Текст книги "Тайная сторона (ЛП)"
Автор книги: Шарлотта Берд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Шарлотта Берд
Тайная сторона
Серия: Превосходство Блэка №1
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Переводчик: Лаура Бублевич
Редактор: Ани Акопян
Вычитка, оформление и обложка: Маргарита Волкова
Переведено для группы Dark Eternity of Translations, 2020
Любое копирование фрагментов без указания переводчика и ссылки на группу и использование в коммерческих целях ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд! Все права принадлежат автору.
ГЛАВА 1
Когда приходит приглашение
Элли
– Вот оно! Это оно! – во всю глотку кричит моя соседка по квартире, Кэролайн, вбегая в мою комнату.
Мы дружили на протяжении всей учебы в Йеле и переехали в Нью-Йорк вместе после вручения дипломов.
Несмотря на то, что я знаю Кэролайн, кажется, миллион лет, я все еще потрясена нотками восторга в ее голосе. Он довольно громкий, учитывая ее миниатюрное тельце.
Кэролайн – одна из тех супер тощих девушек, которые могут есть почти все, при этом не набирая в весе.
К сожалению, я не настолько одаренная. На самом деле, мое тело, кажется, имеет противоположный дар. Всю неделю я могу есть только овощи, а потом съесть один кусочек пиццы и прибавить полкило.
– Что это? – спрашиваю я, заставляя себя сесть. Уже полдень, а я все еще в постели.
Моя мать думает, что у меня депрессия, и хочет, чтобы я сходила к ее психотерапевту.
Может, она и права, но я не могу найти сил.
– Приглашение! – говорит Кэролайн, прыгая ко мне на кровать.
Я тупо на нее смотрю. И затем меня осеняет.
Должно быть, это приглашение.
– Ты имеешь в виду... это...
– Да! – кричит она, возбужденно меня обнимая. – Боже мой!
Она задыхается и почти так же быстро отстраняется от меня.
– Эй, ты же знаешь, что я еще не чистила зубы, – говорю я, отворачиваясь от нее.
– Ну, и чего же ты ждешь? Иди, почисть их, – велит она.
Я неохотно плетусь в ванную.
Мы уже давно ждали этого приглашения. И под «мы», я подразумеваю Кэролайн.
Я просто подыгрывала, притворяясь, что мне не все равно, и совсем не ожидала, что оно придет.
Не в силах сдержать свое волнение, Кэролайн врывается через дверь, когда мой рот все еще полон зубной пасты. Она прыгает на месте, держа в руке коробку.
– Подожди, а что это? – бормочу я, полоща рот водой.
– Это оно! – визжит подруга и тянет меня в гостиную, прежде чем я успеваю вытереть рот полотенцем.
– Но это коробка, – глядя на нее, говорю я.
– Хорошо, хорошо.
Кэролайн делает пару глубоких вдохов и громко выдыхает. Она осторожно ставит коробку на обеденный стол. На ней нет адреса.
Она выглядит, как причудливая подарочная коробка с большой монограмой «К» посередине. Кэролайн?
– Как она здесь появилась? На ней нет адреса? – спрашиваю я.
– Ее доставили прямо мне в руки, – шепчет подруга.
Я сдерживаю дыхание, когда она осторожно снимает верхнюю часть, открывая взору покрытую атласом и шелком деревянную коробочку внутри.
Ее верхние края украшены позолоченными завитушками, а на зеркальной поверхности выгравировано полное имя.
Кэролайн Элизабет Кеннеди Спрус.
Под ее именем дата ― остается неделя. Восемь вечера.
Несколько мгновений мы просто пялимся на нее, после чего Кэролайн тянется к изящной ручке, чтобы открыть коробку.
Внутри она находит изготовленную на заказ монограмму из фольги в золоте, отпечатанную на шелковой обивке откидной крышки.
Также там есть фолиант (прим.: плоская шкатулка, чаще всего выполненная в виде полой книги), прикрытый шелком. Кэролайн осторожно отрывает его и находит еще одну монограмму из фольги и приглашение.
Внутреннее приглашение – однослойное, мерцающе-белое, с золотой надписью.
– Это реально? Сколько слоев приглашений здесь? – спрашиваю я.
