Текст книги "Три вечных слова"

Автор книги: Шарон Фристоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

Они прибыли на ранчо пополудни. Их встретил Роб Блэк, управляющий. Ларри тепло обнял его, а Кэтрин осторожно протянула Робу руку для рукопожатия. Роб проработал на ранчо ее отца не один десяток лет, и Кэтрин не знала, как он отнесся к тому, что она не приехала на похороны. Но ее волнения были напрасными, потому что Роб радушно обнял и ее. Нервное напряжение, не покидавшее Кэтрин всю дорогу, наконец спало.

Вместе с мужем гостей встречала Гвен. Увидев Кэтрин, она сердечно обняла ее и даже всплакнула от избытка чувств.

Десять минут спустя Кэтрин сидела в гостиной с бокалом в руке. Ларри настоял, чтобы она выпила шампанского по поводу своего возвращения на ранчо.

В первый ее приезд дом произвел на Кэтрин сильное впечатление, но сейчас ничего подобного она не испытывала. Само строение и обстановка были по-прежнему ухоженными, но не хватало главного – ощущения домашнего уюта. Стены украшали картины знаменитых художников, но не было личных фотографий и других предметов, способных рассказать о местных обитателях.

– Итак, Кэтрин, как ты себя чувствуешь, вернувшись… – Ларри сделал паузу, – домой, так сказать?

Его вопрос прозвучал с холодной издевкой. Кэтрин подняла на Ларри взгляд. Он стоял, элегантно облокотившись на каминную полку, и лениво крутил в руке бокал с шампанским. Выражение его глаз оставалось непроницаемым.

Откуда ни возьмись у Кэтрин возникла мысль, что этот человек привык получать то, что хочет, и неважно, какой ценой. В этот момент Ларри был похож на хищника, выслеживающего добычу. Кэтрин видела, как перекатываются под пиджаком его мускулы, и почти физически ощущала желание Ларри разорвать ее на части.

– Дом совсем не изменился, – ответила она, тщательно подбирая слова. – Но он никогда не был для меня домом в истинном понимании этого слова. И никогда не будет. Я приехала сюда не для этого, – добавила она спокойно, удивляясь собственному самообладанию.

– Ясное дело. Ты ведь приехала навестить могилу отца.

В глазах Ларри вспыхнули насмешливые огоньки, и Кэтрин внезапно обуяла ярость. С нее довольно! Он весь день он играет с ней, как кошка с мышкой! С громким стуком поставив бокал на стол, она вскочила и двинулась на Ларри. Однако здравый смысл подсказывал ей, что с ним нельзя терять хладнокровия, и Кэтрин постаралась взять себя в руки. Остановившись напротив Ларри, она с трудом разжала кисти, сами собой сложившиеся в кулаки.

– Послушай, Ларри, возможно, у тебя навалом времени, но мне некогда рассиживаться. – Кэтрин надеялась, что не выдала своих эмоций, хотя внутри у нее все клокотало. – У меня очень плотный график работы, и я должна как можно быстрее вернуться в Америку. Не могли бы мы сразу перейти к делу? – Она вопросительно уставилась на него, стараясь не замечать его привлекательности. Но рядом с Ларри ее тело отказывалось подчиняться. Это Кэтрин испугало, и ей захотелось побыстрее расстаться с Ларри. – Что именно оставил мне отец и может ли это быть предметом купли-продажи? – Кэтрин надеялась, что получила в наследство не какую-нибудь побрякушку, а нечто более существенное.

Глаза Ларри гневно сверкнули.

– Я понимаю, что ресторан имеет определенную ценность для любого города, но, согласись, это не военно-промышленное предприятие. Я уверен, что твои сотрудники в состоянии справиться и без тебя. Ты наверняка знаешь пословицу: «Мешай дело с бездельем – проживешь век с весельем». – Ларри протянул руку, приподнял лицо Кэтрин за подбородок и тихо произнес: – Нам некуда спешить, Кэтрин. Нам нужно многое наверстать. Или это тебя пугает?

Высокомерное замечание относительно ее работы лишило Кэтрин дара речи. Вот, значит, какое место он ей определил! Она осознавала, что не в состоянии тягаться с Ларри по части бизнеса, но в любом случае она не станет перед ним оправдываться в своем профессиональном выборе.

