Текст книги "Её зовут Молли"

Автор книги: Шэрон Де Вита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Не прошло и месяца, как Дэнни вынужден был констатировать, что ни время, ни какие-либо иные факторы на него не работали.

– Питер, это просто смешно, – возмущался он, меряя шагами юридическую контору двоюродного брата. – Прошло уже почти тридцать дней, а мы ни на шаг не продвинулись в нашем деле. – Он рассеянно взглянул на часы. – Времени не остается. Срок действия судебного постановления истекает ровно через три дня.

Не теряя терпения, Питер откинулся на спинку кресла и соединил кончики пальцев.

– Дэнни, я говорил тебе, что дело будет трудным. – Подавшись вперед, он положил ладони на кипы бумаг, которыми был завален его стол, и невозмутимо улыбнулся. – Судья предоставил Кэти временное опекунство над Молли в чрезвычайных обстоятельствах сроком на тридцать дней на основании лицензии ОДДС. В рамках этого решения мы согласились попытаться найти родную мать ребенка. – Он вздохнул. – У меня этим делом постоянно занимаются двое моих лучших следователей, но пока им не удалось ничего выяснить.

– Но не могла же она раствориться в воздухе.

– С этим я согласен, – солидно произнес Питер. – Но ребенок не подлежит усыновлению до тех пор, пока его естественные родители не извещены или не исключены по причине смерти или добровольного отказа.

– Все это юридические отговорки, – с отвращением произнес Дэнни.

Питер засмеялся.

– Теперь тебе понятно, что я чувствую, когда вы с братьями начинаете общаться на полицейском жаргоне.

– Остается всего три дня, – мрачно напомнил ему Дэнни, и от этой мысли ему стало еще тоскливее. За этот месяц они с Кэти так привязались к малышке, что невозможно было подумать, чтобы отдать ее.

– Что произойдет, если мы не сможем найти мать?

– Дэнни, я тебя с самого начала предупреждал, что поиски родной матери имеют мало шансов на успех. – Он пожал плечами. – Мы не располагаем почти никакой информацией.

– Я знаю. – Дэнни устало опустился на стул, стоявший перед огромным письменным столом Питера. – Что же мы будем делать, когда эти тридцать дней истекут?

Питер ответил не сразу.

– Ну, у нас есть парочка вариантов. Во-первых, мы можем обратиться в суд с ходатайством о возобновлении временной опеки. Или можем просить о предоставлении Кэти статуса приемного родителя на основании ее лицензии от ОДДС, что должно помочь нам избежать канцелярской волокиты. Затем мы можем ходатайствовать о предоставлении ей статуса постоянного опекуна. – Питер наклонился вперед. – Если мы будем добиваться статуса приемного родителя для тебя, Дэнни, на это может уйти шестьдесят дней, а то и больше. И они могут настаивать, чтобы на это время Молли была передана в надлежащим образом лицензированную семью или учреждение, чего мы хотим избежать. Потому что если девочку поместят куда-то еще, то будет очень трудно, а то и невозможно потом забрать ее оттуда. – Он задумчиво кивнул головой. – Думаю, вариант с Кэти – самый реальный.

– А судья согласится? Я имею в виду, предоставить ей статус приемного родителя, чтобы нам можно было получить постоянное опекунство?

– Дэнни, – терпеливо начал Питер, тщательно выбирая слова, – я не уверен, что Кэти сочтут удовлетворяющей всем требованиям для получения статуса приемного родителя, даже при чрезвычайных обстоятельствах.

Вспыхнув, Дэнни тут же встал на защиту Кэти:

– Это почему же? У Кэти очень большой опыт работы с детьми, не говоря уже об избытке любви, терпения и понимания. Из-за чего, черт возьми, судья может отказать ей? – Он не мог припомнить никакой другой женщины, которая в большей степени подходила бы на роль матери, чем Кэти, – тем более на роль матери для его ребенка.

Питер спрятал улыбку.

– Здесь дело совсем не в квалификации Кэти. Суды всегда предпочитают поместить ребенка – особенно такого маленького – в нуклеарную семью [1]1
   Малая семья; семья, состоящая из родителей и детей.


