Текст книги "Лучезарно-голубое"
Автор книги: Шарлотта Армстронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Почему? – поинтересовался Джонни.
– Почему? Потому что люди ссорились.
– Муж и жена?
– Была ночь, – ответила старуха. – И Барти был совершенно прав, что взял ружье. Сейчас вы поймете почему. Он спустился и увидел ее. Этот Макколи – его звали Клинтон – мне никогда не нравился. Он ударил ее большим тяжелым подсвечником. Это было ужасно! И он был пьян. Он открыл сейф и украл ее красивую булавку. Он был нехорошим человеком!
– Это была ваша булавка, мэм? – спросил Джонни.
– Да, Фрэнсис подарил мне их перед свадьбой, а это было очень-очень давно. Не думала я, что Фрэнк…
– Ваш первый муж?
– Да, он был моим первым мужем.
– И вы отдали вторую булавку своему пасынку Натаниэлю?
– Джозефине. Натаниэль не понимал…
– Не понимал чего, мадам?
Лицо старухи обвисло, веки опустились. Казалось, она внезапно заснула.
– Чего вы добиваетесь, Симс? – тихо спросил Барт. – В свое время все это тщательно расследовали, и вы это знаете. Вы, по-видимому, специально изучали этот вопрос. Вы получили все, что хотели, не так ли? Благодарите мою восьмидесятилетнюю мать. – Голос Барта звучал холодно.
– Я устала, – сердито проворчала старуха.
– Конечно, вы устали, – сказала Бланш и схватилась за ручку кресла.
– Натаниэль не понял… – поднимаясь, повторил Джонни, – а вы?
– Я поняла, – ответила старая дама, открывая глаза. – Навестите меня как-нибудь еще, молодой человек.
– Непременно.
В глазах Бланш Джонни прочитал враждебное: «Нет, ни в коем случае».
– Что это мама имела в виду? – задумчиво проговорил Барт, когда старуху увезли.
– Не знаю, – честно ответил Джонни.
– Обманываете?
В комнате было тихо. Нэн смотрела на всех округлившимися глазами.
– Это было давным-давно, – сказал Дик, успокаивая ее.
– Ее действительно убили в этом доме? – спросила Нэн.
– Бедная Кристи Макколи, – произнес Дик, – я едва помню ее.
Барт поднялся.
– Не люблю тайн и хитростей. Вам не на что больше рассчитывать здесь, Симс.
Джонни тоже встал.
– Да, вы правы, не здесь.
– Собираетесь рыскать по всему городу? – небрежно спросил Барт, но в его голосе звучала враждебность.
– Да, сэр.
Дик Барти тоже поднялся. Нэн, нервничая, сказала:
– Джонни, ты обязательно должен заниматься этим? Если… если Барт не хочет, чтобы ты… и Бланш тоже?
– Это моя работа, – ответил Джонни.
– Но я сказала всем, что ты мой друг.
– Так оно и есть, – с усмешкой проговорил Джонни. – Я все понимаю, – обратился он к Барту, – понимаю лучше, чем вы думаете. Я не в первый раз берусь за такую работу.
Барт коротко кивнул ему на прощание. На лице Нэн было написано неудовольствие, она даже не простилась с ним.
Только Дик Барти дружески предложил Джонни:
– Я провожу вас.
Они вместе вышли в холл, устланный красным ковром, и Дик открыл входную дверь. Он вышел сам, Джонни последовал за ним.
– Вы действительно собираетесь копаться в этой грязи? – спросил он.
Смеркалось, на крыльце было темно от деревьев, росших вплотную к дому.
– Работа такая, – ответил Джонни. – Я должен беседовать с людьми, изучать местный колорит, атмосферу и все прочее.
– Думаю, вы слышали, – продолжал Дик, – что в свое время подозревали, будто я убил Кристи Макколи. Или вы не в курсе?
– Я слышал об этом, – тихо ответил Джонни.
– От самого Макколи?
– Нет. Мне рассказал Граймс, – солгал Джонни. Сердце его заколотилось. Он чуть было не допустил ошибки. Если бы он признался, что видел Макколи, Барти мог бы предположить, что он, Джонни, знает, кто такая Нэн.
– Собираетесь встретиться с Макколи? – спросил Дик. – Странно, что этот человек еще жив.