Но их преподношение определенно сделало свое дело. Мы обе впечатлены.
– Есть еще ручка, – говорю я, указывая на ручку впереди коробки.
Не понимаю, как мы могли ее сразу не заметить.
Кэролайн осторожно дергает за ручку, отрывая ящик, в котором лежат вкладыши (карточка с указаниями и карточка для ответа).
– О, Боже, я не могу пойти туда одна, – бормочет Кэролайн, поворачиваясь ко мне.
Я безучастно пялюсь на нее.
Получить приглашение на эту вечеринку было ее мечтой с тех пор, как она узнала об этом от какого-то «Cicada 17» – сверхсекретного общества в Йеле.
– Смотри, здесь написано, что я могу привести с собой друга, – кричит она, хоть я и стою рядом с ней.
– Наверное, имеется в виду как на свидание. Свою пару? – говорю я.
– Нет, друга. Предпочтительнее, подругу, – читает Кэролайн с пригласительной открытки.
Эта часть приглашения написана очень мелким шрифтом, словно кто-то приклеил их сюда без разрешения.
– Не очень хочется врываться туда без приглашения, – говорю я.
Честно говоря, я не очень хочу туда идти. Такие мероприятия, высшего класса, всегда заставляют меня чувствовать себя немного неловко.
– Эй, разве ты не должна быть на работе? – спрашиваю я.
– Эм... я взяла выходной, – отвечает подруга, махнув рукой. – Я знала, что приглашение придет сегодня, и просто не могла бы справиться с работой. Ты же знаешь, как это бывает.
Я киваю. Что-то вроде того.
Мы с Кэролайн, кажется из одного мира: обе закончили частные школы, учились в Йеле, и наши родители принадлежат одному и тому же эксклюзивному загородному клубу в Гринвиче, штат Коннектикут.
Но мы так непохожи: у семьи Кэролайн на протяжении многих поколений были деньги еще с тех времен, как прокладывали железную дорогу. Мои родители были семьей среднего класса из Коннектикута. Они оба были учителями, и наши планы на летние каникулы ограничивались съемным бунгало с одной спальней на неделю, недалеко от Клируотера, штат Флорида.
Но потом, когда мне было восемь, мои родители разошлись, и мама начала обучать детей на дому, чтобы заработать дополнительные деньги.
Оплата была лучшей в Гринвиче, где родители платили более ста долларов в час. Так она познакомилась с Митчем Уиллоби – моим отчимом. Он был вдовцом, имел пятилетнюю дочь, которая плохо себя чувствовала после преждевременной смерти матери. Несмотря на то, что моя мама обычно не обучала детей младше двенадцати лет, она согласилась встретиться с Митчем и его дочерью, потому что двести долларов в час было слишком заманчиво, чтобы отказаться.
Три месяца спустя они уже были влюблены, а через полгода, он сделал ей предложение на вершине Эйфелевой башни. Они поженились, когда мне было одиннадцать, во время церемонии в Нантакете присутствовало четыреста пятьдесят человек.
И, хотя, мы с Кэролайн вращаемся в одних кругах, на самом деле, мы не из одного круга.
Это не имеет никакого отношения к ней, она полностью соответствует – это все я.
Я не всегда чувствую, что мне здесь место.
Кэролайн специализировалась в истории искусства в Йеле и теперь работает в эксклюзивной галерее современного искусства в Сохо. Она шикарная и крошечная, в ней выставляют только три произведения искусства одновременно.
Эш, владелица, я не уверена, это ее имя или фамилия, в основном держит пространство в качестве выставочного стенда. На чем галерея действительно специализируется, так это на посещении домов богатых людей, и выборе их произведений искусства для себя.
В основном, они дизайнеры интерьера, но только для искусства.
Ни одна из картин не продается меньше чем за двести тысяч долларов, но зарплата Кэролайн составляет около двух тысяч сто. Понятное дело, этого недостаточно, чтобы заплатить за нашу двухкомнатную квартиру в Челси.
Ее родители покрывают ее часть арендной платы и оплачивают все ее другие расходы. Конечно же, и мои это делают.
Ну, Митч.
Я зарабатываю только около двух тысяч двухсот долларов, работая помощником писателя, и это, очевидно, не покрывает мою половину в шестьсот долларов за квартиру.
