Текст книги "Попаданец. Гексалогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Но дело еще не законченно, есть коечто, вернее коекто кого я должен посетить. Пройдя двор, миновал конюшни, чуть в сторону и по каменным ступеням вниз, в дворцовый подвал, где был продовольственный склад и винный погреб. Меня жутко интересовал привезенный герцогиней повар, странный однорукий мужчина с замашками благородного, обитающий гдето здесь в подземельях и практически не выходящего отсюда. Моя трофейная трость отстукивала по камню метрономом ровную дробь, людей здесь практически не было, лишь у входа стояло два стражника, да чуть ниже на пролете дежурил еще один. Дальше пришлось идти в темноте, так как факела на стенах ниже уже не висели, но мне они по большому счету и не нужны. Мой Мак, прекрасно рисовал мне всю картину эхолокатором, моделируя прямо на мою сетчатку проекцию всех предметов, плюс маленькое приложение сканирующее все в инфракрасном диапазоне. Охранник, выпучив глаза, провожал меня взглядом скрывающегося в кромешной тьме, складывая перед собой охранные святые фиги из пальцев, как это делают все люди как здесь, так и на моей матушке Земле уже не одно тысячелетие кряду сталкиваясь с чемто не понятным.

Внизу я вышел в просторный подвал с полусферой сводчатого потолка и множеством различных бочонков, бочек и деревянных сундуков с провиантом.

Барон?! Знакомый голос легким эхом мелодично пробежался по каменным стенам. Ах, не ожидал вас тут увидеть!

Легкая фигура, словно росчерк огоньком метнулась между бочек, я уже видел подобную световую схему живого существа. Инфракрасное зрение выдало мне гамму излучаемого тепла от тела собеседника, высвечивая высокую температуру в области живота и затухающую бледность в фиолетовых тонах по остальному телу. Вампир, точно такая же световая гамма была у плененного мною существа запертого на подворье в подвале.

Граф Десмод! Ну, наконецто мы встретились! Я растянулся в улыбке. Я вас мимоходом замечал, да все както случая не представлялось нанести личный визит, надеюсь, вы простите мне мою занятость?

Ах, бросьте барон, вы и так оказываете мне честь, посетив мое скромное жилье. Похоже, он решил, что он один из здесь присутствующих способен видеть в темноте, его фигура, вальяжно закинув ногу на ногу, устроилась в трех шагах от меня на одном из бочонков.

Это ваше. Я кинул трость, чего он не ожидал похоже совершенно, прямо тяжелым наболдажником гулко стукнув его по голове. Поймали граф?

Твою мать! Он зашипел словно рассерженный кот, тут же отскакивая от меня шагов на десять пятнадцать оставляя между нами ряды из разного скарба. Вы видите меня! Да кто вы демоны вас разбери такой?!

Вам не понравилось, что я сберег вашу трость? Я гаденько рассмеялся, проходя вперед и поднимая с пола свой трофей. Я думал вы будете рады! Занятная вещица.

Кто ты барон? Кто?! В его голосе легко читались нотки страха, забавно, как же я смог так быстро запугать такого мастодонта современной трансмутации. Впрочем, чему удивляться, его гнездо разбито, он сам без руки и, похоже, очень ослабел после ожогов, а тут вновь я в его стихии, в его доме, да еще и веду себя похозяйски.

Мы вроде бы уже представлялись друг другу граф. Я уселся на бочонок до этого занимаемый им. Вы как вообще? Настроены поговорить, или мне подсветить немного подвал своей "Звездой во тьме"?

Не надо. Он немного успокоился, видимо правильно решив, что если есть диалог, то возможно у него есть хороший шанс избежать скоропостижной смерти. Что вас интересует?

Вы изначально следовали сюда всем гнездом с герцогиней? Я убрал иронию из голоса, предстояло прояснить пару серьезных вопросов.

Да, наше гнездо под покровительством герцога Тида. Было. Иначе не выжить в условиях, когда весь мир охотится на тебя. Он сел напротив меня.

Я единственной целью для вас был, или вы были на подстраховке замыслов герцогини? Я не опасался его, так как Мак мог разорвать его в считанные секунды на куски.

