Текст книги "Часовой Большой медведицы"

Автор книги: Сергей Бузинин

Сергей Бузинин
Часовой Большой медведицы

В часы, когда все бесполезно,

И смысла нет на свете жить,

Над черной бездной, жуткой бездной

Нас держит тоненькая нить.

Л. Дербенев

Из всех возможных решений выбирай

Самое доброе.

А. и Б. Стругацкие «Волны гасят ветер»

Среда. Неделя первая

Солнце пылало над городом – пылало так, что все небо в зените стало белым, словно расплавленный металл. Под жаркими солнечными лучами люди теряли всю свою неспешность, вальяжность и самоуверенность, и искали укрытия в тени домов и под полосатыми навесами уличных кафе.

Мишка Канашенков в полном изнеможении в очередной раз – десятый? двадцатый? тридцать четвертый? – бросил свой чемодан на мягкий асфальт. Канашенков пребывал в тихом и унылом отчаянии. В Мишкином багаже были, конечно, джинсы и футболки, но ему хотелось явиться на свое первое место службы в форме – и это стало его роковой ошибкой. Первой, но далеко не последней.

Новенькая милицейская фуражка отказывалась занимать положенное ей по уставу место на два пальца выше бровей ее хозяина и крутилась на коротко стриженой и взмокшей от пота Мишкиной голове так, что не будь шаровое шарнирное соединение к данному моменту изобретено, Канашенков непременно придумал бы его сам.

Поначалу путь от вокзала до отдела милиции казался легким, необременительным и настолько очевидным, что предложения таксистов «подвезти» выглядели несусветной наглостью. Однако чем больше удалялся Мишка от вокзала, тем путешествие все более и более напоминало странствия избранного народа в пустынях Аравии. Притом, что у евреев был хотя бы Моисей, а у Мишки – лишь путеводитель по городу, купленный на вокзале.

При первом взгляде на путеводитель маршрут от вокзала до местного отдела милиции был прост и понятен, особенно если вести по листу пальцем, подчеркивая нужное направление. Но, как водится, реальная городская география разительно отличалось от нарисованной. Можно сказать, отличалась радикально. Переулок, отмеченный на карте как проходной, оказался перегорожен стеной металлического гаража, проржавевшей и раскаленной даже на вид. Пришлось искать обход. Спустя пятнадцать минут чертыханья и поминания всуе руководства Школы МВД, более-менее подходящий маршрут был найден. Однако на месте пустыря, растекшегося по карте города зеленой кляксой, возвышалось странное здание четырехугольной формы, окончательно превратившее Мишкино путешествие в плутания по ленте Мебиуса. Поиски пришлось возобновить, призвав на помощь столь необходимый опыт чертыханья. Впрочем, теперь поминалось всуе не только руководство Школы, но и начальство местного отдела милиции, столь искусно замаскировавшего свою резиденцию, словно стремилось спрятать свое убежище, то ли от врагов внешних и внутренних, то ли от докучливых заявителей и досужих посетителей, то ли от них всех вместе взятых. Обучению оперативно-розыскной деятельности в школе отводилось немало времени, но практическое применение данной дисциплины Миша представлял себе немного иначе. С каждой минутой он все больше понимал, почему после его гордого отказа от их услуг улыбки таксистов на привокзальной площади становились такими язвительно-ехидными.

«Что ж, мне всю жизнь по этой пустыне мотаться?!», – отчаянье Мишки достигло критической точки. Осознание собственной беспомощности посреди большого города было невыносимо унизительно.

