Текст книги "Непобедимый (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Эш пожал плечами.
– Он пришел со мной, я больше не обращал на него внимание.
– Ага, и я ожидал, что он будет обсуждать свой список поручений, – Кириан остановился, чтобы послушать своим сверхъестественным слухом. Он нахмурился, так как не услышал ничего.
– Слишком тихо. Спущусь и проверю, чтобы он не угрожал Розе. С моей-то удачей она попытается удушить его, и мне придется объяснять синяки его суперопекающей, параноидальной матери.
Эш рассмеялся.
– Не волнуйся, Генерал, я спасу тебя еще до рассвета.
– Спасибо, – Кириан оставил Ашерона и пошел вниз в поисках его головной боли, который не переставал раздражать его.
Ни признака его присутствия.
Даже в офисе Ника. Где же он может быть?
Кириан сморщился, входя на кухню.
– Где Ник? – спросил он Розу, которая убирала тарелки.
Она вытерла руки о белое полотенце, затем ответила.
– Он пошел в гараж и больше я его не видела.
Странно. Там не журчала вода и не было вообще слышно никакого звука присутствия парня.
Он запаниковал. А если сверхъестественный убийца нашел парнишку? А вдруг там сейчас лежит мертвый Ник?
Он полетел к двери и резко открыл ее, и замер, увидев то, что совсем не ожидал.
Ник сидел на ступенях, в совершенно коматозном состоянии. Он смотрел вверх, будто так и замерз.
– Ник? Ты в порядке?
Он не ответил.
Кириан обошел его и встал напротив. Он пощелкал пальцами перед лицом Ника.
– Парень?
Ник моргнул и встретился взглядом с Кирианом.
– Я не достоин, – сказал он, едва дыша.
Озадаченный его комментарием, Кириан уставился на него.
– Что?
Ник указал на машины.
– Чувак, да тут Феррари, Ламборджини, Бугатти, Альфа Ромео, Астон Мартин и Бентли. Я не говорю уже о дешевых моделях. Они самого, самого, самого высшего качества. Клянусь, салон Бугатти отделан золотом. В эти железяки вложено столько денег, что мой мозг никогда не сможет их подсчитать. Господи! Да я тут воздухом не должен дышать!
Кириан рассмеялся восхищенному тону.
– Все нормально, Ник. Мне нужно, чтобы ты их почистил.
– Да ты с ума сошел? А если я их поцарапаю?
– Не поцарапаешь.
– Нет, нет, нет, нет. Я не могу прикоснуться к чему-то столь совершенному. Не могу.
Кириан схватил его за плечо.
– Нет, можешь. Они не кусаются, и их надо помыть.
Ник одобрительно присвистнул.
– Я тебе должен за это платить.
Кириан фыркнул.
– Тогда урежу твою зарпрлату, – он протянул руку и помог Нику встать. – Давай.
Ник позволил поднять себя на ноги, но он все еще был напуган машинами вокруг. Он не ожидал их просто увидеть в обычной жизни, не то, что дотронуться. Это так здорово.
– Сколько ты зарабатываешь?
– Определенно много.
– Чувак, сделай меня Темным Охотником.
Что-то холодное и болезненное мелькнуло в глазах Кириана.
– Даже не шути об этом, Ник. Ты не хочешь становиться таким, как я. Снаружи это выглядит отлично, но две тысячи лет не дались мне легко. Моя семья умерла, и хотя у меня есть братство Темных Охотников и Ашерон, но это не то, же самое. Я бы все отдал и даже больше, чтобы еще раз увидеть родителей. Извиниться перед отцом, за то, что наговорил. Никогда не бросай мать после битвы. Что бы ты ни сделал, постарайся, чтобы последние слова, который ты ей скажешь, не ранили ее.
– Ты поссорился с отцом?
Он кивнул.
– Ашерон однажды сказал очень правдивую вещь. Есть вещи, которые извинением не исправишь. Жизнь полна сожалений. Не допускай таких, которые возникают из-за того, что ты ранил тех, кто тебя любит. Сведи их к минимуму. Плохо нести их по обычной жизни. Жестоко нести их по жизни в тысячи лет.
