Текст книги "Месть Ночи(СИ)"

Автор книги: Сергей Залюбовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Но всё пошло далеко не так гладко, как планировал Шрам. Сначала на его пути встала Роза. Она первой заметила его приближение и сделала упреждающий выпад. Шраму пришлось приостановиться, чтобы отразить её атаку, но большим удивлением для него стало, когда вторая атака безжалостно полоснула его по ноге. Не будь в нем сейчас так много магии, Роза вполне могла её отсечь. Шрам разозлился – какая-то капитанская подстилка будет создавать ему препятствия?! Он обрушил на неё серию яростных ударов, намереваясь покончить с ней здесь и сейчас. Но на его удивление, раз за разом его тесаки останавливались её мечом. Однако, её защита не была идеальной, да и скорость его атак была слишком высока, чтобы простой человек мог за ними поспеть. Сначала один удар достиг цели, потом второй. Защита Розы начала давать сбой, пропуская удар за ударом, но все они были слишком поверхностными, чтобы причинить хоть какой-то значимый вред. Разозленный отсутствием результатов, Шрам вложил всю свою силу в последний удар, намереваясь просто проломить её защиту.

Внезапно из ниоткуда на пути его тесака нарисовалась сабля, полностью принимая удар на себя. Резко зазвенел метал. Сабля, продолжая двигаться по замысловатой кривой, повела кончик тесака за собой, гася силу удара и направляя её вверх. Оружие юлой завертелось в руках у Шрама. Тот от неожиданности потерял над ним контроль и выпустил из рук. Тесак улетел куда-то в сторону дома, а перед Шрамом стоял капитан Оул собственной персоной. Он быстрым взглядом осмотрел на Розе каждый порез.

– Роза, помоги нашему другу, – кивнул капитан своей подопечной, указывая в сторону Донни. Гильдиец оказался отрезан от остатков своего отряда и сейчас сдерживал одновременно троих Сов. Получалось вроде неплохо, но долго он так явно не продержится. Не говоря ни слова, Роза исчезла в водовороте сражения.

– Ты же вроде хотел начать с меня? Зачем было нападать на девушку? – укоризненно произнес капитан.

В ответ Шрам только зарычал. Да эта ходячая туша над ним издевалась! Такое он терпеть не намеревался. Собрав всю накопившуюся в нем магию, он ускорился сильнее, чем когда-либо в жизни. Этот толстяк ему не противник! Он скользнул вбок и со всей силой нанес удар, целясь капитану под лопатку. Но цели своей удар не настиг, его просто уже там не было. В следующую секунду ничего не понимающий Шрам получил кулаком в лицо. Он отшатнулся. Возникший прямо рядом с ним Оул нанес рубящий удар саблей, который Шрам без труда отбил. Но вслед за первым ударом последовал второй, затем третий. Шраму не оставалось больше ничего как отражать их один за одним, он попытался было уйти в сторону, но последующий удар был совершен по такой широкой и замысловатой дуге, что она полностью преградила ему путь.

Его танцы с капитаном продолжались так несколько минут. Капитан постоянно его прессовал, чем поставил Шрама в полный ступор. Никогда бы он не предположил за таким тучным человеком столько прыти, если бы не увидел собственными глазами. Все его попытки контратаковать пресекались на корню. Хоть он был гораздо быстрее капитана, тот феноменально владел своей саблей. Никогда прежде Шрам не встречался с подобным противником. С гневом признав свое поражение, Шрам отступил.

– Признайся, ты тоже избранный, – устало бросил он капитану. Тот только хмыкнул.

– Далеко не обязательно быть сверхчеловеком, чтобы уметь делать свое дело. Или ты решил, что я или Роза занимаем свои должности просто так? Нам, простым людям, приходится прикладывать горы усилий, чтобы занять такие места, и ещё больше, чтобы на них удержаться. Сдавайся, Шрам, ты проиграл. Скоро подоспеют мои люди, и вас просто задавят количеством.

Шрам сплюнул. В словах капитана Стражи был смысл. Но ему такой исход событий не нравился. Нет, он этого не допустит!

– Ха! Я может быть проиграл тебе, но сражение ещё не выиграно, Оул. Вы все, кажется, забыли, зачем вы вообще здесь оказались!