[Закрыть]. Кэти не замужем, и, хотя мы стоим на пороге двадцать первого века, судьи не любят отдавать детей в семьи, состоящие из одного родителя, особенно если этот родитель занят профессиональной работой полный день. Всегда встает вопрос, нет ли в наличии семьи, где имеются оба родителя, и если таковая находится, то… – Оставив фразу незаконченной, он пожал плечами.

– Ничего более абсурдного я еще не слышал, – резко бросил Дэнни. – Не забудь, что я тоже участвую в этом сценарии.

– Я это понимаю, Дэнни, но как, по-твоему, мы объясним судье, что ты хочешь удочерить Молли, но также хочешь, чтобы Кэти назначили временным опекуном, и при этом никто из вас не состоит в браке?

– Неужели необходимо быть таким логичным? – тупо спросил Дэнни, понимая, насколько все это звучит смехотворно. – Не понимаю, какое отношение имеет брачная лицензия к способности человека любить ребенка. Очень многие одиночки становятся чудесными родителями. Посмотри на мою мать и на своего отца.

Волею судьбы Питер с братьями рано остались без матери.

– Меня ты можешь в этом не убеждать, Дэнни. Крепко потерев ладонями лицо, Дэнни вздохнул.

– Питер, я в отчаянии. Я не могу отдать Молли. Просто не могу. – Мысль о возможности потерять еще одного ребенка была почти невыносимой.

– Дэнни, а ты не думал о том, чтобы жениться? – осторожно спросил Питер.

Вопрос тяжело повис в воздухе. Дэнни в жизни не признался бы, что думал о том, как все сложилось бы, если бы он был женат… на Кэти. Если бы она была его женой и матерью его детей. Их общих детей.

Но это слишком рискованно. А если опять не получится? Больше всего на свете он не хотел причинить Кэти боль. Она слишком много для него значила.

Весь прошлый месяц он был абсолютно уверен, что его эмоции сами собой придут в норму и он снова почувствует твердую почву под ногами.

Но теперь стало ясно, что он ошибался и был до глупости наивен. На время можно положиться, когда варишь яйца или ждешь ребенка, но оно совершенно ненадежно как антилюбовное средство.

Скорее наоборот – за последний месяц они сблизились еще больше. Целые дни они проводили вместе, и от одного вида Кэти его измученному сердцу становилось легче. Он даже не представлял себе, чтобы один человек мог так изменить мироощущение другого человека, вызвать у него чувство полноты жизни, цельности и… счастья.

– Дэнни? Ты слышал, что я сказал? – Питер с любопытством смотрел на него.

– Я уже был женат, – мрачно напомнил он кузену. – Ты сам вел дело о разводе, помнишь?

– Еще бы! – серьезным тоном ответил Питер. – Но не все же браки плохо кончаются. – Он улыбнулся, откинулся на спинку кресла и вытянул свои длинные ноги. – Некоторые очень даже счастливы.

– Тебе легко говорить – ты закоренелый холостяк. – Дэнни хмыкнул. – Назови мне хотя бы один счастливый брак, который просуществовал долго и не кончился плохо.

Питер широко улыбнулся.

– Брак твоих родителей, моих родителей, твоего деда и моего деда. – Питер рассеянно поглаживал стеклянное полушарие, занимавшее почетное место на его письменном столе. Под ним лежали старинные карманные часы – они принадлежали его деду и были привезены из Ирландии в тот давний день, когда тот отплыл в Америку к брату Дэниэлу на поиски своей судьбы и своей любви.

Эти часы передавались из поколения в поколение. Они были вручены его отцу в день свадьбы с матерью, а теперь хранились у него, старшего сына, для передачи тому из близких родственников, кто раньше всех женится. Поскольку ни он сам, ни двое его братьев не предполагали жениться в ближайшем будущем, он рассчитывал, что часы будут постоянным украшением его письменного стола. Во всяком случае, пока.

Он погладил прозрачное стеклянное полушарие, потом взглянул на Дэнни.

– У мужчин из рода Салливанов долгая история многолетних счастливых браков. С тобой произошел… несчастный случай, и я не считаю, что из-за этого ты должен ожесточиться.

– Я не ожесточился, – запротестовал Дэнни, понимая, что дело обстоит именно так, и это сильно его смущало. Он знал, каким благом, какой радостью может стать для мужчины долгий, счастливый, основанный на любви брак. И для женщины. Для той женщины.