Об этом он никогда не думал. Но по-прежнему он бы отдал все за вечную жизнь в таком богатстве. Черт, да он бы рад это иметь хотя бы десять минут.
– Не переживай, если не успеешь разобраться со всеми машинами. Можешь помыть Ламборджини, а остальные оставить на завтра. Главное, сделай остальное из списка.
– Сделаю.
Кириан посмотрел на него, наклонив голову на бок, а затем ушел в дом.
Ник спустился на три ступеньки, чтобы получше рассмотреть Бугатти. Да... вот это машина.
– Я бы тебя обнял, но не хочу оставить жирные пятна на твоей покраске.
Но когда Ник уставился в затемненное окно, то не смог разглядеть ничего внутри машины. Ему показалось, что там шло нечто вроде кино. Как загипнотизированный, он подошел поближе, чтобы лучше видеть.
Это была битва в доме Кириана. Он увидел босса и женщину, которая была более старой версией Табиты Деверо, но у нее были рыжеватые волосы, и она была одета в пижаму. Светловолосые клыкастые Даймоны атаковали их на лестнице. Кириан старался удержать их подальше от женщины, которая стояла за ним на площадке, вооруженная мечом.
А еще был другой Темный Охотник. Этого он не знал. Он даже не был уверен, Темный Охотник ли тот, но все же…
Незнакомца обезглавили Даймоны.
От ужаса он вздрогнул и закрыл глаза. Когда он снова открыл их, картина изменилась.
В этот раз он увидел нечто гораздо хуже…
Он был мертвым парнишкой, который лежал на улице, а человек в капюшоне впитывал энергию, которая вырывалась из его груди, подобно световому шоу. Но больше всего Ника напугали его собственныеглаза. Они были черными, как в фильмах ужасов, а на его раскрытой ладони лежало бриллиантовое ожерелье, которое носила Некода…
Твоя судьба определяется выбором, а не возможностью. Бойся решений, которые принимаешь, неважно насколько они малы, они могут стать твоим спасением…
Или твоей смертью.
Глава 9
Видения, которые преследовали Ника, вывели его из строя на несколько дней. С помощью Грима он пытался развить свою способность ясновидения, чтобы разглядеть большее и четче. Но это было не просто. Как и прорицание, это приходило и уходило по своей воле.
Чертовы неконтролируемые силы.
Грим продолжал обещать, что он научится их контролировать, практикуясь.
Он был гораздо оптимистичнее Ника. Конечно, он был не единственный, кто страдал галлюцинациями и терял над собой контроль.
Но сейчас, это было еще одним ухудшением в его и так раздражающей жизни. Период полового созревания и так делал с его телом те вещи, которые ему бы не хотелось, и совсем в неудобное время. А теперь еще и разум подключился. В одно мгновение с ним все нормально, а в следующее он видит как кто-нибудь «нормальный» превращался в нечто не нормальное, а еще у него были видения будущих событий.
Это стало так плохо, что мама начинала расспрашивать его о наркотиках, каждый раз, когда он был рядом. Так глядишь, скоро она к нему придет с баночкой для анализов, чтобы он пописал в нее.
Единственной хорошей новостью было то, что больше не находили мальчиков, убитых тем, кто сделал это с предыдущими двумя.
И Ник был жив.
Пока.
Но это стало под большим вопросом, когда он пришел на школьный двор и наткнулся на Стоуна с бандой, ожидавших его.
Отлично. То, что нужно. Опять отстранение от школы. Каждый раз, когда Стоун приближался к нему, он попадал в офис к директору, и это для него никогда хорошим не заканчивалось. Это было предсказуемо, как золотая струйка, которая появляется, когда собака задирает ногу.
И конечно, как только он приблизился к нижней ступеньке лестницы, которая вела к двери здания из красного кирпича, путь ему перегородил Стоун, огромный жестокий кроманьонец, передвигающийся на кулаках.
Стоун скрестил свои огромные ручищи и наклонил свой нос к Нику. Это его здорово разозлило.
– Я не в настроении, – попятившись, Ник постарался сдержать оскорбление, которое так и хотелось выплюнуть, и попытался его обойти. Всегда лучше постараться избежать драки.
