Текст книги "Креолка. Тайна аристократки"
Автор книги: Шерил Сойер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Этой ночью Айша проявляла внимание к капитану, а он был более терпим к ней, чем к своему преданному, но неуклонному стюарду. Из-за лихорадки капитан постоянно дрожал, но Айша, улучив момент, когда ему стало немного легче, высказала свое предложение:
– Месье, я могу сослужить службу этому кораблю, если вы мне позволите. У меня есть сведения об одном судне. – Удивленный капитан сначала ничего не ответил, тогда она продолжила: – Недавно я слышала, как двое мужчин разговаривали о торговом судне. Один из них во время своего путешествия заходил в Антигуа. Он встретился там с пассажиром английского торгового корабля, стоявшего в этом порту в то же самое время. Месье, рассказывать дальше?
– Когда они плыли и куда? Что вез купец? – Айша молча выдержала презрительную усмешку капитана. – Что может понять дурак вроде тебя?
– Беседа была очень подробной. Один из собеседников, очень молодой, только что прибыл из Франции. Он пытался произвести впечатление на второго. Я знаю факты, поверьте мне. Если вы найдете корабль, я хочу получить свою долю добычи и награду.
– Что за награда?
– Вы найдете корабль, который доставит меня во Францию, и снабдите документами, гарантирующими мне безопасность. Вы отделаетесь от меня, да еще с прибылью. Среди прочего груза этот корабль везет оплату в золоте для милиции в…
Их глаза встретились, и бровь капитана угрожающе приподнялась.
– Продолжай! Назови порт и не вздумай соврать, иначе я отправлю тебя на прокорм рыбам.
Капитан хотел схватить пистолет, но Айша предусмотрительно положила его на сундук.
– Вы больны, месье, но мне выгоднее прийти к соглашению с вами, чем… – Айша надеялась, что, если пригрозит ему мятежом, он почувствует себя неуверенно. – Если мы договоримся, месье, клянусь служить вам до конца.
Капитан поморщился. Она сказала это, как мужчина, а не слуга. Несмотря на внешнюю робость, она говорила, как молодой офицер. Капитан заскрежетал зубами, но, посмотрев ей в глаза, понял: если она клянется в верности, то сдержит слово. Если же ему, больному, придется управлять корветом, она понадобится ему в ближайшие несколько дней.
– Договорились. Юнга получает половину доли. Что касается премии, я сделаю все, когда мы вернемся в порт, а теперь выполняй свою часть соглашения.
Айша припомнила свой последний день на плантации, когда она провела несколько часов в углу столовой, слушая хозяина и мужчину по имени Мервиль. По привычке запоминая все, о чем при ней говорили, Айша логически связывала услышанное. К выгоде капитана, она припомнила один из разговоров, касавшийся того, что Мервиль подыскивал хороший участок земли для плантации.
Богатый молодой путешественник решил обследовать острова в Карибском море и оплатил проезд на корабле, направлявшемся из Санто-Доминго в Гваделупу. Во время путешествия на корабль обрушился шторм, повредивший штурвал. Корабль, отданный на милость ветров, взял курс к Антигуа, английскому острову. Однако власти порта Сен-Джон разрешили кораблю зайти на ремонт. Ожидая окончания ремонта, Мервиль гулял вдоль порта и познакомился с англичанином.
Купец, занимавшийся раньше торговлей с Ост-Индией, совершал свой первый вояж в Вест-Индию. На корабль он погрузил оборудование и товары, необходимые для того, чтобы вести хозяйство на плантации в долине реки Сен-Жорж, в Британских владениях на Барбадосе. Его корабль «Русалка» вез и другой груз. В Вест-Индию, через Атлантический океан к Барбадосу, в сопровождении фрегата британского военно-морского флота, доставляли деньги для гарнизона в порт на западном побережье острова. Во время шторма оба корабля слишком близко подошли к коралловым рифам. Фрегат налетел на один из них и едва успел спустить с борта две лодки. В одной из них находились корабельные офицеры и золото. Капитан утонул вместе с фрегатом, и купец принял на свой борт пассажиров с лодки. С громадным трудом им удалось выбраться из рифов. Они не могли отправиться на Барбадос в такую непогоду, и им пришлось отплыть к северу. В конце концов, пройдя мимо французских островов, они дошли до Антигуа. Там Мервиль встретил сэра Джона, и они надеялись зафрахтовать корабль, который сопровождал бы их, несмотря на плохую погоду, к Барбадосу.
