Текст книги "Сергей Михалков"

Автор книги: Сергей Михалков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Король жестом подозвал к себе слугу, похожего на сосульку, что-то сказал ему – и тот укатил на коньках выполнять поручение.

– Что вы знаете про Николаса? – поинтересовался Мило.

Король загрустил. И чтобы скрыть это, приподнялся, снова оторвал от ледяного трона свои примерзшие королевские панталоны.

– С первых дней своего краха, своего ужасного поражения, Николас заколдован Мышиным королем. Тот сидит на плече у бывшего правителя Джоконды и, страшно подумать, управляет всеми его поступками. Куда повернется мышиный хвост, туда и устремляется бедный Николас. Его руками Мышиный король… Одним словом, страшно подумать!

– Я постараюсь расколдовать его и уничтожить Мышиного короля! – гневно воскликнул Мило.

– Ив столь опасный путь ты берешь с собой девочку?! – ужаснулся король. Он указал на Любу, которая шепталась о чем-то с королевой.

– Она не покинет меня! – уверенно ответил Мило.

– В таком случае мне придется дать тебе не один, а два талисмана!

Король принял из рук слуги, похожего на сосульку, прозрачный ларец. В нем, словно отколовшись от радуги, переливались разными красками перстни из цветного льда.

Король достал два из них. Сперва он выбрал самый крупный перстень из синего льда, потом, подумав немного, достал другой – чуть поменьше, зеленого цвета.

Оба перстня он протянул Мило со словами:

– Вот мои талисманы! Они обладают чудесной силой: уберегают от бед и несчастий. Разумеется, пока они на пальцах… тех, кто ими владеет. Но перстни ледяные, и хотя волшебный лед тает медленнее обычного, но он, к сожалению, все-таки тает! Поэтому надо успеть воспользоваться его волшебством…

– Надо сейчас же надеть их? – поинтересовался Мило.

– Ни в коем случае! – вскрикнул король. – Я дам тебе две коробочки. В них до поры до времени храни эти перстни. Маленькие холодильнички, в которых перстни не тают… Вы будете доставать их в самом крайнем случае. И лишь тогда надевать!

– А потом снова запрятывать в холодильнички?

– Именно так. Понятливый ты! – Король дотянулся и хлопнул Мило по плечу. Корона съехала набок. – Упакуйте талисманы! – приказал он слуге, похожему на сосульку.

Тот умчался с талисманами и ларцом.

– Как ты уже, вероятно, понял, – продолжал король, – перстень, что побольше, – для тебя, а поменьше – для твоего друга. Верней, для подруги… Теперь ты видишь, как я к тебе отношусь – ничего не жалею! Это потому, что ты настоящий солдат, а я уважаю воинов. Если бы я не был Снежным королем, то обязательно бы стал генералом! А может, даже фельдмаршалом! Или кем-нибудь в этом роде.

Слуга вернулся с двумя коробочками на ледяном подносе. Король протянул их Мило.

– Никогда не забуду ваше великодушие! – поблагодарил Мило.

Королева тоже обратилась к супругу:

– А неплохо было бы, если б тебя, дорогой, все называли так: ваше великодушие! Это лучше, чем «ваша снежность». Благозвучнее! И по смыслу больше подходит…

– ТЫ права! – согласился король. Протянул ей платок, хоть она на этот раз не чихала. И вновь обратился к Мило: – Как же ты держишь путь в Джоконду?

– Насколько я помню, кратчайшая дорога лежит через королевство Сластей?

Король нахмурился:

– Это тоже опасно! Вам надо поскорей миновать эту приторную страну сладких соблазнов. Я был там с официальным визитом – и потом две недели маялся страшной изжогой: объелся соевыми батончиками!

– Мы там не задержимся! – пообещал Мило. – Кстати, как добраться туда? На чем? Сюда-то мы прилетели на журавле. Но он уже далеко…

– Мы отправим вас! – успокоил король. – Положись на меня. Вы уплывете из нашего королевства на перламутровой раковине. Я предоставлю вам лучшую из тех. что у меня есть!

– Спасибо, ваше великодушие!

По ледяной глади, напоминавшей русло замерзшей реки, скользила перламутровая раковина. А потом гладь незаметно кончилась, и корабль-раковина соскользнул в голубую воду. В руках у Мило вместо трезубца, которым он отталкивался от ледяной дороги, появилось весло. Люба опустила руку за край раковины, как за борт:

– Вода… И какая теплая… Смотри, Мило! Что это с ней?

