Текст книги "Нежное прикосновение"

Автор книги: Шарлин Рэддон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава двадцать шестая

Уже третий раз пытался Баррет надеть на мула вьючное седло. Животное снова увернулось, сводя все его усилия на нет. Дважды Баррет, отложив в сторону громоздкое деревянное седло, хлестал мула кнутом. На этот раз он просто пнул его ногой и начал громко выкрикивать всевозможные ругательства прямо в большое мохнатое ухо животного. Баррет так и не понял, что подействовало больше – сильный пинок или оглушительные крики, однако мул неожиданно замер на месте как вкопанный. Он надел на мула седло, приторочил к нему мешки и посмотрел по сторонам, чтобы убедиться в том, что он ничего не забыл.

Баррет повернул голову и взглянул на высокие скалы к северу от поселения торговцев. Он увидел, что дочь торговца, девушка-полукровка, с ведром и лопатой в руках направилась в сторону глубокой лощины. Скорее всего, мать послала ее накопать дикого лука или каких-то других кореньев.

Робидо и Баррет почти всю ночь играли в карты, распивая одну на двоих бутылку виски. Робидо был канадцем французского происхождения. Баррет любил этого торговца и даже считал его своим другом. Черт побери! Как было бы замечательно улечься между стройными бедрами прелестной дочери Робидо! Когда Баррет впервые увидел ее, его член моментально возбудился, став твердым как камень.

Жаль, что у него было мало времени, а то он уже давно добрался бы до этой девчонки. Караван Меграджа ушел уже так далеко, что ему теперь придется целую неделю догонять его. Длительное воздержание сделало его злым и раздражительным. Если бы ему сейчас удалось перепихнуться с кем-нибудь на мягкой травке, то раздражительность его как рукой сняло бы. Однако у него на это не было времени. Он тряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Стоило ему только подумать об этой девчонке, как он моментально почувствовал нестерпимую боль внизу живота.

Он зашел в сложенный из бревен домик, в котором находилась торговая лавка, поблагодарил за все хозяина и попрощался с ним. Выйдя из лавки, Баррет в последний раз с сожалением посмотрел в сторону лощины, куда ушла девушка. Потом он сел на лошадь и стал подниматься на холм. Тропа, по которой он ехал, вела в форт Ларами.

Не успел он доехать до края лощины, как его лошадь начала хромать. Выругавшись, он спешился и выковырял камень, который застрял в подкове на левой задней ноге лошади. Баррет уже сел на лошадь и в этот момент снова увидел девушку.

Довольно ухмыльнувшись, он привязал лошадь и мула так, чтобы их не было видно с дороги. Девушка сидела на корточках и очищала от колючек мясистый стебель кактуса. Подняв голову, она увидела нового приятеля своего отца и улыбнулась.

Баррет выразил свое восхищение по поводу сочности стеблей кактуса, которые она ему показала, и начал потихоньку подбираться к ней ближе. При виде ее бедер и упругих грудей, выпиравших из ее платья, сшитого из оленьей кожи, он почувствовал, как его рот наполнился слюной. Он пробормотал что-то о том, как она прелестна, и положил руку ей на бедро. Она повернулась и удивленно посмотрела на него. Баррет понимал, что ему нужно действовать быстро. Он швырнул ее на землю, потом лег на нее, прижав своим массивным телом, и впился в ее губы своими губами, чтобы она не смогла закричать.

Она сражалась, как дикая кошка. Баррету пришлось несколько раз сильно ударить ее, чтобы она успокоилась. Теперь девушка лежала на земле и тихо плакала. Он сорвал с нее платье и вошел в нее.

Он была девственницей, и у нее было юное и тугое тело. Какое это было приятное и забытое ощущение! Застегивая штаны и глядя на девушку, которая, лежа на траве, продолжала плакать, он подумал о том, что насиловать гораздо приятнее, чем заниматься любовью с женщиной, которая отдается тебе добровольно.

Вот они, горы Винд Ривер!