Так в чем разница между мной и Кэролайн?
Думаю, в единственном: я чувствую себя плохо, беря у кого-то деньги.
У меня есть кредит за учебу в Йеле, который составляет пятнадцать тысяч долларов, и я не хочу, чтобы Митч оплачивал его.
Это мой заем, и я, черт побери, собираюсь заплатить его сама.
Плюс, в отличие от Кэролайн, я знаю, что настоящие люди, на самом деле, так не живут. Они такие же, как мой папа, на которого оказывали давление, чтобы он продал дом более чем за сто тысяч долларов, который они с мамой купили в конце восьмидесятых годов (район вырос в цене и теперь учителям приходится уступать место техническим предпринимателям и магнатам недвижимости).
– Как ты можешь просто так не идти на работу? Разве ты не использовала все свои больничные дни, летая в Коста-Рику в прошлом месяце? – спрашиваю я.
– Ох, кому до этого дело? Эш все понимает. Кроме того, она мне должна. Если бы не я, она бы никогда не получила этого выродка-миллионера, который был влюблен в меня и, в конце концов, купил картину почти за миллион долларов для своего нового особняка.
Кэролайн умеет обращаться с мужчинами. Она веселая, общительная и самоуверенная. Хитрость, как однажды она сказала мне, состоит в том, чтобы выяснить, что именно мужчина хочет услышать. Потому что миллионер-выродок, как она называет любого, кто заработал деньги в технологии, не хочет слышать то же самое, что жаждеть услышать футболист.
И никто из них не хочет услышать то, что хочет услышать плейбой, получивший трастовый фонд.
Но Кэролайн не золотоискательница. Нисколько. Ее семья владеет половиной восточного побережья. А когда дело касается мужчин, ей просто нравится веселиться.
Я смотрю на часы. Сегодня у меня выходной, но это не значит, что я хочу провести его в кровати в пижаме, слушая, как Кэролайн, словно одержимая, болтает о том, что ей надеть.
Нет, сегодня мой день, чтобы на самом деле закончить кое-что писать.
Я пойду в Старбакс, займу столик в задней части, рядом с ванной комнатой, и на самом деле собираюсь закончить рассказ, над которым работала в течение месяца. Или, может быть начну новый.
Направляюсь в свою комнату и начинаю одеваться. Мне нужно надеть что-нибудь удобное, но не совсем рабочую одежду.
Я ненавижу, как вся моя одежда вдруг стала рабочей. Будто ее запятнали. Она напоминает мне о работе, и я не могу носить ее больше ни по какому поводу. Я не большая поклонница своей работы.
Кэролайн следует за мной в мою комнату и плюхается на кровать.
Я снимаю пижаму и натягиваю леггинсы. С тех пор как они в тренде, я изо всех сил пытаюсь заставить себя надеть джинсы. Просто они такие удобные!
– Ладно, я приняла решение, – говорит Кэролайн. – Ты должна пойти со мной!
– О, я должна пойти с тобой? – недоверчиво спрашиваю я. – Ага, я так не думаю.
– Да ладно тебе! Пожалуйста! Умоляю! Очень прошу! Это будет так весело!
– Вообще-то, ты не можешь обещать ничего такого. Ты понятия не имеешь, что там будет, – говорю я, надевая рубашку с длинными рукавами и толстовку на молнии спереди.
Многослойность одежды важна в это время года. Листья меняют цвет, ветер усиливается, и ты никогда не можешь знать, будет ли это один из тех великолепных теплых, хрустящих дней в Нью-Йорке, которые любят показывать во всех романтических комедиях. Или сырой, тоскливый и пасмурный, который бывает только в одной сцене, когда двое главных героев ссорятся или расстаются (но прежде, чем они снова сойдутся).
– Хорошо, да, я понимаю твою точку зрения, – говорит Кэролайн, садясь и скрещивая ноги. – Но вот что нам известно. Мы знаем, что это будет потрясающе. Я имею в виду, взгляни-ка на приглашение. Это чертова коробка с гравюрами и прочим!
Обычно подруга гораздо красноречивее и лучше выражает свои мысли.
– Да, приглашение впечатляет, – соглашаюсь я.