Надо отметить, что называя город, по которому он плутал, словно по лабиринту, пустыней, Мишка несколько грешил против истины. Невзирая на жару, а может и благодаря ей, жизнь в городе кипела. То тут, то там мелькали стайки голоногих мальчишек, и кто-то из них даже пальнул в Мишкину сторону их рогатки. Выяснять, кто именно из сорванцов произвел коварный выстрел, надвинувший фуражку Мишке на глаза, желания не было, а сил, чтобы догнать злоумышленника, не было и в помине. Шагах в сорока от Мишки двое гномов деловито возились возле открытого люка канализации, поочередно ныряя в него так, словно соревновались между собой. Миазмы, распространявшиеся из люка, вызывали мысли о химическом оружии, и потому подойти к гномам, чтобы спросить у них дорогу, Мишка не рискнул, справедливо полагая, что без ОЗК*(общевойсковой защитный комплекс) и противогаза он не одолеет и половины пути. Так и не решившись прорваться через химзавесу канализации, Мишка в очередной раз поплелся искать обходной путь. Не было желания даже чертыхаться, и он понуро брел в тоскливой тишине, расходуя остатки сил на то, чтобы сберечь видимость собственного достоинства. Чемодан же вел себя по отношению к своему хозяину просто предательски – он больно стучал по колену и цеплялся за все кусты, ограды и калитки, мимо которых проходил его хозяин. Впрочем, расстаться с изменником Мишка не мог – чемодан хранил в себе всё его имущество, включая документы.

С горем пополам Канашенков все же выполз на какую-то улицу. Успех, впрочем, был лишь частичным: дома, расположенные на улице, были пронумерованы, но вот ее названия Мишка найти так и не смог. «Я понял! Этот город создан специально для тренировки спецагентов! Тот, кто сможет самостоятельно найти дорогу в этом лабиринте, сумеет пробраться куда угодно!». Вот только ориентированию на местности в условиях незнакомого города в школе милиции не учили. Отсутствие мха на стенах зданий делало тщетными все попытки определить, где север, а где юг, да и до восхода Полярной звезды тоже оставалась немало времени. Прерывая Мишкины горестные размышления, на улице раздалась разухабистая песня, доносящаяся откуда-то из-за угла. Следом за песней, из-за того же угла, на проезжую часть выпала куча-мала, распавшаяся, в конце концов, на двух пьяненьких мужичков и одного невменяемого от алкоголя эльфа.

Канашенков прислушался. Пьяная компания пела во весь голос нечто страдательное:

 
Когда б вина мы не имели,
Имело ль смысл на свете быть?
С друзьями мы уразумели —
Нам без вина нет смысла жить.
Ведь верно, что мирские блага
Все происходят от вина?
Вину и честь, вину и слава —
Налей-ка, друг, еще вина!..
Чего нам в грешной жизни надо?
Стакан нам папа, бочка – мать.
Так выпьем мы с друзьями разом
Чтоб святость пьянства доказать!
 

Выписывая по дороге замысловатые кренделя, троица понесла свою песню дальше по улице. Уйти сколько-нибудь далеко им не удалось. Из незамеченной раньше Мишкой подворотни, бренча разболтанной подвеской и грустно поскуливая сиреной, появился патрульный милицейский «бобик». Отчаянно скрипя тормозами и задрав кузов, словно присев в книксене, автомобиль резко остановился возле троицы гуляк. Волшебным обрезом задняя дверь машины распахнулась, сопровождаемая зычным возгласом: «Захады!». Похоже, что обладатель голоса был подобен Гаммельнскому Крысолову, потому что трое выпивох, следуя один за другим, склонив голову и закинув руки за спину, тихо и безропотно забрались в машину. Мишка наблюдал за сценой до тех пор, пока дверь машины не захлопнулась за последним узником. Собрав в кулак остаток своих сил, он со всех ног рванулся к машине.

– Люди! Подождите меня! Люди! – и встал, как вкопанный.

Полностью игнорируя присутствие Мишки за своей кормой, патрульная машина чихнула пару раз, выплюнула чахлую струю выхлопного газа и, тронувшись с места, поскрипела в неизвестном Мишке направлении. Гнаться за машиной сил больше не было. Слегка нагнувшись вперед и уперев руки в колени, Мишка пытался отдышаться и одновременно, сумасшедшим усилием воли, сдерживал слезы огорчения и обиды. Отсутствие реакции со стороны хозяев машины навязчиво толкало в голову древнюю поговорку о контрпродуктивности истошных криков в малонаселенных районах Земного шара, сиречь – гласе вопиющего в пустыне. С трудом отдышавшись, Мишка с решимостью отчаявшегося взялся обеими руками за ручку уже ненавистного ему чемодана, собираясь продолжить свой анабазис, когда позади него раздался скрип колес, и хриплый голос спросил:

– Слюшай, а тэбю забыли, да? – расплылась в улыбке высунувшаяся в окно старенького грузовика зеленокожая физиономия – если только можно назвать улыбкой орочью морду с оттопыренной нижней губой, подпираемой двумя рядами клыков. – Памочь нюжна, да?