Насколько ей известно, им нечего наверстывать. Их не связывают никакие узы, если только Ларри не имел в виду Билла и Джейн. При этой мысли Кэтрин похолодела. Неужели он намерен выместить зло на ней?

– Меня ничто не пугает, тем более ты! – выпалила она.

Он приблизил к ней лицо и провел мизинцем по ее губам. В этот момент Кэтрин поняла, что солгала, потому что боялась Ларри. Боялась того, что он творил с ее телом.

– Что ж, если ты так уверена, то, думаю, не станешь возражать, – произнес он хрипло.

У Кэтрин застучало в висках, непроизвольно она подалась вперед и утонула в прозрачной бездне взгляда Ларри, не подозревая, что испытываемые ею эмоции отразились в ее глазах.

Ларри положил руку на ее талию и привлек Кэтрин к себе. Кэтрин оказалась прижатой к его широкой груди, она терялась в водовороте обрушившихся на нее ощущений, замешанных на страхе и восторге. Она не понимала, что с ней происходит, и только смотрела на Ларри широко раскрытыми изумленными глазами.

Он наклонился и приник к ее губам – нежно и просительно. Кэтрин почувствовала, что готова уступить ему и сделать все, что он ни попросит. Едва оторвавшись от ее губ, Ларри прошептал:

– Я хотел сделать это с первой минуты, как только увидел тебя сегодня. Уверен, что и ты тоже этого хотела.

– Нет, – прошептала Кэтрин, собрав в кулак остатки воли.

Не успела она прийти в себя, как Ларри снова властно завладел ее губами. К такой стремительной атаке Кэтрин не была готова. Впервые в жизни она ощутила физическое возбуждение. Те несколько поцелуев, которыми она обменялась в прошлом с Биллом, не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывала она сейчас. У Кэтрин громко стучало в висках, и она чувствовала непреодолимую потребность прижаться к крепкому, как скала, телу Ларри. После секундного замешательства ее губы ожили, и Кэтрин ответила на поцелуй с безотчетной страстью голодной женщины и обвила шею Ларри руками.

Не в состоянии ни о чем думать, Кэтрин с жадной пылкостью наслаждалась поцелуем, пробуждавшим в ней незнакомое доселе желание. Пальцы Ларри блуждали по ее телу, повергая все ее существо в трепет и томление, с которого Кэтрин прежде не знала. Она впервые поняла, что значит хотеть мужчину.

До ее слуха донесся сдержанный стон, когда Ларри наконец оторвался от ее губ. Кэтрин смотрела на него снизу вверх, ей казалось, что она пьяна, ей не хватало воздуху. Ларри осторожно снял со своей шеи ее руки, но Кэтрин не спешила отстраниться, поскольку не была уверена, что ноги ее не подведут.

Заглянув в ее затуманенные глаза, Ларри осторожно убрал с ее щеки выбившийся локон.

– Маленькая худышка Кэтрин, – произнес он тихо. – Кто мог подумать, что ты превратишься в такую сексуальную леди? И что за твоей холодной красотой скрывается настоящий вулкан страсти?

– Нет, – возразила Кэтрин, почувствовав, как к лицу прилила кровь. – Ты застал меня врасплох.

Некоторое время Ларри молча разглядывал стоявшую перед ним красивую женщину с пылающим лицом. Мы оба попались, едва не признался он, все еще переживая свои ощущения. Его глубоко поразила сила испытанных только что эмоций и безудержное желание обладать этой женщиной. Ларри уже забыл, когда в последний раз заводился так быстро и безоглядно. Он всегда гордился своей способностью контролировать всех и вся, а тут вдруг утратил власть над собой.

Эти мысли его не очень-то обрадовали. Ларри сделал глубокий вдох и пожал плечами.

– Тебе виднее, – сказал он и, избегая смотреть на обольстительную Кэтрин, сдвинул манжет рубашки, чтобы взглянуть на часы.

– Если ты не против, мне нужно кое-что обсудить с Робом. Гвен проводит тебя в твою комнату, где ты сможешь переодеться.

Его натуре претило убегать, но в данный момент Ларри был вынужден обратиться к этой мере, иначе он подверг бы себя и Кэтрин опасности – слишком уж велико было искушение овладеть ею прямо сейчас и забыться в ее объятиях.

