня в психушке и выбросили бы ключ.

Правда в том, что я далеко не в порядке, но также я не могу отрицать тот факт, что мои ощущения напрямую связаны с моим выбором, и с момента аварии я двигаюсь по этой нисходящей спирали, но не могу сойти. Я должна быть сильнее этого, но у меня не получается.

Я хочу, чтобы Чейз вернулся.

Хочу, чтобы он был жив.

Хочу, чтобы он снова оказался на моей кровати. Я не видела его с того дня в моей комнате, хотя его бейсболка все еще лежит у изголовья. Как она здесь оказалась, я не знаю, потому что начинаю думать, что весь наш с ним разговор был просто моим сном. Он должен быть сном. В этом нет смысла, если в одну минуту он может быть здесь, а в другую – исчезает.

Не знаю… может, мне суждено быть одной. Знаете, как говорят: «Ты сама застелила себе постель, вот теперь и спи в ней».

Привет, постель.

Что он имел в виду, когда сказал, что все зависит от меня? Если бы это зависело от меня, он все еще был бы жив.

– Ты можешь поговорить об этом, – говорит миссис Коул, выдергивая меня из моих мыслей. Она пытается заставить меня рассказать о том, что я чувствую, и я знаю, что она хочет помочь мне, но я не хочу этой помощи. Я хочу остаться одна и больше не слышать слов «мне жаль».

Нет, я не могу.

Я избегаю ее взгляда, поэтому продолжаю смотреть на свой гипс, выглядывающий из-под рукава моей толстовки.

– Поговорить о чем? – я прикидываюсь дурочкой так долго, как только могу, только чтобы избежать разговора об этом прямо сейчас. Хватит уже того, что я не могу перестать об этом думать.

Миссис Коул хмурится.

– Ты знаешь, о чем я говорю, Куинн.

Естественно, я знаю, о чем она говорит. Неужели кто-то и правда думает, что я смогу забыть о том, что произошло? Как будто могу просто притвориться и не думать о том, что сделала.

Всякий раз, глядя на себя в зеркало, я вспоминаю обо всем. Всякий раз, глядя на фотографии с ним или с моими родителями, я вспоминаю обо всем. И всякий раз, глядя на Ганнера, я вспоминаю обо всем. Это трагедии моей жизни, и, наверное, поэтому все думают, что мне нужно напоминать об этом.

– Нет, я не уверена, что понимаю. Вы говорите о моих родителях или о Чейзе?

Эта сердечность в ее глазах, я вижу ее. Ей не все равно. Ей на самом деле не все равно.

– Я знаю, что это был несчастный случай, и если тебе нужно больше времени, в конце концов, мы можем придумать что-нибудь.

Я встаю со стула и поворачиваюсь к двери, мне хочется плакать, но я сдерживаю себя.

– Я в порядке.

Как только оказываюсь в коридоре, на меня все начинают пялиться, молча ожидая моей реакции. Они наблюдают за каждым моим движением, не желая пропустить мое крушение.

Моя рука соскальзывает с двери, и позволяю ей закрыться за своей спиной. Смотрю на Мел… только вместо сочувствующего взгляда, который я получала последние несколько дней, я вижу в ее глазах боль. Произошло что-то очень плохое. Я замечаю, что все вокруг меня смотрят на свои телефоны, и я не уверена, что именно они там рассматривают, до тех пор, пока мельком не заглядываю в телефон Мел и понимаю, что там я.

Ганнер.

Я.

Та ночь.

Они знают.

Я в ужасе от того, на что они смотрят. Как это могло произойти? У кого была возможность сфотографировать это? Я знаю, что Ганнер никогда бы не сделал этого.

– Теперь все знают, что ты шлюха, – говорит Тейлор мне в спину.

Я разворачиваюсь лицом к ней и смотрю на телефон, крепко зажатый в ее руке. На нем фотография, которая была разослана всем по смс. С той ночи… четвертого августа… день рождения Мел. В желудке начинает все гореть, кипит так, будто по всему моему телу разливается кислота. Это парализует меня, нет ни малейшей возможности сдвинуться с места. Мои руки и ноги дрожат.

– Ты на самом деле думала, что никто не узнает об этом? – с каждым словом мои глаза все больше наполняются слезами. Это не из-за Тейлор, а из-за Мел, которая стоит позади нее со слезами на глазах. – Не могу поверить, что ты поступила так со своей лучшей подругой.

Я моргаю, по большей части из-за шока. Я не ожидала этого. Я полностью потеряла дар речи.

