Текст книги "Эмма Браун"

Автор книги: Шарлотта Бронте

Соавторы: Клер Бойлен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Глава 13

Мистер Эллин провел сочельник в городе М. в полном одиночестве. Он заказал себе ужин в номер и, рассеянно пережевывая жесткое мясо, что-то быстро царапал карандашом в своей записной книжке с черным переплетом.

«1) Он джентльмен, но по его внешнему виду этого не скажешь. А это означает, что он а) самозванец, выдающий себя за человека из высшего общества или б) изменник, отрекшийся от своего сословия.

2) Он действовал тайно и в большой спешке».

Интересно, он живет в этой местности или приехал издалека? «Нет, – подумал мистер Эллин, – так как он спешил, то вряд ли заехал бы далеко от своего родного города (возможно, он не хотел быть узнанным)».

Так как он довольно правдоподобно изображал из себя аристократа и ввел в заблуждение даже таких проницательных дам, как сестры Вилкокс и мадам Люсиль, то мистер Эллин решил, что в этом его аристократизме есть доля правды. Прежде всего, нужно будет выяснить названия всех больших поместий, расположенных в радиусе тридцати километров от этого городка. Потом он попытается определить, названия каких из них хотя бы отдаленно напоминают адрес, оставленный мистером Фитцгиббоном. Как там, Мей Парк? Это может быть что-то вроде Джун Корт или Эйприл Арбор.

Однако как же все это выяснить? Не может же он ходить и расспрашивать людей о мистере Конвее Фитцгиббоне. Тем более что такого человека не существует. Нужно найти человека, который знает все, что происходит в округе, – как хорошее, так и плохое, а также то, чем дышит каждый из ее жителей. Что же, это может быть только Господь Бог. А кто у нас является следующим по старшинству после этого мудрого и почти недоступного властителя душ наших? Конечно же, приходский священник. Священники делятся на три типа. Первый тип – это так называемые одержимые. Они очень веселы, но так погрязли в грехах и так одержимы поддержанием собственной репутации, что от них мало толку. Второй тип – сознательные и заботливые. Эти, как правило, бедные, обтрепанные и скромные. Они помогают только бедным и нуждающимся. И третий тип – это самозваные князья церкви, которые частенько используют свой священный сан в корыстных целях. Они превращают себя в верных слуг сильных мира сего. Они выслуживаются перед каждым лордом и каждой леди для того, чтобы втереться к ним в доверие и стать завсегдатаями их роскошных домов. А к бедным людям они заглядывают только для того, чтобы напомнить им, что нужно быть послушными и не грешить. К последнему типу относился и мистер Доллан.

Мистер Эллин застал мистера Доллана на его, так сказать, рабочем месте после утренней службы. Священнику не понравилось, что его задерживают. Он как раз собирался нанести визит одному высокопоставленному джентльмену. Мистер Эллин объяснил, что хочет поговорить с ним по весьма неотложному делу и не задержит его надолго.

– Я не смогу оказать вам должного гостеприимства, – предупредил мистер Доллан. – У моей служанки выходной, а я собираюсь обедать у лорда и леди Элдред.

– Мне необходимо только, чтобы вы оказали мне самую обычную услугу, – заверил его мистер Эллин.

– Я так понимаю, что кто-то умирает, – вздохнул мистер Доллан.

– Нет, не умирает, – мягко сказал мистер Эллин, – но одному человеку – а это маленькая девочка – угрожает опасность. Я предполагаю, что этот ребенок имеет отношение к вашему приходу. – Мистер Эллин решил пока не раскрывать всех подробностей этого дела, но сказал, что по невыясненным обстоятельствам ребенка разлучили с его родителями.

– Нельзя ли это дело отложить до завтра? – поинтересовался мистер Доллан.

– Если вы полагаете, что можно оставить беззащитного ребенка еще на один день в таком ужасном положении, тогда давайте отложим это до завтра, – любезно согласился мистер Эллин.