– Это нам не пригодится, – сказал капитан, – неизвестно, когда корабль покидает Сен-Джон.
– Но я знаю. Англичанин утверждал, что выедет десятого апреля – с эскортом или без него. Ему нужно было вступить во владение своей собственностью неделей позже. – Айша выдержала взгляд капитана. – Я знаю все это, клянусь. Вам только останется перехватить «Русалку» между Антигуа и Барбадосом.
– Подай мне большую карту, вон ту, перевязанную зеленым бантом.
Айша нашла ее среди множества свернутых карт в углу и расстелила у него на коленях. Она никогда не видела ничего похожего. Большой кусок бумаги выглядел так, будто сотни пауков пробежали по нему с чернилами на лапках. Тут также было много цифр, а Айша не очень хорошо разбиралась в цифрах.
Капитан провел пальцем вниз по карте.
– Идя к югу от Антигуа, они двинутся вниз по подветренной стороне к западу от Гваделупы до Доминики и Мартиники. Полагаю, они поплывут дальше мимо Сент-Лусии и войдут в пролив Сен-Винсент. Вот здесь и следует захватить корабль, поскольку он останется вне поля зрения какого-либо порта.
Капитан ткнул пальцем в волнистую линию на бумаге, и Айша поняла, что это береговая линия: на ней было много крошечных слов, аккуратно написанных красивым почерком. Среди них выделялось два больших слова «Сент-Лусия». Этот остров и более маленький Сент-Винсент внизу имели почти одинаковую конфигурацию. Каждый из них мягко изгибался со стороны Атлантики и был выпуклым на западе, там, где высилась гора. Барбадос напоминал треугольник, сформированный цепью островов. Он походил на часового, смотрящего на корабли, входящие в Вест-Индию.
– Дьявол, обитающий там, закружит нас, если мы приблизимся со стороны открытого моря, – сказал капитан. – «Русалке» среди сотен других кораблей придется добираться туда через пролив. Вот почему англичане никогда не имели соперников, владея этим островом. Командиры скорее прикажут высадиться в Дувре.
Он отклонился назад и закрыл глаза.
– Так, – пробормотал капитан. – Сегодня шестнадцатое. Они выехали десятого. Мы на расстоянии одного дня от Сент-Лусии. Быстроходная «Русалка» могла бы добраться до пролива раньше нас, но не в такую погоду, слава богу. Это шанс, хороший шанс. Позови вниз месье Фуршона, затем убирайся отсюда.
Вернувшись в свою каюту, Айша посмотрела в иллюминатор и представила на гребнях волн линии карты, которую только что видела. Вскоре она почувствовала, что корабль медленно ложится на другой курс и поняла: они направляются к нижней точке Сент-Лусии прямо за «Русалкой». Подумав о битве, Айша положила руку на тонкий нож в своей куртке. Сев на койку, она задрожала. Конечно, Айша испытывала страх, но вместе с тем и облегчение. Теперь она имеет право смотреть вперед, даже если ее ждет такое же хаотичное будущее, как это штормовое море. «Амфитрион» двигался ночью по новому курсу. Кораблем руководил Анри Фуршон, с тех пор как силы покинули капитана.
Стюард позвал Айшу перед рассветом и провел ее в главную каюту. Капитан Труа пылал от жара. Он дрожал так сильно, что зубы стучали. Айша в ужасе глядела на него. Стюард обтер его мокрым полотенцем и открыл иллюминаторы, чтобы капитана обдувал свежий ветер, но температура у него была очень высокой.
– На корабле есть ванна?
Стюард покачал головой.
– Тогда пусть бондарь собьет бочку. Мы с вами наполним ее водой и погрузим туда капитана, иначе он умрет через несколько часов.
Как только Дюбуа выскочил из каюты, в ее дверях появился коренастый штурман. Он услышал их голоса из своей каюты, потому что все каюты офицеров находились в одном отсеке корабля.