– Тогда подумай над тем, что я сказал, Дэнни. Если бы ты был женат, вся эта ситуация с Молли решалась бы намного легче. Брошенный ребенок автоматически передается в ОДДС, а затем в приемную семью. Это обычная процедура. Как я уже говорил, они подыскивают нуклеарную семью. Если вы с Кэти поженитесь, то у вас получается нуклеарная семья, что сразу дает нам преимущество. Это может даже облегчить удочерение, когда мы найдем родную мать. – Он посмотрел на Дэнни. – Ну, что ты об этом думаешь?

Умом Дэнни был согласен, но не сердцем.

– Я подумаю над этим, – пообещал он, взглянув на часы. – Держи меня в курсе, Питер. Мне пора.

– Кстати, как там Марта?

Дэнни резко остановился и в удивлении воззрился на кузена.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь Марту?

Питер, забавляясь его изумлением, пожал плечами.

– Мы ведем юридические дела приюта. Бесплатно, – добавил он, прежде чем Дэнни успел задать вопрос. – Передай ей от меня привет.

– Передам.

– Кстати говоря, Дэнни. Отличные туфли.

Дэнни автоматически посмотрел на свои ноги, и Питер засмеялся.

– Да не у тебя, у Марты.

Махнув рукой, Дэнни вышел из конторы. С тяжестью на сердце и со смятением в мыслях.

– Кэти?

– Я здесь.

С пакетом продуктов в руках Дэнни прошел через комнату на кухню, улыбнувшись при виде Кэти, которая сидела на полу вместе с Молли перед кучей разноцветных игрушек.

– Как тут мои девочки? – спросил он и, наклонившись, смачно поцеловал Молли в щечку, а Кэти в макушку. Увидев его, Молли заулыбалась и радостно загукала.

– Прекрасно, – ответила Кэти с улыбкой, тряся яркой пластмассовой погремушкой перед малышкой, пока та не схватила ее и не потащила в рот. – Сегодня мы работали над крупной и мелкой моторикой. И у нас все идет замечательно, правда, солнышко?

– Понятно, – проговорил он, не поняв ровным счетом ничего. – Но не рановато ли малышке интересоваться моторами? – спросил он, водрузив пакет с продуктами на кухонную стойку и начиная выгружать покупки.

Кэти засмеялась.

– Это совсем не те моторы, Дэнни. Это координация движений глаза и руки, равновесие, схватывание и тому подобное.

Он с восхищением уставился на нее.

– Ты всегда поражаешь меня, Кэти. Стоит мне подумать, что я знаю о тебе все, как ты преподносишь какой-нибудь сюрприз.

Она порозовела от удовольствия.

– Что ж, спасибо за комплимент. А что у нас на ужин? – спросила она, бросив взгляд на пакет.

Дэнни загадочно усмехнулся. За последний месяц у них выработалась система. Поскольку почти весь день она проводила в заботах о целой группе детей, то вечером он заботился о ней и Молли. Каждый раз, поужинав вместе либо в детском саду, либо у Кэти дома, они укладывали Молли на ночь и проводили остаток вечера вдвоем, просто разговаривая или смотря телевизор. Он даже не представлял себе, как это приятно – заниматься обычными, простыми делами в обществе человека, с которым ты счастлив.

– Столик на заказ, – ответил Дэнни, озорно блеснув глазами. Закончив выкладывать покупки, он сложил пакет. – Я подумал, что сегодня мы можем, ради разнообразия, поужинать в ресторане. Не спеши отказываться… Ма и дед предложили побыть с Молли. У них даже вышел крупный спор с Джоанной и Майклом по поводу того, кто будет присматривать сегодня за девочкой.

– А по какому случаю? – в ней вдруг зашевелились подозрения.

Он пожал плечами.

– Я подумал, тебе будет приятно сменить обстановку. – Он не добавил, что после получения временной опеки над Молли Кэти фактически не отлучалась от ребенка – разве только за какой-то срочной покупкой. Ужин в ресторане мог дать необходимую разрядку.

– А что еще? – спросила Кэти, приподняв брови. – Я тебя слишком хорошо знаю, Дэнни. Вон у тебя между бровями тревожная морщинка. – Взяв Молли на руки, она встала. – Случилось что-нибудь?

Он вздохнул. Ему следовало бы знать, что пытаться скрыть от Кэти, в каком ты настроении, – напрасный труд.

