Текст книги "Наследник имения Редклиф. Том первый"

Автор книги: Шарлотта Мэри Йондж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА IX

Что-жъ было съ Лорой во все это время? Вокругъ нея разговаривали, смѣялись, но она ничего не слыхала. Ея мысли, чувства – все было поглощено сознаніемъ настоящаго счастія. Филиппъ любилъ ее, она для него дороже всѣхъ на свѣтѣ – чего-жъ ей больше? Съ дѣтства привыкла она считать его своимъ первымъ другомъ и наставникомъ. Будучи дѣвочкой, она гордилась предпочтеніемъ, оказываемымъ ей передъ прочей семьей. Теперь ей уже 18 лѣть, но она по прежнему была чиста и невинна, какъ ребенокъ. Романическая сторона жизни осталась совершенно ей неизвѣстна; она во всемъ вполнѣ полагалась на мнѣніе Филиппа; въ ея глазахъ онъ былъ непогрѣшимъ. Самая таинственность ихъ отношеній не путала Лору, она вѣрила, что такъ должно быть, потому что онъ этого желаетъ. Мать никогда не была повѣренной ея дѣтскихъ впечатлѣній; болѣзнь Чарльза не давала возможности мистриссъ Эдмонстонъ смотрѣть за нравственностію и развитіемъ дочерей. У тѣхъ поневолѣ жизнь складывалась иначе, чьмъ у дѣвушекъ, неизмѣнно руководимыхъ материнской рукой. Онѣ совсѣмъ отвыкли дѣлиться съ нею своими радостями и горемъ. Лора была отъ природы чрезвычайно скрытна и повѣряла свои мысли только одному Филиппу. Она вообще не знала жизни, ей и въ голову не приходила мысль, что она обязана передать матери содержаніе своего послѣдняго разговора съ кузеномъ; напротивъ, она не давала даже себѣ труда обдумывать вопроса: прилично это или нѣтъ; ей казалось, что дѣйствія Филиппа не подлежатъ людской критикѣ и, что если онъ предложилъ какого-бы то ни было рода планъ – она должна смѣло исполнить его.

Вернувшись домой, Лора убѣжала къ себѣ въ комнату, растворила окно и, усѣвшись на немъ, предалась сладкой мечтѣ о своемъ счастіи.

Черезъ нѣсколько времени дверь тихо отворилась и Эмми едва слышными шагами подкралась къ сестрѣ, держа въ рукахъ три розы различныхъ цвѣтовъ.

– Какъ, Лора? поскликнула она. – Ты еще не начинала одѣваться?

– А развѣ пора? спросила та, встрепенувшись.

– Какъ прикажешь тебѣ отвѣтить? Ежели на моемъ языкѣ цвѣтовъ, какъ Филиппъ его называетъ, такъ я имѣю честь доложить, что у насъ billes de nuit уже свернули свои колокольчики, а tigridias опустили лисгочки. Значитъ, не рано. Гдѣ ты витаешь, въ волшебномъ мірѣ, вѣрно?

– Папа вернулся домой?

– Давно, и Гэй также. Гдѣ-жъ ты сидѣла, если не слышала, какъ онъ и Эвелина пѣли вмѣстѣ ирландскія пѣсни?

– Мнѣ было видѣніе, – сказала Лора, вскакивая съ окна и смѣясь какимъ-то неестественнымъ смѣхомъ. – Эмми начала помогать ей одѣваться и, взглянувъ пристально на сестру, спросила:– Лора, не случилось ли чего съ тобою?

– А что-жъ могло со мной случиться!

– Я почемъ знаю, можетъ быть, ты въ самомъ дѣлѣ видѣла какого-нибудь духа. Душа моя, скажи правду, не утомилась ли ты? Что ты чувствуешь?

– Право ничего. Я думала объ одномъ нашемъ разговорѣ съ Филиппомъ.

– Только-то! замѣтила Эмми и замолчала, не имѣя привычки вмѣшиваться въ отношенія сестры и кузена. Лора успокоилась и, спускаясь внизъ, мысленно рѣшилась строго слѣдить за собою въ отношеніяхъ своихъ къ Гэю. Хотя она вначалѣ была убѣждена, что съ этой стороны она застрахована, но слова Филиппа, что слишкомъ тѣсное сближеніе съ Гэемъ можетъ быть для нея опасно, не выходили у нея изъ головы.

