Текст книги "Испытание верности"

Автор книги: Шерил Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Борясь со смешным, но таким знакомым чувством ревности, Росс взял ее за руку и крепко держал ее. Долгое время он не был уверен, что она заметила это. Но после особенно очаровательной поэмы о вдохновляющей красоте горы Рэйниер, она повернулась к Россу, улыбнулась и пожала его руку. Это был всего лишь маленький жест, но этого было достаточно.

Не сейчас, сказал он себе. Надо действовать осторожно. Чуть поспешишь и можно испугать ее. Он задал себе вопрос, выдержит ли он эту пытку.

После того как чтение закончилось, Катя получила автограф. К облегчению Росса, отношение Кати к автору было спокойным. Никакого благоговейного поклонения, никакого особого интереса она не проявила.

– Чем бы ты хотела заняться сейчас? – спросил Росс. – Ты хочешь остаться здесь и выпить еще чашечку кофе и закусить или отправиться куда-нибудь в бар?

– Я лучше останусь здесь. Не хочу терять настроя. Это очень приятное место, – ее голубые глаза потемнели до цвета индиго, и в них появились мерцающие огоньки. Его сердце подпрыгнуло, и он почувствовал напряжение внизу живота.

– Тогда ты займи нам столик, а я принесу кофе, – предложил он. – Хочешь ли чего-нибудь еще?

– Пирога с морковью, если он здесь есть.

Когда Росс пошел к стойке, Катя нашла столик, села, вынула книгу, которую купила для Лизы, и стала изучать надпись.

«Желаю, чтобы вы всегда разделяли мою любовь к поэзии».

Вот человек, который точно, как ее тайный почитатель, умел красиво говорить и писать и умел наслаждаться прекрасными вещами. Мог ли Росс также высоко ценить все это, как она, и, как ей казалось, ее тайный поклонник? Хотя каждый раз, когда Катя бросала на него взгляд, он улыбался, она не смела подумать, что Росс влюбился в нее, что у их отношений есть будущее. Дружба – вот, что он предложил ей, и на что она была готова рискнуть.

Когда он привез ее домой, то, проводив до входной двери, отказался от предложения выпить еще кофе.

Его пальцы играли ее волосами, отбрасывая локоны за уши, затем прошлись вдоль подбородка. Дрожь пробежала по ее спине в предчувствии поцелуя.

– Спокойной ночи, любимая Катя, – сказал он нежно и быстро ушел, оставив ее смущенной и решившей не принимать дружбу за любовь.

Ты сама напросилась на это, – подумала она. – Он только следует твоим правилам. Осознание того, что он достаточно заботлив, чтобы дать ей то, что она хочет, было маленьким утешением.

Сидя на кухне со стаканом молока и все еще борясь с тем, что она чувствовала сердцем, она написала своему поклоннику, рассказав в письме о своих страхах, раскрыла перед ним все свои мечты. Когда же наконец отправилась спать, она улыбалась, пытаясь создать в мыслях образ таинственного человека, который, казалось, обещал исполнить все то, что не связывающий себя обязательствами Росс сделать не мог. Однако она не могла прогнать Росса из снов. Его лицо, прикосновение – все это заставляло ее просыпаться среди ночи и чувствовать пустоту около себя.

Почти все последующие дни Росс был с ней, согревая ее взглядом, дразня своим смехом, возбуждая ее самой обычной лаской.

Неделю спустя Росс, как и обещал, отвез Лизу с Катей в кино. Лиза выбрала один из фильмов про полицейских. Они купили попкорн и сладости домашнего изготовления у маленькой стойки с закусками, находившейся в фойе старого дома, превращенного в кинотеатр. В холле стояли пианино и столики для шашек и шахмат, чтобы занять посетителей, ожидавших начало фильма.

– Давай, – бросил Росс вызов Кате с каким-то дьявольским светом в глазах, – попробуй обыграть меня в шахматы.

Она улыбнулась в ответ.

– А что будет, если я выиграю?

– Этого не случится.

– В таком случае, ты не возражаешь, если я попрошу что-то действительно чрезмерное, не так ли? Например, поездку на пароходе до Виктории.