– Когда закончу здесь, – ответил Джонни. (Его мысли работали с бешеной скоростью: что это, Барти зондирует почву?). – По-моему, он сейчас болен и находится в тюремной больнице, – беззаботно сказал Джонни.
Барти молча вглядывался в темноту. Потом он спросил:
– Как вы думаете, нужно мне сообщить Нэн о подозрениях в мой адрес? Вряд ли это будет хорошим свадебным подарком, – помолчав, тихо добавил он.
– Да, здесь я с вами согласен, – ответил Джонни.
– Видите ли, в свое время все тщательно проверили.
– Вполне возможно, – Джонни пожал плечами.
– Но вы собираетесь проверять все снова?
– Кое-что я уже проверил. Я виделся с Джорджем Рашем.
– Правда? Стариной Джорджем? Ну и как он?
– Прекрасно. В ту ночь его не было в колледже.
– Знаю, – Барти отвернулся. – Конечно, я вас понимаю, – сказал он.
– Понимаете? – Джонни задохнулся от нахлынувших чувств.
– Я увел вашу девушку, – сказал Дик. – Ну что же, дерзайте. Я не смогу вас остановить. – Он улыбался.
Джонни подавил гнев, потому что нельзя злиться на то, что было правдой. Он только спросил:
– Вы думаете, Макколи был никчемным бездельником?
– Так думает вся округа, – ответил Дик. – Я был тогда еще ребенком. Затем он добавил: – Вы загнали меня в угол. Просто не представляю, что мне делать.
– Вы о чем?
– Рассказывать Нэн или нет. – Дик снова посмотрел на Джонни. В сумерках Джонни почувствовал, как взгляд Дика замер на нем. – Я думаю, что должен это сделать.
– Почему бы вам не подождать? – сказал Джонни, чувствуя внезапную тревогу. Он заставил себя улыбнуться. – Я ничего не скажу Нэн, если меня к этому не вынудят. Я могу сделать так, что Граймсу вся эта история покажется невыносимо скучной.
– Эта история и впрямь довольно скучна, – помолчав, произнес Дик и вздохнул. – Может быть, я неправильно вас понял и был несправедлив к вам.
– Несправедливы?
– Нэн мне все рассказала о вас. Я считал, вы обижены на меня.
– Естественно, обижен, – подтвердил Джонни, изобразив на лице горестную улыбку.
Серые глаза Дика тоже улыбались.
– Желаю вам удачной охоты. – Он протянул руку. – Убедитесь во всем сами.
Джонни пожал его руку. Он решил не быть слишком щепетильным – ему вспомнились слова Дороти: «Какое все это имеет значение, если Нэн собирается замуж за убийцу!» – и услышал собственный голос, звучавший слабо и растерянно: «Большое спасибо». Потом Джонни пошел к машине, напряженно размышляя обо всем происшедшем.
Старая дама. Возможно, Клинтон Макколи и был ужасным человеком, он только воображал, что святой. Возможно, Дик Барти был убийцей и охотился за состоянием Нэн. А может, и нет.
Этот человек определенно обладал обаянием. Он казался целеустремленным. Джонни подумал, что сказал бы он сам, если был бы на месте Дика Барти и был невиновен. Получалось, что он сказал бы почти то же самое.
Он завел машину и отъехал. Он снял комнату в первом же встретившемся ему мотеле. Ответственность и сомнения легли ему на сердце тяжелым грузом. Чего именно не понял Натаниэль Барти?
В чем признался Дик Барти, когда сказал, что он знает об отлучке Джорджа Раша в ту ночь?
Почему Бланш Барти так хотела, чтобы Джонни прекратил свои расспросы? Как мог он, Д. Симс, выяснить правду об убийстве семнадцатилетней давности? Насколько объективно он мог судить? И было ли у него на это право?
Глава 10
Сидя в гостиной, Барт задумчиво говорил:
– Интересно, почему в ту ночь отец взял с собой ружье. Я никогда раньше не задавался таким вопросом.
– Если в доме был посторонний… – начала Дороти.
Барт перебил ее.
– Но мама же разбудила его и сказала, что слышала ссору Кристи и Клинтона. Видите ли, мисс Дороти, Клинтон Макколи жил в этом доме.
– Да?
– Мне так стыдно за Джонни, – тихо сказала Нэн. – Простите его, мистер Барти.
– Наверное, Джонни думает, что может защитить всех, – попыталась объяснить Дороти, но запнулась и замолчала.
Барт повернул к ней свое гладкое лицо.
