Текст книги "Часовой Большой медведицы"
Автор книги: Сергей Бузинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Среда. Вторая неделя
Разбудило Мишку легкое потряхивание за плечо.
– Давай, Миха, перелазь на переднее. Сейчас мужики подтянутся, на базу поедем.
– Как на базу? А засада? – Мишка резко открыл глаза и тут же зажмурился. За окном радостно светило солнце.
– Все, закончилась засада. Никто не пришел. Дроу уже свернулись. Рабочий день начинается.
– Ойё! – схватился за голову Мишка. – Ну, Петшович, ну козел рогатый, только попадись мне, я тебе рога пооткручиваю… – От стыда он был готов провалиться под землю.
– Да ты не переживай, Миха! Может твой барабан и не виноват, – попытался успокоить его Сироткин. – Тут дело такое, никогда не знаешь, сработает информация или нет. А хочешь – не хочешь, проверять надо. Такая уж работа. Так что не парься, по-всякому бывает. Не у тебя первого, не у тебя последнего.
Ничего не отвечая, Мишка уперся невидящим взглядом в лобовое стекло и молчал всю дорогу до самого отдела. Молчал он и в отделе, сдавая оружие в арсенал и выслушивая доклад Сироткина Чеширскому. Начальник ОУР, видя подавленное Мишкино состояние, промурлыкал что-то успокаивающее, но Мишка, не слушая его, только мотнул головой и побрел в здание следствия. Ему казалось, что Шаманский вновь будет укоризненно читать ему нотации, Витиш срежет язвительной репликой, а остальные следователи будут похохатывать за его спиной, тыча вслед пальцами. Не в силах заставить себя сделать шаг вперед, Мишка застыл перед кабинетом начальника. Дверь отворилась. На пороге стоял Витиш.
– Устал, бедняга? – сочувственно и без малейшей тени иронии спросил Витиш. – Пошли в кабинет, чайку попьем, а потом двигай домой, отсыпайся.
– Игорь! Не было никого! Всю ночь просидели, как дураки, и никого! – с надрывом выпалил Мишка. – А я всех взбудоражил попусту, получается! Как баран, какого-то черта послушал! Поступил, как полный идиот!
– Ты, Миша, поступил как нормальный милиционер, – тихо и очень рассудительно ответил Игорь. – Получил информацию и не зажал ее трусливо, а попытался в полной мере реализовать. А от просчетов и ошибок никто не застрахован. Ни ты, ни я, ни Васильев. Один Господь, говорят, не ошибается. И то, на людей глядя, я в этой аксиоме сомневаться начинаю. Кончай самоедством заниматься и ступай себе с миром. Отдыхай. Ты нормально потрудился. Без шуток – нормально. Теперь наша очередь.
Слова Витиша немного успокоили Мишку, примирив его с окружающей реальностью и он, ощущая, что действительно неимоверно устал, побрел в общежитие. В фойе он автоматически раскланялся с комендантом и вдруг остановился, загоревшись надеждой разобраться до конца в сложившейся ситуации.
– Гейрхильд Гримсдоттировна, а вы Василия Петшовича часом не видали?
– Нет, Михаил, не видала. Его уже дня три никто и нигде не видел. Опять, наверное, какую-нибудь аферу крутит. Вот только увижу его, сразу рога откручу!
– Ну, это только после меня. Откручивание рогов нынче производится в порядке живой очереди, – вяло пошутил Мишка и поплелся в свою комнату, решив оставить разборку с чертом на потом. Душевая вновь была кем-то занята, и Мишка, решив, что гигиена – понятие относительное, наскоро сполоснулся с помощью умывальника в своей комнате, после чего завалился спать. Проснувшись поздно вечером, он сразу же позвонил Марине, но ее телефон не отвечал. Настроение испортилось еще больше. Мишка спустился к столовой, но и столовая в виду позднего времени была уже закрыта. Можно было бы напроситься в гости к Фазе, Шизе, Катастрофе, но видеть кого-либо кроме Марины, а тем более разговаривать с кем-то, Мишке отчаянно не хотелось. Решив, что во время сна есть не хочется, Мишка поднялся в свою комнату, лег на кровать и, немного поворочавшись, провалился в сон.
