Текст книги "Временное пристанище"
Автор книги: Шеннон Уэверли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Это же безумие, подумала она. Так же как его жадный изучающий взгляд и одобрительная улыбка. Что-то стало меняться в их отношениях с прошлой недели. А теперь перемены зашли слишком далеко, Ким боялась, что ничего уже нельзя вернуть назад.
Марк еще раз оглядел ее костюм.
– Годится, – сказал он. Одно слово, но сколько оно для нее значит.
К тому времени, когда они вернулись домой, Ким была в полной растерянности. Она согласилась, чтобы ее побаловали в магазине, полагая, что со временем сумеет вернуть Марку деньги, однако время это наступит очень не скоро, разве что она выиграет в лотерее. Как это ни странно, поход в магазин словно придал Марку сил. Он взбежал по лестнице, кинул свертки на ее кровать и начал лихорадочно собирать сумку.
– К чему такая спешка? – задыхаясь, спросила Ким, когда он тащил ее к машине. Они столько всего успели сделать, а времени всего четверть четвертого.
– Не хочется ехать в темноте.
– А! – Аргумент, конечно, веский, но ведь Марк прекрасный водитель. – Какие же тут дороги?
– Такие, что у вас дух захватит. Хочу, чтобы вы насладились каждой милей.
Радость Ким была неописуема. Никто еще не делал для нее столько, сколько сделал Марк всего за пару недель. Растрогали ее даже не купленные им дорогие вещи и не то, что он устроил эту необыкновенную поездку. Гораздо важнее были мелочи нематериальные. Марк торопится выехать пораньше, чтобы она успела набраться впечатлений. Он серьезно отнесся к ее желанию стать няней… И ни разу – ни разу! – не упомянул о костюме, в котором она работала в ресторане.
Ким впервые встретила на своем жизненном пути поистине благородного человека. Что же тут удивительного, что он завладел ее сердцем?
Глава седьмая
Марк убавлял скорость по мере того, как извилистая дорога с двумя рядами движения поднималась все выше.
– Опять эти уши, – Ким нагнула голову и подергала себя за ухо, как пловец, которого накрыло волной. Марк сам уже несколько миль ехал с заложенными ушами. – Ой, Марк! – Ким схватила его за руку.
Он свернул на обочину, но смотрел сейчас не на открывшуюся им панораму, а на лицо Ким, охваченное благоговейным страхом.
– Марк, я такой красоты еще не видела!
– Мы проезжаем перевал Уилкерсон. Меня самого всякий раз захватывает это зрелище.
– Перевал Уилкерсон, – повторила Ким и засмеялась. – Мы уже час едем по этой дороге, и один вид лучше другого.
Они вышли из машины и приблизились к хрустящему насту, образовавшемуся у края дороги. Перевал Уилкерсон находился на высоте более трех километров, и оттуда они могли созерцать уходящее вдаль заснеженное плоскогорье, по краю которого, далеко впереди, тянулись нескончаемые бастионы гор. В лучах заходящего солнца снег искрился и сверкал, золотисто-белое сияние слепило глаза.
– Все это для меня как откровение.
У Ким было вдохновенное лицо, и ее восторг бесконечно радовал Марка.
Он все еще не мог поверить, что он здесь, что он наплевал на работу, что Замброски придется теперь выкручиваться самому.
Марк знал, что поступать так не следовало. Уважаемые компаньоны, надо думать, сейчас в ярости. Причины для беспокойства у него, конечно, есть. Но в эти минуты они не много для него значили. Гораздо важнее было ощущение счастья и внутренней свободы, внезапно овладевшее им.
– Прислушайтесь, Марк, – Ким дотронулась до его руки.
– Я ничего не слышу.
– Вот именно, – прошептала Ким. Окружавшая их тишина была абсолютной и полной. Она владычествовала здесь, в Скалистых горах, окутывая все, что только мог различить глаз, на много миль вокруг.