– Наверное, так оно и есть, – произнес он.
В это время в комнату быстро вошла Бланш. Ее ноги на высоких каблуках были тонкими, мускулистыми и некрасивыми.
– Он ушел? – спросила она. – Барт, разве ты не можешь остановить его?
– Не думаю, – задумчиво ответил Барт.
Бланш, выглядевшая очень встревоженной, больше ничего не сказала. Дороти поняла, что в этом доме хозяином был Барт.
Потом был ужин. В этот вечер Дороти играла роль веселой гостьи, Дик – счастливого возлюбленного, а Нэн – любимой невесты. Об убийстве не было сказано ни слова.
Наконец Дороти осталась наедине с Нэн в большой спальне.
– Здесь просто божественно, правда? – спросила Нэн. – Они тебе понравились?
– Здесь хорошо, – Дороти начала осторожно расчесывать жесткой щеткой волосы.
– Я так рада, что ты приехала. Но, Господи, почему Джонни так себя вел сегодня?
– Работа, – коротко пояснила Дороти.
– Я не верю этому. – Нэн неожиданно заплакала. – Мне кажется, Джонни думает, что мне не следует находиться в доме, в котором когда-то произошло убийство. Как будто это имеет какое-то отношение ко мне. – Она тряхнула головой, будто хотела избавиться от всего дурного. – Старая миссис Барти такая умная, правда, Дотти? – Нэн обхватила руками колени. – А Бланш такая приятная, и Барт – ну, просто прелесть.
Дороти продолжала расчесывать волосы. Она думала, что мужчина, который позволяет своей матери так третировать жену, – вовсе не прелесть. Нэн витает в облаках. Эти люди вскоре станут ее родственниками. Нэн воображала себе, какими замечательными они окажутся, и потому видела их всех в розовом свете.
– Как насчет свадьбы? – спросила Дороти.
– Бланш настаивает, чтобы свадьба состоялась здесь.
– Я считаю, что невеста должна выходить замуж из своего собственного дома, – медленно произнесла Дороти.
– О Дотти, не обижайся. Все будет очень скромно. По-семейному. Очень тихо. – Нэн смущенно окликнула ее: – Дот?…
– Да?
– Ты не могла бы как-нибудь повлиять на Джонни?
– Я?
– Он же тебе всегда нравился.
«Ты отдаешь мне Джонни? – подумала Дороти. – Теперь, когда он тебе больше не нужен? Теперь, когда мне не нужно сдерживать себя, потому что он твой единственный поклонник?» Она наклонила свою белокурую голову и сильным движением зачесала волосы вперед.
Она услышала, как Нэн застенчиво и мечтательно произнесла:
– Сегодня утром мы с Диком сделали анализ крови.
– Сегодня утром?!
– Дик сказал, что лучше поскорее выполнить эту формальность. Без этого не дают разрешения на заключение брака.
– Я знаю, – ошеломленно сказала Дороти. Обеими руками она откинула со лба волосы и попросила: – Не торопись, дорогая.
– Я и не тороплюсь, – упрямо ответила Нэн.
– Что ты собираешься надеть? – с воодушевлением спросила Дороти и увидела, как изменилось выражение лица Нэн. – На это потребуется время, – добавила она довольно мрачно.
Лежа в темноте без сна, Дороти чувствовала себя лет на двадцать старше Нэн. Было бы несправедливо сердиться на Нэн просто потому, что ей не сказали того, что ей следовало бы знать. Жестоко разрушать мечту, но не менее жестоко оставлять Нэн в неведении. Дороти не верила, что Дик Барти мог кого-то убить, но дело было не только в этом.
На следующее утро Джонни Симс беседовал с деревенским адвокатом по имени Маршалл. Семнадцать лет назад Маршалл был защитником Клинтона Макколи.
– Боюсь, я неверно повел эту историю с двумя булавками, – сказал адвокат. – Граймс собирается написать об этом деле? Под каким углом зрения?
– Еще не знаю, – ответил Джонни. – Макколи говорит, что он невиновен.
– Возможно, что так оно и есть, – вздохнул адвокат. – Возможно. По крайней мере, я убежден, что у Кейт Каллахэн действительно была одна из булавок.
– Как же получилось, что вы не смогли убедить в этом присяжных?
– По собственной глупости.
– Как это получилось, сэр? – осторожно спросил Джонни.
