Текст книги "Её зовут Молли"

Автор книги: Шэрон Де Вита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Кэти с трудом перевела дыхание и продолжала:

– Однажды Па сказал мне, что самое важное дело, какое может быть у человека, – это воспитание ребенка. Через сотню лет не будет иметь никакого значения, сколько ты зарабатывал или какую сделал карьеру. Но если ты вырастил и воспитал ребенка, если сделал счастливее жизнь другого человеческого существа, значит, ты не зря жил на этом свете. И я всей душой с ним согласна. – Она вскинула подбородок, справилась со слезами. – Ваша честь, я вас очень прошу… дайте мне шанс сделать счастливее жизнь Молли. Помочь ей стать настоящей женщиной, хорошим человеком. Я знаю, что могу сделать это – с вашего разрешения, конечно. – Кэти отступила назад: она даже не заметила, что подошла близко к кафедре судьи.

– Подойдите ко мне, юная леди, – негромко обратился к ней судья.

Кэти бросила отчаянный взгляд на Питера, пытаясь сообразить, что она сделала не так. Тот кивнул, и она приблизилась к кафедре.

Судья поднялся с места, спустился по ступеням и обошел кафедру.

– Дайте-ка мне взглянуть на этого ребенка.

Она передала ему Молли, поразившись тому, как его морщинистое лицо осветилось ласковой улыбкой.

– Этой малышке крупно повезло, мисс Вагнер. – Судья встретился глазами с Кэти, и у нее радостно дрогнуло сердце. – Да, весьма. – Он провел рукой по ручонке Молли, когда она пыталась схватить висящие у него на шее очки, потом отдал ее обратно Кэти.

Она крепче прижала малышку к себе и с замиранием сердца приготовилась услышать решение. Усевшись на место, судья откашлялся.

– Несмотря на необычные обстоятельства дела – или, скорее, учитывая эти обстоятельства, мисс Вагнер, – я назначаю вас опекуном этого ребенка. Но вы должны соблюдать все правила и инструкции, действующие в штате.

– Конечно, ваша честь. – Волнение переполняло ее. Она взглянула на Дэнни и увидела, что он тоже взволнован.

Судья стукнул по кафедре молотком.

– Ну, мисс Вагнер, – он улыбнулся, – поздравляю вас – похоже, вы только что стали матерью.

Смеясь и плача, Кэти отвечала на объятия и поздравления. Дэнни стоял в стороне, пристально глядя на нее; он казался потерянным и одиноким. Не сказав никому ни слова, он вышел из зала суда.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дэнни было плохо.

Прошел почти месяц после того судебного заседания. Почти месяц, как Кэти вернулась к Салливанам, чтобы он мог свободно общаться с Молли и чтобы Молли имела все преимущества от жизни в их большой, дружной семье. Кэти по-прежнему не разговаривала с ним, за исключением тех случаев, когда это касалось Молли. Она держалась холодно, вежливо и так отчужденно, что ему хотелось взять и встряхнуть ее хорошенько.

Днем она брала Молли с собой в садик. Дэнни заходил туда каждый день повидаться с девочкой, обычно в свой обеденный перерыв или когда оказывался поблизости. Кэти никогда не возражала, напротив, вроде бы радовалась его приходу, но говорила с ним исключительно о Молли.

Вечером дома все наперебой предлагали себя в няньки Молли. Таким образом, у них с Кэти действительно получалась совместная опека.

А ему все равно было плохо.

Всего тяжелее были выходные дни, когда он проводил бесконечные часы в одиночестве, размышляя о том, как он сумел так все испортить, свою жизнь, свои отношения с Кэти.

Этот уик-энд оказался хуже некуда. Мать укатила в Лас-Вегас с миссис Хеннипенни и Мартой. Джоанна и Майкл поехали с маленькой Эммой и Молли за город. Патрик тоже куда-то исчез.

Дэнни подумал, не пойти ли тоже куда-нибудь, но не смог собраться с силами – Кэти была здесь, чуть дальше по коридору, и притягивала его, как магнит.

Так он и провел весь уик-энд, бесцельно слоняясь по дому. К вечеру воскресенья он чуть ли не до дыр протер подошвы туфель.