Но нет, подумал Марк, слыша, как поет его сердце, радость может громко звучать даже в этой тишине.
Марку казалось, что Ким шмыгает носом.
– Холодный воздух, – поспешила объяснить она, – действует на носовые перегородки.
Но ей не удалось его обмануть. Марк подошел ближе и взял ее руку в свои. Ким оставила перчатки в машине, пальцы у нее были холодные.
Марк стоял молча, боясь нарушить словами очарование природы и помешать Ким проникнуться этим очарованием. Наконец она повернула к нему голову и улыбкой дала понять, что можно ехать дальше.
Поужинать они остановились в местечке Фэрплей. До конечной цели оставалось только двадцать миль, однако Марк слышал, как урчит в животе у Ким, к тому же он знал, что в местной гостинице, имевшей свою историю, хорошо кормят.
– Жду не дождусь, что вы скажете, – проговорил он, погружая ложку в густой овощной суп, который они оба заказали. С тех пор как они вошли сюда, Марк украдкой наблюдал за Ким. Сейчас Ким покраснела, что доставило ему большое удовольствие.
– Мне очень не по себе, Марк. Вы, наверное, считаете меня деревенщиной, но я действительно никуда не выезжала, поэтому веду себя как иные болваны туристы.
Марк медленно покачал головой, пристально глядя ей в глаза и не давая отвести взгляд.
– Нет, просто у вас свежее восприятие, а мне такая поездка очень сейчас нужна. Все это было так давно…
Когда же он потерял интерес к жизни? И почему этот интерес вернулся?
– Так как вам кажется это место?
Ким мечтательно улыбнулась и вздохнула.
– Нисколько не удивлюсь, если сюда войдет сейчас кто-нибудь из первых поселенцев. Вообще мне здесь нравится, только собираться в этом баре должны ковбои, а не современные парни в кроссовках. Легкие викторианские перекрытия тоже нравятся, и это старое пианино… Но чего я действительно никогда не забуду, так это скрипа половиц. Он-то и переносит меня в другие времена. Вы не замечали, как иногда какой-нибудь пустяк, запах мебельного лака, например, или падающий под определенным углом луч света…
Ким замолчала, увидев, что Марк не сводит с нее глаз и улыбается.
– Что такое? Почему вы смеетесь? – тут же ощетинилась она. – Я слишком много говорю?
– Я вовсе не смеюсь над вами, Ким. Просто радуюсь нашей поездке.
Когда они добрались до Брекенриджа, было уже темно. Лыжни, проложенные по склонам трех величественных гор, нависавших над маленьким городком, опустели. Наступало время вечерних развлечений.
Марк заранее заказал по телефону два номера в гостинице, расположившейся на склоне горы. Получив ключи, они поднялись в свои комнаты. Дверь Ким находилась как раз напротив двери Марка, и они не стали их закрывать, чтобы иметь возможность переговариваться, пока будут разбирать сумки.
Марк довольно посмеивался. Ким приводили в восторг самые обыкновенные вещи, вроде ковровых покрытий, по которым приятно ступать босыми ногами, или туалетных принадлежностей в ванной, которыми можно пользоваться бесплатно.
– Я готова! – объявила Ким, стоя на пороге его комнаты и вопросительно улыбаясь.
Был вечер пятницы, гостиница быстро заполнялась теми, кто собирался провести здесь свои выходные. Где-то внизу, в гостиной, уже звучала музыка.
– Я тоже. Вы еще в состоянии спуститься вниз и чего-нибудь выпить?
– Конечно.
Они направились туда, откуда доносилась музыка, и оказались в ресторане, где уже было полно народа. Музыкальный ансамбль исполнял какой-то рок в стиле кантри, а танцевавшие опережали Ким с Марком в смысле выпивки по крайней мере на три рюмки. Не без труда они отыскали два свободных места за столиком.
– Что будете пить? – Марку пришлось наклониться к Ким, чтобы она расслышала его.
