Текст книги "Наследник имения Редклиф. Том первый"
Автор книги: Шарлотта Мэри Йондж
Жанры:
Классическая проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Дядя вашъ не въ нуждѣ, – говорила она: – и помощи вашей не требуетъ; но, живя вмѣстѣ съ нимъ въ Лондонѣ, вы можете попасть въ такое общество, гдѣ всѣ ваши хорошіе нравственные задатки пропадутъ ни за что. Прошу васъ, не ѣздите съ нимъ!
– Это васъ Филиппъ научилъ, – сказалъ съ горечью Гэй: – а вы меня извините, если я сдѣлаю такъ, какъ я хочу. Приказаніе мистера Эдмонстона для меня свято, какъ законъ, но Филиппа я не обязанъ слушать.
– Но вѣдь онъ вамъ не приказываетъ, а совѣтуетъ.
– Онъ пристрастенъ и несправедливъ въ этомъ случаѣ, какъ всегда, – продолжалъ Гэй. – Дядя никогда не введетъ меня въ дурное общество, я увѣренъ. А если я оказываю ему вниманіе, то за это вѣрно и вы меня не осудите. Нельзя быть равнодушнымъ къ человѣку, который такъ много любилъ моихъ родителей. Если онъ не джентльмэнъ по происхожденію и бѣденъ:– не мнѣ, сыну его сестры, пренебрегать имъ.
– Гэй, я уважаю васъ за это, – замѣтила мистриссъ Эдмонстонъ:– но боюсь одного, – хорошій ли человѣкъ вашъ дядя?
– Это вамъ все Филиппъ наговорилъ, я вижу, – замѣтилъ Гэй.
– Такъ неужели-жъ вы рѣшитесь ѣхать съ нимъ въ Лондонъ?
– Да, хоть мнѣ и непріятно васъ огорчать, но я чувствую, что я долженъ ѣхать. Я дѣлаю это не изъ упрямства, – задумчиво продолжалъ Гэй: – нѣтъ, но я дядей пренебрегать не смѣю, особенно потому, что онъ далеко ниже меня по своему положенію. Это, впрочемъ, единственная вещь, которую ему ставятъ въ укоръ, – прибавилъ онъ съ улыбкой. – Что-жъ касается до васъ, то я увѣренъ, что вы меня простите, если я не приму вашего совѣта. Вѣдь это все не ваши мысли, а Филиппа, не правда ли? признайтесь, что такъ!
Тетка засмѣялась, говоря, что, можетъ быть, онъ и не ошибается, но вѣдь Филиппъ такой опытный.
– Правда, – сказалъ Гэй: – а все-таки онъ не долженъ смѣть вооружать меня противъ моихъ родныхъ!
Преніе кончилось. Гэй уѣхалъ въ Лондонъ. Филиппъ назвалъ это своеволіемъ, а тетка слабостью характера. Мистеръ Эдмонстонъ, по пріѣздѣ домой, рѣшилъ, что съ возу упало, то пропало, и приказалъ и не поминать болѣе о случившемся.
ГЛАВА XII
Однажды, въ лѣтній, хорошій день, два года спустя послѣ описанныхъ нами происшествій, Мэри Россъ, сидя за обѣдомъ, начала проситься у своего отца въ Гольуэль, говоря, что ей непремѣнно нужно сдѣлать визитъ Эвелинѣ де Курси, пріѣхавшей погостить къ Эдмонстонамъ.
– Какъ это она вздумала собраться въ деревню, когда теперь въ Лондонѣ такъ весело? спросилъ отецъ.
– Чарльзъ увѣряетъ, будто она заплясалась тамъ до полусмерти, и что ее прислали отдыхать въ деревню. Мнѣ нужно съ ней повидаться, папа, да еще посовѣтоваться съ сэръ Гэемъ на счетъ дѣтскаго хора. Дѣти у меня готовятъ гимнъ къ школьному празднику.
– Такъ ты ждешь сэръ Гэя, къ этому дню, въ школу?
– Да какъ же? Я только и разсчитываю, что на него; онъ обѣщалъ поучить меня, какъ управлять хоромъ.
– И ты не боишься, что онъ отречется отъ тебя, какъ отъ мистриссъ Браунлау?
– Папа, неужели вы осуждаете сэръ Гэя за то, что онъ пересталъ ѣздить въ ихъ домъ? Не вѣрьте, пожалуйста, сплетнямъ, я вамъ разскажу все, какъ было, только не браните его.
– Я, мой другъ, всегда удивлялся этому тѣсному знакомству, и жалѣлъ сэръ Гэя, что онъ туда такъ часто ѣздитъ, а осуждать его и не думаю, – возразилъ отецъ.
– Дѣло въ томъ, – начала Мэри:– что мистриссъ Эдмонстонъ непремѣнно настаивала, чтобы онъ бывалъ почаще въ обществѣ дамъ. Она нарочно приглашала къ себѣ дѣвицъ и возила его съ собой на всѣ балы, хотя онъ сильно былъ противъ этого.