Слишком поздно. Остаток его стада кретинов окружило Ника. Его давление подскочило еще выше, от того, что эти членоголовые стратеги вторглись в его личное пространство. Ник сжал зубы, пытаясь сдержать ярость.
Но ничего не получилось, так как Стоун толкнул его.
– Кто-то воровал вещи из шкафчиков, Готье. Я знаю только одного столь в этом нуждающегося, – он, сморщившись, оглядел дешевую гавайскую рубашку, которую Ника заставляла носить его мама и выстиранные джинсы. Все это было куплено на распродаже, по сниженной цене – доллар за штуку.
Ник фыркнул на оскорбление Стоуна.
– Говоря о девчачьих раздевалках – это ты там вечно ошиваешься, пытаясь найти пару на выпускной.
Стоун зарычал от гнева. Он пошел вперед, но из ниоткуда появился Калеб и отшвырнул его назад.
Черт, этот демон умеет двигаться. Не удивительно, что он звезда футбольной команды.
Но опять же, у Калеба были нечестные преимущества. Нечеловеческая сила и годы тренировок солдатом.
Калеб уставился на Стоуна.
– Еще слишком рано смывать кровь с моей одежды, Блэйкмор. Но так и быть, я понюхаю запах порошка, если только так тебя возможно заставить вести себя по человечески, – забавное заявление, учитывая то, что Стоун был оборотнем.
– Что здесь происходит?
Ник отступил, когда огромный как медведь мужчина подошел, чтобы развести всех по сторонам.
Он уставился на обоих конфликтующих.
– Стоун? Калеб? Даже не смейте начинать драку. Я заставлю вас бегать, пока вы не упадете без сил. Последнее, что нам нужно – чтобы игроков отстранили. Мы и без этого почти что проиграли. Сейчас я не могу потерять ни единого человека. Поняли?
Калеб поднял руки в защиту.
– Я не нарывался на неприятности, и поэтому не собираюсь бегать. Толкнешь меня, и я толкну в ответ.
Тренер покачал головой.
– Блэйкмор, забирай своих девчонок отсюда. Живо.
Скривив рот, Стоун увел свою зоо-банду за собой.
Тренер хмуро посмотрел на Ника.
– А ты кто такой? – «щенок». Он не сказал этого, но его тон на это намекал.
Заставляя себя не сказать или не сделать ничего, что могло бы повлечь за собой наказание после уроков, он осторожно заговорил.
– Ник Готье.
Узнавание мелькнуло в голубых глазах тренера. Он даже казался впечатленным.
– В прошлом году ты был самым лучшим раннингбеком. Что случилось?
Ник пожал плечами.
– Случился большой рот Стоуна. Его следует держать закрытым, и я немножечко перестарался, делая это.
Тренер почесал подбородок.
– В твоем личном деле сказано, что тебя исключили из команды за поведение.
– Это не верно. Меня исключили из команды за поведение Стоуна. С моим-то было все хорошо. Да и сейчас, если честно.
Мужчина издал звук, похожий на смех или рев.
– Ты не хочешь снова играть?
Ник указал на свою руку в повязке.
– Не могу. Все еще восстанавливаюсь. Доктор не хочет, чтобы я нагружал ее, – этой причиной он пользовался во всех особых случаях. С мамой это работало, а вот с Кирианом, который был безжалостным руководителем, не очень. Каждый раз, когда он говорил нечто подобное, Кириан отвечал: «Парень, я выпустил кишки человеку, который ныл меньше тебя. А теперь, иди».
И, кажется, тренер был из этой же категории.
– Ага, но я смогу добавить тебя в список команды. Даже если ты не играешь. Будешь запасным игроком. Ну, давай же, Готье. Мне нужно еще три игрока, и мы готовы к финалу. Сделай это для школы или для Малфаса. Он в этом году усердно трудился. Ты собираешься лишить его чемпионата из-за какого-то незначительного повреждения?
Незначительное повреждение? Его подстрелили и чуть не забили до смерти люди, которых он считал друзьями.
Он посмотрел на Калеба.
«Давай, скажи да, мне будет проще приглядывать за тобой, если мы будем тренироваться вместе».