Четверг. Вторая неделя
Проснувшись утром, он чувствовал себя намного лучше. Душевные муки, терзавшие его предыдущим днем, отступили в сторону, радостно улыбавшееся солнце добавляло оптимизма. Одевшись, Мишка спустился к столовой, но к его неудовольствию в столовой длиннющей анакондой извивалась очередь из гоблинов – гастарбайтеров. Поделив длину очереди на количество остававшегося до начала рабочего дня времени, Мишка огорченно сплюнул и, рассудив, что либо Витиш, либо Костик принесут на работу что-нибудь съедобное, отправился в отдел. В кабинете царила идиллия. Чайник весело попыхивал паром, Витиш, развалившись на диване, не отрывал взгляда от Костика, что-то выкладывавшего на стол из необъятного пакета. Обернувшись к Мишке, Витиш привстал, шутливо отдав честь, Костя обернулся и приветственно помахал ему лапой. За Костиной спиной на столе расположился ряд непривычных Мишкиному взгляду предметов, состоящих из сплошных завитушек и источавших одуряющее вкусный сдобный запах. Осознание того, что его окружают друзья, за окном буйствует весна, а впереди его ждет вскуснющий завтрак, окончательно вернуло Мишке хорошее расположение духа. Он, улыбнулся и, азартно потерев ладони, шагнул к столу Костика. Завтракая, друзья перекидывались шутками и абсолютно неинформативными репликами, усиленно поглощая шедевр кулинарного искусства от кухни оборотней. Игорь в лицах рассказывал Косте, как Мишка переживал из-за его якобы «похорон», Костя недоуменно морщил нос и возмущенно фыркал, Мишка просто улыбался, вспоминая уже забавное для него недоразумение. Сиплая трель телефонного звонка возвестила, что рабочий день уже давно начался, а хорошее, оно потому и хорошее, что его всегда понемножку. Не желая выпускать из рук кружку и булочку, Игорь коротко ткнул пальцем в кнопку громкой связи:
– Следствие. Витиш. Слушаю вас.
– Игорек! Это Коля Соснович тебя беспокоит. Помнишь, у тебя месяц назад Савка Репаный по одному из дел мелькал?
– Ну. Был такой. Он там, в принципе, как свидетель проходил, только все равно занычился, крысеныш. А зачем он тебе?
– Да мне-то незачем, я даже поделиться могу. Просто он тут у нас с ночи в гостях сидит. Все, что нам было нужно, он уже рассказал, отпускать уже пора. А я про тебя вспомнил, может это чудо в перьях тебе надо?
– Да нужен-то он был постольку – поскольку. Но особо срочного сейчас ничего нет, так что минут через десять подойду, потолкую с ним. Спасибо за заботу, Коляныч.
– Игорь, а что это за тип такой? – не преминул сунуть свой нос в пусть небольшую, но тайну, Мишка. – Что это за прозвище у него такое чудное – Репаный?
– Да есть один барахольщик, – потянулся Витиш. – Не серьезный барыга, так, марамой. С чем-то по-настоящему серьезным связываться у него кишка тонка, так, по мелочи хабар у такой же шушеры скупает. Сам в голимый криминал не суется, так как трус отменный, хотя и за горячий крупный кусок может вцепиться, так как мозгами обижен, но жаден без меры. А Репаный, ви-таки будете смеяться, но это не погоняло, это фамилие такое.
– А можно я с тобой схожу? – вчерашнее Мишкино неудачное приключение окончательно отступило в сторону, и страсть к новым впечатлениям вспыхнула с новой силой.
– Пошли, коли любопытно. – Витиш допил чай и поднялся со стула. – Познакомишься.
Через несколько минут Витиш, и Мишка вошли в кабинет Сосновича. Посередине его стоял покосившийся стул, на котором развалилась весьма неприятная личность, взирающая на обстановку кабинета с нахальной радостью человека, для которого все неприятности остались позади. Личность была одета в куртку из хорошей кожи, но явно на размер-другой больше чем у ее нынешнего владельца, фирменные ярко-синие джинсы болтались на тощих ногах, почти полностью скрывая не менее фирменные кроссовки. Иногда личность вертела узкой, треугольной головой на тощей шее с выпирающим кадыком. Серый ежик волос над скошенным лбом, глубоко посаженные бесцветные глаза, да узкий тонкий нос под которым разместилась тонкая щетинка усиков «а-ля Макс Линдер», делали его удивительно похожим на крысу, и Мишка на секунду задумался – а может, это какой-то новый вид оборотней? Есть же оборотни-коты, оборотни-псы и оборотни-волколаки, так почему же не быть и оборотням-крысам?