– А почему бы не круиз вокруг Гавайских островов? – невинно предложил он.

– Это было бы уже слишком.

– Это – моя ставка, – напомнил он, – если я выиграю, мы поедем на Гавайи. – Он бросил взгляд на Лизу, – все втроем. Если ты выиграешь, мы поедем в Викторию.

– Я не могу позволить себе заплатить за поездку до Гавайев.

– В обоих случаях платить буду я.

– Это нечестно. Я думаю, в этом есть какой-то подвох, я только еще не могу понять, какой.

– Давай, сыграй, мама, – подстрекала ее Лиза. – Мне кажется, что ты в любом случае выиграешь.

Игра начиналась медленно. Катя передвинула пешку вперед на одно поле. К тому времени, как должно было начаться кино, Росс побил четыре Катины фигуры и объявил шах королю. Она сконцентрировала внимание на доске, и морщины прорезали ее лоб.

– Мама, кино начинается.

– Иди, дорогуша, – пробормотала она, – мы будем здесь.

– Вы не собираетесь идти?

Росс взглянул на Лизу.

– Может быть, ты пойдешь одна?

– Хорошо. Здесь несколько моих друзей, я могу сесть с ними.

– Тогда иди. Мы с твоей матерью подождем тебя здесь, – он улыбнулся Кате. – Как только она сделает ошибочный ход в ближайшее время, мы присоединимся к тебе.

– Сгори ты синим пламенем, Росс Чандлер, – резко ответила Катя, не отрывая взгляд от доски.

Он пожал плечами:

– Я думаю, что мы будем здесь.

Лиза одарила его ослепительной заговорщической улыбкой и исчезла в заде кинотеатра.

– Ну, дорогая Катя, какой твой следующий ход?

– Я думаю.

– Не думай слишком долго. У моего ферзя чертовски чешутся руки. Он уже давно охотится за твоим королем.

Катя ушла от опасности, а двадцать минут спустя королю Росса угрожал шах. Она самодовольно улыбнулась.

– Вот так вот.

– Неблагодарная девчонка. Я привез тебя провести вечер в городе, а ты так отплатила мне!

– Вечер в городе? – сухо спросила она, обведя взглядом опустевший к тому времени холл. – Мы могли бы заняться этим дома.

– Это правда, но Лиза не посмотрела бы фильма.

Ее брови поднялись, и она вопросительно посмотрела на него.

– Так ты планировал все это?

Краска вины залила его лицо:

– Ты против? Я ведь за духовное единение, но мне невыносима сама мысль об этом кино.

Катя засмеялась:

– Откровенно говоря, и мне тоже.

– Тогда мы получили все, что хотели, не правда ли?

– Не совсем, – сказала она, скользя взглядом по доске. – Я собираюсь объявить тебе мат за несколько ходов. Тогда у меня будет все, что я хочу.

– Хм.

Катя выиграла партию и поездку до Виктории. Даже себе она бы не призналась, что была чуть-чуть разочарована, что они не поедут на Гавайи.

Гавайи с их голубыми небесами, знойным бризом и обильной растительностью могли бы оказаться слишком опасным окружением для них, даже в присутствии Лизы. Она и Росс не смогли бы дальше быть просто друзьями на Гавайях. Она была так же уверена в этом, как и в том, что сладкое мучительное томление не покидало ее все эти дни. На Гавайях они полностью отдались бы своим чувствам, позволив то, что сейчас запрещено. Одна только мысль об этом заставляла ее страсть разгораться и вырываться из-под контроля. Это было похоже на пробуждение вулкана, внушающее суеверный ужас и одновременно соблазнительное.

Гавайи были очаровательной мечтой, Виктория – реальностью. Жизнь, – пыталась она напомнить себе, – лучше, когда не теряешь из виду то, что реально. Она не была уверена, что все еще верит в это, она была даже не уверена, кем была она.

– Что у тебя в мыслях, любимая Катя?

– Я хочу понять, кто я такая.

– Странные мысли в такой вечер. Ты уже нашла ответ?

Она криво улыбнулась:

– Ни одного.

– А какие есть варианты?