– Вам нужна помощь, месье?
– Он не слышит вас. Мы должны охладить его, или он умрет.
– Глупости! У него было много приступов, похожих на этот. Где хирург?
Штурман повернулся на каблуках и исчез.
Вскоре пришел хирург. Его уже дважды вызывали сюда, и он казался хорошо осведомленным о болезни капитана. Хирург одобрил лечение холодной водой. Вместе с Дюбуа он раздел грузного капитана и приготовился положить его в импровизированную ванну. Все это время капитан смотрел на них сквозь полузакрытые ресницы, слабо сопротивляясь им. Ощутив прикосновение холодной воды, он схватил хирурга за воротник. Оскорбленный хирург едва освободился.
– Все, последний раз. Дьявол проявил бы больше благодарности, если бы я ухаживал за ним. Если решите еще раз позвать меня, убедитесь, есть ли в этом необходимость.
Он вышел.
Дюбуа и Айша остались с капитаном одни. Когда они положили его на койку, дыхание капитана стало более спокойным, и Дюбуа заснул на стуле, уткнувшись в стол небритым подбородком.
Через какое-то время капитан открыл глаза. Он смутился, вспомнив, что находится на борту корвета и они преследуют добычу, но, казалось, он не узнал Айшу. Обращаясь к ней, капитан называл ее именами других людей. Однажды он назвал ее Эрве и якобы вспомнил, будто они только что вышли из порта Пондишери. Айша не сразу догадалась, что, вероятно, Эрве был английским офицером, которого капитан встретил очень давно.
– Ваши неприятности идут от Ласкара. Не торгуйте и не сражайтесь с этим чертовым парнем. Вам нужна хорошая английская команда, управлять трехмачтовым кораблем с командой из сорока человек – самоубийство. – Он схватил руку Айши. – Сколько у нас человек на борту? Поторопись, сосчитай их.
Айша вздрогнула и постаралась прикинуть, сколько человек видела на палубе, добавив на всякий случай еще несколько.
– Шестьдесят, месье.
Он откинулся назад, удовлетворенный.
– Так, порядочно. Нам хватит. А пушки? Вы зависите от того, сколько у вас пушек. Наши снайперы на вантах, они могут начать счет еще до того, как мы пришвартуемся к их борту. Вы не используете ваши мушкеты. Дураки!
– А как нам следует брать «Русалку», месье? – осторожно спросила Айша. – Что нам нужно делать?
Капитан выдал целую кучу подробностей, которые она не поняла, но среди всей этой чепухи Айша услышала советы о том, как захватить английский корабль. Требовались быстрота и решительные действия капитана. Девушка не сомневалась, что, если бы на палубе стоял Труа, когда они достигнут Сент-Лусии, на «Русалке» были бы неприятно поражены. Но капитан не встанет на ноги еще много дней. При первых лучах рассвета появился Анри Фуршон. Он совещался с капитаном. Тот говорил не твердо, но вполне ясно. Фуршон поднялся на ют, и с того момента приказы и вопросы передавались из каюты на палубу через Айшу. Фуршон знал, как ценна информация, полученная от слуги в каюте, и поведение свое изменил. Он без возражений слушал, как Айша передает приказы.
Перед ними показалась земля, высокая серая масса Сент-Лусии, а более низкий профиль на горизонте – Сент-Винсент. Матросы, которых Айша видела в средней части корабля, нервничали, ожидая возможности взобраться на мачты и высмотреть «Русалку». Айша размышляла, не влезть ли ей туда самой, не разглядеть ли корабль, который она может опознать для них.
И вот, почти в полдень, ожиданию наступил конец. В тот момент, когда самая южная точка Сент-Лусии исчезла на горизонте, матрос, сидевший на верхней мачте, закричал:
– Вижу паруса!
Несколькими минутами позже все на палубе уже видели высокий корабль, огибавший остров и направлявшийся к югу. Даже с такого расстояния по корпусу и парусам корабля можно было сказать, что он принадлежит к Ост-Индской компании.
Фуршон поднял все паруса, спустил французский флаг, и началась гонка. Айша отправилась сказать об этом капитану, но нашла его без сознания.