Гэй, между-тѣмъ, былъ разсѣянъ по уши предстоящимъ полковымъ праздникомъ въ Броадстонѣ, тѣмъ болѣе, что онъ вздумалъ везти Чарльза на смотръ. Эта блестящая мысль пришла ему въ голову въ то время, когда онъ вмѣстѣ съ Морицомъ де-Курси осматривалъ помѣщеніе въ палаткѣ, гдѣ назначался завтракъ. Бѣдный Чарльзъ съ давнихъ поръ не пользовался никакимъ развлеченіемъ внѣ дома; сколько ни пробовали его вывозить, всѣ поѣздки дѣлали столько вреда его здоровью, что мать разъ навсегда отказалась отъ попытокъ такого рода. Но Гэй съ такимъ жаромъ доказывалъ возможность свозить его въ Броадстонъ, а Чарльзъ пришелъ въ такой восторгъ отъ его плана, что мистриссъ Эдмонстонъ, волей или неволей, принуждена была согласиться. Ее пугала мысль привезти больнаго въ шумную толпу. Она твердила, что боится повторенія исторіи съ цвѣточной выставкой, гдѣ они потеряли сначала мистера Эдмонстона, затѣмъ свою коляску, и, наконецъ, Эмми съ Шарлоттою. Всѣ они отрашно перепугались, а Чарльзъ пролежалъ три дня въ постели отъ утомленія. Но ей не дали и говорить.

– Теперь Чарльзъ гораздо крѣпче, – твердилъ Гэй. – Я буду его вести подъ руку; самъ схожу за экипажемъ; Филиппъ съ Морицомъ не отойдутъ отъ него ни на шагъ. Если Чарльзъ устанетъ, я его самъ свезу домой, и онъ никому помѣхой не будетъ.

– Кромѣ васъ, – замѣтила добрая мистриссъ Эдмонстонъ.

– Не безпокойтесь. Мнѣ будетъ очень весело. Вы только положитесь на меня, – говорилъ онъ, съ нѣжностью заглядывая ей въ лицо:– вѣдь вы знаете, Чарльзу очень удобно входить и выходить изъ нашего низенькаго фаэтона.

– Я это дѣлаю такъ же покойно, какъ будто перехожу изъ комнаты въ комнату, – прибавилъ больной.

– Править понни буду я самъ, а Уильямъ поѣдетъ рядомъ съ нами верхомъ, чтобы въ случаѣ нужды держать нашу лошадь подъ уздцы. Палатка около самой дороги, тамъ Чарльзъ можетъ спросить себѣ позавтракать, когда устанетъ глядѣть на смотръ. Я нарочно вымѣрилъ шагами разстояніе, отдѣляющее палатку отъ дороги. Это не дальше, какъ отъ нашихъ садовыхъ воротъ до вишень.

– Ну, это для меня пусгяки! сказалъ Чарльзъ.

– Уильямъ будетъ все время сторожить нашъ экипажъ и подастъ его, когда вы захотите. Не мѣшая никому, мы себѣ преспокойно уѣдемъ домой.

– А какъ же полковой обѣдъ-то? спросила мистриссъ Эдмонстонъ-.– вѣдь вы приглашены въ немъ участвовать.

– О! этотъ обѣдъ тоска, – возразилъ Чарльзъ. – Онъ, я думаю, самъ будетъ радъ, если избавится отъ него.

– Еще бы! воскликнулъ Гэй. – въ тысячу разъ лучше спокойно пообѣдать дома.

Мистриссъ Эдмонстонъ молчала; она вполнѣ довѣряла Гэю, но совѣстилась одного, что больной сынъ ея можетъ обременить услужливаго молодаго человѣка. Она передала все это мужу, который, какъ извѣстію, не имѣлъ своего мнѣнія. Тотъ успокоилъ ее тѣмъ, что отказать Гэю и Чарльзу было бы во сто разъ хуже. Это значило бы испортить для нихъ весь день. Лора съ своей стороны радовалась, что Гэю теперь положительно было не до нея.

Въ среду вечеромъ вопросъ о погодѣ свелъ всѣхъ съ ума, только Лора съ матерью оставались спокойны. Дѣло возникло важное, небо грозило дождемъ. Облака, барометръ, полетъ ласточекъ, красивыя полосы на горизонтѣ, кругъ около мѣсяца – все обсуждалось, разсматривалось. Спору и крикамъ не было конца. Наконецъ Гэй громко расхохотался и извинился передъ мистриссъ Эдмонстонъ въ томъ, что они ей надоѣли.