– Они все кажутся перепутанными, – сказала она задумчиво, закусив нижнюю губу. На ее переносице показались морщины. – Когда-то я была непредсказуемой, любила предаваться романтическим мечтам. Затем я вышла замуж, остепенилась, почувствовала ответственность. Мне кажется, что я потеряла что-то ценное.

– Брак и ответственность заставляли чувствовать тебя так уж плохо? – нежно спросил он. – Или именно этот брак? Может быть, Паул Стюарт просто был неподходящим мужчиной для тебя. Отношения часто принимают различные формы в зависимости от характеров супругов. Что было – или не было – между тобой и Россом, не повторится в точности с кем-нибудь еще. Не бросай мысль о браке просто из-за одной ошибки.

– Разве не это сделал ты?

– На некоторое время, – согласился он. – Пока не понял из-за чего все пошло насмарку.

– И из-за чего же? – с любопытством спросила Катя. – Ты никогда мне не рассказывал.

– Жаклин убедила меня, что я не в силах взять на себя обязательства. Она попросила развод. Несколько лет подряд ее мнение казалось правдой.

Странное возбуждение расшевелило Катину кровь.

– Ты говоришь так, как будто думаешь, что она была не права.

– Она и была не права. Я был предан ей и тому браку в день развода так же, как и в день свадьбы. Именно она хотела вырваться. Она просто была не настолько смела, чтобы взять на себя ответственность за это, поэтому переложила всю вину на меня. Я был достаточно глуп, чтобы выслушать все это, но не больше. Я знаю, кто я такой, во что я верю. Сейчас я верю в любовь и узы брака сильнее, чем когда бы то ни было. Ты тоже поймешь, кто ты такая. Только пусть пройдет время и открой свое сердце.

Слова Росса заставили Катю почувствовать себя слабой. Когда он вел такие разговоры, она почти верила ему. Но как она могла позволить себе влюбиться в человека, который больше всего желал именно того, чего она больше всего боялась? А, по правде говоря, был ли у нее выбор?

Она почувствовала облегчение, когда закончился фильм, и Лиза присоединилась к ним.

Она посмотрела в его глаза, увидела в них понимание и желание и задумалась, сможет ли она когда-нибудь снова почувствовать себя в безопасности. Самым пугающим было осознание того, что она не хотела этого чувствовать.

8

«Моя прелестнейшая.

Я получил твое письмо. Ты даже представить не можешь, что это значило для меня. Ты полностью открыта и откровенна, как я и надеялся. Я чувствую, что узнал тебя лучше. Кажется, что ты отчаянный человек. Я тоже думаю, что будет замечательно отправиться в Африку на сафари. Давай сделаем это. Я не уверен в возможности отправиться в Тибет, но, если ты так хочешь, я буду с тобой. Я надеюсь, что ты еще не встретила другого человека, который помешал бы нам соединить наши жизни вместе. Я живу ожиданием этого момента и надеюсь, что ты начнешь поступать также. Каждый день, проведенный нами вместе, будет наполнен счастьем и весельем».

Письмо пришло в офис накануне вместе с прекрасными желтыми розами на длинных стеблях, которые наполнили воздух ароматом, а глаза Росса странным свечением. Но он не сказал ни слова. Из-за этого Катя почувствовала себя немного оскорбленной и раздраженной.

Она принесла письмо домой и несколько раз перечитала его утром, стараясь улучшить свое настроение. Это не помогло. В конце концов она сложила письмо и со вздохом засунула его обратно в конверт.

Письмо обещало восхитительные вещи, именно то, чего, как считала она, не доставало в ее жизни. Она посмотрела на груду свежевыстиранного белья, ждущего, чтобы его погладили, и подумала о Тадж-Махале. Она бросила сердитый взгляд на кучу тарелок в раковине и ярко представила себе коралловый риф в Карибском море. Затем вздохнула. Ей бы не помешало сейчас немного встряхнуться. Конечно, были вещи более интересные, чем смотреть на свое отражение в чисто вымытой тарелке или наблюдать, как пропадают под утюгом складки с блузы, которая всегда казалась очень помятой, когда ее вытаскивали из сушилки. У нее оставался час до встречи с Дженифер и Мэгги за ленчем. Она беспокойно бродила по дому. Ей следовало бы погладить белье, помыть посуду или, по крайней мере, прибрать в гостиной. Здесь повсюду были раскиданы фотографии. Росс вчера приходил на обед, и Лиза настояла, чтобы показать ему семейные альбомы. Естественно, потом она была слишком усталой, чтобы убрать их.

