Текст книги "Русские поморы на Шпицбергене"

Автор книги: Сергей Обручев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Кто же такой Монетариус-Мюнцер

Немецкий врач, житель Нюрнберга Хиеронимус Мюнцер подписывался в своих латинских письмах и статьях, а иногда и в немецких, Иероним Монетариус, переводя по обычаю Возрождения свою фамилию на латинский язык. Чаще фамилия его писалась Munzer, но встречаются и написания Miintzer и Munzmeister («чеканщик монеты»); в упоминаниях о Мюнцере встречается даже латинское прозвище montanus, что придает уже совсем другой смысл фамилии («горный»).

Мюнцер привлек к себе внимание исследователей в середине прошлого века, когда Ф. Кунстманн – немецкий ученый, занимавшийся историей открытия Америки, – опубликовал большую статью о нем в изданиях Баварской Академии наук (Kunstmann, 1854). Статья эта содержала, кроме биографии Мюнцера, краткое изложение его латинской рукописи – дневника путешествия 1494 г. в Испанию, Португалию и Францию и латинский текст приложенной к этой рукописи сводки Мюнцера о плаваниях португальцев к берегам Западной Африки.

Но особенный интерес к Мюнцеру вызвало его письмо Жуану II, широкое использование которого началось лишь на рубеже XIX и XX вв., особенно в полемике об источнике космографических идей Колумба. Так, антиколумбисты пытались использовать письмо Мюнцера для доказательства утверждения, что истинным инициатором и источником сведений о пути в Катай через Атлантический океан был М. Бехайм. К этому мы вернемся ниже.

В начале нашего века немецкие историки собрали новые сведения о жизни Мюнцера. Особенно плодотворными оказались исследования крупнейшего знатока истории открытия Америки и картографии той эпохи Йозефа Фишера. Он чувствовал особую симпатию к Мюнцеру как к земляку: оба они родились в Фельдкирхе в Форальсберге – горном районе, ныне входящем в состав Западной Австрии. Фишер потратил много времени, чтобы отыскать на родине Мюнцера и в Баварии документы, содержащие сведения о его жизни. Между прочим, он обнаружил список 76 книг, подаренных Мюнцером библиотеке Св. Николая в Фельдкирхе (ныне исчезнувших), и установил ряд других интересных фактов.

Й. Фишер, католический патер, с 1881 по 1929 г. преподаватель географии и истории в католической гимназии в Фельдкирхе, опубликовал в 1916–1919 гг. в местных провинциальных изданиях ряд статей о результатах поисков документов о Мюнцере (Fischer, 1916, 1919).

Не менее ценными были исследования венского историка Е. П. Гольдшмидта, который в 1914–1917 гг. занимался изучением собраний инкунабул в частных библиотеках Австрии с целью составления их полного описания. В июле 1916 г. он работал в библиотеке замка Никольсбург князей Дитрихштейн в Моравии (Чехословакия). Эта библиотека заключала более 600 инкунабул, ранее весьма поверхностно и неточно описанных. Изучая их, Гольдшмидт с изумлением отметил, что большое количество этих первопечатных книг происходит из библиотеки Мюнцера и многие из них носят его пометки о времени покупки или его замечания на полях. Путем тщательного изучения ученый установил, что 165 статей и книг и 7 рукописей (переплетенные примерно в сотню переплетов) библиотеки замка принадлежали Мюнцеру.

Гольдшмидт использовал заметки на книгах Мюнцера для пополнения его биографии и издал ее в 1938 г. вместе с подробным описанием всех книг мюнцеровской библиотеки, включив в свой каталог и список утерянных 76 книг, пожертвованных Мюнцером в библиотеку Фельдкирха. Это наиболее полная и подробная биография Мюицера (Gold-schmidt, 1938). Отдельные статьи о нем были опубликованы А. Руландом и В. Лохнером (Ruland, 1854, 1856, 1860).

В 1934 г., как видно из предисловия Гольдшмидта, эта замечательная библиотека, в которой, кроме книг Мюнцера, хранились главным образом книги его зятя Иеронима Хольцшуэра, была распродана с аукциона в Швейцарии и рассеялась «по всем ветрам».

