Текст книги "Попаданец. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Ах да еще завтра у меня дуэль. Но это так, мелочи. По этому вопросу я как раз меньше всего переживал, так как уже давно и капитально считаю, шагнул вперед по пути магического искусства, имею ряд куда как более выдающихся побед, нежели какой-то хам студент. На это мне было плевать с высокой колокольни, впрочем, и на многое остальное. Всякие там вершители мира тоже считаю, могут идти лесом, полем, огородами куда подальше, в данный момент критическим комом в горле и тяжким грузом на душе лежала судьба девочек волчиц.

Время.

Время катастрофически убегало незримым потоком песчинок сквозь пальцы, а меж тем действовать нужно быстро, резко и пока звериный дух не выветрился с неверных и зыбких следов на земле. От досады на свое бессилие хотелось выть не хуже волчьей стаи холодным февралем на луну.

Вдох, выдох.

Вдох, выдох.

Тьма междумирья и резкий всплеск красок астральных энергий. Мне нужна помощь, мне нужно решение, а в итоге катастрофическая нехватка сил, но невозможность отступить назад.

Я никого не чувствую, я не могу не до кого дотянуться...

Хотя...

Да!

Ну, привет разбойнички!

***

Граф Десмос вышел на задний двор, в преддверии сумерек, где прямо на земле скрестив под собой ноги, восседал маленький желтокожий человечек, смежив веки и сложив перед грудью замысловатую фигуру из ладоней.

Господин Ло медитировал.

Господин Ло, всегда в это время медитировал, после того как заканчивал вечернюю программу по изувечиванию вверенного подопечного.

Десмос вскинул бровь, расплываясь в своей фирменной улыбке, заметив в углу двора растянувшегося в позе морской звезды юного герцога, пытающегося на одних только лопатках и чувстве безысходности уползти куда-нибудь подальше, прочь от этого места. Молодец парень, усмехнулся про себя граф, одобрительно кивая своим мыслям. Он явно сегодня перешел на новую ступень обучения, под условным названием, уже не: "Вставай Ули-Ри", а "Вставай Гем-Ли". По мнению графа весьма продуктивная и действенная программа и если память не подводит, то уже к завтрашнему вечеру у Германа должен начаться нервный тик и повадки затравленного зверя с ужасом взирающего на все закоулки особняка, из которых может внезапно появиться учитель Ло.

– Герман! – Крикнул весело Десмос.

– Да господин граф? – Откликнулся мальчик, пытаясь червячком лежа на спине взобраться по ступенькам.

– С завтрашнего дня советую мимо каминов и печей только так и передвигаться! – Десмос уже откровенно потешался над ползуном.

– Спасибо господин граф! – Герман активно работая лопатками все же преодолел препятствие, скрываясь в дверях дома. – Ульрих перед отъездом уже предупредил меня!

– Чудесный вечер господин Ло! – Граф склонился в глубоком поклоне перед лысым маленьким человеком все так же сидящем на земле. – Не будете ли вы сегодня благосклонны ко мне, оказав любезность в хорошем уроке?

– Рук, ног зажил? – Произнес маленький монашек, открывая один глаз.

– Да господин Ло. – Улыбка мигом сошла с лица графа при воспоминании вывернутых ему конечностей.

– Хорошо бябяка. – Кивнул монах, вновь закрывая приоткрывшийся глаз. – Как станешь, демон монучи-го и победишь страх в сердце – нападай.

Десмос нахмурился, так как по непонятной причине ему крайне не нравилось что этот малыш уже давно и упорно, почему-то называет его "бябякой". Вроде, как и не то что бы обидно, но в то же время весьма неприятно. Хотя, – граф пожал плечами. – Кто может знать, что это означает на самом деле, на наречии Мао?

Доли секунд ушли у Десмоса на полную трансформацию в боевую ипостась своего организма. Объем мышц привычно и качественно получил увеличенный объем, с треском разрывая часть одежды на том, кто некогда был человеком. Защелкали суставы, добавляя к этой груде жгутов скорости и гибкости при атаке, мощь и острота когтей, ярость и страх оголенных в рыке клыков хищника, все это уже никак нельзя было назвать человеком, нет, в паре метров от такого беззащитного монаха, замерла агрессия и смерть в чистом эквиваленте природной механики.

