Текст книги "Испытание верности"
Автор книги: Шерил Вудс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
6
«Прелестница.
Ты заинтриговала меня. В дополнение к рыжим волосам, я могу поспорить – у тебя невероятно прекрасные глаза. Возможно, голубые. Что еще может пожелать мужчина, как не провести остаток дней, созерцая такую красоту? Твой облик будит страстные мечты, но, тем не менее, ты одинока. Почему? Чего ты ждешь от жизни? Приключений? Романтики? Надеюсь, что когда-нибудь выясню это».
Катя перевернула записку, ища подписи, телефонного номера или хотя бы еще чего-нибудь. На конверте не было даже обратного адреса.
Как странно, подумала она и собралась выкинуть письмо в корзину для мусора. Оно пришло с последней почтой. В этот раз получены только два письма, и именно это заинтриговало ее так, что она не могла даже объяснить причину.
Может быть, потому, что мужчина мог так поэтично выражать свои мысли, может быть, из-за его попытки описать ее внешность, даже не встречаясь с ней, причем очень романтично. Может быть, из-за четкого шрифта пишущей машинки, которую выбрал мужчина, чтобы показать агрессивность своего характера, в то время как отсутствие подписи указывало на робость. Это было очень соблазнительное послание.
Наиболее вероятно, что причиной ее очарованности была таинственная атмосфера, окружавшая письмо. Она почувствовала инстинктивный интерес к человеку, который даже не назвал себя. Ее привлекало то, что в дальнейшем ей придется больше рисковать, попадать в различные опасные ситуации. Кроме того, это помогало выбросить Росса из головы на несколько минут.
Она засунула письмо обратно в конверт и убрала в сумочку. Несколько раз в течение дня она ловила себя на том, что думает об этом таинственном человеке.
Однако у нее было не слишком много времени для мечтаний. Она и Росс провели утро, обдумывая стратегию, которая поможет им обнаружить утечку информации в «Чандлер Электроникс». Они оба были теперь уверены, что мысль Росса о саботаже была разумной, и что кто-то передает информацию Дориану Хэйсу. Перед ней на столе лежал список сотрудников вместе с их предыдущими местами работы, обязанностями, которые они выполняли и временем, в течение которого они работали в компании. Она пообещала, что проведет оставшуюся часть дня – а если понадобится то и недели, – занимаясь выяснением тех, у кого был доступ к информации, попавшей в руки Дориана Хэйса.
Она уже заканчивала набрасывать расположение кабинетов, когда музыка, обычно звучавшая в офисе, внезапно была прервана громким скрежетом и смолкла. Обычно она была настолько негромка, что Катя даже не замечала ее, но скрежет было перенести невозможно. Катя высунула голову за дверь и спросила у секретарши:
– Паула, что это такое?
– Я не знаю, – театрально повела плечами та. – Если это произойдет снова, то я пойду за кофе. Я даже, может быть, возьму отгул на оставшуюся часть дня. От этих звуков у меня мурашки поползли по коже. Это напомнило мне скрип, с которым пишет мел по доске. Я провалила математику именно потому, что учитель не мог писать, не издавая этого скрипа.
– Я не понимаю тебя.
– Я не могу выносить этого звука, поэтому пропускала много занятий. В результате я провалилась на экзаменах. Мне пришлось ходить в школу летом, а там со мной занимался тот же учитель. Если бы мои родители не пригрозили, что выгонят меня, я, возможно, провалилась бы на экзаменах снова.
Катя рассмеялась.
Минуту спустя музыка зазвучала снова. Классическая, удивленно отметила Катя. На ее лице появилась улыбка при звуках флейты, и она мысленно перенеслась в поле, где она провела прекрасный день прошлым летом, слушая концерт симфонической музыки, окруженная дикими цветами, чувствующая теплое прикосновение заходящего солнца на обнаженных плечах.
Паула слушала музыку с удивлением на лице.
– Когда это босс начал увлекаться классической музыкой?
– Какое отношение Росс имеет ко всему этому?
– Он спрашивал меня о музыкальной системе сегодня утром. Я подумала, что это он возился с настройкой.