– Переодеться? – повторила Кэтрин рассеянно, все еще пребывая в смятении. – Я не могу. У меня нет Одежды. Все мои вещи в отеле.

Нагая Кэтрин… Воображение услужливо нарисовало Ларри эту картину. Весьма несвоевременно. Но и с этим он не мог справиться. Он окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом, ничего не упустив из виду: ни босоножек на высоком каблуке, подчеркивавших длину ее стройных ног, ни мягкой крутизны бедер, ни пышной формы высокой груди, выглядывавшей в вырезе жакета.

– Худышка Кэтрин стала чуточку полнее в груди, нет?

На этот вопрос Кэтрин не собиралась отвечать и только смотрела на Ларри в безмолвном возмущении.

– Но в целом ты все та же голенастая девчонка, какой я тебя помню. Мне кажется, одежда, которую ты здесь оставила, тебе подойдет. Я зайду за тобой примерно через час. Роб приготовит лошадей, и, пока еще светло, мы съездим на кладбище.

Кэтрин открыла было рот, чтобы возразить, но Ларри уже и след простыл.

Что произошло? Куда подевалась моя холодная сдержанность? Мой деловой настрой? – глядя на закрывшуюся за Ларри дверь, спрашивала себя Кэтрин. Она судорожно вдохнула и почувствовала себя чуточку лучше. Ларри поцеловал ее. И что? Она и раньше целовалась.

Но не так и не с таким опустошительным результатом, возразил упрямый внутренний голос.

Важнее другое, подумала Кэтрин, Ларри ловко отвлек меня от цели моего приезда – от предмета наследства.

– Я был прав. Сидит идеально, – заметил Ларри, когда часом позже Кэтрин спустилась вниз.

– Ты весьма прозорлив, – буркнула она в ответ.

Кэтрин с удивлением обнаружила, что все ее вещи, оставленные на ранчо шесть лет назад, были постираны, выглажены и аккуратно развешаны в шкафу. Их было немного, поскольку Пэгги собиралась привезти тщательно подобранное приданое дочери накануне свадьбы. Кэтрин полагала, что отец выбросит все это, и была обескуражена, увидев даже свадебное платье в целлофане. То, что отец сохранил ее одежду, говорило о том, что он, вероятно, все же испытывал к ней отцовские чувства.

Ларри тоже переоделся – синие джинсы плотно облегали его стройные ноги, а рубашка, застегнутая лишь до половины, – мускулистый торс.

С выражением холодного высокомерия на лице он ждал, не шевелясь, ее приближения, как дикий зверь в засаде ждет приближения своей жертвы. Сходство с гибким, могучим хищником, готовым к решающему прыжку, было столь сильным, что у Кэтрин по спине побежали мурашки.

– Идем, Ларри. У меня нет времени. Я хочу сегодня же вернуться в Мельбурн, – сказала Кэтрин и направилась к двери.

Она услышала язвительный смешок и довольно двусмысленную фразу:

– Я всецело в твоем распоряжении.

Выйдя на крыльцо, Кэтрин увидела во дворе Роба, державшего под уздцы двух лошадей, и торопливо направилась к нему.

– Джеки, моя лошадка, ты еще жива, старушка? – Кэтрин расплылась в улыбке и прижалась лицом к атласной шкуре животного. Она поцеловала лошадь и ласково потрепала по морде. – Никогда не думала, что когда-нибудь снова увижу ее.

– Твой отец настоял, чтобы мы содержали ее в хорошей форме на тот случай, если ты вернешься, – сказал Роб.

– Спасибо, Роб, – пробормотала Кэтрин, почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы.

Ларри молча наблюдал за сентиментальной сценой. На его губах играла саркастическая усмешка. Судя по всему, для Кэтрин кобыла дороже родного отца.

Он подошел к своему жеребцу, рослому гнедому красавцу, и ловко вскочил в седло.

– Я полагал, мы спешим, – напомнил он Кэтрин, обнимавшей лошадь за шею. На секунду в его памяти всплыла другая сцена, когда эти тонкие руки обвивались вокруг его собственной шеи.

Кэтрин вскочила в седло. Вышла Гвен и подала ей букет цветов.

– Это для твоего отца.