– Будь, что будетъ, но я сегодня ни слова больше не произнесу о погодѣ, – сказалъ онъ: – я и то цѣлый день не могъ приняться ни за что: такъ все изъ рукъ и валится. – Не сегодня только, а скорѣе цѣлую недѣлю не было ему времени серьезно заниматься. Съ тѣхъ поръ, какъ лэди Эвелина пріѣхала гостить въ Гольуэль, конца удовольствіямъ не было. Прогулки по горамъ, пикники, танцы, на которые иногда приглашались и миссъ Гарперъ, все это ежедневно смѣнялось одно другимъ. Эмми, Эвелина и Гэй прыгали цѣлый день; фортепіано служило имъ только для полекъ и вальсовъ, а иногда раздавались на немъ звуки джига (jig) ирландскаго танца, который былъ въ глазахъ мистера Эдмонстона совершенствомъ. Все утро до обѣда проходило въ прогулкахъ, катаніи, пѣніи или планахъ о какомъ-нибудь удовольствіи для вечера. Лора не участвовала съ нѣкоторыхъ поръ ни въ чемъ, и Эмми чувствовала маленькое угрызеніе совѣсти, сознавая, что сестра далеко прилежнѣе и серьезнѣе ея. Эвелина говорила тоже самое; но она гостила у нихъ и потому считала себя вправѣ полѣниться. Мистеръ Лазсель не разъ намекалъ Гэю, когда тотъ жаловался, что не успѣваетъ работать столько, сколько бы нужно было.

– Странно предполагать, – говорилъ смѣясь его наставникъ:– чтобы вы успѣвали сдѣлать что-нибудь дѣльное, когда у васъ цѣлое лѣто проходитъ въ балахъ, да развлеченіяхъ. Такъ не готовятся къ Оксфорду.

Утромъ, въ четвергъ, погода была великолѣпная; ночью гроза освѣжила воздухъ и на небѣ не было ни одного облачка. Въ большую карету усѣлись: мистеръ и мистриссъ Эдмонстонъ, лэди Эвелина, Лора съ Эмми и Шарлоттою. Гэй осторожно усадилъ Чарльза въ низенькій фаэтонъ, уложивъ напередъ все необходимое для больнаго. Онъ съ торжествомъ хлопнулъ бичемъ и, сіяя весь отъ радости и счастія, покатилъ по дорогѣ въ Броадстонъ. Все шло отлично. Чарльзъ радовался, какъ дитя. Дорога пестрая, шумная толпа людей – все казалось новостью для бѣднаго больнаго, вѣчно замкнутаго въ четырехъ стѣнахъ. Въ фаэтонѣ раздавались безпрестанно шутки и смѣхъ. Мать то и дѣло выглядывала изъ кареты и каждый разъ встрѣчала оживленное лицо своего баловня-сына, который сидѣлъ прямо, и, повидимому, вовсе не ощущалъ утомленія отъ дороги. Какъ счастливъ былъ Чарльзъ въ это утро! Онъ съ улыбкой раскланивался съ знакомыми, острилъ и смѣялся съ докторомъ Мэйрнъ; трунилъ надъ Филиппомъ, перекидывался взглядами съ матерью и сестрами, хохоталъ надъ гримасами, которыя выдѣлывалъ Гэй, слушая своего врага-трубача. Онъ совершенно ожилъ, началъ ходить по залѣ (чего давно не дѣлалъ), взбирался по лѣстницѣ, самъ того не замѣчая; просидѣлъ за столомъ впродолженіе всего завтрака; разговаривалъ со всѣми и тогда только почувствовалъ слѣдствіе неумѣреннаго напряженія силъ, когда они собрались домой обѣдать и готовиться къ балу. Гэй уложилъ, а не посадилъ его въ экипажъ, бережно привезъ домой, на рукахъ внесъ его по лѣстницѣ и положилъ на диванъ въ любимой комнатѣ – уборной Гольуэля. Чарльзъ не могъ пошевелиться отъ усталости. Мать заранѣе была увѣрена, что поѣздка добромъ не кончится; но, видя, что больной, вообще, чувствуетъ себя хорошо, она нашла нужнымъ дать ему время успокоиться, оставила его одного, а сама съ дѣтьми и съ лэди Эвелиной сѣла за столъ. Мужъ ея, по просьбѣ полковыхъ офицеровъ, остался обѣдать въ Броадстонѣ. Послѣ обѣда, дамы пошли мѣнять туалетъ къ вечеру. Эмми опоздала немного; карета стояла уже у крыльца, когда она вошла въ гостиную. Лора и Эвелина связывали себѣ букеты, а Гэй, усѣвшись за рояль, наигрывалъ не кузнеца-музыканта по обыкновенію, а какую-то арію. – Готова ли мама? спросила Лора.

– Почти, – отвѣчала Эмми: – но мнѣ жаль, что она ѣдетъ. Ей очень тяжело оставлять Чарльза.

– Надѣюсь, что она не ради меня собирается на балъ? замѣтила Эвелина.