– Я… я заблудился, – все еще подрагивающим голосом пробурчал Мишка, мечтая провалиться от стыда под землю, – мне б до отдела милиции добраться.

– Захады! – Перед Мишкой открылась боковая дверца кабины грузовика, и он торопливо залез в салон. В кабине терпко пахло уксусом, луком и свежим самогоном.

– Паехалы! Слюшай, ми за твоим бобиком-шмобиком ехат не будэм, да! Я тэбю сразу в милисию отвезу, да! Хызрыук, ну тот, что в «Бобике», он сейчас в нар-ко-ло-гию паедит.

Слово «наркология» орк произнес, растягивая на каждом слоге, как будто смакуя воспоминания об этом чудесном месте.

Следующие десять минут поездки были заполнены лязгом и грохотом разболтанных узлов и сочленений машины, заглушаемых, впрочем, дикими воплями орка-водителя, которые он именовал лирическими песнями своей родины. Какое-то странное было у него понятие о лирике. Распугивая с дороги пешеходов и случайные машины, грузовик домчался до неприметного проулка, вглубь которого вела дорога, протянувшая свой длинный асфальтовый язык до серого трехэтажного здания, от которого даже на изрядном расстоянии веяло силой и уверенностью.

– Все! Приехалы! Далше нэ паеду, далше ты пешком хады.

Орк дернул на себя рычаг ручного тормоза, будто натянув поводья, и машина встала, упершись в землю колесами, словно боевой жеребец копытами.

– Спасибо, большое спасибо! – Мишка, лязгая зубами после невиданной им доселе гонки, выполз из машины на улицу. Рядом с ним плюхнулся его чемодан, как будто самостоятельно выпрыгнувший из машины вслед за растяпой-хозяином. Весело всхрапнув выхлопной трубой, автомобиль сорвался с места и исчез за ближайшим поворотом. Мишка поправил фуражку, подхватил с земли чемодан и засеменил к зданию горотдела. Ему оставалось пройти еще метров тридцать, когда Канашенкова обогнал знакомый ему «бобик». Со знакомым уже Мишке душераздирающим скрипом машина остановилась напротив входа в отдел, разом распахнув все дверцы.

– Выхады! – прозвучала магическая фраза. Видимо сила этого слова уступала по мощи предложению зайти, так как из машины на улицу выбрался один только эльф. Впрочем, следом машина испугано вздрогнула и исторгла из своих недр двухметрового орка, облаченного в милицейские рубашку и брюки. Рукава рубашки были закатаны выше локтей, выказывая готовность хозяина к труду, как физическому, так и ратному. Сдвинув на затылок форменную кепку, орк недовольным взглядом окинул эльфа и, лязгнув зубами, по пояс залез в задний отсек машины. Спустя мгновение он выбрался наружу, зажав под мышками давешних мужиков, ранее составлявших компанию эльфу. Мужички спали безмятежным сном и против столь вольного с ними обращения не протестовали. Орк, не придавая значения весу своего проспиртованного груза, бодро дошагал до двери и скрылся в недрах отдела. Наблюдая за этой пасторалью, Мишка не заметил, как возле эльфа, по-прежнему понуро стоявшего рядом с машиной, материализовался колоритнейший персонаж. Ростом он если и уступал скрывшемуся в отделе орку, то ненамного, а объемом талии, пожалуй, его превосходил. Голова персонажа была обрита наголо, за исключением настоящего запорожского оселедца, который придерживал пилотку на сияющей под солнцем лысине. Красный нос и свисающие едва ли не до воротника рубахи усы придавали персонажу сходство с вольным казаком Тарасом Бульбой. Форменная рубашка, еле-еле сходившаяся на необъятном животе, была расстегнута на три верхние пуговицы. Погоны старшего лейтенанта терялись на широченных плечах и казались прилипшим к рубахе ненужным мусором. Необъятные брюки стального цвета волнами покрывали высокие ботинки.