В ржаво-рыжих волосах адвоката просвечивала седина. Кожа на лице висела тяжелыми складками. У него были широкие квадратные ладони и короткие пальцы.
– В общем так, – адвокат откинулся на спинку стула, – Кейт Каллахэн убедила меня в том, что Натаниэль Барти подарил ей булавку. Я был удивлен. Трудно было поверить, что такая женщина, как Кейт, при всей своей красе, могла привлечь Натаниэля. Ну я и решил схитрить. Я пошел в дом Барти, чтобы поговорить насчет булавки.
– Зачем?
– Я собирался заключить с ними что-то вроде сделки. Я знал, что семья не захочет признать, что Натаниэль вел себя не так, как подобает настоящему Барти. Поэтому я думал, они предпочтут, чтобы история Натаниэля и Кейт не всплывала в суде. И когда поймут, что булавка в кармане не является уликой против Макколи, встанут на сторону правды и справедливости. Я хотел, чтобы семья была на стороне Макколи. Я собирался сказать им, что не буду объяснять на суде то, как булавка оказалась у Кейт, или постараюсь найти приемлемое для них объяснение. Что-то в этом духе. Семья должна была поддержать Макколи, и это главное. Поэтому я, такой сладкоречивый, отправился к ним, собираясь оказать им услугу. Но жизнь спутала все мои карты.
– Как же так?
– Сначала я встретился с Натаниэлем. Он словно окаменел. Даже не пожелал говорить со мной. Тогда я отправился к старику. Он вспыхнул, как порох. Просто пришел в ярость. Был готов немедленно лишить Натаниэля наследства. Но тут встряла старуха. Она клялась, что все это выдумали для того, чтобы бросить тень на Барти. Она говорила, что Кейт готова солгать ради сделки, которую я предложил им. Старуха заявила, что это заговор. Старый Барти ужасно рассердился. Никто не имеет права оказывать на него давление. Я совершил грубую ошибку: исчез элемент неожиданности. И на дознании все для них прошло гладко. Они были готовы к вопросам о булавках. Натаниэль просто достал из кармана вторую булавку.
– Послушайте меня, – сказал Джонни. – Если вы верите Кейт, то скажите мне, как эта булавка могла оказаться у Натаниэля? Получается, это он взял булавку Кристи из сейфа?
– Нет, нет. У Натаниэля было твердое алиби.
– Неужели? – заинтересовался Джонни.
– Да. Садовник спал в парке. Сейчас я уже не помню, как обстояло дело, но алиби было твердым.
– Но если булавка Кейт была в кармане Макколи, то булавку Натаниэля могли взять только из сейфа! – воскликнул Джонни. – Каким образом?!
– Хороший вопрос, – вздохнул адвокат. – В свое время я размышлял, не могла ли сама старуха подобрать эту булавку с пола.
– И таким образом подставить Макколи?
– Защитить Натаниэля. Она очень властная особа, а Натаниэль был ее любимцем. Отец терпеть его не мог. Зато она… Она нянчилась с ним изо всех сил. Иногда мне казалось, что она любила Натаниэля даже больше, чем своего собственного сына, Барта-младшего. Забавно. Натаниэль был еще тот парень. Он всегда врал.
– Врал?
– До смерти боялся отца. Поэтому ему и приходилось врать. В некоторой степени его вынуждали на это. Старик съел бы его живьем. Для такого слабовольного человека, каким был Натаниэль, ложь была единственным способом существования.
– Значит, Макколи осудили благодаря совпадению и вранью?
– Кто-то, безусловно, врал. Но я не говорю, что Макколи невиновен. Я не знаю.
– А как насчет этого парня? Дика?
– А, это, – сказал Маршалл. – Это теория сестры Макколи. Довольно трудно поверить, что такую вещь мог совершить пятнадцатилетний подросток.
– Что он был за парень?
– Дикий парень. Но вовсе необязательно, что все необузданные подростки оказываются такими плохими. Помню, мне даже пришлось запретить дочери встречаться с ним.
– Почему, сэр?
– Потому что он был таким необузданным. Гонял по всей округе на машине, что в его возрасте не следовало бы. Это единственный раз, когда я употребил родительскую власть. Но Бланш нормально к этому отнеслась.
– Бланш! – Джонни был крайне удивлен.
– Моя дочь вышла замуж за Барта-младшего, – сказал адвокат. – Разве вы не знали?
– Нет, не знал, сэр.