Мистер Доллан был напрочь лишен чувства юмора, и каждый раз, когда ему казалось, что над ним насмехаются, у него возникало чувство вины. Он нехотя проводил незваного гостя в свой уютный, увитый плющом дом. Мистер Эллин удобно расположился на низком зеленом диване, а священник то и дело беспокойно поглядывал на часы.

– Я все-таки не понимаю, чем же я могу вам помочь? – нетерпеливо спросил он.

– Все очень просто. Дело в том, что эту девочку – ей лет тринадцать, не больше – устроил в школу некий джентльмен, который живет в этой местности или, может быть, по соседству. Похоже, что это весьма приличный и уважаемый джентльмен. Я думаю, что вы должны его знать.

И тут мистер Доллан забыл о том, что он куда-то торопился. Ему доставляло истинное наслаждение рассказывать о богатых и влиятельных людях. Он на радостях даже предложил своему гостю тоник и газированную воду. Мистеру Эллину не пришлось ничего спрашивать. Он быстро записывал все, что говорил ему священник, стараясь не упустить ни единого слова. Тот же вылил на него целый поток разнообразной информации, называя богатых прихожан, величину их земельных угодий, а также имена их любезных жен и прелестных детишек. Вскоре было составлено подробное досье на четырнадцать семей и четырех уважаемых холостяков. Мистер Эллин взял на особую заметку незамужних женщин.

– Удалось ли вам узнать среди этих уважаемых людей того, кого вы ищете? – поинтересовался священник. – Может быть, вы хотите, чтобы я вас ему представил? Я не слышал о том, что кто-то из моих прихожан потерял ребенка, но если такое несчастье и в самом деле произошло, то я буду счастлив помочь этой семье вновь воссоединиться.

Теперь, когда мистер Эллин узнал от священника все, что ему было нужно, он решил рассказать ему все подробности этой истории. Мистер Доллан был явно разочарован и даже не скрывал этого.

– Так, значит, тот, кого вы разыскиваете, – преступник? – спросил он.

– Как я вам уже говорил, я не знаю всех подробностей, но все указывает на то, что вы правы.

– Тогда ни в нашем приходе, ни в соседнем вы его не найдете. Все мои прихожане – кристально честные люди. Однако если вы ищете какого-то негодяя, то я могу указать вам на одного.

– Вы имеете в виду кого-то конкретного? – спросил мистер Эллин.

– Я имею в виду девочку, о которой вы рассказывали, и ее сообщника. Он не джентльмен, уверяю вас. Неужели вы, сэр, никогда не слышали об этом старом, как мир, трюке? Мужчина наряжается калекой и оставляет девочку в каком-нибудь приличном доме. Она живет в этом доме и присматривается к тому, какие в нем имеются ценные вещи. А потом снова появляется этот негодяй и грабит почтенное семейство. У леди Кэрол жила подобная девочка, она впустила в дом мужчину, который украл мясо. Возможно, это тот самый мужчина, о котором вы рассказывали. Нет, по этой девочке определенно плачет тюрьма.

– Но эта девочка не сделала ничего плохого, – сказал мистер Эллин. – Она очень несчастна. У меня есть написанная ею записка. Она просила меня никому ее не показывать, но так как вы не знакомы с ней, то вам я могу довериться, – сказал он и передал священнику записку, нацарапанную дрожащей рукой Матильды. Он всегда носил ее с собой.

– «Меня продали, как домашнюю скотину. Я никому не нужна», – процитировал вслух мистер Доллан, поморщившись. К удивлению мистера Эллина, он вдруг громко засмеялся. – Да она настоящая актриса. Можете мне поверить. Этой маленькой мерзавке не удастся провести меня. Так она утверждает, что ее продали? Все это шито белыми нитками. Ее сообщник сбежал, и теперь ей приходится выкручиваться самой.

– Все это, возможно, и так, но зачем ему понадобилось снабжать ее такой роскошной одеждой? Ведь в этой школе ни у одной из учениц нет таких дорогих вещей.

– Не будьте так наивны, сэр. Вы действительно думаете, что он сам купил все эти вещи? Держу пари, что одежда этой юной дамы была украдена.

– Будьте же милосердны, мистер Доллан! – взволнованно воскликнул мистер Эллин.