Книга Гольдшмидта и статьи Фишера отсутствуют в библиотеках СССР. Только в конце 1961 г. и в начале 1962 г. я смог получить по межбиблиотечному обмену эти издания, которые Государственная библиотека ГДР по просьбе Библиотеки Академии наук СССР выписала для меня из библиотеки Университета в Галле. Следовательно, только к 1962 г. я получил полное представление о жизни Мюнцера.

Мюнцер родился в 1437 г. в бедной бюргерской семье. Об этом он так записал в 1507 г. в своей «Книге заметок», часть которой сохранилась в архиве Германского музея в Нюрнберге (Fromann, 1879): «Людвиг Мюнцер, мой брат, и я, д-р Иероним Мюнцер прожили с самой юности 46 лет в бедности».

Неизвестно, какое образование получил Мюнцер в юности. В 1464 г. он при поддержке «благочестивых людей» отправился учиться в Лейпцигский университет. В 1466 г. он получил степень бакалавра, в 1470 г. – магистра гуманитарных наук.

В течение четырех лет Мюнцер преподавал в Лейпцигском университете «свободные науки» (artes liberales), т. е. гуманитарные науки. Здесь он усвоил первые основы гуманистического образования эпохи Возрождения; здесь же начал покупать книги – первое зерно его будущей солидной по тому времени библиотеки.

В 1474 г. Мюнцер вернулся на родину, в Фельдкирх, где пробовал, довольно неудачно, заняться преподаванием. К счастью, ему удалось два года спустя уехать в Италию, в Павию, по-видимому, в качестве воспитателя молодого богатого нюрнбергского патриция. Два года провел Мюнцер в Павии и получил здесь степень доктора медицины.

Павия по сравнению, например, с Падуей и другими университетскими городами Италии, представляла собой захолустный город. Гольдшмидт приводит письмо знакомого Мюнцера студента Сикста Тухера, в котором, в частности, отмечается, что «учение в Павии дешевле, роскошь платья меньше и требования ректората гораздо меньше». Зато в Павии бездействуют городские власти и «ночью никто не может перейти даже от дома к дому – так много в этом городе разбойников и убийц».

Уже в Павии Мюнцер приобретал много книг, чтобы увезти их с собой в Нюрнберг. В книге Аристотеля «О животных», изданной в Венеции в 1476 г., на форзаце он написал: «В рождество 1476 г. в последние дни декабря пайщики нашей вечеринки занимались различными играми… и розыгрышами, в результате которых я получил эту превосходную книгу».

Мюнцер отмечает в этой записи, что университет покровительствует студентам германской нации, занимающимся в Павии.

Из Павии Мюнцер вернулся в Германию, но теперь уже в Нюрнберг – большой торговый город, лежащий на путях из Германии в Италию. Здесь он мог найти более надежный заработок, чем в маленьком Фельдкирхе. Вероятно, ему помогли и Тетцель и другие его нюрнбергские знакомые, ибо уже 16 мая 1478 г. городской совет Нюрнберга разрешил докторам Иерониму Мюнцеру и Иоганну Финку врачебную практику, а в 1479 г. поручил им составить заключение: не опасен ли для здоровья новый способ приготовления вина (путем его насыщения серой). Записки Мюнцера и Финка сохранил для потомства Хартманн Шедель, нюрнбергский гуманист, о котором мы еще будем говорить. Заключение Мюнцера переполнено цитатами из знаменитых медицинских произведений Галена, Авиценны, Авер-роэса, Плиния, Маймонида, Серапиона и многих других и особенно из Аристотеля. Мюнцер приходит к выводу, что огненная природа серы нарушает «гуморы» человеческого тела и поэтому примесь ее в вине вредна.

29 февраля 1480 г. Мюнцер, внеся 10 гульденов, приобретает права нюрнбергского бюргера. Теперь он уже прочно осел в Нюрнберге. 3 июля Мюнцер женится на девушке из хорошей бюргерской семьи Доротее, дочери Ульриха Киффхабера. Вскоре он обзаводится собственным домом.