– Ну что, Виталий Леголасович, опять нарушаем?

– Простите, досточтимый местоблюститель, но я полагаю совершенно необходимым сделать исходной точкой нашей беседы правильное и уважительное наименование моего рода, кое славно среди Старшего народа столь долгое время, что может посостязаться с пребыванием на земле рода человеческого! – гордо, хотя и несколько сбивчиво, произнес эльф. – Имя моего рода – Ласлегефель Ап Леголас, мое же собственное имя – Витаниэль Илуватар! Равно с ним хочу отметить, что употребление напитков, приведших моих сподвижников в столь скорбное состояние гедипадии, не имело своей конечной целью вульгарное опьянение, как то безосновательно предполагает досточтимый местоблюститель. Мною была разработана гениальная идея постижения окружающего мира при помощи производных посланца Воды и Луны – кошачьего глаза. Я совершенно безвозмездно поделился этим эликсиром со своими товарищами, однако сей концепт был слишком прихотлив для их неокрепших душ, кои пали в неравной борьбе за высшую истину…

– Понятненько. Статья двести пятнадцать Административного Кодекса Российской Федерации. Нагнал самогона из малины и напоил им всех, до кого смог добраться. Будем оформлять.

Не дожидаясь окончания беседы, Мишка гордо прошествовал в помещение отдела и подошел к аквариуму дежурной части.

Дежурный по отделу внимания на появление Мишки не обращал, будучи всецело поглощенным беседой с дядькой, внешне похожим на профессора Верховцева из «Тайны третьей планеты», только не в плаще, а кителе с майорскими погонами. Майор также Мишку проигнорировал, и это, похоже, становилось по его новому месту службы доброй традицией.

– Чего ты здесь понаписал?! – гневно вопрошал «Верховцев», – Ты же не на деревню к дедушке, ты в область – в ОБЛАСТЬ! – сводку отправляешь!

– А шо не так? – подслеповато блеснул линзами простых очков седой капитан с биркой «Дежурный по ГОВД» на груди. – Я выполнял прямое распоряжение непосредственного руководства.

– Да ты, голова садовая, читай, что ты понаписал! – «Верховцев» извлек из кармана какую-то бумагу и с выражением древнегреческого рапсода начал декламировать:

– Такого-то мая сего году… Сводка происшествий за сутки. В 09 часов 30 минут поступило заявление от генерального директора закрытого акционерного общества «Рога и копыта» о хищение денежных средств на сумму двести тысяч рублей. На место выходили: ОУР – Хватайло, СО – Мурашов, ЭКО – Элверен Ап Полдон.

Преступление раскрыто. В раскрытии участвовали: ОУР, СО, ЭКО такие-то… Начальник СКМ подполковник милиции Суняйкин. Ну, это понятно.

– В 13 часов 20 минут поступило заявление от гражданина Первушина о проникновении в его квартиру по адресу…. На место выходили те же… Преступление раскрыто. В раскрытии участвовали… как всегда СО, ОУР, ЭКО и начальник СКМ подполковник милиции Суняйкин. Это тоже неплохо.

– А вот это… Это-то что?! В 16 часов 00 минут поступило заявление от гражданки Бабусенко Яги Берендеевны о хищении принадлежащих ей трех кур и пары кальсон… преступление раскрыто. В раскрытии участвовали: участковый уполномоченный Ивушкин и начальник СКМ подполковник милиции Суняйкин?!!?

– Усё правильно. Товарыщу подполковник так и приказалы – вписать его участие во ВСЕ раскрытия УСИХ преступлэний. Товарыщу майор, оубщественность у лице гражданки Жичкиной ноучью задержала того эксгибициониста, который в лиуфтах перед женщинами хвастался… Так може, я и вас вместе с товарыщем подполковником впишу?