Коламбус Най, сидя верхом на своем сером в яблоках жеребце, смотрел на горные отроги, окаймлявшие долину Свитвоте и высокие вершины, видневшиеся вдали. Завтра они разобьют лагерь возле ручья Гризвуд, а на следующий день он снова сможет попробовать холодную и чистую воду реки Свитвоте, которая берет свое начало в горах.

Здесь, на вершине холма, поросшего полынью, он был совершенно один. Вспоминая горы и реку Винд Ривер, он так глубоко задумался, что даже не чувствовал обжигающе-холодного ветра, который дул с его любимых заснеженных вершин. Ему не давала покоя одна мысль. Впервые он задумался над этим возле Лошадиного ручья, когда Вонючка Гаррис хотел застрелить его, но вместо этого сам нашел смерть.

Если он предложит Брианне поехать вместе с ним, согласится ли она на это? Оставит ли она караван? Она решила ехать в Орегон для того, чтобы скрыться от Баррета Вайта и найти там надежное убежище. Во всяком случае, так она думала в начале их путешествия. В Орегоне ее никто не ждет. У нее там нет ни родственников, ни знакомых. Она даже не знает, чем сможет зарабатывать себе на жизнь. Если она согласится поехать с ним, он подарит ей свою долину, и она станет ее убежищем. А он будет ее спутником по жизни.

В долине Винд Ривер они будут в безопасности. Баррет не догадается, что они покинули караван для того, чтобы жить среди дикой природы. К тому же он человек неопытный и поэтому ему будет трудно гоняться за ними по горам. Да что там говорить, он вообще не сможет их найти!

Что же, это хорошая мысль. Брианна, конечно, не индейская скво, однако он был уверен в том, что она сможет вести такой образ жизни. Недалеко от того места, где он сейчас стоял, находилось поселение индейцев, вождем которых был Желтое Перо. Най договорится с ним насчет того, чтобы ему выделили вигвам и дали вьючную лошадь. В конце лета – а до этого времени он успеет показать ей все красоты здешних мест, и она наверняка поймет, за что он любит эту землю, – они снова спустятся в долину Винд Ривер, он построит для них небольшую хижину, и у них будет настоящий дом.

Господи, как это замечательно! Представив картину своей будущей счастливой жизни, он даже засмеялся. Это было гораздо лучше, чем просто скитаться по горам и сидеть по вечерам с друзьями у костра.

Передвинув зубочистку из одного угла рта в другой, он стал думать о том, какие удивительные места ей покажет. Он был уверен, что все это понравится ей так же, как когда-то понравилось ему самому. При этом он почувствовал такой прилив энергии, что ему захотелось немедленно привести в исполнение свой план. Он развернул коня и поскакал вниз, к подножию этого огромного холма. Он был уверен, что ему удастся убедить Брианну, и она согласится с ним уехать.

Прошлой ночью возле Ред Батс караван на плотах переправился через реку Северный Платт. Потом они разбили лагерь в Виллоу Спрингс. Из-за обильных дождей река стала бурной и разлилась почти на полкилометра, затопив окрестные земли. Переправа была очень трудной, и потому не было ни одной семьи, которая бы ни лишилась при этом чего-либо из своего имущества. Даже погибло двое человек из их каравана. Поэтому сегодня люди весь день отдыхали и восстанавливали силы.

Впереди их ожидал трудный путь по бесплодной и пустынной равнине, сплошь покрытой солончаками и поросшей полынью. Здесь даже вода в источниках имела привкус золы. Вся дорога была усеяна трупами домашних животных, отравившихся щелочной водой. Они даже видели целую упряжку с мертвыми волами, с которых так и не сняли ярмо. В Виллоу Спрингс вода была холодной и чистой, однако нескольким караванам сразу приходилось брать воду из одного и того же источника.

Его путь пролегал через палаточные лагеря переселенцев. Повсюду слышались смех и веселые песни. Дети гонялись за ящерицами, мужчины чинили фургоны, а женщины развешивали выстиранное белье на кустах полыни. Здесь пахло свежеиспеченным хлебом, пирогами и тушеными бобами. Ко всем этим запахам примешивался и терпкий аромат сжигаемой на кострах полыни.

Брианна сидела возле их раскладного столика и штопала одежду. Услышав топот копыт его лошади, она подняла голову и удивленно посмотрела на него.