– Барт – нормальный парень, – адвокат забарабанил пальцами по столу. – Лучше бы Дик не возвращался.
– Почему, сэр?
– Даже не знаю.
– А где он был?
– После того как его выгнали из колледжа – уже не помню, из-за чего, – он скитался по всей стране. Поступил в морской флот и ушел оттуда. Перепробовал все на свете. Работал каким-то клерком на большом лайнере. Нигде не задерживался надолго. Появился здесь полтора года назад. Заискивал перед дедом. Но старик не включил его в завещание. Доля Натаниэля перешла к старухе.
– Дик был разочарован?
– Насколько я знаю, он мужественно воспринял это.
– Он участвует в деле?
– По-моему, сейчас он наемный работник. Если бы у него были деньги, уверен, Барт смог бы их использовать. Я так понимаю, что старик не очень-то следил за усадьбой. Барту придется многое модернизировать. Но только где Дику достать денег?
Джонни не стал объяснять ему, где именно.
– Барт все наладит, только дайте время. Он знает свое дело.
– Вы не думаете, что Дик мог иметь какое-либо отношение к смерти Кристи?
– Сомневаюсь, – ответил адвокат. – Макколи не сумел отделаться от обвинений. Присяжные признали его виновным. Вы не сможете в спешке опровергнуть это.
У адвоката были уставшие глаза.
Джонни поднялся.
– Барт и Дик придут сюда сегодня утром составить какие-то бумаги.
– Спасибо и извините меня, – торопливо сказал Джонни.
Нет, он ничего не будет опровергать в спешке. Но все равно, ему надо было спешить.
Глава 11
Стоя на обочине шоссе, протянувшегося через весь маленький пыльный городок, Джонни усиленно размышлял.
Что делать? С чего начинать? Сомнения не помогали, они опоздали на семнадцать лет. Сейчас перед Джонни стояла задача убедить во всем не присяжных, а самого себя. Разрешить свои собственные сомнения.
Он должен встретиться с Кейт.
Неожиданно он увидел зеленый автомобиль с откидным верхом. За рулем сидела шатенка, а рядом с ней блондинка. Нэн подъехала к тротуару. Дороти спросила:
– Ты далеко, Джонни? Поедем с нами на побережье. Угостишь нас обедом.
– У меня работа, – начал Джонни.
– Ну и что! Тебе все равно нужно пообедать! – Дороти очень хотела, чтобы Джонни поехал с ними.
Нэн мягко добавила:
– Мы собрались в гостиницу «Мишн Инн». Говорят, там неплохо. Почему бы тебе не поехать с нами? Подвинься, Дотти. Дай Джонни сесть.
Джонни взглянул на Дороти. Казалось, ее голубые глаза говорили ему: «Мне необходимо поговорить с тобой».
– Почему бы вам обеим не пойти со мной? Всего пятнадцать минут. А потом я угощу вас хорошим обедом, все, что ни пожелаете. Согласны?
– А куда ты собрался? – поинтересовалась Дороти.
– Встретиться с одной женщиной и минуту поговорить с ней.
– О том старом убийстве? – недовольно спросила Нэн.
– О, мы согласны, – сказала Дороти. – Пятнадцать минут ничего не значат, а обедать в компании мужчины гораздо приятнее.
– Мы же собирались за покупками, – начала Нэн, но Дороти уже вышла из машины.
Тогда Нэн вынула ключ зажигания и соскользнула с сиденья.
– Я догоню вас, – сказала она, демонстрируя искреннее желание оставить их наедине.
Посетителями заведения Кейт были в основном мексиканцы. Народу в баре было немного: два смуглых человека сидели у стойки, их темные глаза с интересом разглядывали девушек.
Заведение не отличалось изысканностью. Сюда заходили бедняки. Они чувствовали себя здесь как дома, не замечая осыпавшейся штукатурки и закопченного потолка.
Когда они спросили стоявшего за стойкой бара темноволосого и темноглазого человека о мисс Каллахэн, тот, не сходя с места, громко позвал ее. Она показалась из-за пыльной розовой занавески.
– В чем дело?
– Мисс Каллахэн, можно поговорить с вами?
– Почему бы нет? – ответила она. – Проходите сюда.
Они зашли за розовые занавески и оказались в маленькой квадратной комнате с круглым столом, за которым, наверное, играли в карты, и газовой плитой. Стену украшал цветной календарь. В углу было гнездышко самой Кейт. Там стояло бесформенное кресло, на столе – стопка журналов, радиоприемник, маникюрный набор.
