Текст книги "Магия крови. Розмарин и рута"

Автор книги: Шеннон Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава девятая

В «Третьем пути» было темно. Судя по часам на вывеске, оставалось меньше часа до рассвета, когда начнут приходить уборщики. Остальные сотрудники появятся не раньше чем через несколько часов, если вообще придут. В конце концов, до Рождества оставалось два дня. Если есть время, когда у меня будет возможность войти и выйти незамеченной, это сейчас.

Несмотря на все усилия, я поймала себя на мысли о том, сколько людей из тех, что работают здесь, проведут пару дней, изображая скорбь по Розе, перед тем как неожиданно обнаружат, что работа стала намного приятнее. Роза обращалась с людьми еще хуже, чем я, – она их замораживала, в то время как я просто отстранялась. Большинство людей позабудут меня, если я снова исчезну, но они запомнят Розу: она была слишком дикой, странной и красивой, чтобы ее могли забыть.

Люди в этом здании никогда бы не поверили в истинную сущность Розы. Они думают, что знают ее, но они ошибаются. Они знают женщину, такого же человека, как они, и я готова поспорить, что никто из них отродясь не стремился заглянуть глубже. Они никогда не испытывали в этом необходимости, потому что в их мире фэйри исчезают, когда гасишь ночник в детской. Сейчас для нас нет места в человеческом мире, и все же мы не можем с этим смириться.

И когда, черт возьми, дело вернулось к «мы»?

Я подошла к зданию, радуясь отсутствию охранников. Принимая во внимание мое испачканное платье, никто не поверит, что у меня есть серьезная причина войти в престижный офисный центр посреди ночи. Это выходит за пределы правдоподобия и просто глупо.

Запах роз ослабел, когда я вошла. Это все равно что играть в «горячо-холодно» с обратными правилами: чем ближе я к цели, тем труднее понимать, куда я иду. Если я поймаю убийцу Розы, проклятие разорвется и запах роз исчезнет, предоставляя меня собственной участи. Мои пальцы продолжали ощупывать ключ, лежащий в ладони, пытаясь разгадать его секреты. Роза беспокоилась о нем больше, чем о собственной жизни. Почему? Позаимствованные воспоминания зашевелились на дне моей памяти, прошептав ее голосом: Ключ откроет, дорогу в Золотую Зелень.Чуть не споткнувшись, я остановилась там, где была.

Подчинить кровь – это не точное искусство: кусочки и урывки личности, по которой путешествуешь, могут возникать через несколько дней, их тайны просачиваются как песок сквозь сито. Прежде я и представить не могла, что ключ связан с Золотой Зеленью. Это все объясняет. Но я туда не хочу.

Золотая Зелень – это холм Розы и врата в ее маленькие владения в Летних Землях. Он закрыт и запечатан согласно ее желаниям, и мысль о путешествии туда не привлекает. Стоит мне ступить в пределы Золотой Зелени, как шансы быть пойманной взлетят выше крыши. Я не рассчитывала на это. Что сделает тот, кто оказался способен убить Розу, со мной? Вряд ли что-то, что придется мне по вкусу. Не то чтобы у меня был выбор, по крайней мере не тогда, когда на мне висит проклятие Розы. Если ключ отпирает что-то в Золотой Зелени, Золотая Зелень станет моим следующим пунктом маршрута.

Передняя дверь не была заперта, несмотря на поздний час. Я заколебалась, положив руку на ручку, затем вошла внутрь и направилась к лифту. Охранников не было. Я расслабилась, когда двери лифта закрылись за мной и отгородили меня от вестибюля, и поехала вверх, к кабинетам руководства на девятом этаже. Последнее, чего мне хотелось, – это чтобы меня начали спрашивать, что я тут делаю, но мне пока везло.

Это не могло длиться вечно. Дверь из вестибюля лифта на девятом этаже была заперта. Что хуже, это один из тех новых замков, которые открываются магнитными карточками, и, значит, я не могу взломать его. Я несколько раз подергала ручку, перед тем как, нахмурившись, отступилась.