В 1483 г. в Германии вспыхнула эпидемия чумы. Городской совет Нюрнберга обратился к врачам с просьбой указать средства, способствующие предохранению людей от заражения. Врачи – братья Шедель (Герман и Хартманн), Иоган Крамер и Иероним Мюнцер, собравшись на консилиум, составили записку, копию которой заботливый Хартманн Шедель также сохранил в своих документах. Врачи писали: «Во-первых, все светила медицины советуют бежать своевременно из города или местности, где свирепствует чума, уехать подальше и затем медленно возвращаться обратно, ожидая, пока ядовитый воздух хорошо очистится». Тем, кто не может бежать, врачи рекомендуют держать в чистоте комнаты, принимать противочумные пилюли, конфеты, порошки и питье против чумы, которые изготовляют аптекари.

Но Мюнцер, очевидно, не верил в эти лекарства и, несмотря на официальный пост городского врача, 12 сентября бежал в Италию (где, по-видимому, чума началась позже). Однако в эту «медицинскую» поездку он не взял ни жену, ни маленькую дочь!

Нюрнберг. Акварель А. Дюрера, 1496 г.

О поездке Мюнцера в Италию в 1483–1484 гг. мы знаем лишь из небольшой записи в предисловии к дневнику его последующего путешествия, которое состоялось в 1494 г. В ней перечисляются итальянские города, которые посетил Мюнцер. Из Фельдкирха он перевалил через Альпы, побывал в Северной Италии, в Риме и даже в Неаполе. По славам Мюнцера, он слышал «мужей ученейших» и видел «святые места, государственные учреждения, памятники древности, плодородие почвы, красоту городов, зрелища, которые можно назвать райскими». Он перешел обратно через Альпы к истокам Рейна и 24 января 1484 г. вернулся в Нюрнберг «здоров и невредим, и нашел жену и семью и весь мой дом в целости».

Мюнцер купил в Италии ряд книг, и по надписям в них мы знаем, в каких гостиницах он останавливался в Милане и в Риме, где покупал книги. Его библиотека после этой поездки значительно увеличилась.

Некоторые заметки на полях принадлежавших Мюнце-ру книг характеризуют его отношение к интимным сторонам жизни. Весьма любопытны его заметки на полях тома Овидия. Эту книгу, как отметил в конце ее Мюнцер, он читал «в течение трех месяцев во время ночных бдений» и закончил чтение 12 марта 1483 г.

Особенно много заметок Мюнцер сделал при чтении «Heroides» («Баллады-послания»). Строки из послания Эолины Макарею, где она сообщает о неудачном аборте:

 
Ах, не в меру живуч против всех ее козней младенец:
В верном приюте своем мощь он осилил врага [4]4
  Перевод Ф. Зелинского.


[Закрыть]
 

вызывают у Мюнцера следующую сентенцию (по-латински, как и другие): «Многие есть женщины, которые себе устраивают аборт травами и прочим. Недавно одна жена, забеременевшая в отсутствие мужа от другого, всячески уговаривала некоего доктора медицины, чтобы он сделал ей аборт – но это ей не удалось». Очевидно, сентенция эта основана на его личной медицинской практике.

Центральная часть Нюрнберга. Гравюра А. Дюрера, 1519 г.

15 сентября 1484 г. Мюнцер опять уехал из Нюрнберга. Он отправился вниз по Рейну до Кельна, на минеральные воды Эмса и Висбадена и к Св. Серватиусу в Мастрихте, покровителю больных чумой. Правда, эта поездка была недолгой – она длилась всего 18 дней, и о ней стало известно нам лишь после скрупулезных архивных исследований биографов.

Как я уже говорил, о Мюнцере вообще узнали только после опубликования Кунстманном сокращенного изложения дневников его третьего большого путешествия.

Снова вмешалась чума – и верный своим медицинским предписаниям 2 августа 1494 г. Мюнцер опять бежит из Нюрнберга. С ним в этот раз едут богатые сыновья купцов, знающие французский и итальянский языки – нюрнбержцы Каспар Фишер и Николай Волькенштейн и Антон Херварт из Аугсбурга.