– О нѣтъ! возразила Лора. – Она должна ѣхать. Папа будетъ очень безпокоиться, если она останется дома. При томъ же Чэрльзъ хорошо себя чувствуетъ.

– Да она не боится за него, – сказала Эмми. – Но вѣдь вы знаете, какъ она мнительна на счетъ брата. У него такое волненіе въ крови, что онъ заснуть не можетъ.

– Намъ нужно какъ можно раньше вернуться домой, Эва, – замѣтила Лора, вспомнивъ, какъ она задержала всю семью на послѣднемъ балѣ, своей кадрилью съ Гэемъ.

– Нельзя ли мнѣ помочь чѣмъ-нибудь Чарльзу? спросилъ Гэй, переставъ играть. – Я не собираюсь на балъ.

– На балъ не собираетесь? воскликнули въ недоумѣніи всѣ три молодыя дѣвушки.

– Онъ шутитъ! возразила Эвелина. – Однако, нѣтъ! продолжала она, подходя къ нему ближе. – Онъ еще не одѣтъ! Ну, это ни на что не похоже! Вѣдь мы, по вашей милости, опоздаемъ! Смотрите, я натравлю на васъ Морица!

– Право, я не шучу! улыбаясь отвѣчалъ Гэй.

– Вы должны ѣхать. Это будетъ неприлично съ вашей стороны! серьезно сказала Лора.

– Что, вы устали? больны? нриставала Эмми.

– Благодарю, я совсѣмъ здоровъ, а ѣхать все-таки не поѣду.

Лора вдругъ вспомнила, что ей вовсе не слѣдовало бы настаивать, чтобы онъ ѣхалъ, и она предоставила сестрѣ убѣждать упрямца.

– И мана и Чарльзъ будутъ очень недовольны, если вы ради брата останетесь дома, сказала Эмми.

– Я вовсе не ради его остаюсь, Эмми, увѣряю васъ. Я совсѣмъ не собирался на балъ! Я пришелъ къ убѣжденію, что мнѣ ѣхать не слѣдуетъ.

– А – а! вы вѣрно считаете балы – вредными вообще?

– Совсѣмъ нѣтъ, но они не годятся для такой пустой головы, какъ моя. Я по милости ихъ совсѣмъ одурѣлъ эту недѣлю и учиться попрежнему не могу.

– Если вы считаете своимъ долгомъ отказаться отъ удовольствія, дѣлать нечего, – грустно проговорила Эмми. – Но мнѣ очень жаль!…

– Благодарю васъ за сожалѣніе! замѣтилъ Гэй, – думая, что Эмми чувствуетъ къ нему простое состраданіе (а между тѣмъ молодая дѣвушка горевала лично о себѣ). – Мнѣ это принесетъ большую пользу. Я завтра преспокойно займусь греческимъ языкомъ, и вы мнѣ разскажете о балѣ.

– А какъ вамъ хотѣлось потанцовать! сказала Эмми. – Однако, что же я васъ соблазняю, вы вѣрно ужъ рѣшились остаться.

– Нѣтъ, онъ вѣрно хочетъ, чтобы мы его упрашивали, Эмми, – съ негодованіемъ возразила Эвелина. – Ахъ, какой несносный! Слушайте, сэръ Гэй, если мы, по милости вашей, опоздаемъ, не дерзайте и подходить ангажировать меня.

– Я все это время буду танцовать кадриль съ Андромахой, смѣясь сказалъ Гэй.

– Да полноте, не говорите вздору! Ступайте сейчасъ одѣваться. Какъ это у васъ достаетъ духу стоять здѣсь, когда карета у крыльца.

– Я буду имѣть честь посадить всѣхъ васъ въ карету, когда вы будете готовы, почтительно разкланявшись, произнесъ Гэй,

– Лора, Эмми, слышите! неужели онъ правду говоритъ! въ отчаяніи восклицала лэди Эвелина.

– Кажется, онъ не шутитъ! замѣтила грустя Эмми. Эвелина упала на диванъ, дѣлая видъ, что ей дурно.

– О! о! стонала она:– уведите его. Я не могу видѣть! Я умираю! Всѣ мои хлопоты пропади даромъ.

– Очень жаль! смѣясь возразилъ Гэй.

– Что-жъ сказать Морицу? спросила она, вскакивая съ дивана.

– Передайте ему, что его первый трубачъ такъ меня разстроилъ, что могли бы быть грустныя послѣдствія, если бы я пріѣхалъ сегодня на балъ.