Видя, что дискуссия между майором и капитаном грозит затянуться надолго, Мишка, бодро помахивая чемоданом, прошел мимо помещения дежурной части, наивно рассчитывая, что внутренне строение горотдела запутано меньше, чем лабиринт городских улиц. Пройдя несколько шагов, он уперся в непреодолимое препятствие из могучих спин, затянутых в камуфлированную ткань серо-голубого цвета с черно-желтой тигрово-хищной надписью: «СОБР». Мишка подошел поближе и занял позицию сбоку, разглядывая овеянное легендами подразделение.

«Батюшки-светы! Да это же темные эльфы!», – изумленно открыл рот Мишка. – «Только чего-то они сами на себя не похожи!».

Практически все собровцы были из числа темных эльфов, или же, на языке Перворожденных, дроу. Спесь и чувство собственного превосходства дроу были таковы, что давно стали притчей во языцех, однако в данный момент отряд СОБРа выглядел просто детсадовской группой, которую сурово отчитывал строгая воспитательница. В роли воспитательницы выступала стройная дама такой поразительной красоты, что работай она ведущей спортивных новостей на ТВ – мужская часть населения рисковала никогда не узнать, чем закончился очередной эпохальный футбольный матч. Мундир сидел на женщине, словно был сшит опытным кутюрье специально для того, чтобы подчеркнуть все ее мыслимые и немыслимые достоинства, а майорские звездочки на ее погонах блестели, словно преисполненные укоризны. В училище вместе с Мишкой училось несколько дроу, и Канашенков не понаслышке знал, что свое поведение темные эльфы объясняют исключительно древностью своего рода, которая, по их мнению, автоматически делает непогрешимыми все их действия и поступки. Однако в общении с дамой этот прием не работал. Наоборот – дама парировала любой их робкий аргумент и обращала его против дроу. Не выбирая при этом слов и выражений.

– О какой вековой мудрости своего народа ты мне лепишь, лейтенант? Всем известно, что мыслительная деятельность дроу сравнима разве что с мыслительным процессом дроу-здов и дроу-мадеров! И чтобы закрыть тему – ваши долбаные аргументы о том, что вы ведете свой род от Короля Земли, не пляшут, потому что все вы появились на свет по недосмотру моего предка, Великого Ёрмунганда, который не предполагал, какое поколение патентованных идиотов произведет на свет ненароком оплодотворенная им улитка! Итак, что мы имеем в результате? Стараниями оравы кретинов под командованием лидера этих кретинов мы имеем поразительный химический процесс – превращение деревянной двери в серебряную! Данный процесс стал возможен вследствие придурочного, ничем не мотивированного и вообще – поражающего воображение своим тупоумием и клиническим идиотизмом перерасхода спецбоеприпасов! Кто там открыл рот в заднем ряду, ты, потомок желудя с древа познания, переваренного дикой свиньей? Что вы мне хотели сказать? Я вся дроу-жу от нетерпения! Надо же, какая трогательная по-дроу-бность! Как же вы меня за-дроуч…

Ответом на ее реплики прозвучал дружный покаянный вздох прокатившийся волной вдоль строя. Дальнейшая речь «майорши» изобиловала уничижительными эпитетами и крайне язвительными замечаниями, красочно описывавшими предполагаемое будущее отряда СОБР, их вкусовые пристрастия и сексуальные привычки. Усиливая эффект речи, на юбке майора сбоку отворился вырез, из которого выполз змеиный хвост. В такт речи хозяйки, хвост то принимал вид перста указующего, которым майор гневно размахивала перед носом у эльфов, а в секунды ее задумчивости, хвост изгибался в виде подпорки под подбородком хозяйки.

Далее Мишка слушать не стал – наги были суровыми ребятами, которых гораздо вернее было встретить на посту федерального судьи, чем на должности милицейского майора.

Не дожидаясь окончания выволочки, Мишка бочком прокрался за спиной майора и попятился к двери лестничного марша, ведущего на второй этаж. Продолжая пятиться, Мишка спиной наткнулся на какого-то сержанта, опасливо взиравшего на разнос из-за дверного косяка.