– И как ты знаешь, приглашение это все. Я имею в виду, оно действительно создает настроение для вечеринки. Мероприятия! И не только настроение. Оно устанавливает определенные ожидания. И эта коробка...
– Да, приглашение действительно вызывает определенные ожидания, – соглашаюсь я.
– И?
– И? – спрашиваю я.
– Разве ты не хочешь выяснить, что это за ожидания?
– Нет, – категорически качаю головой.
– Ладно. Так, что еще мы знаем? – риторически спрашивает Кэролайн, пока я укладываю свой Мак в сумку.
– Я должна идти, Кэролайн, – говорю я.
– Нет, послушай. Яхта. Конечно, яхта. Как же я могла не сказать главного? – она снова подпрыгивает от возбуждения. – Мы также знаем, что это будет супер эксклюзивное мероприятие на яхте! И не просто какая-то маленькая яхта, а мега-яхта!
Я тупо смотрю на нее, делая вид, что не впечатлена.
Когда Кэролайн впервые узнала об этой вечеринке через своего бывшего парня, мы провели несколько дней, пытаясь выяснить, что же делало это событие таким особенным. Но учитывая то, что ни одна из нас прежде не была на яхте, по крайней мере, не на мега-яхте, мы не могли понять.
– Ты же знаешь, яхта будет потрясающей!
– Да, конечно, – сдаюсь я. – Но именно поэтому я уверена, что ты прекрасно проведешь там время и без меня. Я должна идти.
Я хватаю ключи и бросаю их в сумку.
– Элли, – говорит Кэролайн. Тон ее голоса внезапно стал очень серьезным, чтобы соответствовать серьезному выражению ее лица. – Элли, пожалуйста. Не думаю, что смогу пойти туда одна.
ГЛАВА 2
Когда ты пьешь кофе с парнем, которого не можешь иметь...
Элли
И вот так вот, она уговаривает меня пойти.
Ты не знаешь Кэролайн, но если бы знал, то первым делом понял бы, что она не из тех, кто воспринимает вещи всерьез. Ее ничто не расстраивает. Ничто не беспокоит. Иногда, она самый мудрый человек на земле, а иногда, самый глупый. Большинство времени я завидую тому факту, что она просто живет настоящим.
– Так ты пойдешь? – спрашивает мой друг Том.
Он принес мне мой острый тыквенный латте, первый в этом сезоне! Закрыв глаза, я вдыхаю сладкий аромат, прежде чем делаю первый глоток. Но, еще до того, как прекрасный вкус корицы и мускатного ореха достигает моего горла, Том уже критикует мое решение.
– Не могу поверить, что ты действительно идешь, – говорит он.
– О, Боже, теперь я знаю – это официально осень, – меняю тему разговора. – Было ли у нас нечто подобное, что означало бы приход осени, до острого тыквенного латте? Я имею в виду, помню, были падающие листья, смена цвета, весь этот джаз, но без этого... это как Рождество без елки.
– Элли, вчера был Дня Труда (прим.: в США отмечается в первый понедельник сентября), – Том закатывает глаза. – Еще не осень.
Я делаю еще один глоток.
– О да, я верю, что это так.
– Перестань менять тему, – он делает глоток своего простого черного кофе.
Я никак не пойму, как оно ему не надоедает. Но в том то и дело: он надежный. Всегда вовремя, никогда не опаздывает. Это мило и всегда мне в нем нравилось.
По сути, он полная противоположность Кэролайн, во всех отношениях. И именно это дает видеть его таким, только ка друга, очень сложным.
– Зачем ты туда идешь? Разве Кэролайн не может пойти одна? – спрашивает Том, глядя мне прямо в глаза.
У его волос есть раздражающая привычка: меняться в лице, когда он говорит что-то правильное – это, словно, их способ подчеркнуть его правоту. На самом деле, это довольно досадно, особенно учитывая то, как неотразимо он при этом выглядит. Его глаза мерцают в тусклом освещении дальней части Старбакса.
– Я иду как ее «плюс один», – объявляю.
Специально делаю так, чтобы мой голос звучал очень весело. Так, чтобы это показало мое волнение, а не опасения, которые я на самом деле испытываю по этому поводу.
– Она заставляет тебя идти как ее «плюс один», – объявляет Том, как факт.