Кэти была права, удрученно думал Дэнни, он действительно боялся. Боялся своих истинных чувств к Кэти, боялся любви к ней.

Как он мог быть таким слепым идиотом, упустить столько времени? Думал, что Кэти никуда не денется, всегда будет рядом, и вот теперь, когда потерял ее, понял, как она нужна ему, как он ее любит… Женщину, которая предназначена ему, подругу сердца, его вторую половину.

Мама была права – если бы он прислушался тогда к голосу сердца, то не наломал бы столько дров.

В дверь постучали, и он зарычал: не желал никого видеть, кроме Кэти. Но она не придет.

Между тем дверь распахнулась.

– Ну, Малыш Дэнни, что тут у тебя такое происходит? – Не обращая внимания на неприветливый взгляд внука, Па вошел в комнату, перешагнув через разбросанную одежду и собравшийся за выходные мусор.

– Дед, я в порядке, – сказал Дэнни, проводя рукой по волосам.

– Оно и видно, парень. – Наклонив голову набок, Па пристально изучал его. Эти внуки бывают жутко упрямыми. – Ты в большом порядке, я вижу. Три дня не брился, еще дольше не мылся. Рычишь из-за двери, словно раненый зверь.

– Па…

– Малыш Дэнни, позволь мне рассказать тебе одну историю. – Па помолчал, тщательно подбирая слова. – Мы, мужчины, иногда завариваем такую кашу, которую трудно бывает расхлебать. Особенно, если дело касается женщин… – Он задумчиво потер щеку. – И тут уж ничего не поделаешь – наверно, такова наша природа. Мы думаем, что стыдно проявлять чувства, показывать, что нам не все равно, или что мы любим, или что мы боимся. – Он засмеялся, взглянув на лицо Дэнни. – Да не смотри ты на меня так, будто я рехнулся, – я знаю, о чем говорю. В свое время я и сам пару раз ломанул дровишек. Но твоя дорогая бабушка перед тем, как покинула меня навсегда, сказала мне кое-что очень важное.

При упоминании о бабушке Дэнни поднял голову и с интересом посмотрел на деда, уловив боль в голосе старика.

– Что это было, Па?

Убедившись, что завладел наконец вниманием внука, тот продолжал:

– Когда я впервые увидел твою дорогую бабушку, Малыш Дэнни, она была миниатюрная и хорошенькая, как картинка. Помилуй Бог, у меня пересыхало во рту от одного взгляда на нее. – Глаза у него затуманились, а голос стал нежно-задумчивым. – Когда она бывала поблизости, у меня появлялось такое чувство, будто кто-то завязал узлом мой язык. А все оттого, что она и мои чувства к ней вызывали во мне какой-то благоговейный страх. – Он невольно вздрогнул, заново переживая остроту ощущений тех лет. – Она думала, что безразлична мне, сынок, потому что я никогда не высказывал своих чувств. Никогда не говорил ей, как она волнует меня, или что я чувствую, когда она на меня смотрит, или как сильно хочу обнять ее. Я боялся, сынок, боялся показаться дураком, боялся, что она посмеется надо мной; но больше всего боялся, что она не ответит на мои чувства. – Па вздохнул, обнял Дэнни одной рукой и притянул к себе. – Она кое-что сказала мне перед тем, как переселилась в лучший мир, и это навсегда осталось у меня в памяти.

– Что она сказала, Па?

Тот усмехнулся; глаза у него были по-прежнему задумчивы.

– Она сказала мне, что женщина любит ушами, сынок. Ей надо слышать слова о том, что у мужчины на сердце. Как иначе она узнает, если он никогда об этом не говорит? Сказала, если мужчина боится своих чувств, это значит, что его чувства гораздо глубже, чем страх.

– И все? – озадаченно спросил Дэнни. Старик засмеялся.

– Вот видишь, сынок. Мы, мужчины, иногда бываем беспросветными тупицами. Что может быть страшнее, чем потерять женщину, которую любишь? Женщину, которая волнует твое сердце и поднимает твой дух? Такая женщина встречается только раз в жизни, Малыш Дэнни, и умный мужчина не упускает ее.