– Я заходил сегодня к Питеру.

– И что узнал? – Сердце у нее бешено колотилось. Время истекает, и она не представляла себе, что с ней будет, если придется отдавать Молли. Мысль об этом была просто невыносимой.

Он ласково коснулся ее щеки.

– Я расскажу тебе за ужином.

Выбор ресторана удивил ее. Она ожидала какое-нибудь шумное кафе или заведение, облюбованное полицейскими. «Бэрригэнз» не был ни тем, ни другим. Это оказался тихий, элегантный ресторан на Северном берегу, с удобными столиками, романтическим освещением и потрясающей едой.

Пока они в ожидании своего столика сидели за напитками в небольшом уютном баре, Кэти рассказывала Дэнни, как прошел день. Это вошло у них в привычку и доставляло Кэти громадное удовольствие. Она и не подозревала, какую радость может приносить простой разговор о мелочах.

– Марта и миссис Хеннипенни решили на выходные поехать в Лас-Вегас, – сказала она, когда они уселись за свой столик.

Он чуть не поперхнулся пивом.

– Что? – Скажи она ему, что Марта решила переплыть Атлантический океан, он удивился бы меньше.

Кэти засмеялась и, протянув руку, коснулась его руки таким естественным жестом, что даже не осознала его, пока теплые и нежные пальцы Дэнни не сжали ей кисть, заставив участиться пульс.

– Ты еще не слышал самого потрясающего, – с улыбкой добавила она. Мягкий янтарный свет скользил по лицу Дэнни, чередуясь с тенями. Оно казалось таким красивым, что у нее перехватывало дыхание.

Прошлый месяц был самым счастливым в ее жизни. Она словно одним глазком заглянула в их будущее, и жизнь оказалась лучше мечты. Надежда, что он когда-нибудь полюбит ее как женщину, вспыхнула с новой силой. Она почти видела любовь в его глазах и спрашивала себя, сколько ему потребуется времени, чтобы понять то, о чем она уже догадалась.

Он любит ее.

Не как младшую сестренку или члена семьи, а как женщину.

Она бережно носила это знание в сердце, словно редчайшее сокровище. Она ждала целую жизнь, чтобы Дэнни посмотрел на нее так, как смотрит сейчас, и согласна ждать еще, сколько потребуется.

– Марта едет на выходные в Лас-Вегас – это разве еще не самое потрясающее? – спросил он, стараясь не рассмеяться.

За прошедший месяц в жизни Марты произошли значительные перемены – благодаря Кэти. Она приняла Марту на работу в качестве помощницы миссис Хеннипенни, и женщины мгновенно подружились. Еще до конца первой недели миссис Хеннипенни поселила Марту у себя в гостевой спальне, утверждая, что дом слишком велик для нее одной и она рада, что в нем будет жить кто-то еще.

Дэнни зачарованно наблюдал за преображением Марты. Кэти сходила с ней по магазинам и помогла выбрать новую одежду, потом повела ее в салон красоты, где ей сделали новую стрижку и прическу. От прежней Марты остались лишь ее умопомрачительные красные туфли, расстаться с которыми она наотрез отказалась.

– Нет, – со смехом ответила Кэти. – Они решили поехать в Лас-Вегас… на уик-энд знакомств.

– На уик-энд знакомств? – озадаченно переспросил он, и глаза у него округлились. – Ты хочешь сказать, что Марта и миссис Хеннипенни едут в Лас-Вегас… охотиться на мужчин?

Кэти засмеялась, увидев возмущенное выражение его лица.

– Да, Дэнни, охотиться на мужчин. Да, они достигли определенного возраста, но это еще не означает, что их больше не интересует любовь и романтика. – У нее в глазах появилось мечтательное выражение. – Любовь случается с человеком в любом возрасте.

– Да, но…

– И потом, – добавила она с лукавой улыбкой, – они берут с собой твою маму.

На этот раз он таки поперхнулся, чуть не забрызгав пивом соседние столики.

– Маму? – прохрипел Дэнни, хватая стакан воды и делая несколько судорожных глотков. – С какой стати мать вдруг поедет на уик-энд знакомств в Город Греха? – Глаза у него сузились, когда в голове замелькали образы вульгарных, похотливо ухмыляющихся мужиков. – Па знает об этом?