– Слушайте, уважаемый, а вы не подскажете, что за эта майор такая, что ее даже темные эльфы боятся? – вместо извинений за оттоптанные ноги Мишка поспешил удовлетворить свое любопытство.

– Это майор Кобрина, начальник по тыловому обеспечению, – уважительно прошептал сержант, не отрывая восхищенно-испуганного взгляда от разгневанного начальства. – Сегодня ночью эльфам на патрулирование серебряные пули выдали, на неделю вперед, а они их зараз все и истратили… Строгая, но справедли-и-вая…

– А кабинет начальника где? – Мишка чувствовал, что его путешествие близится к концу.

– На втором этаже, по коридору налево, – не глядя, отмахнулся рукой сержант и заворожено уставился на сцену экзекуции.

Не желая отрывать сержанта от столь занимавшего его зрелища, Мишка поднялся на второй этаж и завертел головой, высматривая нужный ему кабинет. Из-за одной из приоткрытых дверей по коридору разносилась зычная речь:

– «Злодей зловеще рассмеялся: „Ха-ха-ха, вам ни за что не одолеть меня, земляные черви!“. Собрав остатки последних сил, мы с другом ринулись в атаку. Земля дрожала под нашими ногами, и страшная ярость плескалась через край наших истерзанных невыносимым унижением душ. Кровь из наших ран лилась наземь и расцветала там заревом яростных пожаров. Но в тот момент, когда наш гнев готов был сокрушить мерзавца подобно тому, как слон сокрушает башню вражеского замка, в руке негодяя сверкнул подлый и убийственный кинжал…» – запнувшись на полуслове, голос замолчал.

– Коляныч! Да ты никак книжки писать стал? Тебе что, протоколов мало, решил на досуге писаниной заняться? – насмешливо прозвучал еще один голос в том же кабинете.

– Не, Петро. Помнишь, позавчера гоблины подрались? Ага, помнишь. Так вот сей опус – это объяснительная одного из них, Карачуна, по-моему… Прикинь, он книжки пишет.

– Ах-х-хренеть! – прокомментировал первый голос. – Слышь, а может его объяснения собрать да в редакцию двинуть?

– Побьют… – меланхолично отозвался второй.

Неопределенно хмыкнув, Мишка прошел еще несколько шагов и уперся носом в дверь, на которой блестела табличка с гордой надписью: «Начальник отдела внутренних дел Города полковник милиции Васильев Н.П.». Набравшись решимости, Мишка шумно выдохнул и решительно постучал в дверь.

Открыв дверь, Мишка оказался в большой и светлой приемной, перегороженной пополам массивным столом, на поверхности которого антрацитово-черным порталом в иные измерения сиял новенький ЖК-монитор. На первый взгляд казалось, что приемная пуста, но стоило Мишке сделать шаг по направлению к двери начальника, как из-за монитора раздался скрежещущий голос, скомандовавший с интонацией заправского старшины: «На месте стой! Р-р-раз-два!». Монитор слегка развернулся, открыв Мишкиному взгляду источник звука. За столом сидела личность в форменной рубашке с погонами сержанта. Широкие плечи, окладистая борода, характерная лязгающая манера разговора, и небольшой рост прямо указывали, что перед Мишкой находится гном. Хозяин приемной подвинул к себе клавиатуру и стал выпытывать Мишкины анкетные данные с таким тщанием, словно само его появление в здании Городского отдела было странно и подозрительно. Каждый вопрос гнома сопровождался таким пронзительным взглядом из-под мохнатых бровей, что Мишка вздрагивал и пятился от стола на несколько сантиметров. Казалось, что секретарь собрался внести в анкету не только всю Мишкину жизнь, но и жизнеописание всех его родственников не менее чем до седьмого колена. Лишь полчаса спустя, когда у гнома то ли иссякли вопросы, то ли шевельнулась жалость к полуобморочному новому сотруднику, он пролязгал в селектор: «Никифор Палыч! Прибыл новый следователь для прохождения службы. Я пропускаю?». Получив положительный ответ, гном нажал невидимую Мишке кнопку, отворяя дверь в кабинет руководства. Двигаясь словно робот, Мишка проследовал в открывшийся проход, на каждом шаге затравленно оборачиваясь в сторону гнома. Так он пятился до тех пор, пока его не остановил веселый, еще не старый голос предложивший Мишке смотреть вперед, посетовав, что опасается как за Мишкину целостность вообще, так и за целостность мебели в кабинете в частности. Развернувшись, Мишка вытянулся в строевую стойку и четко доложил о своем прибытии. Окончив фразу, он не удержался, и еще раз бросил взгляд через плечо в направлении приемной, чем вызвал довольный смешок начальника отдела.