Мюнцер не стремился в отдаленные, дикие страны, неизвестные европейцам; его привлекали культурные государства Европы, описание которых он недавно составлял для «Хроники» Шеделя. Он хотел своими глазами увидеть города и деревни Испании, Португалии, Франции, Бельгии, знаменитые здания, церкви и памятники, посетить библиотеки, поговорить с выдающимися государственными людьми и учеными, ознакомиться с занятиями населения, с земледелием и торговлей.

В дневнике его путешествия, копию которого изготовил и сохранил в своей библиотеке неутомимый библиофил Хартманн Шедель, находятся многочисленные записи, обнаруживающие большую наблюдательность и любознательность Мюнцера, интересовавшегося всеми сторонами жизни современного ему общества. К сожалению, это интересное описание Юго-Западной Европы конца XV в. до сих пор не издано в подлиннике, на латинском языке. В наших библиотеках есть только сокращенное изложение Кун-стмакна (Kunstmann, 1854). Довольно детальное описание рукописи Мюнцера дал Гольдшмидт (Goldschmidt, 1938): есть также сокращенное изложение на французском языке. Полные переводы были сделаны только на испанский язык в 1934 г. и на португальский – в 1930 г.

Хотя Мюнцер затратил на поездку восемь с половиной месяцев, его «туристический план» был необыкновенно насыщен – так много хотел он увидать. Даже в больших городах он задерживался недолго – в Париже он пробыл всего четверо суток, в Лиссабоне – шесть. Сначала при посещении достопримечательностей Мюнцера сопровождают его молодые спутники, и он постоянно записывал: «мы поднялись на башню» и т. п., но во второй половине рукописи все чаще мелькает: «я поднялся», «я видел». Очевидно, молодые люди насытились лицезрением дворцов и церквей.

Путешествие совершалось, по-видимому, верхом или в повозках, а иногда на лодках по рекам – точных указаний в рукописи нет. Оно проходило не очень спокойно: два раза, в Монпелье и Тортосе, путники должны были бежать от чумы; какая-то страшная эпидемия заставила их объехать Каор (Франция). Постоянно приходилось опасаться нападений дорожных грабителей и разбойников. Между Сара-госсой и Памплоной Мюнцер узнал, что в королевстве Наварра началась междоусобица, и нанял трех солдат, которые провели путников по тропинкам контрабандистов через горы. Из-за морских пиратов нюрнбержцы не решились предпринять переезд через Ламанш в Англию, намечавшийся вначале. Мюнцер проехал из Нюрнберга через Швейцарию (Берн – Лозанна), посетил Лион, пересек Южную Францию и 17 сентября в Перпиньяне, принадлежавшем тогда Испании, вступил на испанскую землю. В Барселоне, куда он попал через четыре дня, его приняли король Фердинанд и королева Изабелла. На приеме Мюнцер произнес на латинском языке ученую речь, в которой восхвалял правителей Испании за недавние их знаменитые во всей Европе достижения: завоевание Гренады, последнего оплота мавров в Испании, и открытие в предыдущем году морского пути через Атлантический океан.

Через Валенсию и Гренаду Мюнцер направился в Португалию и 12 ноября достиг древней столицы – города Эвора. Здесь он был представлен португальскому королю Жуану II, которого очень заинтересовали географические рассказы Мюнцера. Король четыре раза приглашал его на обед и в разговорах с ним. в частности о космографии, провел восемь часов, причем, как замечает Мюнцер, «остальные должны были молчать».

Из Эворы Мюнцер проехал в Лиссабон, где прожил шесть дней у тестя Михаила Бехайма, губернатора островов Фаял и Пико, Йодока Хуртера. [5]5
  В биографии М. Бехайма это имя пишут Иобст ван Хуртер.


[Закрыть]Отсюда он вернулся в Испанию – в Мадрид, затем, проехав в королевство Наварру, перевалил через Пиренеи на север.

Нюрнберг. Гравюра из «Хроники» Шеделя, 1493 г. Оригинал – в Отделе никуиабул Библиотеки АН СССР.