Он слишком хорошо меня знает.
– Я просто не понимаю, Элли. Я имею в виду, чего париться? Это супер яхта, заполненная грязными богатыми людьми. Мне просто интересно, насколько веселой может быть эта вечеринка?
– Завидуешь? – спрашиваю я.
– Ничего я не завидую! – он даже подскакивает на своем сиденье. – Если ты так думаешь...
Он позволяет своим словам повиснуть в воздухе и внезапно разговор принимает более серьезный настрой.
– Не волнуйся, я не пропущу твою вечеринку по случаю помолвки, – тихо говорю я. – Она в выходные после того, как я вернусь.
Том качает головой и настаивает, что это не то, о чем он беспокоится.
– Я просто не понимаю, Элли, – говорит он.
Ты не понимаешь? Не понимаешь, почему я иду? У меня к тебе чувства уже, сколько, два года? Но время никогда не было подходящим. Сначала, я встречалась с парнем, и в ночь нашего расставания ты решил поцеловать меня. Застал меня врасплох. А после того долгого, болезненного расставания, я не была готова к отношениям.
А ты, мой лучший друг, на самом деле, не был претендентом на помощь в восстановление.
И потом, как только я собираюсь рассказать тебе о своих чувствах, ты проводишь ночь с Кэрри.
Красивая, богатая и остроумная Кэрри. Кэрри Уорренхаус – нынешний редактор «БаззПост», интернет-журнала, где мы оба работаем, дочь Эдварда Уорренхауса – владельца «БаззПост»
Да, и вдобавок ко всему этому – ты начал встречаться с ней, а потом сделал предложение.
А теперь, вы оба собираетесь пожениться на День Святого Валентина.
И я очень рада за тебя.
Действительно.
Правда.
Единственная проблема в том, что я тоже в тебя влюблена. И теперь я не знаю, что с этим делать, кроме как уехать подальше от Нью-Йорка. Даже если это всего на несколько дней.
Но, конечно же, я не могу сказать ничего из этого. Особенно последнюю часть.
– Это было не самое лучшее лето, – начинаю я через несколько мгновений. – И я просто хочу повеселиться. Выбраться за рамки города. Пойти на вечеринку. Потому что, в конце концов, это просто вечеринка.
– Я слышал кое-что другое, – говорит Том.
– Что ты имеешь в виду?
– С тех пор, как ты сказала, что поедешь, я начал искать информацию об этом событии. И по слухам, это совсем не то, чем кажется.
Я качаю головой и закатываю глаза.
– Что? Ты мне не веришь? – недоверчиво спрашивает Том.
Снова качаю головой.
– Ладно, что это? Что ты слышал?
– В основном, это похоже на вечеринку в особняке плейбоя на стероидах. Все выходит из-под контроля. Как одна большая оргия.
– А ты знаешь, что такое вечеринка в особняке плейбоя? – шучу я.
– Я серьезно, Элли. Не уверен, что это подходящее для тебя место. Имею в виду, ты не Кэролайн.
– И что, черт возьми, это значит? – спрашиваю я.
Теперь я действительно оскорблена. Сначала я просто слушала, потому что думала, что он защищает меня. Но теперь...
– Ты думаешь, что я недостаточно веселая? Думаешь, я не люблю хорошо проводить время? – интересуюсь.
– Это не то, что я имел в виду, – отступает Том. Я начинаю собирать свои вещи. – Что ты делаешь?
– Нет, знаешь, – я перестаю собирать вещи. – Я не ухожу. Ты уходишь.
– Почему?
– Потому что я пришла сюда писать. У меня есть работа. Я застолбила этот стол и не уйду, пока не напишу что-нибудь. Я думала, ты хотел со мной выпить кофе. Полагала, что мы друзья. Я не учитывала, что ты пришел сюда, чтобы устроить мне разнос за мои решения.
– Я не делаю этого, – говорит Том, не вставая со стула.
– Ты должен уйти, Том. Я хочу, чтобы ты ушел.
– Я просто не могу понять, что между нами произошло, – выдает он, неохотно вставая.
Я смотрю на него так, словно он сошел с ума.