Сражение медленно начало стихать. Медленно, но верно Совы проигрывали, их было слишком мало, и без поддержки Шрама силы оказались неравны. Роза и Донни, прорвавшиеся в конце концов к остальным гильдийцам, внимательно вслушивались в их разговор. Последняя фраза попала точно в цель, и они обеспокоенно переглянулись. Мелисса!

– Там, на втором этаже, у меня гостят восемь Ночных Фурий. И они были очень заинтересованы в смерти вашей драгоценной Мелиссы. Я думаю, стоит мне попросить, они, не задумываясь, согласятся вырезать вас всех, – к нему снова вернулся хищный оскал. Он успел оправиться после своего поражения. Хотя почему поражения, просто он возьмет свою победу другими способами.

– Что ты с ней сделал, сволочь?! – закричала на него Роза.

– Повторюсь, я с ней ничего не сделал. Но вот спустя столько времени, я боюсь, Фурии уже с ней закончили. Так что, твоя "лучшая подруга" уже ме...

Прервав Шрама на полуслове, с жутким грохотом пробив пол второго этажа, из дома, словно метеор, вылетело нечто. Такого издевательства дом уже не выдержал, и стал быстро разваливаться на глазах. Тем временем нечто с силой бабахнуло неподалёку от дома, образовав небольшой кратер в несколько метров диаметром, и подняв в воздух кучу грязи и пыли. Сражение резко остановилось, все обернулись посмотреть, что же там твориться. Пыль быстро осела, и все собравшиеся смогли рассмотреть две фигуры. Посреди кратера, с двумя кинжалами наготове, стояла Мелисса над телом поверженной Фурии.

Судя по тому, в каких неестественных позах все замерли, появление Мелиссы имело эффект. Девушка осмотрелась вокруг, пытаясь понять, что происходит. Почти сразу её взгляд упал на Розу и Донни, смотревшие на неё со странными ворожениями лиц. Чуть дальше она заметила Джереми. Старый лис быстрее всех оправился от шока и, пользуясь ситуацией, жестами перегруппировывал своих людей. Шрам и капитан Оул стояли отдельно от остальных. Сова повернулся к Эрнесту спиной и не верящими глазами смотрел прямо на неё. Капитан, заметивший эту его оплошность, сделал бесшумный шаг вперед и приставил лезвие сабли к его горлу.

– Разоружить всех, – приказал он. – Сдавайся Шрам. Твой аргумент больше не имеет силы.

– Он прав, мой дорогой Шрам, – казалось, загремели сам небеса. – Тебе уже не выиграть.

Все присутствовавшие вздрогнули от неожиданности. Только Мелисса даже не шелохнулась. Она сразу узнала этот голос, хотя не слышала его ни разу в жизни. Девушка уже начала привыкать к таким вещам.

– Пересмешница, – приветствовала она появляющуюся богиню.

Перед ней стояла почти в два человеческих роста женская фигура, сотканная из света, с четырьмя руками и ногами и тремя головами. Вместо лиц у них были по три прорези, горевшие зелёным огнём и символизировавшие глаза и рот.

Шрам, игнорируя лезвие у своего горла, фанатично пал на колени и склонился перед своей богиней. Остальные медленно попятились от гигантского воплощения. Мелисса спокойно встретила взгляд одного из лиц богини, и оно в ответ ей улыбнулось. Остальные лица безразлично наблюдали за творившейся вокруг паникой. Роза нервно выглядывала из-за спины неподвижного капитана. Оул, хоть и остался неподвижен, сильно нервничал. Уже очень давно боги не спускались к людям, и он понятия не имел, чего ожидать от этой ситуации.

– Здравствуй, Ночь, – улыбаясь, приветствовала Мелиссу в ответ богиня. Хотя нет, не ёё. Она явно говорила с той сущностью, что с недавних пор поселилась внутри неё. – О, как я ждала твоего возвращения!

Мелисса ничего на это не ответила, лишь непонятная ей ярость мелкими волнами постепенно захватывала её сознание. Она злилась, и сама не знала почему.