Впрочем, у него не было доказательств того, что мужчина, который привез шикарно одетую девочку в Фашиа Лодж, был тем самым джентльменом, который заплатил за всю эту роскошь.

– Эта школа хотя и имеет хорошую репутацию, но ее владелицы – они сестры – живут весьма скромно. Вряд ли вор смог бы чем-нибудь поживиться в их доме. Это просто бессмысленно.

– Совсем наоборот! Все как раз точно продумано, – взволнованно сказал мистер Доллан. – Эта вероломная парочка была замешана в каких-то темных делишках, но, похоже, они потерпели неудачу. Теперь их разыскивает полиция, и они подались в бега. Девочка стала для мужчины обузой, ведь ему гораздо легче скрыться одному, чем если он будет тащить за собой еще и ребенка. Поодиночке их будет явно труднее поймать. Итак, мужчина – я все-таки склонен думать, что он ее отец, – скорее всего сбежит за границу. Что же он может предпринять такого, чтобы надежно спрятать свою сообщницу? Конечно же, поместить ее в частную женскую школу. Это великолепная маскировка. Никому и в голову не придет искать преступницу в частном пансионе. Никто даже и не подумает, что эта ничем неприметная, как вы утверждаете, девочка – преступница. Признаюсь, я готов снять шляпу перед этим парнем, хотя он мне и противен. Печально осознавать, что некоторые светлые умы нашего времени занимаются преступными делами, а не работают на благо общества. На самом деле я часто думаю о том, что мог бы найти лучшее применение своим умственным способностям, чем служение Господу нашему. Нет, мой дорогой друг, меня меньше всего привлекают преступные дела. Я хотел сказать, что мне следовало бы стать детективом, – сказал он и весело рассмеялся. – Мне все-таки кажется, что я занимаюсь не своим делом.

– Так и есть, – ехидно сказал мистер Эллин, но собеседник не уловил в его словах никакого сарказма. – Я с вами вполне согласен.

Глава 14

Попросив Эмму доставить мою посылку, я не собиралась оставлять ее один на один с сестрами Вилкокс. Я думала незаметно последовать за ней и неожиданно появиться в тот самый момент, когда получатели откроют мою посылку и обнаружат ее содержимое. Это был несколько хитроумный план, но он имел свои преимущества. Сестры Вилкокс получат свои деньги, Эмма же будет оправдана даже, возможно, испытает некоторое удовольствие, увидев краску смущения на лицах, которые от природы не отличаются свежестью красок.

После того как мы уладим это дело, я планировала устроить нам с Эммой небольшие каникулы. Я собиралась повезти ее в Барлингтон, в то место, где я впервые увидела море. Тогда рядом со мной был мистер Челфонт. Я надеялась, что она получит такое же огромное удовольствие, как и я когда-то, а свежий морской воздух поможет восстановить ее здоровье.

Пребывая в приподнятом настроении, я решила принести завтрак Эмме в ее комнатку. Постучав, я вошла и увидела только пустую кровать. Юная фея исчезла! Похоже, она проснулась раньше меня.

Сначала я искала ее в доме, а потом, набросив шаль, быстро обошла весь сад. Девочки нигде не было. И тут меня осенила догадка. Я снова вернулась в дом и заглянула на каминную полку, где вчера оставила свой пакет. Сейчас его там не было. Итак, она перехитрила меня. Храбрая девочка решила одна пойти в логово горгон. Мне пришлось признать свое поражение. Она оказалась умнее и гораздо смелее меня. Если бы мы пошли туда вместе, все было бы намного интереснее. Однако юная мисс была самостоятельной и независимой, словно островок в безбрежном океане.

К завтраку был накрыт пышный стол, но я выпила только чашечку кофе, а фруктовый рождественский пирог решила сохранить до ее возвращения, чтобы отпраздновать ее победу. Я не знала, в котором часу она ушла, но отсюда до дома сестер Вилкокс приблизительно час пути. Я не думала, что она задержится там надолго, – просто отдаст пакет и уйдет. Я решила скоротать время за работой и взяла в руки шитье, но, рассеянно делая стежок за стежком, думала совершенно о другом.

