Текст книги "Её зовут Молли"

Автор книги: Шэрон Де Вита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Боже мой, Дэнни, ты в своем уме?

Заданный примерно в десятый раз вопрос прозвучал уже почти риторически. Кэти одной рукой отпирала заднюю дверь садика, а другой держала пакет с едой и туалетные принадлежности малышки.

Дэнни шел сзади, неся ребенка и подталкивая Кэти вперед всякий раз, как она останавливалась, чтобы высказать ему свое возмущение. Они вошли внутрь, и она нажала кнопку выключателя. В помещении вспыхнул яркий свет. Кэти заперла дверь и плотно задернула шторы на окнах.

– Глупость какая-то, – сказала она, уронив сумочку на детский столик, и пошла на кухню, включая по дороге свет. – Совершеннейшая глупость, Дэнни. – Кэти устало и раздраженно покачала головой.

– Что здесь такого глупого? – спросил Дэнни, оглядываясь, куда бы поставить корзинку. Наконец он остановился на свободном пятачке пола возле манежа для самых маленьких. – Я, например, считаю, что это самая разумная мысль, которая пришла мне в голову за весь день.

– Разумная? – Кэти буквально содрогнулась. – Ни одно из наших действий за сегодняшний вечер нельзя назвать разумным. Если бы мы действовали разумно, то давно бы передали Молли в ОДДС. – Ее голос дрожал от негодования, однако в словах уже не было прежней решительности. Чем больше проходило времени, тем меньше ей хотелось отдавать малышку кому-нибудь вообще, не говоря уже об ОДДС. Кэти сама себе боялась признаться, что уже любит этого крошечного человечка.

– Вот это как раз и не было бы разумно, Кэт. Это было бы просто жестоко. – Что-то в его голосе заставило ее пристально взглянуть на него. – Подумай сама, Кэт. То, что мы принесли малышку сюда, вполне логично. Садик до понедельника закрыт, и это почти гарантирует нам секретность. Как я могу принести ребенка домой, к маме и Па? Вся округа тут же будет в курсе – ты ведь знаешь, как дед обожает младенцев. – Дэнни наклонился и поднял малышку на руки. – Он тут же потащит ее гулять, станет ею хвастаться и в два счета нас выдаст. – При мысли об этом он улыбнулся.

Кэти засмеялась – он очень точно обрисовал ситуацию.

– Ты прав.

– А ведь еще есть Майкл и Патрик. Они ж из кожи вон начнут лезть, чтобы помочь нам найти ее родных. И очень скоро это станет известно всему участку. – Он тихонько покачивал малышку на руках. – А потом, Джоанна снова ждет ребенка, и Майкл просто не в себе. Ты знаешь, какие у нее были проблемы, когда родилась Эмма. Так что Майклу хватит своих забот.

– Это верно, – согласилась она.

– А там и до капитана дойдет… и тогда моя задница окажется в большой, серьезной беде. – Он стал ходить по комнате, тихонько напевая и нежно гладя малышку по спинке. – Капитан знает, что братья Салливаны всегда заодно, а мне не хотелось бы, чтобы у Майкла или у Патрика были из-за меня неприятности. В конце концов, это мой ребенок, так что все неприятности я возьму на себя. – Он приостановился, приложился губами к шейке Молли и фыркнул, малышка засмеялась и брыкнула ножками. – Ты тоже не можешь взять ее к себе домой, – продолжал Дэнни, по-прежнему меряя комнату шагами и забавляя малышку. – Ты и в дверь войти не успеешь, как миссис О'Бэньон начнет вещать о чудесном событии через мегафон. – Он обернулся и посмотрел на нее. – И, если ты не хочешь, чтобы тебе пришлось объяснять, откуда у тебя ребенок, думаю, рисковать не стоит.

– Согласна. – Ее бросило в дрожь от одной мысли о том, что известная всей округе сплетница миссис О'Бэньон узнает о Молли. Сплетни были смыслом жизни миссис О'Бэньон. Она жила ими, питалась ими и… приукрашивала их. При этом она не была злонамеренной, а всего лишь… любопытной.

– Вот и выходит, Кэт, что садик – самое безопасное место. Во всяком случае, на ближайшее время. Сейчас конец недели. Никто не явится сюда по крайней мере пару дней, и у нас есть время разобраться в ситуации, не поднимая шума.

