Текст книги "Пальцы женщины"

Автор книги: Шепард Ривкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Я могу имитировать сирену. Послушайте... – Она открыла рот и довольно удачно издала звук, похожий на сирену. Это могло помочь ей проехать через скопление народа, но не довело бы далеко в Конектикуте. Но тут мне пришла в голову одна мысль. Машина, наиболее близко подходящая к Мазерати, которую я никогда до этого не видел, был Фолксваген. Почему не посмотреть на что она способна?

– Остановитесь около той полицейской машины, – сказал я.

– Вы собираетесь задержать меня единственно по той причине, что я забрызгала ваши брюки?

– О, черт возьми, вы не можете хоть раз в жизни послушаться без всяких комментарий?

Она включила газ и остановилась около полицейской машины в длинном ряду машин. Я показал свое удостоверение и попросил сопровождать меня до выезда из города и объявить по радио, что меня сопровождает служебная машина через границу Весчестера, потом меня будет сопровождать мотоциклет, начиная с границы Конектикут.

У них был обеспокоенный вид.

– Да-а, – сказал водитель, – но вы уводите нас из нашего сектора и капитан...

– Я покрою вас своим формуляром УФ-49, – сказал я. УФ-49, это формуляр, который мы, инспекторы обязаны заполнять, когда по делам следствия нам приходится выезжать из города.

– Вы нас оправдаете?

– Посмотрите. – Я достал перо и записную книжку. – Я помечу ваш номер удостоверения и время. Я даже отмечу на полчаса позже, чтобы вы имели возможность после того, как покинете меня, отправиться выпить по стакану пива.

– Согласен, – сказал водитель с широкой улыбкой и включил мотор.

Они отъехали от тротуара и тронулись в путь. Она поехала следом за ними, со скоростью сто десять и это было нормальной скоростью. Потом скорость увеличилась. Шум мотора Мазерати немного усилился, но поглощал километры он безо всякого усилия. Герцогиня вела машину отлично. Она не поворачивала головы, когда я к ней обращался или когда сама говорила. Положив обе руки на руль, она все свое внимание отдавала дороге, тому, что находилось на несколько сот метров впереди машины и отлично ориентировалась в обстановке. Это был тип водителя, который не будет без всякой особенной причины сигналить и не станет переживать, если впереди идущая машина вдруг остановится.

Я немного расслабился на своем сидении. Она это почувствовала.

– Вы доверяете мне.

– Как водителю? Да.

– Ваш первый комплимент сегодня.

19

После въезда в Райантон я поблагодарил мотоциклиста и он ответил мне, что рад оказать мне услугу. Нужен ли он еще мне? Но моя гипотеза была столь проблематичной, что я боялся задерживать его на случай, если все окажется дымом. Я поблагодарил его и сказал ему, что это все, что мне нужно было от него. Он сообщил по радио свое местопребывание и отбыл. Герцогиня сказала, что он был очень хорош и попросила меня, если я не возражаю, никогда не надевать подобной формы.

– Нет. И хорошенько смотрите на дорогу.

– Куда я еду?

– Остановитесь у первого морского переулка.

Первым был "Марин Перкин". Чтобы подъехать к заливу, ей пришлось проехать мимо зарослей лилий. Она выключила мотор. Старый человек, с лицом покрытым морщинами и обветренным морским ветром, в каскетке от бейсбола, сидел на полуразвалившемся ящике. Он полировал нос какого-то судна и свистел. Мне показалось, что у него отличное настроение. Большинство суден было вытащено для просушки на берег. Повсюду из каждой дыры вылезала трава и чувствовался запах вереска и все это на фоне шума волн, набегающих на песчаный берег или бьющихся о набережную. Повсюду валялись обрывки цепей и канатов, перемешанные с кусками дерева и кабельтовыми. Узкий канал был заполнен судами, над которыми развивались самые разнообразные флаги. Я поднял стружку и понюхал ее. Солнце было очень жарким.

Я с удовольствием провел бы весь день, вдыхая аромат и прислушиваясь к этому шуму.

– Вы когда-нибудь выходили в море на таком судне? – спросила меня герцогиня.

– Нет.

– Я научу вас.

Я ничего не ответил и направился к старику.