– Ты не имеешь права указывать мне, что я могу, а что не могу делать. Ты даже своей невесте не имеешь права этого говорить. Если только хочешь, чтобы она долго оставалась твоей невестой.
– Я не пытаюсь указывать тебе, что делать, Элли. Я просто волнуюсь. Эта супер-эксклюзивная вечеринка, на какой-то мега-яхте, это не ты. Это не мы.
– Не мы? Ты, должно быть, шутишь, – качаю головой. – Ты окончил Принстон, Том. Твой отец – адвокат одной из самых престижных юридических фирм Бостона. Он рассматривал дела в Верховном суде. Ты собираешься жениться на наследнице состояния Уорренхаус. Мне так надоело твое отношение к рабочему классу, что даже не могу тебе сказать. А теперь, ты уйдешь или мне уйти?
Разочарование, которое я увидела в глазах Тома, ранило меня до глубины души. Но он причинил мне боль.
Его помолвка взялась ниоткуда.
Я попросила его дать мне немного времени после моего разрыва, и после ожидания всего двух месяцев, он начал встречаться с Кэрри. А потом они съехались. Затем он сделал ей предложение.
И на протяжении всего этого времени он делал вид, что мы все еще друзья. Как будто ничего из этого не произошло.
Я открываю компьютер и пялюсь на наполовину написанный рассказ.
Ранее, сегодня, до Кэролайн, до Тома, у меня были все эти идеи. Я просто не могла дождаться, чтобы начать. Но теперь... я сомневалась, что смогу правильно написать свое имя.
Пристально смотреть на неподвижную мигалку – никогда не придает писательского горючего.
Я закрываю компьютер и осматриваюсь. Вокруг меня люди смеются и разговаривают. Снова настал сезон леггинсов и угги, хотя дни все еще теплые и свежие. Дождя не было почти неделю, у всех хорошее настроение, кажется подпитались яркими лучами полуденного солнца.
Прошлой весной я была уверена, что мы с Томом проведем лето вместе, а осенью я влюблюсь в своего лучшего друга.
А теперь?
Теперь он помолвлен с другой.
Не просто с другой, а с моим боссом!
И только что мы поссорились из-за какой-то дурацкой вечеринки, на которую я даже не особо хочу идти.
Конечно же, Том прав. Это не в моем стиле. У моей семьи могут быть деньги, но это не тот мир, в котором я чувствую себя комфортно. Я всегда стою в сторонке, и на этой вечеринке будет то же самое.
Но если после того, что произошло только что, я не пойду, это будет значить, что я прислушиваюсь к нему. А у него нет никакого права указывать мне, что делать. Так что я должна пойти.
Когда все стало таким запутанным?
ГЛАВА 3
Когда ты идешь на шопинг ради вечеринки всей своей жизни...
Элли
– Какого черта ты продолжаешь тусоваться с этим придурком? – пренебрежительно спрашивает Кэролайн.
Мы находимся в «Elle’s», маленький бутик в Сохо, где можно делать покупки только по предварительной записи. Я даже не знала, что такие места существуют, пока Кэролайн не познакомила меня с общей идеей.
Кэролайн не является поклонницей Тома. Они никогда не ладят с тех пор, как он обозвал ее снобом из Ист-Сайда на вечеринке в Йеле по случаю Рождества, а она его позером среднего класса. Ни одно из оскорблений не было супер творческим, но с годами их насмешки становились лучше, когда их ненависть друг к другу только росла.
Знаете, как в кино: два персонажа ненавидят друг друга в начале, но к концу всегда влюбляются?
Ну, какое-то время я действительно думала, что с ними произойдет то же самое.
Если не влюбятся, то хотя бы перепихнутся. Но нет, они остались непоколебимы в своей ненависти.
– Этот парень такой идиот. Я имею в виду, кто он, черт побери, такой, чтобы говорить, что тебе делать? Ты же не его девушка, – говорит Кэролайн, надевая серебристое обтягивающее платье, украшенное бисером, и вытягивая правую ногу вперед.
Кэролайн, определенно, выведет из строя не одного. Ее рост почти сто восемьдесят сантиметров, вес ― пятьдесят семь килограммов, а про ее ноги можно сказать, что растут от ушей.
На самом деле, издалека она кажется блондинкой, у которой есть только ноги, и больше ничего.