– Какъ противъ? Я всегда считалъ, что онъ любитъ дамское общество. Ты сама же мнѣ разсказывала, какъ онъ радовался, собираясь на первый балъ.
– Тогда онъ былъ двумя годами моложе, да и самый балъ былъ для него новостью. У него въ характерѣ есть что-то оригинальное, непонятное для другихъ. Такъ, напримѣръ, на одномъ вечерѣ заговорили о какомъ-то молодомъ человѣкѣ, который увезъ свою невѣсту; всѣ начали подшучивать надъ этимъ происшествіемъ. Я сидѣла подлѣ сэръ Гэя и наблюдала за нимъ; онъ не только не улыбнулся, а напротивъ, на лицѣ его выразилось живѣйшее страданіе и, нагнувшись ко мнѣ, онъ сказалъ въ полголоса:
– Напрасно всѣ они смѣются надъ этимъ.
– Да, – замѣтилъ мистеръ Россъ:– у него въ характерѣ какая-то смѣсь веселости и серьезнаго.
– Ну, вотъ, когда у мистриссъ Браунлау гостили племянницы, она начала давать музыкальные вечера и безпрестанно приглашала къ себѣ сэръ Гэя. Сначала мистриссъ Эдмонстонъ сама его туда посылала. Онъ ѣздилъ съ удовольствіемъ, но впослѣдствіи, увидавъ, что эти частыя посѣщенія отнимаютъ у него пропасть времени, а главное, что тонъ этихъ вечеровъ не очень приличенъ, онъ началъ уклоняться; мистриссъ Эдмонстонъ приписывала это его дикости и привычкѣ сидѣть дома; она какъ-то разъ отправилась къ мистриссъ Браунлау сама и убѣдилась, что дамы такъ вѣшаются ему на шею и дотого ужъ надоѣдаютъ ему своими восторгами, когда онъ начинаетъ пѣть, что она сама рада была уѣхать, и очень сожалѣла, зачѣмъ поставила его въ такое непріятное положеніе.
– Спасибо, Мэри! я очень радъ, что узнали правду, – сказалъ отецъ. – Мнѣ Филиппъ Морвиль иначе это передавалъ.
– Капитанъ Морвиль всегда ищетъ случая придраться къ сэръ Гэю. Это не то, что Чарльзъ.
– Какъ Чарльзъ-то Эдмонстонъ исправился! Никогда больше не жалуется на судьбу, не злословитъ другихъ. Постоянно занятъ дѣломъ, – сказалъ мистеръ Россъ.
– Да; онъ самъ учится и Эмми пріучаетъ къ тому же. Когда гувернантку отпустили, мы всѣ думали, что Эмми ровно ничѣмъ не станетъ заниматься, а будетъ только исполнять прихоти больнаго, да рѣзвиться. Съ тѣхъ поръ, какъ Чарльзъ измѣнилъ свой образъ жизни, она видимо развилась. Вы, можетъ быть, не замѣчаете этого, потому что, по наружности, она такая же шалунья-кошка, но на дѣлѣ она совсѣмъ другая.
– Славная она дѣвочка. Ей, какъ кажется, не вредно позднее развитіе, – замѣтилъ отецъ.
– Обѣ сестры въ этомъ отношеніи представляютъ сильный контрастъ, – сказала Мэри. Лора, по наружности, гораздо старше Эмми, никто не повѣритъ, чтобы между ними былъ всего одинъ годъ разницы. Ну, кто Лорѣ дастъ 20 лѣтъ? Вѣдь она глядитъ 25-ти-лѣтней дѣвушкой. Мнѣ сда*тся, что она черезчуръ много занимается. Однако, папа, обѣдъ кончился, а я разговорилась; пора идти.
Отецъ и дочь простились, и Мэри весело пустилась въ путь. Войдя въ рощу, примыкавшую къ дому мистера Эдмонстонъ, она услыхала голоса и отрывки старинной пѣсни, которую пѣлъ свѣжій, чистый голосъ:
Раздался громкій смѣхъ, и на поворотѣ аллеи показались Гэй, Эмми и Шарлотта, занятые прививкою кустовъ дикаго шиповника.
Въ эти два года Гэй мало перемѣнился, онъ не выросъ и даже не пополнѣлъ. Мэри видѣла, что онъ стоя на колѣняхъ, проворно дѣлаетъ насѣчки своимъ садовымъ ножемъ на тѣхъ вѣткахъ, которыя были потолще и посвѣжѣе. Эмми подавала ему черенки розъ, а Шарлотта, въ вѣнкѣ изъ полевыхъ цвѣтовъ на шляпкѣ, приготовляла лычки для перевязыванья вѣтокъ и суетясь безпрестанно путалась въ колючемъ шиповникѣ.