Кофе уже давно остыл. Часы пробили два. Я упрекала себя за излишнее беспокойство. Она ведь не маленький ребенок. Может быть, она просто решила прогуляться по городу и встретила кого-нибудь из своих школьных подруг. Пытаясь утешить себя такими размышлениями, я только усиливала тревогу. Я ведь знала, что Эмма не любила выходить куда-нибудь без меня. Настало время обеда, и я пошла в Фашиа Лодж. Мисс Мейбл холодно поздоровалась со мной.

– Девочка приходила к вам? – спросила я, решив обойтись без долгих приветствий.

– Если мы имеем в виду одну и ту же особу, то ее здесь не было, – ответила она. – После всего, что произошло, эта девица вряд ли посмеет сунуть сюда свой нос.

– Теперь это уже не имеет значения, – сказала я. – Она пропала. Я утром послала ее сюда, чтобы она доставила вам пакет. Есть ли у вас какие-нибудь соображения по поводу того, куда она могла пойти?

– Какой пакет? – удивленно спросила мисс Мейбл. Ее больше занимало содержимое пакета, который она не получила, чем исчезновение моей подопечной.

– Должна вам сообщить, что там были деньги, которые она задолжала вам за обучение. Я решила заплатить за нее этот долг.

При этих словах всегда невозмутимая и спокойная директриса явно заволновалась. Ее волнение быстро перешло в самую настоящую ярость. Гнев и разочарование сделали ее похожей на старую злобную фурию. Сколько раз она мечтала о том, чтобы случилось чудо и она смогла покрыть свои убытки, и вот, когда желаемое уже почти свершилось, судьба снова сыграла с ней злую шутку.

– Вы уверены, что она пропала? – спросила она. – Вы проверили – ее вещи на месте?

– У нее ничего нет, – ответила я. – Вы же об этом позаботились.

Моя соседка одарила меня взглядом, в котором светилась открытая неприязнь. Она просто кипела от негодования, и вдруг ее озарила неожиданная мысль.

– Значит, она к тому же еще и воровка! Она скрылась с вашими деньгами – вернее, с моими деньгами, – воскликнула она.

Меня вдруг как будто громом поразило. Я предполагала все что угодно, но только не кражу. Меня это крайне огорчило, во-первых, потому, что она действительно взяла деньги, а во-вторых, потому, что теперь все будут считать ее воровкой.

– Меня удивляет то, – сказала мисс Вилкокс, – что вы так легко попались на удочку этой прожженной мошенницы.

– А меня удивляет то, – ответила я, – что вас совсем не волнует, что юная особа, которую когда-то доверили вашим заботам, сейчас подвергается опасности.

– Не беспокойтесь за нее, дорогая миссис Челфонт. Я не сомневаюсь в том, что она вернулась в то логово, из которого ее привезли к нам. Поверьте мне, вам лучше забыть о ней. И чем скорее, тем лучше. У этого ребенка нет сердца. Она мошенница и притворщица. На вашем месте я бы благодарила Бога за то, что он избавил вас от нее, и на всякий случай проверила бы свое столовое серебро.

– Я отдала бы и свое серебро, и свое состояние, – сказала я, – если бы это могло хоть как-то облегчить ее участь. Меня волнует только ее благополучие. Что мне следует предпринять? Может быть, стоит обратиться в полицию, чтобы они помогли ее найти?

– В полицию? Почему бы и нет? Не сомневаюсь в том, что у полиции на нее имеется длинное досье. Этим вы только поможете предотвратить другие преступления.

После такого обмена любезностями я вернулась домой. Этот тихий приют, в котором я смирилась с одиночеством и научилась любить уединение, теперь весь был наполнен воспоминаниями о той, которая так недолго гостила под его крышей. Здесь она, уютно устроившись, читала книги, а там становилась на стул, чтобы поправить ветки елки, стоящей на каминной полке. А на этом самом месте она спокойно и торжественно, словно ангел, пела слабеньким голоском балладу и растрогала меня до слез.