Он ненавидел, когда Амброуз и Калеб разговаривали у него в голове, но Калеб был прав. Раз уж по его вине Калеб самый важный член команды, то самое меньшее, что он может сделать – присоединиться. И, кроме того, он хорошо выглядел в золотисто-черной форме, и ему не придется носить кошмарные рубашки, на которые настаивала мама. По крайней мере, в дни игр.
– Ладно. Согласен.
– Отлично, – тренер ухмыльнулся. – Я принесу тебе форму, и увидимся после уроков сегодня.
Ник открыл, было, рот, чтобы сказать, что работает, но тренер уже ушел. Он встретился взглядом с Калебом.
– Кириан убьет меня.
– Неа. Я уверен, что он поймет.
Хотел бы Ник быть таким уверенным, хоть в чем-нибудь, но он не был. Жизнь и уроды лишили его этого, когда ему было примерно два… или три. Вздохнув, он начал подниматься по лестнице в шаге от Калеба, когда они вошли в здание, казалось, что все обсуждают вещи, украденные, в то время, как школа была закрыта.
А ведь когда-то быть бедным было благословением. Потому что у него нечего было украсть…
Хотя, он помнил, как однажды, несколько лет назад мама расщедрилась и купила им два садовых стула за пять долларов в Walmart. Черт, и кто-то украл их с заднего крыльца их ветхого домишки. Его мама проплакала неделю, и если бы он смог, то они хромали бы вечность. Что за человеком надо быть, чтобы красть пластиковые садовые стулья у людей так очевидно бедных? В аду точно есть особый уголок с табличкой, на которой выгравированы их имена.
– Привет, Ник.
Он замер у шкафчика, когда к нему подошла Никода.
– Привет, Коди. Как дела?
Она одарила его улыбкой, которая всегда нагревала его тело до уровня жары экватора.
– Теперь лучше, ведь я увидела тебя. Я тебе звонила прошлой ночью, но ты не ответил. Получил мое сообщение?
Ник нахмурился.
– Звонка не было, – он достал его и проверил входящие. – Смотри.
Он протянул его ей.
– Странно, я звонила три раза.
Странно. Но опять же…
«Наверное, что-то не так с моим домом», – не считая того, что над ним круглый год было мрачное облако, и он был заражен тараканами размером с его кулак. А еще, наверное, он находился над адовой пастью, и любая связь, кроме двух банок, объединенных шнуром, была невозможна.
– Прости, я не получал их. Тебе что-то было нужно?
– Просто хотела с тобой поговорить.
Он не знал почему, но от этих слов его лицо запылало. Его тянуло к ней, не смотря на кошмары с ее участием, которые все еще ему снились. Она была неотразима, и вкус ее поцелуя навсегда застыл на его губах. Он бы все отдал за еще один.
– Ник! Я только что об этом узнала!
Прежде чем он понял, кто говорит, Кейси бросилась в его объятия и припечатала его к шкафчику.
– Ты снова в футбольной команде! Я так за тебя рада. Теперь ты можешь прийти ко мне домой. Это ведь так здорово?
Он почувствовал себя мышью, зажатой между двумя котами, когда увидел злость на лице Никоды.
Кейси на это не обратила внимание.
– Когда ты получишь форму? Ты в ней будешь таким секси.
«Помогите мне», – его голос звучал как голос мухи у него в голове.
Ни сказав, ни слова, Никода развернулась и пошла вниз по коридору.
– Коди! – он последовал было за ней, но его поймала Кейси.
– Ты не хочешь с ней говорить, Ник. Она лузер.
Ага, точно. Она единственный человек из всей школы, кто навестил его, когда он был в больнице. Ну ладно, она там была волонтером, но она приходила к нему в комнату каждый день и подбадривала его. И она не была обязана это делать.
Он попытался обойти Кейси. Она была как липучий паук. Куда бы он ни двинулся, она была там, цеплялась за него. Он не знал, как сбежать, не поранив ее.
Отчаявшись, он зло посмотрел на нее.
– Да что с тобой?
– Ничего. Я хочу быть с тобой, Ник.
– С каких это пор?
– Сейчас ты работаешь на Кириана Хантера. Ты один из нас.