Кэти засмеялась, легонько сжав его руку.

– Ему и принадлежит идея.

Дэнни застонал – следовало бы догадаться!

– Чтобы весь уик-энд в одиночестве спокойно покуривать свои любимые сигары?

– А может быть, он просто захотел на свободе, без свидетелей немножко поухаживать за вдовушкой О'Бэньон.

– Дед? – Дэнни покачал головой. Что за чертовщина происходит? Весь мир, что ли, сошел с ума? Или только его семья? У Джоанны родится не один и не двое, а трое младенцев, и у Майкла с каждым днем прибавляется седины. Мать собирается в Лас-Вегас, чтобы… чтобы… даже думать об этом противно. А Па собирается отплясывать тустеп с миссис О'Бэньон.

– Не надо так расстраиваться, Дэнни. – Она не могла без улыбки смотреть на него. – Ты видишь в них только членов семьи; но это еще и люди, со своими чувствами, потребностями.

Он застонал.

– У меня нет ни малейшего желания обсуждать сексуальные потребности матери или Па.

Кэти засмеялась и опять сжала ему руку – разговор о встрече с Питером подождет. Пусть сначала немного расслабится.

– Ну, как прошел сегодня день?

Дэнни пожал плечами.

– Да как обычно.

Она осторожно провела кончиком пальца по краю бокала.

– Не хочешь рассказать мне о встрече с Питером?

Дэнни на секунду отвел глаза. Рядом с ней он почувствовал себя пятнадцатилетним подростком, пришедшим на первое свидание. Ему хотелось прикоснуться к ней, провести рукой по волосам, по нежной гладкости щеки, очертить большим пальцем мягкую линию ее губ. Когда он смотрел на нее, то понимал, как сильно ее хочет.

Но он не настолько глуп, чтобы хотеть невозможного.

– Дэнни, – тихонько напомнила она о себе, беря его за подбородок и поворачивая лицом к себе. Их взгляды встретились, и ее сердце сладко заныло.

– У нас есть еще только три дня на поиски родной матери Молли, – тихо произнес он.

– Сыщики Питера ничего не узнали?

Он покачал головой.

– Ничего. Они будут продолжать, но Питер не очень надеется на успех.

Глаза у нее помимо воли наполнились слезами.

– У нас отберут Молли, да?

Дэнни стиснул зубы, и его лицо помрачнело. Он обнял ее одной рукой и притянул к себе.

– Я постараюсь не допустить этого. Питер говорит, что в конце тридцатидневного срока мы можем обратиться в суд с просьбой предоставить одному из нас постоянный статус приемного родителя, но…

– Но – что?.. – Она так и знала, что есть «но». Дэнни вздохнул и сделал большой глоток. Он думал об этом всю вторую половину дня, вернее, не думал ни о чем другом, и пришел к решению, которое казалось ему самым логичным.

– Но дело в том, что суды не любят отдавать детей приемным родителям-одиночкам, тем более если у них есть на примете полная семья, которая может взять на воспитание ребенка.

Кэти возмущенно фыркнула.

– Глупости, Дэнни. Больше половины детей воспитывается в неполных семьях.

– Да, но это если речь идет о естественных родителях. Судебная система особенно придирчива к таким подробностям.

Сердце у нее сжалось.

– Что же нам делать, Дэнни?

– Ну, – медленно заговорил он, еще крепче сжав ей руку, – думаю, у меня есть план, который, похоже, может решить нашу проблему.

У нее в сердце блеснула надежда. Весь прошлый месяц они часами обсуждали это дело. Трудно было поверить, что Дэнни нашел что-то новое, до чего они раньше не додумались.

– И что это за план?

– Мы… мы могли бы пожениться, Кэти.

Она уставилась на него, потрясенная. Меньше всего она ожидала услышать это от него.

– Сначала выслушай меня, возражать будешь потом. – Всю вторую половину Дня Дэнни репетировал то, что сейчас скажет. – Ты любишь Молли, и я люблю Молли. Ей нужны оба родителя, и по случайному совпадению мы подходим на эту роль. – Он широко улыбнулся, удивляясь, отчего это Кэти так побледнела. – Так что, если мы поженимся, у нас будет больше шансов получить временную опеку над Молли в качестве приемных родителей, а когда найдется ее родная мать и встанет вопрос об удочерении, наша юридическая позиция будет намного убедительнее. – Он остановился, чтобы отпить пива… во рту вдруг стало сухо, как в пустыне. – Это самое практичное, что можно сделать.