– Дѣти, я васъ, кажется, очень задержала, – сказала мистриссъ Эдмонстонъ, входя въ комнату. – Но видно вамъ не было скучно, я не слыхала: «Кузнеца-музыканта».

– Папа вѣрно тревожится, что мы не ѣдемъ.

– Мама! Гэй не хочетъ ѣхать съ нами! вскриіала Эмми.

– Гэй?… Что это значитъ?

– Ничего, увѣряю васъ. Просто не хочется.

– Нѣтъ, это невозможно. Вы должны непремѣнно ѣхать.

– Неужели? Пожалуйста, не заставляйте меня ѣхать, мистриссъ Эдмонстонъ, – умолялъ ее Гэй.

– Эмми, который часъ? половина одиннадцатаго! Боже мой! мы папа рѣшительно напугаемъ! сколько вамъ нужно времени, чтобы одѣться, Гэй?

– Не менѣе часу, съ улыбкой сказалъ онъ.

– Пустяки! Жаль, что поздно. Я настояла бы, чтобы вы ѣхали. Теперь ужъ дѣлать нечего, нельзя же моего мужа заставлять дожидаться такъ долго. Лора! Лора! Ну, что мнѣ дѣлать?

– Позвольте мнѣ пойдти къ Чарльзу. Я почитаю ему вслухъ и, можетъ быть, онъ заснетъ, – сказалъ Гэй.

– Спасибо вамъ, только не разговаривайте съ нимъ, онъ опять придетъ въ волненіе. Почитайте ему, если хотите. Но каково мнѣ-то будетъ разсказывать тѣмъ, кто о васъ спроситъ, что я оставила васъ сидѣлкой у больнаго сына!

– Я совсѣмъ не ради его остаюсь, – возразилъ Гэй. – Я вижу, что я очень глупъ, вотъ почему и не ѣду.

– Отлично, сэръ Гэй, очень рада, что вы, наконецъ, сказали правду, – воскликнула Эвелина, спускаясь съ ступени крыльца, чтобы сѣсть въ экипажъ.

– А что-жъ? я самъ это хорошо знаю, – продолжалъ онъ, усаживая ее въ карету. – Прощайте, лэди Эвелина! приберегите для меня кадриль, когда я буду умнѣе.

Гэй усадилъ всѣхъ дамъ въ карету, хлопнуя дверцою и исчезъ. Мистриссъ Эдмонстонъ не выдержала. Опрокинувшись на спинку кареты, она въ отчаяніи вскричала:

– Нѣтъ! это ужъ слишкомъ.

– Какъ будетъ всѣмъ досадно! замѣтила Лора.

– А намъ-то какъ неловко! прибавила Эмми.

– Я отрекаюсь отъ него, – объявила Эвелина. – Онъ обманулъ всѣ мои ожиданія!

– Если бы не папа, я была бы въ состояніи вернуться и заставить его ѣхать, – восклицала бѣдная мистриссъ Эдмонстонъ. – Вѣдь изъ этого цѣлая исторія выйдетъ. Зачѣмъ я согласилась!

– Впрочемъ, ему не надо вбивать въ голову, что имъ въ обществѣ такъ дорожатъ, – сказала Лора, – Желала бы я знать, что за причина такой фантазіи. Я не повѣрю, будто свѣтскія развлеченія мѣшаютъ ему заниматься.

– Ужъ если онъ мало занимаетси, – вскричала Эвелина:– то что-жъ сказать о всѣхъ насъ? Намъ, значигъ, слѣдуетъ запереться и уткнуть носъ въ книги.

– Видно, что такъ, – сказала Эмми. – Для меня, по крайней мѣрѣ, весь вечеръ испорченъ, меня будетъ все совѣсть мучить, зачѣмъ я пріѣхала.

– Мнѣ очень досадно за него, – замѣтила мать:– хоть я и сознаюсь, что онъ принесъ огромную жертву.

– Сколько плановъ мы строили, говоря о сегодняшнемъ балѣ, – жалобнымъ тономъ продолжала Эмми:– и теперь все рушилось. Да, эта жертва дорого ему стоитъ, я увѣрена.

– Если бы онъ не былъ еще мальчикъ, я бы подозрѣвала, что тутъ кроется ссора влюбленныхъ, – замѣтила Эвелина. – Не смотря на это, я считаю, что во всемъ Лора виновата. На нашемъ балѣ она танцовала съ нимъ всего одинъ разъ, а дома, всю эту недѣлю не отходила отъ рояля, какъ бы желая затмить своей игрой игру Гэя.

Лора вспыхнула и рада была, что никто этого не видитъ. Матери ея вообще не нравились намеки Эвелины.