Катя улыбнулась, вспомнив удивленное выражение лица Росса, когда тот увидел ее фотографию, где она стояла перед микрофоном.

– Ты умеешь петь?

– Я могу подпевать, – сухо ответила она. – В этом вся разница.

– Но ты была солисткой. Должно быть, у тебя хорошо получалось. Спой что-нибудь для нас.

– Нет, – сказала она, качая головой.

– Ну, давай, мама. Я даже подыграю тебе на пианино, – так как Лиза редко сама предлагала поиграть, Катя, в конце концов, согласилась.

Оставшуюся часть вечера они пели все вместе, взрываясь смехом, когда Росс и Лиза спели великолепным дуэтом две шуточные песенки.

Снова и снова Росс ловил взгляд Кати и улыбался ей. Пока Лиза играла, он стоял рядом с Катей, держа руку на ее талии. Катя понимала, что его прикосновение было совершенно обычным и ничего не значащим, но оно сильно волновало ее. Но Росс, если и чувствовал ее напряжение, то не подавал виду. Он совершенно определенно не собирался пользоваться случаем. Когда пришло время Лизе идти спать, он тоже попрощался и уехал, в очередной раз оставляя Катю разочарованной.

Если Росс играл с ней в кошки-мышки, то он определенно выигрывал. Что больше заботило ее, так это то, что, возможно, он и не играл вовсе. Может быть, он просто нашел в них с Лизой какую-то замену семьи, которая делилась с ним теплом, но не требовала ничего взамен. Однако всего несколько дней назад, он сказал, что готов взять на себя обязательства… в отношении кого-то, совершенно необязательно, что ее. Катя ворочалась всю ночь, размышляя об этом.

Сейчас же, бросив взгляд на часы в кухне, она поняла, что опять промечтала все утро. Чертово белье нужно будет погладить после встречи с Дженифер и Мэгги.

К несчастью, ее настроение за время поездки до ресторана не улучшилось.

– Что случилось, Катя? – спросила Дженифер, посмотрев на нее внимательно. – Ты выглядишь встревоженной.

Она тяжело вздохнула:

– Я в полном смущении.

– Относительно чего?

– Относительно моих расстроенных чувств. Уж лучше бы у меня был насморк.

Мэгги посмотрела на нее поверх меню, которое она читала взглядом голодной женщины. Последние три дня она была на диете, и им не следовало бы приводить ее в итальянский ресторан, подумала Катя. Казалось, что у нее текли слюнки, когда она вслух читала аппетитные описания кушаний в меню. Но все же она сумела оторваться от меню, чтобы спросить:

– Катя Стюарт, ты наконец чувствуешь привязанность к одному из мужчин, с которыми встречалась?

– К двум, на самом деле.

– К двум! – подруги удивленно уставились на нее.

– Я знаю, что это выходит за пределы ваших самых смелых ожиданий, но один из них даже не прислал мне письма. Я нашла его сама.

– Объясни, – потребовала Дженифер.

– Не могли бы мы сначала сделать заказ? – умоляла их Мэгги.

– Мэгги, твой желудок может подождать, – упрекнула ее Дженифер. – Это важно. Говори, Катя.

Катя рассказала им об ее усиливающейся привязанности к Россу.

– Он абсолютно великолепно ведет себя по отношению ко мне – такой внимательный, веселый, заботливый. И он не совсем такой повеса, как я считала. Он готовил для нас обед вчера вечером. А в среду мы ходили в кинотеатр и играли в шахматы в холле. Мы не пошли смотреть тот фильм. То, чем мы занимались, не было захватывающим, но почему-то он заставлял это казаться таким. Имеет ли все это смысл?

Дженифер проницательно кивнула:

– Для меня да. Ты влюбилась в этого парня, а когда человек в таком состоянии, все кажется особенным.