Наверное, мисс Вилкокс права. Нет, не в том, что считает девочку воровкой и мошенницей, ведь Эмма совершенно не способна причинить кому-нибудь зло. Она была права, когда прямо заявила о том, что для меня будет лучше как можно скорее забыть о девочке. Однако я успела слишком сильно привязаться к ней. Я знала, что ее всего лишь на короткое время доверили моим заботам. Мы договорились с мистером Эллином о том, что, как только он найдет ее семью, мы сразу же вернем ее родителям. Я это хорошо понимала, Но сердцу не прикажешь. Мне хотелось, чтобы она навсегда I осталась со мной. Я часто думала о том, как буду воспитывать ее и на моих глазах она превратится во взрослую женщину. Мои мечты уносили меня в далекое будущее. Иногда я даже представляла себе маленькие ручки, гораздо меньшие, чем у моей юной подопечной, – ручки детей Эммы, которые тянутся ко мне, чтобы получить свою долю моей любви и заботы.

Почему я так привязалась к ребенку, которого все считают недостойным любви? Что ж, у меня на это были причины, и вы о них скоро узнаете.

Она исчезла, не оставив записки и даже не попрощавшись со мной. Я винила в этом себя саму. Я слишком сильно давила на нее и разрушила то хрупкое доверие, которое с таким трудом было завоевано. Она больше не чувствовала себя в безопасности рядом со мной и предпочла уйти в холодный и опасный мир.

Мысленно я все еще была вместе с ней. Сидя возле камина, я не могла не думать о том, что Эмма, возможно, бредет сейчас сквозь непогоду, голодная и холодная (она, наверное, и позавтракать смогла), ничего не имея за душой. Ложась спать, я молилась о том, чтобы и у нее была крыша над головой в эту ночь. У нее ведь не было друзей, а о жизни она знала не больше чем монах-отшельник, всю свою жизнь проведший в келье. Денег же, которые она взяла у меня, хватит ненадолго.

Что же мне делать? Если я сообщу в полицию и выяснится, что она, как предположила мисс Вилкокс, не в ладах с законом, то у нее могут быть еще большие неприятности. Я не придумала ничего лучше, чем сделать то, что обычно в таких обстоятельствах делают женщины, – села у окна и стала придумывать всевозможные несчастья и беды. Потом я представляла, что все это происходит наяву и в самой гуще всех этих событий находится ребенок, у которого такая же чувствительная душа, как и у меня. Короче говоря, я испытывала все те муки, которые испытывает мать, чей ребенок слишком рано покинул дом, не успев окончательно вырасти и окрепнуть.

Глава 15

Я уже говорила, что у нас с мистером Челфонтом не было детей. Это правда, но я должна вам сказать еще кое-что. Приблизительно через год после смерти моей мамы я почувствовала некое приятное недомогание. Все замужние женщины обычно молят Господа, чтобы он послал им эту счастливую болезнь. Вскоре после этого я уже точно себе представляла, как будет выглядеть мой будущий ребенок. Я была уверена, что это будет девочка – но не миленькое златокудрое создание, о котором обычно мечтают все родители, а серьезный, чуткий, смышленый маленький человечек. Я буду обучать ее всему, что знаю и умею, а она, в свою очередь, будет учить меня. Вспоминая об этом сейчас, должна признаться, что я хотела, чтобы мой будущий ребенок был больше похож на Финча Корнхилла, чем на нас с мистером Челфонтом. Впрочем, наследственность всегда вещь непредсказуемая. Я не только ясно представляла себе, как будет выглядеть мой ребенок (этот образ уже давно хранился в моем сердце), но и была уверена в том, что моя дочь станет мне другом, тем другом, которого я когда-то очень давно потеряла и теперь смогу вновь воссоединиться с ним. Только сейчас, с высоты своих прожитых лет, я, умудренная жизнью женщина, понимаю, что мое состояние в то время было следствием того, что молодая, неопытная и страстная женщина, хранившая в себе всю свою нерастраченную, нежность, наконец обрела надежду, что скоро появится тот единственный человек, которого она сможет любить, не боясь быть осужденной за это, и все богатства своей души она решила отдать этому маленькому человечку.