– Хорошо, если бы все это осталось между нами, – сказала она:– а то я боюсь, найдутся люди, которые перетолкуютъ выходки Гэя ио своему.

– Я рада, что хоть Чарльзъ тутъ, но крайней мѣрѣ, въ выгодѣ, – добавила Эмми.

– Только бы они тамъ не слишкомъ много разговаривали, – замѣтила мать. – Чарльза ничѣмъ не удержишь, опять взволнуется и не будетъ спать ночью.

Бѣдная мистриссъ Эдмонстонъ! каково ей было выдержать спокойно взрывъ негодованія мужа, когда она пріѣхала на балъ.

– Отчего Гэя нѣтъ съ вами? спросилъ онъ съ изумленіемъ.

– Онъ объявилъ намъ, что ему нельзя быть ceгодня на балѣ, – отвѣчала мистриссъ Эдмонстонъ:– а причины не объяснилъ.

– Это ни на что не похоже! съ едва сдерживаемымъ негодованіемъ заговорилъ ея мужъ:– ОФицеры и безъ того обижены, что онъ не остался обѣдать, а тутъ онъ вотъ еще что выкинулъ. Давай мнѣ 50 ф., я бы не согласился его оставить дома. Зачѣмъ ты не настояла? Это все твой баловникъ Чарльзъ виноватъ. Ты бы могла хоть до полуночи подождать, а все-таки привезти его съ собою.

Мистеръ Эдмонстонъ наговорилъ ей еще много непріятнаго; какъ человѣкъ вспыльчивый, онъ иногда забывался, но кроткая жена спокойно выслушала всю его нотацію, и какъ ей ни трудно было, но она вошла въ гостиную съ улыбкою на губахъ. Передъ прочими гостями, а главное передъ хозяйкой бала, полковницей Дэнъ, она извинилась тѣмъ, что Гэй очень устаетъ отъ частыхъ баловъ; тѣ удовольствовались ея отвѣтомъ, но Морицъ пришелъ въ ярость отъ невниманія къ нимъ Гэя, а Филиппъ, услыхавъ, что Гэю не хотѣлось пріѣхать, не сдѣлалъ ни одного замѣчанія.

Лора тревожно слѣдила за нимъ. Они не встрѣчались послѣ послѣдняго разговора, и молодая дѣвушка съ безотчетной гордостью любовалась на странную, благородную фигуру Филиппа, какъ бы сознавая, что онъ принадлежитъ теперь ей. Но между тѣмъ прежнее спокойное чувсгво дружбы къ нему замѣнилось волненіемъ. Звукъ его голоса заставлялъ какъ-то особенно биться ея сердце, отъ одного взгляда его она вздрагивала и дотого была взволнована, что обрадовалась, когда Морицъ пришелъ пригласить ее на первую кадриль. Филиппъ заранѣе подошелъ къ лэди Эвелинѣ для того именно, чтобъ не обратить вниманія другихъ на излишнюю его поспѣшность танцовать съ кузиной. Притомъ ему хотѣлось доказать Лорѣ, что онъ не имѣетъ никакой особенной антипатіи къ ирландской барышнѣ. Эвелина была въ восторгѣ отъ своего кавалера и дала себѣ слово вести себя, какъ слѣдуетъ.

Первый танецъ была полька, говорить много ей нельзя было, можетъ быть, и къ лучшему. Но въ промежуткахъ между турами польки, она не преминула восхититься маневрами, завтракомъ, говоря о Чарльзѣ, она не острила и вообще держала себя очень прилично. Филиппъ благосклонно съ ней любезничалъ.

– Не могу удержаться, чтобы не осудить вашего кузена, – сказала Эвелина, дѣлаясь все смѣлѣе и смѣлѣе. – Что это за чудакъ, вѣчно выкинетъ какой-нибудь ожиданный фарсъ!

– Да, онъ намъ удружилъ сегодня, – замѣтилъ Филиппъ.

– Его отказъ поразилъ насъ, какъ громомъ. Я до послѣдней минуты думала, что онъ шутитъ; зная его любовь къ танцамъ, мнѣ въ голову не могло придти, чтобы онъ въ самую минуту отъѣзда, ни съ того, ни съ сего вдругъ отказался бы отъ бала.

– Онъ, кажется, любитъ дѣлать сюрпризы другимъ?

– Я такъ и Лорѣ говорила, зачѣмъ она его поддразнивала, – смѣясь продолжала болтливая лэди. – Въ послѣднее время она вѣчно сидѣла съ книгами и отдалилась отъ насъ. Я убѣждена, что она задѣла его самолюбіе. Вотъ и причина, почему онъ остался дома. Не правда ли, капитанъ Морвиль?