Вода стала густеть и из голубой постепенно превращаться в желтоватую, вязкую.

– Попробуй на язык! – загадочно улыбаясь, предложил Мило, не прекращая работать веслом.

Люба облизнула мокрый палец.

– Мед… И какой душистый! Попробуй, Мило!

– Некогда лакомиться, мы приближаемся к цели! – ответил Мило. – Это уже королевство Сластей. Посмотри на деревья… Они шоколадные!

Люба оживилась. Она обломила на ходу ветку шоколадного дерева и откусила от нее кусочек.

– Шоколад с орехами! – сообщила она. И вновь потянулась за веткой.

– Будь осторожней! – предупредил Мило. – Если от всего будешь отламывать по кусочку и класть себе в рот, ты заболеешь! Что я тогда буду делать с тобой?

– Я бы хотела пожить в этой стране, – мечтательно прошептала Люба.

– Тебе бы тут надоело! Сладкая жизнь вредна для здоровья… И приедается!

За крутым поворотом медовой реки показался дворец. Издали он был похож на огромный фигурный торт.

– Смотри, Мило! – закричала Люба. – И его тоже… можно съесть?

– Это опасно! – засмеялся Мило. – Он сделан из крема, варенья и леденцов. Но дворцу уже больше пятисот лет: крем, я думаю, не вполне свежий, а варенье и леденцы, вероятно, засахарились.

Раковина пристала к берегу. Ступив на него, Люба не удержалась и нагнулась за цветком с желтыми лепестками. Стебель хрустнул и обломился. Люба лизнула его… Она ощутила кисло-сладкий вкус карамели. А лепестки цветка оказались лимонными дольками.

Мило погрозил ей пальцем:

– Ты попадешь в больницу с диагнозом – «сахарная болезнь»!

Мило и Люба зашагали к дворцу. Под ногами у них хрустели засахаренные орешки, которыми, вместо гравия, была посыпана дорога. Все вокруг напоминало огромную кондитерскую: по обеим сторонам росли деревья, ветви которых сгибались под тяжестью глазированных фруктов. Вскоре они вошли во дворец, который не охранялся.

Полы во дворце были выложены вафлями, а стены облицованы бело-розовым зефиром.

У Любы кружилась голова от приторных ароматов ванили, корицы и фруктовых начинок. Но она взяла себя в руки и не отставала от Мило ни на шаг.

Королева Сладкоежка Вторая полулежала на кушетке из яблочной пастилы и тянула прямо из банки сгущенное молоко, когда ей доложили о двух неизвестных, которые просят принять их.

– Пригласите! – молвила королева. Мило и Люба вошли.

Пока Мило беседовал с королевой, Люба потихоньку отламывала кусочек за кусочком от ручки пряничного кресла, на котором она сидела.

– Да, ваше сладостное величество, мое решение окончательное: я направляюсь в Джоконду! – так, завершая беседу, сказал Мило.

– А ваша спутница?

– Отправится со мной!

– Она могла бы погостить у меня, – предложила королева Сладкоежка Вторая. – Какой же ребенок не любит сладкого? А она, конечно, ребенок… И ей здесь не может не нравиться. Кстати, у меня есть кое-что повкуснее, чем ручка старого кресла!

– Я нечаянно… От волнения, – стала оправдываться Люба.

– Знаешь, почему королеву зовут Сладкоежкой Второй? – шепотом спросил у Любы Мило.

– Почему?

– Потому что Сладкоежка Первая – это ты!

– Все естественно и нормально! – успокоила Любу королева, будто уловила слова Мило. – А тебе, – обратилась она к бывшему Щелкунчику, – незачем подвергать ребенка опасностям! В моей стране извели всех мышей. Они перебрались в Джоконду. Там для мышей раздолье: они пожирают все, что только можно сожрать.

– Я не боюсь мышей! – сказала вдруг Люба. И решительно покинула пряничное кресло с обломанной ручкой. – Я пойду с Мило!

– Она пойдет! – подтвердил он.

– Я бы лично не рисковала… – с сожалением произнесла Сладкоежка Вторая.

Мило решил переменить тему:

– Ваше сладостное величество! А есть какие-нибудь новости из Джоконды? Я имею в виду Николаса.