– А вотъ идетъ и наша монашенка въ сѣрой рясѣ, – закричалъ Гэй, увидавъ Мэри, приближавшуюся къ нимъ, въ скромномъ сѣромъ платьѣ. – Она подтвердитъ мою пѣсню, Эмми!
– Мэри, смотрите, чѣмъ мы занимаемся, – сказала Шарлотта. – Прививаемъ розы изъ Рэдклифа къ шиповнику. Нашъ Маркгэмъ выслалъ лучшіе сорта изъ оранжерей Гэя.
– Нѣтъ, эти розы не изъ парка, у насъ нѣтъ такой роскоши, – возразилъ Гэй. – Маркгэмъ самъ большой цвѣтоводъ: эти черенки отъ него.
– Неужели вы перерѣжете весь этотъ чудесный шиповникъ? спросила Мэри.
– Не правда ли, какъ жаль! – сказала Эмми. – Но что-жъ дѣлать? Въ саду всѣ кусты уже привиты, а эти мы пересадимъ въ цвѣтникъ осенью.
– Она все это время утѣшала себя мыслью, – замѣтилъ Гэй: – что шиповнику лучше будетъ въ цвѣтникѣ, чѣмъ въ лѣсу.
– Впрочемъ, я до сихъ поръ сомнѣваюсь, – продолжала Эмми:– чтобы крупныя центифоліи были красивѣе, чѣмъ пурпуровые цвѣты шиповника и бутоны его съ длинными ушками.
– Теперь, я понимаю, зачѣмъ сэръ Гэй пѣлъ тебѣ пѣсню о сломанномъ цвѣткѣ, Эмми, – замѣтила Мэри. Тебѣ, видно, очень жаль бѣднаго шиповника. Однако не бросайте своего дѣла, я посмотрю, каково-то вы умѣете прививать; вѣдь я въ этомъ дѣлѣ толкъ знаю.
– Намъ остается сдѣлать еще два прививка, – сказалъ Гэй, и руки его живо заработали. Мэри полюбовалась, съ какой быстротой онъ дѣлалъ глубокіе надрѣзы въ зеленой корѣ ствола и, вложивъ туда, очснь осторожно, маленькій черенокъ, крѣпко перевязывалъ его ватой и тонкимъ лычкомъ.
– А гдѣ всѣ ваши? спросила Мэри.
– Папа повезъ Чарльза кататься, – отвѣчала Эмми: – а мама съ Лорой и Эвелиной читаютъ и работаютъ на лугу. Эвѣ лучше, но она еще слаба и по солнцу гулять не можетъ.
Мэри заговорила о предстоящемъ школьномъ праздникѣ.
– Гэй! неужели вы уѣдете до него? – воскликнула Шарлотта. – Вѣдь вотъ вы какой гадкій! Всѣхъ насъ промѣняли на свою несносную математику!
– А когда у васъ праздникъ назначенъ? – спросилъ Гэй.
– Черезъ недѣлю въ четвергъ, – отвѣчала Мэри. – Вы, впрочемъ, не воображайте, чтобы у насъ готовилось что-нибудь необыкновенное, сэръ Гэй.
– Гэй! неужели вы уѣдете? повторила умоляющимъ тономъ Эмми.
– Не думаю. Я могу остаться до пятницы. Благодарю за приглашеніе, миссъ Россъ. Я очень люблю такія зрѣлища. Ну, Эмми, – прибавилъ онъ весело:– прививка готова, теперь нужно досчечку съ надписью привязать.
– И прекрасно! – воскликнула та. – Мэри, погляди, какъ отлично налитографировано названіе розы, это Гэй сдѣлалъ, не смотря на то, что онъ пишетъ предурно. «Семь сестеръ» зовутъ эту розу. Растите же, милыя, – заключила молодая дѣвушка, обращаясь къ цвѣтамъ:– осенью мы придемъ за вами и пересадимъ васъ къ себѣ поближе!
Гэй началъ собирать граблями обрѣзанныя вѣтви и сложилъ ихъ въ кучу, чтобы приказать потомъ убрать, а барышни направились къ дому.
– Гэй нынѣшній годъ уѣдетъ отъ насъ до конца каникулъ, – разсказывала Эмми своей подругѣ. – Онъ условился съ нѣсколькими товарищами приготовлиться къ экзамену вмѣстѣ, подъ руководствомъ одного хорошаго своего знакомаго, мистера Уэльвуда.
– Куда-жъ они отправятся? – спросила Мэри.
– Еще не рѣшено. Гэй предлагалъ поселиться на это время на берегу моря, а Филиппъ совѣтуетъ нанять очень уединенную ферму въ Стэйльгурстскомъ приходѣ, какъ разъ между Сентъ-Мильдредомъ и Стэйльгурстомъ, въ самомъ тихомъ мѣстѣ. Гэй, узнавъ, что для мистера Уэльвуда эта ферма будетъ очень удобна, потому что у того есть знакомство въ Сентъ-Мильдредѣ, зараьѣе согласился ее нанять. На дняхъ вопросъ будетъ окончательно рѣшенъ.