– Добрый день, – сказал я. – Не могу ли я получить у вас некоторые сведения?

– Возможно, – ответил он с такой осторожностью, с какой деревенский житель относится к городскому.

– Я ищу "Веселый".

– Ммм... – Его лицо выразило раздумье. – А вы друг доктора?

– Нет.

Он немного отмяк.

– Может быть, вы хотите купить у него судно?

– Нет.

Он бросил на меня пронзительный взгляд.

– Нет, – сказал он. – Нет, у вас не такой тип, чтобы купить судно. Во всяком случае, вам он не продал бы его.

– Откуда вы знаете?

– У вас нет мозолей на руках, вы не загорели и ваш нос не облезает. Вы останавливались по дороге сюда, чтобы посмотреть на все эти старые вещи, которые валяются здесь и на которые человек, знакомый с мореходством, не обратит никакого внимания.

Стоящий человек.

– К тому же вы флик.

– Откуда вы взяли это? – спросил я на этот раз не на шутку заинтересованный.

– Потому что когда вы нагнулись, чтобы подобрать ту щепку, я заметил вашу плечевую кобуру через вырез вашего пиджака. Вам надо выбирать более плотную материю, парень.

Возможно, он был квалифицированнее меня и ему надо было заняться моим делом.

– Вы мистер Перкинс?

– Ну, это, нет. Я просто иногда замещаю его, когда он занят. В свое время я водил землечерпалку вдоль берега до Стовингтона, но я страшно повредил себе бедро и теперь не могу заниматься этим промыслом. Я полагаю, вы знаете, кто этот Хенли?

– Приблизительно.

– Он приехал сюда за форстенги стакселем. Он отводил "Веселый" в сентябре в Антигуа. Вы понимаете о чем идет речь, парень?

– Нет.

– Это сезон тайфунов в тех местах. И еще хуже на широте пролива Гаттераса. И он это знал. Он нанял двух наполовину сумасшедших типов и отправился в море.

– И он выкарабкался оттуда?

– Он вернулся, это да. Он потерял мачты перед Антигуа и поставил себе новые в районе Нелсона. Может быть, это послужило ему уроком, но я сомневаюсь в этом. Это тип людей, которых ничто не может исправить. Итак, как я вам уже сказал, он приехал сюда за форстенги-стакселем. Шел сильный дождь, когда он приехал. Уолтер, здешний парень, Уолтер Перкинс, это уже четвертый Перкинс, который руководит этим местом, сказал мне, чтобы я продал ему запасной фок, который находился в нашем ангаре. Уолтер сам спилил его. Он был отличный – из дакрона. Запасной, но совсем, как новый. Хенли посмотрел на него и сделал такую рожу, как-будто я предложил ему падаль. Потом он спросил меня, сколько я хочу за него. Я ответил ему, что полцены. Он возразил мне, что он уже был использован. – Конечно, – ответил я, вот потому-то он и стоит только половину своей цены. Вы ничего не понимаете в парусном спорте, парень, но половина цены, это просто находка. Хенли предложил мне четверть цены по каталогу. Я стал пристально рассматривать его. Если бы я предложил этот фок кому бы то ни было на десять долларов ниже цены по каталогу, тот бросился бы мне на шею от радости. Тогда я ему сказал: – Послушайте, врач, эта цена очень разумна. Парни его сорта не выносят, когда к ним так обращаются, называя их врачами или лекарями. – Тут он схватил фок и выбросил из окна в грязь. Другими словами говоря, я должен был его высушить, чтобы им можно было пользоваться. Я сказал ему: – Мне наплевать на то, что вы врач, пойдите и подберите его, гнусное отродье! – А он ответил: – Если бы вы не были старым человеком и в половину меньше меня ростом, я разбил бы вам вашу морду. – Я ему ответил: – Попробуйте только, прохвост и сын бродяги! – Он и ушел. Так что его друг не может быть моим другом. Вы хотите знать, где находится "Веселый", ну так вот, она находится на верфи Себана Симсон, на четыреста метров ниже нас.

– Я вам очень благодарен, мистер.

Мы пожали друг другу руки. Теперь я понял, что он имел в виду, когда говорил о мозолях.