– Мне кажется, он просто был обеспокоен, учитывая все те сплетни о вечеринке.
– Ладно, во-первых, перестань называть это вечеринкой.
– Почему? А что это?
– Это не вечеринка. Это словно назвать свадьбу вечеринкой. Это вечеринка? Да. Но это нечто большее.
– Я и понятия не имела, что ты так чувствительна к формулировке слов. Отлично. Как ты хочешь, чтобы я это называла?
– Опыт, – объявляет подруга совершенно серьезно.
– Ты шутишь? Не-а. Ни за что на свете я не буду называть это опытом.
Некоторое время мы просматриваем вешалки с одеждой в тишине. Какие-то платья, топы и туфли красивые, какие-то ― нет.
Я первая, кто признает, что у меня нет такого словарного запаса или знаний, чтобы описать такое место. С другой стороны, Кэролайн...
– О, мой Бог, я просто влюблена во все эти уникальные вещи, которые у вас тут есть, – говорит она женщине, которая сразу начинает сиять от гордости.
– К этому мы и стремимся.
– Эти оригинальные сумочки и детали на этих ботинках... ах! За них можно и умереть, правда? – говорит Кэролайн, и они обе поворачиваются ко мне.
– Да, конечно, – слепо соглашаюсь я.
– А эти высококачественные вещи базового гардероба я могла бы носить каждый день!
Кэролайн вытягивает довольно структурированную рубашку кремового цвета с коротким рукавом, подол которой свободного покроя и украшен декоративными кистями. Я не уверена, что делает эту рубашку, так называемым элементом базового гардероба, но просто плыву по течению.
Я не в своей стихии и знаю это.
– Хорошо, и что же нам надеть на этот опыт, если мы даже не знаем, что там будет происходить.
– Я не совсем уверена, но определенно не джинсы и футболку, – говорит Кэролайн, ссылаясь на мой основной прикид. – Но в приглашении говорится, что нам не о чем беспокоиться. У них есть все необходимое, если мы что-то забудем.
Пока я продолжаю бесцельно просматривать одежду, мой разум начинает блуждать по воспоминаниям. И возвращается к Тому.
Я встретила Тома на игре «Гарвард-Йель». Он был лучшим школьным другом парня моей соседки по комнате и приехал на выходные, чтобы навестить его. Мы сразу же подружились. Одна улыбка от него, даже смайлик по Скайпу, заставляли все мои тревоги исчезнуть. Он просто понял меня так, как никто другой.
После окончания университета мы подали заявки на работу в миллион различных интернет-журналов и новостных агентств, но «БаззПост» было единственным местом, куда приняли нас обоих. Мы точно не планировали оказаться в одном месте, но это было приятное совпадение. Том даже спросил, не хочу ли я быть его соседкой по комнате, но я уже согласилась жить с Кэролайн.
Он оказался в этом дерьмовом районе Нью-Йорка «Hell’s Kitchen», в четырехэтажном доме без лифта – одно из немногих зданий, которое они еще не реконструировали.
Таким образом, аренда была все еще доступной. Как я уже говорила, Тому нравится о себе думать как о герое рабочего класса, хотя его воспитание далеко от этого. Всякий раз, когда он приходил в нашу с Кэролайн квартиру, всегда высмеивал то, какое дорогое это место, но это всегда было сказано с весельем.
По крайней мере, в то время мне так казалось.
Сейчас? Больше я не уверена насчет этого.
– Думаешь, Том, действительно, собирается жениться? – спрашиваю я Кэролайн, пока мы переодеваемся.
Она отодвигает занавеску на моей кабинке перед всем магазином. Я топлесс, но к счастью, стою к ней спиной, а ассистентка сидит, пялясь в свой телефон.
– Что ты делаешь? – кричу я, задергивая занавеску.
– А о чем ты думаешь? – требует ответа подруга.
Мне удается схватить футболку и прикрыться, прежде чем Кэролайн снова отодвигает занавеску.
Она стоит передо мной в одном лифчике и трусиках – абсолютно уверенная в себе и беззастенчивая. Я думаю, что она – мое тотемное животное.
– Кого волнует Том? – спрашивает Кэролайн.
– Меня, – коротко отвечаю я.