– Понимаете, товарищ полковник, очень уж у Вас секретарь любопытный, – попытался оправдаться Мишка, – ему бы в контрразведке работать.

– Абсолютно с Вами согласен, молодой человек, – расплылся в широкой улыбке начальника отдела, – Храфнхильд Гримсдоттировна – девушка, хотя еще очень юная, но дотошная и основательная. По правде говоря, я и сам ее иной раз побаиваюсь. Дальнейший разговор был краток и деловит. Получив от руководства пожелание служить не за страх, а за совесть и короткое дружелюбное напутствие, Мишка направил свои стопы к непосредственному месту службы. На выходе из приемной его вновь остановил грозный рык секретаря, однако в этот раз общение оказалось кратким. Получив предписание для коменданта общежития, Мишка был отпущен восвояси, сопровождаемый кривым оскалом, означавшим, судя по всему, дружелюбную улыбку.

На удивление скоро и без всяких дополнительных приключений Мишка добрался до следственного отдела, располагавшегося в невзрачном двухэтажном домике, стоявшего особняком в метрах двухстах от общего здания отдела. Мишка почти что счастливо улыбнулся окончанию своих бед, и бодро забежал внутрь двухэтажки. Из-за дверей кабинетов слышался монотонный гул голосов, сопровождаемый непрекращающимся пулеметным треском клавиатур. Сквозь размеренную разноголосицу иногда прорывались возмущенные крики и жалобные вопли. Непрестанно крутя головой, Мишка поднялся на второй этаж здания, нашел дверь с лаконичной надписью: «Майор юстиции Шаманский И.В. Начальник», облегченно вздохнул, перекрестился наудачу и решительно шагнул через порог.

За дверями кабинета от его решительности не осталось и следа. Полумрак помещения подсвечивался алым огнем, лившимся из пустых глазниц черепа, вольготно расположившегося на краю письменного стола. Откуда-то из сумрака, затопившего углы кабинета, доносился противный тягучий кошачий мяв и вроде бы даже из-за угла мелькнул облезлый кошачий хвост. За столом восседал седой, коротко стриженый мужчина среднего возраста с невыразительным лицом. Он был облачен в средней потрепанности серый вязаный свитер, на груди которого расплылось бурое пятно. Поверх свитера красовалась короткая черная накидка с алым подкладом. По высокому стоячему вороту плаща неторопливо пробегали искры. С тоскливой обреченностью мужчина поглядывал на трубку телефона, которую он удерживал в руке, расположив ее подальше от уха. По ту сторону трубки явно бушевала буря: доносившиеся до Мишки громы и молнии были почти что осязаемы, а смысл всего этого урагана сводился к тому, что И.В. Шаманскому следовало в кратчайшие сроки достать кого-то из-под земли, проверить все явки и обеспечить отлов.

Мишка забился в ближайший угол, жалея, что не обладает свойствами хамелеона и не может слиться с обоями. Однако его желание вроде бы все же исполнилось, потому как по окончании телефонной бури, мужчина аккуратно положил трубку на место, невидящим взглядом обвел кабинет, сложил ладони рупором и заорал:

– Витиш! Где тебя черти носят?! Бегом сюда!