– Именно так я и думаю, – сказала печально Катя.

– У меня такое чувство, как будто есть «но» в конце предложения? – сказала Мэгги.

Катя вздохнула: – Есть.

– Ты сошла с ума? Почему?

– Я все еще получаю письма.

– Мы видели их.

– Нет, те вы не видели.

– Ты скрываешь от нас! – с негодованием сказала Дженифер. – Почему?

– Я хотела оставить их себе.

– Я не могу слушать такие захватывающие новости на пустой желудок, – сказала Мэгги и махнула рукой официанту. Когда они получили заказанные блюда, она с куском хлеба в руке сказала: – Хорошо. Продолжай рассказывать о тех письмах. От кого они?

– Я не знаю. Он не подписывается.

– Сколько получила их?

– Целых три. Это-то и странно. Хотя мужчина и не назвал себя, чувствую какую-то связь с ним. Можно ли чувствовать привязанность к почтовому ящику?

– У тебя могут уйти годы на выяснение этого, – возразила Дженифер, – держись за Росса. Он кровь и плоть.

– Да еще какая! – с энтузиазмом подхватила Мэгги.

Катя бросила на нее недоверчивый взгляд:

– Откуда ты знаешь?

– Я однажды вечером проезжала мимо, когда он приехал к тебе.

– Если ты ехала мимо, то откуда знаешь, что он красивый? – спросила Дженифер.

– Ну, я слегка притормозила.

– А откуда ты знаешь, что это был Росс?

– Я позвонила, как только вернулась домой, и Лиза сказала мне.

– Я поговорю с этим ребенком, – сказала Катя со стоном. – Она слишком много болтает.

– Ей тоже нравится Росс.

– Итак, – сказала Дженифер. – Три голоса за Росса, и даже не думай о тех анонимных письмах. Если получишь еще, выброси.

– Но тот другой человек предлагает все те вещи, о которых я мечтала. Он даже хочет поехать со мной на сафари. Шесть месяцев назад я думала, что Росс именно такой, но оказалось, что я ошибалась. Он совершенно удовлетворен домашним очагом. Он приедет в следующую субботу, чтобы скосить траву и помочь сгрести листья, а в воскресенье мы отправляемся на пароме до Виктории. Он такой… нормальный.

– Если огоньки в твоих глазах что-нибудь да значат, то нормальный совсем не значит плохой.

– Но это не то, что я ищу. Вы сами писали объявление. Вы знаете, чего я хочу.

– Что «ты думала», «ты хотела» – вернее, что мы думали, что ты хотела, – исправила Дженифер. – Иногда у твоего сердца появляются другие идеи. Прислушайся к ним, – посоветовала она. Мэгги была слишком занята поглощением пищи, чтобы вставить реплику. Она только кивнула.

В течение следующей недели Катя пыталась следовать их совету и забыть про те письма. Каждый раз, когда Росс входил в комнату, между ними появлялась напряженность. Он держался на расстоянии, хотя взгляд его глаз практически сжигал ее. Он заставлял ее забыть не только о письмах, но и ее имя. Когда их руки случайно соприкасались, она чувствовала дрожь во всем теле, вплоть до пальцев ног. Она чувствовала себя хуже, чем подросток, взволнованный первой любовью.

В субботу, когда Росс приехал поработать в саду одетый в старые джинсы, почти до неприличия плотно обтягивавшие его тело, Катя с большим трудом пыталась сосредоточиться на уборке листьев. Но часто, опершись на грабли, пристально смотрела на Росса, едва дыша.

– Я плачу тебе не за то, чтобы ты стояла и смотрела, – поддразнил он ее.

– Ты вообще не платишь мне, – напомнила она ему.

– Правда, – его глаза обшарили ее, задержавшись на обтянутой футболкой груди. Ее соски, казалось, сжались под его взглядом. Эта незамедлительная и беспомощная реакция заставила его пульс убыстриться. Вместо того чтобы провести газонокосилку еще раз вокруг двора, он выключил мотор.

– Почему бы нам не передохнуть? – предложил он. – И не побаловаться холодным пивком. Сейчас намного жарче, чем я думал.