Тотъ мысленно давно съ ней согласился, но промолчалъ.

– Какая сегодня Лора хорошенькая, – тарантила лэди Эвелина. Она просто царица бала. (Эвелина замѣтила, что Филиппъ доволенъ, и продолжала). По моему, она сегодня еще лучше одѣта, чѣмъ была у насъ. Эти венеціанскія булавки на головѣ идуть очень къ ея строгому типу. Она рѣшительно красивѣе всѣхъ; къ тому же и держитъ себя превосходно.

– Это правда! коротко отвѣчалъ Филиппъ.

– Посмотрите, съ какой гордостью Морицъ ведеть ее подъ руку. Бѣдный! Вѣдь онъ до зарѣзу влюбленъ въ нее.

– Это и замѣтно по его меланхолической физіономіи.

Эвелина громко разсмѣялась.

– А – а, такъ по вашему, влюбленные должны быть непремѣнно грустны? сказала она. Это мы будемъ знать. Но я шучу, гдѣ-жъ Морицу жениться на Лорѣ, они далеко не пара. Онъ, я думаю, даже коротко Лоры и не знаетъ.

Филиппъ сдѣлалъ съ своей дамой два тура по залѣ прежде нежели посадилъ ее на мѣсто, по окончаніи польки. Эвелина таяла отъ счастія.

Затѣмъ началась кадриль, и Филиппъ ангажировалъ Лору; во время перехода черезъ залу онъ тихо спросилъ ее.

– Лора, не слишкомъ ли ты ужъ постаралась?

– Я тутъ не причемъ, отвѣчала она, вся вспыхнувъ.

– А отчего жъ онъ вздумалъ выкинуть эту штуку?

– Да вѣдь онъ самъ не разъ говорилъ, что чувствуетъ, какъ вредно на него дѣйствуетъ разсѣянная жизнь. Ну вотъ, онъ и началъ себя перевоспитывать.

– Какъ глупо, неестественно, невѣроятно! Это повтореніе исторіи съ лошадью. Это просто прихоть, капризъ. Я убѣжденъ, что перемѣна твоего обращенія съ нимъ, безсознательная съ твоей стороны, конечно, что это перемѣна единственная причина его выходки. Къ чему это онъ возился съ Чарльзомъ, а васъ всѣхъ оставилъ на рукахъ дяди, среди давки и толпы.

– Да, намъ онъ былъ вовсе не такъ нуженъ, какъ Чарльзу.

– Все это подтверждаетъ истину моихъ предостереженій. Дѣйствуй Бога ради такъ, чтобы не оскорблять его самолюбія и не вызывать его на борьбу. Если твоя внезапная холодность задѣла его такъ много, значитъ, я не ошибся, я предостерегъ тебя во время, послѣ было бы уже поздно.

– Боже мой! если бы я все это знала!

– Да, ты дѣйствовала чистосердечно, а другіе это подмѣтили, то есть другая, хотѣлъ я сказать.

– Вѣрно тебѣ Эвелина что нибудь наболтала. Право, я ничѣмъ не измѣнила своего поведенія въ отношеніи къ нему; я сидѣла больше на верху, вотъ и все; да сегодня, не очень настаивала, чтобы онъ ѣхалъ на балъ, а больше я ничего не сдѣлала.

– Вотъ тутъ-то и кроется вся суть. Онъ ждалъ, чтобы ты его упрашивала, и ты отлично поступила, что не польстила его самолюбію.

– Въ самомъ дѣлѣ? Я вовсе объ этомъ и не думала.

– Женскій инстинктъ лучшій руководителъ, Лора. Вы женщины дѣйствуете часто безошибочно, сами не сознавая почему. Однако пойдемъ, нужно играть свою роль въ комедіи сегодняшняго праздника.

Въ этотъ вечеръ Лора противъ воли увѣряла себя, что Гэй въ нее влюбленъ, и, подумавъ нѣсколько, сказала Филиппу. – Что ты скажешь на счетъ предполагаемой поѣздки въ Ирландію папа со мной?

– Ты собираешься въ Ирландію? спросилъ онъ съ удивленіемъ.

– Да. Съ тѣхъ поръ, какъ Чарльзъ заболѣлъ, никто изъ насъ, кромѣ папа, не ѣздилъ къ бабушкѣ. У насъ въ домѣ начали поговаривать, что не мѣшало-бы ему взять меня съ собой на нынѣшнее лѣто.

– Я слышалъ, что онъ собирается туда, но не ранѣе, какъ по окончаніи служебнаго ваката.

– Да, онъ прежде такъ думалъ. Но къ концу октября ему необходимо нужно быть дома и потому онъ хочетъ ѣхать въ августѣ мѣсяцѣ.