– Отлично, – произнесла я, – и что же мне теперь делать?

Временами реальность перестает нежничать и хорошенько тычет тебя носом. Например, ставит перед запертой дверью с волшебным ключом в руке. Я подняла ключ. Почему-то даже свет слабо мигающих ламп не мог заставить его казаться безвкусным реквизитом, которым ему следовало бы быть.

– Ты впустишь меня? – Надеясь, что я не окончательно спятила, я прижала ключ к замку и произнесла: – Я здесь по позволению графини Золотой Зелени.

Ничего не произошло. Я ударила дверь ладонью, говоря:

– Сезам, откройся, черт тебя дери!

Ключ вспыхнул, и дверь распахнулась.

Я изумленно открыла рот, затем, взяв себя в руки, вошла в дверь, пока она не передумала. В этом был некоторый извращенный здравый смысл: большинство предположили бы, что замки Розы требуют более цветистых формальностей. Она могла, благодаря такой простоте, держать посторонних подальше.

Зал был погружен практически в полную темноту. Я закрыла за собой дверь и немного подождала, давая глазам возможность адаптироваться. Я не заметила никакой охранной сигнализации и ни на что не наткнулась, но это не значит, что включить свет – это хорошая идея, а я, как обычно, оставила фонарик в багажнике. Пройти по кабинету было бы плевым делом для Розы или моей матери, но я знала пределы зрения подменыша. Если я не дам глазам времени привыкнуть, я ударюсь ногой о чей-нибудь стол.

К несчастью, мои глаза не хотели приспосабливаться. Голова болела, а благодаря дорогим затемненным окнам в кабинет не проникал свет.

– В следующий раз возьму с собой фонарик, – пробормотала я.

Ключ в моей руке внезапно вспыхнул ярко-белым светом. Я резко отвернулась от него, вскрикнув от неожиданности.

Потребовалось некоторое время, чтобы круги перед глазами исчезли. Убедившись, что не ослепла на всю жизнь, я снова повернулась к ключу, сиявшему ярким розовым светом. Секунду я разглядывала его, покачала головой и шепотом пробормотала:

– Мило.

Держа ключ перед собой, словно диковинный фонарь в стиле ар-нуво, я начала пробираться сквозь лабиринт из столов.

Рабочие места были сплошь украшены личными вещицами – фотографиями, маленькими игрушками, детскими рисунками. Один стол представлял собой практически храм феи Динь-Динь, украшенный полудюжиной керамических фигурок самой известной пикси в мире. Я остановилась, разглядывая статуэтку маленькой блондинистой стервы, скромно устроившейся на часах. Каждый подменыш в мире с удовольствием засунул бы ее в микроволновку, но Дисней, увы, более могуществен, чем любой из нас. Покачав головой, я двинулась дальше.

Большинство столов находились в отдельных кабинках, открытых для тех, кто шел мимо, но здесь также было несколько закрытых кабинетов, расположенных вдоль задней стены, их двери были заперты. Та, которая была мне нужна, находилась в дальнем углу, откуда был лучший вид на город. На двери висела простая табличка из имитации меди, гласившая: «Роуз Уинтерс». О Роза! Мы так умело ненавидели друг друга и так плохо любили… Не знаю, что я буду делать без нее.

Я подняла ключ выше и прошептала:

– Роза, мне так жаль.

Раздался щелчок, когда замок открылся, и дверь распахнулась.

Некоторые люди живут там, где работают. Другие туда лишь заходят. «Третий Путь» был для Розы лишь способом отвлечь внимание, и ее кабинет был практически пуст, показывая отсутствие ее заинтересованности. Целая смертная жизнь была для нее мелочью: по стандартам фэйри, провести тридцать лет, выстраивая компанию, – это просто игра. На столе и стенах не было ничего, указывающего на то, кто здесь работает и вернется ли он.