– Как вас зовут?

– Пабло Санчес.

Он улыбнулся.

– А меня Сем Уиллес.

Я вернулся к машине. Она скользнула и села рядом со мной.

– Вот одна из причин, по которой я люблю плыть по морям, – сказала она, – потому что между двумя стаканами встречаешь людей похожих на мистера Уиллеса.

Мы доехали до верфи Симсона. Там была точно такая же обстановка и те же запахи. Остановив машину я отправился на поиски и нашел Себана Симсона сидящего за письменным столом из бамбука, стоящим в старом строении из ветхих бревен, похожим на склад. Это был толстый человек: живот его свисал над низко расположенным поясом. Огромный вентилятор со скрежетом крутился в одном из углов стола.

Я вошел в помещение и спросил:

– Мистер Симсон?

– Гммм...

Он не хотел рисковать.

– Мистер Уиллес сказал мне...

– Сэм предупредил меня, что вы флик из Нью-Йорка и что вы ищете доктора Хенли.

– Да.

– Я не обязан говорить с вами, если мне это не нравится.

– Совершенно точно.

– Хорошо. Могу я посмотреть на ваше удостоверение?

Я показал ему удостоверение, так как, когда я показал ему мою бляху, это его не удовлетворило. На этот раз он был доволен.

– Что он сделал?

– Нечто вроде убийства.

– Задержите этого мерзавца. И чем раньше, тем будет лучше.

– Он не пользуется популярностью в этих краях?

– А вы заметили, что когда вы сказали, что он возможно совершил убийство у меня совершенно не изменилось выражение лица? У меня не выразилось никакого удивления, правда?

– Нет. А почему?

– Вы, вероятно, уже слышали о "фоке" или я плохо знаю Сэма Уиллеса?

Я подтвердил это.

– Не становятся капитанами землечерпалки, если не умеют держать команду в руках. Я понимаю, что Хенли должен был обозлиться. У Сэма очень добродушный вид, но когда он обозлится, то он становится похожим на гризли в ярости.

На лице его выразилось сожаление, что он не присутствовал при этом разговоре.

– Вам приходилось видеть Хенли в компании с женщиной-врачом?

– С женщинами, да, но были ли они врачами, не знаю. Это не такой тип, который будет знакомить своих приглашенных с прислугой. Он всегда вел себя так, будто я и все остальные парни существуют лишь только по необходимости здесь. Признак очень характерный для человека недавно разбогатевшего. А какая она из себя?

– Тридцать пять или около того. Ни красивая, ни дурнушка. Что-то среднее.

– Да. Я полагаю, что она приезжала сюда. У него здесь бывали очень соблазнительные женщины, типа хиппи и типов маленьких буржуек, и вот эта.

Хиппи были, вероятно, матерями его больных, а маленькие мещанки, медицинские сестры.

– А как он обращался с этой докторшей.

– Вы когда нибудь развлекались тем, чтобы положив на нос хорошо выдрессированного пса бисквит, отойти от него на расстояние. И пока вы не дадите ему разрешения съесть этот бисквит, пес будет испытывать все муки голода, но не посмеет тронуть его без вашего разрешения. Ну так вот, с ней происходило, очевидно, то же самое. Она ждала, когда он разрешит ей съесть бисквит. А ему всегда больше всего нравилось не позволять ей сделать этого.

Он встал и подошел к окну, чтобы посмотреть на небо.

Углы его глаз, которыми он старательно осматривал небо и море, были все в морщинах.

– У нас скоро будет буря, после этой хорошей погоды, – сказал он.

– Откуда вы знаете?

– Слишком громко кричат чайки, это первый признак. Ветер задул с востока и северо-востока и нагнал волну. А потом, на небе есть что-то, вроде дымки.

Он снова сел.

– Людей я видел огромное количество за свою жизнь. Я ходил в отдаленные порты. И я говорю вам, что Хенли, опасный человек. Я думал даже о том, чтобы так как вы, таскать с собой оружие на случай, если я встречу его в стороне от своей конторы. А я ведь не мокрая курица.

Нет, действительно, это не так.

– Вы хотите подняться на борт его судна?

– Если смогу.