– Молчишь? – прорези на лице богини изобразили вопросительное лицо. Затем грустное. – Тебе нечего мне сказать после трёх тысяч лет разлуки?

И она залилась безумным смехом, разразившийся словно гром над всем городом. Мелисса с грустью наблюдала за изменениями в богине. Она и вправду была безумна.

– Моя богиня, – взмолился Шрам. – Я всё ещё могу всё исправить.

– О, нет. Уже нет. Для тебя всё закончилось, мой дорогой Шрам. Тот хаос, что ты создавал для меня, был просто божественен, – одно из лиц безумно-мечтательно, всё ещё смеясь, посмотрело на Сову. – Но ты мне больше не нужен. Мне уже никто не нужен. Теперь лишь она. Только она!

На Шрама было жалко смотреть. Он непонимающе смотрел на свою богиню. Мелисса поняла, что он уже начал ощущать, как магия Пересмешницы покидает его.

– Что тебе от меня нужно? – И хотя общая безразличность не покинула девушку, вопрос задала именно Мелисса. Это было странное ощущение, когда через тебя говорит кто-то другой. Но на этот раз она опередила Ночь. Она хотела сказать что-то совершенно иное, но решила не вмешиваться, когда заговорила Мелисса. Девушка пока не знала, как к ней относиться. То, что Ночь могла в любой момент подавить её волю, мягко говоря, настораживало. Но пока она ей всегда помогала, оставалось только надеяться, что так и будет продолжаться дальше.

Мелисса была готова поспорить, что Пересмешница среагировала больше на невмешательство Ночи, чем на её собственный вопрос. Её лицо, обращенное к девушке, мгновенно сменилось гневом, но затем снова вернулось в свое благодушное состояние.

– От тебя ничего, жалкое существо. Мне нужна лишь Ночь. Только Ночь. Никто другой.

– Ответь на вопрос, – услышала Мелисса свой голос и поежилась – столько в нем было власти. Ей было чему поучиться у Ночи.

Пересмешница отпрянула, и безумие на её лицах сменилось непониманием, а затем приняло серьезное выражение. Вдруг весь её силуэт задрожал и начал распадаться словно песок. Когда он звездной пылью развеялся по ветру, перед Мелиссой оказалась молодая красивая девушка с бесконечно уставшими глазами. Она стояла на коленях и грустно смотрела ей в глаза.

– Я хочу умереть, – спокойно проговорила она. Мелисса не ожидала такого ответа, но она чувствовала, что Ночь знала. Знала! – Ночь, ты же видела, что я творю. Во что я превратилась. Это же не я! Я не такая! Я должна приносить людям смех и веселье, а не горе и страдания! Я потеряла свой огонь, Ночь. Потеряла его в тот день три тысячи лет назад. Мне стоит огромных сил сдерживать собственное безумие. Я больше так не могу, – Девушка опустила глаза. – Неужели ты не хочешь отомстить? Ведь это я стала причиной всему.

– Ты права, ты заслуживаешь смерти! – зашипела Ночь голосом Мелисы. Она и не знала, что способна на подобные интонации. Её сознание утонуло в волнах гнева. А затем Ночь тихо, почти шепотом заговорила на ухо преклоненной богине, – Но тебя убью не я. Тебя убьёт она.

Мелисса почувствовала, как воля Ночи её отпускает. Как накатывают разом все эмоции, которые блокировались её присутствием. Мелисса с ужасом посмотрела на свои руки, потому как получив свой разум назад, она увидела в себе чудовище. Монстра-убийцу. И ей стало страшно.

"Сделай это", – услышала она в своей голове голос Ночи. "Подари ей смерть".

"Я не могу",– хотела ответить она. "Я не убийца!"

"Это не убийство",– возразила Ночь. " Это милосердие. Она уже давно умирает. Медленно и мучительно. Проблема в том, что она богиня. Она не может умереть сама. Я не могу тебя заставить. Это должен быть твой выбор. Но я уже знаю, что ты выберешь".

Взгляд Мелиссы упал на кинжал в её руке. Она почти физически ощущала, как сила Ночи струится сквозь неё в кинжал, превращаясь в черный огонь, пляшущий по лезвию. Девушка перед ней смотрела на него не отрываясь. Она ждала свой приговор. Мелисса заглянула ей в глаза и увидела... надежду?