Побывав в Тулузе и Орлеане, 9 марта Мюнцер приехал в «знаменитый, достославный» Париж. Здесь его внимание привлек университет. Уже в Тулузе и Орлеане он отметил большое количество студентов, занимающихся изучением юриспруденции и медицины, но Парижский университет поразил Мюнцера числом учащихся. В 90 университетских коллегиях города учились 15 ООО студентов, из «их не менее 9000 иностранцев.

Как врач Мюнцер интересовался состоянием медицинского дела, аптеками и госпиталями. Между прочим, он отмечает, что «изумительная и знаменитая» больница св. Людовика в Париже в течение одного только года «пропустила» на тот свет 14 ООО больных чумой.

Эти поразительные цифры дают возможность современному читателю не только понять значение Парижа как центра учености XV в., но получить представление о санитарных условиях того времени.

Из Парижа Мюнцер направился во Фландрию и затем вверх по Рейну – домой через Западную Германию. По дороге он отмечает особенно крупное значение, как международных торговых центров Антверпена, Брюгге и Франкфурта. 15 апреля Мюнцер вернулся в Нюрнберг и нашел в добром здравии жену и всех домашних.

Особую ценность придает запискам Мюнцера приложенный к ним обзор «Об открытии инфантом Генрихом португальским Приморской и Западной Африки, то есть Гвинеи». Этот очерк был составлен на основании сведений, собранных Мюнцером в Португалии – в Эворе и Лиссабоне, где он познакомился с людьми, хорошо знавшими побережье Африки и острова. Много интересного он узнал также из разговоров с королем Жуаном II, который был хорошо осведомлен об истории португальских плаваний. Мюнцер даже озаглавил один из параграфов «Слова короля Жуана II, короля Португалии, об острове св. Фомы».

Латинский текст очерка был издан в 1854 г. Кунстманном. Последний указывает, что при небольшом количестве источников, которые можно использовать для истории португальских плаваний, очерк Мюнцера, несмотря на его ошибки, является очень важным.

Дальнейшая жизнь Мюнцера протекала без каких-либо выдающихся событий, если судить по дошедшим до нас документам.

Иероним Хольцшуэр, зять И. Мюнцера. Картина А. Дюрера, 1526 г.

В 1499 г. он выдал замуж свою 17-летнюю дочь Доротею за видного нюрнбергского бюргера, выдающегося гуманиста, впоследствии бургомистра Нюрнберга Иеронима Хольцшуэра. Замечательный портрет последнего написан Дюрером в 1526 г., когда Хольцшуэру было уже 57 лет. Перед нами хотя и седой, но очень живой человек, с блестящими, юношескими глазами. Жаль, что Дюрер, так охотно писавший нюрнбергских гуманистов, не увековечил Мюнцера!

Мюнцер отметил в своей записной книге, что свадьба дочери была пышная и что «свадебные расходы на одежду, пирушки и прочее достигли 600 гульденов».

Хольцшуэр впоследствии наследовал библиотеку Мюнцера, сильно ее приумножил, создав уникальное собрание книг XIV–XV вв.

В конце своей жизни Мюнцер стал состоятельным человеком, чем в значительной степени был обязан удачным торговым операциям своего брата Людвига.

В 1505 г. Мюнцер после 25 лет брака потерял свою жену Доротею. О ее жизни мы знаем только из краткого упоминания в письмах к Цельтису и из надписи на ее могиле, сохраненной в бумагах Хартманна Шеделя.

27 августа 1508 г. Мюнцер скончался. Надгробную надпись (на латинском языке) на его могиле на кладбище св. Зебальда сохранил Шедель (вероятно, он сам и сочинил ее):

«Могила Иеронима Монетариуса, мужа честнейшего, доктора философии и медицины, светлейшей памяти и благочестивейшего. Он был превосходный наставник друзей и любезен ко всем людям; не только богатых удостаивал он советами и поучениями, но и нуждающимся оказывал безвозмездную помощь и, сверх того, снабжал их деньгами. Он видел много людей и обычаев и городов и объездил всю материковую Европу. И оставив по себе великую печаль, покинул он жизнь и дела в год господа тысяча пятьсот восьмой, в двадцать седьмой день августа».