– Естественно, вы можете. Без его разрешения это, конечно, нелегально, если это не касается необходимости спасти что-нибудь от несчастья, но все что может вывести его на чистую воду, доставит мне большое удовольствие.

– Если он на борту, он сможет спустить вас под предлогом, что вы неожиданно напали на него, а он вас не узнал.

– Боже мой, вы конечно правы. Но на этот риск я готов пойти.

Он направился к шкафу, достал оттуда охотничье ружье и зарядил пулями.

– Таким образом я смогу сказать, что услышал страшный шум, доносившийся с судна, и что я поехал узнать, что происходит, и что я увидел неожиданно перед собой руку вооруженную пистолетом и что я выстрелил первым, думая что имею дело с грабителем. Что вы на это скажете?

– Все люди стали бы стрелять в таком случае и все будут убеждены в правильности ваших действий.

Он широко улыбнулся... Мы спустились вниз. Тот способ, с которым он держал свое старое ружье, внушало доверие. Вследствие своей комплекции, ему было трудно карабкаться по берегу, взбираться на судно и я старался не находиться в направлении возможного выстрела.

– Я не думаю, чтобы на берегу был кто-нибудь, – сказал он спускаясь на широкую полосу пристани и переходя на лодку, прикрепленную к моткам.

Суденышко погрузилось в воду под его тяжестью по крайней мере на десять сантиметров. Я легко спустился и сел рядом с ним.

– А куда же я сяду? – спросила герцогиня.

– Вы останетесь здесь.

Она открыла рот, чтобы протестовать, но у меня не было настроения спорить. Я ограничился тем, что посмотрел на нее и она замолкла. Стоя на мостках, она смотрела, как мы удаляемся. Глаза ее выражали упрек.

Я спросил у Симсона, почему он взял ружье, если он уверен, что на борту никого нет.

– Потому что он хитер, – возразил он. Его дыхание со свистом вырывалось из его груди.

– Лодка, стоящая около его судна означает, что он там. Но может быть, он украл лодку, вошел на борт и оттолкнул лодку, которую унесли волны. Или, может быть, он отправился вплавь и заставил свою даму плыть рядом с ним.

Я не говорил, что в компании с Хенли обязательно должна быть дама..

– Какая дама?

– Докторша же должна играть роль во всем этом. Если это не так, к чему же столько вопросов?

Я греб в направлении "Вксклого". Симсон сидел сзади и лодка под его тяжестью глубоко сидела в воде. Когда мы приблизились к яхте, он закрыл ружье.

– Наш визит ему не понравится, – сказал он.

– Если он отстрелит нам наши перья, – сказал он, – можете быть уверенным, что он не шутит. Но не давайте ему возможности стрелять первым.

– Не волнуйтесь об этом, детка. Когда я подам вам знак, бросайтесь плашмя на живот.

Мы подплыли к яхте. Никакого признака жизни. Я прикрепил лодку к специальному крюку и влез на борт, сопровождаемый Симсоном. Как только я вступил на борт, я вынул свой Кобра, протянул руку и освободил Симсона от его ружья и мы направились на осмотр. Дверь в каюту была заперта на замок, но не составляло особого труда сделать из этого камуфляж. Хенли отлично мог войти во внутрь и изнутри повесить замок, чтобы создать видимость запертой двери. Я не хотел ничем рисковать с подобным парнем.

Я пристроился сбоку двери и выстрелил по замку. Пуля могла прострелить дверь, но окованную железом она не возьмет.

– Я не думаю, что он находится на борту, – сказал Симсон.

– Я очень хотел бы бросить взгляд во внутрь.

– Нужно будет взломать замок.

– Я возьму на себя ответственность.

Он достал из лодки маленький якорь, которым мы после некоторых усилий открыли дверь.

Внутри судна стоял запах плесени и сырости. Около двери висела карманная лампа, которая действовала. Я взял ее и направил ее луч на пространство передо мной. Я открыл дверь на кухню. Я приподнял матрацы четырех коек. Я посмотрел в шкафах. Я пролез в складское помещение и приподнимал каждый парус. Ничего. Благодарение Богу.