Завидев Витиша, человек-крыса подобострастно всплеснул руками:
– Ой! Гражданин начальник! А я так рад вас видеть! Я вот каждый день к вам собирался, но все суета, суета беспонтовая. Да еще и дедушка приболел…
– Знакомься, Миша. Вот это и есть Репаный Савелий Мефодьевич. По обличью человек, по сути – крыса. Только ты, сявка, про деда мне не ври. Твой дед, в отличие от тебя, паскудника, – настоящий герой. Он такую шваль, как ты, после войны по схронам зачищал, да вешал. И не всегда за шею. Он умирать будет, тебя к себе на пушечный выстрел не подпустит.
– И не стыдно, гражданин начальник, на честного человека наговаривать? Я уже давно с преступным прошлым завязал. Вот вам крест – завязал! – подтверждая свои слова, Репаный вытянул из-под куртки массивную золотую цепь, на которой болтался не менее массивный крест, прикрепленный к шестиконечной платформе, и поднес его к губам.
Увидев крест в руках Репаного, Витиш прищурил глаз, точно снайпер:
– А скажи-ка мне, Савка, а где ты такую цацку раздобыл? Уж больно она для тебя, стервеца, красивая…
– Понравилась, начальник? – самодовольно улыбнулся Репаный. – Это мне маруха месяц назад на днюху подарила. Стильная весчь!
– Тех оленей, ты не ври, нет ни в Туле, ни в Твери. – процитировал Витиш. – Слышь, убогий, с каких пор у тебя бикса завелась? Да тебя даже шалавы вокзальные за версту обходят. Но важно не это, а то, что ты, сучонок, свою днюху-то попутал. Где крест взял, гнида?! Или мне Костика позвать? Он, в прошлую вашу встречу сантиметр до твоей глотки не дотянулся? Так сейчас дотянется.
– Не надо гражданина Инусанова, начальник, – Побелел от испуга Репаный. – Нашел я этот крест, недели три, как нашел, вот только не помню где…
– Этот крест еще неделю назад Халендир на шее таскал, – пошел на легкий блеф Витиш, – вот он обрадуется, когда узнает, кто его пропажу нашел. И отблагодарит находчика от всей своей души. Его в наемниках очень хорошо учили благодарность раздаривать… Вот только редко кто после этого выживал…
– Ничего мне Халендир не сделает, – угрюмо буркнул Савка. – Он две недели назад сам мне этот крест отдал…
– Халендир? Тебе? Это за какие такие благодеяния Халендир расщедрился? – Подключился к разговору Соснович и отвесил Савке подзатыльник. Наверное, для ускорения речевого процесса.
– Я ему хазу непаленую сдал в аренду, – вжав голову в плечи и испуганно озираясь, пропищал Репаный.
– Где эта хаза?! Ну?! Быстро отвечай! – продолжал нажимать Соснович. – По-хорошему говори, пока зубы просвечивать не стали!
– Где склады старые, помещение Љ 121, там его хаза. Но зачем она ему, для чего, я не знаю, начальник. Правда, не знаю! Я ему место показал. Ключи отдал, он мне крест с цепурой, и больше я его не видел. Где Халендир, а где я? – заскулил Савка уже без намека на браваду.
– Андрюха! Крест с цепочкой изъять, этого урода – в обезьянник, пока мы не вернемся! – Витиш быстро шагнул из кабинета в коридор. – Леопольдыч! Давай всех свободных на крыло! Похоже, мы нычку Халендира нашли!
Мишка, опасаясь, что теперь-то он точно может пропустить что-то интересное, рванулся следом за Игорем.
Они долго искали строение Љ 121 среди пыльных пустырей, проржавелых, невесть кому принадлежащих газгольдеров, руин каких-то старых домов и редких складов, слепленных из рифленой жести, побуревшей от долгого противостояния стихиям.