– Почему?

Девушка подняла на мелиссу глаза. Боги, ей на вид было не больше двадцати лет, было трудно поверить, что перед ней бессмертная богиня. Вот так вот просто взять и оборвать её жизнь... Мелисса просто не могла. Богиня посмотрела на неё, как будто увидела в первый раз.

– Что почему?

– Почему я должна это сделать?

Богиня на секунду задумалась.

– Освободить меня? – неуверенно начала перечислять она. – Избавить мир от безумной богини? Свершить правосудие? Принять свою судьбу? Выбирать тебе.

Она поднялась на ноги и встала совсем рядом с Мелиссой. Она смотрела ей прямо в глаза.

– Что ты имеешь в виду, принять свою судьбу?

– Ты действительно думаешь, что совершенно случайно именно ты сейчас стоишь здесь, передо мной? Что именно ты стала вместилищем Ночи? Или что ты спаслась от ужасной резни, унесшей твою семью? Всё началось уже очень давно. Я сама уже давно мертва, ты разговариваешь с призраком. Ты всего лишь должна свершить то, что должно свершиться.

"То есть, выбора у меня нет",– грустно усмехнулась про себя Мелисса, взвешивая кинжал в своей руке. Она уже приняла решение, хотя оно и шло вразрез всему, во что она верила. Но ей чего-то не хватало, какого-то последнего толчка. И ей очень не нравилось, что её используют как пешку в игре богов.

– Я знаю, чего ты ждешь, – улыбнулась ей Пересмешница. – Ты хотела причину? Ты убьешь меня, если действительно хочешь отомстить за свою семью. Я – дверь, которая открывает тебе к ней дорогу.

"Это проверка",– поняла она. Проверка, насколько далеко она готова зайти. Это было достаточной мотивацией для неё. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Собравшись с духом, она резко их раскрыла и вонзила кинжал прямо в сердце богине. Пересмешница не переставала мило улыбаться.

– Спасибо, – прошептала она.

И исчезла, растворившись в воздухе.

Девушка устало посмотрела на собравшихся. Их стало заметно меньше – особо слабонервные разбежались кто куда. К несчастью, из значимых конкретно для неё людей, все оставались на месте, и разборок ей было не избежать. А она так была к ним не готова. Ей самой ещё было необходимо разобраться со всем, что здесь только что произошло. И в следующее мгновение она оказалась на борту "Вечернего Бриза" в каюте капитана. Теперь уже её каюте. Совсем рядом с ней лежала её доверху загруженная сумка.

"Я перенесла её сюда, как только здание начало рушиться",– пояснила Ночь.

Так значит, её тоже перенесла сюда Ночь?

"Ты перенесла себя сюда сама. Я всего лишь тебя немого подтолкнула к этому. Тебе нужно учиться".

Продолжения не последовало. Видимо объяснять, что-то дальше Ночь не планировала. Мелисса глубоко вздохнула и упала на кровать. Эти несколько дней выдались просто ужасные. Ей хотелось просто полежать, не думая ни о чем. Ни о фуриях, ни о Совах, ни о страже, ни о гильдии, ни даже о деньгах и предстоящем путешествии. И уж точно не о том, что она только что убила Пересмешницу. Жуть.

"Капитан на верхней палубе. Если не хочешь, чтобы тебя нашли твои друзья, прикажи ему отплывать немедленно. У него всё готово".

Мелисса вздохнула. Раньше Ночь не была такой разговорчивой. Похоже, у неё появился собственный невидимый друг. Великолепно. Просто великолепно. Но смысл в её словах (мыслях?) был. Она с трудом подняла себя на ноги и пошла искать капитана.

Часть 2. Возвращение домой.

Глава 1.

Несколько дней «Вечерний Бриз» плыл вдоль берега, ни на секунду не выпуская большую землю из виду. Если Мелисса правильно помнила карту, ещё через пару дней они войдут в море Полумесяца, переплыв через которое они выйдут прямиком к Евену. Полторы недели! Ещё никогда у неё не было так много свободного времени. Между её актёрской карьерой и ночной жизнью, ей редко удавалось выкроить для себя больше дня. Сейчас же она не находила себе места от безделья. Её тело, привыкшее к активной жизни, требовал хоть какого-то движения, но в её маленькой каютке не было места даже для простеньких упражнений. Казалось, она скоро взорвется от скопившейся внутри энергии, и всё это далеко не улучшало её настроения.