До небольшого кладбища они доскакали менее чем за четверть часа. Энтони Дженнауэй покоился в семейном склепе. Возложив цветы, Кэтрин с грустью смотрела на замшелые камни. При мысли, что отец умирал в одиночестве, у нее защипало глаза, и слезы, столь долго копившиеся, потекли по щекам. Кэтрин так и не узнала человека, которого называла отцом. Не узнала ни его страхи, ни чаяния, ни мотивы его поступков. Она провела с ним всего лишь несколько коротких месяцев и видела в нем красивого старика, любезно подарившего ей лошадь и поощрявшего ее желание учиться верховой езде.

На ранчо отец предоставлял ей полную свободу и с большим удовольствием знакомил с соседями. Он очень гордился своими талантами, успехами на сцене и был поначалу чрезвычайно горд и своей дочерью. Он безмерно радовался ее помолвке с соседским сыном и с воодушевлением готовился к предстоящей свадьбе.

С другой стороны, он никогда не позволял Кэтрин выезжать за пределы усадеб, прилегавших к его ранчо. Три-четыре дня в неделю он непременно проводил в Мельбурне, но дочь с собой ни разу не брал. Кэтрин слышала о его любовных похождениях, но эта сторона отцовской жизни ее не интересовала. Она была слишком поглощена собственными впечатлениями от чужой страны и переживаниями первой любви. Только вернувшись домой и рассказав матери, почему не состоялась ее свадьба, Кэтрин узнала правду о браке ее родителей и поняла, что ходившие об отце слухи, вероятно, имели основания. Тогда ей открылась вся глубина порочности этого человека.

Но сейчас, стоя у его могилы, она осознала необратимость случившегося и горько сожалела, что не имела возможности встретиться с отцом в последние его дни и поговорить. Кэтрин душили слезы. Жизнь зачастую ставит человека перед выбором, и Кэтрин сделала свой выбор в пользу больной матери.

Кэтрин упала на колени.

– Прости меня, папа, – прошептала она. – Теперь ты меня понимаешь.

Она прочитала молитву за упокой его души, перекрестилась и медленно поднялась на ноги. Слезы все еще туманили ее взор, а мысли блуждали в прошлом.

Проклятье! Она плачет! Ларри с трудом выносил плачущих женщин, поскольку не знал, как себя с ними вести. Несколько раз любовницы закатывали ему слезливые сцены, когда он с ними расставался. Зрелище было не из приятных – распухшие носы, покрасневшие глаза, пятна на лице. Но Кэтрин плакала красиво. Слезы медленно стекали по ее щекам, мерцая на солнце, как жемчуг. Время от времени она вытирала их ладонью.

Не замечая пристального внимания Ларри, Кэтрин предавалась своей печали. Потом, прерывисто вздохнув, она прочитала надписи на склепе. Кроме ее отца, там покоились его отец и мать. Не слишком древняя династия, подумала Кэтрин с грустью. Первый Энтони Дженнауэй, наверное, мечтал о большем, когда купил эту землю.

Увидев, что Кэтрин готова уходить, Ларри подошел к ней.

– Похоже, – эпоха Дженнауэй на ранчо закончилась. Что с ним будет дальше? – спросила Кэтрин грустно.

– Это еще предстоит решить. Но мы не станем обсуждать раздел имущества твоего отца на его могиле. Едва ли это прилично, даже для тебя. Побереги вопросы до возвращения на ранчо. Хотя бы так прояви к отцу уважение, – произнес Ларри с нажимом.

Кэтрин вспыхнула и торопливо отвела глаза. Его замечание задело ее. По всей видимости Ларри решил, что ее беспокоит исключительно размер наследства, в то время как на самом деле Кэтрин думала и о ранчо, она с удивлением поняла, что ее волнует судьба этой земли. Но объяснять все это Ларри сейчас у нее не было ни сил, ни желания, поэтому Кэтрин предпочла пропустить несправедливый укор мимо ушей.

Крепкие руки Ларри подхватили ее и посадили в седло. Кэтрин сразу же послала кобылу вперед, словно забыла о существовании Ларри. Он отвязал жеребца и, вскочив в седло, последовал за Кэтрин, сверля взглядом ее прямую напряженную спину. Если она не расслабится, подумал он, то может свалиться. Ларри чувствовал за собой вину, осознавал, что последним выпадом перегнул палку, но ничего не мог поделать со своей неприязнью к женщине, которая не пожелала приехать на похороны родного отца, но его наследством не погнушалась.