– Ну, тебе не стоит о нем беспокоиться. Он придурок. Ты слишком хороша для него. Я даже не понимаю, что ты в нем нашла.
– Он мой друг, – отвечаю я, как будто это все объясняет.
Кэролайн знает, как давно я влюблена в Тома. Она знает все. Иногда я даже жалею, что была такой открытой с ней. Но бывает приятно иметь кого-то, с кем можно поговорить. Даже если она не совсем тебя понимает.
– Ты не можешь просто ходить и сохнуть по нему, Элли. Ты в состоянии найти гораздо лучше него. Ты встречалась со своим бывшим, а он все ходил вокруг да около. Ни разу не сказал тебе, что чувствовал. Не сделал ни одного большого жеста.
Кэролайн разбирается в жестах: чем больше – тем лучше. Она смотрит много фильмов и требует их от своих кавалеров. И самое смешное: ты часто получаешь то, что просишь от окружающих.
– Меня это не волнует, – говорю я. – Мы оба были в неподходящем месте друг для друга.
Я с кем-то встречалась, а затем не была готова сразу же перейти к другим отношениям.
А потом... он встретил Кэрри.
– Нет такого понятия, как неподходящее время. Жизнь это то, что ты делаешь, Элли. Ты контролируешь свою жизнь, и я ненавижу тот факт, что ты ведешь себя так, будто не являешься главной героиней в собственном фильме.
– Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, – отзываюсь.
– Говорю, что ты заслуживаешь того, кто будет тебе говорить о своих чувствах. Кого-то, кто не будет бояться отказа. Выложить все как есть.
– Возможно, это то, чего ты хочешь, – говорю я.
– И ты этого не хочешь? – отходя от меня на шаг, спрашивает Кэролайн.
На мгновение я задумываюсь.
– Ну, нет, я бы так не сказала. Я хочу такого человека, – наконец, признаю я. – Но тогда у меня был парень. А мы с Томом были друзьями. Так что я не могла ожидать, что он...
– Ты не могла ожидать, что он вывалит все? Расскажет о своих чувствах и рискнет пострадать? – перебивает меня Кэролайн.
Мне неприятно признавать, но это именно то, чего я хочу. То, чего я хотела от него в то время.
Я не хотела, чтобы он слонялся рядом, оставаясь только моим другом, и заставляя меня сомневаться в своих чувствах к нему. И если бы он сделал это, сказал бы мне о своих чувствах раньше, до моего ужасного расставания, я бы окунулась в это с головой. Немедленно бы порвала со своим бывшим, чтобы быть с ним.
– Так, это то, что я должна делать сейчас? Когда все вроде как наоборот? – спрашиваю я.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что сейчас он в отношениях. Должна ли я все выложить ему напрямую? Сказать, что чувствую. Скажем так, выложить все карты на стол.
Кэролайн на мгновение задумывается.
Я ценю это, потому что знаю, как мало она о нем думает.
– Потому что не знаю, смогу ли, – тихо добавляю я.
– Может, это и есть твой ответ, – наконец говорит подруга. – Если бы ты точно его хотела, действительно хотела, чтобы он был твоим, ты бы не сомневалась, сможешь ли сделать это. Ты должна была бы сказать ему.
Я возвращаюсь в свою гардеробную и задергиваю занавеску. Смотрю на себя в зеркало. Бледная девушка с зелеными глазами и длинными темными волосами – трусиха.
Она боится жизни. Боится по-настоящему жить.
Изменится ли это когда-либо?
ГЛАВА 4
Когда ты решаешь жить своей жизнью...
Элли
– Ты готова? – Кэролайн врывается в мою комнату. – Наше такси уже подъехало.
Нет, я не готова. Совсем. Но я иду.
Бросив последний взгляд на себя в зеркало, беру свой небольшой чемодан.
Пока таксист загружает наши сумки в багажник, Кэролайн берет меня за руку, по ней видно, что она чертовски взволнованна. Возбуждение – это не то, как бы я описала свое состояние.
Я делаю это неохотно. И я в ужасе.
Когда я сажусь в такси, мой желудок ухает вниз и к горлу подкатывает тошнота. Но затем это чувство проходит.
– Не могу поверить, что это действительно происходит, – говорю я.