Дабы избежать лишнего внимания к своей персоне, девушка позволяла выходить себе на палубу исключительно по ночам. Капитан Наварро настрого приказал своему экипажу не беспокоить их пассажира, и матросы держались от неё в стороне, но любопытство своё они не скрывали. Выйдя однажды ночью на прогулку, она невольно подслушала спор моряков, игравших в карты на нижней палубе. Они обсуждали, что же представляет собой их таинственный пассажир. Версии были самые разнообразные. Кто-то предполагал, что это старый друг капитана, спешащий на встречу к любимой, кто-то считал, что это всего лишь богатый купец, соривший деньгами направо и налево и любивший путешествовать в комфорте. Спор закрыл моряк, несший вахту на верхней палубе за ночь до этого.

– Девка это, – бросил он, вслед за чем повисла продолжительная тишина.

– С чего ты взял? – прервал молчание один из спорщиков.

– Дак видел я её, как она из каюты ночью выходила, – и снова тишина.

– И? – потребовал продолжения ещё один. – Что дальше то?

– И ничего дальше. Темно было, и я в другом конце корабля был. Не видно ни хрена. Вроде стройная, с хорошими формами.

Мелисса рефлекторно посмотрела на себя. Подобные комментарии в её сторону были в порядке вещей, но всё равно неприятно, когда тебя обсуждают, словно вещь. Она внезапно осознала, в какой ситуации оказалась – одна, среди десятка мужиков. В долгом-долгом плавании. Нет, паниковать она по этому поводу не станет, но вот каюту на ключ запирать точно начнет. А потом вспомнила, как просто она сама вскрыла эту каюту. Нужно придумать что-то повнушительней. И не помешает поговорить с капитаном о его подчиненных.

К слову, Хью Наварро за это время был едва ли не единственным её собеседником. И развлечением, потому как ей доставляло истинное удовольствие играть эксцентричного пассажира за его счет. В самом начале их путешествия, капитан вручил ей специальный колокольчик, на случай если ей понадобится что-нибудь. Сделал это исключительно из своей джентльменской натуры. Боги, Мелисса была готова поклясться, что он проклял этот день. Девушка, вжившись в свою роль, звонила по любому поводу и даже без повода. Когда капитан решил её игнорировать, она попросту начала звонить не переставая. В результате вбежавший к ней багровый от ярости Хью выдал ей такую тираду морских ругательств, что у любой приличной дамы должен был случиться инфаркт. Мелисса же в ответ ему тихо хихикала. Потом ей, правда, пришлось отпаивать капитана чаем с ромом и приятной светской беседой. После чего она спокойно объяснила, что всё это необходимо для поддержания её образа для остальных моряков.

На удивление, капитан Наварро оказался весьма начитанным и образованным собеседником, и судя по его выражению лица, он аналогично был удивлен по отношению к самой Мелиссе. Матросы, заметившие частое исчезновение капитана, сложили это с её теоретическим женским полом. В результате родился слух, что их таинственный пассажир на самом деле – любовница капитана. Когда Наварро об этом услышал, он хотел вмешаться лично и пресечь подобные разговоры. На что Мелисса ему спокойно возразила, что это даже им на руку. Ей так точно – поднять руку на девушку своего капитана матросы вряд ли решатся. Капитан тогда промолчал, но провел со своей командой очень красочную беседу. Когда он рассказывал о ней Мелиссе, та улыбнулась про себя, так как прекрасно понимала, что разговор имел абсолютно противоположный эффект, и после такого яркого выражения своего неудовольствия со стороны капитана, матросы только ещё больше утвердились в своей теории.