– Кол, ты предлагаешь мне стать твоей скво? Ты хочешь, чтобы я повсюду следовала за тобой во время твоих странствий по горам, вела домашнее хозяйство, готовила тебе еду и по ночам согревала твою постель?

Най озадаченно смотрел на нее. Ее глаза были синими как небо и холодными как лед. Он присел на корточки рядом с ней, выплюнул зубочистку и стал наблюдать за тем, как она вдевает нитку в иголку. Брианна слегка наклонилась и принялась штопать одно из своих платьев.

– Тебя что-то беспокоит, Бри?

Она глубоко вздохнула, отложила в сторону шитье и скрестила на груди руки. В ее глазах читались боль, сомнение и сожаление. Он посмотрел по сторонам, однако не увидел ни Марка, ни его сыновей. Сегодня впервые за много дней Дульси и Лавиния оставили их в покое. Эти две женщины все время старались быть рядом с Брианной, не давая ей побыть с Колом наедине.

– Мы уже очень давно с тобой не были вдвоем, – сказал он.

– Да, с той самой ночи, когда ты хотел задушить Эдуарда Меграджа за то, что он убил Маленькую Бобриху.

Кол кивнул.

– Значит, тебя именно это беспокоит?

Она встала и медленно направилась туда, где не было ни фургонов, ни костров. Ей, так же как и ему, хотелось побыть наедине с природой.

– В ту самую ночь я вдруг поняла, как сильно ты любил ее. Ведь ты был просто вне себя от злости, когда узнал, как она умерла. Должна признаться, что меня мучает ревность.

Он поднес к лицу левую руку и посмотрел на свой короткий мизинец. Наверное, пришло время рассказать ей о том, что произошло в тот день, когда он нашел мертвое тело Маленькой Бобрихи.

– Ты прогуляешься со мной верхом? – спросил он.

Она кивнула, и он посадил ее на своего серого, а сам сел за ней. Он повез ее на вершину того самого холма, где он сегодня днем предавался мечтам об их будущей совместной жизни.

– По вашим меркам Маленькая Бобриха была еще совсем девочкой, однако индианки рано становятся женщинами, – заговорил он, сам не понимая, почему решил рассказать ей об этом. Потом он спешился и помог ей спрыгнуть с лошади.

– Тогда была уже поздняя осень. Мы стояли лагерем в Хемс Форк, когда приехал Меградж и сказал мне, что в форте Бриджер необходимо пополнить запасы свежего мяса. С тех пор я долго не видел его и встретил только в тот день, когда мы в окрестностях Индепенденса разыскивали твою сестру. Я до сих пор виню себя за то, что оставил ее тогда одну.

Он глубоко вздохнул и тряхнул головой. Помолчав несколько минут, он продолжил свой рассказ.

– Я вернулся для того, чтобы забрать ее. Она должна была помочь мне отвезти в форт мясо. Ей очень нравилось ходить в форте по торговым лавками и рассматривать всякие безделушки. К тому же она надеялась встретить там кого-нибудь из своих родственников. Мне кажется, что все женщины, и белые, и индианки, чем-то похожи друг на друга.

Он посмотрел на заснеженные вершины гор и нахмурился. У Брианны сжалось сердце от боли. Она понимала, как ему тяжело. Ей хотелось успокоить его, сказать ему, что не стоит так переживать из-за того, что уже невозможно исправить. Раньше индейцы вызывали у нее стойкое отвращение. Однако за время путешествия она изменила свое отношение к коренным жителям этой страны. Индейцы племен сиу и шейенов были совершенно не похожи на индейцев племени канза, которые жили в ее родном штате. Брианне очень нравились яркие, украшенные перьями одежды северных племен. Она восхищалась гордым, независимым характером этих индейцев и их природным умом. Наблюдая за тем, как какая-то женщина купает своего ребенка в реке, Брианна не могла не согласиться с Колом. Действительно, женщины всех племен и народов похожи друг на друга.