Лицо королевы перестало быть сладким.

– Не упоминайте мне его имени! Не представляю себе, как я могла согласиться стать его женой. Это было страшное заблуждение… Я не знала, что он столь безволен! Мышиный король сел ему не только на плечо, но и на шею. И в полном смысле слова лишил разума. Увы, Николас перестал быть Николасом!

– Вот поэтому я и спешу в Джоконду! – воскликнул Мило.

– Представьте себе, он тоже стал колдуном! – продолжала королева. – Решив жениться на чужой невесте, он превратил ее жениха в деревянную куклу. И лишил его голоса. В буквальном, так сказать, смысле!

– Посмотрим… посмотрим… – пробормотал Мило.

– Надеюсь, вы заночуете у меня во дворце? Вечером у нас конфетный бал! Мои лучшие кондитеры продемонстрируют свое мастерство.

– Не хотелось бы задерживаться! – вежливо отказался Мило.

Королева не стала настаивать и только спросила: – Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

– Добраться нам до границы с Джокондой, – ответил Мило.

– Охотно помогу! – согласилась Сладкоежка Вторая. – Моя карета к вашим услугам. Она вчера выпечена из лучшего пряничного теста!

– Не развалится в дороге? – спросил Мило.

– Если вы ее не съедите! – Королева рассердилась. – Ее выпекал самый опытный пекарь-каретник!

– Извините! Я неудачно пошутил… – Мило поклонился.

Сладкоежка Вторая сменила гнев на сладость:

– Но как же вы перейдете границу без пропусков? Она охраняется летучими мышами!

– Мы выедем, с вашего разрешения, этой ночью, чтобы к утру быть на границе, – сказал Мило. – Днем летучие мыши спят!

– И она тоже спит… – тихо произнесла королева, указав на Любу, которая вновь опустилась в кресло с полусъеденной ручкой и сладко в нем прикорнула. Вообще-то Люба любила спать… Но сейчас ее сразила усталость.

Мило и Люба вглядывались в темноту.

– Ты будешь делать все, что я скажу тебе, – прошептал Мило.

– Как договорились… – чуть слышно ответила Люба.

– Сейчас летучие мыши облетают границу. Мы услышим, когда они будут над нами. Надо хорошо притаиться… Если они не заметят, дождемся рассвета и быстро пересечем границу. А там уж я знаю дорогу, которая безопасна. Тише! Летят…

Шорох крыльев, зловещее поскрипывание в воздухе заставили Любу похолодеть. Она съежилась и плотно прижалась к земле.

Летучие мыши держались сомкнутым строем, потом разлетались в стороны и вновь собирались вместе. Их было много… Они заслонили собою звездное небо.

Мило и Люба почти не дышали.

Ну вот зловещее поскрипывание стихло вдали.

– Убрались… – прошептал Мило. – Значит, начнет светать. Летучих мышей заменят наземные стражники, но мы уже будем далеко. Вставай, Люба! Пошли…

И они двинулись вперед, продираясь сквозь заросли, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь.

Люба проснулась, но глаз долго не открывала. Ночное видение не покидало ее…

И за завтраком мысли ее были так далеко, что мама спросила с тревогой:

– О чем ты задумалась? Ты здорова?

Люба молча допила свое молоко. И лишь тогда воскликнула, заставив маму вздрогнуть и схватиться за сердце:

– А ты могла бы ночью без пропуска перейти границу?

– Надо тебе измерить температуру! – убежденно сказала мама. – И проверить, что за книжки ты перед сном читаешь.

– Никто здесь не понимает меня. – Люба тяжко вздохнула. – Тут я никому не нужна…

А вечером она опять постаралась пораньше лечь спать: надеялась, что опять встретится с Мило… Не могла же она оставить его без помощи, одного!

Сон продолжает продолжаться…

Дворцовые часы пробили полдень, когда на городской площади появилась никому не знакомая девочка в сопровождении молодого офицера.

Казалось, ничто не нарушило обычную жизнь Джоконды: лавки в торговых рядах, как и раньше, одна за другой закрывались на обеденный перерыв. Редкие в этот час прохожие торопились кто куда по своим делам. Не было слышно ни смеха, ни песен, ни даже обычных человеческих разговоров…

Слуги и стражники Мышиного короля стали хозяевами города. Их нелегко было обнаружить: они скрывались среди серых сучьев голых деревьев, как бы сливаясь с ними, на выступах здания ратуши, на черепичных крышах домов. Однако, приглядевшись, можно было заметить их хищные глазки, словно просверливавшие все кругом.