– Какая «пара дней», Дэнни? – ее голос зазвенел от страха. – Я думала, речь идет только об одной этой ночи.

– Это уже детали, Кэт. – Он увернулся, когда она хотела стукнуть его. – Давай отсчитывать дни по одному. Проживем пока эту ночь и посмотрим, что будет завтра. Идет?

В его голосе звучала надежда. Кэти уже собралась сказать «нет», но только с раздражением вздохнула.

– Идет, – хмуро проговорила она. Их затягивало все глубже, а спасателей что-то видно не было.

Похоже, ей самой придется проявить твердость и благоразумие, раз он на это не способен. Слишком многое было поставлено на карту – не только ее карьера и ее детский сад, но и благополучие беспомощной малышки. Она никак не могла взять в толк, почему Дэнни так уперся. Его явно не волновали последствия его действий. Он вообще всегда полностью отдавал себе отчет в своих поступках и не уклонялся от ответственности.

Нет, сейчас источником его беспокойства была не ситуация как таковая, а сам ребенок. Почему-то именно эта малышка вдруг приобрела для него такое большое значение; именно ради этого ребенка он был готов рискнуть своим значком полицейского. Кэти не находила ответов на эти вопросы.

– Дэнни, ты же понимаешь, мы не можем держать ее здесь вечно. – Кэти выразила в словах то, что и так было очевидно. – Я согласилась оставить ее на эту ночь, чтобы у тебя было время хоть что-нибудь узнать. Но после этого… – Она не нашла в себе силы закончить фразу. – Дэнни? – Она вопросительно посмотрела на него, и он кивнул.

– Я слышал, что ты сказала, Кэт, – пробормотал он, – слышал. – По крайней мере, у него будет время прочесать район завтра. Достаточно времени. Так он надеялся.

Кэти стала быстро распаковывать покупки, пока Дэнни расхаживал с малышкой.

– Эта тахта раскладывается, получается нормальная кровать. Нам придется спать на ней вдвоем, – сказала она, оглядываясь на него через плечо, чтобы видеть реакцию.

Он пожал плечами.

– Подумаешь! Как будто мы не спали в детстве в одном спальном мешке и в одной палатке!

– Замечательно, – произнесла она сквозь зубы. Спать в одной палатке или в одном мешке с десятилетней девочкой совсем не то же самое, что в одной постели с взрослой женщиной; но она не собиралась указывать ему на это – сам скоро поймет.

Кэти выставила на кухонную стойку жестяные банки с молочной смесью, коробку детской рисовой каши и пару стеклянных баночек детского питания.

Нашлось местечко и для коробки одноразовых подгузников, и для одежды, и для всех других купленных Дэнни принадлежностей; все было аккуратно сложено. Она уже давно убедилась, что работа по уходу за детьми становится намного легче, если везде наведен порядок.

– Дэнни, мы все еще не решили, где Молли будет спать. Можно было бы в манежике, но мне не очень нравится, что она всю ночь будет лежать на этом пластике. Пластик можно застелить одеяльцем, но все равно… – Она не закончила, оглядываясь и ища глазами, что можно было бы использовать в качестве детской кроватки.

– Пока придется обойтись тем, что есть, – предложил он, как вдруг Молли испустила пронзительный крик. – Эй, Кэт, – с опаской проговорил Дэнни, – что это она? – Он все еще держал малышку на руках и пытался с ней играть, но она внезапно потеряла к этому всякий интерес.

– Она проголодалась, и, наверно, ее пора переодеть в сухое, – сказала Кэти, ставя бутылочку с молочной смесью в кастрюльке с водой на плиту, чтобы подогреть.

Малышка закряхтела, и ее личико стало свекольно-красным. Дэнни принюхался и сморщил нос.

– Кэт, я думаю, ее надо переодеть прямо сейчас.

Кэти подавила улыбку, услышав нотку отчаяния в его голосе.

– Подгузники вон там, в углу.

– Подгузники? – повторил он, словно слышал это слово впервые.

– Ну да, это такие штуки, которые надеваются Молли на попку.

Он стоял и смотрел на нее так, будто она только что велела ему превратиться в пар.

– Э-э, Кэти, я еще никогда, это… не менял… подгузников. – Нервно сглотнув, он посмотрел на Кэти, потом на Молли и явно побледнел.