Он не был уверен, хочет ли быть одним из них. Потому что то, как они к нему относились, давно уже отбило у него желание быть частью толпы. Ему не нравилось, как они себя вели. Если быть одним из них означает быть жестоким к другим, то уж лучше он будет белой вороной.
– Слушай, я не герой подросткового кино. Я не позволю популярности настолько захватить меня, чтобы я забыл своих друзей. Ты не сможешь стереть те годы, что игнорировала меня, одним добрым жестом. А теперь, извини, – он, наконец, оттолкнул ее и пошел за Коди.
Но было слишком поздно. Она уже ушла.
Прекрасно. Он почувствовал себя еще большим падонком.
«Блин, я такой идиот…»
– Ник? – Кейси взяла его за руку, шокировав тем, что посмела дотронуться до его немытой руки. – Прости, если я относилась к тебе в прошлом неправильно и задела твои чувства. Как и все остальные, я могу быть эгоистичной и не замечать того, что находиться прямо под носом. Наверное, моя мама права и мне иногда нужно отрываться от своего телефона.
Она смотрела на него из-под припущенных ресниц, и это было самое горячее выражение лица, которое он когда-либо видел у девчонки.
– Ты прав. Тогда я тебя не замечала. Моя вина. Но я вижу тебя сейчас. Ты можешь простить меня за то, что я была такой глупой?
Эти неожиданные слова тронули новую, неизвестную часть него. А потом он вспомнил, что сказал Амброуз. Кейси будет хорошей девушкой для него, пока он будет учиться в старших классах. Но для этой роли он по-прежнему хотел Коди. Она была добра к нему, когда ему это было нужно. С ней ему очень нравилось разговаривать.
Четырнадцать лет я не мог привлечь к себе внимание даже обычной девчонки. А теперь он разрывается между двумя…
Самая популярная девочка, на которую он запал еще когда был ребенком, и другая, которая только появилась в его жизни и ее перевернула.
Жизнь неправильна. И он не знал, что должен сделать. Прислушаться к Амброузу, или к себе…
– Пошли, – сказала Кейси, потянув его за руку. – Я отведу тебя в кабинет.
* * *
Грим замер, когда почувствовал, как легкий бриз поцеловал его холодную кожу. Он почувствовал присутствие того, кого он знал с рассвета времен. Злобная и бесчувственная, она была его лучшим другом.
И худшим врагом.
Вместе они учинили больше разрушений, чем торнадо категории F5 за неделю своего разгула.
И это в их лучшие дни. В их худшие дни.…Ну, ученые заявляют, что и F6 тоже невозможно. Их объединенными усилиями, оно было не только возможно, но даже эта категория едва соответствовала тому, что он и Винтер Лаггер могли сделать.
– Лагерр… что принесло тебя сюда?
Гибкая, сексуальная и живая, она вошла к нему в жилище. Словно оно было ее. Она была изысканно сложена, с гривой темно каштановых кудрявых волос. Как обычно, ее губы были кроваво красными, и сочетались с ее штанами и блейзером. Как только она возникла рядом с ним, вспыхнуло пламя в его черном мраморном очаге, рассыпая искры по его полу из черного дерева.
Она оказывала эффект на большинство вещей.
– Я хотела, чтобы ты знал, что я умею облегчать задачи.
Эти слова ударили по нему предостережением. Когда Лагерр пыталась облегчить что-то, это всегда заканчивалось плохо. Ни для него, ни для ее цели.
– Ты о чем?
Она скривила лицо.
– В Нике Готье слишком много хорошего. Не важно, сколько жестокости мы вываливаем на него, он не изменится. И поэтому нам нужно сделать что-то, чтобы отнять это у него.
– Ты не можешь убить его мать, – они все знали, что это единственно успешный способ, чтобы освободить темную сторону сил и души Готье. Если Черайз Готье умрет, его уже будет не спасти и легче изменить. Но…
– Она нам не по зубам, – кто бы ни убил ее, его ждет жестокая смерть, и даже он, Смерть, не был защищен.
Винтер провела длинным красным ногтем по его челюсти.
– Да, но есть другие способы изменить его и убедиться, что он будет на нашей стороне в битве.
Он не мог понять почему, но сила духи Ника была впечатляющей. Чем больше он проводил времени с парнишкой, тем больше он сомневался в их способности склонить его на свою сторону, даже с помощью первоначального плана.