– Садитесь, – вежливо пригласила Кейт. Это была довольно полная женщина в потертом черном платье и с длинной ниткой ярко-зеленых бус. У нее были черные, цвета воронова крыла, крашеные волосы. Стареющее лицо было густо напудрено персиковой пудрой, веки подкрашены голубым. Но глаза были мягкими и добрыми, а большой, хорошо очерченный рот привык улыбаться.
– Я пришел задать вам несколько вопросов о Клинтоне Макколи.
– Я слушаю вас.
Джонни представил себя и девушек. Все сели за стол. Кейт спросила:
– Не желаете ли выпить чего-нибудь? Я угощаю.
Девушки поблагодарили ее, но отказались. Джонни согласился выпить пива.
– Замечательно! Эй, Хайме!
Кейт и себе заказала пива, чтобы поддержать компанию.
– Клинтон Макколи, – сказала она, двигая стаканом по столу. – Бедный парень. – У нее был приятный голос. Хриплый, но добрый. – Понимаете, он никого не убивал. Но его все равно осудили. Сейчас он в тюрьме. Сент-Квентин.
– Я знаю, – ответил Джонни. – Я работаю для одного писателя, мисс Каллахэн. Собираю материал.
– Хорошо, – сказала Кейт. – Это было давно, но я расскажу вам все, что знаю об этом деле. Я довольно хорошо знала Клинта. Он был семьянином по натуре. Хотел заботиться о своей семье. Но Кристи, это его жена, она не хотела уезжать из хорошего, уютного места. Она не возражала пожить за счет этих Барти.
– Интересно, как они оказались в доме Барти? – спросила Дороти.
– О Дот, – пробормотала Нэн.
– Он поехал в Испанию. На войну, – рассказывала Кейт. – Кристи недолго продержалась одна после того, как Клинт уехал. Она вполне могла бы жить там, где Клинт оставил ее. Приличная квартира, говорил Клинт, и достаточно денег, если тратить с умом. Но нет, она быстро все промотала и поселилась у богатых родственников.
– Вы знали Кристи? – спросил Джонни.
– Нет, я даже никогда ее не видела. Я мало выхожу. – Кейт поднесла руки к волосам. Похоже, она была комнатным растением. – Ну, ладно, – продолжала она. – Клинт вернулся из Испании – раненый и демобилизованный, бедняжка, – году в тридцать восьмом, наверное. Он частенько наведывался сюда. Я жалела его. Иногда он выпивал слишком много, но, слушайте, кто посмеет осудить его? – Кейт немного помолчала. – Конечно, ему надо было бы уехать отсюда, найти себе работу и послать ее к черту. Но он не сделал этого. Сказать-то легко, а сделать…
– Сказать, конечно, легко, – согласился Джонни.
– Он был, как ребенок, – Кейт была само терпение. – Догадываюсь, вы хотите услышать про ту ночь, когда убили Кристи. В ту ночь он был здесь. Ушел примерно в двадцать минут двенадцатого, чтобы попасть на последний автобус. Понимаете? Туда он добрался к полуночи. У него просто не было времени на убийство. Это я и говорила им, но почему-то никто не слушал меня.
Джонни потрясли последние слова Кейт. Необходимо время, чтобы убить. Чтобы поссориться, чтобы эту ссору услышали посторонние. Время, чтобы разбудить старую хозяйку дома.
– Вы можете сказать под присягой, во сколько Макколи отсюда ушел?
– А я и говорила, – сказала Кейт. – А шофер автобуса присягнуть не мог. Он не смог вспомнить точное время. Все давным-давно проверено. Еще годы назад. Нечего сказать, большой прок в моей присяге, – губы Кейт скривились в презрительной усмешке.
Дороти внимательно слушала. Нэн сидела с широко раскрытыми глазами и тоже слушала, словно против воли.
«Хорошо, – подумал Джонни. – Пусть привыкает к мысли о том, что Макколи не делал этого. Он ведь ее отец».
– Продолжайте, пожалуйста, – попросил он вслух.
– Ну да ладно. На следующий день… До меня дошли слухи. В общем, ее ударили старым большим подсвечником, а Клинта схватили, когда он стоял возле ее тела с этой штукой в руке.
Дороти затаила дыхание.