Зверь оскалился, с шумом втягивая вечернюю прохладу уже не далекой ночи, медленно с грацией достойной лучших представителей кошачьего мира обходя по кругу все так же неподвижного человека.

Бойся!

Беги!

Рыдай маленькая жертва, ибо нет спасения от совершенного представителя класса хищник, наделенного жаждой убийства и неотвратимостью яростного броска!

Но зверь не спешил, зверь не прост, он наделен памятью, разумом и опытом долгих лет бесконечной охоты и целой вереницей непрекращающихся чередой убийств. Он скрадывал тихие шаги, кружась вокруг маленького человека изредка замирая и припадая в готовности нанести молниеносный удар.

–Что бябяка, не легко победить свое сердце? – Легкая тень улыбки посетила невозмутимое лицо монаха.

Рык ярости и злобы огласил двор, зверь в гневе рванул лапой землю, взметая куски земной плоти разлетевшейся под его когтями, пунцово алые глаза о вертикальном зрачке каждый наполнились непередаваемой яростью, а с кинжально бритвенных клыков на землю падала пена тягучей и зловонной слюны. Зверь был в ярости, зверь был готов убивать и рвать любого на своем пути...

Но он не мог почему-то подойти к такому маленькому и беззащитному человеку. Рывок в лево, припал к земле и вновь отошел, рывок в право напружинился к рывку и вновь ушел прочь. Игра позиций, смена поз, бесконечное кружение и выбор, который ой как не легко было сделать тому, кто уже обжегся и не раз об эту желтокожую безмятежность скалы.

Чпок!

Зверь "всхрюкнул" припадая на задние лапы и с недоумением оглядываясь по сторонам.

–Хм! – Монах открыл глаза, так же удивленно осматриваясь по сторонам. – Господин бябяка, вы, чем это делать "чпок"?

– Вхр-р-р! – Возмутился зверь, открещиваясь от всего и сразу.

Чпок!

От массивного черепа хищника с характерным звуком отлетела сосновая шишка, прокатившись по двору и остановившись у ног монаха.

– Шишика. – Констатировал монах, поднимая вражеский снаряд. – Однако!

Следующая шишка, летевшая точно в центр лысого черепа господина Ло была отбита ленивым взмахом руки монаха.

– Ар-р-ргх? – Неуверенно рыкнул зверь, прячась за спину вставшего с земли Ло.

– Ага! – Монах похлопал по загривку зверя, показывая пальцем на крышу конюшни, на которой в сгущающихся сумерках с трудом можно было различить две серые небольшие фигурки каких-то зверьков. – Это же воровайки Ули-Ри!

– Гр-р-ры? – Зверь высунулся из-за монаха.

Чпок!

Очередная шишка, отскочив от черепа монстра, покатившись по земле.

– Да что за гадство! – С земли вместо зверя поднимался граф Десмос, по-прежнему стараясь скрыться за спиной господина Ло, с завидной грацией которой бы позавидовали лучшие установки ПВО, отбивающего метательные снаряды двух маленьких агрессоров. – Чего этим мохнатым засранцам от нас нужно?

– Эй воровайка, идти сюда, давай быстро-быстро! – Помахал рукой приветственно енотам монах.

– Вот паскудники. – Хмыкнул граф, наблюдая как грациозно и легко, две тени скачками пробежались по крыше и ловко спустились по кованому забору к земле, где настороженно остановились, вертя по сторонам живыми и подвижными мокрыми бусинками носов на хитрых вытянутых мордочках.

– Давай-давай. – Поманил их Ло, опускаясь на колени что бы не пугать зверей.

– Давай прибьем и закопаем, пока Ульриха нет? – Вышел с предложением граф, которого до жути раздражали маленькие проныры постоянно во время его дневного сна кладущие всякую падаль ему на грудь безнаказанно до сего времени. Причем, что удивляло так это каким образом подлецы умудрялись приносить к нему ежиков? У них по поводу ежей прямо бзик какой-то.

– Воровайки не с проста. – Нравоучительно воздел вверх указательный палец господин Ло. – Воровайки хотеть что-то сказать!

– Еноты не разговаривают. – Десмос с сомнением оглядел монаха как бы всем видом показывая, что ой как сомневается в здравоумии обладателя такого чудесного лысого черепа.

– Твоя еще скажи, что рыбы молчат! – Рассмеялся Ло. – Все говорят, только не все понимать.

– Да ну? – Десмос растерянно смотрел на веселящегося монаха, явно не видя в сложившейся ситуации ничего смешного.

Ну да в скором времени, одним Фомой на свете стало меньше. Вальяжно (на задних лапах!!), вперед выступил мохнатый толстячек с серьезной мордой лица ставший расстилать прямо перед людьми где-то выдранный кусок бумаги, попутно выставив рядышком небольшую чернильницу, а в это время из-за его спины выступил седомордый енот с целой охапкой писчих перьев задумчиво усевшийся совершенно по-людски, перед приготовленной к его подходу рабочей площадкой.

–Икки-ки? – Осведомился о чем-то у своего напарника толстячек.

– Ики. – Согласно кивнул головой писарь, аккуратно открывая чернильницу и обмакивая туда кончик пера. – Ики-ики-ки.

Маленькая лапка твердо и уверенно стала выводить на бумаге прекрасно поставленным почерком целую вязь из букв, соблюдая пробел и новомодный наклон писарей короны, виток, за витком выводя слова:

" Господа! Вопрос жизни и смерти, мне, очень нужна ваша помощь в одном крайне деликатном деле!".

***

Домик был ладным и крепким, как и все дома с восточной стороны столицы в пригороде, принадлежавшие знатным семьям Финора, его окружал непреступный забор, а хорошим черносливом, или если желаете изюминкой данного дома было то, что родовое гнездышко Ол`Роков охраняли десятки верных и проверенных не одной битвой отставных солдат.

Правда, этим утром в доме было не спокойно. Хмурился сэр Гарич, а его жена, урожденная баронесса фон Пиксквар не спала второй день, заливаясь безутешно слезами. Обстановка в доме был что называется хуже некуда, люди чувствовали горе охватившее сердца этой красивой пары, дом чувствовал беду и отчаянье своих хозяев встревожено поскрипывая стропилами и печально вздыхая старыми дубовыми досками крученных меж этажных лестниц.

– Это моя вина. – Высокий крепкий мужчина тискал эфес меча так, что белели костяшки на его кулаке.

– Не кори себя. – Качала головой баронесса. – Ульрих сказал, что посмотрит, что можно сделать.

Желваки заиграли на скулах мужчины при напоминании имени его бывшего сюзерена. Он печально покачал головой, сам от себя не ожидая такой дикой смеси эмоций из ненависти и в тоже время какой-то потаенной надежды на успех.

– Он ничего не обещал. – Сквозь зубы процедил бывший капитан. – Впрочем, даже пообещай он, веры подлецу у меня ни на грош!

– Прекрати милый! – Умоляюще протянула баронесса, вновь заливаясь слезами.

Они сидели друг напротив друга в общем зале, когда четко раздался стук распахнувшихся ставен в их совместной спальне.

– Что это? – Испуганно подобралась баронесса.

В комнату вбежали охранники дома, на миг лишь опоздав момента, когда выскочил из ножен меч рыцаря.

– За мной! – Хозяин дома без церемоний высадил дверь ногой, первым врываясь в спальню и успевая краем взора уловить мохнатый хвост, исчезающий в окне.

– Ой! – Раздался удивленный голос баронессы с испугом выглядывающей из-за могучих спин вояк. – Посмотрите, на столе ежик!

Народ, недоуменно оглядываясь по сторонам, и друг на дружку взирал на испуганный комок иголок, смотрящий маленькими бусинками глаз на целую толпу вооруженных людей. Игольчатый шар пару раз "фыркнул" после чего окончательно скрылся за защитной стеной своей шкурки, а подошедшая вплотную к бедному созданию баронесса отлепила от его спинки маленькую прикрепленную записочку, развернув ее и впервые за эти дни улыбнувшись.

– Что там? – Подошедший сзади Ол`Рок нежно обнял жену за плечи.

– Это Ульрих. – Она ответила на объятья мужа. – Он говорит, что все устроил, он говорит, что бы мы не переживали, помощь девочкам уже в пути!

***

Меня мутило и при всем при этом, жутко раскалывалась голова. Последствия управления енотами на таком удалении сильнейшим ментальным откатом ударили по мне, так что поднялся с постели я не то что с трудом, а со скрипом и такой-то матерью. Ухудшало ситуацию еще и отсутствие сан узла как отводящего продукты жизнедеятельности, так и подводящего живительную воду, дабы омыть свою измятую физиономию и привести ее хоть немного в божеский вид.

Я как завалился вчера под вечер в одежде, так и отрубился в ней не в силах к концу ментального соединения даже пальцем пошевелить. С трудом через голову стянул камзол вместе с рубашкой и с горем пополам стянул штаны с сапогами, прямо с постели сдергивая полотно простыни которое просто и не замысловато накинул на плечо.

Мне нужна ванна! Мне нужна холодная, бодрящая и освежающая ванна!

Пошатываясь и то и дело, хватаясь за стены, я добрался до входной двери, вяло толкнув ее ногой, от чего она скрипнув, слегка приоткрылась, во что-то врезавшись на той стороне по пути.

–Ай! – Выдала мне дверь.

– Эм? – Не придумав ничего, умней, я еще раз пихнул дверь ногой.

– Может, хватит а? – Тут же выдала мне дверь, опять во что-то гулко бухнув.

Таинственно и противно скрипнув, говорящая деревяшка сама отошла в сторону, открыв мне вид на прелестное создание насыщенного белизной золота цвета волос с толстенной косой перекинутой на плечо.

– Ну ты и горазд спать! – Красивая незнакомка смерила меня с ног до головы изучающим взглядом. – Я уже три часа сижу у тебя под дверью в ожидании, когда ты соизволишь наконец-то подняться.

– Ачем? – С трудом разлепил я свои губы.

– Ты вчера довольно опрометчиво вступился за меня перед выскочкой Фердинандом, и я хотела поговорить с тобой перед дуэлью. – Она мило опустила, смутившись головку.

– М-м-м. – Захлопал я ресницами пытаясь собрать разбегающиеся тараканами по углам мысли в голове.

– Спасибо, это было смело. – Поджала она свои губки, решаясь на продолжение. – Только глупо, я понимаю, что это будет выглядеть нелицеприятно, но хочу тебя попросить, извинится перед Фердинандом публично до начала дуэли, иначе он убьет тебя.

– От оно чО... – Почесал я затылок.

– Я прошу тебя, я вижу, что ты хороший мальчик, но ты всего лишь первые дни у нас в академии и еще не знаешь ничего, а Фердинанд уже троих убил и не пересчитать тех, кого покалечил! – Она проникновенно пыталась уцепиться за мой рассеянный взгляд.

– Хорошо. – Я положил ей руки, на плечи, отодвигая с пути. – Раз ты так решила, я извинюсь.

– И все? – Она удивленно раскрыла глаза, следя за тем, как я удаляюсь по коридору к лестнице ведущей на первый этаж, где находились купальни.– То есть ты согласен?

– Угу. – Махнул я рукой ей на прощание, уже спускаясь по лестнице.

– Но как же так, а как же честь? Ты ведь дворянин? – К моему сожалению, белокурая красавица с выпученными от удивления глазами побежала следом за мной.

– Ладно, уговорила, буду дуэлиться. – Попытался я выправить лихо положение и избавиться от приставучки.

– Ой! – Она зажала рот руками испуганно. – Но ты не должен, он же тебя убьет!

– Замечательно, тогда не буду драться. – До спасительных дверей купальни оставались считанные метры.

– А честь?! – Девица была не промах забежала вперед меня, преграждая натурой мне путь к отступлению.

– Такс! – Я уперся головой в стену, что бы хоть чуть-чуть унять внутреннюю болтанку. – Давай уже определяйся быстрей, что тебе от меня надо, а то время уже поджимает, а я между прочим еще даже не позавтракал.

– Что значит определяйся? – Подобного удивления на лице не смог бы даже изобразить Станиславский. – Это ты определяйся, на кону твоя жизнь и твоя честь!

– Что воля...что не воля...все едино... – Попытался я изобразить крылатую фразу старинной сказки. – Послушайте девушка...

– Анабель. – Тут же присела она в реверансе.

– Послушайте девушка Анабель. – С трудом, отлепился я от стенки. – Мне ваш Пердинанд и иже с ним, а так же все ваши политесы по вопросу, как я буду выглядеть в свете данных событий, мягко говоря, до одного места.

– Какого? – Захлопала она ресничками.

– На которое, мне сейчас крайне, подчеркиваю, крайне важно усесться! – Я деликатно потыкал пальчиком ей за спину.

– О-о-о-о! – Она залилась краской, вновь изобразила приседание с расфуфыркой полов юбки, потеребила косу, но меж тем осталась на месте. – Вы не против, если я, вас подожду?

– А есть надежда, что если я скажу "нет", вы не подождете? – Печальным взором окинул я внезапное золотоволосое чудо, особо не удивившись ее отрицательному мотанию головой. – Ну тогда, лишь одна просьба, сделайте это пожалуйста у меня в комнате, а не под дверью туалета, идет?

– Ага! – Расплылась она в улыбке, маленьким торнадо проносясь в обратном направлении на второй этаж.

Ну а я уже вторым торнадо влетел в комнату медитаций, да так что простынь, которую я тащил за собой, взметнулась не хуже плаща супермена за спиной во время его эпического полета над Нью-Йорком.

– Ульрих это ты? – Послышался испуганный голос из соседней загородки.

– Ульрих это я. – Обрадовал я незримого оппонента.

– Это Майк. – Просветил меня голос, после чего повисла небольшая неловкая пауза.

– Привет Майк. – Печально вздохнул я, одна надежда, что эта встреча будет последней на сегодня.

– Слушай, я все тебя вчера хотел спросить, как мы добрались до столовой? – Он прокашлялся. – Представляешь, совершенно ничего не помню, все как в тумане!

– Может, съел что-то не то? – Изобразил я саму невинность.

– Не знаю. – Как-то печально произнес он. – Вообще ничего не помню. Да кстати слышал, сегодня будет наказание зеленых тряпочек?

– Нет, не слышал. – Задумчиво почесал я нос.

–Ну ты даешь! – Развеселился незримый Попкин. – Какой-то выскочка лекаришка, вчера под вечер оскорбил старосту третьего курса с огненного факультета! Ты представляешь? Жаль тебя не было, мы вчера с ребятами старшекурсниками ходили по этажу всячески гнобили этих зелено тряпочных.

– Зачем? – Признаюсь, был удивлен.

– Ну, как? – Опешил он. – Это ж правило, мы стихийники всегда на голову выше всех этих слабаков, вот они и должны нам, еду там подносить, ну или в прачечную вещи относить. Иначе ж как? Девчонки еще ладно, что с них возьмешь, а вот парни задохлики, тех надо в строгости держать. Это мне "старшеки" так сказали.

– Надо же, как интересно... – Произнес я, покидая уборную и миновав перегородку пройдя в купальню. Мне вдруг подумалось, как поведет себя Попкин когда, наконец, до него дойдет что я не стихийник, а лекаришка да притом тот самый выскочка? Парень до сих пор не видел моей мантии, а по своему скудоумию даже помыслить не может, что мальчик может не желать быть великим воителем и пострелятелем молний. Нет, возможно, будь я в реальности его погодкой, все скорей всего именно так бы и случилось, но я другой и возможно в этом то вся загвоздка. Нет не подумайте о семи пядях во лбу и пофыркивании вроде, плавали знаем, просто такой склад характера, такой склад знаний за плечами. Я далек от пацифизма и признаю свои грешки и темную сторону, без которой увы не обходиться ни одно живое существо, но меж тем стараюсь уловить гармонию в себе, не заставлять себя делать отвратное своей натуре, тобишь не насиловать себя. Правда это не всегда получаеться, так уж устроена жизнь мы порой не властны над обстоятельствами, однако же и напрямую, пардон за мой франсе, дрочить судьбу и свои нервы не хочу. Кто может сказать, чисто положа руку на сердце, что находиться там и в том времени, где бы хотел быть? Кто может сказать что занимается любимым делом?

– Слушай, может вместе, пойдем на дуэльную площадку? – За моей спиной нарисовался Майк, проходя к деревянным тазикам и начиная обильно плескать водой себе в лицо.

Купальня напоминала каменный грот, где из стены била струя воды, по каналу исчезая где-то ниже в дренаже, а общим дополнением служили деревянные бадьи и тазики, в которые надлежало зачерпывать порционно водичку.

Не густо, нет конечно для окружающей действительности наверно передовые технологии, однако же мой Лисий куда как милее в этом плане.

– Мы еще не решили. – Улыбнулся я вспомнив про белокурый подарок поджидающий меня в комнате и так же начиная плескаться в одном из тазов.

– Мы? – Парень с подозрением огляделся по сторонам.

– Ну да. – Я с блаженством погрузил голову прямо в отводной канал, чувствуя холод и свежесть бегущей воды, а так же как течение шевелит мои волосы.

– А с кем ты пойдешь? – Спросил он, дождавшись, когда я вынырну.

– Ее зовут Анабель. – Не сбавляя оборотов, я зачерпнул воды, обливая ей тело.

– Девушка? – Он нахмурился.– Лекарша? Ты что Ульрих решил дружить с изгоями? Не советую, их судьба быть не удел от денег и славы, мне еще мой учитель говорил, что единицы из них в состоянии занять хоть какое-то место в обществе. Что их ждет в будущем? Да ровным счетом ничего, либо припишут, к какому ни будь дому терпимости, либо же до конца дней торговать лягушками, сушенными на рынке, да с всякими немощными возиться.

М-да уж, перспективка вырисовывалась плачевная. Что ж тут поделаешь, если на дворе дикие времена? Тут нет общественной медицины, тут если заболел, крутись как хочешь, государству до этого дела нет, собственно никому до этого дела нет, а следовательно и те кто ушел в медицину, считай, ушли в никуда, в пустоту, в прямом смысле предоставленные себе самим и гарантом их успешности не могут даже послужить их дипломы и способности. Да, жить хочется всем, да жить хочется всем без боли, но вот лекарю на одной благотворительности не прожить. Лекарь он ведь тоже живой человек, ему хочется вкусно есть, сладко спать, иметь крышу над головой. Все мы по жизни не раз и не два кричали, мол посмотрите какие они твари бессердечные, вы только поглядите на них, мы тут корчимся умираем, а они денег хотят! Было дело? Ну а как же, конечно было, будет и еще не раз, потому как, пока еще не придумали волшебной кастрюли, которую раз и напялил на голову, когда она заболит, и все как рукой сняло.

В этом вопросе нужно немного проявить понимания, заметьте не оправдания, а понимания. Оправдываться тут не кому и не перед кем, а вот понять нужно. В бытность помоложе, когда еще уши не пухли от кухонных разговоров о великом и нетленном, мне один старый дед, тоже терапевт, затравил старинную толи байку, толи притчу о великом чудотворце, которую я в том или ином виде, часто встречал в разных сказках, многих народов, суть которой сводилась к простейшему, а именно пониманию.

Как и водиться в легендах было это давным-давно, что собственно оправданно иначе бы вы уже прочитали новость в Интернете. Жил в те времена великий мудрец, чудотворец, ученый и великий лекарь, о чьем даре постепенно стали узнавать все и повсеместно. Изначально к нему стекались ближние деревни, потом потянулся народ и из дальних деревень, а потом поток наладился и великий лекарь схватился за голову, а по некоторым данным чуть ниже, понимая, что он стал заложником ситуации. Ведь что утром, что днем, что вечером или же ночью, больных не становилось меньше, они только прибывали и прибывали. Представляете? Прямо у вас под дверью стонут, кряхтят и попердывают люди причем, не просто так, больны они, а многие и при смерти. Как тут сядешь покушать, когда за пиалкой супа, у тебя под дверью минимум трое коньки отбросят? Как ты ляжешь спать, когда знаешь, что к утру под два десятка трупов образуется у тебя в подъезде? Да черт возьми в туалет нельзя сходить без того что бы кто-то не обвинил тебя в смерти близкого, ведь что тебе стоило господин лекарь чуть попозже присесть на фарфоровую вазу?

В общем терзаемый муками совести, но, будучи мудрецом, господин чудотворец сделал ноги по-английски, не попрощавшись. Думаете, помогло? Не-а. Ведь от кого он спрятался? Правильно от простых смертных, в то время как не стоит упускать из виду власть имущих, от этих так просто не сбежать. Нашли, как водиться пожурили по отечески и сначала заперли в одном подвале, а потом в другом, а потом в третьем. Почему спросите, подвалы менялись? Элементарно друзья, потому что те самые сильные мира сего, никогда не бывают в одном лице. Один царек захватил лекаря и давай об него лечится, а тут второй царек про то прознал и говорит, ну-ка армия моя победоносная, сходите-ка, посмотрите, чем там мой благородный сосед натирается, и принесите мне два. Так, в общем, наш мудрец и блуждал остаток жизни по подвалам, до поры до времени. Пока не появился парень из простых из наших, пролетариев, который внезапно задался сакраментальным вопросом, а как же мы? Почему они, а не мы? Что за херня? В общем, много он размышлял и пришел в конце-концов к выводу, что не гоже когда тысячи прозябают, а какой-то царь цветет и пахнет, взял он и удавил нашего лекаря из чувства справедливости, ибо как у нас человеков водиться: "Так не доставайся ты никому!".

Классная история, правда? Эти стонут, а их не пускают к лекарю, те прячут его по подвалам и не отпускают, третьи точат мечи, дабы заявить свои полномочия на право обладание, в результате вазу разбивают и все счастливы. Кроме вазы. Вазе в этой истории больше всего не повезло, а ей всего-то и хотелось, что помогать людям. Все просто до безобразия и понятно. Нам ведь понятно было желание лекаря, помогать людям в начале истории, не скрываясь и принимая всех и каждого? Конечно понятно, это не только доброе дело, но и слава, деньги, авторитет. Но и не понять простых страждущих нельзя, ведь как тут простишь, если твой ребенок, или мама, или кто там вам еще дорог (?) умрет на пороге лекаря, пока он изволит кушать? В этом вопросе даже богатеев понять не трудно, а уж нашего брата пролетария и подавно.

– Ладно, делай как знаешь, только помни мои слова. – Майк хлопнул меня по плечу, покидая купальню и выводя меня из пространных мыслей.

Собственно и мне не было нужды более здесь задерживаться, так что я, завернувшись в простынку неспешным ходом выдвинулся к себе, по пути осмысливая дальнейшую линию поведения со странной девушкой, что наверно уже заждалась меня в комнате.

– Ой, ты уже вернулся? – Я застал барышню за расстановкой моих личных вещей по полочкам комнаты. – А я вот тут тебе пока порядочек навожу, смотрю, ты еще не обжился, дай думаю, помогу вещи разложить.

Угу. У вашего племени все с этого и начинается, – хмыкнул про себя я. Вообще конечно миленько, сам я не шибко люблю прибираться в своей берлоге, но меня всегда после подобного действия мучает один вопрос.

– Где трусы? – Я задумчиво попинал вскрытый и пустой рюкзак со своими вещами.

– Кто? – Она невинно захлопала ресничками.

Ох! Святая невинность дикого мира! Это в моем Рингмаре народ оценил по заслугам нательное белье и прочие прелести быта, введенные мной с недавнего времени. А тут в центре столицы пока народец еще не пуган благами цивилизации, они тут наверняка все по старинке тазобедренный сустав тряпочкой мотают.

– Вот такая штука. – Я распахнул простынку, указывая пальчиком на разыскиваемый предмет.

– Вау! – Она даже пару шагов назад сделала от удивления. – Надо же, а я думала это такие странные чехольчики на подушечки.

– Понятненько. – Я не стал вникать в подробности, а просто вошел в спальню, где стянул с подушки, один из чехольчиков намереваясь переодеться. – Не входи.

А вот тут я сделал ошибку, сначала оголив зад, а лишь потом, догадавшись оглянуться через плечо.

–Кх-м. Анабель. – Я попытался, принять какую ни будь благородную позу, аля Аполлон Таврический.

– Э-э-э-э? – Девчушка пошла пунцовыми пятнами.

– Давай договоримся на будущее? – Дергаться уже смысла не было, так как что нужно и что не нужно было похоже рассмотрено досконально.

– Э-э-м? – Склонила на бок она головку, видимо выбирая наиболее удачный ракурс.

– Впредь когда я прошу "не входи", ты не входишь, ладно? – Пришлось пощелкать пальцами, чтоб вернуть оппонента к диалогу.

– Оу-у! Да! – Она отвернулась поспешно к стенке. – Извини, не подумала.

– Да выйди ж ты, едрить тебя за ногу! – Взорвался я, заметив, как она пытается слегка скосить головку, так сказать, ну в пол глаза.

– Ух, точно! – Она вышла, пошатнувшись из спальни.

Вот еще подругу себе приобрел на свою голову! Вот же проныра! Вздохнув и покачав головой, оглядев заботливо расстеленную на кровати зеленую мантию с соответствующими атрибутами. А что? По-моему должно смотреться красиво. Мне понравилась мягкая бархатистость ткани, цвет, не ядовито зеленый, а такой с переходом в темноту, приглушенный. Полно отворотов, внутренних карманов, а широкие полы рукавов могут скрыть многое, ежели вдруг будет в том необходимость.

– Ну, как я выгляжу? – Уже преображенным я появился из спальни, вновь отвлекая девушку от ковыряний в моих вещах.

– Не так как без мантии, но определенно лучше, чем просто в простынь замотанный. – Улыбнулась она, подходя ко мне поближе и всматриваясь в мое лицо своими большущими глазищами. – Ну что, теперь можно и поговорить?

– По пути. – Я вежливо склонился в элегантном поклоне, протягивая руку тем самым указывая на дверь. – Не сочтите за хамство, и позвольте вас пригласить в местную столовую, дабы разделить со мной скромный завтрак.

– Ах-ах! – Разыграла с улыбкой она смущение. – Вы так галантны сударь, что нет никаких сил в отказе вам.

– Тогда "почапали". – Я взял ее под ручку, выходя в коридор и далее по лестнице во двор.

– Слушай, если не секрет. – Она честно пару минут пыталась сдерживать распирающее ее любопытство. – Ты что там, на Троне Основателя делал?

– Думал. – Многозначительно кивнул я в ответ. – Вышел от главы академии, хотел собраться с мыслями, присесть обдумать все хорошенечко, а кругом ни стульчика, ни табуреточки, одна только эта каменюка и была.

– Каменюка? – От удивления она даже приоткрыла ротик. – Это вообще-то памятник великому Аникею Дро, великому магу древности и основателю академии Финора!

– И что? – Пожал я плечами. – Его, между прочим, на месте не было, а если бы вернулся, я бы извинился и уступил место.

– Знаешь, если бы он вдруг вернулся, то даже господин Нильс Ваггет встал бы и уступил место. – Рассмеялась она. – Его наверно уже лет так под семьсот восемьсот как ждут, все никак не дождутся. Неужели ты не знаешь этой легенды?

Отрицательно покачав головой, я остаток пути до столовой слушал щебетание этой озорной птички, отметив про себя, что настроение явно растет, отодвигая заботы немного в сторону. Да уж, в этом прекрасному полу не откажешь, умеют заговорить любого, дар у них свыше своим присутствием согревать наши сердца.

А легенда так себе, ну как, есть изюминка, но можно было и круче завернуть. Этот господин Дро и впрямь был крут дальше некуда, по легенде он входил в число первых семи магов рода человеческого, которым в незапамятные времена эльфы передали свое искусство. До этой семерки, у людей магов не было. Семь избранных получили знания и свою инициализацию непосредственно из рук первой расы Альверста, именно благодаря им были основаны магические академии, хотя из семи лишь трое были альтруистами, остальных потом пришлось убивать из-за жадности, и внезапно проснувшейся жажды поработить мир. Ну что тут скажешь "Аве" нам человекам, что тогда, что сейчас, что после нас всегда найдется соблазн для наших метущихся душ. Чем не повод для поднятия самомнения, обретение подобной мощи?