Выбравшись на лугъ, онѣ увидали трехъ дамъ, сидѣвшихъ подъ акаціями. Лора постарѣла, но не подурнѣла въ эти два года. Напротивъ того, она замѣтно пополнѣла и сдѣлалась свѣжѣе, чѣмъ была, но въ темно-синихъ глазахъ ея свѣтилось что-то задумчивое, а на лбу лежала глубокая складка. Это была уже не дѣвушка, а зрѣлая женщина по развитію.
Всѣ они заговорили о школьномъ праздникѣ.
– Церковная служба кончится въ четыре часа, – говорила Мэри: – затѣмъ, дѣтямъ подадутъ чай на дворѣ, передъ школой, а гости будутъ пить его въ саду; потомъ начнутся дѣтскія игры, въ которыхъ могутъ участвовать и приглашенныя.
Мистриссъ Эдмонстонъ съ удовольствіемъ согласилась пріѣхать на дѣтскій вечеръ, а Эвелина обѣщала поправиться въ здоровьѣ къ этому дню, говоря, что она научигъ дѣтей разнымъ играмъ.
«Англійскія дѣти впрочемъ такія несносныя», прибавила она, и тутъ же, къ великому негодованію Шарлотты, привела въ примѣръ, съ разными, конечно, прикрасами, нѣсколько анекдотовъ о тупости ученицъ Лоры, сообщенныхъ ей никѣмъ другимъ, какъ Чарльзомъ. Мэри объявила, что она пришла посовѣтоваться съ Гэемъ и Эмми на счетъ пѣнія дѣтей, и тѣ сейчасъ же побѣжали съ ней въ домъ и пропѣли ей для пробы нѣсколько гимновъ съ акомпаниментомъ фортепіано. Лишенная всякихъ музыкальныхъ способностей, бѣдная миссъ Россъ немного поняла изъ ихъ наставленій и рѣшилась обратиться къ помощи школьнаго учителя, который имѣлъ несчастіе, по словамъ ея, попасть въ общество двухъ истинныхъ профановъ по части музыки, – отца ея и ея самой. Вся семья проводила Мэри до границы Гольуэля; когда же ей пришлось повернуть на свою дорогу, она оглянулась на красивую, оживленную группу, стоявшую близъ изгороди, и невольно подумала: «Какъ они должны быть счастливы, живя всѣ вмѣстѣ! А между тѣмъ Лора далеко не такъ весела, какъ бывало. Отчего бы это?»…
Отношенія Лоры и Филиппа не измѣнились. Полкъ его стоялъ недалеко отъ Гольуэля, и онъ ѣздилъ теперь довольно часто къ Эдмонстонамъ, успокоенный тѣмъ, что Лора пріучила себя не волноваться въ его присутствіи. Они оба избѣгали случая оставаться глазъ на глазъ; но вліяніе Филиппа на кузину было такъ сильно, что она привыкла понимать его мысли и желанія по одному взгляду. Любила она его безгранично, но довѣренныхъ лицъ въ своей семьѣ она никогда не имѣла, и потому очень боялась возбудить подозрѣніе въ комъ нибудь изъ родныхъ. Постоянная борьба съ скрытой, сосредоточенной страстью придавала ея лицу то странное выраженіе, которое заставило задуматься Мэри Россъ.
Лора всегда робѣла, когда разговоръ заходилъ о семейныхъ романахъ, а въ присутствіи Эвелины, смертной охотницы до такого рода исторій, говорить въ этомъ тонѣ приходилось часто. Молодежь очень любила гулять въ сумерки по широкой террасѣ дома. Лора и Эва всегда ходили вмѣстѣ. Въ тотъ самый день, какъ Мэри Россъ приходила къ нимъ въ гости, Эвелина, ни къ селу ни къ городу, завела рѣчь о томъ, что, по ея мнѣнію, неестественно, чтобы истинно честная дѣвушка рѣшилась скрыть отъ родителей, что она дала кому нибудь слово. Лора, опираясь на только что прочитанный ими романъ, увѣряла, что такой поступокъ можетъ быть очень извинителенъ, если принять въ соображеніе тѣ обстоятельства, въ которыя можетъ быть поставлена дѣвушка.
Но, выговоривъ эту мысль, она струсила, сконфузилась и начала убѣждать Эву вернуться въ комнаты, увѣряя, что вечерняя сырость и лишнее утомленіе могутъ произвести вредныя послѣдствія на ея здоровье. Та разсердилась за такую настойчивость со стороны Лоры, и долго не соглашалась уйдти, тѣмъ болѣе, что она во все время прогулки внимательно наблюдала за интимной парочкой, медленно прохаживавшейся внизу по аллеѣ, идущей вдоль всего дома. Она не выпускала изъ глазъ Гэя и Эмми, и даже старалась вслушаться въ нѣкоторые отрывки изъ ихъ разговора. Почти каждое слово ихъ долетало до террасы, по милости чистаго, вечерняго воздуха.