– Она была совершенно голой, – хрипло произнес Кол, продолжая рассказывать свою историю. – Да, голой. Она лежала на полу в вигваме с широко расставленными ногами. Ноги ее были залиты кровью, а одна рука сломана. Ее лицо было сплошь покрыто синяками и ссадинами. Оно так распухло, что я едва узнал ее.

Некоторые, наиболее ужасные подробности, он решил опустить, но эти самые подробности он не забудет до конца своих дней.

– Я не знал, что у нее украли ее маленькую сумочку со снадобьями, пока не увидел ее у Меграджа. Она висела на его грязной шее.

Он повернулся к Брианне, и она с ужасом отметила, что его лицо было совершенно спокойным.

– Я взял ее в жены, чтобы не обидеть вождя Желтое Перо, – сказал он и, закрыв глаза, покачал головой. Когда же он снова открыл глаза, Брианна увидела в них боль и страдание. – Нет, это не совсем так. Женившись на ней, я хотел обрести то, чего мне так не хватало в жизни, – дом и семью. Ведь я был еще совсем маленьким ребенком, когда лишился родителей, поэтому настоящей семьи у меня никогда и не было.

Он подошел к Брианне и взял ее за руку. Потом он потер своим пальцем ее ладонь и пристально посмотрел на нее, так, как будто просил ее понять его.

– Я родился в городских трущобах, Бри. Мой отец работал в порту. Однако у него не всегда была работа, и поэтому он время от времени воровал. Моя мать умерла, еще когда я даже не научился ходить. После ее смерти в нашем доме появлялись только шлюхи, которых приводил отец. Мне было девять лет, когда отца убили в пьяной драке. Ты совершенно права. Я тебе не пара.

Она открыла было рот, чтобы возразить ему, но он прижал палец к ее губам.

– Я пошел по стопам моего отца и тоже начал воровать. Когда же я подрос, вынужден был подметать пол в публичном доме. В семнадцать лет меня приняли в охотничью артель и я начал охотиться на бобров.

Он показал рукой на заснеженные вершины над долиной Винд Ривер и сказал:

– Там я обрел покой и нашел свою дорогу в жизни. – Он помолчал немного и, улыбнувшись, добавил: – Во всяком случае, я так думал, пока не встретил тебя.

Улыбка у него вышла какой-то грустной.

– Я никогда не любил ее, Бри, – произнес он так тихо, что, если бы она не стояла так близко от него, просто не услышала бы этих слов. – Я приносил ей свежее мясо, добывал шкуры, из которых она шила себе платья, покупал ей разные безделушки в форте. Я даже…

Он глубоко вздохнул и опустил голову. Брианна заметила, что в его глазах блестели слезы, и затаила дыхание. То, что такой сильный и мужественный человек с нелегкой судьбой был таким добрым и ранимым, поразило ее до глубины души. Однако когда она услышала его следующую фразу, у нее остановилось сердце.

– Она была беременна от меня.

Такие простые слова, однако они многое объясняли. Он женился на юной девушке, которая делала все, что он желал, обеспечивал ее всем необходимым для жизни, всем, кроме любви, и когда он мог обрести то, чего хотел больше всего на свете, – семью, он не уберег ее от беды. Он винил себя в ее смерти, и эту вину носил на себе как власяницу, думая о том, что лишь отомстив за ее смерть, сможет искупить свою вину.

Стоит ли ей объяснять ему это? Нет, это было бы слишком жестоко. К тому же она не знала, какая реакция последует с его стороны. Брианна взяла его руку и стала рассматривать мизинец, на котором не хватало одной фаланги.

– Это индейская традиция, – пояснил он, как бы отвечая на ее немой вопрос. – Обычно такую жертву приносят для того, чтобы показать, как велико твое горе, когда умирает любимый человек. В то время я считал, что непременно должен принести такую жертву.

Брианна медленно поднесла его руку к своим губам и поцеловала его обрубленный мизинец.

– Господи, как же я люблю тебя, женщина!

Он обнял ее так крепко, что чуть не сломал ей ребра. Уткнувшись лицом в ее волосы, он сказал:

– Я плохой человек и я не достоин тебя. Подумай об этом, прежде чем ты решишь, уходить тебе со мной в горы или остаться здесь.