Когда она принесла пиво, они уселись на ступеньки крыльца.

– Росс, могу я спросить тебя? – произнесла она нерешительно, устремив взгляд в землю.

Он хотел взять ее за руку, придать ей уверенности, но сдержался, сжимая банку с пивом так сильно, что было удивительным, как та не лопнула.

– Конечно, – ответил он, стараясь держаться как можно естественнее, хотя его ладонь вспотела, а горло пересохло. Он сделал длинный глоток пива.

– Почему ты не поцеловал меня?

Пиво попало не в то горло, и он чуть не захлебнулся. Он уставился на нее широко раскрытыми от удивления глазами.

– Что ты сказала? – спросил он, когда кончил кашлять. Он меньше всего ожидал услышать это из уст Кати. Может быть, Лиза написала сценарий для нее?

Она посмотрела прямо в его глаза.

– Почему ты не поцеловал меня? – повторила она с берущей за душу смелостью.

Он хотел поцеловать ее прямо сейчас, но за поцелуем последует большее, чем то, о чем они договаривались. Он решил ответить ей, поговорить о том, чего взрослые люди просто не обсуждают. Если они хотят поцеловаться, черт возьми, они делают это, а потом живут последствиями.

К несчастью, последствия для него будут настолько сложными, что потребуется бригада психоаналитиков, чтобы разобраться в них. Альтернативой было поговорить. Поэтому Росс заговорил – или, по крайней мере, попытался сделать это.

– Ну, – начал он, затем откашлялся. Он встретил ее взгляд, моргнул, отвел свой и посмотрел ей в глаза снова. – Ты совершенно ясно выразилась, что нам надо остаться друзьями. – Он с трудом сглотнул. – В настоящее время, – поправил он.

– Просто дружеский поцелуй, – сказала она с внезапной улыбкой.

Дьявольская сущность этой улыбки не осталась незамеченной Россом. Возможно, Ева так же улыбалась Адаму, и посмотрите, чем все закончилось. Дружеский поцелуй, сказала женщина. В щечку. Прекрасный и невинный, возможно, сопровождаемый теплым объятием.

– Это не то, как я хочу поцеловать тебя, – пробормотал он. – Не так, как мы целовались раньше.

– Значит, ты все еще хочешь? – сказала она, сопровождая слова чем-то похожим на вздох облегчения.

Он почувствовал, как кровь побежала по его венам. Еще пять минут такого разговора, и он окажется в очень затруднительном положении. Никакой человек, как бы святы не были его намерения, не может выносить и контролировать такую ситуацию долгое время.

– Катя, нам надо обязательно говорить об этом?

– Я думаю, да. А что? Это беспокоит тебя?

– Это сводит меня с ума, – признался он.

– О, – сказала она, удивление вспыхнуло в ее глазах ярче, чем обычно. – Я не против того, чтобы перестать говорить об этом, если…

– Если что? – напряжение чувствовалось в его голосе.

– Если мы просто сделаем это.

– Ты имеешь в виду поцелуемся?

– Да.

– О, мой Бог! – простонал он, ставя банку с пивом и привлекая ее к себе. Он легко держал ее, стараясь справиться с бешено бьющимся пульсом. Он все равно не собирался целовать ее, и тем самым вовлекать ее в отношения, к которым, как она неоднократно повторяла, не была готова.

– Ну? – подтолкнула она его. – Ты поцелуешь меня или нет?

Он тяжело вздохнул. Из самых лучших побуждений.

– Я поцелую тебя, – нежно произнес он.

Его губы прижались к ее губам, заставляя их раскрыться. Катя счастливо вздохнула, и его язык проник в ее рот, горяча их кровь, пока оба не поняли, что хотят, чтобы этот поцелуй продолжался вечно.

– О, мой Бог! – прошептал он снова, проводя руками по ее бедрам, затем беря ее груди в ладони и чувствуя твердость сосков. Катя прижалась к нему, как чувственная кошка, которая знала, как отказаться от независимости в обмен на удовольствие.

Он пытался отодвинуться, остановиться, пока еще было не слишком поздно, но она прильнула к нему, ее руки гладили его по спине.