– Какая тишина! Что за прелестный вечеръ! – говорила Эмми.
– Здѣсь недостаетъ плеска волнъ о каменистый берегъ, чтобы была полнѣе – гармонія, замѣтилъ Гэй.
– Желала бы я видѣть море!
– Ахъ, Эмми! вы не можете себѣ вообразить, что такое море, освѣщенное солнцемъ. Я не знаю высшаго наслажденія, какъ стоять гдѣ нибудь на обрывѣ; видѣть передъ собой неизмѣримое пространство волнующейся массы воды; дышать свѣжимъ морскимъ воздухомъ; чувствовать, что на васъ дуетъ вѣтеръ, обѣгающій весь земной шаръ, и любоваться на волны, плещущія подъ вашими ногами! Вѣрите ли, я иногда жажду моря!
– Вы слышали, что папа совѣтовалъ? Онъ говорилъ, что вы бы могли приготовляться къ экзамену, съ вашими товарищами, у себя, въ Рэдклифскомъ домѣ.
– Отчего бы нѣтъ? Но Мэркгамъ не останетса этимъ доволенъ, а бѣдная моя мистриссъ Дру, та съ ногъ собьется отъ хлопотъ.
– Неужели они вамъ не будутъ рады? – спросила Эмми.
– Напротивъ, они были бы въ восторгѣ. Но привези я съ собой трехъ или четырехъ молодыхъ людей, кончено, они перепугаются ихъ, какъ дикихъ звѣрей. Притомъ я недавно былъ дома, мнѣ не слѣдуетъ туда ѣхать, пока я положительно не устрою свое положеніе въ свѣтѣ.
– А рады вы будете поселиться тамъ навсегда?
– Еще бы! Я думаю безъ меня тамъ что дичи развелось. Мнѣ только трудно будетъ привыкать первое время къ домашнему порядку. Къ тому же у меня тамъ и викарій новый.
– Вы еще его не знаете? Мнѣ кто-то говорилъ, будто его жена, мистриссъ Атчюрдъ, знакома съ лэди Торндаль.
– Да, Торндали увѣряли меня, что мужъ и жена примѣрные люди, и что они будутъ очень полезны для прихода. Не мѣшало бы насъ просвѣтить, мы тамъ всѣ люди темные, намъ нужны хорошіе наставники.
– Господа! господа! – крикнулъ изъ окна мистеръ Эдмонстонъ:– пора въ комнаты.
Гэй и Эмми немедленно скрылись.
Долго продумала въ эту ночь мистриссъ Эдмонстонъ; она давно уже подмѣтила, что Эвелина заинтересована Гэемъ, и ей очень хотѣлось поскорѣе узнать, какой результатъ выйдетъ изъ теперешняго ея пребыванія у нихъ въ Гольуэлѣ. Мистриссъ Эдмонстонъ очень любила Эву, которая въ послѣднее время измѣнилась къ лучшему; излишняя ея бойкость исчезла, и, подъ руководствомъ Лоры, молодая дѣвушка становилась все болѣе и болѣе благоразумной. Любя Гэя наравнѣ съ своими дѣтьми, добрая мать семейства начинала уже убѣждать себя, что Эва дѣлается вполнѣ достойной молодаго Морвиля. «Какъ обрадуются этому браку лордъ и лэди Килькоранъ!» думала мистриссъ Эдмонстонъ. Среди такихъ воздушныхъ замковъ у ней иногда мелькала въ головѣ мысль, что не Эва, а ея Эмми неразлучна съ нимъ. Они читали, пѣли, ухаживали за цвѣтами, гуляли вечеромъ по террасѣ, постоянно вдвоемъ. «Очень можетъ быть, что я ошибаюсь, говорила сама себѣ нѣжная мать, но между Гэемъ и Эмми въ послѣднее время завязалась очень тѣсная дружба. Нужно мнѣ быть осторожнѣй». Вслѣдствіе этого она нерѣдко силою принуждала Гэя выѣзжать въ свѣтъ, и тѣмъ еще болѣе притягивала его къ дому. Гэю было всего 20 лѣтъ; жили они въ деревнѣ; слѣдовательно ему нужно было еще очень пожить и пожить, прежде чѣмъ жениться. «Я знаю, думала мистриссъ Эдмонстонъ, Гэй безчестнаго поступка не сдѣлаетъ, но развѣ другіе не будутъ имѣть права толковать, что я свела его съ моей дочерью, опутала его въ то время, когда онъ еще не могъ дать себѣ отчета въ своихъ чувствахъ!»