Не прошло и минуты, как в кабинет вихрем влетел еще один незнакомый Мишке мужчина, внешне похожий на помесь цапли с ястребом. Это была примечательная личность! Высокий и тощий, мужчина был одет в пиджак некогда строгого серого, а ныне неопределенно-мутного цвета, болтающийся на нем словно на вешалке. При всем том, внешность мужчины, которая в любом другом случае казалась бы нелепой, ни в коем разе не располагала к юмору, настолько проницательными были глаза вошедшего. Ну а если он неторопливо поворачивался к собеседнику, направляя на него свой длинный и хищный нос, это движение выглядело столь же угрожающе-завораживающим, словно плавное перемещение орудийных стволов главного калибра дредноута.

Пожевывая мундштук тлеющей «беломорины», Витиш выпустил облако дыма и скучно спросил:

– Ну и чему орем? Ну, конец месяца, ну – паника как всегда, ну опять цифры в отчетах не сошлись. А чего орать-то? Первый раз что ли? А то ведь перепутаю сумму похищенного с количеством эпизодов… Вот тут и похохочем.

– Игорек, статистический ты наш, в жисть бы тебя без нужды не потревожил, однако, умудренный ты наш, тут вот какая беда. Дело в отношении Воробья ты ведь Хреничеву в прокуратуру на утверждение направлял, оперативный ты наш? Ты. Дело хорошее, придраться не к чему, процессуально-озабоченный ты наш. И Хреничев, придирчивый он наш, обвинительное заключение подписал. Воробья он сегодня к себе вызвал, копию обвинительного вручить, законопочитательный он наш. Воробей же, вороватый он наш, пока обвинительное заключение получал, из приемной Хреничева серебряные часы с дарственной надписью от областного прокурора, того-с. Спер! Полпуда весом, кстати, те часики. Теперь Их Величество Хреничев, потерпевший он наш, требует поднимать все силы на крыло, но Воробья до вечера сыскать и пред его светлы очи доставить. Займись.

– Всем от меня чего-то надо! Начальникам – работы и раскрытия преступлений, коллегам – чтобы в начале месяца я дал денег в долг, а в конце месяца заболел склерозом, жене – цветов по праздникам и оргазмов по воскресеньям… Как жить? Воробья из гнезда достать! – Опять Витиш! Да что, на мне свет клином сошелся?!

– Ты, главное, не перепутай, кому чего должен, – ответил начальник хмуро. – А то выходные-то не за горами… – Видя, что Витиш остается крайне недовольным развитием событий, Шаманский ненадолго задумался, но видимо не найдя достойных аргументов, призвал себе в помощь классику.

– Ты мне лучше не перечь, а поди и обеспечь! Надо, Игорь, надо! А не то я тебе живо припомню, как ты тотализатор на соревнованиях по рукопашке устроил!

– Всем всегда все надо, – не сдавался Витиш, – мне вот тоже надо срочно попасть в СМЭ, экспертизу забрать, мне она край, как нужна.

– Игорек! Ответственный ты наш, ты пока Воробьем займись, а с экспертизой твоей я что-нибудь придумаю. – Начальник посмотрел в потолок и, не обнаружив на нем нужного ему ответа, вновь обвел взглядом кабинет, в авральном порядке принимая решение.

– Любезный! А Вы – кто такой? – Ищущий взгляд Шаманского остановился на Мишке.

– Следователь я. Лейтенант юстиции Канашенков Михаил Викторович. Прибыл для прохождения службы, – тихо и совсем не по уставу прошептал Мишка.

– Новенький! – нараспев произнес начальник прямо-таки плотоядным тоном. – Очень-очень вовремя. Игорь! Ты со всем прилежанием ищешь Воробья, а за твоей экспертизой юноша съездит. Парнишке сегодня все равно делать нечего. А чемодан свой у меня пока оставит. А теперь оба! Смирно! Кругом, шагом марш!

Чемодан, оставшийся возле стенки, проводил Мишку с таким неподдельным немым укором, словно всерьез опасался, что хозяин его предал.

Выполняя приказ начальника, мужчины развернулись: Витиш небрежно, а Мишка строго по уставу, после чего, совмещая небрежно-неторопливую походку одного с печатано-чеканным вышагиванием другого, покинули кабинет руководителя.

– Будем знакомы! Игорь Витиш! Старший следователь и пионер, – оказавшись на лестничной площадке, цаплеподобный мужчина протянул руку Мишке.