– Практичное, – тупо повторила Кэти. Ей стало трудно дышать. Всю жизнь она ждала, чтобы Дэнни сказал ей эти слова, попросил выйти за него замуж и прожить жизнь рядом с ним. И вот они прозвучали, а она пыталась сдержать подступавшие к глазам слезы и проглотить образовавшийся в горле ком.

«Практичное», – снова подумала она; слово буквально прожигало ей мозг. Как он смеет сводить ее чувства, все, что их связывало, что им пришлось пережить, к чему-то… практичному?.. Усилием воли Кэти заставила голос звучать спокойно.

– Дэнни, – медленно произнесла она. – А тебе никогда не приходило в голову, что я могу не захотеть выйти за тебя замуж? – Этими словами она разбила себе сердце – или то, что от него осталось после того, как его разбил Дэнни.

У него было такое лицо, словно она нанесла ему удар ниже пояса.

– Как это – ты не захочешь выйти за меня замуж? – Ирландская гордость боролась в нем с яростью. Он не знал, считать это оскорблением или просто обидой. – Почему, черт возьми, ты не захочешь выйти за меня? – спросил он в полнейшем недоумении. – Ты меня знаешь лучше, чем кого бы то ни было другого. Мы прекрасно ладим. Мы с тобой уже и так полжизни прожили под одной крышей, так что ни тебя, ни меня не ждут никакие сюрпризы; и мы оба любим Молли. В чем проблема?

Проблема в нем самом, подумала Кэти, когда огонек надежды, разгоревшийся было у нее в сердце за последний месяц, погас.

– Дэнни, зачем ты хочешь на мне жениться? – Она смотрела ему в глаза, и если он заметил надвигающуюся грозу, то виду не подал.

– Ты сегодня туга на ухо или что? – Он дернул ее за прядку волос и заметил, что она не улыбнулась, как бывало обычно. – По-моему, я только что объяснил тебе, почему нам следует пожениться.

– Потому что это… практично?

– Ну… да, наверно. – Ему стало не по себе.

– Ты хочешь жениться на мне, чтобы у Молли было двое любящих ее родителей, так?

Это было не совсем то, что он имел в виду, но достаточно близко. Он пожал плечами и отпил из бокала.

– Да, примерно так.

– Понятно, – тихо сказала она. – Дэнни, а ты когда-нибудь думал, что брак дело серьезное и не терпит легкомысленного отношения?

– Я последний человек на свете, которому нужно об этом напоминать, Кэти. Можешь мне поверить. Вот почему этот вариант идеально подходит всем.

– Что ты имеешь в виду? – Тон у нее был сух и холоден.

– Ты знаешь о Карле, знаешь мое отношение к эмоциональным сложностям – они не для меня. И это решение лучшее из возможных. Брак без эмоциональных осложнений, без риска. – Без риска, что ему снова причинят боль.

– Ясно. – К своему ужасу, Кэти действительно все понимала. – А вот тебе ясно, что ты снова повторяешь ту же ошибку? – медленно проговорила она, подняв на него грустные глаза.

Дэнни нахмурился, готовый обороняться.

– О чем это ты?

– О том, что это в точности как твой брак с Карлой.

Он ошеломленно уставился на нее с открытым ртом.

– Это совсем не так, как мой брак с Карлой. Ничего общего. – Он до боли стиснул зубы. Как она может даже сравнивать их отношения с тем, что было у него с Карлой? Это звучит почти как насмешка. Его чувство к Кэти гораздо глубже всего, что он вообще когда-либо чувствовал. Но он не может сказать этого Кэти, потому что… потому что тогда станет слишком уязвимым.

– Нет, это в точности как твой брак с Карлой, – настойчиво возразила она. – Ты просил женщину стать твоей женой из-за ребенка.

– Кэти, но это же совсем не так… – Он осекся, не закончив фразы: она права, и ему это очень не нравится.

Глубоко вздохнув, Кэти пыталась проглотить комок в горле и сморгнуть с глаз жгучие слезы – не один Дэнни такой гордый.