Я снова стал водить лучом фонарика передо мной. На этот раз я искал предмет менее громоздки, чем труп, что-нибудь наводящее на след. Письмо, записную книжку, пакет с написанным на нем адресом, где он может сейчас находиться. Ничего. Карты, морские карты и обозначения. Я внимательно осмотрел все, искал малейший знак или слово.

Судно сильно накренилось на бок, потом выпрямилось. Тяжелое тело влезло на борт. Я ждал, держа Кобру в руке.

Массивная фигура возникла в проеме двери. Я на мгновение опешил, но то был Симсон.

– Хронометр здесь?

Я поискал его немного, потом обнаружил, лежащим на койке, в деревянном футляре.

– Он действует?

Я открыл его.

– Нет.

Я обнаружил докторскую сумку. Внутри не оказалось ампул с морфием. Плоский футляр содержал набор скальпелей: каждый из них сидел в своем чехле из фетра, точно сделанным по его форме.

Лучшая шведская сталь. И одного недоставало. Я закрыл футляр и сунул его в карман. Симсон повесил на место замок и мы спустились в лодку.

Когда я взялся за весла, Симсон сказал:

– Этот хронометр.

– Да?

– Это такая вещь, которую совершенно машинально заводишь, совершенно не думая об этом. Другими словами, он вероятно более недели уже не был на своем корабле.

Неделю. Я всегда мог посетить квартиру доктора и поискать какие-нибудь следы. Это могло дать превосходные результаты, если только этот врач не слишком уж предусмотрителен, чтобы оставить улику, которая может его подвести. Я обменялся с Симсоном рукопожатием и вернулся к Мазерати.

– Куда мы теперь направимся, господин и мой хозяин?

– Мы возвращаемся в Нью-Йорк. И очень медленно.

– Медленно? Что это такое означает слово медленно? И почему?

– Потому что я хочу немного подумать. А я не могу думать при скорости езды больше, чем шестьдесят километров в час.

20

Когда мы выехали из Гринвича, полицейская машина сделала нам знак остановиться. Она толкнула Мазерати до ста десяти в час, но так проделала это незаметно и постепенно, что я ничего не заметил.

– Надеюсь, что полицейский будет славным парнем, – сказала она.

– Посмотрим, как вы вылезете из этой истории.

Полиция дорог в Конектикуте славилась своей репутацией зверей.

– Вам стоит лишь показать свою бляху этому парню, дорогой.

– Об этом не может быть и речи.

– А почему?

– Я вам сказал, чтобы вы ехали медленно.

– Простите, мисс. Могу я посмотреть на вашу серую карточку и на водительские права?

– Покажите ему свою бляху, – настаивала она.

– Нет.

– Но какое свинство вы делаете!

– Ну довольно, – перебил ее полицейский. – Подождите трогаться с места. Пожалуйста, покажите мне ваши водительские права.

– Дайте ему ваши водительские права.

Она вытащила из джунглей хаоса своего крокодилового мешка права, а серую карточку она вытащила из ящика для перчаток. Флик прошел к переду машины, чтобы сверить номера.

– Почему вы не хотите показать свою бляху?

– Потому что я вам сказал, чтобы вы ехали медленно весь обратный путь и вы согласились со мной. Теперь вы будете расплачиваться.

– Знаете, вы просто какой-то монстр в стиле морального урода.

– Нет.

– Почему? Скажите мне только, почему?

– Существует испанская пословица, которая...

– Я плюю на ваши пословицы!

– Это вам понравится. Она гласит: "Бери то, что хочешь, но плати, чтобы иметь".

– Я не нуждаюсь в ваших поучениях, исчадие попугая.

Полицейский вернулся к нам и протянул мне серую карточку и водительские права.

– У вас итак достаточно неприятностей, мистер Санчес, – сказал он мне адресуя широкую улыбку. Я удовольствуюсь лишь предупреждением. Но не позволяйте ей вести машину, если вы не можете ее контролировать.

– Ха-ха, – сказал я.

Он влез в свою машину и умчался.

– Вы разрешите мне вести машину? – вежливо спросил я.

– Ну разумеется! – ледяным тоном ответила она.