– Ты видишь, сколько их? Повсюду… Ты видишь, Мило?

– Вижу… Но мы не должны выдать себя!

– Куда мы идем?

– Мне надо встретить хоть одного знакомого человека! – ответил Мило, вглядываясь в лица редких прохожих.

Из переулка на площадь въехала повозка с корзинами овощей и фруктов. Старая торговка подгоняла унылого, задумчивого мула. При каждом ударе он презрительно косил глазом на торговку, словно она была назойливой мухой.

Внезапно послышался недобрый шум крыльев и зловещее поскрипывание: со всех сторон, как на приманку, стали слетаться мыши. Они набросились на повозку, в одно мгновение очистили ее и столь же внезапно исчезли…

Миле и Люба, притаившись за углом, наблюдали все это.

Послышалась сухая барабанная дробь… К центру площади направлялся взвод солдат. Они маршировали молча, с безразличными, окаменевшими лицами. Только барабанщик старался вовсю. Странное зрелище представлял собой этот взвод: ни у одного солдата не было оружия.

– Это мои друзья! – воскликнул Мило. – Я командовал ими. Подожди меня здесь…

С этими словами он пристроился к солдатам и, прошагав немного, тихо обратился к своему соседу:

– Поль! А Поль! Это я… Твой капитан Мило! Я вернулся…

Солдат Поль не ответил: быть может, барабанная дробь заглушила голос Мило.

Тогда он погромче обратился к другому солдату:

– Жан! А Жан! Как поживаешь? Как твоя жена, дети? Они выросли? Неужели ты не помнишь меня? Я Мило… ваш капитан Мило!

Солдат Жан не ответил.

Тогда Мило попытался заговорить с солдатом, который замыкал строй:

– Жак! А Жак! Что стало со всеми вами? Почему не узнаете меня?

– Я сразу узнал тебя, капитан! – ответил солдат Жак, не поворачивая головы.

– Правда? Узнал? Это прекрасно! Я вернулся к вам, Жак… А где ваше оружие?

– Теперь мы безоружны, – ответил солдат, безразлично глядя в спину идущего впереди. – У нас отняли наши ружья и клинки. Они сданы в арсенал, как в архив… Их стерегут стражники Мышиного короля.

– Как вы могли позволить… разоружить себя? Вы же солдаты! – гневно закипая, изумился Мило.

– Какие мы солдаты? Нам оставили только форму и этого барабанщика! – грустно процедил солдат Жак. – Сам Николас приказал нам сложить оружие. Он ведь был нашим командующим!

– Куда вы держите путь? – поинтересовался Мило.

– Никуда! – ответил солдат. – С утра до вечера нас гоняют по городу… для того, чтобы мы были на виду. Мыши хотят видеть, что мы против них ничего не замышляем. Они наблюдают за нами. Так что лучше отстань от нас, пока тебя не заметили!

– Слушай, Жак! – сказал Мило, ни на шаг не отставая от строя. – Скажи всем своим друзьям, что капитан Мило вернулся и опять будет с вами. Вы получите обратно свои клинки и ружья. И вновь станете благородными воинами! Запомни, что я сказал…

Мило отстал от строя и некоторое время постоял в раздумье, провожая взглядом солдат. Потом повернул назад и торопливо зашагал туда, где его ждала Люба.

– Я боялась, что ты не вернешься! – сказала она. И облегченно вздохнула.

– Как ты могла так подумать! – ответил Мило. Он достал одну коробочку с волшебным кольцом:

– Твое кольцо должно быть с тобой! Возьми его… На всякий случай! А теперь пойдем…

Вскоре они очутились возле лавки сапожника. Тот сидел на пороге и тачал сапоги.

– Гастон! – окликнул его Мило. – Подними голову и взгляни на меня!

– Проходи… проходи, голубчик, – не поднимая головы, ответил сапожник.

– Гастон! Это я, Мило. Капитан Мило! Ты забыл меня? Не я ли заказывал у тебя пару офицерских сапог?

– Ничего не хочу помнить… Не мешай мне! – послышалось в ответ.