– Вот что я хочу тебе сказать, и прошу, чтобы ты очень и очень внимательно меня выслушал. – Она молилась, чтобы ей хватило сил договорить до конца, не разрыдавшись. – Я люблю тебя всю свою жизнь…

– Ну, Кэт, ты же знаешь, что я тоже тебя люблю. Это само собой разумеется. – Он напряженно наблюдал за ней поверх бокала с пивом.

Ее пальцы крепче сжали бокал.

– Ты меня не слушаешь. – Голос у нее звенел, как натянутая струна. Только бы хватило терпения. Но как он может быть таким толстокожим? И как ей жить дальше? – Я знаю, что ты меня любишь, Дэнни; но знаешь, существует большая разница между любовью как привязанностью и любовью как судьбою… – Слезы были совсем близко, Кэти с трудом сдерживала их. – Я люблю тебя, влюблена в тебя, Дэнни, почти всю свою жизнь… – Она судорожно сглотнула. – Но ты всегда был слишком слеп или слишком туп, чтобы это видеть. Когда я решила вернуться домой, то дала себе обещание. Если не удастся добиться, чтобы ты увидел во мне женщину и полюбил так, как я люблю тебя, тогда просто буду жить дальше… с кем-нибудь другим.

– Что ты говоришь, Кэт? – Нет, только не с другим – этого он не хотел даже слышать, такой боли ему не перенести.

– Я говорю, Дэнни, что я наконец-то поняла, насколько все это бесполезно. – Она бессильно всплеснула руками. – Теперь мне ясно, что ты никогда не полюбишь меня так, как люблю тебя я; и что, даже если бы ты мог, ты бы на это не пошел, потому что боишься.

– Кэти…

– Нет уж. – Она боялась, что не выдержит, если он не даст ей закончить. – Пожалуйста, выслушай меня. Я люблю Молли больше всего на свете и согласна с тем, что ей нужны отец и мать. Но это вовсе не значит, что мы должны пожениться. Тысячи детей вырастают в семьях, где родители не состоят в браке. Если мы любим Молли, то свидетельство о браке ничего к этому не прибавит – это ведь просто бумажка, и она ничего не будет значить ни для тебя, ни для меня… Да и вообще ни для кого, при таких обстоятельствах. И оттого, есть она или нет, ни ты, ни я не будем любить Молли больше или меньше.

– Кэт, я не понимаю. – Дэнни действительно не понимал. Ведь решение было найдено, идеальное решение! Он нашел способ, как удочерить Молли и сохранить Кэти при себе и чтобы всем при этом было хорошо. Ну, может быть, он несколько погорячился насчет практичности…

– Я не выйду за тебя, Дэнни. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. – Голос у нее наконец окреп. – Даже ради Молли. И тем более ради того, чтобы поступить практично. Брак для меня слишком святое дело. – Кэти вскочила на ноги, не обращая внимания на любопытные взгляды посетителей. Вскинула голову. – Человек, за которого я выйду замуж, Дэнни, будет любить меня ради меня самой. На меньшее я не соглашусь. – Она бросила на стол салфетку. – Я была готова предложить тебе все, что у меня есть, – свою жизнь и свою любовь, – а ты в обмен предлагаешь мне только свое имя. Не любовь, нет, – ею ты не поделишься никогда, теперь я это понимаю. – Голос у нее опять чуть не сорвался. Слезы мешали видеть, и Кэти смахнула их дрожащими руками. Еще не хватало разрыдаться в его присутствии! – Спасибо за предложение, Дэнни, но я не могу его принять. – Она резко повернулась и хотела убежать, пока не поставила себя в еще более глупое положение, но он остановил ее, схватив за руку.

– Кэти, подожди. А как же мы? – Его охватила настоящая паника, надо было как-то все поправить, что-то сказать, чтобы она поняла.

Она судорожно вздохнула.

– Нет никакого «мы», Дэнни. Никогда не было и никогда не будет, потому что ты боишься любить. А я слишком ценю себя, чтобы согласиться на брак с человеком, который не может меня любить. – Она попыталась проглотить стоявший в горле ком. – И оставь меня, я не хочу тебя больше видеть.

У него вдруг похолодело в животе.