Пришпорив гнедого красавца, Ларри поравнялся с Кэтрин.

– Прости, Кэтрин. Я понимаю, что ты расстроена.

– Со мной все в порядке, – сухо ответила она и мысленно добавила: будет в порядке, когда я избавлюсь от твоего присутствия и буду далеко от ранчо и от Австралии.

Кэтрин не понимала, что с ней происходит. Дома, в Америке, она была воплощением холодности, спокойствия и здравомыслия. Однако стоит ей оказаться на другом континенте, как ее начинают донимать эротические фантазии! В юности она с первого взгляда влюбилась в Билла, и вот сейчас, похоже, история повторяется, только на этот раз объектом ее воздыханий стал менее всего подходящий для этой роли Ларри Гэлифакс, Разница состояла в том, что теперь Кэтрин осознавала, что испытывает не любовь, а похоть.

– Меня ты не обманешь. Я вижу, что с тобой что-то не так. Расслабься, тебе не о чем волноваться. Ты устала. У тебя был длинный день. Наверное, и к смене часовых поясов ты еще не приспособилась.

Оставшуюся до дома дорогу они проделали в молчании.

Во дворе их встречал Роб. Ларри ловко спрыгнул с седла.

– Пожалуйста, Роб, позаботься о лошадях, – велел он и, подошел к Кэтрин и, обняв за талию, помог ей спешиться. – А я займусь Кэтрин, а то она совсем измотана.

– Это неправда, – запротестовала Кэтрин, но в это самое мгновение Ларри крепко прижал ее к своему мускулистому торсу и она внезапно почувствовала легкое головокружение.

Она ощущала, как вздымается и опускается его широкая грудь, вдыхала будоражащий запах мужчины и разгоряченной скачкой лошади, и все вместе это подействовало на нее настолько возбуждающе, что Кэтрин закачалась, теряя равновесие. Но Ларри не позволил ей упасть.

– Похоже, ты давно не сидела в седле. – В его глазах она увидела… участие, да, она не могла ошибиться. – Позволь мне помочь тебе.

Продолжая обнимать ее за талию, Ларри бережно повел Кэтрин в прохладу дома. Когда он отпустил ее, Кэтрин, лишенная тепла его рук, почувствовала себя осиротевшей, но очень кстати вспомнила о цели своего приезда и решительно расправила плечи.

– Полагаю, тебе надо отдохнуть, – сказал Ларри, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Нет, – решительно воспротивилась Кэтрин. – Я приехала в Австралию, потому что, по твоим словам, отец внес в завещание дополнения и кое-что мне оставил. Мы провели вместе целый день, а ты умышленно избегаешь разговора на эту тему. Нам давно пора сесть за стол и все обсудить.

В моем сочувствии она явно не нуждается, подумал Ларри. Он подошел к кабинету и галантно распахнул дверь.

– Прошу!

Кэтрин едва заметно поморщилась и вошла в кабинет. Пройдя на середину комнаты, она остановилась. Комната обдала ее холодом воспоминаний. В последний раз Кэтрин была здесь шесть лет назад. Потрясенная и убитая открывшейся ей правдой, она тогда услышала от отца горькие слова, что должна сделать так, как от нее требуют, либо забыть навсегда дорогу в этот дом.

Что ж, это было. Было и прошло. Воспоминания ее больше не пугают.

Ларри неторопливо прошел за письменный стол и по-хозяйски уселся в обитое кожей кресло. Возможно, Марк уже владеет всем этим имуществом, поэтому Ларри и ведет себя здесь, как дома, промелькнуло у Кэтрин в голове. Сохраняя самообладание, она подошла к стулу, стоявшему напротив письменного стола, и села.

– А я все гадал как долго ты сумеешь скрывать свое нетерпение, – бросил Ларри насмешливо и взглянул на наручные часы. – Почти шесть часов. Отличный результат, Кэтрин.

Она встретила его колкость холодным взглядом.

– Весьма польщена твоей оценкой… Но мне бы хотелось покончить с играми и приступить к делу.