Я обошел кругом машину, в то время, как она подвинулась. Это была превосходная в управлении машина. Мы оба молчали, а я пытался проанализировать остолбенение, в котором я находился. Я чувствовал себя очень плохо, произошел несчастный случай, а мне еще не удалось сунуть в него палец. Потом, глядя на дорогу, я еще вспомнил слова полицейского.

– У вас и так много неприятностей, мистер Санчес.

Откуда он знает мое имя? Откуда, к дьяволу, он мог узнать мое имя? Я повторил этот вопрос громким голосом. Она открыла ящик для перчаток, достала оттуда серую карточку и сунула ее мне под нос. Я опустил глаза и пробежал написанное.

Мазерати 1968 года. Номер мотора 191087. Приписана в штате Нью-Йорк под номером РС 1677. Зарегистрирована за неким Пабло Санчесом. 142 Восточная 74 улица, Нью-Йорк.

Я резко затормозил. Пояс безопасности не позволил герцогине удариться о стекло. Я расстегнул пояс и вышел из машины.

– Я подозревал, что вы ненормальная, – сказал я, – но теперь я в этом уверен. Но что же у вас в голове, боже мой?

– Это подарок от меня. Что же в этом плохого?

– Что плохого? Что в этом плохого и она еще спрашивает об этом! Но, боже мой, как можно быть такой глупой? Прежде всего, если не говорить о вас, это означало бы, что отхватил где-то хороший куш денег, чтобы смочь ее купить!

– Вы можете сказать, что выиграли ее в игру.

– Я не играю и все это знают. И никто бы в это не поверил, если бы я играл на скачках.

– Ну так что ж, я подарила ее вам.

– У вас должно быть очень толстый череп. Это означало бы, что я жигало. И даже, если ваш муж никогда и не увидит главного комиссара, все равно я пропал. И я точно сказал, пропал. И так как ваш муж хороший приятель главного комиссара, мне остается только перестать дышать. Сделайте мне удовольствие, возьмите машину и поставьте на ней другое имя. Отправляйтесь провести сезон на Ямайке. Попросту говоря, уходите прочь.

– Не может быть никакого разговора об Ямайке. Сейчас хороший сезон в Сарекеше.

– Отлично. Отправляйтесь туда!

Она открыла дверцу.

– Влезайте, дорогой мой! – проговорила она нежным голосом.

– Отправляйтесь на восток! – возразил я хлопнув дверцей.

Она с гримасой немного нагнулась вперед. Ее губы были чудесного розового цвета. Ее большой вырез позволял видеть ее грудь.

– Отвезите меня в свою постель и получите ее, эту машину, – сказала она.

– Не превышайте установленных восьмидесяти.

– Поцелуйте меня только один раз.

– Вы просто динамит, моя красотка.

Она приветствовала меня небрежным жестом и ознаменовала свой отъезд целой тучей пыли и скрежетом покрышек. Это то, что помешанные за рулем называют "сжигать резину". Когда она исчезла из моих глаз, она ехала со скоростью восемьдесят километров в час. Я попросил у бога содействия, чтобы она вернулась домой одним целым куском и стал передвигать ноги. Через несколько минут около меня остановилась машина. Это был тот же полицейский.

– Вы собираетесь сделать "стоп", старина?

– Да.

– А, это вы, мистер Санчес. Семейная ссора?

– Да, если хотите.

– Я очень сожалею, но "стоп" запрещен на Маррит.

– Исполняйте свои обязанности, мистер агент. Какая здесь ближайшая дорога?

– Шесть километров. Но здесь запрещено ходить пешком.

– Я могу ползти на четвереньках.

Он улыбнулся и открыл дверцу.

– Влезайте, – сказал он. У вас и так достаточно неприятностей без этого. Я довезу вас до ближайшей дороги.

Когда мы доехали до места, он посоветовал мне идти километров пять по направлению к югу. Там я смогу сесть на поезд из Нью-Хавена на Главную Центральную.

Прогулка была приятной. Я вытаскивал песчинки из своих башмаков, выпотел добрый литр воды, вынужден был ударами ноги отогнать большого пса, который не хотел позволить мне пройти мимо какой-то лавки и был вынужден лишь один раз показать свое удостоверение флику.