– Ладно тебе, Кэт, это же несерьезно. – Не видеть ее, не разговаривать с ней… Это невозможно. Невозможно! – Прошу тебя, останься, давай поговорим. – Дэнни понятия не имел, о чем говорить. Он причинил ей боль, тупо вертелось в голове, но почему так больно ему самому? Он ведь не хотел никого обидеть, только пытался защитить самого себя! При этом оскорбил Кэти и теперь не знал, как будет с этим жить.

Она покачала головой.

– Не о чем больше говорить. Ты сказал все, что мне было интересно услышать. – Кэти бросила взгляд на его руку, все еще державшую ее за локоть. – Пусти, – шепотом проговорила она. Было невыносимо чувствовать это «братское» прикосновение. – Дэнни, прошу тебя, отпусти.

Последние слова она произнесла тихо, печально и как-то сломлено. Его пальцы разжались сами собой. Он беспомощно смотрел ей вслед и спрашивал себя, почему так болит сердце.

– Ваша честь, с разрешения суда мы хотели бы представить письмо ее родной матери, удостоверяющее ее личность. – Питер подошел к столу судьи и передал бумаги.

По счастливой случайности в приюте был получен конверт с запиской от родной матери Молли, в которой объяснялись обстоятельства, заставившие ее отказаться от ребенка. Не зная, как поступить с запиской, директор приюта обратился к Питеру за юридической консультацией. Это и был тот удачный поворот, которого они ждали.

– Как вы можете видеть, ваша честь, родная мать девочки, к сожалению, скончалась через сутки после того, как оставила ее в приюте. С того момента ребенок находился под опекой моей клиентки. Сейчас я хотел бы ходатайствовать перед судом о предоставлении статуса постоянного опекуна ребенка, известного под именем Молли Доу, Кэти Вагнер как приемной родительнице, пока идет официальная процедура удочерения. Я полагаю, что уже дал суду пояснение всех смягчающих обстоятельств, и буду рад ответить на любые дальнейшие вопросы.

Прочитав материалы, судья задумчиво кивнул, потом взглянул на Питера, Кэти и Дэнни.

– Да, обстоятельства мне хорошо известны, мистер Салливан. Они весьма необычны. – Судья снова взглянул на Кэти. – И вы считаете, мисс Вагнер, что вполне способны вырастить этого ребенка надлежащим образом, хотя вы не замужем и занимаетесь бизнесом, требующим колоссального количества времени?

Кэти вышла вперед, держа Молли на руках; ее несколько беспокоило хмурое выражение на лице судьи.

– Да, ваша честь, я определенно так считаю. Я люблю Молли, как если бы она была моим родным ребенком. – Она с нежной улыбкой посмотрела на малышку. – Я знаю, каково это – остаться сиротой. Мои родители погибли, когда мне было всего пять лет. Мне посчастливилось быть принятой в другую семью. – Она скосила глаза на Дэнни, молча стоявшего рядом, и снова почувствовала не утихшую боль в сердце. Но сейчас было не время об этом думать. Оглянулась через плечо – весь клан Салливанов выстроился на галерее. – Я знаю, что может означать любящая семья для ребенка, который потерял все. Знаю, потому что сама была в таком положении. – Голос ее ослабел, она с трудом удерживалась от слез. – На мое счастье, меня приняла замечательная семья. Салливаны растили меня, как родную, даже когда Мэйв Салливан осталась без мужа. Они научили меня ценить семью, помогли понять, что не кровное родство создает семью, ее создает любовь. – Она оглянулась на тетю Мэйв и Па и увидела слезы у них на глазах. – Я хочу, чтобы Молли узнала, как это прекрасно, когда тебя окружает любовь, окружает семья. Чтобы она узнала, что ее любят и ценят, чтобы поняла, что ей всегда есть место в этом мире. – Высоко подняв голову с блестящими от слез глазами, Кэти сделала еще один шаг вперед. – Матерью делает не сам факт родов, ваша честь, ею делают повседневные заботы и бессонные ночи, проведенные у постели больного ребенка; полуночные бдения за шитьем костюма для школьного спектакля. Ею делают макароны с сыром, которые вы готовите каждый день всю неделю – просто потому, что ваш ребенок не ест ничего другого. – Она засмеялась сквозь слезы, припомнив кое-что из собственной жизни. – Матерью становишься, когда отдаешь ребенку свое сердце и любовь, зная, что важнее этого нет ничего на свете.