– Ему нужно закончить тренировки, прежде чем он станет хорош для нас.
– Возможно, но если у него будет причина измениться, то он, возможно, овладеет этими силами еще лучше и использует их там, где мы скажем.
Грим не был в этом уверен.
– Он еще слишком наивен. Он действительно верит в счастливый конец.
Она равнодушно пожала плечами.
– Тогда нам нужно выбить из него эти заблуждения.
Если кто-то и мог это сделать, то точно Война. Убивать людские надежды было ее специализацией.
– Каков план?
С дьявольской ухмылкой она отодвинулась от него, чтобы погреть руки на огне.
– У меня там уже есть человек. Кто-то, кому Ник доверяет и не знает, кто он на самом деле.
– О ком ты?
Она рассмеялась.
– Я вызвала нашего старого сообщника, который согласился помочь нам с этим заданием. Он сейчас находится в человеческом мире.
Это объясняет мертвых подростков и дело, не раскрытое полицией. Жертвы позволяют их людям влиться в гущу событий.
– И наш друг обещал, что жизнь Ника перевернется с ног на голову, прежде чем все будет сказано и сделано, его настоящие друзья будут мертвы, а он станет нашим, – она повернулась к нему и злобно улыбнулась.
– И тогда мы снова будет контролировать мир, и даже старые силы не смогут нас сдержать.
Грим улыбнулся в ответ. За это он бы взялся с удовольствием.
Глава 10
Ник сидел на уроке английского и жутко скучал. Кто вообще придумал этот предмет? Правда? Он говорил на английском, очень даже бегло начиная с утра и до поздней ночи. Все, что заставляло его страдать в школе, было невероятной потерей времени. Невероятно раздражало. Будет ли через сотню лет важно, читал он Моби Дика или нет?
Разве он будет когда – нибудь подавать заявления на работу, в котором требовалось бы разобрать предложение по членам или найти герундий?
«Прекрати ныть, Ник. Попробовал бы ты быть бессмертным демоном, который живет с рассвета времен, и слушать это дерьмо, когда английский не твой родной язык. И хотя ты считаешь, что говоришь свободно, но я, по крайней мере, знаю, что такое герундий».
Ник посмотрел на Калеба, который сидел в ряду позади него, телепатически общаясь с ним.
«Но эти долгие годы лишь капля в твоей невероятно долгой жизни. Хотя в моей они занимают большую часть».
В его голове фыркнул Калеб.
«Смотри, ты уже начал пользоваться некоторыми изученными ранее вещами. Математикой, например. Так в чем дело? Возможно, это не такая уж потеря времени».
Ник фыркнул.
– Смотрите, кто вышел из комы. Тебе есть, что сказать классу?
Моргая, Ник сосредоточился на учителе.
Какую тактику использовать? Лучше притвориться дурачком. Обычно это спасало его от наказания.
– А, что?
Миссис Ричардсон вышла вперед и уставилась на него, как гадкий тролль, коим она и являлась. Она ненавидела преподавание, и все это знали. Ее излюбленным занятием было смущать или принижать студентов, каждый раз, когда она заставляла их раскрывать рты.
– Вам скучно, Мистер Готье?
Господи, впечатляюще, как ей удавалось произносить его имя, словно оскорбление. Он бы хотел владеть подобными дьявольскими человеческими приемчиками. Но сначала, ему нужно выбраться из горячей сковороды и по возможности миновать огонь.
– Не скучно. Я чихнул. Простите.
– Какое нелепое оправдание для чиха.
Уверен, раньше она работала в Верховном Суде.
– Я старался не побеспокоить класс.
Она сузила глаза еще сильнее, словно знала, что он врал, но не было доказательств, чтобы обвинить его в этом.
– Тогда, возможно, вы хотите высказать нам свою точку зрения о желании Ахава отомстить?
«Ну, вообще-то нет».
Но он знал, что должен, раз уж это был его шанс спрыгнуть с ее крючка, когда еще и стул под ним вдобавок самовоспламенился, и он ответил честно:
– Это было глупо.
Она приподняла бровь?