– А Гэя куда же денутъ?

– Онъ будетъ жить въ Гольуэлѣ. Ему необходимо нужно быть подлѣ Чарльза во время отсутствія отца. Когда я услыхала, что папа беретъ меня съ собой въ Ирландію, мнѣ стало очень грустно. Но теперь я вижу, что мой отъѣздъ принесетъ большую пользу. Это будетъ маленькій разрывъ съ Гэемъ. Разлука – дѣло великое; послѣ, наши отношенія могутъ совсѣмъ измѣниться.

– Дѣльно сказано, Лора. Это отличная вещь, хотя мнѣ не легко будетъ оставаться безъ тебя, но что жъ дѣлать? Впрочемъ, когда ты и вернешься, то мнѣ все таки нельзя будетъ измѣнить моихъ отношеній съ тобой до поры, до времени.

– Ахъ! правда! сказала со вздохомъ Лора.

– Но не будемъ думать о себѣ. Спасемъ бѣднаго Гэя, надо сдѣлать разрывъ, какъ ты выразилась. Мы избавимъ его отъ большаго горя,

– Я думаю, Филиппъ, что папа будетъ совѣтоваться съ тобой насчетъ своей поѣздки. Его пугаетъ одно: можно ли оставлять такъ долго Гэя безъ мужскаго надзора. Если ты найдешь это возможнымъ, онъ немедленно соберется въ дорогу.

– Да что жъ тутъ опаснаго для Гэя? Соблазнаго для него въ Гольуэлѣ будетъ мало; самъ онъ честный малый, притомъ я живу недалеко. Обдумавъ серьезно всѣ обстоятельства, я могу смѣло сказать, Лора, что, забывъ о своемъ счастіи, я бы посовѣтовалъ твоему отцу ѣхать теперь же, а тебя взять съ собою.

Впродолженіи цѣлаго вечера Филиппъ посвятилъ себя обществу, и Лора, слѣдя за нимъ глазами, не могла отдѣлаться отъ непріятнаго чувства ревности, видя, какъ онъ любезенъ со всѣми дамами, хотя внутренно она сознавала, что излишнее его вниманіе къ ней обратило бы общее вниманіе. Окруженная сама толпою кавалеровъ, она мысленно досадовала, зачѣмъ ей мѣшаютъ смотрѣть на Филиппа, мѣшаютъ слушать его голосъ, понимать издали, что онъ говоритъ съ другими. При малѣйшемъ взглядѣ его она краснѣла и конфузилась еще болѣе, видя, что это непріятно Филиппу. Отъ отъ времени до времени онъ выразительно посматривалъ въ ея сторону, какъ бы напоминая объ осторожности.

Молодой Торндаль въ это время, помня заповѣдь своего Ментора, по возможности держался вдали отъ лэди Эвелины; но онъ съ трудомъ могъ оторвать глаза отъ нея. Филиппъ подметилъ это и радовался, что довелъ его до возможности бороться съ чувствомъ. Торндаль, правда, пригласилъ одинъ разъ Эвелину танцовать, но, получивъ отказъ, не подходилъ уже болѣе, а танцовалъ больше съ ея кузиной, Эмми Эдмонстонь.

Та веселилась по своему, но этотъ балъ далеко ей такъ не нравился, какъ балъ у Килькорановъ. Ей что-то совѣстно было кружиться на паркетѣ, когда бѣдный Гэй, гораздо болѣе трудолюбивый, чѣмъ она, сидѣлъ дома. Она улыбалась, по обыкновенію танцовала съ большимъ одушевленіемъ, но осталась очень довольна, когда мать ея послала Морица узнать, тутъ ли карета.

Филиппъ вмѣстѣ съ прочими кавалерами вышелъ въ переднюю провожать ихъ. Надѣвая шаль на плечи Лоры, онъ вполголоса шепнулъ ей: берегись, будь осторожна и умѣй владѣть собою!

Лора вспыхнула, взглянула на Филиппа очень спокойно, и проговорила что то совершенно равнодушнымъ тономъ – наставленіе его уже подѣйствовало. Его слова были для нея закономъ. Она любила его безгранично; наружная холодность Филиппа еще болѣе притягивала ее къ нему. Она всю дорогу домой думала о томъ, какое счастіе быть имъ любимымъ. Мистриссъ Эдмонстонъ тотчасъ по пріѣздѣ заглянула въ комнату больнаго Чарльза.

– Онъ спитъ спокойно! сказала она дочерямъ:– намъ тревожиться нечего. Всѣ онѣ простились и разошлись спать.