– Ммм… Пожалуй, мартини.
– Почему мартини? – спросил Марк, когда официантка отошла.
– Я его никогда не пробовала, а поскольку предстоящие выходные обещают мне много открытий…
Ким отвела глаза и покраснела. Марк тоже почувствовал неловкость. Наверное, все-таки не стоило приезжать сюда вдвоем. Официантка принесла заказ.
– Мартини нужно смаковать, Кимберли, – назидательно произнес Марк голосом почтенного дядюшки.
– Слушаюсь, сэр, – усмехнулась Ким.
С ними за столиком сидели молодые ребята, лет по двадцать. Проведя день на лыжах, они успели загореть.
– Эй! – Один из них улыбнулся Ким. Он не отрывал от нее глаз с той минуты, как она села за столик.
Ее растерянная улыбка заставила Марка снова наклониться к ней.
– Все в порядке. Можете ему ответить.
Ким повиновалась, Марку же пришлось подавить досаду и вспомнить, что именно для этого он и привез Ким сюда. Ким необходимо отдохнуть после всего этого бреда с фотографией. И конечно, не мешает расслабиться в компании сверстников. Марк не был уверен, что ей это часто удавалось в прошлом.
Молодой человек попросил у Марка разрешения пригласить Ким на танец. Марк воспользовался этим, чтобы прояснить, в каких они отношениях.
– Ким моя племянница.
Марку все труднее становилось произносить это слово, он уже понял, что все попытки возвести между ними какие-то барьеры бессмысленны.
Если бы ей нужно было из всех прожитых дней выбрать один, который ей хотелось бы сохранить в волшебной неприкосновенности и который она охотно пережила бы снова, то это было бы сегодня. Так она думала вечером следующего дня, стоя под горячим покалывающим душем и намыливая голову шампунем. Сегодня она научилась ходить на лыжах!
Не все еще у нее получается. Но она освоила уже ход «плугом», научилась взбираться по склону и скатываться вниз, не теряя равновесия, и Марк объявил, что он впервые встречает человека, сумевшего за один день сделать такие успехи. Если так пойдет дальше, сказал Марк, то Ким вскоре достигнет его уровня.
Сам он был отличным лыжником и, пока Ким утром занималась на лыжне с инструктором, позволил себе довольно рискованные виражи в одиночестве. Когда он вернулся, волосы его были растрепаны, лицо обветрено.
– Где же вы были? – поинтересовалась Ким.
– На крыше мира, Ким. На самой его верхушке.
Марк указал рукой на огромную заснеженную чашу, возможно кратер потухшего вулкана, находившуюся на вершине поросшей лесом горы. С того места, где стояла Ким, катавшиеся там смельчаки казались темными точками, скользившими по сверкающему в лучах солнца снегу.
– Надо будет взять вас туда.
Вспоминая сейчас эти слова, Ким почувствовала, как подпрыгнуло у нее сердце. Остальной день они провели вместе. Смывая пену с волос, Ким громко хохотала, когда в памяти ее всплывал какой-нибудь эпизод. Вот она идет по лыжне, а Марк скользит по той же лыжне задом наперед и разговаривает с ней. А вот он летит в снег, потому что она вдруг стала соскальзывать со склона вбок и, чтобы удержаться на ногах, ухватилась за Марка.
А потом было это неожиданное падение в лесу. Хорошо хоть она не ударилась о дерево. Но поза, в которой она лежала, была крайне неудобной, и подняться не было никакой возможности. Ее лыжи и ботинки так глубоко зарылись в мягкий, неутрамбованный снег, что ей казалось, будто ноги ее замурованы в цемент.
Марк подъехал мгновенно.
– С вами все в порядке?
– По-моему, да. Только вот выбраться не могу.
Ее положение вдруг показалось ей очень смешным. Лежит в снегу, шапка неизвестно где, мир словно перевернулся… Представив все это, Ким начала хохотать.