Строение Љ 121 оказалось старым овощехранилищем, наскоро переделанным в складское помещение. Пласты штукатурки со стен осыпались во многих местах, обнажив решетчатую дранку. Зато все окна были забраны почти новыми решетками. Входная дверь была также более чем основательной.
– Вот ведь необитаемый остров, – сказал водитель, с трудом выруливая между мятых бочек и металлической арматуры, оставшейся от почившего в бозе забора. – Сюда захочешь – не проедешь, а без охоты и близко не подойдешь.
Дверь в строение Љ 121 открыли без всяких церемоний, сбив замок кувалдой.
Запах за открытыми дверями был такой, что ступать через порог Мишке сразу же расхотелось.
– Похоже, покойничек там, – Витиш выступил из-за Мишкиного плеча. – И, похоже, пару суток уже тут пылится. Не меньше.
Мишка двинулся вглубь помещения. По пути он рисовал в своем воображении разные жуткие картины, пытаясь подготовить себя к тому неприятному зрелищу, что ждет его внутри.
Однако зрелище оказалось таким, что Мишку не стошнило немедля лишь по одной причине – спазмы ужаса сковали его желудок, точно обручи.
Изо всех сил стараясь удержать себя в вертикальном положении, Мишка шагнул назад и прислонился к дверному косяку.
– Надо же, – сказал один из вошедших за Мишкой следом оперов. – Вот ведь фантазия у кого-то… Нездоровая какая-то фантазия…
– Ну, тут и без детального исследования видно, что умирал наш клиент тяжело, долго и очень-очень мучительно… – Мишке показалось, что Витиш даже оживился. – Оригинально же использован степлер, ничего не скажешь…
– Эльф? – спросил кто-то из оперов.
– А поди разбери, когда ни глаз, ни ушей… – Ответил Игорь. – Чего ж они от него такого хотели, что копали так глубоко и тщательно?
– Шуточки у вас, сударь. – Опер прикрыл рот и нос носовым платком и приблизился к трупу вплотную. – Эльф. И не просто эльф, а совершенно определенный эльф. Халендир. Собственной персоной. А мы-то думали, что он в бегах…
– Похоже, как его в четверг похитили, так здесь и обрабатывали, – прокомментировал Витиш. – Судя по состоянию ран, умер он примерно в воскресение. Много же они с ним успели за два-то дня сделать. Тут только экспертам работы часов на пять. Учитывая, что мне ребята из прокуратуры и СМЭ рассказывали, с женой его, оказывается, почти, что гуманно обошлись…
– Что за ушибленные у нас завелись? – сказал другой опер. – С девяностых такого не видел. Маньяки, что ли?
– Вряд ли. Маньяк-то кайф ловит, а здесь явно в душу хотели заглянуть. И заглянули. Глубоко заглянули…
Несмотря на то, что перед Мишкиными глазами качалась стена багрового тумана, а зловоние, вцепившись во внутренности, настойчиво пыталось вывернуть желудок наружу, Канашенков нашел в себе силы выстроить последовательность событий.
Халендир играет в карты на катране. Много проигрывает. Вслед за этим происходит нападение на Изыруука. Очень похоже, что наколку на гоблина дал именно эльф. Через неделю кто-то врывается в особняк Халендира, убивает его охранника, на глазах хозяина пытает его жену, а после увозит его самого в этот богом заброшенный сарай, который никогда и никто не нашел бы, если бы не фотографическая память Витиша. И там пытает уже самого Халендира.
Мишка тяжело вздохнул, когда на него снизошло откровение.
Если допустить, что именно Халендир дал наводку на Изыруука, значит, он либо сам член той неуловимой банды, либо, как минимум, хорошо про нее знал. И сам собой напрашивается вывод о том, что смерть его – дело рук той самой банды. Которой Халендир отчего-то не угодил.
– Ну а если это кто-то из нашего движения разобиделся на Халендира? – спросил Витиш, и Мишка лишь тогда понял, что изложил свои соображения вслух. – Если он у банды посредник, его за это и могли спросить. По всей строгости.