Но у меня была возможность дышать свежим воздухом и запахом свеже срезанной травы. Травы. Этим Соединенные Штаты были покрыты раньше на больших пространствах. Это было отлично, так проветрить свои легкие. И я дышал этим воздухом до самой границы штата Нью-Йорк.

21

Два часа спустя я был уже у себя дома. Я принял душ, побрился и переменил свою одежду. Я снял свою повязку. Рана немного затянулась, но точки швов выделялись черными пятнышками, было очень неприятно смотреть на руку. Я наложил чистую повязку, потом спустился вниз, съел бифштекс, потом отправился в гараж. Они как раз закончили с Олдсом.

Я, действительно, не знал, что мне делать. Я медленно направился по Медисое Авеню, по дороге я смотрел на цены, выставленные в магазинах и на женщин, готовых тоже быть проданными. Я вошел в какой-то бар, заказал стакан вина, поднес к губам и резко поставил на стол, не дотронувшись до него. Я открыл справочник Манхеттена.

Знаменитый доктор жил на 50 улице, около первой Авеню. Я оплатил и вышел, оставив стакан нетронутым на столе.

Я остановился перед зданием и закурил сигарету. Это было небольшое, но элегантное здание. Семь этажей, по одной квартире в каждом. Фасад из розового мрамора и много стекла: фонтан при входе в виде лягушки, которая выпускает воду. Перед домом ни деревьев, ни кустарников. Просто гравий и много больших камней расположенных вокруг. Как раз то, что необходимо усталому человеку, после тяжелого рабочего дня, для отдыха глаз.

Швейцар в белых перчатках перед входом. Над батареей кнопок, экран телевизора. Другой тип внутри, для обслуживания подъемника. Также в белых перчатках. Все кругом било в нос большим фриком.

Я вздохнул и бросил свою сигарету. Когда я приблизился, швейцар окинул меня взглядом с ног до головы. Его взгляд задержался на моих ботинках. Они еще были покрыты пылью после моего шатания по деревне. Я остановился и стал ждать, что он выдаст какое-нибудь интересное замечание или скажет "добрый день", или сообщит мне адрес, где я смогу купить себе более элегантные, чем я ношу, рубашки или еще чего-нибудь.

– Добрый вечер, – сказал я.

– Что такое это?

Еще один грубый гражданин.

– Добрый вечер, – повторил я. Попробуйте же сказать без того, чтобы вытошнить, – продолжал я ободряющим тоном, обозревая пластинки из меди, на которых были написаны имена съемщиков.

Каждая пластинка была укреплена на мраморе стены. Я очень быстро нашел то, что мне нужно: З.С., Д-р Черльз Хенли.

– Эта хижина имеет класс, – заметил я.

– Вы ищете неприятностей? – спросил швейцар, сделав шаг в моем направлении.

Но настал момент мне заняться работой. Я показал ему свою бляху. Это смешно видеть, как многие люди хорохорятся и корчат из себя бог знает что, когда думают, что имеют дело с людьми более слабыми, чем они или менее значительными, и как мгновенно меняются их отношения, когда они убеждаются, что именно они являются более слабыми. И они становятся даже ниже ростом и делаются чрезвычайно любезными.

– А где привратник? – спросил я. Этот вопрос покоробил его. В таких домах и таких кварталах, у них нет даже управляющего: у них есть директор администратор.

– Мистер Мак Клеман находится в апартаменте 2М.

– Спасибо.

– К вашим услугам, сэр.

Я заявил, что он очень хорошо воспитан. Он посоветовал мне воспользоваться лифтом. Мистер Мак Клеман был одет в темный костюм делового человека и его зализанные волосы были откинуты назад. Мой визит обеспокоил его. Он располагал дубликатами всех ключей и они висели на доске около его письменного стола. Я указал на "З.С.", висевший в глубине на медном крючке.

Он нахмурил брови. Мне казалось, что я видел, как ворочаются его мозги и какая мысль доминирует там: ДЕТЕКТИВ ПРОИЗВОДИТ СЛЕДСТВИЕ, ВЫЗЫВАЮЩЕЕ СКАНДАЛ В РОСКОШНЫХ АПАРТАМЕНТАХ.

Я сказал ему, что хотел бы бросить взгляд на помещение доктора Хенли.

Он посмотрел на меня.