Альберта же все эти тонкости не особенно занимали. Ему было все равно, родится мальчик или девочка, какого цвета будут у него волосы, будет ли он серьезным или веселым. Он хотел иметь полноценную семью. Муж потакал всем моим капризам и относился ко мне так, как будто я была величайшей драгоценностью на земле, а не просто женщиной, которая носила под сердцем его ребенка. Увидев, что у меня совершенно пропал аппетит, он решил, что мне будет полезно сменить обстановку и подышать свежим горным воздухом. Вспомнив мудрые советы матери, я не перечила ему, и мы отправились в путь, оставив дом на попечение нашей скромной служанки, а в бакалейной лавке должен был управляться подручный моего супруга, который так не нравился мне из-за своей небрежности.

В день нашего отъезда стояла изнуряющая жара. Когда же мы добрались до места, началась самая настоящая гроза. Мы остановились в маленьком, ничем не примечательном отеле, который, как утверждали, располагался в самой высокой точке Англии, и, похоже, по этой же причине и цены здесь были достаточно высокие. При других обстоятельствах я бы настояла, чтобы мы нашли более дешевую гостиницу, но я так устала, что сразу же пошла в свою комнату, а Альберт (заботливо порхавший надо мной, пока я заставляла себя съесть хоть немного супа) отправился в бар в поисках подходящей компании.

И только следующим утром я смогла оценить всю прелесть этого маленького отеля. День (а это было самое начало осени) был чудесным. Солнце стояло низко, и его лучи мягко скользили по поверхности земли. Из окон отеля открывался прекрасный вид на величественные вершины гор. Сначала горы были укутаны легкими облачками, но вскоре они исчезли и все вокруг заиграло мягкими осенними красками. В это утро я чувствовала себя так хорошо, что мне не терпелось прогуляться по окрестностям. Альберт, будучи по натуре человеком обстоятельным и спокойным, объявил, что сначала мы должны хорошо позавтракать, а потом уже наслаждаться красотами природы. Мне было так хорошо, что за завтраком я даже немного поела, чем заслужила огромную похвалу от мужа.

Альберт планировал нанять экипаж для того, чтобы мы могли не спеша добраться до соседнего городка, пообедать там и вернуться в отель.

– О, давай пойдем пешком, – умоляла я. – Я хочу подышать свежим воздухом.

Хозяин отеля сказал, что для того, чтобы насладиться местными красотами, лучше всего совершить прогулку верхом.

– Вам нужно проехать через Баттертабс Пасс, и тогда перед вами откроется необыкновенная панорама, – предложил он.

– А это не опасно? – забеспокоился Альберт. – Мы никогда не ездили верхом.

– О, в этом нет ничего опасного, – заверил нас хозяин. – Джон Кил – опытный проводник, а его лошади очень спокойные и передвигаются медленно, словно черепахи.

Неуклюже взгромоздившись верхом на больших и смирных животных, мы медленно поехали по узкой горной тропе.

– Какой крутой спуск! – воскликнул Альберт. – Это не опасно?

– Вам не стоит волноваться, – заверил нас мистер Кил. – Эти животные привыкли передвигаться с грузом на спине, поэтому им вполне можно доверять. Лошади обладают природным чутьем.

– И все-таки мне бы хотелось, чтобы по обеим сторонам были твердые камни, – пробормотал мой муж.

– Как ни странно, но лошади не любят это ущелье, – признался хозяин. – Я всегда прошу путешественников спешиться, когда мы к нему подходим. Это место как-то нехорошо влияет на животных.

Я была настолько очарована окружающей природой, что даже и не задумывалась над тем, что здесь может таиться какая-то опасность (моя лошадь так медленно переставляла свои копыта, что я могла пересчитать все камни и ветки, попадавшиеся на моем пути). Далеко впереди с шумом неслась по камням бурная река. В том месте, где она впадала в горное озеро, образовывалась густая пена. Возвышающие по обе стороны холмы зачаровывали причудливой игрой тени и света. От этой красоты просто дух захватывало. И я вдруг подумала о том, что должна подарить жизнь новому человеку, чтобы он смог увидеть всю красоту этого мира.