– Разумеется. Твой отец составил завещание шесть лет назад, когда вы были в ссоре. – Ларри достал из ящика стола лист бумаги и протянул ей. – Прочти и убедись, что твое имя в нем не фигурирует вообще. Кое-что он завещал прислуге и друзьям, картины – мне, а все остальное – Марку.

Кэтрин взглянула на дату и уронила документ на стол.

– Я верю тебе. Но имеешь ли ты право быть одновременно исполнителем воли завещателя и его наследником? – спросила она хмуро.

– Закон это допускает, – коротко пояснил Ларри. – А вот это касается тебя, – добавил он и протянул Кэтрин другой документ. – За несколько дней до инсульта, послужившего причиной его смерти, Энтони составил дополнение к завещанию, которое было заверено и подписано врачом и медицинской сестрой в этой самой комнате.

Кэтрин взяла бумагу, с неудовольствием отметив, что руки ее дрожат. Раз потребовались подписи свидетелей, значит, отец оставил ей нечто существенное. У нее отлегло от сердца, но за чувством облегчения последовали укоры совести, что она была плохой дочерью.

– Ознакомься. Когда Энтони писал его, я находился рядом, – сообщил Ларри.

Кэтрин усилием воли уняла дрожь в руках и начала читать.

4

Последняя воля ее отца была изложена четко и двусмысленной трактовки не допускала. Суть сводилась к тому, что, если Кэтрин Дженнауэй по доброй воле вернется в Австралию в течение шести месяцев со дня кончины своего отца, выйдет замуж за Ларри Гэлифакса и останется в Австралии на год, то унаследует половину ранчо наравне с Марком Дженнауэйем. Если Кэтрин Дженнауэй не выполнит в назначенный срок хотя бы одно из этих условий, дополнение к завещанию теряет силу и ранчо целиком переходит в распоряжение Марка Дженнауэя.

Кэтрин расширившимися от ужаса глазами уставилась на подпись отца. Выходит, он никогда ее не любил и, даже находясь в могиле, пытался ею манипулировать! Это выходило за рамки ее разумения.

Кровь отхлынула от лица Кэтрин. Она снова перечитала документ, отказываясь верить своим глазам. Наконец Кэтрин подняла голову и устремила ошеломленный взгляд на Ларри. Он внимательно наблюдал за ней, но лицо его было непроницаемым.

– Ты понимаешь, что это такое? – прошептала Кэтрин.

– Конечно, – невозмутимо отозвался Ларри. – Я же сказал тебе: я присутствовал в момент составления этого документа.

– Как ты мог позволить ему сделать это? – пробормотала Кэтрин, качая головой. – Ты что, совсем рехнулся?

– Нет, я просто выполнял волю одинокого старика.

– Но согласно этой бумажке, я должна выйти за тебя замуж и жить в Австралии целый год, чтобы унаследовать свою долю! – воскликнула Кэтрин возмущенно.

Ларри издевательски усмехнулся.

– А разве это так трудно?

Энтони составил дополнение к завещанию вскоре после первого сердечного приступа. Ларри пошел у него на поводу, полагая, что не стоит перечить старику, если это поможет ему поправиться. К тому же врач заверил Ларри, что Энтони проживет еще добрый десяток лет, если побережет себя. Тогда Ларри подумал, что, возможно, благодаря его вмешательству отец и дочь помирятся и Энтони сто раз успеет составить новое завещание. В тот же день Ларри позвонил Кэтрин в надежде, что сумеет помирить ее с отцом.

Потом последовали другие звонки и смерть Энтони. Ларри осознал, что просчитался… Что же касается Кэтрин, то поначалу он придерживался мнения, что она заслуживает со стороны отца хотя бы каплю внимания, но в процессе общения с ней Ларри изменил к ней отношение. А уж когда она отказалась приехать на похороны отца, он стал думать о ней не иначе как о бессердечной стерве, не достойной ни цента.

Кэтрин смотрела на него не мигая.

– Я не могу выйти за тебя замуж, – сказала она. – И, естественно, не могу остаться здесь на год. Дома меня ждут важные дела.

Ларри расхохотался. Его развеселила нелепость ситуации. Делать Кэтрин предложение в его намерения не входило, и он пытался придумать, как выйти из создавшейся ситуации с наименьшими издержками. Но своим отказом Кэтрин, похоже, одержала над ним победу.