– Мне не нужно об этом думать, Кол. До встречи с тобой я и понятия не имела о том, что такое нежность. Ты научил меня преодолевать трудности и защищать себя, и я безмерно благодарна тебе за это.

Продолжая смотреть на заснеженные горные пики, он глубоко вздохнул и часто заморгал, пытаясь сдержать слезы. Она тоже подняла голову и посмотрела на бело-голубые вершины.

Он никогда не говорил о том, что хочет жениться на ней. Однако она поняла, что для нее это не имеет никакого значения. И его чувства к Маленькой Бобрихе тоже. Ее беспокоило совсем другое. Она освободилась из его объятий и повернулась лицом в сторону лагеря.

– Я хочу, чтобы ты кое-что понял, Кол, – сказала она.

У него сжалось сердце, когда он услышал ее голос, звучавший печально и торжественно. Он знал: то, что она собирается сказать, ему не понравится.

– Я не свободна и поэтому не могу уйти ни с тобой, ни с любым другим мужчиной. В ту ночь, после того, как ты возил меня в этот маленький каньон, и перед тем, как Меградж забрался в мой фургон, я поняла, что все это время я позволяла тебе решать все мои проблемы и бороться вместо меня. Больше так продолжаться не может.

– Бри…

Он быстро повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Нет, Кол, не перебивай меня. Ты представляешь, что у нас будет за жизнь? Мы с тобой будем вынуждены все время прятаться в горах, ожидая, что в один прекрасный день мой муж найдет меня и убьет тебя. Или убьет нас обоих. Когда-то ты попросил меня, чтобы я доверяла тебе. Я так и сделала. Сейчас я прошу тебя довериться мне. Я собираюсь остаться здесь и дождаться Баррета…

– Черт возьми, Бри, ты не сделаешь этого! – воскликнул он, чувствуя, как в нем закипает ярость. – Ты что, сошла с ума?

– Нет, наоборот, мне кажется, что я, наконец, повзрослела. И Баррету придется с этим смириться. А еще ему придется смириться с тем, что я больше никогда не позволю ему бить и запугивать меня.

– Он никогда ни с чем не смирится. Он хочет, чтобы ты снова полностью подчинилась его воле, и ты это хорошо понимаешь, – сказал Кол. Он схватил ее за плечи и слегка встряхнул. – Не делай этого, Бри. Все закончится тем, что в один прекрасный день этот ублюдок убьет тебя. Если, конечно, он не сделает этого сразу, как только ты попадешь к нему в руки.

Она высоко вскинула голову и выпрямилась.

– Я должна сделать это, Кол. Прости, мне очень не хочется причинять тебе боль. Однако ты ведь тоже понимаешь, что мы не сможем с тобой быть счастливыми, зная о том, что он преследует нас.

Он разжал руки и отпустил ее. Его серые глаза, в которых еще минуту назад светилась надежда, стали пустыми и холодными, как ледники, спускающиеся с тех самых высоких гор, которые он, Коламбус Най, так любил.

– Я не останусь. Просто не хочу снова увидеть на твоем лице синяки и ссадины. Я когда-то вылечил все твои раны.

– Я понимаю.

– Тогда я отвезу тебя в лагерь.

Пока они ехали к лагерю, ни он, ни она не произнесли ни единого слова. Он спустил ее с лошади и забрал из ее фургона свои вещи. Брианна наблюдала за тем, как он собирал в дорогу съестные припасы. Он взял холодного жареного бекона, бобов, печенья и кофе ровно столько, чтобы ему хватило доехать до гор Винд Ривер.

– Скажи Марку, что если я буду нужен ему, то он сможет меня найти в долине Винд Ривер.

– Я передам ему это.

Он подтянул подпругу, завязал мешок со своими вещами и привязал его к седлу. Он не попрощался с ней и даже не взглянул в ее сторону.

Брианна молча смотрела на него. Ей почему-то совершенно не хотелось плакать. Как хрупкий фарфоровый чайник, который она когда-то разбила, начиная новую жизнь, ее сердце разлетелось на мелкие осколки.