Поглощенная созерцанием окрестных красот, я не заметила, как все вдруг куда-то исчезло. Совершенно неожиданно, во всяком случае, мне так показалось, мы погрузились в кромешную темноту. Объяснение этому было простым: мы въехали в горное ущелье. Высокие каменные стены подходили так близко, а тропа была настолько узкой, что я от страха даже затаила дыхание. Создавалось впечатление, что ты находишься в пасти огромного доисторического животного. Во всем этом было что-то необычное. Казалось, что здесь каждая скала пропитана страхом и отчаянием. Когда наш проводник попросил меня спешиться, его голос был едва слышен. Звуки тут моментально умирали, но при этом скалы издавали какой-то тихий, монотонный звон, скорее похожий на стон.

Меня неожиданно охватил панический ужас. Альберт уже спешился и протянул руку, чтобы помочь мне слезть с лошади. Я поняла, что не смогу передвигаться без посторонней помощи, потому что ноги не держали меня. Тоннель был очень коротким, и я молча ехала, прижавшись к спине лошади, пока снова не увидела яркий свет. Я резко вскинула голову, услышав пронзительный голос Джона Кила. Он приказывал мне спешиться. Я не знаю, что послужило причиной дальнейших событий – то ли мое энергичное движение напугало бедное бессловесное животное, то ли оно почуяло что-то неладное, – но оно вдруг стало неуправляемым. Встав на задние ноги, лошадь начала махать передними копытами, как будто пыталась отогнать от себя что-то. Через секунду я уже лежала на земле. Испуганное животное в жуткой панике снова встало на дыбы и, резко ударив меня копытом, швырнуло на острые камни.

Когда я открыла глаза, то подумала, что все еще нахожусь в горном ущелье, потому что продолжала слышать этот тихий монотонный стон. Потом я поняла, что источником этого стона являюсь я сама. Я испуганно осмотрелась по сторонам и увидела радостное лицо мужа. Рядом с ним был еще какой-то незнакомый джентльмен. Они смотрели на меня с невыразимым состраданием, и вскоре я поняла причину их жалости.

Я потеряла ребенка. Зловещие горы забрали у меня эту маленькую жизнь. Незнакомец, который оказался доктором, объяснил мне, что я получила тяжелую травму и уже не смогу выносить другого ребенка.

Мне дали лекарство, и я снова заснула. Когда я проснулась, то увидела, что ярко сияет солнце и шторы на окнах открыты для того, чтобы я могла насладиться красотой природы. Но я ничего не замечала. Я все еще находилась в том ужасном темном месте, в котором я лишилась последней надежды на счастье. Моя жизнь стала такой же черной и холодной, как это горное ущелье.

Теперь я поверила в то, что каждый человек знает, как выглядит одиночество. Те, кому довелось там побывать, знают, какое это унылое место. Там все время темно и пусто. Жизнь не проникает туда. Там люди становятся похожими на тени. Они пребывают в постоянной тревоге, вокруг них кружатся злые демоны, доводя их до безумия. И никогда этим людям не найти покоя, потому что они постоянно слышат плач, похожий на стон. Это плачет одинокая душа.

Можно ли убежать из этого места? Нет, оттуда нет возврата. Почему я не умерла от горя? По той же причине, что и все остальные люди, которым довелось там оказаться. Я делала то, что обычно делают животные, вынужденные жить в суровых природных условиях. Я медленно шла вперед, едва передвигая ноги, твердо решив найти место, где мне будет тепло и уютно. Но мне казалось, что эта бесплодная пустыня никогда не закончится. Пришло время, и я свила гнездо. Здесь меня будут посещать только приятные мысли, здесь я буду посвящать свое время благородным делам. Здесь у меня будут любимые книги. Сюда ко мне будут приходить друзья. Здесь я устрою камин и посажу сад. Я обустрою все так, чтобы моя душа смогла здесь обрести покой.