– С Кэти я все испортил, – неохотно признался Дэнни.

– Ну, это не секрет, сынок, – с усмешкой проговорил Па. – Об этом знает вся семья. Мы любим вас обоих. Трудно было бы не заметить, какие у вас натянутые отношения.

– Она сказала, что не выйдет за меня замуж.

– А что, есть какая-то особенная причина, почему она должна выйти за тебя? – с улыбкой спросил Па, приведя этим Дэнни в замешательство.

– Потому что я люблю ее. – Он запустил пятерню в свои взъерошенные волосы. – Люблю уже давно. Наверно, я просто… просто боялся признаться в этом.

– Понятно. – Лицо Па приняло задумчивое выражение. – А ей ты об этом сказал, сынок?

Дэнни отрицательно покачал головой.

– Нет, не сказал.

– Ясно, – со вздохом сказал Па и возвел глаза к небу. – И парень еще удивляется, почему она не хочет выходить за него? – Он удрученно покачал головой.

– Она не хочет видеть меня и разговаривать со мной, если дело не касается Молли.

– Чепуха, парень! Мы, мужчины из рода Салливанов, сражались за любимых женщин с незапамятных времен. И чтобы мой внук боялся признаться женщине в любви? – Да ни за что, если он знает своего внука. Гордость тоже кое на что годится, подумал он, улыбаясь про себя. Как и он сам, Дэнни наделен ею в изобилии.

– Па, как ты думаешь…

Тот ткнул его пальцем в грудь.

– То-то и беда, Малыш Дэнни, что ты слишком много думаешь. А в этом деле, парень, нужно действовать. – Дед покачался на пятках, наблюдая за внуком. – Конечно, если ты не… трусишь. – Это были резкие слова, но сейчас как раз нужно было что-то подобное.

Дальнейших слов не понадобилось. Дэнни повернулся и направился к двери, но старик остановил его, мягко придержав за руку.

– Сынок. – Поблескивая глазами, он наморщил нос. – Все-таки три дня, парень. Думаю, неплохо бы сначала принять душ и побриться. Переодеться в чистое тоже бы не помешало. – Он засмеялся и покачал головой, глядя на кинувшегося в ванную Дэнни. Слава Богу, оставалось женить одного Патрика.

Хотя, конечно… Дед уселся на стул и начал думать о будущем. Трое мальчишек, так сказала Джоанна. Трое крепеньких правнуков, которые понесут дальше имя и традиции Салливанов. Его сердце переполнилось гордостью. Новое поколение, еще трое братьев по фамилии Салливан, которых он будет любить, смотреть, как они растут и мужают. Ну, а если уж совсем повезет, то он увидит, как к ним придет любовь.

Да, замечательное время будет впереди.

Кэти чувствовала себя несчастной. Не в силах оставаться в четырех стенах, она ушла в детский сад, собираясь найти себе занятие и избавиться от мыслей о Дэнни.

Вздохнув, она откинула со лба прядь волос и начала выгружать купленные на предстоящую неделю продукты. Она уже дважды убрала и протерла каждый уголок, оставалось лишь загрузить холодильник.

Уже почти стемнело, а Кэти трудилась сегодня весь день. Физическая работа утомила, так что ночью можно будет немного поспать. Ночи были хуже всего: ей снились мучительные сны, и она просыпалась в слезах.

Если бы не Молли, она не знала, как справилась бы. Интересно, знает ли Дэнни, что у Молли режется первый зуб. Эта мысль вызвала новый поток слез – он должен быть здесь, подумала она, рядом с ней, с ней и Молли.

Негромкий стук в заднюю дверь заставил ее нахмуриться – почти семь часов. Кто может стучаться в это время?

Оставив продукты, Кэти подошла к задней двери и заглянула в глазок. Никого. Она повернулась и направилась было обратно, когда стук повторился. Начиная сердиться, Кэти снова посмотрела в глазок и опять никого не увидела.

Может, это шалят соседские ребятишки? Она отодвинула засов и вышла за дверь, чтобы расправиться с озорниками.

В переулке ни души.