– Я думал, ты хочешь только поцеловаться, – хрипло произнес он.

– Я ошибалась, – призналась она. – Этого недостаточно.

– Но, Катя…

– Молчи. Не говори. Я хочу заняться с тобой любовью.

– Плохая идея.

– Ты разве не хочешь?

– Конечно, хочу.

– Ну, тогда…

Ева опять соблазняла Адама. Благородство уступило место практическим соображением. Временному бегству:

– А как Лиза?

– Она остается на ночь у подруги.

Тихий стон застыл в горле Росса, и он попытался выпутаться из ласкающих рук Кати:

– Подожди.

– Я не хочу ждать. Я хочу действовать, не раздумывая хотя бы раз в жизни.

– Катя, любимая, я не хочу, чтобы ты раскаивалась ни сегодня, ни потом.

– Я не буду. Не будет никакого раскаяния, Росс, – она посмотрела на вето сверкающими глазами. – Никакого.

Какая-то часть Росса хотела отказаться, отчаянно пытаясь вспомнить… вспомнить что? То, что он хотел быть с Катей всегда, а не только сегодня. Но он не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы сказать нет, только не сейчас, когда он хотел заняться любовью с ней так же, как и она.

Кате надо было отрешиться от мыслей о таинственных незнакомцах и диких приключениях. Она хотела выяснить, может ли само захватывающее приключение свершиться в руках Росса.

– Пошли в дом, Катя, – предложил Росс, поднимая ее и прижимая ее к себе. Она уткнула лицо в изгиб, где шея переходила в плечо, вдыхая его мужской запах, прижимаясь губами к его телу, которое было горячим и влажным. Росс был реальностью. Он был здесь. Росс переполнял все ее чувства, подавлял ее.

– Куда дальше? – спросил он, когда они оказались в холле. – В гостиную? В спальню?

– И туда, и туда, – сказала она. – И может быть, даже на кухню.

– Мой Бог, – простонал он, когда Катя, смеясь, направила его в свою комнату, оглядываясь и стараясь представить комнату его глазами.

Она перекрасила ее в прошлом году, избавившись от всех тусклых, унылых цветов, которые напоминали ей о браке, и заменив их ярко-желтым, от которого комната казалась залитой солнцем в самый промозглый день. Разбросанные бирюзовые подушки дополняли радостное убранство комнаты, тюлевые занавески трепетали от легкого ветра, пропуская в комнату свет и запахи сада. Огромная кровать была главным предметом комнаты, и, бросив на нее взгляд, Катя почувствовала приступ нервной дрожи.

Что, во имя всего святого, она делает? Пригласив Росса сюда, она фактически соблазнила его. Что если он будет заниматься с нею любовью просто из жалости? Что если он думает, что разведенной женщине нужна мужская компания, и он предоставит ей ее просто ради того, чтобы она не крутила романы с едва знакомыми людьми? Она подумала обо всем этом, потом заглянула ему в глаза, которые были наполнены нежностью, ослепительным огнем и желанием. Все ее сомнения исчезли. Росс нежно положил ее на кровать, затем снял рубашку. Его обнаженная грудь была покрыта густыми волосами. Его пальцы опустились на ширинку джинсов, преследуемые зачарованным взглядом Кати.

– Нет, – внезапно сказал он, оставив молнию застегнутой и Катино сердце опустившимся. Он улыбнулся ей. – Не выгляди такой разочарованной. Я просто хочу, чтобы ты была хозяйкой и была уверена в каждом шаге, который ты предпринимаешь. Если ты передумаешь, мы остановимся.

– Я не передумаю.

Он приложил палец к ее губам.

– Такое случалось раньше.

– Я знаю, но сейчас я умнее.

– Неужели? – в его тоне звучало удивление. – И когда ты успела поумнеть?

– Я поняла, что я… – она заколебалась под разгоряченным взглядом Росса. – Что ты не безразличен мне. – Мимолетное разочарование промелькнуло на ее лице.

– Ты уверена, что не пытаешься просто заполнить пустоту в твоей жизни?