Должна признаться, что в одиночку я бы никогда не справилась с этой трудной работой. Приблизительно через три месяца мы снова вернулись в наше жилище, расположенное над магазином (оно казалось мне таким же унылым, как и любое другое место). И тут Альберт нашел лекарство, которое, по его мнению, должно было помочь мне выздороветь.

– Тебе нужно обзавестись своим собственным домом, Бель. Я построю для тебя дом, в котором ты снова обретешь счастье. Я уже подобрал для него прекрасное место. Оно расположено километрах в трех от города. Там растут тенистые деревья и течет ручей. Если ты захочешь посадить сад, то из него можно будет брать воду, – сказал он.

Я ему честно сказала, что это только увеличит наши долги и вряд ли сделает меня счастливой.

– Нет никаких долгов, Бель, – мягко сказал он. – Мало того, мы даже получаем прибыль. Этот год был для нас весьма удачным. Теперь у нас есть счет в банке.

Я так обрадовалась этой новости, что у меня снова появился интерес к жизни.

– Почему же ты раньше не сказал мне об этом? Ты же знаешь, как я беспокоюсь из-за наших долгов, – сказала я.

По его лицу я поняла, что он тоже глубоко переживает наше общее горе.

– Мне казалось, что это не имеет теперь особого значения, – сказал он и накрыл своей рукой мою руку. – Однако деньги смогут нам помочь. И ты скоро убедишься в этом, моя дорогая.

Я думаю, что Альберт затеял это дело еще и потому, что это занятие помогало отвлекаться от грустных мыслей и ему. Как бы там ни было, он взялся за это дело с таким энтузиазмом, с каким обычно брался за все свои рискованные предприятия. И я восхищалась тем, как стойко муж переносит свалившееся на нас горе. В первый раз мне совсем не хотелось ехать на место нового дома, но когда я попала туда, оно мне сразу понравилось. Это был небольшой участок земли на Дирфилд Мур. Половина участка была залита солнечным светом, а вторая его половина пряталась в тени деревьев. Эти большие старые деревья будут защищать дом от ветра. (Я полюбила это место всем сердцем. Отсюда открывался такой же прекрасный вид, как и из церкви города Н-ска, в которую я ходила в детстве. Из нее был отлично виден весь Касл Хил и даже можно было разглядеть вдалеке Блек Хил. Нашими единственными соседями было семейство лис, в их честь я и назвала наш новый дом – Фокс Кло («кло» местные жители называют долину). Что касается дома, то Альберт сказал, что я смогу обустроить его по своему вкусу, хотя у него на этот счет имелись свои соображения, а он терпеть не мог, когда с ним спорили. Впрочем, мне было абсолютно все равно. Я позволила себе сделать только одно замечание.

– Шесть комнат – это непозволительная роскошь для семьи, которая состоит из двух человек и одной служанки, – сказала я.

– Однако подумай о том, какое это произведет впечатление на моих друзей и моих конкурентов, – парировал Альберт. – Главное, Бель, – это создать видимость! Сразу будет ясно, что в этом доме живет преуспевающий человек.

Люди будут толпиться у моих дверей, предлагая мне выгодные сделки. У меня больше не было сил спорить с ним. Кроме того, как показала жизнь, в его теории, правоту которой он всегда упорно отстаивал, было свое рациональное зерно.

Через полгода строительство дома было закончено. В результате получилось солидное строение с большими окнами и массивными кирпичными стенами, которое, казалось, сможет простоять не один век на этих девственных, поросших вереском торфяниках. Наш дом был расположен достаточно далеко от города, и теперь моему мужу, для того чтобы добраться в свою лавку, приходилось ежедневно преодолевать пешком расстояние почти в шесть с половиной километров. Но, будучи оптимистом по натуре, он и из этих своих прогулок извлекал определенную пользу. По дороге он знакомился с людьми, а каждого нового человека он всегда рассматривал как своего потенциального покупателя или поставщика. Из нашей прежней квартиры, располагавшейся над его бакалейной лавкой, он сделал склад, и это позволило ему расширить предприятие. Я теперь стала хозяйкой большого (но почти пустого) дома.