А. Рейманн в монографии, посвященной выдающейся семье гуманистов Нюрнберга Пиркгеймерам, пишет о Мюнцере: «…Мюнцер был во всяком случае одним из интереснейших членов в кругу нюрнбергских гуманистов – он оживлял и воодушевлял других» (Reimann, 1944).

Й. Фишер также дал Мюнцеру высокую оценку. Между прочим, по поводу его заметок на полях книг Фишер говорит, что по ним можно судить о Мюнцере как о человеке широких взглядов и основательных познаний (Fischer, 1919).

Гуманисты и географы Нюрнберга XV в.

Нюрнберг в XV–XVI вв. являлся одним из важнейших городов Германии. В течение нескольких столетий как имперский город он сумел отстоять свою независимость под руководством патрицианского совета. Торговые интересы связывали его со Средней Европой и с городами Италии. Благодаря этому Нюрнберг сделался в то время одним из важнейших центров немецкого гуманизма.

Здесь в среде бюргерства, патрициев, а частью и духовенства, горячо обсуждались вопросы, которые волновали тогда всех культурных людей Европы. Реформа реакционной католической церкви, преобразование общественного строя, изучение классического литературного наследия – все это занимало умы нюрнбергских гуманистов.

Много имен нюрнбержцев, частью знаменитых, частью давно забытых, мы найдем в трудах по истории Возрождения в Германии. Целый ряд работ посвящен и истории Нюрнберга и возникновению гуманизма в этом городе. На русском языке недавно появилась статья А. Н. Немилова (1958), специально посвященная гуманистическим кружкам Нюрнберга, где приведена и соответствующая немецкая литература.

Для нас все эти деятели раннего немецкого Возрождения и те вопросы, которые их так живо волновали, отошли в прошлое. Но вот уже много веков живет и долго будет жить замечательное искусство Возрождения. Поэтому понятно, что из людей, живших в Нюрнберге на рубеже XV и XVI вв., нас прежде всего привлекает фигура Альбрехта Дюрера – одного из величайших художников мира.

Живописец, воспитанный еще в узких рамках готического искусства, он первый в Германии широко открыл дорогу реализму, изображению человека и окружающего его мира. Мы до сих пор восхищаемся его портретами и гравюрами, с необыкновенным проникновением отражающими все существо человека: его мысли и чувства, радость и горе.

Для меня Дюрер был всегда одним из самых любимых художников, и поэтому, попав в 1913 г., еще студентом, в Германию, я, конечно, постарался увидеть его произведения в важнейших музеях.

В Нюрнберге я прежде всего решил посетить могилу Дюрера. Плоские, серые, продолговатые плиты лежали правильными рядами. Над общим суровым единообразием нигде не возвышалось какое-либо надгробие.

Могилу Дюрера я нашел по букетику полевых цветов, лежавшему на плите. Короткая латинская надпись: «Что осталось смертного от Альбрехта Дюрера, скрыто под этим камнем», и цицероновская формула: «Emigravit». Число – 6 апреля 1528 г. и анаграмма Дюрера: маленькое D в большом А.

Геометрическая суровость окружающего напоминала глубокую печаль гравюры Дюрера «Меланхолия».

Другой целью моего пилигримства в Нюрнберг явилась квартира Дюрера.

Помню низкие темные комнаты и скудный свет, проходящий через решетчатые окна. Потемневшие от времени потолки, неудобная темная мебель. Замечательная гравюра Дюрера 1514 г. «Св. Иероним», где на первом плане так уютно спят собака и лев, может дать живое представление об этих комнатах.

В бурной, переменчивой атмосфере той эпохи, предвещающей грозные раскаты реформации и крестьянской войны, среди средневековых построек и молодой, новой жизни мы и должны представить себе нашего героя – Мюнцера.

Он не был родственником знаменитого деятеля реформации Томаса Мюнцера и не находился в первых рядах старших гуманистов XV в., имя его не запечатлено в великих событиях Возрождения, но он входил, как мы сказали бы теперь, в «актив» эпохи.