И всё это время Ночь пребывала в продолжительном молчании. После того знаменательного дня она не проронила ни слова. Мелисса, правда, тоже старалась не особо про неё вспоминать. И в этом отношении её дни проходили в достаточном спокойствии, строя планы по поводу предстоящей встречи, расспрашивая капитана о Евене и его жителях. Корабль вез Мелиссу на родину, но всё что она о ней знала – это истории и теории, сухие факты. О том, как в Поморье живут простые люди, она не знала почти ничего.

Но на пятый день путешествия Ночь прервала свое молчание.

– Нам нужно поговорить.

Девушка едва не навернулась со стула от неожиданности. Прямо напротив неё на кресле, который обычно занимал капитан Наварро, появилась черноволосая девушка с кожей темнее ночного неба. Она была одета в замысловатое черное платье, подобных которому девушка никогда не видела. Но сразу же захотела себе такое же. Ночь восседала на кресле, словно на троне, положив ногу на ногу, и своими небесно-голубыми глазами наблюдала за Мелиссой.

– Ночь? – попыталась угадать девушка.

– Я спроецировала в твоем сознании свой мысленный образ. То есть, да, это я. И нам нужно серьезно поговорить.

– Ммм. Хорошо, – Мелисса вернула себе естественное положение. Это было что-то новое. И почему у неё было такое ощущение, будто ей не понравится то, что она услышит.

– Я дала тебе время прийти в себя, но сейчас тебе необходимо узнать правду. Что на самом деле происходит. И во что я тебя втянула.

Мелисса лишь подняла на неё бровь. Честно говоря, ей было трудно представить, что эта хрупкая девушка, сидевшая напротив неё – могущественная сущность, способная убивать богов. Ночь поморщилась. То, что Мелисса может четко различать её настроения, добавляло для неё абсурдности в этой ситуации. Всё это время для неё Ночь была всего лишь голосом, неведомым существом, а сейчас она предстала перед ней как личность. Это вызывало в ней жуткий диссонанс.

– Понимаю твое удивление. Я появляюсь в твоей жизни из ниоткуда, обещаю помочь с местью, а в следующий момент ты уже убиваешь одного из богов. Это кого угодно способно выбить из колеи. И вызвать негодование в придачу. Но я тебя не обманывала, я помогу тебе отомстить.

– Ты сделала меня своей пешкой!

– Я никогда не говорила, что буду помогать задаром, – холодно ответила Ночь. – И к тому же, ты же помнишь, что тебе говорила Пересмешница? Ты далеко не случайно стала моим вместилищем. Всё было предрешено задолго до твоего рождения.

Повисло молчание. Мелисса гневно смотрела на свою собеседницу, та на её взгляд совершенно никак не реагировала. А секунду спустя Ночь глубоко вздохнула, отводя глаза к полу.

– Я совершенно не так хотела всё начать. Давай попробуем ещё раз? – она подняла глаза на Мелиссу. Её голос звучал неожиданно тепло и дружелюбно. Мелисса-воровка тут же заподозрила подставу, но вот Мелисса-актриса ей поверила. Она была готова душу заложить, что только что Ночь сняла свою маску надменности и безразличия, обнажив свое истинное лицо. И сама не зная почему, ответила.

– Хорошо.

– Пожалуй, стоит начать, как все цивилизованные люди. Я ведь ни разу не представилась, – она хмыкнула над какой-то своей мыслью. – Меня называют Ночь, как ты уже слышала. Это, конечно же, не единственное мое имя, но я использовала его последние несколько эонов и вполне к нему привыкла. Я – богиня тёмного времени суток и всего, что происходит под его покровом, Хранительница Тайн, Хозяйка Интриг и Обманов. Последние правда – наше совместное с Пересмешницей творение, но они изначально как-то сами попали под моё покровительство.

– Богиня? – недоверчиво переспросила девушка.

– Ум-гум,– кивнула её собеседница, сделав глоток из непонятно откуда взявшегося бокала. Мелисса неожиданно для себя отметила, что между ними появился стол с напитками и закусками. И секунду назад его здесь не было. Ночь, заметив её замешательство, улыбнулась. – Я подумала, что так будет лучше. Всегда приятней вести беседу за чем-нибудь вкусненьким.

– Ааа...

– Нужна ли богам еда? Нет. Но мне-то какое до этого дело? Я люблю вкусно поесть.