Все гораздо сложней барон, чем вы думаете. Он задумчиво меня рассматривал.

Ну, попробуйте меня удивить. Я махнул рукой, как бы приглашая продолжить.

Мы не подчинялись герцогине, все, что она сделала, она сделала сама без чьейлибо помощи. На вас лично взял заказ герцог, с графиней мы шли по причине другой. Он замолчал, замявшись и не желая продолжать.

Помочь? Я улыбнулся. В случае провала, вы должны были зачистить герцогиню. Не стоит удивляться, это очевидно, она не должна была опорочить имя Тида. Если получится, хорошо, а нет, так и не надо. Мне не понятно как же Деметра де Тид, он и дочь вам велел убрать?

Ну, хоть чтото вам не известно. Он улыбнулся.

Мы общались с ним чуть больше часа, когда я поднялся из подвала, солнце уже исправно касалось горизонта, окутывая землю мягким, но еще морозным вечерним воздухом. На душе от чужих тайн и историй было паршиво, поднявшись к себе, тут же заказал бадью с водой, в которой с остервенением стал вымывать себя, словно извалялся весь в грязи. На ужин я поднимался в общий зал, уже немного успокоившись. За общим столом было многолюдно, в вершине стола восседала на месте графа сама графиня со своей дочерью. Да, в связи со случившимися событиями, она уже по праву регента могла смело занимать это место, бледный мальчик, Герман де Мирт, сидел за ее дочкой владетельный наследник без наследства и с пока отсроченным приговором, впрочем, отсрочку он получит, и получит ее от меня.

А, барон! Герцогиня обратила на меня внимание. Вы запаздываете, барон Кемгербальд предупредил нас, что вы на пути расследования этой страшной трагедии и вотвот поймаете убийцу, не просветите ли нас, уже известно ли чтонибудь?

Известно, герцогиня, известно. Я медленно вышел в центр зала, уперев свой взгляд в Олафа, он ответил мне кивком как бы подбадривая. В убийстве графской семьи де Мирт, виновны вы урожденная графиня Лея де Мирт!

Меня не прерывали, в зале царила полная тишина, история получилась, долгой и началась порядка тридцати лет назад. Во времена, когда покойный отец графа де Мирт, умер, оставив наследником юного сына Паскаля и не менее юную графиню Лею, во главе своих земель. Новому графу де Мирт исполнилось шестнадцать, а графиня Лея имела в активе всего тринадцать лет жизни.

Новая жизнь требовала решений, в отличие от скромного и стеснительного Паскаля папа жил, что называется на полную катушку, не отказывая себе ни в чем, с легкостью растрачивая казну семейства, швыряясь долговыми расписками как pardon, туалетной бумагой. Все это со временем наросло снежным комом, грозя смести лавиной весь род де Миртов. На кону стояла не просто честь фамилии, на кону стоял титул и положение в обществе. Надо отдать должное шестнадцатилетнему мальчику, которым в то время был де Мирт, он благодаря своему уму, либо же банальной удаче и помощи толковых администраторов, смог не только восстановить графство, поднимая его с колен, но и вернуть былое величие роду, преумножив его благосостояние. Решения им принимались отчаянные, радикальные, он выжимал и выкручивал с людей и земли все соки, он пережил восстание трех баронов в открытую войной пошедших на него. Было тяжело и хлопотно, были в его правлении моменты разные, и одним из таких моментов стало то, что он отдал свою сестру замуж за герцога де Тида. Фигуру неодиозную, могущественную и что главное способную взять протекторат над графством, одним своим именем нависнув мощным щитом и мечом воздаяния над всеми недоброжелателями де Миртов.

Это было удачей и началом сегодняшнего печального окончания. Прекрасное решение для юного Паскаля, удачное вложение для герцога, политически верный ход для всей земли графства Мирт и пяти баронств, но вот ведь не задача, забыли коечто. Забыли спросить маленькую хрупкую тринадцатилетнюю девочку, ну да с кем не бывает? Сколько их тут таких девочек расходниками между семьями ходят? Сотни, может тысячи? Кто ж считает, дело то житейское, мало ли чего там у нее в голове бродит, отец или брат сказали, значит, подняла свой зад и галопом поскакала куда велят, да чтоб с улыбкой на лице, а то мало ли не понравишься мужу сошлет куда на выселки, или в башне какой, запрет до скончания дней.

Не простила, не забыла, ни дня и ни минуты графиня, а теперь герцогиня де Тид, не смогла списать со счета, который она предъявила свому брату. Старый повар Ворт, прекрасно помнил все, что случилось, слезы и крики, то, как Паскаль бил ее, таща за волосы в карету, направляющуюся к де Тиду. Не разу, за без малого тридцать лет, Лея не приезжала больше сюда, она не возвращалась в отчий дом. Не было больше у нее дома, ни письма не строчки, она больше не разговаривала с братом и не видела его, пока не случилось то, что случилось.

Надеюсь, я пока точен герцогиня? В зале висела гробовая тишина, сама Лея де Тид была бледна как мел. Дальше просто слухи расходятся.

Я демонстративно погладил трость в своей руке, как бы предлагая ей задуматься о моих дальнейших словах, ее судьба в ее руках, она может вину повернуть, она может вину развернуть, но...

Слухи, сплетни. Ее слова пудовыми камнями падали в тишине. Правды хотите? Вот вам, правда, герцог де Тид и мой братик, мерзавцы и каждый из них заплатил за мою душу большую цену! Де Тид чудовище! Эта тварь достойна легенд, каждый день, каждый час в его замке, это целая повесть о боли и ненависти, я родила от него двух сыновей, двух таких же выродков, как и он, тварей не достойных жизни, и моей любви! Впрочем, эти паскудники мне всегда отвечали взаимностью!

Но не дочь... Я устало опустил голову, по лицу женщины ручьем бежали слезы. Она ведь другая, она не де Тид и, это ваша месть герцогу, стала ему известна.

Тогдато и зародился план герцогини, ей было плевать на свои чувства, на свою растоптанную гордость и жизнь, все, что у нее было, все, что ей было даровано небом это ее дочка, нежеланный ребенок от незаконной связи, ее глупость и месть герцогу, своему мужу. Деметре де Тид грозила смерть, за себя она не переживала. Вот и родился план, отплатить брату красной монетой, поставить во главе рода Миртов свою дочь, лишь в этом случае герцог не тронул бы ее, сама Лея была не жильцом, ей на все про все давалось не больше трех месяцев и за этим, должно было проследить гнездо.

Зал молчал, замолчал, наконец, и я, в этой тишине лишь Олаф позволил себе встать и в сопровождении стражи вывести герцогиню из зала с дочерью. Гости собравшиеся на похороны расходились по покоям, я устало ушел к себе. Было гаденько на душе, както тоскливо, я ничего уже не мог сделать для этой женщины, она сделала уже сама практически все что хотела, по локоть, испачкавшись в крови. Глупо? Не знаю, месть такая штука, которую невозможно проглотить не поморщившись. А тут от послевкусия можно до конца жизни ходить с перекошенным лицом, нет, подобное блюдо невозможно проглотить и забыть.

Не знаю, как вам, но мне тяжело судить было в этой ситуации, с одной стороны нет никаких сомнений, виновна и точка, а с другой, как не понять, и не стал бы я на ее месте страшней в своей жестокости? Не знаю. Сейчас лежа на кровати и рассматривая потолок, все кажется глупым, какимто мелочным и грязным, а вот проживи тридцать лет вот так в неволе, день в день час в час, минуту в минуту ненавидя всем сердцем себя за свое бессилие и окружающих за их правоту.

Меня аж в дрожь бросало от ее слов: "...я родила от него двух сыновей, двух таких же выродков, как и он, тварей не достойных жизни...". Что творилось в ее душе? Как могла мать сказать подобное о своих детях? Сколько боли внутри, сколько обиды, какой же непомерно тяжелый груз ей приходилось таскать на своих плечах. Но и оправдать ее нельзя, никак, совсем. Или? К черту, нужно выбросить все прочь из головы, и поспать, хоть немного, хоть чутьчуть.

Заснуть удалось лишь с рассветом на пару часов, плохой сон больше выматывающий, чем дающий отдых, а новый день нес новые заботы. Дворец, да уже наверно и весь город наводнили слухи, лавиной распространяясь и приукрашивая домыслами и без того запутанные события. Было дикое желание, наплевав на все, укатить в свой Лисий, и утонуть в заботах и работе, но дел пока и здесь хватало. Два дня ушло только на похороны. Потом был суд, на который явился управляющий от де Тидов, с каменным лицом предоставивший грамоты, по которым герцогиня уже больше года как не герцогиня, славный род де Тидов знать не знал где она и кто она. Впрочем, ктото ожидал другого? Не я. Во всей этой ситуации искренне жаль было только детей. Бледного как привидение Германа, ходящего, словно потерянный по своему дому, и Деметру девочку в мгновение потерявшую себя. С ней было не просто, замыслов матери она не знала, вины на ней не было, и меж тем назад ей дороги тоже нет, так как де Тид однозначно не примет как уже стало известно не свою дочь. Скорей всего ее убьют люди Тидов, она позор для его семьи. Кто она теперь? Да никто, и поступили с ней соответственно. Ее просто вышвырнули на улицу, да вот так банально и просто, без денег, без одежды, вывели за ворота дворца на улицу. А кто б ее стал держать и заботится? Она теперь никто, титула у нее нет, обычная крестьянка, замуж ее не выдашь, дивидендов никаких, лишь неприятности можно заработать, когда герцог вышлет за ее головой убийц. Дураков связываться с герцогом не было. Ну, почти. Про меня не забывайте. Рыдающую девчонку, брошенную в одной из городских подворотней, подобрали мои люди, разместив на съемном подворье. Зачем? Потому что меня об этом попросила ее мать. На третий день ее повесили на воротах дворца, просто и незатейливо накинули петлю на шею и столкнули со стены, хрупкое тело женщины гулко стукнуло в створку, она не мучалась, лишь перед казнью успев шепнуть мне: "Прошу не дай ей пропасть". Что я мог ей ответить? Просто кивнул. Просто... А дальше начался цирк, многочисленная родня начала свалку и склоки по поводу регентства над Германом. Какието дядечки, какието братья, ктото гдето, ктото както, и все вперед паровоза, все с апломбом и гонором дружной стаей стервятников принялись делить еще не охладевшее тело графства. Еще бы, жирный кусочек, что далеко ходить в памяти еще живо стоит мой дорогой дядя Турп, галопом прискакавший из столицы в заштатное баронство, а тут на кону в пять раз больше.

Собрания, заседания, когото сразу пинком в пятую точку из самых дальних, отправили по домам, ктото же бился до последнего. Вернулись бароны, общим голосованием из всех именитых гостей главой признали Кемгербальда. Олаф впрочем как и остальные кричали и спорили до хрипоты не один день, в то время как мне надлежало банально отсиживаться в комнатах, так как если и единицы воспринимали меня как вполне состоявшуюся личность, то все же для большинства я все еще являюсь ребенком, а посему мне вручили Германа, что бы не мешал делить его наследство и велели приходить время от времени, узнавать, не поделили ли еще?

Пока не поделили, хоть спор уже шел без малого, неделю. Бесило это несказанно, хотя по большому счету все было как на ладони, из ближайшей родни имеющей более или менее явное родство среди Миртов оставался некий граф Тизбо де Мирт, прямой потомок от младшего брата отца, покойного графа. Они были хоть и не владетельные, но прямые потомки рода, им, по моему мнению, скорей всего и придется в дальнейшем заступать, но вот разговоров и криков от остальной родни было море, что соответственно вынуждало рассматривать каждый конкрет6ный случай в отдельности.