Дюбуа был рядом с ним, охваченный паникой.
– Что будет, если он умрет?
– Мы сделали все, что могли, а хирург занят, он готовится к сражению. Вы христианин, Дюбуа?
– Я всегда вносил свою лепту священнику, когда мы приплывали в Пуэнт-а-Питр.
– Тогда молитесь.
Снова поднявшись на палубу, Айша умолчала о состоянии капитана.
– Приготовить корабль к боевым действиям? – спросил Фуршон.
Она кивнула. Айша с интересом наблюдала за прекрасно подготовленной командой. По приказу боцмана матросы очистили пушечную палубу, свернули свои гамаки, подняли их наверх и запихнули между сетями, натянутыми над планширом с каждой стороны юта. Штурман руководил подготовкой людей к бою, стоя посреди корабля. Фуршон послал боцмана и его помощников, чтобы те закрепили паруса.
Глядя на мужчин, суетившихся вокруг шести больших пушек на юте, Айша узнала, как приводят пушки в боевую готовность и заряжают их. Внизу также находились пушки, и девушка представила себе, как выглядит пушечная палуба под ними в тот момент, когда все на корабле готовятся к бою.
«Амфитрион» превратился в боевую машину. С низкой посадкой и узкими линиями он явно был самым быстроходным из двух судов. Корабль Ост-Индской компании, не получив ответа на свой сигнал, попытался ускользнуть и поднял все паруса, но корвет находился в полулиге от него и неумолимо приближался.
Фуршон повернулся к Айше. Увидев немой вопрос в его глазах, она снова побежала вниз. Один взгляд на капитана Труа поведал ей о том, что его жизнь угасла. Его искаженное лицо и открытые застывшие глаза внушали ужас. Дюбуа сжался у ног покойного. Напуганный, он не решался закрыть глаза хозяину. Айша сделала это за него, и по ее коже побежали мурашки, когда она прикоснулась к еще теплому телу. Во рту у нее пересохло. Она сморгнула слезы и посмотрела на Дюбуа.
– Это огорчит матросов, не нужно пока ничего говорить им. Как отдают приказ к атаке?
– Барабаны зовут к атаке, и боцман свистит, созывая всех наверх.
Айша оставила каюту. Выходя на палубу, она помедлила. Крепко вцепившись в перила, она ощущала вибрацию движущегося корабля. Девушка вспомнила все инструкции капитана по захвату «Русалки». Она должна вступить в битву, которую подготовила.
ПУТЬ ВО ФРАНЦИЮ ОТКРЫТ
Прошло несколько недель после захвата «Русалки». В Антлантике стояла темная, хоть глаз выколи, ночь. Работорговое судно «Сен-Жан Батист» направлялось на северо-восток. Рулевой стоял у штурвала, пока корабль скользил по спокойным волнам. На корабле не было рабов, потому что «Сен-Жан Батист» совершал третий этап своего обширного путешествия. Сейчас он вез патоку высшего качества для порта в Нанте в Северной Франции. Один черномазый на борту был слугой единственного пассажира, мальчишки, который появлялся на палубе каждый день, но ни с кем не говорил. Он съедал свою пищу в скромной каюте на корме.
Этой ночью они играли в кости на карточном столе под фонарем. Кости приобрел чернокожий Флорус в Пуэнт-а-Питре на Гваделупе. Книги, которыми обложили стол для игры, купил его молодой хозяин в том же порту. Они сделали и другие покупки. Мальчик заплатил за одежду и туфли для обоих и за дорогие документы для «месье Шарля и его слуги», которые позволят им пройти осмотр в порту в Нанте. Флорус купил карты и сушеные сладкие фрукты.
Они провели в Пуэнт-а-Питре так мало времени, потому что Айша опасалась, как бы в ней не опознали беглую рабыню с Мартиники. Едва они пришвартовались, рассказ о захвате «Русалки» разнесся по всему городу. Их всех хорошо знали и указывали на них на улицах. Айша боялась, что ей придется ждать до тех пор, пока произведут оценку долей от «Русалки», но Фуршон, который вел дела с губернатором, не находил причин откладывать ее отъезд. С момента захвата купеческого корабля его смущал вид юного незнакомца, и он хотел, чтобы месье Шарль, как тот называл себя, поскорее убрался из Гваделупы. Фуршон взял на себя хлопоты, чтобы раздобыть бумаги и заказать место на корабле, отплывающем во Францию, для неудобного ему молодого человека и огромного негра, телохранителя Шарля.