Как можно судить по скупым документам, Мюнцер был связан узами дружбы с рядом выдающихся гуманистов. В нем мы находим типичные черты гуманиста – любителя классических произведений Рима и Греции, возрождающего классику в современности, книголюба, покровителя печатного дела. В длинном письме Шеделю от 15 июля 1493 г. Мюнцер пишет о пользе книгопечатания, жалеет, что оно не было изобретено раньше – ведь сколько можно было спасти рукописей от гибели, сколько издать книг интересных авторов!

Для гуманистов собирание личной библиотеки представляло большую культурную работу. Тогда ведь не было никаких общедоступных библиотек; в XV в. книготорговля была еще плохо организована, приходилось искать и покупать рукописи важнейших произведений.

Мюнцер еще во времена Лейпцигского студенчества начал покупать книги – и латинских классиков, и необходимые ему медицинские книги и рукописи. Состав его библиотеки нам полностью не известен. По-видимому, список 76 книг, найденный И. Фишером, и 165 книг, изученных Е. Гольдшмидтом в Чехословакии, представляют примерно половину всей первоначальной библиотеки Мюнцера. Но и этого достаточно, чтобы понять, чем интересовался владелец: здесь и теология, и философия, и юриспруденция, и математика, и астрономия, и география, и медицина, классики и современные произведения на латинском языке (на разные темы) – Если исключить медицинские книги как профессиональные, то все остальное – типичный состав библиотеки гуманиста XV в.: подобные книги мы находим и в других крупных частных книжных собраниях Возрождения. Гуманисты считали, что все науки взаимосвязаны и чтобы понять одну из них, надо знать все.

Я уже писал о судьбе библиотеки Мюнцера: та часть ее, которую он передал в библиотеку родного города, исчезла без следа. После смерти Мюнцера его зять Иероним Хольцшуэр, выдающийся деятель Нюрнберга, на которого Мюнцер несомненно оказывал большое влияние, значительно приумножил наследованную им библиотеку новыми покупками. По-видимому, она оставалась в Нюрнберге до 1600 г., когда была продана Ф. Гофману, австрийскому магнату; позже она перешла по наследству к князьям Дитрих-штейн и в 1669 г. была перевезена в их замок в Моравию. К 1934 г. остатки библиотеки Хольцшуэра вместе с входившими в нее книгами Мюнцера составляли около 500 томов. В том же году они были проданы с аукциона в Швейцарии.

Отпечаток интересов человека, принадлежащего к кругу гуманистов, носит и дневник Мюнцера о его путешествии в Испанию и Португалию (написанный, по-видимому, для нюрнбергских друзей). Ни в одном из подобных описаний XV в. мы не найдем такого внимания к библиотекам – Мюнцер часто упоминает о посещаемых им библиотеках и о редких книгах, которые он видел (Ruland, 1860). Внимательно осматривает и описывает он древние здания; дает точные сведения о состоянии преподавания и лечебного дела; рассказывает о замечательных картинах и других произведениях искусства. Заслуживает внимания, что Мюнцер первый описал ставший «впоследствии столь знаменитым гентский алтарь братьев Ван-Эйк, причем он считал эту картину произведением только одного художника. (Как известно, участие в первом этапе создания картины второго брата – Губерта было установлено исследователями только в 1824 г.).

Гуманиста Мюнцера интересовали все формы жизни посещаемых им стран, как частной, так и общественной. Большое внимание он уделяет животрепещущему вопросу своего времени – реформе церкви, удалению недостойных монахов, соблюдению истинного благочестия.

Гольдшмйдт считает характерным признаком гуманистического образа мыслей Мюнцера его отношение к ландшафтам – он не любуется красотой природы, он видит только утилитарную ее сторону: равнины для него только удобные площади для земледелия и скотоводства, а горные хребты – лишь препятствия для общения народов. Мюнцер вообще практически настроенный человек – он пунктуально регистрирует цены на рынке, всегда старается указать для всего вес и меру и число и в произведениях искусства прежде всего замечает их материальную ценность. Вероятнее всего, здесь сказывается влияние среды – расчетливого торгового бюргерства Нюрнберга.