Впрочемъ, какъ мать, мистриссъ Эдмонстонъ тревожилась не столько за Гэя, сколько за Эмми, которая привыкла обращаться съ Гэемъ какъ съ братомъ, и легко могла привязаться къ нему дотого, что разлука съ нимъ сдѣлалась бы ей очень тяжела.
«Пора измѣнить эти отношенія, пора прервать слишкомъ тѣсную ихъ дружбу. Это будетъ горько для Эмми, я знаю:– думала мать, – но лучше разомъ остановить увлеченіе, чѣмъ разочаровать бѣднаго ребенка такъ, какъ Лору».
Сознаніе, что она мало слѣдила за развитіемъ старшей дочери, сильно мучило мистриссъ Эдмонстонъ; она боялась впасть въ ту же ошибку и съ меньшей; притомъ на днѣ души ея шевелилось убѣжденіе, что если Гэй дѣйствительно любитъ Эмми, то его не оскорбитъ временная холодность съ ея стороны. Но она сильно волновалась при мысли, какъ взяться за этотъ щекотливый вопросъ. Въ эту минуту кто-то постучался къ ней въ двери, и въ комнату вошла Эмми.
– Что это ты, душа моя, не спишь? спросила мать.
– Мы всѣ сидѣли въ комнатѣ Эвелины, мама, – сказала Эмми. – Эва намъ разсказывала про лондонскую свою жизнь, а затѣмъ мы разговорились о завтрашнемъ днѣ. Гэй обѣщалъ прослушать хоръ пѣвчихъ въ школѣ; мы условились, если вы разрѣшите, отправиться всѣмъ завтра утромъ въ Истъгиль; Чарльза повезли бы въ фаэтонѣ, а мы бы взяли съ собой осла. Тамъ бы позавтракали у Мэри и съ ней вмѣстѣ взобрались бы на вершину горы. Гэй давно насъ туда приглашаетъ; оттуда, говорятъ, видъ прелестный, а на горѣ есть тропинка, по которой Чарльза можно будетъ покойно довести до верху.
Мать ничего не отвѣтила. Эмми показалось это очень страннымъ. У нихъ ежедневно устроивались прогулки въ такомъ родѣ, и мать никогда имъ не препятствовала; а тутъ вдругъ она задумалась на отвѣтѣ.
Дѣло въ томъ, что Гэй затѣялъ все это путешествіе. Мистриссъ Эдмонстонъ боялась, чтобы это обстоятельство не повлекло за собой важныхъ послѣдствій.
– Можетъ быть, у васъ есть другой планъ въ виду, мама? – спросила Эмми: – намъ все равно.
– Нѣтъ, душа моя, – отвѣчала мать:– я не запрещаю. И сердце ея дрогнуло. – Мнѣ нужно бы съ тобой переговорить кой о чемъ.
Эмми остановилась прямо противъ нея въ ожиданіи вопроса. Мистриссъ Эдмонстонъ запнулась, и наконецъ произнесла:
– Эмми! я тебя не упрекаю, но совѣтую быть не много осторожнѣе съ Гэемъ….
Молодая дѣвушка вспыхнула. Видя, что она попала въ цѣль, мать продолжала смѣлѣе:
– Ты съ нимъ въ послѣднее время слишкомъ сблизилась, душа моя. Дурнаго тутъ ничего нѣтъ, я знаю, и потому ты не должна понапрасну тревожиться. Но я прошу тебя только быть осторожнѣе. Ты знаешь, хоть вы и зовете его кузеномъ, но вѣдь онъ вамъ почти неродня.
– Мама, голубушка, не продолжайте! – сказала Эмми прерывающимся отъ волненія голосомъ: – мнѣ тамъ стыдно за себя! Мать замѣтила, что ея слова сильно потрясли бѣдняжку Эмми, вообразившую, что она совершила что-то такое неприличное для молодой дѣвушки, и потому она всячески старалась успокоить ее.
– Я тебѣ повторяю, другъ мой, – говорила она:– что ты ничего дурнаго не сдѣлала. Я тебя только предупреждаю; чтобы спасти отъ дурныхъ послѣдствій. Тебѣ не нужно такъ часто оставаться съ Гэемъ глазъ на глазъ; вотъ и все. Вы въ послѣднее время пѣли, гуляли по вечерамъ, работали въ саду, все вмѣстѣ. Ну, такъ ты теперь отдались немного, сиди чаще со мной и съ Лорой. Больше я ничего не требую.
Каждое слово матери увеличивало смущеніе Эмми. Прямое обвиненіе въ кокетствѣ не такъ бы сконфузило свѣтскую дѣвушку, какъ это ничтожное замѣчаніе испугало скромную, чистую Эмми. Она втайнѣ сознавала, что сама нерѣдко поощряла ухаживанье Гэя за собой, и это мучило ее, какъ преступленіе. Безъ словъ кинулась она къ матери на шею и, крѣпко прижавшись къ ней, спрятала свое пылающее лицо на родной груди. Мать нѣжно обняла ее и начала цѣловать, приговаривая:
– Ну ступай же, дитя мое, милая ты моя Эмми! пора спать!