– Насколько глупо? Глупо как то, что ты и твои друзья проводите все свое время, играя в видео игры, выкидывая деньги в абсолютно бесполезное потребительское звено? Или глупо как то, что вы считаете, что дремя и, переписываясь на моем уроке, все равно сдашь экзамен?
«Глупо, как то, что ты веришь продавцу, который сказал, что это платье хорошо на тебе смотрится?»
– тяжело было проглотить этот комментарий, но он знал, что лучше его оставить при себе. Только ей можно было быть в этом классе ядовитой. Остальных же отстранят от уроков.
Прокашлявшись, Ник почесал шею, чувствуя себя некомфортно из-за того, что все уставились на него. Большинство посмеивалось. Двое издевались, а одна девочка, закатила глаза, словно у него были проблемы с головой. Он ненавидел быть в центре внимания. Зачем учителя делают это? Они как будто специально выделяли детей, которые хотели оставаться в стороне, или они как будто специально ждали неподходящего момента, чтобы вызвать к доске.
Разве они не могли позволить ему пролетать мимо их радара? Хотя бы день или два?
Нет, давайте унизим Ника еще больше. Как будто и без этого жизнь не полный отстой.
Ник заставил себя смотреть на ее сумочку, прежде чем начал защищать себя.
– Ну,.. он позволил этому разрушить его жизнь. Он стал так одержим преследованием того, что ранило его, что забыл обо всем остальном. Он изолировал себя от всего и от всех. Стал параноиком. Он чувствовал, что не может доверять никому вокруг. И в итоге он потерял все, даже жизнь. И ради чего? Очень глупо, скажу вам.
– То есть ты хочешь сказать, что если бы ты был Ахавом, то забыл бы обо всем и продолжил жить? Даже если любовь всей твоей жизни была убита, а ты остался без одной конечности?
– Совершенно верно. Плохие вещи случаются со всеми. Натяни свои штанишки, большой мальчик и живи. Нужно забыть это и продолжать двигаться вперед.
Она похлопала карандашом по щеке, словно размышляя над его восприятием книги.
– Интересная идея. Наивная и незрелая, но интересная, – она посмотрела на Калеба: – А вы что думаете, Мистер Малфас? Вам есть, что добавить к недоработанной идее Мистера Готье? Что вы вынесли из книги, если вы, конечно, ее читали, а не смотрели кино, как Миссис Харрис.
Тина попыталась спрятаться за парту. Ричардсон никогда не простит это бедной девочке.
Калеб откинулся назад и скрестил руки на груди, в той издевательской манере, которой следуют те, кто, возможно, читал все книги, когда – либо написанные.
– Я здесь вижу параллель с «Царем Эдипом».
– Интригует. Продолжайте.
Калеб зевнул перед ответом.
– Даже когда некоторые видят свой путь и знают свою судьбу, они не могут не остановить, не изменить ее. Пророчество есть пророчество. Происходят вещи, которые мы не можем контролировать. Если ты пытаешься предотвратить ее, жизнь переворачивается с ног на голову.
– Объясни.
– Ну, Ахав часто говорил многим людям, что если не прекратит выполнение своей навязчивой задачи, то умрет. Как сказал Старбек: «Это несчастливое плавание, недоброе у него, было, начало, не к добру оно и ведёт. Позволь мне обрасопить реи, пока не поздно, и с попутным ветром мы пойдём домой, чтобы выйти в новое плавание, более счастливое, чем это», – Калеб посмотрел на Ника. – Ахав не послушал и умер, потому что был глуп.
Ник засмеялся.
Пока учительница не посмотрела на него.
Вздрогнув, он мгновенно успокоился.
– Отличное подведение итога, Мистер Малфас, – она пошла к доске. – Сейчас время для сочинения, класс. Надеюсь, что все уже закончили прочтение книги. Если нет, то скоро я об этом узнаю, и вы пожалеете, и даже не пытайтесь натравливать своих родителей на меня. Если я получу, хоть один звонок о неправильном обращении с детьми, я автоматически вычту 35 баллов из вашей финальной оценки. И десять баллов еще с кого-нибудь, чтобы тоже неповадно было.