Был конец июня; горячий и тяжелый воздух давил, словно толстое, влажное одеяло. Вокруг ее ног закрутились бумажки и мусор, поднятые слабым намеком на ветерок, которому удалось пробиться сквозь жаркую воздушную подушку. Еще не совсем стемнело, но небо было окрашено в странный оттенок оранжевого, придававший всему какую-то туманную белесость.

Несмотря на жаркий день, Кэти почувствовала дрожь. Если не считать нескольких брошенных автомобилей, переулок был безлюден. Чувствуя непонятную тревогу, она оглянулась…

Сердясь на себя за свой испуг, Кэти уже собралась вернуться в дом, как вдруг чья-то рука тяжело легла на плечо, заставив ее вскрикнуть.

Дальше ею руководил инстинкт. Она резко развернулась, руки сжались в кулаки, и один из них пришел в соприкосновение с чем-то массивным и твердым.

– Ч-черт! – Дэнни согнулся пополам.

– Дэнни? – Сердце у нее почти остановилось. Она нерешительно подошла ближе и положила руку ему на спину. – Это ты, Дэнни? – переспросила она. Ей показалось, что у нее вот-вот подогнутся колени.

– Боже милостивый, Кэт, – еле выговорил он, с трудом переводя дыхание и пытаясь унять боль в животе. – Этак нам скоро придется зарегистрировать тебя как профессионала.

Кэти нервно вытерла ладони о джинсы.

– Что ты здесь делаешь, Дэнни? – Она старалась, чтобы ее голос звучал холодно и равнодушно, но попытка бесславно провалилась. Так приятно было его видеть! Даже когда с трудом восстанавливал дыхание и стоял, согнувшись в три погибели, выглядел он потрясающе. Сердце у нее снова заныло.

– Я тут принес тебе кое-что. – Дэнни со стоном выпрямился. Их взгляды встретились, и он увидел темные тени вокруг ее прекрасных глаз. Она заметно похудела. Наверняка не ела как следует, с беспокойством подумал он. Ему хотелось схватить ее в объятия и сказать, что она была права, а он идиот; но не мог. Пока не мог. Сначала надо было сделать нечто более важное.

– Ты мне что-то принес? – Кэти подозрительно посмотрела на него, вспомнив предыдущий сюрприз.

– Нет. – Улыбаясь, Дэнни прислонился к стене и сунул руки в карманы, подальше от греха. У него, скорее всего, есть только одна попытка, и ни в коем случае нельзя ее запороть. – На этот раз действительно подарок. – Он нахмурился. – Ну, вроде подарка.

Кэти недоверчиво посмотрела на него.

– Вроде подарка? – Она не должна с ним разговаривать. Надо просто повернуться, войти в дом и захлопнуть дверь у него перед носом. Ничего иного он не заслуживает. Но она не двинулась с места. – И что, этот подарок мягкий и теплый? – спросила она, думая о Молли.

– Нет, наоборот, он холодный и твердый.

Невольно заинтригованная, Кэти вскинула подбородок.

– Я с тобой не разговариваю, – заявила она, хотя именно это сейчас и делала. – И твои подарки меня не интересуют. – Повернулась, собираясь уйти, но он мягко удержал ее за руку. Сердце у нее опять куда-то провалилось.

– Кэт, прошу тебя. – Умоляющий тон заставил ее взглянуть на него. – Выслушай, по крайней мере. – Не дожидаясь ответа, он извлек из кармана маленькую коробочку из черного бархата и протянул ей. Глаза у Кэти округлились – она узнала эту коробочку. Сколько она себя помнила, коробочка всегда стояла на комоде у Па.

– Что это, Дэнни? – Она еле произнесла эти слова – от его присутствия у нее ныло сердце, а руки так и тянулись обнять его.

– Это тебе подарок, – тихо проговорил Дэнни, притягивая ее ближе и поднося ее руку к губам для поцелуя. – Открой.

Кэти медленно открыла. Маленькие золотые петли бархатного футляра слегка скрипнули, когда она подняла крышку. У нее перехватило дыхание, взгляд в полнейшем смятении метнулся к его лицу.