– Что вы сказали? – спросил Марк.
Даже если смотреть на него снизу, он все равно не выглядел смешным.
– Я увязла в снегу. Боюсь, мой рыцарь, вам придется снова меня выручать.
– Ох, Ким! – Марк проговорил это с такой нежностью, что у нее зашлось сердце. – Ладно, только сниму лыжи, а то выручать придется нас обоих.
Вызволение Ким стало самой настоящей комедией. Марк пробирался по снегу, доходившему ему до бедер, стараясь нащупать руками ее лыжи. Одну он извлек без труда, зато другая задралась вверх и запуталась в тонких сосновых ветках у нее над головой.
В конце концов, Марк освободил ее, но они долго не могли отдышаться после этой непосильной работы. Добравшись до утрамбованной тропы, они рухнули, изнемогая от смеха. Проходивший мимо них лыжник из команды спасателей поинтересовался, не нужна ли им помощь. Ким не удалось принять серьезный вид, так что отвечать пришлось Марку.
– Нет, спасибо, у нас все замечательно, – сказал он, стараясь изо всех сил говорить с достоинством, но тут же снова расхохотался.
Да, день можно назвать идеальным, думала Ким, вытирая волосы белым мохнатым полотенцем. Небо невероятно голубое, воздух кружил голову, как шампанское… и Марк, Марк, который выглядел непозволительно красивым.
Около четырех они вернулись и провели час в центре города, заходя в магазины и любуясь зданиями в истинно викторианском стиле.
Теперь Ким умирала от голода. От лыж и свежего воздуха аппетит у нее разыгрался. Она быстро высушила волосы и оделась.
– Как я выгляжу? – спросила она, встретившись с Марком в холле.
– Вот это да! – тихо проговорил Марк, не желая, видимо, чтобы Ким его слышала.
Но Ким услышала. Сердце у нее сжалось. Она с сомнением посмотрела на свои джинсы и блузку. Ей-то казалось, что выглядит она совсем неплохо. Может, все дело в блузке? Вероятно, она не подходит к джинсам? Блузка была очень женственной – кремового цвета шелк со слегка приподнятыми плечами, вырезом мысом и небольшим воротничком. Наверное, слишком женственно для джинсов, решила Ким.
– Как понимать ваше «вот это да»? В чем же вы ожидали меня увидеть? К вашему сведению, я не прихватила с собой весь свой гардероб.
Марк кисло улыбнулся, обнял Ким за плечи и повернул к висевшему поблизости зеркалу в старинной овальной раме. В нем отражалась вереница исполненных сепией портретов, висевших по стенам и извлеченных не иначе как с какого-нибудь забытого чердака.
– Хватит вам все время обороняться, смотритесь лучше почаще в зеркало.
Одной рукой он держал Ким перед собой, другой взял ее за подбородок и наклонил ее голову к зеркалу.
– Взгляните же на себя, Ким.
Ким посмотрела в зеркало, но не смогла ничего там увидеть. Потому что существовало сейчас для нее только тело Марка, которое она ощущала сквозь джинсы и блузку.
– Вы выглядите изумительно, – проговорил Марк, подчеркивая каждое слово.
Ким снова взглянула в зеркало и увидела там не Ким Уэйд, а мужа и жену, глаза которых блестели, а тела были соединены. Они словно превратились в один из тех портретов, что висели в холле и как будто застыли во времени.
Лицо Марка стало серьезным. Ким готова была поклясться, что эта безумная мысль возникла и у него. Он снял руку с ее плеча.
– Где бы вы желали поесть?
Ким прерывисто вздохнула.
– Мне все равно.
Действительно, какое это имеет значение, если вокруг будут люди. Главное – поесть поскорее.
Придерживая Ким за талию, Марк повел ее к лифту.
– Значит, вы не будете сердиться, если я уже заказал столик?
– Нет. Х-хорошо.
Выйдя из лифта, они прошли под аркой в стене.
– Господи! – прошептала Ким, оказавшись в небольшом зале, освещавшемся только пламенем в камине, что придавало всей атмосфере особую интимность. Где-то в трепещущем полумраке наигрывал свою мелодию пианист. Ким с Марком проследовали за встретившей их женщиной к столику, на котором горели свечи. Это был особенный столик, поскольку стоял он в застекленной нише, откуда открывался вид на залитые лунным светом горы, и можно было одновременно видеть огонь в камине и даже слышать потрескивание поленьев.
– Приятного аппетита, – улыбнулась женщина-метрдотель. Думает, наверное, что мы супруги, решила Ким.
– Мы будем завтра кататься на лыжах? – поинтересовалась она, открывая меню.
– Будем, если не возражаете. А почему вы спрашиваете?
– Просто хочу знать, можно ли мне заказать мучное. Все-таки пища тяжелая.
Марк улыбнулся.
– Заказывайте все, что хотите.
Ким собиралась спросить, в котором часу они будут завтра уезжать, но у нее не хватило духу. Так хотелось, чтобы этот уик-энд не кончался.
– Тогда закажу тарталетки с соусом Альфредо.
Марк заказал ребро барашка для себя и выбрал вино для них обоих.
Они снова переживали события сегодняшнего дня, вспоминали свои прогулки на лыжах и какой был снег. Опять много смеялись.
– Забавно, но у меня такое ощущение, словно я все еще на лыжах, – сказала Ким, вонзая вилку в маслину. – Ступаю я как-то неуверенно, а когда закрываю глаза, кажется, будто скольжу куда-то.
– Может быть, потому, что вы поднялись еще выше над уровнем моря?
Ким посмотрела на Марка и подумала, что если у нее и кружилась голова в эти дни, то никак не от высоты.
Еда была превосходной, и они не оставили ни кусочка. Сбежав на два дня от своих проблем, они словно впервые ощутили вкус пищи.
Но за кофе Ким опять вспомнила о возвращении в Колорадо-Спрингс.
– Здорово было бы, если бы…
– Если бы что?
– Да нет, ничего.
– Если бы не нужно было возвращаться?
Ким посмотрела в сторону и кивнула.
– Вам понравилось здесь?
Марк положил ладонь на руку Ким. Ким в растерянности отодвинулась. От его прикосновения рука ее задрожала, тело словно пронзило током. Может быть, вытащить ладонь? Спросить, что все это значит?
Ким встретилась глазами с Марком. Взгляд у него был прямой, пристальный, он словно хотел убедиться, что Ким не отнимет руку. Он и раньше брал ее за руку, даже, случалось, обнимал ее. Но это прикосновение было совсем иным. Ким затаила дыхание и не шевелилась. Чувствуя, что летит в пропасть, она перевернула ладонь и порывисто сжала руку Марка. В глазах его зажглась улыбка.
– Не хотите потанцевать?
Пианист играл сейчас попурри из мелодий 30–40-х годов, под которые так хорошо танцевать, и несколько пар уже вышли на середину зала.
Ким поднялась со стула, не уверенная, что устоит на ногах. Но когда Марк повернулся к ней, она почувствовала себя невесомой, точно бабочка, перепархивающая с цветка на цветок. Марк крепко обхватил ее одной рукой за талию, другой прижал к себе, так что Ким слышала, как колотится его сердце. До этого они еще старались подыскать себе оправдание, когда их чувство невольно прорывалось наружу. Танец же не нуждался ни в каких объяснениях, особенно такой, какой обещали глаза Марка.
Ким затруднилась бы сейчас сказать, существует ли она вообще. В объятиях Марка она перестала замечать что-либо, она видела и чувствовала только его. По его взгляду Ким догадалась, что он снова опасается сопротивления. Но его опасения были напрасными, и Марк крепче прижал Ким к себе. Дыхание Марка ласкало ее волосы, заставляя сердце биться сильнее.
Безнадежно вздохнув, Ким перестала сопротивляться влечению, которое испытывала с первой встречи. Она уткнулась лицом в теплое плечо Марка словно для того, чтобы ему удобнее было тереться щекой о ее висок.
Они сдались одновременно. Ни один из них не мог бы дать разумное объяснение тому, что происходило сейчас между ними. Это еще скажется, когда они будут возвращаться, но сейчас Ким ни о чем не хотелось думать. Марк поглаживал ее спину, а когда его губы коснулись ее виска, благоразумие окончательно покинуло Ким. Важно было только это волшебное ощущение. Только этот сказочный день.
Здесь, вдали от Колорадо-Спрингс, им не нужно было ни притворяться, ни изображать что-то. Они могли быть самими собой, могли свободно следовать своим влечениям. И это казалось совершенно нормальным.
Пианист перешел к другой мелодии. Марк приподнял голову, чтобы видеть глаза Ким. Ей с трудом удалось их открыть – такими тяжелыми стали веки.
– Еще один танец?
Ким разжала губы, чтобы ответить, губы Марка были совсем рядом. Сейчас он меня поцелует, подумала Ким, и сердце ее неистово забилось. Но Марк не поцеловал ее. Только уголок его рта слегка приподнялся, и он снова прижал ее к себе.
Ким не осудила бы Марка, если бы он поцеловал ее. Тела их источали такой жар, с которым не могли сравниться даже плясавшие в камине языки пламени. Когда Марк приподнял ее волосы и стал осторожно гладить шею, она почувствовала, как капелька пота стекла у нее между грудей.
Они покачивались в такт еще одной старой мелодии – такой нежной, лиричной, романтической. Гершвин, рассеянно подумала Ким. Она боялась, что еще минута, и пол поплывет у нее под ногами.
– Мне лучше сесть, Ким, – прошептал Марк. Ким встрепенулась.
– А в чем дело?
– В вас. – Марк пытался изобразить, что ничего особенного не происходит, но слишком красноречивым было желание, читавшееся в его глазах.
Так они и вернулись к своему столику: Марк – обняв Ким за плечи, Ким – обвив рукой его талию. Они не могли теперь считать себя просто знакомыми, состоящими в некотором родстве, как это было, когда они ужинали за этим столиком. Они переступили черту и вернулись уже влюбленной парой.
Они сели и долго в изумлении смотрели друг на друга поверх свечей. Потом Марк вздрогнул, как бы опомнившись, тяжело вздохнул и нервно взъерошил волосы.
– Что это мы с вами затеяли, Ким?
Ким растерянно покачала головой.
– Еще что-нибудь закажете?
Появление официантки было полной неожиданностью для обоих. Ким ведь начало уже казаться, что, кроме них с Марком, на земле никого нет.
Марк взглянул на нее. Ким опять покачала головой.
– Счет, пожалуйста, – попросил он официантку.
В лифте они преувеличенно оживленно болтали, договариваясь, кто кого разбудит по телефону, когда будут завтракать, когда должны покинуть гостиницу. Ким, однако, сильно подозревала, что Марк пребывает в таком же смятении, как и она.
Чем закончится сегодняшний день? – спрашивала она себя со все возрастающим любопытством. Поцелуем? Чем-то большим? А вдруг Марк уже жалеет, что они зашли так далеко?
Пока Ким искала в сумочке ключи, Марк стоял рядом. Открыв дверь, она по возможности сухо обронила «спокойной ночи» – на случай, если Марк предпочтет расстаться на этом. Однако Марк вошел вслед за ней и зажег бра над кроватью.
– Мы оба устали, – сказал он, словно боялся, что Ким подумает что-нибудь не то. – День был такой напряженный… – Он направился к двери, которую оставил приоткрытой. – Я просто хотел убедиться, что у вас здесь все в порядке.
– Не забрались ли разбойники? И никто не прячется под кроватью?
Не глядя на Ким, Марк пожал плечами. Чутье подсказало ей, что Марк, как истинный рыцарь, в самом деле хотел убедиться, что ей ничего здесь не угрожает.
– Вы замечательный, Марк Джонсон. – Ким шагнула к Марку и дотронулась до его щеки.
Словно дрожь пробежала по его телу. Он закрыл глаза и приник губами к ее ладони. В следующее мгновение он уже с такой страстью обнимал ее, так истово прижимал к себе, словно сбросил какие-то невидимые оковы.
– Ким… Ким… Не сердитесь на меня…
Ким обвила руками его шею и гладила шелковистые волосы, падавшие колечками на воротник.
– Мне не за что на вас сердиться.
– Я столько об этом мечтал.
Ким никто еще так не обнимал. Сладостная боль наполнила ее.
– Я тоже… Ох, Марк…
Но он не дал ей договорить, приникнув губами к ее губам. Боль стала разрастаться и словно уносила Ким куда-то в поднебесье. Ким услышала, как хлопнула дверь, и догадалась, что Марк толкнул ее ногой. Он целовал ее так жадно, будто вся его жизнь сосредоточилась в ее губах, и застонал, когда Ким ответила на его поцелуй. Ей никогда еще так не хотелось физической близости. Желание возникло мгновенно и было неодолимым. Правда, и такого мужчины она еще не встречала. Он был старше ее, опытнее и, конечно же, знал, как возбудить женщину.
Его пальцы погрузились в ее волосы, ладонями он крепко сжимал ее лицо, поцелуй их становился все более чувственным. Знакомые ребята пытались целовать ее таким вот образом, но этот опыт только отбил у нее всякую охоту целоваться. То, что делал Марк, нежные, ласковые движения его языка превращали ее тело в лавину огня.
Марк ощущал ее реакцию. Ким поняла это по его действиям. Его руки осторожно соскользнули к ее бедрам, оглаживая каждый изгиб, каждую впадину, словно он всю ее хотел вобрать в себя.
Впервые в жизни Ким испугалась, что может не устоять. Это было бы безумием, шепнул ей внутренний голос. Их романтическое приключение только началось. А она всегда считала, что заниматься любовью можно, только если люди поженились или по крайней мере давно встречаются.
Но то, что вспыхнуло между ней и Марком, никак не укладывалось в ее девические представления. Страсть охватила их в одно мгновение и застала врасплох. Нет, застала врасплох ее. Ее пугает собственная невинность, вот в чем все дело. Марк, конечно же, привык получать такие чувственные удовольствия, каких она по своей неопытности просто не может ему дать. Ким боялась, что, если все это сейчас произойдет, Марк разочаруется в ней.
– Марк, – Ким отстранилась и перевела дыхание, – Марк, нам лучше остановиться.
– Я понимаю, – в голосе Марка слышались боль и разочарование. – Простите. Я совсем не собирался…
Но он словно не слышал себя и снова приник к ее губам долгим требовательным поцелуем.
– Марк! – Ким уперлась ладонями ему в грудь.
– Да-да, конечно. – Марк уткнулся лбом в ее лоб и прикрыл глаза, тяжело дыша. Наконец он сделал шаг назад, стараясь не смотреть на Ким. – Вы правы.
Вот в этом Ким не была уверена. Напротив, она страстно желала испытать вместе с ним все то, что обещали его ласки.
Марк подошел к темному окну.
– Сможем ли мы объяснить все это Мириам? – спросил он, не догадываясь об истинных причинах поведения Ким.
– Мириам? – Ким как будто плеснули в лицо холодной водой, вернув к реальности.
– Угу. Она прислала вас сюда под мое покровительство, а я не оправдал ее доверия и вздумал развлечься. Хорошее у нее будет мнение обо мне.
Ким прижала руки к груди, вдруг ощутив внутри себя холод и пустоту.
– Вы называете это «развлечься»?
Она боялась, что у нее сейчас задрожит голос. Марк повернулся к ней.
– Простите меня. Я не так выразился.
Марк как будто смутился. Он сунул руки в карманы и зашагал по комнате, сгорбившись под тяжестью какой-то невидимой ноши.
– И все-таки согласитесь, что положение трудное. Даже не представляю, как будем объясняться с Мириам. И дело ведь не только в ней. – Он помолчал, глаза его стали холодными. – Как мы объясним все это тем, с кем я общаюсь в Колорадо-Спрингс? Вы можете сказать?
Ким поискала рукой спинку стула.
– Конечно, мне следовало бы об этом помнить.
Она присела на краешек стула. Марк – юрист с блестящим будущим. Работает в престижной фирме. У него честолюбивые замыслы и к тому же есть приятельница, подходящая ему гораздо больше, чем она.
– Нехорошо, что я пытался представить вас как свою племянницу, а газета поймала меня на этом. – Марк снова принялся ходить по комнате. – Если мы станем теперь появляться на людях в ином качестве, все подумают, что я врал, чтобы скрыть наши отношения. Люди, естественно, усомнятся в моей порядочности.
Порядочность! Вот оно что! Ким всю трясло, но она прилагала неимоверные усилия, чтобы держаться.
– Этого мы не можем допустить, – продолжал Марк. – Мы должны взять себя в руки и со всем этим покончить – здесь и сейчас.
Марк говорил, а Ким ощущала, как, несмотря на его слова, пробегает между ними горячая волна – хотя разделяло их не меньше десяти шагов. Как же можно удержать под контролем чувство, которое не зависит от их воли? Значит, нужно озлобиться, ожесточиться, найти в себе самой такой уголок, где будет спокойно и безопасно. Разве не так справлялась она до сих пор со всеми своими затруднениями?
Ким убеждала себя, что Марк не станет ради нее рисковать своей репутацией – не такое место она занимает в его жизни. Он должен делать карьеру, угождать другим людям. Ким Уэйд просто не вписывается в эту программу. Хуже того, она все портит. Разве мало тому доказательств?
Сосредоточившись на этих мыслях, Ким внешне успокоилась. Разбудив в себе злость, она даже смогла улыбнуться.
– Все в порядке, Марк. Инцидент исчерпан.
Марк прищурился. Спокойствие Ким, казалось, озадачило его.
– Ким, что произошло?
– Ровным счетом ничего. Просто я вас поняла. И согласна с вами. Люди действительно начнут судачить. И о разнице в возрасте, и о том, что мы не подходим друг другу, и о нашем родстве. Да еще такая мелочь, как мое пребывание в полицейском участке. Все это обрушат на вас, правильно? Поэтому мы просто забудем о том, что было сегодня вечером, тогда и разговоры не начнутся.
– Ким, я никогда… – Марк еще больше помрачнел. Но тут же пожал плечами. – Вот и хорошо. Рад, что вы со мной согласны.
– А я рада, что вы рады. Теперь, полагаю, нам обоим нужно выспаться, тем более что мы собираемся кататься завтра на лыжах. Мы ведь собираемся?
Ким словно проверяла, способен ли Марк отбросить случившееся так же легко, как она.
Марк долго смотрел на нее, не произнося ни слова.
– Да, – наконец сказал он, – мы поедем завтра на лыжах.
Она в точности выполнила его просьбу – взяла под контроль свои чувства. И все же, когда он выходил из комнаты, вид у него был растерянный.
Прежде чем лечь в постель, Ким достала дневник и перебрала в памяти все, что произошло с ней за этот день. Она узнала сегодня столько нового, столько смеялась, так сильно любила. Минут пятнадцать она сидела, размышляя, что же ей написать. Сказать хотелось о многом, но она ограничилась одной строчкой: «Безоблачных дней не бывает».