Ник игнорировал ее, так как хотел знать, почему Калеб так явно адресовал последние слова ему. Он в своей жизни был кем угодно, но точно не идиотом. Особенно не по отношению к своей жизни. Одержимость не для него. Он предпочитал действовать кулаками…
Так, подождите. А Калеб знал, что он хотел найти Алана после того, как тот подстрелил его?
Тогда ладно, это было не так просто простить. Но этот кусок дерьма подстрелил его. Подстрелил его. И убил бы, не засомневавшись не на секунду, если бы Кириан не остановил его, и еще избил бы двух невинных стариков. Кому-то нужно было остановить животное. Найти Алана не было одержимостью. Это было одолжением обществу.
Неожиданно, включилась система внутренней связи, заставив несколько детей, в том числе и Ника, подпрыгнуть на стульях.
– Миссис Ричардсон? Не могли бы вы отправить Ника Готье в офис?
Желудок Ника ухнул вниз. Такие вызовы ничем хорошим не заканчивались, по крайней мере, те, что были с его участием.
«Ну что я теперь натворил?»
На самом деле это был неправильный вопрос.
«В чем они меня теперь обвиняют?» – он был единственным человеком, которому ничего не сходило с рук. И его всегда приводили в качестве примера остальным. Что хуже, даже когда он был невиновен, его все равно обвиняли и приводили в пример.
Она скривила рот, разговаривая по интеркому.
– Он уже идет.
Ник собрал сумку, на случай если ему светило отстранение и встал. Кто-то бросил в него комком бумаги, пока Ричардсон писала задание на доске, спиной к нему. Естественно, она это пропустила. Если бы это сделал Ник, то она обернулась бы и поймала бы его в тот момент, как только бумага вылетела из его руки.
Игнорируя оскорбление, которое, как он был уверен, исходило от миньонов Стоуна, и то, что это полностью вывело его из себя, он закинул рюкзак на плечо и начал Батаанский марш смерти по направлению к офису. Блин, что может быть хуже? Разве можно бояться больше?
Может хоть один день в школе обойтись без вызова в главный офис? Хоть один? Ну, правда, разве это так много?
Его желудок сильно сжался, он открыл дверь и прошел к длинной деревянной стойке. Секретарь, примерно возраста его матери, но совсем не такая привлекательная, кисло улыбнулась ему.
– Мистер Хэд хотел вас видеть.
Конечно. А что ему еще тут делать? Он же не занимается доставкой еды.
Ник подошел к слегка приоткрытой двери за стойкой, постучал по мутному стеклу, на котором сверкала новенькая табличка с именем директора.
РИЧАРД ХЭД.
ДИРЕКТОР.
– Войдите.
Ник приоткрыл дверь пошире, чтобы зайти в Камеру Смертников. Внутри было темно и мрачно. По какой-то причине флуоресцентное освещение в этой комнате отливало серым, и создавало на всем омерзительный покров.
– Закрой дверь за собой.
Ага, этот тон не предвещал его заднице ничего хорошего. Ник подчинился, затем пошел, чтобы присесть напротив темного деревянного стола. Странно, но убрали все вещи Питерса, а вещи Хэда лежали так, словно он был директором здесь многие годы. Об этом было думать как-то неприятно. Однажды на работе тебя съедает коллега, и на следующий день мир забывает о твоем существовании. И больше о Питерсе никто не говорит.
Его полностью стерли. Мурашки побежали по спине Ника. Пусть Питерс был придурком, но печально было осознавать, как мало мир волнует, что тебя не стало.
А тем временем, они остались…
Лысый мужчина средних лет, новый директор, выглядел еще строже, чем Питерс. Они прислали его из специального лагеря, чтобы напыщенными, снисходительными разговорами заткнуть им рты?
Он смотрел на Ника над оправой своих коричневых очков.
– Ты знаешь, почему здесь?
«Тебе нужно кого-то выпороть, а я твоя палочка-выручалочка?» – сам он в это точно верил.
– Нет, сэр.
– Думай, Готье, думай.
«Я самый невезучий из всех рожденных людей, и парни как ты любят откручивать мне голову?» – легче сказать, что нужно придержать сарказм, чем сделать.
– Извините, сэр. Понятия не имею.
Хэд положил ручной Нинтендо на стол.