Мелинда стоит возле моего шкафчика, и я могу видеть ее через плечо Тейлор. Я наблюдаю за ней, ожидая, пока она поймет, насколько я подлая, поймет, что ее лучшая подруга уничтожила любое воспоминание о взаимоотношениях, которые у нее были. Я жду ее ненависти.

– Какого черта, Куинн? – спрашивает она достаточно громко, чтобы окружающие нас могли услышать, развернуться и уставиться на нас. – Это правда?

Я понимаю, почему это так важно для нее. В то время она встречалась с Ганнером, а через две недели они расстались. Ганнер, так же, как и я, был подавлен тем, что произошло, и не только потому, что переживал из-за Мел и не хотел причинять ей боль, но, по большей части, из-за Чейза. Чейз был лучшим другом Ганнера, и последнее, чего он когда-либо хотел, это намеренно предать его. Поэтому мы приняли решение хранить это в секрете, что, как мы думали, будет лучше для всех.

Проблема была не в том, что это произошло на вечеринке, где присутствовала половина школы, и мы понятия не имели, сколько людей могли увидеть нас вместе, а в том, что никто из нас не помнил, что именно произошло той ночью. Мы честно не знали, что тогда было.

Когда я не отвечаю, Мел качает головой.

– Я заслуживаю ответа, Куинн.

Она заслуживает ответа, да, но у меня нет ни одного для нее. Я не могу причинить ей боль.

Но я должна, и это плохо. Я не могу вздохнуть. Что мне делать? Какое-то время я просто дышу, пытаясь успокоиться, но это не помогает. В животе сворачивается паника, будто по моим венам медленно растекается яд. Нужно сглотнуть подступившую к горлу желчь, но я не могу. Мое тело застыло.

Мел делает шаг ко мне. Вот все и начинается. Мне тут же становится страшно, страх накатывает на меня, как волна на берег.

Но потом она останавливается, из ее глаз текут слезы, и она разворачивается и уходит.

Она не назвала меня сучкой и не накричала. В этом не было нужды. Достаточно ее молчания.

Я разворачиваюсь, намереваясь уйти, и замечаю Ганнера, стоящего рядом и наблюдающего за мной. Он делает шаг в сторону, и я вижу обеспокоенность в его глазах, он сожалеет.

Смешно. Мы оба на этой фотографии, но шлюха я. Я предала свою лучшую подругу. Никто не осмеливается смотреть на Ганнера с такой же ненавистью и отвращением, с какими они пялятся на меня. Так, будто они думают, что я сделала выбор, предав свою любовь, а Ганнер был просто одной из моих жертв.

Я поднимаю руку, показывая, что ему не стоит сейчас ко мне подходить. Мне хочется бежать и кричать.

Во рту так пересохло, будто я не пила несколько дней. К щекам резко приливает кровь, в груди то же самое чертово жжение. Если посмотрю вниз, то, уверена, увижу, что она вся в пятнах и покрасневшая.

Я чувствую, как меня снова накрывает воспоминаниями. Ничего не становится лучше, ничего не проходит. Я навсегда застряла в той ночи – на том повороте, в том тумане. Я все молюсь и молюсь, и когда это не помогает, когда ничего не меняется, мне становится противно от самой себя. Так бесит, что каждая моя мысль – мрак и наваждение. Я хочу, чтобы все это закончилось. Обида, боль, злость и вся моя жизнь, потому что, как только я начинаю нервничать, это сразу приводит к воспоминаниям о той ночи, когда умер Чейз. Несколько месяцев назад, еще до его смерти, я медленно отгородила себя ото всех, и сейчас я по-настоящему одна, и это самое подавляющее чувство, которое я могу себе представить.

Наконец, я беру себя в руки и сдерживаю слезы, пока угрызения совести от того, что я сделала, не загонят меня в такое место, из которого я не смогу выбраться. Я больше не могу бороться с этим, и не хочу. Это слишком тяжело.

Я облажалась во всем… Чейз, мои родители, Мел… моя жизнь.

И вот так просто меня осеняет. Это единственный правильный выход от последствий сделанного мной неправильного выбора.

И сразу же я больше не боюсь одиночества, потому что понимаю, что это единственная возможность все исправить.

Я не боюсь своего разбитого сердца.

Это единственная возможность унять боль и вернуть себе немного покоя.

С этими мыслями я разворачиваюсь и через входные двери выбегаю наружу, вперед, по направлению к пляжу.

Я знаю, что должна сделать.