– Дэнни… это… это же…

– Обручальное кольцо моей бабушки, – закончил он за нее. С этого кольца, ставшего семейной реликвией, и началась история семьи Салливанов. – Дед подарил ей его в ту ночь, когда они тайно уезжали из Ирландии.

– Я знаю, – прошептала Кэти, и глаза у нее наполнились слезами. Она помнила, как, сидя на полу, слушала в благоговейном ужасе, когда Па рассказывал эту историю; как просила его рассказывать еще и еще, пока от волнения не заливалась слезами. Чтобы мужчина любил так, как Па любил свою жену, – это чудо, которое дано познать лишь немногим женщинам.

Проглотив слезы, она протянула кольцо Дэнни.

– Я тебе уже сказала – я не выйду за тебя.

– Нет, Кэти. Ты сказала только, что не выйдешь за меня ради Молли. И ты была права. – Тень улыбки тронула его губы. – Меня очень испугало, вернее сказать, привело в ужас то, что я к тебе чувствовал. Думал, что уже однажды любил, но теперь понимаю: то была не любовь. Черт возьми, до тебя я даже не знал, что такое любовь! – Дэнни взял ее за руку и, притянув к себе, заглянул ей в глаза. – Выходи за меня замуж, Кэт. Не ради Молли и не потому, что это практично. А потому, что я тебя люблю.

Спазм сдавил ей горло. Она бросила взгляд на кольцо, на маленький бриллиантик, сверкнувший в лучах заходящего солнца. Кольцо постоянства, силы, любви – кольцо, соединившее мужчину и женщину, чья любовь была сильнее смерти… Она подняла глаза и встретилась взглядом с Дэнни – у него в глазах была та же любовь. Были желание, надежда, обещание.

Все, о чем она мечтала.

– Да, – сказала она еле слышным шепотом. – Да, Дэнни, я выйду за тебя замуж.

Дэнни нерешительно помолчал, потом спросил:

– А как же… Сэм?

Кэти засмеялась и рассказала про капризного старика.

Он привлек ее к себе, закрыл глаза и почувствовал, как его обволакивает знакомый аромат.

Мать оказалась права – не было больше сомнений, страхов и тревог. Остались только радость, покой, счастье… и невероятное ощущение полноты. Он и не подозревал, что такое бывает.

– Я люблю тебя, Кэт. – От волнения у него перехватило горло. Дэнни откинулся назад, чтобы посмотреть ей в лицо. – Ты когда-нибудь простишь меня за то, что я был таким идиотом?

– Когда-нибудь, – ответила Кэти, смеясь сквозь слезы и осыпая его лицо поцелуями.

Дэнни вынул кольцо из футляра. Оно засверкало и заискрилось бесчисленными воспоминаниями прошлого и надеждами на будущее. Он надел ей его на палец.

– Оно принадлежало моей бабушке, Кэт. Па берег его для меня, до той поры, пока я не встречу свою судьбу.

– Почему же он не отдал его тебе, когда ты женился…

Дэнни приподнял ей голову за подбородок, не дав закончить.

– Потому что ждал, когда я действительно встречу свою судьбу. – Он поцеловал ее. – Настоящую судьбу. – Усмехнулся – на сердце было удивительно легко. – Он мудрый старый ворон, Кэт; говорит, что всегда это знал. У Па, оказывается, постоянное пари с братьями насчет того, как скоро я пойму, что ты и есть та женщина, которую я ждал всю жизнь. – Он прижал свой лоб к ее лбу. – Наверно, я иногда действительно тупой.

– Не буду с тобой спорить, – прошептала она, обхватив его руками и тесно прижавшись к нему, слушая, как их сердца стучат в унисон.

Как будто одно, подумала она. Так и должно быть.

– Я люблю тебя, Кэт, – прошептал он. – Идем домой.

Домой. Как прекрасно это звучит. Домой вместе с Дэнни. Туда, где и был ее дом с самого начала.

– Дэнни, – шепотом позвала она, когда они рука об руку возвращались в детский садик, чтобы запереть его на ночь.

– Да, любимая. – Он не мог отпустить ее, все еще не мог. А может, и никогда не сможет.