– Гастон! Ответь мне только на один вопрос: где найти мою Парлипа? Танцовщицу Парлипа! Ты смастерил… нет верней сказать, сотворил для нее не одну пару балетных туфелек! Где мне ее искать?

Сапожник склонил голову еще ниже. И еле слышно произнес:

– Она заточена в замке. У нее теперь деревянные ноги. Больше я ничего на знаю… Иди!

– Деревянные ноги? – в ужасе повторил Мило.

– Я сказал тебе: иди! И ни о чем меня больше не спрашивай… За нами могут следить!

– Деревянные ноги?.. – прошептал Мило в отчаянии. – У моей Парлипа деревянные ноги… Что это значит?

– Если он превратил тебя в Щелкунчика, он мог заколдовать и твою невесту. Сделать ей деревянные ноги, чтобы она уж никогда больше не танцевала… – робко предположила Люба.

Мило мигом преобразился: от растерянности и следа не осталось, жаждой мщения озарилось лицо.

– О!.. Они мне заплатят за это! Правда на моей стороне! А раз так…

– Куда ты собрался идти? – прошептала Люба испуганно.

– Мы должны пробраться в замок! Немедленно! И он устремился вперед, увлекая за собой свою верную спутницу…

…Под самой крышей одинокой башни старинного замка томилась Парлипа.

Горестно откинувшись на гнутую спинку кресла, она сидела в тяжелом парчовом платье, подол которого доставал до самого пола. А перед нею был стол, заставленный такими яствами, будто все происходило в королевстве Сластей. Во взгляде пленницы не было ни надежды, ни ожидания… И даже отчаяния не было: взгляд ее остановился, остекленел.

До ее слуха донеслись тяжелые шаги – кто-то приближался к темнице. Щелкнул затвор с наружной стороны кованой двери.

Парлипа вздрогнула. Тени под глазами сгустились, по телу пробежала нервная дрожь.

Дверь отворилась – ив комнату, грузно ступая, вошел Николас. Рыжие, дремучие брови нависли над его глазками. Взгляд блуждал… Пальцы теребили янтарные четки. На плече у него уверенно, как на троне, примостилась жирная летучая мышь. На ее узкой вытянутой головке сверкала драгоценными камешками маленькая корона.

– Мы решили навестить тебя, очаровательная Парлипа! Мы хотели узнать, не отказалась ли ты от своего неразумного решения? – прохрипел Николас.

Пленница не смотрела на него.

Мышиный король на плече Николаса заерзал, сверкнул острыми глазками и издал пронзительный писк. Ему не понравилось молчание Парлипа.

– Я на тебя не обижаюсь! – вкрадчиво продолжал Николас. – Но, поверь, я сделал все возможное для того, чтобы ты могла полюбить меня…

– Вы лишили меня всего, что я имела, – глухо ответила Парлипа.

– Ты говоришь о Мило? – усмехнулся колдун. – Но я должен был убрать его со своей дороги! Он хотел на тебе жениться… А я полюбил тебя – и мы с его величеством Мышиным королем превратили Мило в деревянную куклу. Любовь не выбирает средств в борьбе. Если это пылкая любовь… Такая, как у меня! Когда мы объявим о нашей свадьбе? Когда?!

– На следующий день после «никогда»…

Мышиный король возмущенно зашуршал крыльями. Лицо Николаса побагровело… Но он сдержал себя.

– Надеюсь, ты понимаешь, что в нашей власти заставить тебя – произнес он, не повышая голоса. – Мы, кажется, уже доказали тебе, на что способны! Или этого еще мало?

Николас нагнулся и резким движением приподнял подол парчового платья Парлипа, приоткрыв ноги танцовщицы.

Парлипа медленно, тяжело поднялась и гордо выпрямилась перед колдуном, покачиваясь на своих деревянных ногах. Лицо ее выражало отчаянную решимость.

– Вы лишили меня моего любимого. Вы лишили меня ног Вы убили во мне балерину! Но вы ничего не добились этим… Ничего! – Голос ее срывался от ненависти и отвращения. – Вы можете превратить меня всю в деревяшку, как сделали это с Мило. Всю, с головы до ног! Я готова на это… Превращайте! Ну… Скорее… Скорее! Неужели вам не надоело слушать то, что я повторяю изо дня в день? Я не буду твоей женой, Николас. Никогда. Более, чем никогда! Вы… вы…

У Парлипа перехватило дыхание.