Глава двадцать седьмая

– Шлюха! Чертова шлюха!

Эти слова прозвучали в темноте как гром с ясного неба. Баррет вылил воду из сапога и поставил его на землю. Потом он вылил воду из второго сапога и злобно посмотрел на свою гнедую кобылу, которая мирно пощипывала травку на берегу ручья. «Следовало бы давно прибить эту мерзкую скотину», – подумал Баррет.

– Сбросить меня только потому, что она, знаете ли, испугалась, увидев рыбу, которая выпрыгнула из воды, чтобы поймать муху! – выкрикнул он и погрозил лошади кулаком. – Я сделаю из тебя огородное пугало. И из этих чертовых мулов тоже.

Когда его лошадь неожиданно дернулась, Баррет, выронив поводья, свалился прямо в ручей Ла Бронт. Мулы сразу же пустились наутек. Один из них, выбравшись на берег, умчался куда-то в темноту, сбрасывая по дороге весь свой груз. Баррет и не заметил, в какую сторону побежал этот чертов мул, да он и не собирался искать его в кромешной темноте.

Во всем виновата эта сука, на которой он женился. Это ее нужно пристрелить. Если бы она осталась дома, где ей самое место, то ничего плохого с ним бы не случилось. Когда он привезет ее домой, то снова закроет в садовом сарае и будет ее там держать до тех пор, пока все ее тело не искусают пауки и она не сойдет с ума. Тогда, если она захочет рассказать кому-нибудь о том, что она откопала в стойле, никто ей просто не поверит.

Ему стало тепло и уютно, когда он представил, что она снова вернется домой, как будто бы Брианна была для него олицетворением дома. Он вдруг с ужасом осознал, что за все это время даже ни разу не вспомнил о Глори. Все его мысли были только о Брианне и только о ней он тосковал по ночам.

Баррет начал искать среди своих вещей, разбросанных вдоль берега ручья, мешок с кофе и чайник. «Интересно, – подумал он, – почему до сих пор не вернулся Вонючка Гаррис?» Он послал его на встречу с Панчем Молтоном. Наверное, придется набить ему морду, когда он вернется, чтобы он не забывал о своих обязанностях.

Из темноты раздался крик мула. Животное было где-то рядом. Глубоко вздохнув, Баррет поставил на землю чайник и, стараясь не шуметь, пошел босиком в ту сторону, откуда раздался крик. Он прекрасно понимал, что животное не будет стоять на месте до самого утра.

В десяти милях от того места, где находился Баррет, француз и двое индейцев остановились на ночлег и разбили лагерь. Они перекусили на скорую руку и выпили виски, передавая по кругу флягу. Потом они занялись чисткой оружия, тихо посмеиваясь над тем неопытным бедолагой, которого они преследовали весь сегодняшний день. Через пару дней они догонят этого ублюдка.

А потом случится самое интересное.

Най еще даже не успел выехать за пределы палаточного лагеря, расположенного возле Виллоу Спрингс, когда услышал женский голос, который громко звал его по имени. У него сердце от радости едва не выпрыгнуло из груди. Он остановил своего жеребца и стал вглядываться вдаль. Он ожидал увидеть Брианну, однако это была не она, а Люси Декер. Она бежала к нему со всех ног, перепрыгивая через кусты полыни. Най досадливо поморщился, понимая, что встреча с этой девушкой не предвещает ничего хорошего.

– Куда ты направляешься, Кол? – спросила Люси. Она запыхалась так, что едва дышала. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Я уезжаю, Люси.

– Что значит – уезжаешь? – воскликнула она, всплеснув руками, а ее зеленые глаза округлились от ужаса.

– Это значит, что я уже не вернусь. А теперь уходи, – сказал он, высвобождая свою руку из ее цепких пальчиков. Она тут же схватилась рукой за стремя.

– Но ты не можешь уехать без меня! Я люблю тебя, Кол.

– Зачем ты мне это говоришь, Люси? – раздраженно спросил он, теряя терпение. – Ты знаешь, что ты мне не нужна.

Най увидел, что к ним приближается Лавиния Декер. Чтобы привлечь внимание матери, Люси громко крикнула:

– Я ношу твоего ребенка, Кол! Ты не можешь так просто уехать и бросить меня одну.

Он просто задохнулся от злости.

– Может быть, ты и носишь чьего-то ребенка, но наверняка не моего. И ты это знаешь.

– Люси, в чем дело? – спросила Лавиния, подойдя к ним.

Рыдая крокодильими слезами, она повернулась к своей матери и запричитала:

– Он должен жениться на мне, мама. Ты должна заставить его сделать это.

Лавиния посмотрела на свою дочь так, как смотрят на маленького капризного ребенка.

– Не рой яму другому, девочка моя, потому, что сама в нее попадешь. И на этот раз я не буду тебе помогать из нее выбраться, – сказала Лавиния дочери. Потом она повернулась к Наю. – Прости ее, Коламбус. Девочка вбила себе в голову, что ей нужно выйти замуж, – сказала она. – Я знаю, что это не твой ребенок.

– Нет, мама, это он, он отец моего ребенка. Ты должна заставить его жениться на мне!

– Нет, Люси. С тех пор как я заметила, что у тебя прекратились месячные, я навела справки и очень быстро выяснила, с кем ты завела шашни. Еще один женатый мужчина. Только на этот раз тебе не повезло. Его убили. Я не позволю тебе опозорить невинного человека.

После этих слов Люси по-настоящему расплакалась. Она повернулась и пошла назад, в лагерь, прижав руки в лицу.

– Ты ничего не понимаешь, мама. Я просто хочу, чтобы меня любили. Почему меня не любят те мужчины, которых я люблю?

– Для того чтобы тебя полюбили, ты сама должна любить. И любить по-настоящему, дорогая моя. Но я боюсь, что ты понятия не имеешь, что это такое.

Обняв девушку, Лавиния повела ее к их фургону.

Когда они ушли, Най почувствовал такую усталость, как будто он только что дрался с тремя медведями-гризли и дюжиной индейских воинов и проиграл этот бой. Ему казалось, что он старше Лавинии, даже старше тех гор, к которым сейчас направлялся. Потом он увидел Брианну. Она все еще стояла на том самом месте, где он ее оставил. Несколько долгих секунд она смотрела на него, а потом повернулась к нему спиной, села возле складного столика, взяла в руки шитье и занялась работой, как будто ничего особенного не случилось.

И в этот самый момент Най понял, что он проиграл более серьезное сражение, чем битва с несколькими медведями-гризли и горсткой воинов-индейцев.

Луна была круглой, полной и белой, как женская грудь.

Как грудь Брианны.

Коламбус Най смотрел на блестящую серебристую дорожку, которую оставляла луна на водной глади реки Свитвоте. Эта волшебная дорожка притягивала его. За долиной Свитвоте находились его горы. На фоне ночного неба их заснеженные вершины казались легкими облачками. Завтра он будет уже возле Три-Кроссингс, а еще через день доедет до подножия гор.

Ледяной ветер, задувавший пламя его костра, доносил до него запах снега, покрывавшего высокие горные пики. Его сердце разрывалось от боли, но он изо всех сил старался не обращать внимания на это и забыть о том, почему оно так нестерпимо болит.

Брианна.

Почему ему так больно, если у него больше нет сердца? Она вырвала сердце из его груди так же легко и непринужденно, как если бы она сорвала цветок розы.

Он достал из сумки, привязанной к седлу, лепешку. Нет, он не был голоден. Просто ему нужно было чем-нибудь заняться, чтобы не думать о ней. Он смотрел на круглую лепешку. Она тоже напомнила ему женскую грудь.

Прекрасную и нежную грудь, правда, без алых, похожих на бутоны роз, сосков.

Положив лепешку на колени, он достал флягу, которую позаимствовал у Джеба Хенкса, когда уезжал из Виллоу Спрингс. Най вытащил пробку и поднес флягу к губам. Он жадно пил большими глотками обжигающий напиток, и образ женщины, которую он никак не мог забыть, постепенно стал расплывчатым, словно растворялся в тумане, а боль в груди казалась не такой острой.

«Почему, – думал он со злостью, – эта тяжелая дорога истощает мои физические силы, но не может помочь стереть память об этой женщине?» Мысли о ней просто сводили его с ума.

Он услышал звуки музыки, доносившиеся из лагеря переселенцев, который располагался возле Фазе Де Смет. Так называлось нагромождение гранитных обломков длиной в четверть мили. Охотники, путешественники и переселенцы обычно выбивали на этих камнях какие-нибудь памятные надписи.

Виски обжигало потрескавшиеся на ветру губы, и Най поморщился от боли. Положив голову на седло, Най закрыл глаза. Музыка и ночные звуки дикой природы убаюкивали его, и он в конце концов заснул.

Он проснулся ранним утром. Голова у него была совершенно ясной, а на душе было спокойно как никогда. Костер уже погас, остались только тлеющие угли. Вдруг до него донесся какой-то шорох, и он замер на месте.

И тут он увидел койота. Животное сидело на задних лапах, высунув розовый язык, и смотрело на него, а его хитрые глазки довольно поблескивали.

Най протянул руку к револьверу, который был пристегнут к ремню брюк, собираясь застрелить надоедливого койота. И тут его рука наткнулась на какой-то маленький шершавый предмет. Опустив глаза, он увидел лепешку, которую не доел вчера вечером. Взяв ее в руки, он понял, что она теперь не такая сухая, какой была накануне.

Койот оскалился на него, и Най заметил, что в коротких усиках животного застряли белые хлебные крошки. Животное ело практически из рук Ная. Точнее говоря, с его колен.

Най швырнул остатки лепешки койоту. Через мгновение и лепешка, и койот исчезли.

Запив холодным кофе бекон, Най оседлал своего серого жеребца.

Теперь в голове у него гудело, во рту ощущался мерзкий солоноватый привкус, а в животе громко урчало. Это были последствия вчерашнего обильного возлияния. Прополоскав рот, он выпил чистой речной воды. «А головная боль, – подумал Най, – и сама постепенно пройдет».

Сев на коня, он двинулся в сторону Винд Ривер. Две антилопы, увидев его, испуганно бросились в кусты. Потом он увидел мертвого вола, на туше которого сидел орел с лысой головой. Когда Най уловил мерзкий трупный запах, тошнота подступила к горлу.

Ближе к полудню он потратил половину своих патронов, стреляя в горных козлов, скачущих по высокому утесу. Потом он застрелил гремучую змею. Нет, ему вовсе не хотелось есть, просто ему нужно было дать выход своему гневу. Он подумал, что было бы неплохо съесть змею, однако, чтобы ее приготовить, понадобилось бы слишком много времени. В Девилс Геп он обменял у переселенцев несколько своих деревянных фигурок на свежий хлеб и холодные тушеные бобы.

Потом он отъехал на пять миль в сторону от дороги, ведущей к Зеленым горам, чтобы его конь мог пощипать свежей травы, которую еще не успела обгрызть домашняя скотина переселенцев.

Его обед был таким же безвкусным, как придорожная пыль, которую он глотал в течение всего дня. Если бы он сейчас ехал вместе с караваном, то на обед у него был бы яблочный пирог и рагу из антилопы. Брианна научилась довольно сносно готовить.

Опять Брианна.

Сейчас на небе не было луны, которая всегда напоминала ему о ней, однако ему не нужны были никакие напоминания. Эта женщина засела у него в голове как заноза. Подняв голову, он посмотрел на солнце, ярко светившее на небе.

Солнце и луна.

«Интересно, – подумал он, – она скучает по мне так же сильно, как и я скучаю по ней?» Най решил, что это невозможно. Она не так проста, как Маленькая Бобриха. Индейские женщины хорошо умеют скрывать свои чувства, но только перед чужими людьми. В кругу родных и любимых людей они всегда искренни. Он никогда не мог понять, о чем Брианна думает.

Рассказ о смерти Маленькой Бобрихи растрогал ее до глубины души. Даже сейчас, когда он вспомнил, с какой нежностью она поцеловала его обрубленный палец, у него комок подступил к горлу. В тот момент он понял, что она любит его. Он был вне себя от счастья.