– Из-за друга? – спросил он.

– У меня нет друга, – досадливо бросила Кэтрин. – Но есть мать, бизнес, друзья, в конце концов. Это невозможно.

– Нет ничего невозможного. – Ларри встал и, обогнув стол, сел на край столешницы напротив Кэтрин.

Она вжалась в сиденье. Ларри находился слишком близко, чтобы Кэтрин чувствовала себя комфортно.

– Для тебя – может быть. Но для нас, простых смертных, это вполне распространенная ситуация.

Увидев в глазах Ларри насмешливые огоньки, Кэтрин вскочила со стула, подброшенная, словно пружиной, внезапным приливом ярости.

Черт бы его побрал! Он снова над ней издевается! Создавшееся положение представляется ему забавным!

– Может, тебе и смешно, но мне ничуть! – в сердцах выкрикнула она.

– Остынь. – Ларри схватил ее за запястья и притянул к себе. Он не сомневался, что Кэтрин хочет урвать свой кусок, и ему было интересно, как далеко заведет ее алчность. – Не принимай все всерьез. Я понимаю, что завещание твоего отца в наши дни звучит нелепо, – произнес он убежденно. – Я хочу жениться не больше, чем ты – выйти замуж.

Его пальцы жгли ее кожу огнем. На мгновение Кэтрин вспомнила жар его поцелуя и ощутила нечто сродни разочарованию, что Ларри не делает попытки вновь поцеловать ее. Господи, о чем только я думаю? Я не собираюсь выходить за него замуж! – напомнила себе Кэтрин сердито и подняла на Ларри хмурый взгляд. Его зеленые глаза пристально следили за ней. Ей почему-то стало не по себе.

– Я не могу взять в толк одно. Почему ты согласился на это? Что за прок в этом тебе? – допытывалась она.

Интуиция подсказывала ей, что с Ларри нужно быть предельно осторожной, если она хочет получить необходимые на лечение матери деньги.

– А в мой альтруизм ты не веришь? Во-первых, я не хотел пререкаться с Энтони, хотел, чтобы он был счастлив. Во-вторых, я был уверен, что он проживет еще много лет. Еще, как это ни самонадеянно, я полагал, что после моего звонка ты тотчас прилетишь в Австралию и вы помиритесь. Тогда вопрос о браке отпал бы сам собой.

Действительно, с его стороны было чрезвычайно самонадеянно рассчитывать на это, подумала Кэтрин.

– Так что же нам делать? – растерянно спросила она.

– Тебе не стоит ни о чем беспокоиться. Я хорошо умею решать неразрешимые задачи, – заявил он, и своим высокомерием снова вывел Кэтрин из себя.

– Не о чем беспокоиться?! Ты полагаешь, это может облегчить мое положение? Марк получает все, а я – ничего, и при этом не должна волноваться! – Кэтрин язвительно усмехнулась. – Возможно, это устраивает тебя, но не меня.

Глаза Ларри сердито блеснули.

– Нет, Кэтрин… – он притянул ее к себе, – это не совсем так. Я являюсь единственным исполнителем воли твоего отца и могу использовать свои полномочия по собственному усмотрению.

Кэтрин насторожилась, уловив в его голосе заигрывающие нотки.

– Уверен, мы сможем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих.

Ее пронзительно голубые глаза с надеждой взирали на него.

– Как?

– Для начала… – Ларри сделал паузу и взял Кэтрин за плечи. – Мы с тобой могли бы попытаться стать хотя бы друзьями. – Его взгляд скользнул по ее лицу. – Давай попытаемся в память о твоем отце, если ты задержишься в Австралии еще на неделю.

Неделя… В любом случае семь дней меньше, чем год, рассудила Кэтрин и приободрилась: еще не все потеряно!

– Отец должен был знать, что его идея в принципе абсурдна, потому что по-настоящему богатый человек, подобный тебе, с обширными деловыми связями по всему свету не может торчать безвылазно на ранчо.

Ларри хмыкнул.

– Твой отец был упрям, как осел. Сомневаюсь, что он вообще задумывался о моем или о твоем удобстве.

– О да, это ты верно подметил!