– Прощайте, мама! – прошептала сквозь слезы дочь. – Мнѣ такъ совѣстно за себя!… увѣряю васъ!
– Ну, полно, это все пустяки. Будь осторожнѣе и не толкуй объ этомъ больше. Господь съ тобой! – сказала мистриссъ Эдмонстонъ, и онѣ разошлись.
Бѣдная Эмми! Кончены всѣ ея радости, всѣ ея игры съ милымъ Гэемъ! Сердце ея сильно заныло при воспоминаніи о немъ. Бывало, еще издали слышитъ она его тихій свистъ; каждое слово, произнесенное его свѣжимъ, звучнымъ голосомъ, отдавалось точно музыка въ ея ушахъ; ничего она не дѣлала безъ его помощи или совѣта, и чтожъ теперь? кромѣ стыда и раскаянія, ей ничего не осталось на память.
– Меня такъ и тянетъ къ нему, – думала она, обливаясь слезами:– но я должна оторваться отъ него. Все кончено!…
И ставъ на колѣна, молодая дѣвушка горячо просила Бога подать ей силы отказаться отъ своего счастія. Она и не подозрѣвала, что въ эти два года Гэй, по милости ея скромности, сдерживалъ свое сердце еще болѣе, чѣмъ она. Эмми старалась убѣдить себя, что она сама завлекала Гэя, и потому должна нести за это наказаніе; она никакъ не воображала, что Гэю будетъ невыносимо тяжко переносить ея холодность.
На другой день, утромъ, началась пытка Эмми. Она явилась внизъ, вполнѣ вооруженная твердостью, и на вопросъ Лоры, согласна ли мать на ихъ прогулку, отвѣчала, что, кажется, нѣтъ. Но подоспѣвшая, какъ нельзя болѣе кстати, мистриссъ Эдмонстонъ объявила дочерямъ, что она сама съ ними отправляется въ Истъ-Гиль, потому что, обдумавъ хорошенько все дѣло, она нашла, что затрудненія всѣ исчезли. Эмми поняла мать, вспыхнула – и взглядомъ поблагодарила ее.
Когда Лорѣ приходилось измѣнить свое обращеніе съ Гэемъ, она со свойственнымъ ей благоразуміемъ скоро умѣла поставить себя съ нимъ на настоящую ногу. Но Эмми, не столько увѣренная въ своихъ силахъ, впала сейчасъ въ крайности. Разговаривать съ Гэемъ она просто боялась; за завтракомъ не промолвила ни слова ни съ кѣмъ и, гуляя по саду, держалась, какъ пришитая, къ Лорѣ и Эвелинѣ. Чарльзъ, выглянувъ изъ окна, крикнулъ ей:
– Эмми! ступай читать, Гэй ужъ здѣсь.
– Мнѣ нельзя, Чарльзъ: читайте одни, прошу тебя! – умоляющимъ голосомъ возразила она, вся вспыхнувъ. Насталъ часъ прогулки. Эмми отправилась пѣшкомъ рядомъ съ Лорой; Гэй велъ впереди мистриссъ Эдмонстонъ подъ руку, но, остановившись у какихъ-то воротъ, чтобы подержать ихъ, пока Шарлотта не проѣдетъ на своемъ осленкѣ, онъ пошелъ уже съ обѣими сестрами рядомъ и началъ разговаривать съ Эмми. Той вдругъ понадобилось непремѣнно сорвать цвѣтокъ наперстнянки, растущей вдоль забора; она бросилась въ кусты и, притаившись тамъ ждала, чтобы Лора и Гэй отошли подальше впередъ. Но они оба остановились какъ нарочно, и Гэй началъ звать ее. Она побѣжала къ Шарлоттѣ и пошла рядомъ съ осломъ. У слѣдующихъ воротъ, Гэй очутился подлѣ нея. Оставалось одно – спрятаться подъ крыло матери. Эмми такъ и сдѣлала, она не отошла отъ мистриссъ Эдмонстонъ все время, пока они были на Истъ-Гилѣ. Когда они начали взбираться на гору, то Эмми, вслѣдствіе усталости, должна была въ свою очередь сѣсть на осла, а тотъ какъ на бѣду не соглашался никакъ идти иначе какъ впереди пѣшеходовъ, такъ что Гэю было очень удобно вести его подъ устцы и идти рядомъ съ Эмми, подвергая ее такимъ образомъ невольному tête-à-tête съ собой. Видъ съ вершины горы былъ въ самомъ дѣлѣ великолѣпный. Эмми заглядѣлась и увлеклась восторженными описаніями Гэя, который началъ разсказывать ей, какіе виды у нихъ въ Рэдклифѣ. Она насилу опомнилась и подошла опять ближе къ матери. Но Гэй не отсталъ и тутъ.