– Кто выиграл пари?

Он засмеялся.

– Па, конечно, кто же еще?

ЭПИЛОГ

Их свадьба стала настоящим событием. В духе Салливанов. Паб заполнила толпа двоюродных братьев и сестер, племянниц, племянников, теток и дядей. Посаженым отцом Кэти был Па; причем он настаивал, что должен исполнять эту роль с Молли на руках. Марта и миссис Хеннипенни были подружками невесты, а Майкл и Патрик – дружками жениха.

Так, в одно прекрасное субботнее утро в июле, когда ярко светило солнце, в присутствии всей семьи, соседей и личного состава полицейского участка, Кэти и Дэнни произнесли свои клятвы.

Кэти, одетая в простое белое шелковое платье с небольшим шлейфом и с венком из живых белых роз из сада миссис Хеннипенни, стояла рядом с Дэнни перед их дочерью, родными и друзьями, произнося слова брачной клятвы.

Как только церемония закончилась, началось празднование. Столы ломились от еды, а играть на свадьбе Мэйв пригласила настоящий ирландский оркестр.

– Кэти, девочка моя, это поистине прекрасный день для свадьбы. – Попыхивая большой, дурно пахнущей сигарой, Па наклонился и поцеловал ее в щеку; в глазах у него светились гордость и любовь. – Теперь ты настоящая Салливан, принадлежащая клану, как и должно быть.

Он осторожно обнял ее одной рукой за плечи, энергично пыхтя сигарой и надеясь, что Мэйв его не засечет. Всю вторую половину дня он старался не попадаться ей на глаза. В конце концов, в день свадьбы внука он просто имеет право насладиться хорошей сигарой!

Старик покивал в сторону Кэти.

– Сегодня ты, девочка, дала мне право гордиться. Да, гордиться. – Он взял ее левую руку в свою и посмотрел на кольцо, таившее в себе столько воспоминаний. Его лицо осветилось улыбкой. – И твоя бабушка, будь она жива, тоже гордилась бы. – Он поцеловал ей руку. – Она тоже любила бы тебя, как люблю я. – Голос его сорвался, и он крепко обнял Кэти. Он полюбил эту девчушку с того самого момента, когда Мэйв и Джок привели ее домой. Пусть между ними не было кровного родства, но сердцем она была им родная – а это куда важнее. И он был просто счастлив, что Дэнни увидел, наконец, свет истины.

Глаза Кэти наполнились слезами радости, и она крепко обняла его.

– Я люблю тебя, Па, – прошептала она. – Очень люблю.

Он немного отстранился, откашлялся.

– Разумеется, любишь. Еще бы тебе меня не любить. – И они вместе, рассмеялись.

Он посмотрел в противоположный конец комнаты, где в фамильной колыбели Салливанов спала Молли.

– Ты подарила мне еще одну правнучку. Да притом рыженькую. – Па счастливо улыбнулся, еще раз пыхнул сигарой и в удивлении покачал головой. – Надо же, как может повезти одному человеку.

К ним подошел Дэнни, обнял Кэти за плечи и, не удержавшись, поцеловал в губы.

– Любовь моя, Молли беспокоится. Наверно, это опять из-за зубика.

– Сейчас схожу к ней. – Она уже пошла было, но Па остановил ее.

– Нет, девочка, дай я сам схожу – малышке пора поближе познакомиться с прадедушкой. – Он двинулся было в нужном направлении, но Дэнни ловко выхватил у него сигару.

– Ей еще рано курить, дед, – объяснил он, стараясь удержаться от смеха.

Неловко поправляя пояс-шарф, Па всю дорогу до колыбели бормотал что-то насчет черной неблагодарности детей. При виде Молли он расплылся в улыбке.

– А, вот ты где, моя маленькая. – Старик взял Молли на руки и нежно прижал к себе. – В чем тут у нас дело, солнышко? – Он уткнулся в нее носом. – А, понимаю. Никто не обращает на тебя внимания, верно? – Засмеявшись, он уселся на свободный стул. Покачивая Молли, Па обводил взглядом зал. Его глаза остановились на внуках, и сердце переполнилось гордым чувством.