Кэти засмеялась.

– Ну, Дэнни, все когда-то бывает впервые. – Она выключила плиту, поставила бутылочку с молоком на стойку немного остудить, потом взяла коробку с подгузниками и смену чистого детского белья. – Клади ее в манеж, – распорядилась она, открывая коробку и извлекая один подгузник. – Опусти сначала боковую стенку. – Дэнни непонимающе смотрел на нее. – Видишь вон тот маленький блестящий рычажок? Нажми на него, и стенка опустится, чтобы можно было легко дотянуться. Не все ведь такие высокие, как ты.

Он выполнил указания, потом медленно и осторожно положил Молли на середину матрасика, словно малышка была из очень хрупкого, дорогого стекла.

– А что дальше? – озадаченно спросил он. Кэти еще не видела его в такой растерянности. Куда только подевался тот уверенный в себе, самонадеянный Дэнни? Она и не представляла, что один маленький, живой, шевелящийся сверток может вызвать дрожь в коленках у сильного мужчины. Это было занятно.

– Сними с нее грязный подгузник, – велела она, испытывая удовольствие от его замешательства.

– Что? – Он посмотрел на нее с таким испугом, что она засмеялась.

– Чтобы надеть чистый подгузник, надо сначала снять грязный. Но прежде всего ночной комбинезон. – Она встала рядом с ним. – Видишь этот ряд маленьких розочек спереди? Это кнопки. Расстегни их и сними с нее комбинезон, чтобы можно было добраться до подгузника.

– Какого черта надо так запрятывать эти штуковины? – размышлял он вслух, пока его руки неуверенно расстегивали кнопки.

– Не бойся, Дэнни, она не вскочит и не укусит тебя.

– Я знаю. Просто она такая… маленькая, а руки у меня такие… большие. – Дэнни посмотрел на Кэти снизу вверх, и она поняла, что он действительно боится. – Я не хочу сделать ей больно, – тихо произнес он, и у нее в сердце что-то дрогнуло.

– Ты и не сделаешь. Младенцы намного крепче, чем ты думаешь.

Дэнни поднял на нее глаза, и Кэти поняла, что он не поверил ни единому ее слову.

Ей вдруг стало жалко его. Она толкнула его бедром, чтобы он подвинулся.

– Ладно уж, я сама все сделаю. А ты смотри и учись.

Он выпрямился со вздохом облегчения, уступая ей место.

Она ловко сняла влажный комбинезон и рубашонку, сопровождая свои действия потоком ценных указаний. Дэнни стоял над ней и внимательно слушал, не сводя глаз с малышки, которая гукала, смеялась и брыкалась и несколько раз тянулась ручонкой к нему, а он в ответ только глупо улыбался.

– Э-э, Кэт, как ты думаешь, сколько ей? – Он позволил малышке утянуть его палец ко рту с явным намерением пожевать его.

– Трудно сказать, потому что вес у младенцев варьируется очень сильно, но, судя по ее крупной и мелкой моторике, я бы сказала, что ей не меньше трех месяцев, а может, и все четыре.

– По ее чему! – ошарашено спросил он, и Кэти засмеялась. Он предостерегающе поднял руку, чувствуя, что сейчас последует разъяснение возрастных тонкостей у младенцев. – Ладно, забыли об этом. – Он улыбнулся малышке. – Значит, три или четыре месяца, так? Тогда у нее было более чем достаточно времени, чтобы к кому-то привязаться.

– Определенно. Младенцы привязываются к человеку, который больше всего о них заботится. В этом возрасте они уже узнают лица, запахи, даже прикосновения. Обычно они узнают мать, вот почему они плачут или раздражаются, если их берет на руки кто-то другой.

– То есть она, вероятно, знает, что мы – не ее родные, так? – Дэнни взглянул на Кэти, и она увидела, что ему не по себе.

– Может быть, – тихо ответила она.

– Думаешь, ей страшно? – спросил он, стараясь встретиться с ней глазами. – Я хочу сказать, она понимает, что мы – чужие? – В нем опять вспыхнула злость, но он подавил ее – злость им не поможет.

Чтобы успокоить его, Кэти мягко коснулась его руки.