Мишка вспомнил кровавую розу из особняка Халендира, перевел взгляд на его труп и спросил Витиша:
– Игорь… Ты, конечно, меня старше, опытнее и все такое… Тогда скажи мне – ты когда-нибудь раньше что-нибудь подобное видел?
Витиш посмотрел на Мишку и ответил как будто невпопад:
– Миш, коли рисуется связь между нашими грабежами и этими убийствами, ты пока свои соображения попридержи при себе, чтобы их от нас следственный комитет с концами не сдернул, – Игорь сделал паузу, а потом запоздало ответил на Мишкин вопрос:
– Нет, Миша, не видел. Надеюсь, что больше не увижу. Извини меня. Ты прав.
Была уже половина девятого вечера, когда Мишка вышел из автобуса на своей остановке.
После пыльного и жаркого города он окунулся в вечернюю прохладу и аромат луговых трав, точно в горное озеро.
Мишка медленно побрел по тропинке к своему жилью, мимоходом сбивая планшетом пыльцу с зарослей лебеды, подступавших вплотную к тропинке.
Общежитие было похоже на темный массив, обернутый гирляндой уютных желтых огней.
Мишка вошел в вестибюль и огляделся. Увидев Сидорычева, жестом подозвал его к себе.
– Другана своего, Василия Петшовича, давно не видел?..
Сидорычева испуганно огляделся и прошептал:
– Я, это, чо, товарищ милиционер… Прячется он где-то. Он, это, боится чего-то… Ну, типа, так боится, что даже не говорит – чего… Я, это, не знаю, где он в ил нырнул… Черт, чего с него взять…
Мишка поднялся к себе в комнату. Не включая света, он открыл окна, похлопал по крышке чемодан, точно тот был заждавшимся хозяина домашним любимцем, снял и аккуратно развесил на стульях одежду – и тут же уснул, хотя должен был еще позвонить Марине.
Дверь он, разумеется, не закрыл, но вампир Протыкайло проник в комнату посредством телепортации. Незваный гость испуганно оглядывался, хотя и надеялся, что его преследователи не последуют вслед за ним в комнату милиционера.
Его надеждам не суждено было оправдаться. В полной тишине за спиной Протыкайло материализовались две темные фигуры.
– Сынок! – произнесла одна из фигур тоскливо. – Ну чего было так переживать из-за этой девчонки? И что с того, что она укусила тебя в пароксизме… этой… как это у людей… а, страсти! Сынок, поверь, сексуальная ориентация от этого не меняется! Ты не утратил после этого ни капли своей мужественности! Сынок, ты мой наследник – и я не могу допустить, чтобы ты страдал от глупых антинаучных суеверий! Мои слова может подтвердить любезный доктор Ди, наш ведущий специалист по транссексологии! Сынок, пойдем со мной!
– Отец, это не суеверия! Я чувствую, как меня влечет к мужчинам!
– Данная психогенная девиация является следствием устоявшихся предрассудков и суеверий, – скучным голосом прокомментировал доктор Ди. – Налицо вторичный невротический конфликт, усугубляемый психосексуальной травмой на фоне деструктивного первичного коитуса. Как следствие имеет место сублимация в форме фиксации на нетипичном объекте, не связанная с какими-либо функциональными нарушениями…
– Проще, доктор! – прервал его первый голос.
– Он натурал. Просто боится женщин и сам себя убедил, что гей.
– Сынок! Ты слышал? Укус женщины не способен изменить твою мужскую суть! Пойдем домой?
– Кажется, хозяин комнаты просыпается, – предупредил доктор Ди. – Уходим.
Мишка проснулся, сел на кровати и огляделся по сторонам. Он совершенно отчетливо слышал разговор и видел смутные фигуры в комнате, но ночной визит трех вампиров в его комнату был слишком фантастичным, чтобы относиться к нему всерьез.
– Надо же, – произнес Мишка вслух. – Вторая неделя работа, а уже глюки поперли. – Он упал на койку, накрыл голову подушкой и пробормотал, прежде чем уснуть снова: – Дайте мне яду смертельного!