Росс внезапно появился из своего кабинета.
– Что вы думаете об этом? – спросил он с волнением в глазах.
– Это лучше, чем песенка «Отнеси меня на луну», – сказала Паула.
– Это прекрасно, – добавила Катя, смотря на Росса, полностью очарованная. Она узнала еще одну сторону его натуры. – Что вызвало эту перемену?
– Просто подумал, что пришло время поменять здесь музыку. Завести что-нибудь более высококлассное, – он задумчиво посмотрел на Катю. – Тебе действительно нравится?
– Я люблю звучание флейты, а квартеты Моцарта особенно.
Он удовлетворенно кивнул.
– Хорошо. Сейчас я поставил кассету, а вообще собираюсь позвонить в отдел услуг и сказать, чтобы они переключились с легкой музыки на классическую. – Он повернулся и ушел в свой кабинет, но Катя все-таки успела заметить странное удовлетворенное выражение у него на лице.
«Что, черт возьми, все это могло значить?» – подумала она. Странно, как близки были ей чувства Росса иногда… Но все же она еще не начала понимать его. Он был как кристалл, постоянно меняющий цвета под солнечным светом, неуловимый и пленяющий.
Хотя он и раздражал ее своим вмешательством в ее дела, она глубоко уважала его как мужчину. Он был остроумным, чувствительным, и что самое главное, высоко ценил ее. Он давал ей отдых, когда она нуждалась в нем, и она работала не покладая рук, чтобы доказать, что он не ошибся в своем выборе. Его похвала и доверие свидетельствовали о том, что она успешно справлялась со своей работой.
Она чувствовала, однако, что что-то изменилось в их отношениях за последние несколько недель. От уважающих друг друга деловых партнеров они перешли к чему-то большему, но к чему? Каждый раз, когда они находились в одном помещении, чувствовалось сильное влечение их друг к другу, которого не было раньше. Она всегда находила Росса привлекательным, но только недавно ощутила потребность разобраться, какие чувства вызывает он в ней. Иногда он смотрел на нее так, как будто в нем горело сильное чувство, но он никак не проявлял его, а у Кати не хватало опыта, чтобы что-то изменить. К тому же она и не была уверена, будет ли правильным изменять положение вещей – ведь это усложнит их прекрасные служебные взаимоотношения так, что она не могла даже и представить.
Была почти полночь в пятницу после долгой недели одинаковых вечеров, когда Катя вдруг почувствовала у себя на плечах снимающие напряжение руки Росса. При первом же прикосновении волна тепла прокатилась по ее телу. Звуки сонаты Баха для флейты заполнили все пространство комнаты.
Его пальцы скользнули под волосы, начали ласкать ее шею, губы коснулись уха… Затем язык нырнул в ушную раковину, посылая разряды тока сквозь нее. Тепло стало жаром, пылавшим в паху.
Если бы все это проделывал другой мужчина, она кричала бы, что подвергается сексуальным нападкам. Даже сейчас у нее проскользнула мысль о протесте, но желание сначала было столь искушающим, потом столь требовательным. Это был не другой мужчина, это был Росс… и она хотела большего. Его прикосновение – нежное, смелое, захватывающее – было именно таким, о каком можно было только мечтать.
– Иди сюда, Катя, – прошептал он, его голос был хриплым от желания. – Пожалуйста.
Она не нашла в себе достаточно сил, чтобы отказаться. Нет, не сил. Она не хотела этого. Он привлек ее и крепко обнял, и какой-то момент нерешительности был преодолен. Сила и страстность его поцелуя подавила все его попытки к сопротивлению. Сначала она была удивлена, потом смущена, потом вообще потеряла контроль над собой.
Ее сердце билось в такт с сердцем Росса. Немного быстрее, чем обычно, посылая кровь в голову, а огонь – по венам. Дрожь охватила их обоих, потом он отступил на шаг, пытаясь восстановить нарушенное дыхание, крепко держа ее руку в своей.
Катя пристально смотрела в глаза Росса, пока не покраснела от смущения и не отошла.
– Извини, – пробормотала она. – Я не знаю, что нашло на меня.
Росс покачал головой.
– Нет. Это мне нужно извиняться, – он спокойно смотрел ей в глаза. – Но я не буду. Я хотел этого.
– Зачем?
– Потому что ты – желанная для меня женщина.
Она задержала дыхание и настороженно смотрела на него.
– Никогда не думала, что я тебе нравлюсь.
– Последние дни я только и думаю о тебе.
– Ты просто устал, – сказала она, пытаясь сохранить сложившиеся между ними дружеские отношения, хотя сердце и подсказывало ей, что было уже слишком поздно. – Мы много работали, ты не разъезжал по городу, как обычно, с красивыми женщинами. Я была доступна. Близость… – Она замолчала, увидев его недовольный взгляд.
– Нет, – сказал он так решительно, и Катя подумала, что, возможно, она была не права. В течение достаточно долгого времени она не видела посторонних женщин в кабинете Росса. Правда, они с Россом работали очень напряженно, но это раньше не мешало женщинам приходить в его кабинет. Неужели Росс действительно считал ее привлекательной и отказался от встреч со своими подружками?
– Росс, это не самая лучшая идея. Почему бы тебе не позвонить той высокой длинноногой блондинке, которая всегда выглядит так, как будто хочет есть? Сходи с ней пообедать.
– В это время? – удивился он.
– Я уверена, что она будет рада твоему звонку даже в три часа утра, – сказала Катя. И я тоже, про себя добавила она.
Как будто читая ее мысли, он спросил:
– Пошла бы ты с мужчиной, который позвонил тебе в полночь?
– Если бы я хотела видеть его, то пошла бы.
– Я так не думаю, Катя.
– И правильно делаешь. Я не такая легкомысленная, беззаботная, всегда готовая повеселиться.
– Да, – согласился он, – ты не такая.
Эти слова наполнили радостью ее сердце. Но она решила поспорить.
– Нам надо работать вместе. Я думаю, будет лучше, если между нами останется все по-старому. Давай не будем портить наши служебные отношения, играя с огнем. – Это, конечно, был нерешительный протест, в котором чувствовалась логика, но отсутствовала убежденность.
Он понял это и как-то странно улыбнулся.
– Это значит, что ты тоже чувствуешь огонь?
– Да, – призналась она тихим шепотом и неожиданно заплакала.
Росс широко улыбнулся.
– Ну, теперь, Катя Стюарт, я думаю, нам с тобой нужно обсудить некоторые планы.
– Планы?
– Как тебе нравится идея покататься завтра на пароходе? Если погода будет хорошая, можно будет устроить пикник.
– Прогулка на пароходе? Пикник? – повторила она в оцепенении. Росс совсем не был тем мужчиной, который проводил выходные в таких простых развлечениях. Ему больше бы подошло обедать в каком-нибудь ресторане в смокинге, слетать в Сан-Франциско на день или посетить какой-нибудь благотворительный бал.
– Если ты ничего не имеешь против пикника, я возьму все необходимое, – сказал он с дразнящей улыбкой на губах. – Что ты думаешь о жареном цыпленке, вареных яйцах и картофельном салате?
Все казалось таким простым и знакомым. Все казалось прекрасным.
– Ты действительно хочешь поехать на пароходе и устроить пикник?
– Это так удивительно?
– Да, – откровенно сказала она. Он рассмеялся. – Зачем все это, Росс? – Она подозрительно смотрела на него. – Ты просто хочешь помешать мне ходить на другие свидания?
– Нет. Я сам напрашиваюсь к тебе на свидание.
– Но зачем?
– Ну вот, все опять с начала. Я думал, что поцелуй все прояснил.
– Нет. Он только все затемнил.
– Как так?
– Я не настолько утонченная, Росс. Совсем не как те женщины, с которыми ты встречаешься. Поцелуй совсем не значит, что я окажусь в твоей постели.
Росс постарался скрыть улыбку в ответ на ее такое прямолинейное заявление.
– Конечно, нет.
– И это не беспокоит тебя?
Это сводило его с ума, но он покачал головой, не говоря того, что она еще не готова была услышать: они будут заниматься любовью. Может быть, не завтра, но скоро.
Сначала ему нужно убедить Катю, что именно он – подходящий для нее мужчина, а не те тупицы, с которыми она встречается.
– Росс, я героиня не твоего романа. Я не утонченная, – пробормотала она, даже не слыша, как он сказал:
– И слава Богу.
Она не могла понять, почему старается отговорить его от свидания, на которое она очень хотела пойти. Внезапно она испугалась очень сильно. Другие мужчины не угрожали ее независимости. Росс же был для нее опасен. Она уже несколько недель чувствовала это.
Может быть, она слишком сильно боится. Ведь Росс совершенно не пытается заставить ее вести такую суматошную, но интересную жизнь. Он хотел отправиться с ней на обычную прогулку на пароходе. Она делала это тысячи раз. Это ей нравилось.
– Во сколько? – наконец спросила она, сделав шаг к бывшей смелой Кате.
– Я заеду за тобой в полдень. Надень что-нибудь теплое на случай, если мы не вернемся домой до вечера.
Она надела джинсы, две футболки и повязала вокруг плеч шерстяной свитер. По словам Лизы, у нее была глупая ухмылка на лице.
– Итак, мама, чем ты и этот сексуальный и привлекательный мужчина собираетесь заниматься?
– Ты не смеешь говорить так о мистере Чандлере.
– Ты же сама так думаешь, не правда ли? – сказала Лиза шутливым тоном.
Катя покраснела.
– Ну, хорошо, он – привлекательный, но это невежливо говорить так. Вдруг он тебя услышит?
– Услышу что?
Катя резко повернулась и увидела Росса с самодовольной улыбкой на лице.
– Как ты оказался здесь? – с негодованием спросила она. – Я не слышала, чтобы звонили.
– Входная дверь была открыта. Так тебя могут и обокрасть.
– Я запомню это, – сказала она с намеком. Росс улыбнулся, так как не хотел портить сегодняшнего дня.
– Ты собралась?
– Она готова уже час назад, – выпалила Лиза.
Улыбка расплылась по лицу Росса.
– Тогда лучше отправляться, пока она не передумала.
Катя пошла за Россом к двери, думая, что ее жизнь может измениться так, что никогда уже не вернется в прежнее русло.
В молчании они ехали к пристани, загнали машину на паром, поднялись по лестнице в зал, где Росс купил по чашечке кофе и нашел места у окна. Этот день не был подходящим для прогулки на пароме. Небо было серое, и вода едва проглядывала сквозь туман. Но именно такую погоду и любила Катя.
Росс откинулся на стуле напротив нее и с неподдельным очарованием наблюдал за ее лицом. Она вела себя, как ребенок на Рождество, или как влюбленная женщина. Ее глаза горели от радости, на губах играла мечтательная улыбка. Она повернулась и спросила его:
– Что это ты улыбаешься?
– Тебе действительно нравится все это, не так ли?
– А тебе нет?
– Я никогда по-настоящему не задумывался над этим. Я пользовался паромом, только когда мне было нужно добраться до островов.
– Но ты только посмотри на воду, какая она гладкая. Посмотри на солнце, пробивающееся сквозь туман, – показала она. – А вон там очертания берега, выступающего из тумана. Действительно, можно поверить в очарование таких дней.
Росс верил. Он думал, что сейчас более чем когда-либо ему нужна Катя, которая могла заставить простые вещи казаться такими особенными, Катя, которая все еще верила в сказки.
Весь день был наполнен смехом и радостями. Они приехали в деревушку Поулсбо, где даже магазин молочных продуктов «Квин» был исполнен в скандинавском стиле, и Росс рассказал Кате о его поездке несколько лет назад в Данию, о волшебном мире Триполи после наступления темноты и о парках скульптур на природе, о музее авангардного искусства в Луизиане. Сами же произведения весьма озадачили его.
– В одной из комнат был огромный круг, сложенный из камней, – вспоминал он. – Я подумал, если я передвину камень, будет ли это всё равно произведением искусства.
Катя казалась заинтересованной.
– Ты сделал это?
– Нет. Я подумал, что окажусь в тюрьме и никогда не вернусь в Триполи, чтобы покататься на волшебном ковре.
Ее глаза засверкали.
– Расскажи мне об этом ковре.
– Это аттракцион, который со стороны выглядит очень просто. Никаких крутых холмов, как в американских горках, никаких диких поворотов. Просто плоская платформа с рядами сидений. Она двигается вперед и назад и постепенно поднимается все выше и выше.
– Лизе бы понравилось это.
– А тебе?
Она улыбнулась.
– Мне бы понравилось смотреть, как катаешься ты.
Он протянул руку и коснулся ее щеки. Прикосновение было нежное и легкое, как прикосновение бабочки.
– Мы внесем этот вопрос в повестку дня.
В какую повестку? – раздумывала Катя, когда они вошли в лес, окрашенный осенью в золотой, красный и оранжевый цвета. Она хотела спросить, но не была уверена, что готова услышать ответ.
В тени старого дерева они расстелили полотенце, вынули цыпленка, яйца, картофельный салат и принялись за еду.
– Все просто замечательно. Где ты научился готовить? – спросила Катя, вытирая пальцы салфеткой. – Слушая, как ты бурчал, когда чистил морковку, я подумала, что ты никогда не заглядываешь на кухню.
– Чистить морковку – это не значит готовить. Моя мать считала, что мужчины должны быть самостоятельными и должны уметь не только засунуть готовый обед в микроволновую печь. Она требовала, чтобы я, мой отец и брат готовили обеды по воскресеньям. Сначала это были хот-доги и печеные бобы, но потом мы стали входить во вкус. Доказать ей, что мы можем готовить, было каким-то вызовом. Мы по очереди искали рецепты различных блюд. У нас были определенные специализации.
– И какая же была у тебя?
– Шоколадное суфле, а лучше всего удавались мне сандвичи с ореховым маслом и желе.
– И мне тоже, – призналась она, смеясь. – Но вот с шоколадным суфле мне не повезло. Когда я как-то раз попробовала приготовить его, Лиза подумала, что это какие-то странные блины из сыра.
– Я покажу, как оно делается. У тебя не получалось, наверно, потому, что ты не хотела готовить, или это не так? – передразнил ее Росс, протягивая руку, чтобы поправить прядь ее волос. Его пальцы нежно погладили ее щеки, теплые от солнца. Он слышал, как она задержала дыхание, и лицо ее стало розоватым. – Разве отказ от приготовления пищи не был проявлением недовольства?
– Какого такого недовольства? Я была примерной женой.
– На поверхности, может быть.
Катя подтянула коленки к подбородку и уставилась на землю, раздумывая над словами Росса. Внезапно она поняла, что это было правдой.
– Я выбрала ужасный способ наказать своего мужа, не так ли? – спросила она со вздохом.
Росс пожал плечами.
– Возможно, это было лучше, чем драться с ним.
Она улыбнулась ему.
– В последние несколько недель я больше сражалась с тобой, чем со своим мужем все те годы, что мы были женаты.
– Я что-то не понимаю тебя, – мягко сказал он. – Между нами сложились хорошие отношения, основанные на доверии и уважении. Я хочу… – Его рука лежала у нее на шее, и он притянул ее ближе к себе. – Я так много хочу от тебя, Катя. – Их губы слились, дыхание смешалось, и она почувствовала, как сладкая боль начала появляться снова. Широко открытыми глазами она уставилась на него и заметила неуверенность, которая боролась с желанием. Она потянулась к нему, и неуверенность пропала, оставляя только желание, растущую страсть, которая делала момент захватывающим. Его рот нежно ласкал ее. Его руки зажигали ее сатанинским пламенем.
Он почувствовал ее отдаление, раньше, чем она смогла произнести слово или двинуться. Он знал ее намного лучше, чем Паул, лучше, чем она сама.
– Что случилось, Катя, любимая?
– Я не хочу быть одной из твоих женщин, Росс.
– Ты и не будешь ею. Другие для меня ничего не значат, разве ты этого не поняла? Они никогда и ничего не значили.
– Вот именно. Сколько времени пройдет, прежде чем я окажусь забытой?
– Катя, так с тобой не будет. Я думаю, что ты хочешь снова обрести семью и мужчину, который бы любил тебя.
Она села, смахнула с одежды листья, стараясь избегать глаз Росса, так как не хотела, чтобы он понял, насколько она уязвима сейчас.
– Я совершенно не подхожу для тебя, – упрямо повторяла она. – Мы не подходим друг для друга.
– Катя, ты говоришь глупости. Мы знаем друг друга почти год. Мы прекрасно уживаемся. Мы – друзья. У нас не может быть лучшей основы для отношений.
– Для служебных, но не для личных.
– Значит, я должен подавлять чувства, которые я испытываю к тебе?
– Да, – настаивала она.
Росс вздохнул в раздражении. Он заметил решительно вздернутый подбородок, сверкающие глаза, которые вызывали его на продолжение спора. Он увидел все это и решил пока держать рот закрытым. К радости, он увидел, что выражение лица Кати постепенно смягчилось, и уловил в ее глазах, что-то похожее на разочарование.
Ты выиграла битву, любимая Катя, но я выиграю войну.
7
«Прелестнейшая!
Все это время я только и мечтал о тебе. Я вижу, как ты бежишь босиком по полям, и от твоих рыжих волос исходит сияние. Я чувствую, как твои губы, пахнущие земляникой, прикасаются к моим. Мне интересно, сколько еще времени мы будем жить отдельно друг от друга, но я напоминаю себе, что такое сладкое ожидание может привести только к истинному чуду. Я жду его с нетерпением. Напиши мне, очаровательница. Поведай мне свои мечты, и я смогу воплотить их в реальность».
Имени не было снова, но на этот раз был номер почтового ящика, заметила Катя, когда дрожь возбуждения пробежала по ее спине. Она продолжала считать, что, возможно, этот парень сумасшедший, но это не имело значения. Даже если это и так, у него была нежная душа поэта. Он писал очень романтические вещи и хотел знать ее сны. «О чем они?» – спросила себя Катя. Когда-то она видела много снов. Когда-то она составляла безумные, неисполнимые жизненные планы. Но прошло очень много времени с той поры, когда она позволяла себе мечтать, не говоря уже о том, чтобы воплощать свои грезы в действительность. Она страстно желала именно такого романа – соблазнительного и дерзкого. Следует ли ей написать ему? Росса поразит удар. Даже Дженифер и Мэгги подумают, что она сумасшедшая. Или нет? Ведь именно они заставили ее жить снова, быть немного безрассудной. Может быть, ей следует вспомнить дни, когда она потакала своим капризам, когда светящего солнца было достаточно, чтобы выманить ее на улицу, когда шелест ветра звал ее, и она шла, переполненная радостью. Хотела ли она вернуть те дни? Поможет ли ей письмо к незнакомому человеку?
– Это могло бы быть началом? – прошептала она, рассматривая свое отражение в зеркале. – Просто напиши. И что сказать?
Она могла сказать, что в пятнадцать лет хотела быть актрисой просто потому, что ей нравилось менять роли, что в восемнадцать ей хотелось поехать на археологические раскопки, так как ей нравилось составлять воедино кусочки пропавшей цивилизации. Она могла сказать ему, что до сих пор ее волнует мысль о посещении дальних стран, как бы ей хотелось прокатиться на спине верблюда и осмотреть пирамиды, взобраться на высоченную гору или даже, может быть, спуститься в лодке по речным порогам. Сумасшедшие, невероятные и отважные мечты, особенно для тридцатичетырехлетней матери.
Что будет, если она поделится этими мечтами с незнакомцем? Даже если она раскроет свои самые сокровенные мысли, он не сможет причинить ей вред или посмеяться над ней. Он не имеет никакого представления, кто она и где живет. Все это напоминало детство. Она улыбнулась, когда вспомнила, как ей, когда она была девочкой, хотелось, чтобы у нее был тайный почитатель. Другие девушки в день Святого Валентина получали от своих поклонников, которые были слишком робки, чтобы выказывать свою симпатию, дюжины открыток. Она получила только одну и точно знала от кого, потому что Бэрри Фрэнсис Хэррисон, который был почти на двадцать сантиметров ниже ее, целый день пристально и с надеждой рассматривал ее из-за своих роговых очков и кусал ногти, которые и так были обкусаны донельзя. Бэрри совсем не соответствовал ее представлению о романтическом принце, но она улыбнулась ему, зная, что значит быть одиноким.
Однако те дни давно прошли. В конце концов она с неохотой отложила письмо в сторону. У нее не было времени, чтобы вспоминать о своем прошлом или тайном почитателе потому, что Росс должен был прибыть через двадцать минут, чтобы поехать с ней в город. Он сумел убедить ее, что нет причины, по которой друзья не могли бы провести вечер вместе. Когда она скептически посмотрела на него, в его взгляде сквозила такая невинность, что она была вынуждена согласиться.
Она не имела представления, куда они поедут. Он отказался даже намекнуть ей об этом, но предложил одеться, как обычно.
Она быстро приняла душ, надела джинсы, шелковую рубашку и тяжелый ручной вязки свитер. Она старалась аккуратно наложить косметику, но ее руки так тряслись, что, когда она услышала звонок на входной двери, она нечаянно мазнула голубой тенью для глаз около уха. Ее лицо приобрело причудливое выражение, но она сомневалась, что Росс оценит это. Потребовалось дополнительное время, чтобы стереть и привести все в порядок.
Когда она, наконец, спустилась вниз, Росс помогал Лизе делать домашнее задание. Они спорили над решением математической задачи.
– Позволь мне использовать счетную машинку, – просила Лиза. – Это более простой способ.
– Если ты всегда будешь полагаться на калькулятор, то никогда не сможешь решать математические задачи.
– А мне и не нужно будет, – сказала Лиза самонадеянно. – Я могу всегда носить его в сумочке.
Росс рассердился.
– Тогда ты никогда не попадешь в колледж. Тебе не позволят пользоваться калькулятором на вступительных экзаменах.
– Это не такая уж трудная задача, – проворчала Лиза.
– Ну и реши ее.
Она отдала ему калькулятор и посмотрела на него совсем не по-детски.
– Если решу, ты пригласишь меня и маму на следующей неделе в кино?
– Твоя мать была права, – простонал он. – Сначала я якобы приучил тебя к азартным играм. Теперь ты занимаешься вымогательством. Я оказываю на тебя пагубное влияние.
– Ты возьмешь нас? – упорствовала Лиза.
– Да.
Лиза наклонила голову, и Катя поняла, что она старается скрыть насмешливую улыбку. Математика была любимым предметом Лизы. Она получала по ней самые высокие отметки, начиная с первого класса. Чтобы решить эту задачу, ей также нужен был калькулятор, как он мог понадобиться Эйнштейну. Катя хотела рассердиться на Лизу, но не могла, потому что та была откровенно счастлива, что Росс проявил интерес к ее домашнему заданию. Вид Лизы и Росса, сидящих с опущенными головами над решением задачи, вызвал внезапную волну тепла, разлившуюся по телу Кати. Паул никогда не помогал Лизе с ее уроками.
– Как я понимаю, ты стал жертвой Лизы, – весело сказала Катя.
Росс беспомощно пожал плечами.
– Что я могу сказать? Женщины из семьи Стюарт управляют мной, как хотят.
– В таком случае могу ли я заставить тебя сказать, куда мы направляемся сегодня вечером?
– Боюсь, что нет.
– Может быть, тебе дать взятку?
– Это зависит от того, что ты сможешь дать, – хитро сказал он.
Катя почувствовала, как уже знакомая вспышка желания разгорается в ней.
– Ничего, – пробормотала она, направляясь к двери. – Испеченное Лизой печенье не может соперничать с тем, о чем ты думаешь.
– Я думал, что ты настолько же смела и отважна, насколько и красива, – поддразнил он, следуя за ней.
– Не настолько смела. Кроме того, интересно будет выяснить, смогу ли я подавить свое нетерпение. Я просто подожду, пока мы не приедем туда, куда направляемся.
И она ждала, постукивая пальцами по сиденью машины, что заставляло Росса нервничать вместе с ней. В конце концов, он потянулся и схватил ее руку.
– Достаточно, – сказал он, одаривая ее беспокойной улыбкой. – Мы скоро приедем.
– Почему нужно держать в секрете, куда мы едем? – пробормотала Катя. – Ты что боишься, что я бы не поехала, если бы знала, куда ты меня повезешь?
– Нет. Я просто хочу сделать тебе сюрприз. Я смотрел по телевизору передачу, в которой говорилось, что сюрпризы позволяют сохранить очарование романа.
– Между нами нет романа, – напомнила она ему. – Ты обещал забыть об этом. Мы просто друзья. Ты даже сказал, что я оказываю тебе одолжение тем, что еду с тобой сегодня.
– Так и есть. Я никогда не был там, куда мы направляемся сейчас. Ты поможешь мне не выглядеть дураком.
– Росс, ты можешь танцевать с абажуром от лампы на голове посреди Площади Пионеров, и женщины подумают, что это новый крик моды. Ты не из тех, кто глупо выглядит.
Как только она упомянула Площадь Пионеров, они повернули как раз на нее. И Росс припарковал машину в первом подходящем месте.
– Я надеюсь, ты не против того, чтобы пройтись. Всего несколько кварталов.
Он взял ее под руку, и они пошли по улице, заглядывая в кафе для состоятельных людей с достатком. Он мельком увидел в одной из витрин их отражение и заметил, что они составляют прекрасную пару. Именно пару. Он несколько раз про себя повторил это слово. Оно звучало хорошо. И правильно. Он собирался сделать все, что было в его силах, чтобы это превратилось в реальность.
На углу Первой авеню и Главной улицы он направился к зданию Книжной компании Элиота, наблюдая, не появится ли на лице Кати предвкушение удовольствия. И он не был разочарован. Она улыбнулась, а голубые глаза засверкали.
– Ты привел меня послушать поэзию? Откуда ты узнал, что я люблю ее?
– Ты говорила об этом на прошлой неделе и оставила журнальную заметку об этом у себя на столе. Я подумал, что это намек.
– Я не думала, что ты обратишь на это какое-нибудь внимание.
– Любимая Катя, я всегда прислушиваюсь к тому, что ты говоришь.
– Более похоже, что ты всегда читаешь мою почту, – сухо сказала она, нахмурив лоб. – А тебе не будет скучно?
– Почему ты так думаешь? Мне нравится поэзия, хотя я сам и не приходил сюда раньше. И даже если бы я ненавидел ее, все равно стоило бы прийти сюда ради того, чтобы видеть этот блеск в твоих глазах.
Инстинктивно Катя поднялась на носки и поцеловала его. Это было только легкое прикосновение, но и оно заставило его сердце бешено биться, а его подумать о том, какие еще пытки она придумает, чтобы свести его с ума от страсти. Друзья! Да поможет ему небо! Сколько еще времени он сможет терпеть весь этот маскарад?
– Пойдем! – настаивала она, таща его за руку, доверительно обняв ее пальцами. – У нас есть немного времени. Давай оглядимся вокруг.
Книжная компания Элиота была любимым местом встреч интеллектуалов Сиэтла. Не только потому, что выбор книг здесь был более обширен и разнообразен, чем в магазинах, но и потому, что тут имелись фотографии и плакаты со всех выставок страны. Сама атмосфера, казалось, благоприятствовала любителям литературы и искусства. Росс часто приходил сюда по утрам в воскресенье, чтобы посидеть в кафе с книгой или газетой и пообщаться с приятными собеседниками.
Катя внезапно отпустила его руку и начала просматривать книги стихов.
– Что ты ищешь?
– Я хочу найти книгу автора, который будет выступать. Я возьму у него автограф и подарю книгу Лизе на день рождения.
Когда Катя сделала покупку, они выпили по чашечке кофе и присоединились к другим людям, которые ждали начала выступления. Поэт с длинными волосами, падавшими ему на плечи, стройный и подтянутый, в вытертых джинсах и клетчатой шерстяной рубашке, читал тихим и успокаивающим голосом. Катя, казалось, впала в транс.