– Дэнни, мне кажется, она не очень обеспокоена внезапной сменой обстановки и даже опекунов. – Она снова посмотрела на него. Как только они вошли в помещение, она сбросила туфли и теперь стояла босиком рядом с ним, едва доходя ему до плеча. Кэти уже забыла, какой Дэнни высокий и какой невероятно маленькой и слабой она всегда ощущала себя в его присутствии. – Кроме того, мне кажется, что леди, даже если они крошечные, знают, когда находятся в хороших руках. И я думаю, что инстинкт ей подсказывает, что она попала в хорошие руки. – Кэти не удержалась от улыбки.

Он засмеялся, чувствуя некоторое смущение – Кэти всегда умела подбодрить его.

– По крайней мере, эти руки большие.

– Ладно, давай покормим ее. – Кэти взяла Молли на руки и протянула Дэнни грязный подгузник. Он посмотрел на него, как на бомбу замедленного действия, потом взял двумя пальцами и метко бросил через всю комнату в мусорное ведро. – Мне покормить ее или ты сам хочешь? – спросила Кэти. Внезапная вспышка молнии на мгновение озарила комнату, и Кэти вздрогнула.

Он усмехнулся – она всегда боялась грозы.

Когда она была маленькая, он всегда старался отвлечь ее, занять чем-то другим. Хотя она уже не такая маленькая, но старый прием мог сработать.

– Ты корми, а я посмотрю.

– Мы сначала ее покормим, а потом и сами поедим. Я хочу устроить малышку, чтобы у нее было какое-то ощущение стабильности. – Кэти уложила ребенка на одну руку и вернулась на кухню за бутылочкой с теплым молоком.

– Откуда ты знаешь, сколько дать ей молока? – с любопытством спросил он, беря себе стул и садясь.

– Я этого не знаю, – призналась Кэти, проверяя, не слишком ли остыло молоко. – Так что придется импровизировать. – Она показала ему бутылку. – Я налила четыре унции. Посмотрим, выпьет ли она все. Если выпьет, дам еще немного, пока не увижу, что хватит.

– А как ты узнаешь, что… хватит?

Кэти улыбнулась и села.

– Она или выплюнет соску, или отвернется, или заснет. Последнее у нее действительно хорошо получается, верно?

– Вроде бы. – Дэнни нахмурился, наблюдая, как Молли начала жадно сосать, работая щеками и языком и слегка почавкивая. – Как, черт возьми, тебе удалось так много узнать о младенцах? – спросил он, напряженно глядя на нее.

– Не забывай, что у меня диплом по ранним стадиям развития детей. А потом, ты же знаешь, я всегда любила малышей.

Кэти казалась такой естественной, сидя с малышкой на руках, кормя ее, разговаривая с ней. Просто невероятно, как быстро она привязалась к ребенку, а ребенок к ней.

Кэти удивительная женщина, думал он, чувствуя, что восхищается ею все больше. Совершенно удивительная. Ему казалось, что во всем мире нет другой женщины – за исключением, может быть, его матери, которая оказалась бы способной так спокойно и уверенно держаться в подобной ситуации.

Он перевел взгляд на малышку и снова поразился, как здорово Молли похожа на Кэти: тот же цвет волос и кожи, та же утонченность. Они могли быть матерью и дочерью.

Мысль о том, что Кэти уже достаточно взрослая, чтобы иметь собственных детей, заставила его вздрогнуть. Он раньше никогда не задумывался о том, что Кэти вырастет, выйдет замуж, у нее появятся дети. Она всегда была для него маленькой девочкой – может быть, из-за того, что он всегда был ей нужен. Глядя на нее сейчас, он понимал, что она больше не нуждается в нем.

До ее отъезда на учебу, они всегда были близки, невероятно, поразительно близки. Временами, глядя на Кэти, ему казалось, что он смотрится в зеркало – так они были похожи друг на друга. Не внешне, разумеется, а в главном – жизненные ценности, нравственность, уважение, ответственность, честность.

Во всем том, что он ценил в жизни. Во всем, чего не было у его жены. Бывшей жены.