– Я еще вамъ не все показалъ, – говорилъ оиѵ.– тутъ на склонѣ горы есть густой лѣсъ, откуда я вамъ доставалъ много растеній; пойдемъ-те осмотримъ его.
Мистриссъ Эдмонстонъ положительно отказалась отъ такого длиннаго путешествія; Эвелина давно ужъ выбилась изъ силъ; Лора не была охотница до ботаники, и бѣдная Эмми, грустно посматривая на заманчивый лѣсъ, тихо отвѣтила:
– Нѣтъ, благодарю, мнѣ нельзя туда идти! Вмѣсто этого, она побѣжала къ фаэтону, гдѣ сидѣли Чарльзъ и Мэри. Шарлотта во все горло стала ее звать назадъ, говоря, что она глупенькая, что въ лѣсу отлично; но Эмми ничего не слушала; Гэй догналъ ее и нѣжнымъ, убѣдительнымъ голосомъ началъ также упрашивать, говоря, что спускъ въ лѣсъ очень удобенъ, и что они тамъ найдутъ даже кукушкины слезки. Эмми давно хотѣлось видѣть, какъ они растутъ, искушеніе было велико, но и тутъ она превозмогла себя, сказавъ очень спокойно:
– Нѣтъ, не пойду, благодарю васъ.
Если бы Мэри догадалась въ чемъ дѣло, она, какъ вѣрный другъ, не замедлила бы пойдти вмѣстѣ съ Эмми въ лѣсъ; но, взглянувъ на измученное блѣдное личико своей подруги, она подумала, что та отказывается идти только потому, что очень устала. Оно съ одной стороны было вѣрно. Гэй даже предлагалъ Эмми свою руку, чтобы опереться, но та уклонилась, и кончилось тѣмъ, что бѣдная молодая дѣвушка черезъ силу дошла съ старшей сестрою и Эвой, стараясь все время идти съ ними рядомъ. Мистриссъ Эдмонстонъ немного встревожилась за дочь; но та была очень довольна, что могла уйдти къ себѣ въ комнату, подъ предлогомъ сильной головной боли.
День былъ испорченъ, это правда, за то совѣсть
Эмми осталась спокойна: она исгюлнила свой долгъ.
На слѣдующій день она поступила съ собой еще строже; на урокъ чтенія съ братомъ она не пришла; хотя Чарльзъ и разворчался за это, но она не обратила на него вниманія; съ Гэемъ вмѣстѣ, впродолженіе цѣлаго дня, она въ одной и той же комнатѣ не оставалась ни на минуту; вечеромъ, когда сестры и онъ затѣяли какую-то прогулку, она осталась сть Чарльзомъ въ его спальнѣ. На бѣду и Гэй явился туда же. Эмми сконфузилась; ей очень захотѣлось посидѣть съ нимъ вдвоемъ около Чарльза, но благоразуміе взяло верхъ; схвативъ мантилью, она быстро вскочила съ мѣста и хотѣла выйдти чрезъ окно въ садъ, но зацѣпилась за гвоздь платьемъ и обернулась поневолѣ. Гэй осторожно распутывалъ кисейную оборочку ея платья и молча, выразительно, съ какой-то грустной нѣжностью поднялъ на Эмми свои глаза. Потерявшись совершенно, молодая дѣвушка оправила платье и, сказавъ вскользь: – Благодарю васъ, не бѣда! – спрыгнула въ садъ и исчезла въ густой аллеѣ. Пробѣжавъ нѣсколько шаговъ, она невольно оглянулась, чтобы посмотрѣть, нейдетъ ли за нею Гэй. Напрасно! онъ стоялъ неподвижно, прислонившись къ окну; Эмми почувствовала легкое угрызеніе совѣсти. – Онъ вѣрно считаетъ меня теперь злой кокеткой, капризной, – подумала она:– какая я гадкая! оскорбляю его, этого добраго Гэя, почти наканунѣ его отъѣзда. Однако дѣлать нечего, такъ слѣдуетъ быть. Я сама неосторожно завлекла его и должна терпѣть наказаніе. Современемъ онъ узнаетъ, что я не по своей волѣ такъ быстро перемѣнилась къ пему. Впрочемъ, чтожъ я толкую? На что ему Эмми, когда у него есть друзья: мама и Чарльзъ? Скоро онъ уѣдетъ совсѣмъ, а когда вернется, намъ вѣрно легче будетъ стать въ другія отношенія, чѣмъ теперь. Не стану же волноваться понапрасну, я исполнила свой долгъ, а тамъ – пусть будетъ, что Богу угодно. Пойду лучше къ Чарльзу; онъ мнѣ обѣщалъ разсказать, какъ рисуютъ на стеклѣ.