– Но не так, как ты думаешь. Мне нравится заниматься любовью и я соскучилась по этому занятию, но я не чувствую себя настолько отчаявшейся, чтобы прыгнуть в любую постель, просто чтобы удовлетворить себя. Это все равно не поможет. Впоследствии я буду чувствовать себя опустошенной.

Росс слышал, что она сказала, и чего не сказала. Именно это последнее и заставило его сердце наполниться радостью, когда он провел руками по всему ее телу, как скульптор, желающий запомнить все изгибы своего шедевра. Нежный выступ груди, великолепная округлость ягодиц, гладкий плоский живот, тонкая талия и широкая округлость бедер, изысканная линия ног, затем опять снова, чувствуя ее дрожь, по мере того как прикосновения становились более интимными. Ее кожа пылала, ее глаза, сначала осторожные и уязвимые, потемнели от пламени страсти и поощряли его прикосновения.

Он снял ее футболку, и его взгляд оказался притянутым к ее грудям, наполнявших кружевные чашечки лифчика. Его пальцы прошлись вдоль края кружева, остановились на верхушках ее грудей и двинулись дальше. Он намеревался дразнить и пытать, а также продвигаться медленно, давая ей время приспособиться к ощущениям.

Катя, должно быть, почувствовала его осторожность, так как стала более смелой. Ее губы были везде – на его шее, лбу, губах, груди, не останавливаясь ни перед чем, и этим совершенно лишали его защиты.

С внезапной настойчивостью он стащил с нее джинсы, потом помог ей сделать то же самое с его одеждой. Он привлек ее к себе, чтобы насладиться моментом, когда их тела соприкоснулись с головы до ног, прикосновением изысканно теплым и нежным. Затем Катина нога обвилась вокруг его бедра, прижимая ее тело к нему, требуя завершения осторожности и невинности и начала страсти.

Возбуждение возросло до лихорадочной интенсивности, когда Катя отдалась ему, предлагая свое тело, подав бедра по направлению к нему, ища его, когда она прошептала его имя и умоляла его любить ее. Росс распростерся над нею, пристально смотря в ее глаза, которые стали горящими и требовательными.

– Теперь, Росс, теперь. Люби меня сейчас.

Он нежно опустился, хотя знал, что она желала яростного соединения. Он должен был показать ей, что то, что началось с любовью и нежностью, может закончиться страстью и экстазом. Он медленно вошел в нее, затем вышел и вошел снова. Каждый раз, когда они сходились, ее глаза расширялись от удивления и радости. Было только чувство и изысканная напряженность, за которой последовал разноцветный взрыв и радостное освобождение, которое вернуло их с небес и оставило вспотевшими, усталыми и удовлетворенными.

Катя не позволяла Россу покинуть ее: – Останься со мной.

– Я слишком тяжелый.

– Нет. Мне нужно чувствовать тебя. Мне нужно знать, что все это наяву, а не в прекрасной мечте.

Он стер поцелуем влагу с ее щеки. Пот или слеза?

– С тобой все в порядке, любимая Катя?

– Да, все хорошо, – она прижалась плотнее к нему.

Она чувствовала себя отлично. Превосходно. Дженифер и Мэгги были правы. Она обнаружила, что Росс имел все, что ей было нужно, все, что она могла бы хотеть. В его руках она нашла неожиданное, почувствовала непревзойденное возбуждение, зашла дальше своих самых смелых мечтаний. Она переживала это и раньше, но за все ее годы брака она никогда не ощущала себя столь наполненной, никогда не переживала таких ярких ощущений, ни разу не узнала, что значит по-настоящему почувствовать сильнейший экстаз. Она переживала все это в фантазиях, но судьба вмешалась и предоставила ей больше, чем мнимую реальность.

Той ночью они занимались любовью еще много раз, и каждый раз это случалось так же яростно и захватывающе, как в первый. К утру они оставили все мысли о поездке в Викторию. Воскресное утро они провели, угощая друг друга кусочками яичницы и тостов, намазанных мармеладом, смеясь над комиксами, споря о политике и, в конце концов, снова занимаясь любовью.

Воспоминания об этих восхитительно приятных выходных преследовали Катю всю следующую неделю. Так должно было бы продолжаться и дальше.

Но пришла почта.