Флорус появился в дверях каюты Айши в первый же день их путешествия на Гваделупу и сказал по-французски, но с сильным акцентом:
– У меня женщина, похожая на тебя, твоего возраста.
Его слова и то, что он знал ее тайну, встревожили Айшу, однако его присутствие успокаивало ее. Он оставался союзником Айши, и его таланты продолжали удивлять ее. Кроме вполне приличного французского он говорил на арабском, английском, португальском и немного болтал на креольском. Флорус разбирался в цифрах. Кости и карты помогли ему обучить Айшу чарующему миру цифр. Девушка уже умела считать, а теперь испытала особенно утонченное удовольствие, научившись жульничать. Такому приятному времяпровождению они предавались с первого дня путешествия. Они почти ничего не знали друг о друге, боялись рассказывать подробности своей жизни, чтобы не выпускать из тайников памяти обитающих там чудовищ. Флорус, одержавший верх в последней игре в кости, положил кисть руки на книгу и поместил подушечки двух пальцев на верхнюю часть кости. Он слегка искривил губы, подул, и его рука, поднявшись, ловко изменила счет от двух до двенадцати. Флорус улыбнулся и, наблюдая за детским восторгом Айши, сказал:
– Во сколько, по их словам, был оценен корабль?
– Сама «Русалка» и ее пушки, вероятно, пятьдесят тысяч ливров, брус – сорок плюс золото в двух шкатулках – еще тридцать.
– Так сказал Фуршон? Это составляет не менее ста пятидесяти тысяч ливров. Он обсчитает тебя, если ему удастся.
– Запомни, он достал нам документы и дал сто ливров в качестве аванса. Все остальное будет выплачено банкирами в Нанте на мое имя. Я отправлюсь к ним, как только мы высадимся на берег.
– Банкирами? – Его огромная рука накрыла кость. – Ничто не принадлежит вам до тех пор, пока вы не держите это на своей ладони.
Флорус закрыл глаза. На верхнем веке у него был небольшой шрам. Он забавно наблюдал за Айшой. Первый раз, когда они встретились, ей показалось, что Флорус дразнит ее. Однако, узнав его ближе, она поняла, что таким образом он скрывает свои мысли.
– Владельцы получают третью часть?
– Да, Флорус, мы с тобой считали уже тысячу раз.
– Будь аккуратна, пожалуйста. Одна десятая часть полагается губернатору.
Айша кивнула.
– Затем платят хирургу и раненым. Вероятно, сотню или около того. Кто знает? – Он поморщился. – Остальное делят на равные части?
– Я говорила тебе, что капитану полагается четыре доли.
– Капитан мертв.
– Причитающиеся ему деньги переходят его наследникам. У него жена в Куимпере, которую он не видел последние пятнадцать лет. Теперь она разбогатеет.
– Хорошо, затем боцман, рулевой…
Флорус замолчал, производя мысленные расчеты, его брови приподнялись.
– Полная доля приблизительно тысяча триста ливров. Я получаю половину от нее. Через два месяца, возможно, больше, когда продадут весь груз и оружие и отошлют кредитное письмо. Я тогда получу оставшуюся часть моей доли, пятьсот пятьдесят ливров от банкиров Бертранов в Нанте.
Флорус поставил одну из игральных костей на край стола и стал пристраивать на нее другую.
– Ты уже потратилась на меня. А что, если монеты, сейчас находящиеся в твоем распоряжении, последние, которые ты получила от флибустьеров?
Он начал толкать кость по деревянной поверхности стола сломанным ногтем.
– Нам незачем говорить о золоте. За тебя я готова перерезать себе горло.
Кость упала, но Флорус ловко подхватил ее в воздухе до того, как она коснулась пола. Поместив ее на середину стола, он пробормотал:
– Почему?