Мелисса не нашла что на это ответить. Вся ситуация становилась всё более и более абсурдной. Однако, кто она такая, отказывать богине в её удовольствиях? Но эта мысль навела её на совершенно другой вопрос.

– Подожди, ты сказала – богиня всего, что творится ночью? Но... это же территория Темнейшей!

Ночь скривилась, как будто только что её заставили съесть живого ежа вместе со всеми иголками. Она как-то грозно и укоризненно посмотрела на девушку.

– Нужно же было тебе вспомнить про эту пакость, – выдавила она из себя. – Запомни, Мелисса – нет такой богини! И не произноси её имя в моем присутствии. Никогда.

– Но...

– Мелисса, – вздохнула ночь, обрывая её на полуслове, – чтобы у тебя не возникало больше этого вопроса, объясню сразу. Темнейшая – это Альтер-эго другой богини, решившей, что сможет заполнить собой моё отсутствие. Чушь полная! Богов нельзя заменить. Ничем и никем. Но я забегаю вперед.

Девушка попыталась принять то, о чем ей говорила Ночь, но всё это шло в разрез со всем, чему её учили, и во что она верила всю свою жизнь. Поэтому воспринималось всё это скорее как сюжет очередной постановки, нежели что-то происходящее в реальности. Но последние события заставили её по новому посмотреть на многие вещи. Для неё боги были всегда некими безликими высшими силами, руководившие жизнями смертных. На деле же оказалось, что они вполне живые существа, со своими стремлениями и амбициями. И далеко не идеальными отношениями друг с другом.

– Вот об этом я и говорю, – кивнула её мыслям Ночь. Всё это время она пристально следила за Мелиссой, казалось, заглядывая ей в душу. – Ты, наконец, готова услышать правду о том, что послужило началом всему. И принять её. Но просто слов не достаточно, я позволю тебе всё это пережить. Смотри.

Мелисса неожиданно почувствовала, что падает. Весь мир вокруг неё исчез, оставив после себя лишь бескрайнюю пустоту. Она падала всё дальше и дальше, всё глубже опускаясь в темноту, постепенно в ней растворяясь. Когда уже казалось, что ещё чуть-чуть – и она совсем исчезнет, всё окружающее пространство заполнилось безлунным звёздным небом.

Под открытым ночным небом на бескрайнем зелёном луге одиноко стоял маленький квадратный столик на четырёх ножках. За ним, на деревянном резном стуле сидела она. В руках она держала миниатюрную чашечку с её любимым зелёным чаем. Напротив неё, на точно таком же стуле и с такой же чашечкой сидела безумно красивая женщина. Длинные пепельные волосы, большие голубые глаза и громоздкое белоснежное платье, достойное королевы. Любовь, богиня Света и Чистоты, очень любила этот сервиз. Был у него маленький секрет – раз налив в него жидкость, содержимое не заканчивалось до тех пор, пока хозяин сервиза этого не пожелает. Поэтому их чаепитие могло продолжаться очень долго.

– Ночь, – обратилась к ней Любовь, – я слышала, что вы с Войной затеяли какой-то новый проект. Что-то очень интересное.

Заинтересованной она нисколько не выглядела, скорее даже наоборот. Любовь откровенно скучала и совершенно этого не скрывала. К тому же, скрывать что-то от её собеседницы было совершенно бесполезно, и она это прекрасно знала. От Хранительницы Тайн не могло быть секретов. И подобные настроения у Любви случались достаточно часто. На деле это было одним из двух её возможных настроений. Она либо выкладывалась по полной, воплощая в жизнь свои новые задумки, устраивая личную жизнь всевозможных смертных, либо хандрила, выжатая, словно лимон, и рассылая ревность и семейные ссоры. Ночь, как и остальные боги Пантеона, давно привыкла к её подобным перепадам, и потому полностью проигнорировала её отсутствие энтузиазма.

– Мы, в общем-то, его почти закончили. Мы пытались преодолеть лимитацию избранных только одним богом, и в некотором роде у нас это получилось. Там есть правда пара нюансов, но у нас уже есть рабочий прототип. Мы назвали её Ночной Фурией.

– Её?