Майкл, такой сильный и гордый; теперь и у него своя семья. Счастливее никто и быть не может.

Вот Дэнни – упрямый и своевольный. Теперь женат на женщине, которая была предназначена ему судьбой и подходит ему идеально, с какой стороны ни глянь. И у них уже есть ребенок.

А вот и Патрик. Самый младший из внуков, но тоже уже взрослый мужчина, и перед ним целая жизнь. Па засмеялся: интересно, что ждет Патрика в будущем? Наверняка какие-нибудь шалости.

Он перевел глаза на Молли. Вот оно – новое поколение Салливанов, которое понесет дальше их имя и семейные традиции. Он ощутил, как что-то застилает ему взор, но не стал вытирать глаз. Джок был бы горд за свою семью, с улыбкой подумал он. И еще как горд.

Па поднял Молли повыше, чтобы заглянуть в ее чудесные синие глазки.

– Наши глаза, – убежденно повторил он. – Видно, девочка, это судьба. Не иначе. – Он снова удобно устроил ее у себя на руках. – Пора тебе узнать свой клан. Ах-х, братья Салливаны. Нас было шестеро, и все, как на подбор, удальцы и красавцы, девочка. – Он посмотрел на колыбель, и на него нахлынули воспоминания.

– Давным-давно один из братьев – а был он симпатичный парень – безумно влюбился в славную и красивую девушку. – Па посмотрел на малышку, лежавшую у него на руках, и снова на колыбель.

– Так вот, эту чудесную девушку звали Молли… Да-да, как и тебя, малышка, и волосы у нее были такие же рыжие, как у тебя, и улыбка такая же милая и очаровательная. – Он тяжело вздохнул, жалея об отсутствующей сигаре. – Но, увы, Молли была обещана другому. – Он усмехнулся, вспоминая все пережитое.

– Как я уже сказал, девочка, мы были братья Салливаны, известные тем, что не мирились с поражением. И вот один из братьев – тот, что был влюблен в Молли, – составил план. Это был отличный, великолепный план. – Старик опять засмеялся. – Ему была невыносима мысль о том, что его возлюбленная обещана другому, а жить без нее он не хотел. И вот, в ночь перед тем, как ее должны были выдать замуж, когда все затихло, он и его братья пробрались в ее дом и украли ее. – (Малышка радостно загукала.) – Я так и знал, что тебе понравится эта история, девочка. В ту же ночь братья помогли ему тайком увезти любимую и сесть на рыболовное судно, с которого начиналась их дорога на новую родину. В Америку. – Глаза у Па затуманились при воспоминании о том давнем дне. – Это была дорога любви и дерзких свершений. За душой у них была только вот эта колыбель, девочка, в которой ты спишь. Понимаешь, этот парень всегда знал, что он и его Молли предназначены друг другу судьбой, и смастерил колыбель как свадебный подарок – как знак его вечной любви и для передачи будущим поколениям, чтобы они всегда знали об этой любви. – Голос его стал совсем тихим, а рука ласково поглаживала шелковистые и мягкие рыжие волосенки малышки.

– Вместе они прожили чудесную, счастливую жизнь, полную любви, вплоть до того дня, когда его Молли больше не стало. – Тихонько вздохнув, старик поцеловал нежную щечку малышки. – И знаешь, девочка, я открою тебе один секрет: не проходит и дня, чтобы я не чувствовал, как мне ее не хватает. – С ласковой улыбкой он поглаживал рыжие волосики маленькой Молли, так напоминавшие волосы его Молли, и смотрел на семью, которую они создали.

– Жаль, что она не дожила до этого дня, девочка. Не увидела ни нашего внука, ни тебя, нашу правнученьку. Она бы точно полюбила тебя, девочка. – Па протянул руку и погладил колыбель. – Я люблю тебя, Молли, – прошептал он, гладя колыбель и думая обо всех прожитых годах, о слезах, о счастье. – Да, Молли, любовь моя, сколько уж лет прошло, а я все еще по тебе тоскую. – Старик посмотрел на малышку и улыбнулся. – Да, ты бы нами гордилась.