– Проводите меня до его этажа и откройте мне дверь, вот и все, настаивал я.

– Но...

– Я знаю, что это совершенно противозаконно. Но можете зайти вместе со мной и следить за тем, чтобы я не унес пепельницы на память о посещении.

– Но доктор Хенли в настоящий момент находится у себя.

Я приговорил себя к тому, чтобы повторить тысячу раз: "Я не должен принимать свои мечты за реальность. Я не должен принимать свои мечты за реальность".

Не могло быть и речи, чтобы Мак Клеман позвонил бы ему по телефону, чтобы предупредить о моем посещении. Я попросил его подняться вместе со мной и позвонить в дверь в Хенли. Я хотел захватить Хенли врасплох.

– А что я ему скажу?

– Вы бы не сидели на своем месте, если бы были глупым.

– Мы сели в лифт. Со всех сторон он был в зеркалах и там даже была маленькая ваза с розой. Я спросил Мак Клемана не из Версаля ли он взял этот лифт, но он был слишком занят своими мыслями, чтобы ответить мне.

Я вынул пистолет, проверил его и сунул в карман пиджака. Мак Клеман стал зеленым. Я сказал ему, что в случае перепалки он должен броситься поашмя на живот и ждать момента, когда я скажу ему подняться на ноги. Его лицо еще больше побледнело.

– Что он такое сделал? – прошептал он.

– Он купил четыре коробки сигарет в Нью-Джерси, – ответил я.

Несмотря на свое расстройство, он бросил на меня злобный взгляд.

Он нажал на пуговку звонка. Голос изнутри спросил:

– Да?

– Я... – начал Мак Клеман, но голос его прервался и он поперхнулся. У него нехватило слюны.

– Да? – повторил Хенли, который начал раздражаться.

– Здесь, снизу находится полицейский, сэр. Относительно вашей машины. Он настаивает на том, что она слишком близко расположена от пожарного депо.

Замечательно. Этот Мак Клеман пойдет далеко. Он знал, что американец, даже американец, подозреваемый в убийстве, потратит время на то, чтобы переметить свою машину в другое место, чтобы не платить штраф в пятнадцать долларов.

– Скажите этому болвану, что я стою в десяти километрах от пожарной станции! – бросил Хенли сухим тоном.

Я посмотрел на Мак Клемана. Человек, способный выдумать про пожарную станцию, был достоин моего доверия.

– Но он здесь сам, – заявил директор-администратор. И он не хочет уходить.

– О, во имя неба.

Две цепочки зазвенели. В замке повернулся ключ и дверь отворилась. Мак Клеман прижался к стене с правой стороны. Правой рукой я держал мой пистолет в кармане, а левой рукой я протягивал свою бляху. Если он сделает хоть малейший подозрительный жест, я ударю ему в лицо, чтобы отвлечь его внимание.

Было легко понять, почему докторша не слишком красивая собой, могла потерять из-за него голову. Не говоря уж о медицинских сестрах и матерях детей.

Прекрасно сложенный, он коротко стриг свои вьющиеся волосы. У него был вид типа, который позирует в магазине по культуризму. На нем была куртка белая из легкой шерсти, которые выпускаются лишь для состоятельных людей. Его мускулы ясно выделялись. Я бы не хотел вступить с ним в единоборство. Его брюки цвета хаки были замечательно отглажены. Он был очень загорелым, у него были ослепительно белые зубы, блестящие голубые глаза и аккуратные маленькие уши.

Он с совершенным спокойствием посмотрел на мою юляху.

– Разве теперь инспектора полиции занимаются контролем уличным движением?

Я посмотрел на Мак Клемана и теперь понял, почему он так не хотел звонить доктору. Глаза Хенли были ледяными. У меня не было сомнения, что этот человек может самых хладнокровным образом убить человека.

– Это я просил его позвонить к вам, – сказал я.

– Вы слишком часто ходите в кинематограф, – продолжал Хенли. – Если вы хотели повидать меня, вам достаточно было просто обратиться ко мне, как ко всякому другому человеку.

– Мы слишком чсато встречаемся с людьми, которые выскальзывают, как иголки, – сказал я. – И такая манера обращаться стала у нас второй натурой.