– Он говорит, что нашел подсвечник на красном ковре в холле, – сказал Джонни.
– Да, я знаю. Но никто ему не поверил, – вздохнула Кейт. – Значит, они забрали Клинта в тюрьму. Я не ходила повидать его. Думаю, они все равно не пустили бы меня. Насколько я тогда знала, он совершил убийство. Чувствовала я себя ужасно. Но мне все время казалось, что Кристи сама во всем виновата.
Джонни поморщился как от боли. «Ее мать», – подумал он.
– Ну, – продолжала Кейт, – очень скоро здесь появился мистер Маршалл, адвокат Клинта. Что я могу сказать о булавке, которую нашли в кармане Клинта? Хорошо, – Кейт ударила по крышке стола тыльной стороной ладони. – Я дала булавку Клинту за две недели до этого. Я не отдавала ему ее на хранение. Но она была у него, и это была моя булавка. Она принадлежала мне миллион лет. Мне подарил ее Натаниэль. Но, естественно, этому тоже никто не поверил.
– Натаниэль Барти? – изумленно спросила Нэн.
– А кто это? – живо спросила Дороти. Она сидела, поставив локти на стол и упершись подбородком в ладони.
– Отец Дика, – отстраненно ответила Нэн.
– Я ничего не поняла насчет булавок, – сказала Дороти.
Нэн выглядела холодной и погруженной в себя.
– Были две одинаковые булавки, – быстро объяснил Джонни. – Одну старая миссис Барти подарила Кристи. Другую – жене Натаниэля. В тот вечер булавка Кристи лежала в сейфе. В полночь сейф нашли открытым, а булавка исчезла. Но булавка Натаниэля была в кармане Макколи.
Дороти прищурилась.
– Ты хочешь сказать, они думали, будто Макколи взял эту булавку из сейфа? Да?
– Точно, – сказал Джонни. – Никто не поверил, что у мисс Каллахэн могла быть такая же.
– Почему? – спросила Дороти.
– Потому что Натаниэль Барти предъявил вторую булавку.
– Я не понимаю…
– А вы понимаете? – спросил Джонни у Кейт Каллахэн.
– Я думаю, булавка лежала на полу, – ответила Кейт, – и либо старуха, либо Натаниэль подняли ее.
– И солгали? – выдохнула Дороти. – Но разве мисс Каллахэн стала бы говорить, что у нее есть булавка, если бы у нее ее не было?
Кейт скривила рот в насмешливой улыбке.
– Ради Бога, дорогая, называйте меня просто Кейт.
– Но вы же рассказывали об этом полиции? – настаивала Дороти.
– Конечно, рассказывала. Стояла в суде на месте свидетеля, или как там они его называют. Говорила правду. – Кейт пожала пухлыми плечами, как бы выражая этим, что правде нет места в таком подлом мире. – Эти Барти кругом врали.
Тут Нэн произнесла:
– Джонни, ну пожалуйста.
Она казалось совершенно подавленной.
– Минутку, Кейт. Почему они лгали? Они пытались подставить Макколи?
– Не думаю, – ответила Кейт. – Просто потому, что старик выгнал бы Натаниэля из дома за то, что тот навещал меня. – Кейт говорила это без всякого осуждения. – Понимаете, Натаниэль очень испугался. Представьте себе человека, которого так напугали. – Теперь голос Кейт звучал грустно.
– Чего же он боялся?
– Отца. Мачеху. Да всего на свете.
– Я думал, старая дама…
– Конечно, она всегда заступалась за него, но за это она им командовала, – сказала Кейт. – Это была плата за ее заступничество. Натаниэлю нужна была такая женщина, чтобы он чувствовал себя с ней хозяином. Если бы Натаниэль не стремился так быть хозяином и командиром, ему жилось бы гораздо лучше.
– Вы говорите об отце Дика? – спросила Нэн голосом, охрипшим от волнения.
– Да, – кивнула Кейт. – Я знала его, в общем, недолго. Однажды его отец уехал почти на шесть недель, и Натаниэль был в особенно затруднительном положении. Понимаете, он оставался за главного. У него был шанс. И он понял, что недостаточно умен, чтобы стать хозяином, или недостаточно смел, или что там еще требуется. Это его подкосило. Я тогда была моложе. В тридцатом или тридцать первом, тысячу лет назад. Ко мне сюда приходят разные люди. Я ко всем отношусь по-дружески. Вы знаете, они любят поговорить со мной. Мне кажется, многим становится легче, если есть место, где можно выговориться. Как бы то ни было, он дал мне булавку, по-моему, когда мы виделись в последний раз. Он не сказал, что она ценная. А я не подумала ничего такого. Он же просто хотел сделать мне что-нибудь приятное, в этом нет никакого вреда. Но когда дело дошло до суда, Натаниэль встал на место свидетеля и начал врать. Ну да ладно, наверное, он был вынужден. – Кейт все понимала и прощала.