Пятница. Вторая неделя
Мелодия телефонного звонка, словно замок-молния, распахнула перед Мишкой утро пятницы. Крайне недовольный преждевременной побудкой, Мишка с трудом оторвал голову от подушки и уставился на циферблат настенных часов. Сфокусировав взгляд на стрелках, Мишка с неудовольствием констатировал, что до подъема оставалось еще два часа. Однако звонок не умолкал, и Мишка, накапливая злость для саркастического ответа неизвестному любителю ранних звонков, взял телефон в руки.
– Миша! Это Игорь, – раздался в трубке голос Витиша. – Давай быстренько собирайся, и бегом на улицу, машина за тобой уже вышла.
– Игорь! Имей совесть! До начала рабочего дня еще куча времени! Я спать хочу! – начал возмущаться Мишка. – Там что, горит?
– Полыхает, – Голос Витиша звенел от напряжения. – ОтдОхнем, когда сдохнем! На том свете отоспимся. Заканчивай причитать и собирайся. «Магл-банк» на Скобцева взяли. Костик сегодня в СОГ дежурит, группа уже на месте. Но и наше присутствие не помешает.
– Ох! Ни фига себе! – Остатки сна осыпались с Мишки, точно иголки с новогодней елки в мае. – Сейчас буду.
Наскоро сполоснув лицо, и так же наспех одевшись, Мишка выскочил на улицу, где уже стояла машина дежурной части. Проезжая по тихим улицам еще не проснувшегося города, он пытался сконцентрировать мысли на предстоящей работе, но вопросов было больше, чем ответов, и Мишка благоразумно решил дождаться приезда на место происшествия. Подъехав к банку, Мишка с удивлением заметил, что парковочная площадка запружена машинами, разукрашенными логотипами различных газет и телерадиокомпаний. Сами же журналисты, ощетинясь микрофонами и видеокамерами, смяли ленты ограждения и весьма агрессивно штурмовали вход в банк. В воздухе звучали скороговорки репортерских докладов, поддерживаемые пулеметным треском фотоаппаратных затворов. Объективы видеокамер обшаривали окрестности, точно танковые стволы, нащупывающие затаившегося противника.
В дверях банка, с непреклонной решимостью последнего защитника осажденной цитадели, стоял Витиш гневно распекавший сержанта-огра из батальона ППС. С величайшим трудом пробившись через орды атакующих банк журналистов, Мишка поприветствовал Игоря. Тот ответил на приветствие кивком головы и продолжил свою речь, прерванную Мишкиным появлением.
– И какого черта ты, сержант, пропустил всю эту свору через ограждение?
– Я нэкого нэ пропускал товарыщ капитан, – всхлипнул огр. – Мамой клянусь! Нэ пропускал!
– Ты мне еще Шреком поклянись, – процедил Игорь. – Гений коррупции, на фиг… – Он вытащил из кармана форменных брюк постового стодолларовую купюру. – А теперь, делай что хочешь, но чтоб через пять минут никаких половецких плясок здесь больше не было. Шреком поклянись!
– Там Кицуненович осмотр проводит, – повернулся к Мишке Витиш. – Иди, помоги ему. А я этих акул ротапринтов и скатов передовиц разгоню и к вам присоединюсь.
Не говоря ни слова, Мишка кивнул Игорю, соглашаясь с его предложением, и прошел в банк, осматриваясь по сторонам.
На первый взгляд, входные двери были не повреждены, высокие стрельчатые окна, забранные декоративными решетками, тоже выглядели нетронутыми. В нескольких метрах от входной двери, напротив стойки ресепшена, на полу, в окружении бурых пятен засохшей крови, был очерчен мелом силуэт человека. Рядом с силуэтом, привалившись к стойке, стоял Костик, заполнявший протокол осмотра под монотонный речитатив эксперта:
– На расстоянии одиннадцати сантиметров от контура левой руки, на полу имеется отпечаток следа обуви. Подошвенная…
– Э! Народ, погодите! Не пишите про обувь! – прервал речь эксперта испуганный вопль оперативника. – Это я там наследил!
Костик переглянулся с экспертом, оба синхронно пожали плечами и молча, переместились на несколько метров вглубь холла, остановившись возле еще одного контура человеческого тела.
– Костя! – окликнул друга Мишка, – Игорь говорит, что тебе помощь нужна! Ого! То, что нужна, я уже и сам вижу, ты скажи, откуда мне начинать?