С болью я пробормотала:

– По крайней мере им не придется возиться с уборкой.

Я понятия не имела, что ищу и как оно выглядит. Иллюзии Розы были одними из сильнейших среди тех, что я видела, выдающимися даже для донья ши. Если она скрыла это, чем бы оно ни было, оно, скорее всего, под чарами, которые я не смогу увидеть, не то что разрушить.

Потратив несколько минут на разглядывание помещения, я начала медленно поворачиваться вокруг своей оси, держа ключ перед собой, словно волшебную папочку. В этом был некий странный смысл: ведь это ключ позволил мне войти. Он, вероятно, связан с тем, что я пытаюсь найти. Я совершила два полных оборота, когда ключ завибрировал, чуть не выпрыгивая у меня из рук, стремясь к шкафу, где хранились документы, рядом с окном. Опустив ключ, я встала на колени и продолжила поиск.

Три из четырех ящиков выдвинулись легко. Второй сверху оказался накрепко заперт, и когда я притронулась к ручке, то почувствовала, что она неестественно холодная, – отличительный знак магии Розы.

– Все в порядке, Роза, – сказала я, прикасаясь ключом к ящику. – Я добралась сюда первая.

Связующие чары распались с порывом ледяного ветра и ароматом роз, и ящик легко выдвинулся, когда я снова попыталась открыть его. Свет от ключа исчез в тот же момент, оставив меня в полной темноте.

– Вот дерьмо!

Мне приходилось и хуже, чем выбираться из офисного здания на ощупь. Перед тем как обыскать ящик, я спрятала ключ в корсет, где он сможет подзарядиться, – такого рода волшебные вещи обычно перезаряжаются, если дать им время. В моем мозгу промелькнула мысль о дурацкой ловушке, но я подавила ее со всей решительностью, на какую была способна в данный момент. Тем не менее сомнения оставались, и для меня стало облегчением, когда мои пальцы наткнулись на обычные папки.

Я провела по ним ладонями, полагаясь на осязание. В задней части ящика, наполовину заваленного бумагами, было что-то твердое. Отодвинув документы, я нащупала края предмета. Что-то вроде коробки, деревянной коробки размером с толстую книгу небольшого формата. Мои пальцы кольнуло, когда я коснулась коробки, вскоре покалывание превратилось в жжение, распространившееся вверх по рукам. Я приподняла коробку и достала ее из ящика. Жжение было неболезненным. В некотором роде даже приятным, как будто в уставшие мышцы втирают горячее масло.

Должно быть, мои глаза приспособились к темноте, пока я копалась в ящике, потому что я ясно увидела то, что достала. Я уставилась на это, позабыв об усиливающемся жжении в руках.

Это сундук с приданым.

Настоящий, подлинный сундук с приданым, собственноручно вырезанный Обероном из четырех священных деревьев фэйри – дуба и ясеня для укрепления и баланса, рябины и терновника для украшения и защиты. Я знача, что это. Каждое дитя фэйри, неважно, насколько слаба его кровь, опознало бы его. Но этого не может быть, потому что это невероятная вещь, словно из сказки. Ее не существует. И я держу ее в руках, и именно из-за нее убили Розу. Не могло быть другой причины.

Рассказывают, что было двенадцать сундуков с приданым, которые Оберон создал в те времена, когда люди были всего лишь интересным развлечением. Кто-то говорит, что в сундуках хранятся секреты, звезды, или же, наоборот, что в них ничего нет, или что лишь в одном спрятано Сердце Фэйри, а остальные – подделки, или что там лежит карта, которая может привести к нашим исчезнувшим Королю и Королеве. Кто-то говорит, что в сундуках лежат ключи к дальним землям фэйри, местам по ту сторону Летних Земель. А за закрытыми дверями шепчутся, что сундуки с приданым таят в себе особый ключ – ключ к бессмертию, который может изменить баланс, превратив подменыша в чистокровку… еще хуже, если человека.

Если бы кто-нибудь спросил меня, существуют ли сундуки с приданым, я рассмеялась бы в ответ. Но теперь, ощущая пальцами тяжесть твердого дерева и распространяющееся жжение, я поверила и поняла, почему Роза решила в первую очередь защитить ключ, а не себя. Среди фэйри нет чистокровки, который не пожертвует собой, чтобы защитить сундук с приданым.

Мои руки прижали сундук к груди бессознательно, большими пальцами поглаживая крышку. Впервые после того, как я проснулась, смерть Розы отошла для меня на второй план. В мире не осталось ничего, кроме сундука и меня. Я почти расслышала, как он шепчет мне, предлагая целый мир, если я подниму крышку и увижу то, о чем умалчивали легенды. Я смогу стать Пандорой, если захочу. Я смогу изменить мир.

Пандора была дурой. Я уронила сундук, содрогаясь от холода и соблазна. Как только сундук перестал касаться моих пальцев, жжение прекратилось. Что бы он ни предлагал, я на это не куплюсь. У меня достаточно проблем и без того, чтобы я еще связалась с волшебным предметом, которого не должно существовать.

На офисной кухне имелись мусорные пакеты. Я взяла один, обернула им руки, перед тем как снова прикоснуться к сундуку, а затем завернула коробку в другой пакет. Не помогло. Я все равно его чувствовала. Я не видела ничего столь могущественного с тех пор, как покинула Летние Земли – а может, даже там, – и, честно говоря, никогда не хотела бы видеть. Настолько сильная магия не приносит ничего, кроме проблем. Я хотела избавиться от этой штуки как можно скорее.

Сунув пакет под мышку, я вернулась к лифту. Время поджимало, до рассвета оставалось около получаса. Мне казалось, что я ужасно привлекаю внимание, будто в любую секунду кто-то может выскочить из тени и обвинить меня в воровстве. Этого не случилось. Я вернулась к машине, села внутрь и пристроила черный сверток под пассажирское сиденье. Завернутый в пластик и спрятанный у меня в машине, он казался таким маленьким. Определенно он не выглядел предметом, ради которого убивают. К несчастью, кое-кто считал, что он того стоит, и это значит, что мне надо спрятать его, и быстро.

Но где? Это должно быть место, где никто не станет искать. Моя квартира шла первым номером в списке мест, которые обыщут. Дом и двор Королевы тоже были не самыми надежными. Не так уж я хитра. И даже найти подходящее место недостаточно: ничто не может быть в настоящей безопасности, если его никто не охраняет. Так или иначе, мне придется кому-то довериться, и, когда дело идет к тому, что надо найти кого-то, кому можно доверить вещь, о существовании которой никто не должен знать, всегда обращаешься к тем, кого ненавидишь.

Глава десятая

– Тибальт? Тибальт, это Тоби. Ты здесь?

Я осторожно вошла в переулок, придерживая одной рукой юбку повыше от земли. Завернутый в пластик сундук был под мышкой другой руки. Он казался более заметным, чем был на самом деле, и я все время оглядывалась в ожидании, что кто-то выскочит из темноты и набросится на меня. До сих пор этого не произошло. Я не верила, что мне будет везти и дальше.

Ну же, Тибальт. У нас мало времени. Скоро взойдет солнце, а сегодня ночью я работаю.

Одному Оберону известно, что я буду с этимделать. Нервы мои на пределе. Практически всю дорогу сюда, где недавно видела Тибальта, я пыталась сделать вид, что то, что я везу под пассажирским сиденьем, не имеет никакого значения. Это напомнило те времена, когда мне было девять лет и я пыталась убедить себя, что могу проходить сквозь стены. По крайней мере сейчас синяков было меньше.

Возможно, важнее то, что я не могулгать самой себе насчет сундука. Мои пальцы еще зудели от прикосновения к нему, хотя головная боль уже прошла. Откуда бы он ни взялся, он настоящий. Поэтому жизненно важно убрать его подальше от рук подменыша. Тибальт не самое приятное создание из тех, кого я встречала, и не самый приятный кейт ши, но он чистокровка. Его не тянет к сундуку, как подменыша, – и не важно, какой он мерзавец и как мало я ему симпатична, зато он держит свои обещания. Честность не является добродетелью среди фэйри, но, когда чистокровка дает обещание, он его держит. Все, что мне надо, – заставить его поклясться.

Но это не будет иметь значения, если я не смогу его найти.

– Почему ты всегда здесь, когда мне ненужен? – пробормотала я, направляясь в дальнюю часть переулка.

Он преследовал меня большую часть моей взрослой жизни. Я никогда не понимала: он ненавидит меня за то, что я подменыш, или по каким-то более личным причинам, но мне было все равно. Ненависть – это ненависть, и наша была взаимной.

Рассвет на носу, но небо еще темное, а достаточно густой туман уменьшал видимость почти до нуля. Я попыталась помахать ключом вокруг себя в надежде, что он снова загорится, как светлячок, но он оставался просто украшенным гравировкой металлом. Вопрос о том, чтобы взять фонарик из багажника, не стоял – я хотела привлечь Тибальта, а не ослепить его. Это значит, что мне придется стоять в одиночестве, ничего не видя вокруг, на территории, которую он считает своей собственной, притом что никто не знает, где я и как меня найти.

Вас когда-нибудь осеняла мысль, что вы полный идиот? Меня да, когда я вышла из машины.

Я стояла там, пока пальцы на ногах не онемели от холода и я не задрожала так, что рисковала выронить сундук. Небо начало светлеть. У меня оставалось время, только чтобы добраться до дому.

– Отлично, Тибальт, – сказала я. – Ты выиграл. – Я повернулась, чтобы уйти.

Он стоял позади меня.

От неожиданности я взвизгнула, едва остановившись, чтобы не влететь ему в грудь. Он скрестил руки, приподняв уголок губ в усмешке.

– Правда? – спросил он. – Где мой приз? И почему моя дорогая Октобер нарядилась так соблазнительно? Тебе не надо прихорашиваться для меня. Знаешь ли, ты никогда не завоюешь мое сердце. Хотя продолжай пытаться, если хочешь. В следующий раз надень корсет.

Он продолжал улыбаться, пока я пыталась совладать с дыханием, и ухмыльнулся, когда я выругалась:

– Яйца Оберона, Тибальт, в следующий раз предупреждайменя!

– Зачем? Так забавнее.

Я моргнула, желание стереть ударом эту усмешку с его лица утихло. Он не дразнил бы меня, если бы ему не было интересно, что я здесь делаю, а пока ему интересно, он будет слушать меня. Кошки, они такие.

– Что ж, и тебе тоже здравствуй. Долго ты шел.

– Я был занят. – Он нахмурился, его настроение менялось за долю секунды. – Что ты здесь делаешь? Солнце вот-вот взойдет, ты знаешь. Не думаю, что нам стоит вводить это в привычку.

– На самом деле я искала тебя.

– Ты искала меня? – Теперь на его лице отразилось недоверие. – Ты наконец спятила или это просто шутка, которую я не в состоянии понять?

– Ни то ни другое, – сказала я. – Я хочу попросить тебя об услуге.

– Услуге? Ты не всерьез. – Он снова взглянул на меня, его глаза широко открылись, зрачки сузились. – Нет, всерьез. Когда тебе пришло в голову попросить меня об услуге? Я что-то пропустил?

– Ты хочешь знать почему?

– Поскольку я обычно не задаю вопросы, на которые не хочу получить ответы, да, это было бы мило.

Я открыла рот, чтобы ответить, но споткнулась, чуть не налетев на него из-за давления восходящего солнца, знаменующего наступление рассвета. Он вздохнул:

– Ах, я получаю удовольствие от твоего общества на рассвете. Смогу ли я когда-нибудь отказаться от него? – Мы уже были так близко друг к другу, что ему не пришлось двигаться, чтобы обнять меня за талию; он просто сделал это, мягко посоветовав: – Задержи дыхание.

– Что?… – спросила я, слишком удивленная, чтобы вырываться.

– Делай как хочешь, – ответил он и упал назад, уволакивая меня с собой в тень, еще задержавшуюся у выхода из переулка.

Было прохладно и до этого, но сейчас наступил настоящий холод, морозец раннего утра в прибрежном городе. Меня пробрало до костей. Мои глаза были открыты, и я видела только черноту, ту бесконечную темень, которая, как уверяют дети, прячется под кроватью и в шкафу. У меня перехватило дыхание, и я почувствовала, как горло горит от обжигающего холода.

Сначала единственным источником тепла был Тибальт, крепко прижимающий меня к себе. Потом я снова почувствовала сундук, согревающий мою кожу сквозь пластик, в который я его завернула. На этот раз я не отстранилась от тепла, я потянулась к нему, борясь с потребностью сделать еще один вдох. Я не знала, что происходит, но была уверена, что борьба с Тибальтом не позволит мне вырваться из мрака. Она только затруднит мое положение.

Когда я поняла, что умру, если сейчас же не вдохну, Тибальт оттолкнул меня от себя, обратно в сверкающие лучи нового утра. Я споткнулась, упав на одно колено на влажную мостовую и жадно вбирая в себя благословенно теплый воздух. Убедившись, что все еще жива, я подняла голову и уставилась на него, чувствуя, как кристаллики льда тают в моих волосах.

– Что за черт…

– Ты можешь говорить, – заметил он, излучая полнейшее спокойствие. – Твои иллюзии не пострадали. Ты не боишься, и тебе не больно. Можешь ли ты сказать, что это хуже, чем пострадать от рассвета?

Я поколебалась, осматриваясь. Солнце взошло. Я чувствовала в воздухе остатки магии минувшей ночи… И Тибальт был прав: моя собственная магия, какой бы незначительной она ни была, осталась в неприкосновенности. Я замерзла, но это каким-то странным образом было легче, чем пережить рассвет. Я осторожно встала, проверяя равновесие и наблюдая за Тибальтом.

– Ты мог бы спросить меня.

– И что бы ты сказала? – Я заколебалась, и он улыбнулся с удовлетворенным видом. – Видишь? Ты бы бесполезно задыхалась в попытке вдохнуть, а я бы не только не знал, зачем ты явилась, но и лишился бы развлечения наблюдать за твоим лицом, когда уволок тебя в тень. Теперь, поскольку я спас тебя от рассвета, ты можешь удостоить меня ответом на мой вопрос. Зачем ты здесь?

Я не знала, как подобрать нужные слова, чтобы рассказать о происшедшем. Я даже не пыталась.

– Роза Зимний Вечер мертва. – Тибальт отшатнулся, распахнув глаза. Я продолжила: – Ты знал Розу. Ты знал, на что она способна. Она использовала старые формулы, умирая, и связала меня. Она сковала меня цепью настолько тугой, что она душит меня, и ты единственный, кто может мне помочь.

Глаза Тибальта оставались расширенными, когда он нахмурился.

– Я? Почему я?

Его лицо выражало боль. Он и Роза никогда не были друзьями – они настолько не интересовались друг другом, что и врагами не были, но они жили в одном городе много-много лет. Некоторые связи глубже, чем дружба. Новость о ее гибели вывела его из равновесия.

– Потому что я до сих пор на службе у нее, и это значит, что я должна все выяснить, даже если это меня может убить. Мне нужен кто-то, кто прикроет меня, если дела… если дела пойдут не так хорошо, как могли бы.

Он передернулся и спросил:

– Почему, черт возьми, она выбрала тебя?Ты и живую женщину не смогла найти. Как ты собираешься отомстить за мертвую?

В этот раз напоминание не задело меня. Да, я потерпела неудачу, но это не значит, что я снова провалюсь. Не в этот раз.

– Пожалуйста, Тибальт. Ты мне нужен. – Я склонила голову, показывая свое подчинение. Многие чистокровки до сих пор говорят, что мы должны так вести себя перед «лучшими». Мир изменился, но им все равно: время не может изменить верность вассала. – Мои умения имеют пределы. – Я переигрывала, но не думала, что он станет возражать.

– Что ты хочешь от меня? – хмуро спросил он.

Я взглянула вверх и увидела, что он вытянулся, напряженно расправив плечи и сердито глядя на меня. Я вывалила на него всю свою печаль и затем решилась попросить об услуге. Если мне повезет, он позволит мне договорить, прежде чем прикончит и оставит ночным призракам.

– Я хочу, чтобы ты охранял вот это.

Я стянула мусорный пакет с сундука, протягивая его Тибальту. Прикосновение дерева к моей коже снова начало жечь ладони, посылая вспышки тепла вверх по рукам.

Тибальт застыл, на его лице отразилось замешательство.

– Это?…

– Да.

– Но они же не существуют.

– Полагаю, мы ошибались, да? Он настоящий. Роза хранила его. Она спрятала ключ у осенних эльфов и велела принести его мне. – Я помолчала, перед тем как произнести слова, которых надеялась избежать: – Думаю, поэтому ее и убили.

– Я не понимаю. Они не… Сундуки с приданым не существуют.

Я покачала головой:

– Я слышала. Но я знаю, что как минимум один из них существует, и это он, я чувствую это. Тибальт, я чувствую, как он поет мне. Я не знаю, насколько правдивы истории о сундуках с приданым и подменышах, но я знаю достаточно, чтобы понимать, что не могу себе доверять. Я не могу доверять ни одному подменышу. Он должен быть в руках чистокровки, по крайней мере до тех пор, пока я не выясню, кто убил Розу.

Пожалуйста,молча добавила я. Я не знаю, сколько еще продержусь.

Жжение снова усилилось, быстрее, чем раньше. Теперь сундук с приданым знал, кто я, и, для чего бы его ни создали, он стремился выполнить свое предназначение.

Тибальт глянул в сторону:

– Королева…

– Она мне не поможет. Она уже отказалась.

– Почему? – Он снова посмотрел на меня, внезапно нахмурившись. – Что ей известно?

– Если бы я знала, я тогда спокойно попросила бы кого-то в Тенистых Холмах сохранить сундук. Но я не знаю, в чем дело, так что ради общего блага надо отдать его кому-то, кого она не контролирует.

Двор фэйри не контролировал кейт ши согласно личному указу Оберона. Королева не может тронуть Тибальта. Может, она не убийца, но наша стычка оставила у меня паршивое ощущение, что она сходит с ума, и, если это так, я определенно не хочу иметь с ней дело, пока на мне проклятие и я ищу убийцу.

Глаза Тибальта сузились.

– Почему не отнести его в Дом? Я слышал, что там тебе до сих пор рады. Наверняка твой запрет на подменышей не простирается так далеко.

– У Дэвина и без того полно проблем с Королевой. Не хочу причинять еще.

Рассматривая выражение лица Тибальта, я нахмурилась. Я не в курсе, есть ли разногласия между ним и Домом. Четырнадцать лет – достаточный срок, чтобы начать междоусобицу.

– А чайный сад?

– Это первое место, куда отправится тот, кто будет искать. Если они знают, что я не могу спрятать сундук у Сильвестра…

– …они предположат, что ты отнесла его к Лили.

– Именно. – Я склонила голову набок, наблюдая за ним. – Так ты сделаешь это?

– Ты до сих пор не ответила, почему пришла ко мне. Я не единственный кот в этом городе.

– Потому что ты меня ненавидишь. – Видя его замешательство, я пояснила: – Между нами никогда не было любви и, вероятно, никогда не будет, но ты держишь слово, и я знаю, что, если ты пообещаешь сделать это для меня, ты так и поступишь. Доверие может позволить тебе предать друга, потому что друг простит тебя. Я – нет.

Его лицо окаменело.

– Что мне это даст?

– Я окажусь у тебя в долгу. – Я позволила себе слегка улыбнуться. – Это стоит того, чтобы ты сдержал слово.

Он долго молчал, достаточно долго, чтобы я забеспокоилась, что зашла слишком далеко. Наконец он тихо сказал:

– Значит, ты доверишься мне, потому что ты мне не доверяешь?

Я сглотнула.

– Да, – ответила я.

– Будешь мне должна. Возможно, ты никогда не отплатишь мне, возможно, я не потребую. Этот долг может висеть над тобой столетиями. Может, я решу никогда не избавлять тебя. – В его голосе прозвучала странная, предупреждающая нотка, как будто он хотел, чтобы я еще раз подумала.

– Это моя проблема, не так ли? – Я приподняла голову и посмотрела ему в глаза.

Он моргнул, явно удивленный моей смелостью. Затем пожал плечами, говоря:

– Очень хорошо, – и потянулся за сундуком, пытаясь вытащить его у меня из рук.

Я продолжала удерживать сундук.

– Нет! – резко произнесла я. – Сначала обещай.

Он уставился на меня, я пристально смотрела в ответ.

– Ты знаешь правила. Ты хочешь, чтобы я была у тебя в долгу, ладно, я охотно иду на это. Но я подчиняюсь правилам. Теперь обещай.

– Если настаиваешь, – сказал он и выпрямился, расправив плечи, перед тем как заговорить речитативом: – Корнями и ветвями, листом и лозой, рябиной и дубом, ясенем и терновником я клянусь, что то, что дается мне на сохранение, останется в сохранности и будет передано только тому, кто держит мои узы. Мою кровь отдаю я в защиту задания, мое сердце —чтобы сдержать обещание, которым я связан.

В воздухе сгустился запах мяты и мускуса, когда его магия окутала нас, подавляя аромат роз.

– Нарушенные обещания – путь к вечным мукам, – сказала я, и медно-травяной запах моей собственной магии наложился на его. – Сдержанные обещания – это встреча множества наших путей.

– И такой встречей станет мое обещание.

Магия вокруг нас распалась, когда формальности были закончены, и он взял сундук с приданым. На этот раз я отпустила, пальцы заныли, расставаясь с деревом. Как сильно я хотела этого? Не знаю. Не хочу знать.

– Благодарю тебя, Тибальт, – сказала я, с колебанием произнеся запретные слова.

Благодарность налагает вассальную верность. Пока Тибальт хранит сундук, он верен мне. Невероятная грубость с моей стороны напомнить ему об этом таким образом. Не уверена, зачем я это сделала, спишем на стресс.

Он сунул сундук под мышку, сердито взглянув на меня перед тем, как отвернуться и уйти. Он снова повернулся ко мне, когда тени раздвинулись перед ним, словно занавес, и сказал:

– Наступит день расплаты, Октобер.

Затем он ступил в тень и исчез.

Дрожа, я обвила себя руками и пошла по переулку, направляясь к машине. Времени нет, надо добраться до Тенистых Холмов, а у меня нет сил. Надо хоть немного поспать. Проклятие Розы еще не начало меня калечить, но в конечном итоге это произойдет, и тогда не будет иметь значения, насколько я устала. Таким образом, время стало лимитированным.

Я остановилась рядом с машиной, оглянувшись в темноту переулка.

– Да, Тибальт, – сказала я пустому воздуху, – я знаю.