Айша старалась отделаться от картин резни, которые ночь за ночью преследовали ее во снах.
– Слишком много убийств. – Она болезненно поморщилась.
– Ты уверена? Не хотелось ли бы тебе убить кого-либо еще?
Выдержав длинную паузу, она ответила:
– Это не так-то легко.
– Ты должна решить. Или воевать, или делать золото. Для молодого человека нет другого занятия, – строго заметил Флорус.
– Я не молодой человек, как ты знаешь. – Айша посмотрела в его черные глаза, в них отражался желтый свет фонаря. – Ты ведь сразу догадался. Но как?
– Твоя каюта предназначалась для леди. Английский офицер, находившийся в моей каюте, должно быть, горел желанием подсмотреть за ними. Он проделал дырку в стене. Приникнув к ней глазами, я тоже увидел женщину.
Айша встала, опрокинув стул:
– Ах ты грязный шпион! Ты посмотрел еще раз?
– Ты очень красивая.
Она едва дышала от возмущения.
– Полагаю, ты подсматривал.
– Полагаю, ты права.
– Я думала, что ты благодарен мне, – крикнула Айша.
– Я мужчина. Не бойся, когда я хочу женщину, то беру ее. Я тебя не взял.
– Теперь, полагаю, мне нужно выразить благодарность. – Она подняла стул.
– Я сказал тебе: у меня есть женщина.
– Да? Я не вижу ее с тобой. – Айша села, стыдясь своей жестокости, но не отрывая от него взгляда.
– Последний раз я видел ее в Эльмине полгода назад, когда нас продавали. До тех пор, пока не узнаю, что она мертва, я не полюблю другую.
Его холодная уверенность ужаснула ее, и Айша не сразу решилась задать следующий вопрос:
– Вас продали одному и тому же хозяину?
– Нет, я попал к английским торговцам, отправлявшимся в Карибское море, Мэтчем купил меня в Антигуа, ее купили французские торговцы.
– Куда?
– В Нант.
Айша не представляла себе Нант, и его рынки для рабов, скопление зданий в Пуэнт-а-Питре и улицы, по которым сновали люди, изумили ее. Она провела почти все время в жалкой комнате над винным магазином, ожидая, пока Фуршон принесет новости от владельцев оружейных заводов, и не видя никого, кроме служанки, доставлявший ей еду, и подозрительного маленького портного. Сняв с Айши мерки, он одел ее в новую одежду. Ее она сейчас и носила. Флорус, помещенный в еще более грязной комнатушке, проводил все дни на улицах и в тавернах. Он сказал, что Пуэнт-а-Питр – собачья дыра по сравнению с настоящим городом.
– Долго ли ты жил в Эльмине?
– Всю жизнь. В доме Юсуфа аль-Акбара. Я дорос до должности управляющего. Хозяин был очень богатым человеком, но его состояние уплыло сквозь пальцы, после того как он взял третью жену. Ее семья разорила его, и в конце концов хозяина убили. На улице.
– Кто?
Флорус развел руками:
– Не знаю, Аллах свидетель. А потом все выставили на аукцион. – Он глубоко вздохнул. – Мою жену зовут Ясмин, ей восемнадцать. Она не из Эльмины, а из кочующего племени. Ясмин говорила только на своем языке, когда оказалась в Эльмине. Я научил ее.
Смахнув кости со стола, Флорус положил их в карман.
– Вот так. А почему ты едешь во Францию?
– Я ищу кое-кого.
– Мужчину?
Айша задрожала:
– Короля.
– Что, того, кто в Париже? Ты никогда не увидишь его.
Айша положила кулаки на барьер из книг:
– По меньшей мере я знаю, где он. Каждый француз имеет право на аудиенцию с королем. У меня есть документ о том, что я француз. Чье предприятие более глупо – твое или мое?
Полузакрытые глаза дразнили ее. Флорус посмотрел вниз на свои руки, прежде чем заговорить. Отметины от цепей, которые он носил несколько месяцев, все еще были видны на его кистях.
– Что заставляет тебя думать, будто он станет слушать рабыню?
Айша похолодела.
– Почему ты говоришь это мне?