– Помощь это хорошо, – рыкнул Костя. – Один я тут до завтрашнего утра не справлюсь. Миш, держи бланки протоколов и иди в хранилище, туда второй эксперт уже пошел. А как закончишь, поднимайся, дальше решим, кому и чего делать.
Не желая попусту тратить время, Мишка спустился в подвальное помещение банка, обмахивая лицо протоколом ОМП, словно веером. В подвальном помещении хранилища, лишенном вентиляции, висела густая пыль, и дышать было затруднительно. Стальная дверь хранилища находилась на своем месте, однако в стене слева от нее, жутко скалился редкими зубами вывороченных кирпичей широкий пролом, возле которого озадаченно почесывал затылок один из экспертов бригады Петровича.
– А-а-а. Вот и следствие наконец-то пожаловало, – отвлекся от своих раздумий эксперт. – Привет, Михаил! А я вот стою и гадаю, каким образом злодеи стену разнесли? Молотами или прочими таранами не ломали, это факт. Пролом сделан одномоментно, тут к гадалке не ходи, но и каких-либо следов взрывчатки я как ни бился, найти не смог… Ни частиц ВВ, ни детонаторов, вообще ни фига. В общем, взрывчатки нет, а дырка есть.
– А чего Петрович по этому поводу говорит? – пожав эксперту руку, спросил Мишка.
– А он ничего не говорит, – Эксперт сплюнул себе под ноги набившуюся в рот пыль. – Он еще не знает ничего. Петрович вчера в область уехал, перед начальством отчитываться. Домой только завтра вернется, если друзья-приятели еще на недельку не задержат. Это мы его за простого эксперта держим, а в области он – светило! К трем учебникам криминалистики руку приложил!
– Коли гадать без толку, давай описывать, как есть. Все равно ни Петровича, ни гадалки у нас нет, – хмыкнул Мишка. – И кофейная гуща отсутствует. Хотя я бы от кофейку не отказался.
При воспоминаниях о кофе эксперт горестно вздохнул, и, закатив глаза, с обреченностью языческой жертвы, перешагнул через пролом. Мишка прошел следом за ним. Стены хранилища были оснащены сотнями маленьких встроенных металлических ячеек и одним большим сейфом. Дверца сейфа, покореженная, видимо, тем же взрывом, что проломил стену, печально болталась на одной петле, поскрипывая от боли и обиды. Дверцы настенных ячеек либо повторили участь своей старшей подруги, либо лежали на полу, запорошенные пылью и обломками кирпичей.
Последующие четыре часа Мишка описывал эту печальную картину, временами советуясь с экспертом, который в свою очередь неутомимо делал снимок за снимком. Наконец работа в хранилище была закончена. Устало вытирая с лица пот и пыль, мечтая уже даже не о кофе или о еде, а о простом глотке чистого воздуха, Мишка направился к пролому, намереваясь выйти наружу. Спеша покинуть каменный мешок хранилища, заполненный пыльным туманом, Мишка поскользнулся на обломке кирпича и упал на колени. Пыль, взметнувшаяся от его падения, моментально забила нос и рот, и Мишка оглушительно чихнул, вызвав новый пыльный смерч. Закрыв рот и зажав нос, лейтенант подождал, пока пыль уляжется. Дождавшись окончания пыльного тайфуна, он уже собирался встать на ноги, когда перед его глазами блеснул металлическим срезом какой-то осколок, ранее скрытый слоями пыли. Так и не поднимаясь с колен, Мишка вытащил из-под груды щебня кусок металла, привлекший его внимание. Это был продолговатый, овальной формы, слегка выгнутый кусок какого-то металла длинной около пятнадцати сантиметров. Осколок был выполнен из почти прозрачного металла, ранее Мишке не знакомого. На выпуклой стороне найденного обломка блестел рисунок, напоминающий спираль ДНК. Несмотря на небольшую величину, обломок был очень тяжел. Еще раз осмотрев комнату хранилища, Мишка попытался представить, частью чего бы мог быть найденный им осколок, но так и не смог этого сделать.
– Валера! – позвал он эксперта. – Как ты думаешь, что бы это могло быть?