– Я могу превратить тебя во что угодно! – усмехнулся колдун. – Но ты мне нужна живая, а не мертвая! Если дашь согласие выйти за меня замуж, ты опять будешь танцевать, как прежде. Как в пору, когда столь неразумно полюбила своего капитана Мило. И даже лучше.

– Я не переставала любить его, – сказала Парлипа. – И не перестану! А тебя я ненавижу вместе с твоим мышиным покровителем. Что может быть отвратительнее мышей и крыс?!

Жирный король с узкой вытянутой головкой, сидевший на плече, как на троне, опять зашуршал крыльями и издал пронзительный писк.

Николас властно поднял руку:

– Хватит! Довольно… Я не позволю больше оскорблять слух его величества! Но я еще вернусь… И мы поговорим о дне нашей свадьбы. Моему терпению нет предела!

– И жестокости тоже! – глухо произнесла пленница.

Хлопнула кованая дверь; угрожающе звякнул засов. Парлипа опустилась в кресло и вытянула перед собой ноги, которые казались ей чужими и мертвыми.

Она не знала… Она представить себе не могла, что Мило и Люба уже карабкались вверх по стене одинокой башни, цепляясь за плети дикого винограда. Все ближе и ближе к окну под самой крышей.

…На бархатной подушке с золотыми кистями, ничего не подозревая, крепко спал Мышиный король. Две летучие мыши сторожили его золотую корону.

А на втором этаже замка при свечах и жарко пылающем камине колдун Николас играл в карты со своей старухой матерью.

– Проклятая девчонка! Она ненавидит меня… – Николас бросил на стол карты и откинулся в кресле.

– Ты говоришь о той несчастной девушке, которую держишь взаперти? – спросила старуха.

– Она сама сделала себя несчастной! Согласи^ если она выйдет за меня замуж, то мгновенно ста? нет первой дамой Джоконды!

– Какой Джоконды? – вздохнула старуха, собирая карты. – Это уже не Джоконда! Я твоя мать, и я могу говорить тебе правду. Имею право! Ты, Николас, сошел с ума…

– Я заставлю ее согласиться! – упрямо пробормотал Николас. – Мы сломим ее упорство. Я добьюсь своего!

– Боюсь за тебя, Николас… – произнесла старуха. – Ты стал колдуном. Злым колдуном! А ведь я помню тебя добрым, порядочным человеком. Я не могу не любить тебя, потому что ты сын мой. Но одобрять твои поступки я не обязана…

– Да, я стал колдуном! – вскипел Николас. – Я могу и тебя превратить во что угодно!

– Ты не посмеешь этого сделать…

Николас усмехнулся:

– Хочешь, попробую? Ну, во что превратить? Говори!

– Не смей! Я запрещаю тебе… – вскричала старуха.

– Посмею! – упрямо сказал колдун.

– Я не за себя боюсь. Не за себя… Но пойми: поднявший руку на мать не может ждать прощения. Я за тебя боюсь, сын мой!

– Не бойся за меня! Я просто хочу показать тебе свою силу. Хочу доказать… Чтобы ты мной гордилась! Хочешь, я превращу тебя в бабочку? Это не так страшно… В красивую бабочку!

Старуха в ужасе попятилась:

– Сын! Я боюсь за тебя… Тебе не будет прощения!

Николас уже ничего не слышал – он колдовал-.

– В бабочку! В бабочку! Я превращу тебя в бабочку… Мама! Ты – бабочка… Бабочка! – завопил он истошным голосом и взмахнул руками перед лицом матери.

В тот же миг старуха исчезла, а бабочка, крылья которой напоминали мраморные разводы, бесшумно запорхала по комнате.

Николас молча наблюдал за беспечным полетом бабочки… Пока она не наткнулась на пламя свечи, не вспыхнула и не упала на стол. Только тогда он опомнился и устало опустился на стул, шепча как бы про себя:

– Прости, мама… Я пошутил… Теперь я сирота… Я сам сделал себя сиротой.

Слеза покатилась по щеке и исчезла, затерялась в его рыжих дремучих усах.

Хоть Николас и был колдуном, он, так же как и Мышиный король, беззаботно спавший на своей бархатной подушке, не подозревал, что в это самое время Мило и Люба уверенно приближались к своей цели.