Нюрнбергским гуманистом, о дружеских связях которого с Мюнцером мы хорошо знаем, являлся и Хартманн Шедель, вышедший из состоятельной бюргерской семьи. С ним Мюнцер был связан и как врач, и как любитель географии. Шедель учился в Италии в университете Падуи, но несколько раньше, чем Мюнцер: он получил степень доктора медицины в 1466 г. Однако не медицинской практикой оставил Хартманн Шедель память в истории Возрождения: этот широко образованный и начитанный человек создал замечательную библиотеку и собрание рукописей.

Шедель записывал или переписывал самые различные документы, главным образом произведения своих современников-гуманистов: стихи, эпиграммы, надписи, письма и трактаты; меньше его привлекали классики, правда, он все же списывал сочинения Цицерона и стихи Овидия. Его собрание представляет целый ряд томов, имеющих в настоящее время– исключительную ценность.

Второе, не менее важное дело его жизни – это издание огромной историко-географической монографии. Как и все инкунабулы, она не имеет титульного листа и соответственно общего названия. Обычно ее называют «хроника Шеделя» или «книга хроник», или «хроника мира», или «нюренбергская хроника», но полное ее название: «Книга хроник с фигурами и картинами от начала мира» или «Книга хроник и историй с фигурами и картинами мира вплоть до наших дней». Книга имеет около 600 страниц текста и более 2000 иллюстраций, из которых 645 гравюр делал Михаэль Вольгемут, учитель Дюрера, со своим приемным сыном.

Эта огромная книга вышла 12 июля 1493 г. на латинском языке, и так как она имела большой успех, то в декабре того же года был выпущен перевод ее на немецкий язык. Следующие издания появились в 1496 г. (немецкое), в 1497 (латинское) и в 1500 г. (снова немецкое).

Нюрнберг в конце XV в. являлся одним из важнейших центров книгопечатания в Германии. В городе было много различных типографий. Однако этого книжного левиафана с таким большим количеством рисунков могла выпустить только солидная типография. И действительно, Антон Кобергер, издатель книги, занимался печатным делом с 1470 г-, и имел в конце века 24 печатных станка, которые обслуживались сотней рабочих. До 1500 г. он выпустил около 250 книг, среди которых было 13 библий. Кобергер создал одно из крупнейших издательств с типографией в Германии конца XV в. Но и для Кобергера издание «Хроники» являлось выдающейся, исключительной работой по объему и особенно по обилию иллюстраций и сложности верстки (Binns, 1962).

«Хроника» Шеделя заключает большой очерк – историю мира от его сотворения и до современности и очень значительное по объему географическое описание Европы.

Историки Возрождения считают, что «Хроника» Шеделя – первая историко-географическая работа, заменившая схоластические средневековые энциклопедии; это попытка обосновать восприятие мира, опираясь на мировоззрение гуманистов. Вот почему в свое время книга имела большое значение как передовая современная сводка исторических событий и страноведения Европы.

Участие Мюнцера в создании «Хроники» было очень значительно. Еще до его большой поездки в Португалию и Испанию Мюнцер считался знатоком географии, и поэтому Шедель поручил ему переработать и дополнить для «Хроники» описание Европы, составленное итальянским гуманистом Энеа Сильвио Пикколомини (с 1458 г. – папа Пий II).

Киноцефалы (псоглавцы). [6]6
  На стр. 50–55 помещены рисунки, заимствованные из «Хроники» Шеделя. Они изображают фантастических людей, будто бы населяющих глухие, неисследованные места земного шара. Легенды о подобных людях были еще широко распространены в XV в. среди географов.


[Закрыть].

Циклопы одноглазые.

Люди, имеющие голову среди тела.

Люди без носа, с плоским лицом.

Люди с большой нижней губой, покрывающей все лицо.

Люди с большими ушами, закрывающими тело.

Люди с ногами, поставленными задом наперед.

Женщина с бородой.

Люди с одной ногой, которой они закрываются от солнца.