– Почему же вынужден? – горячо спросила Дороти.
– Я уже говорила. Старик просто выкинул бы его.
– Тогда ему надо было уехать.
– Для него это было бы слишком тяжело, незаслуженно тяжело, – сказала Кейт.
– А может быть, ему так было бы лучше, – сердито ответила Дороти.
– Может быть, дорогая. Но в жизни не всегда бывает так, как должно быть. – «Почти никогда», – подразумевалось в тоне Кейт. – Поверьте, мне было очень плохо, когда я не смогла помочь бедному Клинту Макколи. Сейчас я думаю, он все равно был бы несчастен. Без Кристи. Он любил ее прямо-таки до безумия. Не знаю… – Казалось, Кейт уже смирилась с этим старым злом, приняла его и почти была готова согласиться с ним. – По-настоящему мне жаль только одного человека – маленького ребенка. Бедный младенец. Мать убита, отец – в тюрьме, да еще и несправедливо.
– Вы думаете, – быстро спросил Джонни, – Клинтон Макколи не виновен в убийстве?
– Разве я уже не сказала об этом? Я уверена, он не брал булавки из сейфа. У него в кармане была моя булавка. Это я точно знаю. И если бы они мне поверили, думаю, они не смогли бы засадить его за решетку.
Тут Дороти, не в силах сдержаться, порывисто спросила:
– Если Клинтон Макколи не убивал жены, то кто же это сделал?
Джонни будто парализовало, он не мог говорить, не мог воспрепятствовать последовавшему ответу. Да он и вообще не был уверен, стоит ли это делать.
– Кто убил Кристи Макколи? – повторила Кейт. – Догадаться нетрудно. Кристи убил этот бешеный парень. Ну, знаете, сын Натаниэля, Ричардсон Барти.
Скрипнули ножки стула. Нэн встала. Лицо у нее побелело.
– Гадкая женщина! – воскликнула она и вышла из-за стола.
Джонни вскочил и обнял Нэн за плечи. Она в ярости крикнула:
– Пусти меня! – Глаза ее блестели от гнева. – Теперь я понимаю, что ты пытаешься доказать за спиной у Дика! Я презираю тебя! – Она стряхнула руку Джонни.
Джонни ощутил пустоту в груди. Дороти тоже поднялась.
– Я пойду за ней, – сказала она, схватив его за руку, словно пытаясь удержать.
Джонни, не двигаясь, смотрел на нее.
– Они вчера сделали анализ крови, – сказала ему Дороти и бросилась вслед за Нэн.
Джонни подошел к двери. Нэн была уже в конце квартала. Он видел, как Дороти догнала ее. Он стоял и смотрел. «Анализ крови. Вчера!»
За спиной раздался голос Кейт.
– Скажите, кто они?
– Это невеста Дика Барти, – с болью ответил он.
– Неужели? А эта маленькая темноволосая девушка?
– Его невеста, – нетерпеливо повторил Джонни.
– Маленькая? Надо же! Я бы подумала, что он положил глаз на эту стильную блондинку.
Джонни едва слышал ее. Он не знал, бежать ли за Нэн или оставаться на месте.
Наконец он решил, что надо остаться. Повернувшись, он взял пухлую руку Кейт в свои руки.
– Кто-нибудь может присягнуть в том, что видел у вас эту булавку? – настойчиво спрашивал он. – Хоть кто-нибудь?
– Это было миллион лет назад, – грустно сказала Кейт. – Никто. Понимаешь, я убрала ее и никогда не носила. Она была не очень-то. Не мой стиль. – Кейт усмехнулась. – Но она была моей. И обратно я ее не получила. Что ты пытаешься сделать? Ты же не писатель, дружок.
– Я хочу найти улики, доказательства.
– Никаких доказательств нет, послушай меня.
– Скажите мне, Кейт, вот что. Почему вы думаете, что это сделал Дик Барти?