– Не знаю. – Эксперт царапнул краем ногтя находку и после пятиминутного раздумья ответил. – Материал мне неизвестен, к предметам хранилища он явно не относится, может в одной из ячеек лежал? Метеорит, блин… А может и не лежал. Чего голову-то ломать, упаковывай как вещдок, потом разберемся.
– А если это не вещдок? – предпринял слабую попытку сопротивления Мишка. – А я его уже упакую?
– Не будет признан вещдоком – постановление соответствующее вынесешь, – философски пожал плечами Валера. – А там или владельцам его вернешь, или выбросишь на фиг. Да ты не переживай. Тут третьего дня выезжали мы с вашим Рукавишниковым на кражу. Там воры в один офис через окошко залезли, так этот самый Рукавишников не только форточку изъял, а и все окно целиком, и, по-моему, даже на компьютеры покушался. А тут осколок какой-то… Упаковывай.
С трудом запихав находку в прозрачный полиэтиленовый пакет, Мишка наконец-то поднялся на первый этаж, где по-прежнему кипела работа. Костик все так же кропотливо и планомерно описывал метр за метром и комнату за комнатой, Витиш, закрывшись в одном из кабинетов, так же неторопливо тянул жилы из управляющего банком и его помощника, допытываясь, кто является клиентами банка и что же, наконец, у кого пропало. Оперативники, явно получая удовольствие от происходящего, занимались тем же самым, но на уровень ниже, засыпая вопросами всех работников банка, имевших несчастье прийти на рабочее место. Заметив среди оперов Сироткина, Мишка выяснил местонахождение кофейного автомата. Через пять минут он и Костя допили кофе, распределили участки фронта работ, и снова принялись за дело. Осмотр банка они проводили почти до самого вечера, и когда вдруг обнаружилось, что нескончаемая работа окончена, сил не оставалось даже для радости. Изнемогая от усталости, Костик и Мишка добрались до родного кабинета, отдав наработанные материалы Витишу. Пока молодые сотрудники пили чай, Игорь наскоро пролистал стопку протоколом осмотра, изредка задавая интересующие его вопросы. Закончив перебирать бумаги, Игорь немного подумал и сказал:
– Молодцы ребята, поработали отменно. Я вами горжусь. – Увидев, как подозрительно вытянулись лица Костика и Мишки, он усмехнулся и продолжил. – Нет, в самом деле, горжусь, без дураков. Что мы имеем на сегодняшний день? Ничего мы не имеем. Группа неизвестных, пока что неустановленным путем, проникла в банк. Внутри банка они обезвредили охрану и отключили сигнализацию. Опять же непонятно каким образом вынесли стену хранилища, откуда похитили кое-какую наличность, различные побрякушки различных граждан и двадцать золотых слитков, принадлежащих непосредственно банку. Одного охранника бандиты ранили сразу, прострелили ему ногу, потом, заставляя второго охранника отключить сигнализацию, прострелили первому вторую ногу. И уже после того, как все барахло было собрано, они прострелили первому охраннику вдобавок с ногами и обе руки, а так же от души постреляли по конечностям второго. Да вы и сами, ребята, видели. Пол в холле гильзами засыпан, как после хорошего боя. Вооружены, сволочи, хорошо. И «беретты» у них есть, как минимум один «Стечкин» имеется, в двух эпизодах гильзы от «Кольта» присутствовали, свидетели пару раз «Кипарисы» описывали. Хотя по рукам-ногам почему-то чаше всего из допотопного обреза «тулки» стреляют… Оба охранника пока говорят мало, тяжко им после операции. Но оба видели шестерых нападавших, двое из которых явно были вампиры. Про оставшихся четверых пока говорить рано. Хотя по некоторым обрывкам фраз и жестов, которые заметили охранники, можно предположить, что это были оборотни. А так же оба охранника видели еще одну неизвестную им личность, прошедшую в банк, после отключения сигнализации, и торчавшую во время расстрела у охраны за спиной. Судя по всему, друзья мои, мы имеем дело с нашими старыми знакомыми. Ну что ж, будем работать… – Увидев, как лица Мишки и Кости вытянулись еще сильней, Игорь расхохотался и продолжил:
