Текст книги "Трагедия русского офицерства"

Автор книги: Сергей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Положение офицеров

После мобилизации офицеров появилась возможность назначать в каждую роту не менее 10–12 офицеров, чтобы не только взводы, но и часть отделений были в офицерских руках. Командующий исходил из того, что если в обычной войне рота нуждается в 3–5 офицерах, то в гражданской это число должно быть увеличено в 2–3 раза. Однако к весне 1919 г. на фронте было уже около 10 полков, и в офицерах был некомплект даже по нормальному штатному составу. Офицеры широко назначались в крестьянские партизанские отряды. В декабре 1918 г. в Тарасовском отряде уже работало несколько офицеров, которых крестьяне, «в полном смысле этого слова, носили на руках»[735]735
  735 – Марушевский В. В. Год на Севере, с. 218, 288, 226.


[Закрыть]. Из части прибывших в июле из Англии офицеров была сформирована офицерская рота; большинство этих офицеров было сразу же направлено на фронт и многие из них погибли в первых же боях. Осенью 1919 г. в Архангельске из находившихся на службе в штабах и учреждениях города офицеров была сформирована особая офицерская рота, снабженная в изобилии пулеметами, к который по тревоге должны были примыкать приезжавшие с фронта офицеры, что в общей сложности обеспечивало 400 ч надежных бойцов, живших в одном специально особо освещаемом по ночам районе, где было приказано поселиться всем офицерам. Тогда же покинутый англичанами Онежский район был очищен «Волчьей сотней» в составе 60 офицеров и 100 солдат[736]736
  736 – Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области. // Белый Север 1918–1920 гг. Вып. 2. Архангельск, 1993, с. 53, 89–91.


[Закрыть] (в феврале 1920 г. эта офицерская сотня насчитывала около 40 чел.)66[737]737
  737 – Данилов И. А. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков. // АРР, ХIV.


[Закрыть].

В состав войск Северной области входила флотилия Ледовитого океана (на стоявшем в Архангельске броненосце «Чесма» было около 30 офицеров) с различными службами Белого моря (служба маяков и лоций, служба связи, гидрографическая экспедиция, охрана водного района, управление Архангельского военного порта), Онежская озерная (капитан 1-го ранга А. Д. Кира-Динжан), Северо-Двинская и Печорская речные флотилии, но морских офицеров было гораздо больше, чем требовалось для них. Поэтому морских офицеров приходилось привлекать и для пополнения фронтового комсостава: так, по призыву командующего войсками около 40 из них отправилось в отдаленный Мезенско-Печорский район, где огромный недостаток офицеров остановил весь ход мобилизации[738]738
  738 – Марушевский В. В. Год на Севере, с. 265.


[Закрыть]. Как и на Юге, ими укомплектовывались бронепоезда «Адмирал Колчак» (капитан 1-го ранга Н. А. Олюнин) и «Адмирал Непенин» (капитан 2-го ранга А. М. Леман). На бронепоездах служило несколько десятков морских офицеров, в большинстве расстрелянных потом после капитуляции. Ими были также укомплектованы Архангельская отдельная флотская рота и 1-й Морской стрелковый батальон.

Комплектование

В первые дни после свержения большевиков было мобилизовано свыше 500 офицеров, (из которых 6 кадровых), не считая тех, что в первые же дни были приняты на службу в штаб и тех, что ушли с офицерским отрядом на фронт в первые дни переворота[739]739
  739 – Зеленов Н. П. Трагедия Северной Области, с. 205.


[Закрыть]. В ноябре 1918 г. в Архангельске было всего три генерала (из них генерал-майор С. Н. Самарин вступил рядовым в франко-русскую роту, а двое не годились для строевой службы) и три офицера Генерального штаба (полковник кн. Мурузи и полковники Жилинский и Костанди). Вступивший в ноябре 1918 г. в командование войсками ген. Марушевский добился от правительства восстановления дисциплины на точных принципах дореволюционного устава, формы прежнего образца и статуса ордена Св. Георгия. Эти указы «сразу же обратили ко мне симпатии родных мне офицерских кругов, униженных в своем достоинстве и не находивших себе места, не зная, что с собой делать». Насколько затерроризировано было офицерство свидетельствует тот факт, что если часть его с восторгом надела погоны, то, как вспоминает ген. Марушевский, «другие боялись этих погон до такой степени, что мне пришлось бороться уже с помощью гауптвахты и дисциплинарных взысканий». Была объявлена немедленная регистрация всего офицерского состава с проверкой всех документов, доказывающих право данного лица на офицерское звание, и учреждена специальная комиссия. В течение двух недель было учтено около 2000 офицеров (в т. ч. морских) и военных чиновников, из которых пригодных к строевой службе около 1000. К февралю все они были уже распределены по частям[740]740
  740 – Марушевский В. В. Год на Севере, с. 200, 213–214, 243.


[Закрыть].

Учет громадного офицерского запаса за границей осуществлялся. главным образом, в Париже, и ген. Марушевский телеграфировал ген. Щербачеву о необходимости высылки офицеров на Север, указывая. что ему некем замещать должности батальонных командиров, а также прося специалистов (офицеров ген. штаба, юристов, интендантов). Однако, как он отмечал, «осенью 1918 г. офицерство было уже до такой степени издергано, разочаровано и разложено, что на мои призывы ехать отзывались весьма немногие. Из Финляндии были почти что ежедневные приезды, но в северные войска записывались весьма немногие и чаще всего неохотно»[741]741
  741 – Там же, с. 180.


[Закрыть]. Планировалось к концу лета 1919 г. отправить на Север 700 русских офицеров[742]742
  742 – Голдин В. И. Интервенция и антибольшевистское движение на русском Севере, с. 137.


[Закрыть]. Лишь в мае появились с радостью встреченные первые небольшие группы приезжих офицеров (прибыло некоторое число записавшихся в Стокгольмском бюро Северной армии), но за весь май прибыло не более 15 ч. 22 июля прибыло 350 офицеров из Англии, в это же время в Архангельск прибыло 7 генералов[743]743
  743 – Марушевский В. В. Год на Севере, с. 288, 329, 244, 331. Число этих офицеров по другим сведениям – ок. 400 или даже 700 (Зеленов Н. П. Трагедия Северной Области, с. 212). Утверждается также, что вслед за Миллером прибыло ок. 20 генералов, из которых только пять было на фронте, а остальные – штабные или интенданты (Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 344).


[Закрыть].

Северный фронт был единственным, где офицеры и их семьи были хорошо обеспечены материально. Офицерские семьи, находившиеся за границей получали более чем приличное пособие в валюте. В этом отношении правительство сделало максимум возможного. После эвакуации оно содержало на свои средства в лагерях более 2000 беженцев – военнослужащих с семьями, а при ликвидации лагерей снабдило их всеми пособиями, достаточными для того, чтобы до приискания работы временно не очутиться в безвыходном положении[744]744
  744 – Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области, с. 94.


[Закрыть].

Руководители

Прибывший в январе 1919 г. главный руководитель Белого движения на Севере генерал-лейтенант Е. К. Миллер официально именовался Главнокомандующим фронтом и генерал-губернатором Северной области. До него командующими войсками были капитан 2 ранга (затем капитан 1-го ранга) Г. Е. Чаплин, полковник Б. А. Дуров (помощник – генерал-майор С. Н. Самарин), контр-адмирал Н. Э. Викорст, генерал-майор (затем генерал-лейтенант) В. В. Марушевский, начальниками штаба – подполковник В. Н. Маслов, подполковник (затем полковник) В. А. Жилинский, генерал-лейтенант М. Ф. Квецинский. Морское ведомство во главе с командующим морскими силами и Главным Командиром портов Ледовитого Океана было подчинено главнокомандующему на правах Морского Министра. Флотом командовал первое время контр-адмирал Н. Э. Викорст, а потом контр-адмирал Л. Л. Иванов (начальник штаба – капитан 1-го ранга В. Н. Медведев). Среди других начальствующих лиц – генерал-лейтенант П. М. Баранов (начальник снабжения и военных сообщений), генерал-майор Е. Ю. Бем (начальник отдела военных сообщений фронта), генерал от инфантерии С. С. Саввич (начальник офицерских школ, национального ополчения, снабжения и железнодорожных сообщений), генерал-лейтенант Ваденшерна (начальник национального ополчения), полковник (затем генерал-майор) С. Ц. Добровольский (военный прокурор).

Командующими и начальниками штабов войск районов были: генерал-лейтенанты П. П. Петренко и Н. А. Клюев, генерал-майоры В. С. Скобельцын, В. И. Замшин, Д. Д. Шапошников (б. полковник), кн. А. А. Мурузи (б. полковник), Б. Н. Вуличевич, И. А. Данилов (б. полковник), Иванов, полковники П. А. Дилакторский (б. войсковой старшина), И. И. Михеев (б. подполковник). М. Н. Архипов, Н. Волков (б. подполковник), С. Л. Грабовский (б. штабс-капитан). Полками (помимо ряда из перечисленных выше) командовали генерал-майор И. Я. Шевцов (б. полковник), полковники А. И. Еленин, А. П. Глебовский (б. подполковник), Бродянский, (б. подполковник), Акутин (б. капитан), М. М. Чарковский, П. Н. Гейман, Постников, бар. К. П. Рауш фон Траубенберг (б. подполковник), В. Ф. Соколовский, А. А. Цвиленев, И. -С. Ф. Линсен (б. подполковник), артдивизионами – полковники (б. подполковники) Н. П. Барбович, Г. А. Рождественский, Н. П. Зеленов, Аргамаков, капитан А. М. Бриммер.

Качественный состав

Офицерский состав белой армии на Севере состоял из весьма разнообразных элементов, которые, однако, можно свести к трем основным группам: мобилизованные местные офицеры, прибывшие в область добровольцы и офицеры, прибывшие в область из Англии тоже по добровольному своему желанию (это были в основном участники русских добровольческих отрядов на Украине при гетмане, которые после падения Киева были вывезены в Германию, а оттуда попали в учебный лагерь в Нью-Маркете). Основную массу этих трех групп составляли офицеры военного времени, а кадровые представляли среди них редкое исключение, и они в большей части служили в штабах и управлениях.

«Местные офицеры, связанные с краем прочными интересами частного или служебного характера, разделялись тоже на две резко друг от друга отличавшиеся категории. Одни из них не склоны были к активной борьбе, учитывая возможность перехода к противнику, а поэтому старались преимущественно устроиться в тыловых и хозяйственных учреждениях и в моменты военных кризисов в них всегда очень громко говорили инстинкты самосохранения. Другая группа местных офицеров принадлежала к самым доблестным и самоотверженным бойцам, покрывшим свои имена неувядаемой славой. Среди них необходимо отметить «Тарасовцев» и «Шенкурцев», выросших из простой среды партизан-крестьян[745]745
  745 – Типичный пример местных уроженцев-крестьян – братья Ракитины. Прапорщик Максим Николаевич Ракитин – один из организаторов и руководителей Шенкурского востания, потом командир Шенкурского батальона, его братья Петр, Александр и Илья – также активные участники Белого движения; все, кроме последнего расстреляны (Белый Север 1918–1920 гг. Мемуары и документы. Вып. 2. Архангельск, 1993, с. 484).


[Закрыть]. Правда, офицерского в них было очень мало, т. к. по своему образованию и развитию они очень мало отличались от солдатской массы, из который вышли сами и для который были малоавторитетны. Солдаты в них видели своих школьных и деревенских товарищей, и им трудно было признать над собой авторитет и дисциплинарную власть «Колек» или «Петек» и величать их «г. поручик», а часто даже «г. капитан» и «г. подполковник», так как производство носило у нас интенсивный характер.

Прибывшие в область офицеры в большей своей части отличались тоже мужественным и доблестным исполнением своего долга. К сожалению, между ними не было полной солидарности, т. к. офицеры, спасенные на Украине от большевиков немцами, были проникнуты германофильством, что возмущало офицеров, сохранивших верность Антанте. Все это антантофильство и германофильство, конечно, не носило серьезного характера, но, к сожалению, давало повод для ссор и недоразумений. Много выше стояла офицерская среда в артиллерии, производя своим поведением, воспитанностью и уровнем образования впечатление офицеров мирного времени. Цвет офицерства составляла небольшая группа кадровых офицеров, командовавших отдельными войсковыми частями пехоты и артиллерии, на которых собственно говоря и держалась наша маленькая армия»[746]746
  746 – Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области, с. 97–99.


[Закрыть]. Любопытна оценка северного офицерства, данная Б. Соколовым, одним из руководителей гражданских властей на Севере: «В большей своей части оно было не только весьма высокого качества, не только превосходило офицерство Сибирской и Юго-Западной армий, но и отличалось от офицерства добровольческих частей. Оно было не только храбро, оно было разумно и интеллигентно»[747]747
  747 – Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 340.


[Закрыть].

В офицерский среде отмечались прежде всего монархические устремления, причем к монархическому течению примыкали лучшие представители кадрового офицерства, наиболее подготовленные для строевой работы. Именно эти же представители проявляли полную нетерпимость ко всем проявлениям «завоеваний революции» и, конечно, сгруппировались в свое время вокруг капитана 2-го ранга Чаплина, инициатора сентябрьского переворота (эсеровское правительство было тогда арестовано и отправлено на Соловки, но вскоре, по требованию «союзников», освобождено, а Чаплину пришлось оставить должность командующего войсками и пойти на фронт командиром полка, однако в новом составе правительства эсеров больше не было, и оно было более правым)[748]748
  748 – Марушевский В. В. Год на Севере, с. 233–234.


[Закрыть]. Англичане также отмечали, что большинство русских офицеров были сторонниками монархии[749]749
  749 – Голдин В. И. Интервенция и антибольшевистское движение на русском Севере, с. 119.


[Закрыть].

В середине августа 1919 г., как вспоминал ген. Миллер, на совещании всех командиров полков Архангельского фронта было высказано единогласное мнение, что с уходом союзных войск с фронта в наших полках будут всюду бунты, будут перерезаны офицеры, как элемент пришлый, не имеющий связи с населением и, таким образом, желание продолжить борьбу после ухода англичан приведет лишь к бесполезной гибели нашего многострадального офицерства «[750]750
  750 – Миллер Е. К. Борьба за Россию на Севере. 1918–1920 гг. // Белый Север 1918–1920 гг. Вып. 1. Архангельск, 1993, с. 24.


[Закрыть]. Это мнение было высказано под впечатлением нескольких бунтов, поднятых в некоторых полках большевистской агентурой. 25 апреля 1919 г. во время мятежа в д. Тулгас были убиты офицеры 3-го полка[751]751
  751 – Зеленов Н. П. Трагедия Северной Области, с. 210.


[Закрыть]. 22 июля 1919 г. на Онеге от рук взбунтовавшихся солдат погибли почти все офицеры 5-го полка (12 офицеров, захватив пулеметы, засела в избы и защищалась до последнего патрона, с последним выстрелом они покончили с собой – сначала более сильные духом застрелили других, а потом застрелились сами)[752]752
  752 – Марушевский В. В. Год на Севере, с. 328; Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области, с. 57–58.


[Закрыть]; по сообщению в советской печати в Архангельске при таких же обстоятельствах погибли 9 русских и 5 английских офицеров[753]753
  753 – «Известия ВЦИК», 25. 07. 1919 г.


[Закрыть], на Пинеге – несколько офицеров 8-го полка (часть убита, часть взорвала себя гранатами), при восстании Дайеровского батальона в Двинском районе было убито 3 русских и 4 английских офицеров. Но этот пессимизм оказался неоправданным. В дальнейшем был отмечен лишь один такой случай (8 февраля 1920 г. в 3-м полку заговорщиками было захвачено и уведено к красным 12 офицеров[754]754
  754 – Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области, с. 55, 57, 173.


[Закрыть]). Все очевидцы отмечают в целом необычайно теплые отношения между офицерами и солдатами Северной армии. Даже при развале фронта «ни одного акта насилия, ни одного враждебного жеста по отношению к оставшимся в строю офицерам не было сделано; со слезами на глазах, как бы извиняясь за свой поступок, объясняя его желанием спасти семью от гибели, прощались солдаты со своими офицерами и расходились по деревням»[755]755
  755 – Миллер Е. К. Борьба за Россию на Севере, с. 27.


[Закрыть]. Эксцессов в отношении офицеров на фронте почти не было. Лишь на Средь-Мехреньге благодаря своей неуравновешенности погиб подполковник Э. Чубашек, понуждавший солдат, вопреки сложившейся обстановке, к дальнейшему сопротивлению. В общем солдатская масса расставалась с офицерами дружелюбно, прощание носило дружеский характер. «Вы домой и мы домой», говорили солдаты и даже иногда старались добыть для офицеров подводы, желая им счастливого пути[756]756
  756 – Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области, с. 194–195.


[Закрыть]. «… Солдаты снабдили своих офицеров продуктами, снарядили их, оставили им их оружие и тайком, проселочными дорогами, довезли их до Архангельска. Провожая своих офицеров, прощаясь с ними – солдаты плакали. То, что я рассказал, факт не единичный, отнюдь не редкостный, а имевший место в различных полках Северного фронта»[757]757
  757 – Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 339–340.


[Закрыть].

В общей сложности в войсках Северной области воевало 3,5–4 тыс. офицеров: несколько сот участников белых организаций, свыше 500 мобилизованных в первые дни (не считая сразу же выступивших на фронт до 200 чел.), около 2000 мобилизованных в конце 1918 г. и 400–700 прибывших позже из Европы. Многие (не менее тысячи) покинули Северную область до крушения фронта. В частности, в июне-октябре 1919 г. союзниками было эвакуировано от около 5 до более 6 тыс. чел., а также 1845 военнослужащих (в основном Славяно-британского легиона)[758]758
  758 – Белый Север, с. 453–454.


[Закрыть]. Потери убитыми и умершими были сравнительно невелики и вряд ли превышали 500 чел.

Однако судьба северного офицерства была, пожалуй, наиболее трагична. На ледоколе «Минин», где находился ген. Миллер со своим штабом, эвакуироваться удалось лишь 650 офицерам и членам их семей (Миллер в телеграмме от 25 февраля говорил о примерно 800 пассажирах[759]759
  759 – Голдин В. И. Интервенция и антибольшевистское движение на русском Севере, с. 175.


[Закрыть]). На 4 марта в Норвегии с ген. Миллером находилось 220 сухопутных офицеров, около 100 морских, 73 врача, военных и гражданских чиновника, около 90 солдат и матросов, около 100 женщин (жен офицеров) и около 65 детей[760]760
  760 – Белый Север, с. 437.


[Закрыть]. Несколько морских офицеров были убиты, 6 покончили самоубийством и около 100 попали в плен при восстании в Мурманске, (в Архангельске также были случаи самоубийств)[761]761
  761 – Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 391, 410, 426–427.


[Закрыть]. Войска Мурманского фронта после известия о восстании в Мурманске, совершив тяжелый переход по замерзшим болотам, перешли финскую границу в количестве около 1500 чел. [762]762
  762 – Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области, с. 196.


[Закрыть] (согласно официальному рапорту командующего Мурманским фронтом ген. Миллеру от 31. 03. 1920 г. в Финляндию с ним перешло с Мурманского и Архангельского фронтов 1001 ч, в т. ч. 377 офицеров, 493 солдата, остальные – гражданские беженцы[763]763
  763 – Белый Север, с. 453.


[Закрыть]). Офицеры Пинежско-Печорского фронта попали в плен в полном составе с ген. Петренко[764]764
  764 – Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 409.


[Закрыть]. Войска Двинского района (в т. ч. около 150 офицеров) с ген. Даниловым капитулировали 19 февраля у ст. Холмогорской и были привезены в Архангельск[765]765
  765 – Данилов И. А. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков, с. 69.


[Закрыть]. Войска Железнодорожного фронта и части, не успевшие погрузиться в Архангельске, пытались во главе с ген. Вуличевичем пробиться к Мурманску и финской границе, но были окружены под Сороками и (за исключением 11 ч, ушедших на лыжах в Финляндию) и сдались в плен на условиях полной амнистии[766]766
  766 – Добровольский С. Ц. Борьба за возрождение России в Северной Области, с. 196.


[Закрыть]. Численность этого отряда (а это были, как отмечал Миллер, почти исключительно офицеры[767]767
  767 – Белый Север, с. 437.


[Закрыть]) на момент переговоров едва ли превышала 1000 чел. [768]768
  768 – Зеленов Н. П. Трагедия Северной Области, с. 231. По другим данным – 2000 (Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 412).


[Закрыть] Офицеры этой группы были отправлены в Вологодскую тюрьму[769]769
  769 – Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 412, 419.


[Закрыть]. Таким образом, при крушении фронта удалось перебраться в Норвегию и Финляндию примерно 800 офицерам, а остальные (до 1500) попали в плен.

Еще до прибытия в Архангельск Особого отдела 6-й армии Временным Комитетом была проведена регистрация бывших белых офицеров и военных чиновников, а 25 февраля с его прибытием – еще одна, с угрозой расстрела, причем все явившиеся за единичными исключениями немедленно отправлялись в тюрьму, а некоторые были тут же расстреляны. Первыми были расстреляны в Архангельске 42 офицера, чьи послужные списки были найдены среди не уничтоженных вовремя бумаг штаба[770]770
  770 – Данилов И. А. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков, с. 72, 75; Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 418.


[Закрыть]. 25 марта 320 офицеров (в т. ч. все старшие) были отправлены в Бутырскую тюрьму в Москве[771]771
  771 – Соколов Б. Ф. Падение Северной Области, с. 431.


[Закрыть], откуда переводились в лагеря и уничтожались (уроженцы Прибалтики и Финляндии, в т. ч. ген. Ваденшерна, полковник Линсен, штабс-капитан Бухгольц, вместо отправки на родину были расстреляны, часть, в т. ч. Л. И. Костанди, была расстреляна в группе 47 заложников после Кронштадтского восстания). В мае 1920 г. основная часть была переведена в Покровский концлагерь в Москве, где содержалось около 1300 офицеров Северной армии – в основном сдавшихся под Сороками и на Мурманском фронте. Несколько десятков было в конце мая взято в Красную армию, а остальные отправлены на Север, где и расстреляны[772]772
  772 – Данилов И. А. Воспоминания о моей подневольной службе у большевиков, с. 80–88.


[Закрыть]. В целом из офицеров, воевавших на Севере, погибло до 15 %, эмигрировало около половины, и свыше 35 % попало в плен и было в большинстве расстреляно.

Запад

Белые формирования на западе России действовали в очень сложной международно-правовой обстановке и были мало связаны друг с другом. Помимо Северо-Западной армии Юденича (также сложившейся из разных по происхождению и независимых друг от друга формирований) к ним относятся также Русская Западная армия Бермонта-Авалова и русские формирования в Польше (3-я Русская Армия и другие).

Северо-Западная армия

Зародышем ее послужил Особый Псковский Добровольческий корпус, формировавшийся с сентября 1918 г. в Пскове по инициативе ротмистров фон Розенберга и Гершельмана (командированными в Псков петроградской организацией ген. Юденича), как часть Северной армии (создававшейся теми же силами, что и Южная, и призванная быть с ней одним целым). Для приема переходящих границу русских офицеров при германских частях было создано русское комендантское управление (ротмистр Каширский и штабс-ротмистр Петров). В Пскове было много офицеров воинских частей, стоявших там в мирное время, но они в большинстве перешли к мирным занятиям и представляли собой элемент, годный для формирования только при наличии некоторого количества идейных офицеров. Однако лучшие уже раньше уехали в Добровольческую армию и продолжали убывать в Южную (чье бюро в Пскове возглавлял подполковник Бучинский)[773]773
  773 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 63, 65.


[Закрыть].

10 октября 1918 г. в Пскове было открыто ротмистром Гоштовтом «Бюро по приему добровольцев», и уже к концу первой недели оно зарегистрировало 1500 добровольцев, из корорых 40 % были офицерами[774]774
  774 – Северин А. Памяти Северо-Западной армии // Ч, № 388, с. 9; Лампе фон А. А. Пути верных, с. 50.


[Закрыть]. Вербовочные бюро Северной армии (во главе которой должен был встать гр. Келлер), помимо Главного, были открыты в Острове, Режице, Двинске, и Прибалтике – Нарве, Валке, Юрьеве, Ревеле, Риге и Митаве. Начальником всех прибалтийских бюро был гв. ротмистр фон Адлерберг. Кроме того, с той же целью были посланы офицеры в Вильно, Ковно и Гродно и отправлена в Германию комиссия во главе с полковником бар. Вольфом для вербовки в лагерях русских военнопленных. Тайно велась вербовка и на большевистской территории[775]775
  775 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 73; Северин А. Памяти Северо-Западной армии, с. 9.


[Закрыть].

Были сформированы Псковский (полковник Лебедев), Островский (полковник Казимирский, потом полковник Дзерожинский) и Режицкий (полковник Клесинский, потом полковник фон Неф) полки по 500 ч, батареи (полковники Исаев и Смирнов), отряды внешней (200 чел., командир капитан Микоша) и внутренней (полковник Штейн) охраны, а также отряды полковников Неплюева, Афанасьева (150 чел в Режице) и Бибикова (150 конных в Острове), поручика Данилова и Талабский отряд ротмистра Пермикина; в Пскове имелся также предназначенный для Южной Армии 53-й Волынский полк в 200 ч (подполковник Ветренко)[776]776
  776 – Там же, с. 74; см. также: Пермикин Б. О Северо-Западной армии // Ч, № 390. По другим данным он прибыл с Украины, набранный в лагерях военнопленных в начале 1919 г. (Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии. Берлин, 1921, с. 22), или (150 чел.) – был отправлен в Псков, как и Ярославский полк (50 чел.), из бюро Южной Армии в Киеве Бермонтом-Аваловым (Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 51).


[Закрыть]. Кадры этого полка были переданы гетманом Скоропадским графу Келлеру в начале ноября 1918 года. До того полк входил в 1-й Волынский кадровый корпус гетманской армии.

Стоявшая у истоков армии группа молодых офицеров (ротмистры Гершельман, фон Розенберг и Гоштовт) уступила руководство прибывшим из Ревеля старшим начальникам. В командование Северной Армией с 21 октября (до ожидаемого прибытия гр. Келлера) вступил ген. А. Е. Вандам (начальник штаба генерал-майор Малявин; начальником 1-й стрелковой дивизии стал генерал-майор Никифоров, затем генерал-майор Симанский). 2 ноября из Красной армии перешел конный отряд ротмистра Булак-Булаховича в два дивизиона и Чудская флотилия из 3 судов капитана 2-го ранга Нелидова. С их прибытием численность корпуса достигла 3500 ч. [777]777
  777 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 76.


[Закрыть] С 22 ноября командующим стал полковник фон Неф (начальник штаба гв. ротмистр Розенберг)[778]778
  778 – Северин А. Памяти Северо-Западной армии, с. 10.


[Закрыть]. В конце ноября корпус насчитывал 4500 чел, 1500 из которых были офицерами[779]779
  779 – Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии, с. 134; Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 510.


[Закрыть] (в Пскове находилось около 3000 ч, в т. ч. около 700 офицеров[780]780
  780 – Северин А. Памяти Северо-Западной армии, с. 10.


[Закрыть]) и состоял из роты при штабе, трех полков по 700 шт. (см. выше), отряда Булак-Булаховича (800 сабель), Талабского отряда (400 шт.), отряда капитана Микоши (250 шт.), отряда полковника Бибикова (150 сабель) и батареи[781]781
  781 – Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии, с. 134.


[Закрыть].

После занятия Пскова большевиками корпус с боями отошел на территорию Эстонии (кроме отряда полковника Афанасьева, отошедшего к Либаве)[782]782
  782 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 247.


[Закрыть]. Большое количество отступивших от Пскова офицеров прибыло в Ригу, где полковник Родзянко пытался безуспешно объединить под общим командованием Балтийский ландесвер и части Псковского корпуса. В Эстонии корпус («Отдельный корпус Северной Армии»), состоявший из Восточного (ротмистр Булак-Булахович, потом генерал-майор Родзянко) и Западного (полковники фон Валь, потом Дзерожинский и Ананьин) отрядов, возглавляли полковники Бибиков, затем фон Валь и Дзерожинский (начальник штаба полковник фон Валь, потом полковник Крузенштерн). Отношение к корпусу эстонского режима было крайне недоброжелательным и настороженным, по договору от 4. 12. 1918 г. он не должен был превышать 3500 ч. [783]783
  783 – Там же, с. 508.


[Закрыть] Эстонское население относилось к армии враждебно. Осенью 1918 г. при отходе корпуса в Эстонию офицеров задерживали на железнодорожных станциях и высылали из Эстонии[784]784
  784 – Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии, с. 133.


[Закрыть].

В Ревеле было приступлено к формированию Русской Дружины ген. Геникса и отряда полковника Бадендыка[785]785
  785 – Северин А. Памяти Северо-Западной армии, с. 11.


[Закрыть]. Всех русских войск в Прибалтике к 15 февраля 1919 г. насчитывалось 31920 человек. В начале 1919 г. корпус состоял из 1-й (Островский и Ревельский полки, конный отряд полковника Бибикова, партизанский отряд поручика Данилова и офицерская рота подполковника Алексеева) и 2-й (Талабский, Волынский и Конный имени Булак-Булаховича полки, партизанский отряд Булак-Булаховича и конная батарея) бригад. В мае корпус возглавил генерал-майор А. П. Родзянко (начальник штаба полковник Зейдлиц), а летом 1919 г. он был преобразован в Северную (вскоре Северо-Западную) армию.

Пока в Пскове формировалась Северная армия, в Прибалтике также начали формироваться антибольшевистские части. Всем офицерам русской службы германским командованием было предложено собраться для сформирования особых стрелковых батальонов, причем русские, латышские и прибалтийские офицеры записывались отдельно. Еще в конце октября 1918 г. в Риге началось создание Балтийского ландесвера, в чем принимали участие ротмистр св. кн. А. П. Ливен и капитан К. И. Дыдоров; 15 ноября было приступлено к формированию Рижского Отряда Охраны Балтийского края, в который входила и Русско-Сводная рота (кап. Дыдоров)[786]786
  786 – Памятка Ливенца, с. 55; Северин А. Памяти Северо-Западной армии, с. 10.


[Закрыть]. В ноябре в Риге на собрании офицеров разгорелись национальные страсти, и было решено создать три отдельных батальона по национальному признаку, общее командование над которыми принял 20 ноября полковник Родзянко[787]787
  787 – Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии, с. 7–8.


[Закрыть]. Но это начинание не получило развития, и 24 декабря он приказал русским добровольцам перейти в Либаву. Во главе Либавского добровольческого отряда встал ген. Симанский (начальник штаба ротмистр фон Розенберг), отдавший 30 декабря приказ о его формировании, но уже 6 января 1919 г. после получения известия о гибели в Киеве гр. Келлера отряд был расформирован. В день ликвидации отряда кн. Ливен приступил к формированию из оставшихся чинов русской роты при ландесвере[788]788
  788 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 112–117.


[Закрыть].

Отряд, формировавшийся св. кн. А. П. Ливеном из русских офицеров, сначала был известен как «Либавская добровольческая группа»[789]789
  789 – Лампе фон А. А. Пути верных, с. 51.


[Закрыть], или «Либавский добровольческий стрелковый отряд». Срок службы добровольцев обуславливался сроком, введенным в Балтийском ландесвере, т. е. первоначально по 1 июля, затем по 1 октября 1919 г. Для офицеров служба была по самому своему смыслу бессрочная. Оклад для рядового офицера составлял сначала 11, потом 18 марок[790]790
  790 – Памятка Ливенца, с. 14.


[Закрыть]. Каждый доброволец из Германии должен был представить двух известных лиц в качестве поручителей[791]791
  791 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 524.


[Закрыть]. В отряд вступила и часть офицерства Псковского корпуса, отрезанная при отступлении от него и попавшая в Либаву. Первоначально он насчитывал только 60 ч, почти все офицеры. Помощником кн. Ливена был полковник В. Ф. Рар[792]792
  792 – Памятка Ливенца, с. 50, 114.


[Закрыть]. 15 января формирование было закончено и по соглашению с Балтийским ландесвером отряд временно вошел в его состав; 31 января первая его рота в 65 шт. выступила на фронт. К 9 февраля в отряде насчитывалось около 100 чел., из которых более половины офицеры, штат был определен в 440[793]793
  793 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 524.


[Закрыть]. В конце февраля в отряд вошла бывшая ранее в составе ландесвера рота капитана Дыдорова[794]794
  794 – Северин А. К истории Белого движения. К 35 летию основания «Ливенского отряда» // Ч, № 345, с. 18.


[Закрыть]. В начале марта Ливенский отряд насчитывал 250 ч. [795]795
  795 – Авалов П. В борьбе с большевизмом, с. 248.


[Закрыть], в дальнейшем он (эскадрон 100 чел., пулеметная команда – 125 и рота 250 шт. [796]796
  796 – Там же, с. 122.


[Закрыть]) вместе с частями Латвийской армии и Балтийского ландесвера, состоявшего из остзейских немцев (в т. ч. офицеров русской армии) и немецких добровольцев сражался против красных войск в Курляндии, пополняясь за счет бывших пленных русских офицеров из Германии. К июню он насчитывал 3500 ч.: 3 полка (генерал-майор Верховский, подполковник Янович-Канеп), стрелковый дивизион (подполковник Казаков), артиллерия (кап. Андерсон), 2 броневика и авиационный отряд)[797]797
  797 – Памятка Ливенца, с. 32.


[Закрыть]. Тогда же вместе с отрядами полковников Бермонта (отряд имени графа Келлера) и Вырголича он вошел дивизией в Западный корпус Северной армии (командир кн. Ливен, заместитель полковник А. Беккер, начальники штаба полковники Бирих, Чайковский, ген. Янов)[798]798
  798 – Будберг Н. бар. Штаб Добровольческого Корпуса Светлейшего Князя Ливена летом 1919 г. в Митаве // ВБ, № 70, с. 29–30.


[Закрыть]. Тогда же началось прибытие эшелонов из Польши, где записалось до 15 тыс. добровольцев, и из Германии. Летом 1919 г. Ливенский отряд перебазировался в Эстляндию и вошел в состав Северо-Западной армии как 5-я («Ливенская») дивизия (его 1-3-й полки стали, 17-м Либавским, 18-м Рижским и 19-м Полтавским)[799]799
  799 – Памятка Ливенца, с. 34; Северин А. К истории Белого движения, с. 19.


[Закрыть].

Организация и численность

С лета 1919 г. армия состояла из корпусов (развернутых из прежних бригад) и дивизий. 1-й Стрелковый корпус состоял из 2-й (Островский, Уральский, Талабский и Семеновский полки и отряд поручика Данилова) и 3-й (Волынский, Ревельский, Балтийский и Красногорский полки) дивизий и Конно-Егерского полка (б. конный отряд полковника Бибикова). 2-й корпус был составлен из войск Булак-Булаховича. В состав 1-й дивизии (отдельной) входили Георгиевский, Колыванский и Гдовский полки[800]800
  800 – Родзянко А. П. Воспоминания о Северо-Западной армии, с. 59–60.


[Закрыть].

На начало октября 1919 г. армия состояла из двух армейских корпусов, пяти пехотных дивизий, отдельной бригады и ряда отдельных полков и других частей (всего было 26 пехотных полков, 2 кавалерийских, 2 отдельных батальона (в т. ч. добровольческий офицерский) и 1 отряд); полки в составе дивизий и бригады имели единую нумерацию и насчитывали от 200 до 1000 штыков каждый. В 1-й корпус входили 2-я, 3-я и 5-я дивизии, Конно-Егерский и Балтийский полки, во 2-й – 4-я дивизия, Отдельная бригада и конный полк Булак-Булаховича. Не входили в состав корпусов 1-я дивизия, Десантный морской отряд, и бронепоезда[801]801
  801 – Там же, с. 94–95.


[Закрыть]. Состав дивизий по полкам был следующим: 1-я – 1-й Георгиевский, 2-й Ревельский, 3-й Колыванский, 4-й Гдовский; 2-я 5-й Островский, 6-й Талабский, 7-й Уральский, 8-й Семеновский; 3-я – 9-й Волынский, 10-й Темницкий (б. отряд Данилова), 11-й Вятский, 12-й Красногорский; 4-я – 13-й Нарвский, 14-й Литовский, 15-й Вознесенский, 16-й Велико-Островский; 5-я – 17-й Либавский, 18-й Рижский, 19-й Полтавский, 20-й Чудской; Отдельная бригада (позже 6-я пехотная дивизия) – 21-й Деникинский, 22-й Псковский, 24-й Печерский и Качановский батальон. В состав каждой дивизии входили также: отдельный легкий артиллерийской дивизион (по номеру дивизии), инженерная рота, перевязочный отряд и запасная рота (5пд) или батальон (2 и 4пд), а также другие части: 1-й маршевый и Отдельный пограничный батальоны (1пд), Егерский Гатчинский батальон (3пд), ударный батальон и 2-й отдельный гаубичный артдивизион (4пд), пулеметная рота и Стрелковый дивизион (5пд). Вне дивизий существовали Конно-Егерский полк, ударный батальон Шувалова, отдельный батальон танков, 1-я авторота, 1-я автоброневая батарея, Шведский Балтийский легион, 1-й и 2-й запасные полки и 1-й и 2-й запасные артдивизионы[802]802
  802 – РГВА, ф. 40298, оп. 1, д. 67.


[Закрыть].

Северо-Западная армия была невелика по численности. К маю корпус насчитывал 5,5 тыс. чел., из которых на штаб, интендантство и другие тыловые учреждения приходилось всего 400[803]803
  803 – Горн В. Гражданская война на Северо-Западе России // Деникин. Юденич. Врангель. М., 1990, с. 281.


[Закрыть]. В момент наивысшего своего подъема к началу октябрьского наступления на Петроград, она насчитывала 17800 штыков, 700 сабель, 57 орудий, 4 бронепоезда, 6 танков, 2 бронеавтомобиля и 6 самолетов[804]804
  804 – Дерябин А. И. Белые армии, с. 7–8.


[Закрыть]. Общая ее численность едва достигала 50 тыс. чел.