– Но теперь это уже не имеет значения. – Ларри обнял ее за плечи и подвел к кожаному дивану. – Присядь. Я попрошу Гвен принести кофе, и мы продолжим разговор.

Кэтрин допила кофе и поставила чашку на столик. Ларри сидел рядом с ней, и, если судить по его непринужденной позе, можно было подумать, что ему ни до чего нет дела. Впрочем, так оно и было на самом деле. Это Кэтрин волновалась и переживала из-за наследства, потому что отчаянно нуждалась в деньгах.

– Итак, что ты предлагаешь? – спросила она нетерпеливо.

– А что ты хочешь? – поинтересовался в свою очередь Ларри. Его взгляд, блуждая по лицу Кэтрин, на минуту застыл на губах, затем встретился с ее взглядом. – Но прежде, чем ты ответишь, позволь мне привести кое-какие факты. Ранчо оценено в пять миллионов американских долларов, не слишком дорого по общепринятым меркам. Доходов, которые оно приносит, едва хватает на то, чтобы содержать прислугу и покрывать текущие расходы. Это скорее образ жизни, чем средство существования. – Ларри встал и, отойдя на несколько шагов, повернулся к Кэтрин. – Так что сама решай, – произнес он тихо, внимательно глядя ей в лицо. – Если хочешь остаться здесь на год, я женюсь на тебе.

Что я несу?! – ужаснулся Ларри. Я не собирался говорить ничего подобного!

Неосторожно брошенная фраза «я женюсь на тебе» испугала Кэтрин, и она беспомощно уставилась на Ларри, чувствуя, как ее лицо заливает горячая краска.

– Я едва ли могу отказаться от своих обязательств, если не хочу прослыть мошенником иди того хуже, ведь, если ты не выполнишь поставленные твоим отцом условия, ранчо унаследует мой отчим. Но, полагаю, что мы с тобой могли бы достичь более простого финансового решения.

Кэтрин ощутила неприятный холодок. Ларри, несомненно, хороший бизнесмен и прозорливый делец. Ей потребуется все тщательно взвесить, прежде чем она примет окончательное решение. Кэтрин сглотнула образовавшийся в горле комок и сказала твердо:

– Мне не нужно ранчо. Я не хочу здесь оставаться. – Она не умела лгать и по этой причине не смогла добавить «мне не нужен ты», потому что, глядя на Ларри, она понимала, что это было бы неправдой. Она его хотела, во всяком случае, физически. – Но… – Кэтрин помолчала, собираясь с духом, – мне очень нужны деньги.

Ларри помрачнел. Хотя ничего другого он и не ожидал, он все же был несколько разочарован услышанным.

– Сколько? Попробую угадать… половину стоимости недвижимости?

– Нет, – поспешно возразила Кэтрин, – совсем нет. Я думаю, что… – И она назвала сумму, которая, по ее предположениям, должна была покрыть трехгодичный курс лечения матери.

– В год, как я понимаю?

Ларри не собирался выполнять свою часть обязательства и жениться на богатой наследнице, но признавал право Кэтрин на ее долю состояния. Однако если она полагала, что будет получать названную ею сумму в месяц, то она жестоко ошиблась.

– Или в месяц? – уточнил он.

– Господи, нет же! Ты выплачиваешь мне эту сумму сразу, и я навсегда исчезаю из твоей жизни. Обещаю.

– Ты шутишь. – Ларри недоверчиво прищурился. – Ты не можешь говорить это всерьез.

Сумма, по меркам Ларри, была незначительной. Да он за месяц тратил больше! Что за игру затеяла Кэтрин?

Кэтрин же подумала, что Ларри удивлен ее непомерными аппетитами, и решила немного уступить.

– Ладно, можно на треть меньше.

Она надеялась, что этой суммы хватит на два года, а за это время ее бизнес наберет силу, финансовые проблемы рассосутся, и ей станет по карману оплачивать лечение матери.

– На треть меньше? – повторил Ларри, не веря своим ушам. – Я, наверное, неправильно тебя понял.

– Тогда половину, – предложила испуганная Кэтрин. Этого ей хватит, чтобы оплатить лечение матери за год, а дальше она как-нибудь выкрутится. Главное – продержаться первый год. – Но деньги нужны мне сейчас.