– Ммм, да. По какой-то причине наш метод работает только на смертных женского пола. Очень странно. Очень хочется устроить Пересмешнице допрос с пристрастием.

– Хмм, сейчас, когда ты об этом упомянула... ведь это именно она мне рассказала про вашу затею. Думаешь, она опять что-то подстроила?

– Я не думаю, я знаю. Хранительница Тайн, помнишь? – Ночь указала на себя. – Нет, я не против. В конце концов, это она и должна делать. Получилось даже любопытно, и я с нетерпением жду результаты тестов. Просто мне очень интересно, КАК она это сделала.

– Сомневаюсь, что она сама это знает, – заметила Любовь, сделав короткий глоток.

– Скорее всего, ты права, – вздохнула Ночь. – Но Войне на глаза ей пока лучше не попадаться. Он крайне не любит, когда кто-то без спроса вмешивается в его дела.

– Я вообще не понимаю, как ты с ним общаешься. Его манеры оставляют желать лучшего. А уж его речь так вообще крайне ограничена в своей простоте. Как будто крестьянин какой-то. И как он умудрился изобрести дипломатию, я вообще не представляю. Да он ей сам никогда не пользовался.

– Пользовался, – отозвалась Ночь. И улыбаясь, посмотрела на звездное небо. – Только по-своему. Без слов. Он при этом даже не двигается.

– Это как? – удивилась Любовь. Концепцию дипломатии она переняла у Войны одной из первых, и с тех пор с ней не расставалась. Она даже попыталась её скопировать, интегрировав в свою систему романтических отношений смертных. Но со стороны Ночь прекрасно видела, что Любовь совершенно не уловила её суть. То, что придумал Война, и то, как это видела Любовь – две совершенно разные вещи. Для богини света дипломатия была красотой слов и взаимной выгодой. Война же оперировал фактами. Его дипломатия была больше похожа на ультиматум. Объяснение причин, почему оппонент не прав, всегда было у него на втором месте.

Что ответить на вопрос Любви, Ночь нашла не сразу. Для неё ответ был очевиден, но Война был её другом, и она знала его очень близко. Остальные же боги, за исключением разве что Порядка, его сторонились. И объяснить, насколько это действительно интересная и многогранная личность в двух словах было совершенно не возможно.

– Это трудно объяснить на словах. Нужно хотя бы раз увидеть. Просто поверь, ему порой достаточно одного взгляда. Иногда даже взгляда не нужно.

– Хорошо, поверю, – согласилась Любовь. – Но мы уклонились от темы. Пересмешница рассказывала, будто этот ваш проект – эта Ночная Фурия – должен стать чем-то вроде универсального инструмента для всех богов.

– Хмм, да, можно и так выразиться. Сама бы я не стала говорить "универсальный". Скорее, высокоточный хирургический. Скальпель своего рода. Если испытания пройдут успешно, мы получим в общей сложности семь таких смертных. По одному на каждого бога.

– Я честно не представляю себе, зачем она может мне понадобиться. Преждевременная смерть – это скорее твой инструмент или инструмент Войны. Я могу ещё понять её пользу для Времени или Порядка. Но для остальных – Мира, Сна, Пересмешницы и меня – польза достаточно сомнительная.

– Неудачные эксперименты бывают у каждого. Мы лишь даем простой способ всё исправить, не разрушая всё на корню. Пользоваться нашей разработкой или нет – это уже вопрос личных предпочтений каждого. И спасибо за компанию, Любовь, но я, пожалуй, пойду. Смертные зовут.

Это была самая нелепая отговорка, какую можно было придумать – смертные никогда не переставали взывать к своим богам. Но Ночи было всё равно, её задело пренебрежительное отношение Любви к её работе, и чтобы дальше не портить обоим настроения, решила быстренько исчезнуть. Что она и сделала, оставив чашечку на столе перед хозяйкой. На удивление, Любовь далеко не сразу заметила её отсутствие. А когда подняла голову, чтобы попрощаться, то увидела перед собой только пустое кресло. И её настроение сразу ухудшилось, хотя ей казалось, ниже опускаться ему было уже некуда. Ночь всегда выступала медиатором и поддерживала её в трудную минуту. Но даже она не могла быть рядом с ней вечно.