– Я подружился с некоторыми ребятами из команды, с Жалу и Дюбуа из Санто-Доминго, с маленьким мулатом из Венесуэлы. Они сказали мне, где тебя подобрали.
– На Мартинике. Ну и что? У меня были деньги.
Флорус покачал головой:
– Я вижу в тебе Африку. Ты напоминаешь меня…
Она ожидала конца фразы, но он не продолжил. Через минуту Флорус встал и открыл дверь, разделявшую их каюты.
С отсутствующим видом Айша поставила книги перед собой, пробегая глазами длинные заголовки. Она провела много часов, читая их, а затем переписывала из них строчки на бумагу, купленную в Пуант-а-Питре, но научиться писать самой было трудно.
Резкий скрип поперечной балки поверх ее головы сказал Айше, что Флорус забрался в свой гамак. Их близость в этих темных мрачных стенах показалась удушающей. Айшу охватило паническое желание замедлить движение корабля, продвигавшегося к неизвестности. Впереди, как она полагала, ее ожидали лишь неудача и боль поражения. Ни ей, ни Флорусу не удастся задержать корабль, для них нет пути назад.
Когда Айша услышала звуки, доносившиеся из перегородки, она встала и потушила фонарь. Она сидела некоторое время в темноте, прислушиваясь к приглушенным рыданиям Флоруса, потом опустила лицо на руки.
В это весеннее утро Нант был омыт свежестью. Лодочники с барж и с доков казались энергичными и свежими после бодрящего путешествия вниз по Луаре, которая разлилась от снегов, растаявших на Центральном массиве. Матросы с кораблей, прибывших через Ла-Манш, толклись на солнечных улицах порта в поисках светлого фламандского пива. Именно его предпочитали нантские знатоки эля. Клерки, сидевшие за своими гроссбухами в самом центре города, поглядывали на небо, и оно словно подмаргивало им своими голубыми глазами сквозь пыльные окна и галереи. Нант – один из самых больших портов, где торговали рабами, пришел в движение с началом нового сезона.
Банкир Бертран принимал посетителей в своем городском доме. Его кабинет на втором этаже выходил окнами во внутренний дворик, где росло молодое ореховое дерево. В центре комнаты стояло бюро из тюльпанового дерева, и его поверхность отражала солнечный свет из полуоткрытых окон. Бертран сидел спиной к ветвям орехового дерева, на которых розовые почки начинали набухать и раскрываться весенними свечками. Яркий свет в кабинете мешал другому мужчине видеть лицо банкира, но он уже знал два чувства, которые оно выражало: уважительную сдержанность и скрытый интерес. Он знал их слишком хорошо.
С делами было покончено, но Жервез ле Бо де Моргон не торопился уходить, потому что их беседа касалась торговли в Нанте. Бертран происходил из старинного рода богатых торговцев. Все их поколения гордились тем, что они члены городского парламента. Жервез также родился в семье крупных буржуа, два года назад получил пост в королевском казначействе. Хотя титула у него не было, в Париже Жервез считался человеком более высокого ранга, чем тот, с кем он разговаривал. Он также добился успеха, используя все возможности для приумножения своего состояния: например, стал откупщиком королевских налогов.
У Жервеза, высокого мужчины лет тридцати, были мягкие каштановые волосы, карие глаза и хорошие манеры. Его любили в обществе, хотя он никогда не проявлял особого остроумия и не волочился за дамами. Жервез нравился женщинам, считавшим его незаменимым гостем. Никто не догадывался: улыбается ли он или думает о чем-то своем. Чаще всего Жервез думал о своем, ибо его активный ум получал удовольствие от вычислений, особенно если предмет касался его богатства.
Банкир Бертран, возможно, знал Жервеза так хорошо, как никто другой, и не доверял ему, всегда ожидая от него удара в спину. Однако Бертрану казалось, что он действительно знает этого человека и может вести с ним свои дела. Этим ярким весенним утром они обсуждали один из своих любимых проектов, состоявший в том, что они фрахтовали корабли для работорговли. Банкир описал в деталях устройство двух кораблей нового вида, построенных «Братьями Бертранами» в доках Рошфора.