Иногда Любе становилось страшно. Ей казалось, что она, того гляди, сорвется и разобьется у подножия башни. Ей хотелось проснуться, потому что она понимала, что все это происходит во сне, который можно прервать. Но так только казалось… Сон упрямо не прерывался. И она была благодарна ему!

Двустворчатое окно одинокой башни было уже совсем близко. Еще несколько усилий – и Люба увидит бедную Парлипа…

Дорога спасителей никогда не бывает легкой.

Мило и Люба, изнемогая от напряжения, вскарабкались на подоконник и проникли в комнату, где томилась Парлипа.

Пленница, услышав шум, не открыла глаза: она ждала любых козней и утратила способность откликаться на них.

– Что с ней? Она жива?! – воскликнул Мило, обращаясь к Любе, словно она могла ответить на этот вопрос.

Тогда пленница приоткрыла глаза… Вновь закрыла и сильно протерла руками: она не поверила тому, что увидела.

Потом тихо проговорила:

– Мило… Это ты?

– Это я! – торжествующе подтвердил он.

– Я верила, что ты вернешься… чтобы спасти меня… Я ждала тебя… Столько лет прошло!

Слезы радости двумя ручейками катились по ее бледным щекам.

– Парлипа! Дай мне обнять тебя, как прежде!

Мило бросился к своей невесте и поднял ее на руки. А когда опустил ее на пол, то заметил, что Парлипа не в состоянии двинуться. Она виновато и стыдливо взглянула на жениха, закрыла лицо руками.

– Что они с тобой сделали? – закричал Мило.

– У меня… не мои ноги, – ответила Парлипа. – Они чужие… Они деревянные.

– Ну, что же! Пусть! Ты мне и такая нужна… – Мило упал на колени, стал осыпать поцелуями ее деревянные ноги.

И тут произошло чудо! Да, чудо из чудес… Ноги ожили! Конечно, Парлипа первой почувствовала это. Она сделала несколько неуверенных шагов. Потом пошла смелее, смелее… Попробовала присесть. И это удалось ей.

Будто страшась ошибиться, она приподняла парчовый подол. И все трое увидели не мертвые, не деревянные… а живые ноги. Те самые, которые привыкли кружиться в танце!

Парлипа, словно все еще сомневаясь, сделала несколько осторожных танцевальных па. Потом закружилась уверенней… И внезапно, прервав танец, упала в объятия Мило.

– Любимый мой… Ты меня спас!

– Это чудо! Чудо! – повторял Мило, прижимая ее к сердцу.

– Нет… не чудо! – возразила ему Парлипа. – Твоя любовь оказалась сильней колдовства. Ты сказал, что я любая нужна тебе. Даже с мертвыми ногами, даже с деревянными! Ты поцеловал их – и колдовство разлетелось в прах.

Тут только Парлипа заметила Любу.

– Кто эта девочка? – спросила она. Мило подвел Любу к ней.

– Это моя маленькая, но смелая подруга, – сказал он. – Она спасла меня, вернула к жизни, и мы вместе примчались к тебе на помощь.

– Я так благодарна… вам обоим! – стесняясь и потому на миг отвернувшись в сторону, прошептала Парлипа.

Мило внезапно стал очень серьезным. Даже строгим.

– Надо немедленно выбраться отсюда! И кажется, пора надеть перстни…

Мило и Люба достали из карманов свои холодильнички. И надели волшебные кольца.

– Теперь – за мной!.. – по-военному скомандовал Мило. И подошел к двери.

– Она заперта снаружи, – предупредила Парлипа.

Мило дотронулся перстнем до дверной ручки. И где-то там, снаружи, с грохотом отвалился громоздкий засов. Дверь отворилась…

Мило кивнул… И все трое бесстрашно устремились во тьму. Некоторое время они молча продвигались вперед, держась за руки.

– Стойте! – тихо сказал Мило. – Слышите?.. Откуда-то издалека донесся слабый крик. Это был призыв о помощи.

– Кто-то зовет нас, – сказал Мило. – Мы кому-то нужны…

Все трое замерли. Крик повторился.

– Вперед! – скомандовал Мило. – Нас ждут…

В конце коридора едва брезжил свет. Устремившись на него, как на маяк, храбрецы очутились перед клеткой, похожей на гигантскую мышеловку. За ее металлическими прутьями они увидели юношу… Это его голос, уже изнемогающий, звал их на помощь.

Парлипа бросилась к решетке:

– Натаниэль!

– Кто это? – спросил Мило.

– Натаниэль! Наш городской крысолов! И мышелов…

– Давно он здесь?

На вопрос ответил сам пленник, с трудом собрав силы:

– С тех пор, капитан, как мыши завладели страной и вас превратили в Щелкунчика!

– Натаниэль! Ты узнал меня? – спросила его Парлипа.

– Как же вас не узнать! – Натаниэль закашлялся и бессильно опустился на дно клетки. – Вы так танцевали в те золотые дни, когда танцы еще не были отменены и запрещены…

– У нас нет времени для воспоминаний! – строго вмешался Мило.

Он прикоснулся перстнем к дверце решетки – и она распахнулась. Натаниэль, качаясь, превозмогая свое бессилие, вышел на свободу. И протянул руки к Мило, желая обнять его. Но тот отстранился:

– И на это тоже нет времени… Надо торопиться! Ты, Натаниэль, знаешь, где расположены казармы?

– Конечно, знаю!

– Так вот… – Мило положил руку на плечо юноши. – Ты доберешься до казарм и передашь солдатам от моего имени, чтобы они спешили к арсеналу и вооружались. Ты поведешь их! Я назначаю тебя командиром! Нам нельзя терять ни минуты… Люба! Одолжи на время свой перстень Натаниэлю. Сейчас он ему нужнее…

Юноша надел зеленый перстень, три раза глубоко вдохнул в себя воздух свободы – и сразу же, у всех на глазах, силы вернулись к нему!

На раскиданных по столу игральных картах лежала с полуобгоревшими крыльями мертвая бабочка.

В канделябрах догорали свечи.

– Здесь никого нет… Пусто! – Люба, оглядываясь, прошлась по комнате.

– Нам нужно поскорей найти Мышиного короля и разделаться с ним! За все… за все с ним расплатиться! – торопил Мило. – Мой перстень понемножку начинает таять и терять свою волшебную силу…

– Смотри, Мило! Бабочка! Она попала в пламя и погибла…

Мило подошел к столу и дотронулся перстнем до мертвой бабочки.

– Вы спасли меня… – раздался негромкий и хриплый старческий голос. На столе сидела мать Николоса. – Спасибо вам… Хотя, по чести сказать, я не хотела воскресать и видеть то, что видеть невыносимо.

Она изумленно разглядывала своих спасителей.

– Кто вы такие? Хотя вас… – она обратилась к Мило, – я где-то встречала.

– Вы должны меня знать, сударыня! – ответил Мило. – Я был офицером войск Джоконды, пока ваш сын… не превратил меня в деревяшку.

– Но вы… я вижу, и сейчас офицер!

– Сейчас – да… Так же, как и вы, теперь – опять вы!

– Мой сын лишился разума! – сообщила старуха, слезая со стола. – Подумать только: родную мать превратил в бабочку и мертвой бросил на этом столе! Такого я никак не ожидала… Но мать всегда остается матерью! И поэтому прошу вас, заклинаю: освободите сына моего от злобных чар коронованного мышиного чудовища! И вас прошу… – обратилась она к Любе и Парлипа. – Вы кто?

– Меня зовут Парлипа! – представилась балерина.

– Парлипа! – воскликнула старуха. – Балерина Парлипа? Это на вас задумал жениться мой дурак?

– Да. Но я не люблю его и никогда бы не вышла за него замуж. Я – невеста Мило!

– Мой сын вам не пара, – согласилась старуха. – Николас был обручен с королевой Сладкоежкой Второй, но обманул ее. Это так непорядочно. Хотя Николас, в сущности, не виноват: он сам оказался жертвой Мышиного короля!

Подумав, она добавила:

– Для матери ее сын никогда не может быть… виноватым. Даже если по его милости она обожгла себе крылья. И если даже вовсе сгорела на огне… по его воле…

– Где нам искать Мышиного короля? – нетерпеливо прервал ее Мило.

– Идемте… – сказал старуха. – Идемте: я знаю, где они могут быть!

Старуха подошла к стенному шкафу с книгами, вынула несколько томов сказок… и нажала на кнопку. Стена стала раздвигаться, разъезжаться в разные стороны, открывая потайной вход.

Все устремились туда.

В полутемном зале, на стенах которого висели старинные ружья, пищали и копья, возле двери в спальню Мышиного короля, опираясь на длинный, изогнутый меч, стоял Николас.