Он не думал о ней – не хотел думать – так давно, что и не помнил, сколько времени. Очень больно было признавать, что обманулся, соблазнившись красивым лицом и обаятельной улыбкой. К сожалению, это все, что в ней было. Просто вспышка, ничего существенного. И никакого сердца. Ничего похожего на Кэти. Почему он раньше этого не понимал? Он вдруг подумал о том человеке, как бишь его? Сэм? Да, в нем было все дело. Почему мысль о том, что Кэти может любить кого-то другого, так выводит его из себя? Если бы он не знал, что такое невозможно, мог бы поклясться, что ревнует.

Этот Сэм наверняка не для нее, и Дэнни обязательно скажет ей об этом при первой же возможности.

– Из тебя выйдет чудесная мать, – тихо сказал он, протягивая руку и касаясь ее руки. – Ты выглядишь совершенно естественно.

Донельзя обрадованная этим комплиментом, она взглянула на него снизу вверх. Она всегда мечтала о материнстве, всегда думала, что ее дети будут их детьми – его и ее. Это была мечта, которую она носила в сердце с детства и которую не могла высказать вслух.

Забота о чужих детях заполняла лишь часть пустоты в ее страдающем сердце.

– Я всегда хотела иметь много детей, Дэнни, – спокойно ответила она, отвернувшись, потому что видеть печаль в его глазах было невыносимо. – Ты ведь знаешь, как важна для меня семья.

Дэнни был одним из тех немногих людей на свете, которые точно знали, что такое для нее семья.

Она не представляла, что стало бы с ней, если бы не тетя Мэйв и дядя Джок; если бы ее просто оставили, как малышку Молли, или передали в какую-нибудь огромную, бездушную организацию типа ОДДС. Кэти внутренне содрогнулась от этой мысли и крепче прижала к себе девочку.

В поисках безопасной темы для разговора она улыбнулась.

– Расскажи-ка мне про Марту. – Все это время любопытство не давало ей покоя. Остановившись, чтобы вытереть салфеткой ротик Молли, она посмотрела, сколько осталось молока в бутылке, и стала кормить дальше. – Как ты с ней познакомился?

– С Мартой? – Дэнни пожал плечами. – Рассказывать-то практически нечего. Я познакомился с ней года два назад, здесь в районе.

– И как давно она… пьет? – тихо спросила Кэти, понимая, что более мягкого выражения тут не подберешь.

Дэнни покачал головой, потом улыбнулся.

– Она не пьет, Кэти. Я ни разу не видел, за все время нашего знакомства, чтобы она пила. Но многие люди полагают, что всякий бездомный человек – алкоголик. В случае Марты это совсем не так.

Кэти тут же пожалела о своих словах. Протянув руку через стол, она положила ее на руку Дэнни.

– Прости, я просто… предположила… просто подумала… – Она покраснела, и Дэнни ободряюще сжал ей руку.

– Не смущайся, в этом многие ошибаются. Марта рано овдовела, осталась с маленькой дочкой и без гроша. Пошла работать прислугой в один из отелей в центральной части города. – Он пожал плечами. – Как говорит Марта, это практически единственная работа, которую она умела делать и которая давала ей возможность честно зарабатывать на жизнь. Она твердо намеревалась содержать дочку и себя, не полагаясь ни на чью милость.

– И что же произошло?

– Это случилось двадцать с лишним лет назад. Летом после окончания средней школы ее дочь связалась с плохой компанией. Дело кончилось наркотиками. И в придачу забеременела. Марта настояла на том, чтобы ребенок остался у нее, но дочь так и не одумалась. Марта не видела ее около восемнадцати лет.

– А как получилось, что она стала бездомной?

– Все эти годы она проработала в одном и том же отеле, не пропустив ни единого рабочего дня, и при этом смогла вырастить дочь и внучку.

– Ту самую, которая учится на доктора?

– Точно. – Он откинул с лица волосы, еще не высохшие после дождя. – В один прекрасный день Марта пришла на работу, как обычно, и нашла отель закрытым. Его закрыли без объявления, без предупреждения. Она проработала там почти сорок два года. Рассчитывала на пенсию, так как почти весь ее заработок уходил на внучку. – Он вздохнул и потер покрывшийся щетиной подбородок. – Без работы и без средств к существованию, она, в конце концов, потеряла и свою небольшую квартирку.

– А на другую работу устроиться не удалось?

Дэнни невесело засмеялся.

– Она пыталась. Но что светит женщине без образования, которой уже за шестьдесят? – Он пожал плечами. – Вот так она и стала бездомной. Обращаться за государственным пособием не хочет. Вопрос гордости.

Кэти почувствовала прилив симпатии к этой женщине.

– Как это печально. А что, внучка разве не может позаботиться о ней?

– Внучка даже не знает, что она бездомная, – тихо проговорил Дэнни, наблюдая, как Кэти кладет Молли себе на плечо и легонько похлопывает по спинке. – Марта не хочет, чтобы она знала. Главное для нее – чтобы внучка окончила колледж и поступила на медицинский факультет.

– Она ничего не сказала внучке? – Кэти ошеломленно смотрела на него.

– Ничего. – Он с облегчением посмотрел на почти пустую бутылочку. – Ту небольшую сумму, которую получает по социальному обеспечению, Марта ежемесячно высылает внучке. Она просто души в ней не чает, – с улыбкой сказал Дэнни. – Около четырех или пяти месяцев назад девочка заболела, так Марта чуть с ума не сошла от беспокойства. Учти еще, что Марта очень горда и независима, никогда ни о чем не попросит, но, когда заболела внучка, она все-таки попросила меня подвезти ее к автобусу. Дело было зимой, и я не мог позволить ей проделать весь путь на автобусе – подвез на машине, но лишь при условии, что высажу ее за квартал до общежития. Марте казалось: если внучка увидит меня, то поймет, что тут что-то не так. – Дэнни чуть улыбнулся уголками губ. – Марта, она особенная, – заключил он. Ему это было понятно – человек делает для семьи все, что может. Его тоже так учили, так воспитывали, так он и сам поступал в жизни.

Кэти восхищенно покачала головой.

– Невероятно. На что люди готовы пойти ради своей семьи. – Она гладила малышку по спинке, прижимаясь к ней щекой. – А в это время других, похоже, не интересует даже судьба собственных детей.

– Да уж, – сурово проговорил Дэнни. – Не могу понять, почему кто-то вдруг бросает своего ребенка. – Он озадаченно и сердито затряс головой. – У меня это как-то в голове не укладывается.

– Уверена, что у ее матери, кто бы она ни была, имелась очень веская причина, – медленно отозвалась Кэти, укутывая заснувшую у нее на плече Молли. – Не думаю, что кто-нибудь способен просто взять и отказаться от ребенка по прихоти. – Она поцеловала девочку в мягкую розовую щечку. – Могу себе представить, каким мучительным было для нее это решение. То, что она оставила ребенка у тебя в машине, как бы поручив его твоим заботам, явно доказывает, что ей далеко не безразлична его судьба; она хотела быть уверенной: малышке будет хорошо.

Ему хотелось с ней согласиться, но это было нелегко.

– Не каждая женщина обладает природным инстинктом материнства, Кэти, – он сказал это таким жестким тоном, что она посмотрела на него с любопытством. – И, к сожалению, не все женщины хотят иметь детей. – Дэнни встал и протянул руки за малышкой. Кэти наблюдала, как он осторожно положил Молли на животик в манеже и так же осторожно укрыл ее одеяльцем.

Постояв несколько секунд, Дэнни наклонился и положил рядом с ней ее игрушку.

– Пусть у нее поблизости будет что-нибудь знакомое, – объяснил он. – Если она проснется и рядом окажется что-то знакомое, ей, возможно, будет не так страшно.

Кэти снова невольно вспомнила о другой маленькой девчушке, которая осталась одна на свете, и о том, что именно Дэнни оказывался рядом, когда ей бывало страшно.

Кэти хотелось подойти к нему, успокоить его так, как он когда-то успокаивал ее, но она удержалась. Достала из шкафчика бумажные тарелки и салфетки, радуясь возможности отвлечься от грустных воспоминаний.

– Давай-ка поедим. Я умираю с голоду. – Она потянулась за пакетом с едой. Схватив кулек с жареной картошкой, запихнула в рот сразу несколько аппетитных кусочков: в обед она занималась детьми, а ужина вообще не получилось.

– Ух, Кэт, я тоже страшно голоден, – сказал Дэнни, плюхнувшись на стул. – Кетчуп здесь есть? – Он кинул в рот картофельный кусочек, достал из пакета две банки с напитком и пару булочек с сосисками.

Повернувшись к большому кухонному холодильнику, Кэти извлекла бутылку с кетчупом. Обычно в холодильнике и шкафах имелся внушительный набор продуктов, но сегодня пятница, ее запасы определенно нуждались в пополнении. Эту заботу она обычно оставляла на субботу или воскресенье, когда садик был закрыт.

Дэнни протянул ей булочку с сосиской.

– Это тебе. Помнишь? Сосиски чили от Антонио?

Кэти выхватила сосиску у него из рук, рот у нее наполнился слюной.

– Разве я могла бы забыть? – воскликнула она.

В детстве, когда ее что-то расстраивало, она не могла есть. Но Дэнни обнаружил одну ее слабость – сосиски чили от Антонио. Он добивался, чтобы она ела, обещая угостить сосиской чили. Она так их любила, что приманка неизменно срабатывала. Ее безмерно тронуло, что он об этом помнит.

– Салливаны никогда ничего не забывают, – сказал Дэнни с нахальной улыбкой и набросился на еду. Некоторое время они молча ели. Он взглянул на малышку – та спокойно спала, выставив вверх круглую маленькую попку, и, еле слышно причмокивая, сосала большой палец. – Молли кажется вполне спокойной, – с некоторым удивлением проговорил он.

– Она сухая, она сыта, ей тепло, хорошо. Чего еще желать? – Сказав это, она тут же пожалела о своих словах.

– Много чего, Кэт, – серьезно произнес он. – Например, такую мать, которая любила бы ее и заботилась о ней…

– Дэнни, прости. Я не хотела… Просто не подумала…

– Ничего. – Вздохнув, Дэнни отодвинул тарелку с едой и провел рукой по волосам. – Извини, просто… этот случай по-настоящему достал меня. – Он поднялся из-за стола и начал мерить комнату шагами. Она вдруг поняла, что в этой ситуации для него есть что-то глубоко личное.

Кэти нехотя ковырялась в еде, думая, что бы такое сказать, что ободрило бы его.

– Дэнни, я уверена, что мы сможем найти ее родных. Просто нужно еще немного времени. – Она не прибавила, что времени у них в обрез. Держать у себя брошенного ребенка несколько часов – это одно. Держать ребенка несколько дней или недель – это уже нечто совсем другое. Но она понимала, что говорить об этом сейчас не стоило.

– Да, и когда я их найду… – Он осекся, руки у него сжались в кулаки. – Знаешь, Кэти, после почти пятнадцати лет работы в полиции я думал, что меня уже ничем не удивишь. Думал, что все уже испытал. Но это…

Кэти с интересом наблюдала за ним, в который раз спрашивая себя, почему этот ребенок и эта ситуация так на него действуют. Дэнни исключительно редко терял хладнокровие. Что же сейчас было такого, что задевало его за живое?

Он остановился перед манежиком, наклонился и получше подоткнул одеяльце.

– Она такая славная и такая беспомощная, – сказал Дэнни едва слышно, так, что Кэти еле уловила его слова. – Молли. – Он произнес имя с улыбкой, потом бросил взгляд на Кэти. – Я очень люблю это имя. Всегда думал, что назову первую дочку в честь нашей покойной бабушки. Знаешь, мне всегда казалось, это будет здорово, ведь она так и не увидела своих внуков.

Кэти была поражена. Со времени крушения его брака Дэнни ни с кем не обсуждал этой темы. После того, как Майкл женился на Джоанне Грейс и удочерил ее новорожденную дочурку, Эмму, все стали поддразнивать Дэнни и младшего из братьев, Патрика, насчет продолжения рода Салливанов. Но после его непродолжительного брака, когда об этом заходил разговор, Дэнни сразу вставал и выходил из комнаты. Больше никто с ним не шутил и вообще не заговаривал на эту тему. Вот почему Кэт так удивилась, когда он заговорил об этом сам.

– Па будет очень рад, – тихо сказала она. В небе зловеще зарокотал гром. Она отвела взгляд, собираясь с духом. – Дэнни, я даже не знала, что ты вообще хотел ребенка.

– Хотел ребенка, Кэт? – Он резко обернулся, потемневшие глаза смотрели жестко. Вдруг их выражение стало таким печальным и безнадежным, что у нее сжалось сердце. – Черт возьми, Кэти, у меня уже был ребенок.