– Приспособление для движения воздуха в трюмах гениально; пространство для рабов между решетками очень вместительное. Не хотели бы посмотреть план?
Жервез поднял руку:
– Спасибо, нет. Уверен, вы найдете способ довезти большую часть из них живыми. – Он улыбнулся, вспомнив что-то забавное. – Говорят, англичане рекомендуют выводить их раз в день на палубу. Они танцуют. Танцуют под особую музыку.
Бертран ухмыльнулся:
– Полагаю, музыку заменит стук конца веревок.
Услышав голос одного из своих привратников в прихожей, он поморщился. Видимо, у его слуги Гаспара возникли трудности. Он убеждал кого-то обратиться в банк. К счастью, Жервез встал, собираясь уйти, и Бертран вышел из комнаты вместе с ним. Картина за дверью удивила его. В прихожей стоял, подбоченившись, высокий парень и объяснял, что намерен увидеть банкира, даже если для этого ему придется провести в прихожей целый день. Гаспару не удавалось ничего втолковать юноше, потому что его воротник почти закрывал красные уши, а ноги болтались в нескольких дюймах от пола. Мучителем, державшим Гаспара за пояс бриджей, был самый крупный негр, какого Бертран когда-либо видел. Взгляд чернокожего выдавал неуверенность в том, что его юный хозяин умеет вести дела. Но когда сам мальчишка повернулся к ним, в его темных глазах сверкнула ярость.
– Мы здесь по делу, месье, и поскольку ваш слуга дурак, я должен говорить с вами лично.
Банкир заинтересовался. Парень говорил чрезвычайно дерзко, низким вибрирующим голосом на чистейшем французском. Одет он был с иголочки. Одежда негра была слегка тесновата и поношена, будто ее купили в магазине старьевщика. Поймав взгляд Бертрана, негр неохотно опустил Гаспара на пол. Самым интригующим было, однако, то, как мальчишка использовал слово «мы». Выходило так, будто он и чернокожий гигант собирались вместе говорить с банкиром. Если дело обстоит так, то их разговор о банке неуместен. Их плохо примет даже уличный денежный меняла.
– Объясните, в чем дело, – сказал Бертран.
– У меня письмо, подписанное губернатором Гваделупы, и я прошу открыть счет у вас.
– На чье имя?
– На мое, месье Шарля.
– Дальше.
Впервые мальчишка выказал смущение. Он стоял молча, часто дыша, и его бегающие глаза выражали отчаяние.
Позабавленный всем этим, Жервез спас его:
– Месье Бертран спрашивает, откуда вы?
– Из Пуэнт-а-Питра.
Бертран кивнул. Он взглянул на Гаспара, который разглаживал смятые плечики своего жакета.
– Он угрожал тебе?
Гаспар смутился:
– Не то чтобы, но…
– Я сам разберусь с ним. Ты можешь проводить месье ле Бо до выхода.
Все заметили мгновенную реакцию молодого человека. Он вздрогнул, уставился на Жервеза и даже отступил на шаг, когда тот сказал:
– Мое имя что-то значит для вас? Боюсь, мы незнакомы.
Мальчишка прикусил язык, и вся его наглость исчезла. Он покачал головой, глядя в сторону, но на секунду бросил украдкой взгляд на Жервеза. Его паника сменилась явным любопытством, однако он промолчал.
– Я должен идти. – Жервез попрощался с Бертраном, кивнул молодому человеку и, сопровождаемый Гаспаром, спустился на улицу, где его ждала лошадь. Уже сев в седло, он наклонился к своему груму:
– Скоро выйдет странная парочка: огромный негр и похожий на цыганенка мальчишка. Следуй за ними, стараясь не попадаться на глаза. Выясни, где они остановились, и разузнай о них все. Будь осторожен с негром, иначе он свернет тебе шею. Доложишь мне сегодня вечером.
Жервез отправился на аукцион, но пока он ехал, его мысли возвращались к неожиданной встрече. Мальчишка явно чужой в Нанте и не знает в лицо ни его, ни Бертрана. Но как на паренька подействовало его имя! Жервез был поражен. Насколько он знал, никто во Франции не носил имя ле Бо де Моргон.