В конце концов, терпение мое лопнуло, я оставил письмо Кемгербальду погрузил его дочек по договоренности, а так же Деметру и Германа, утром второй недели покидая Рону поанглийски не попрощавшись. Плевал я на толки и пересуды, а так же на возможные обвинения, у меня начало весны это начало грандиозных планов, строек, новых задач и море скопившейся за зиму работы, времени в обрез, а сколького хотелось успеть, не передать словами.

***

Обратный путь растянулся в разы изза раскисших дорог, если по снегу мне удалось проскочить до Роны за две недели на санях, то обратно я добирался три с половиной утопая колесами в грязи по самое не могу. Да уж, весна тут превращала землю не в самое удобное покрытие для дорог, я даже чуть не прослезился, когда мы уже в моем баронстве выехали на плохонькую, но отсыпанную битым кирпичом дорогу бес бездонных луж и колеи, из которой ничего кроме неба не видно. Ах, какой же я у себя молодец и лапочка, мои дороги были убоги, но по сравнению с тем, что творилось в соседних землях, их можно было считать брусчаткой Красной площади.

Надо же, как я успел соскучиться по этому месту, никогда бы не подумал. Меня встречали, обнимали, целовали, жали руку, а к груди графини и баронессы я прижимался вообще с особым трепетом, правда, народ немного удивился, когда я выпустил из повозок целый женский батальон имени Олафа Кемгербальда, да уж жильцами замок обогатился. Сам Лисий стоял весь в строительных лесах, в нем шла глобальная реконструкция и ремонт, а замок, вернее жалкое подобие мощи баронов в Касприве, я вообще приказал снести до основания, на его месте будет возводиться по новому проекту, будущий красавец, лебедь, жемчужина этого мира, моя новая резиденция. За прообраз, которого я взял из памяти красивую картинку Нойшвантайна, Баварского замка, фотографии которого еще в прошлой жизни часто ставились мною на рабочий стол монитора. Но, по самым приблизительным и оптимистичным подсчетом конструкторов гномов и нанятых артелей, эта стройка затянется лет на десять. А уж сумма, которую я буду вынужден вывалить за него, вообще по местным меркам заоблачная переходящая шесть нулей в золоте. Но надеюсь посильная мне, особенно с расчетом в десятилетие.

Пока же я попрежнему обретался в Лисьем, где уже более чем в половине помещений оборудованы приличные сан узлы и ванные комнаты, по местным меркам просто неслыханное чудо чудное, диво дивное. Как доложил мне сквайр Энтеми, слуги боялись рычащих водой унитазов, предпочитая по прежнему использовать горшки под это дело. Хотя с личной гигиеной, ваннами и рукомойниками уже обращались свободно, вопрос я думаю лишь во времени.

И как бы мне не хотелось с головой окунуться в свои дела и проекты, но первые два дня все, что я делал, это пытался снять с себя мою Ви. Ох, и отчитала она меня, я вам хочу сказать! Пополной, с потрясанием пальчиком и топаньем ножкой, все прям серьезно и без насмешек, мол, такой рассякой, ты, где шлялся? Кто разрешал выходить без спроса? Где твой носовой платок и почему без шапки? Такая милая и родная, я искренне ее потискал в объятьях, выслушал все ее замечания и пожелания, гулял с ней, а перед сном даже читал местные сказки из библиотеки графини. Моя маленькая юная леди заметно подросла и набралась хороших манер, превращаясь из несуразного утенка в белую пушистую птичку. Так же вечерами устраивал посиделки с сером Дако, ведя долгие научные беседы, внося корректировки и уточнения по той или иной схеме, узору заклинания уточняя некоторые общие черты и основы. Да у меня всегда была под рукой его библиотека, чем я и пользовался, ежедневно выкраивая для своего обучения иногда минуты иногда часы, но вот живой диалог с учителем не одно десятилетие практиковавшего искусство магии никогда не заменит мне мощь вычислителя Мака и сухих книжных слов. Как говорится, опыт не пропьешь, есть вещи, казалось бы, в простейших мелочах, из которых складывалась иной раз потрясающая многогранная мозаика.

Как же я рад, что зима кончилась, унылое время безделья в этих краях, когда на пол года вся жизнь замирает в ожидании оттепели. Мой Рингмар ожил в считанные дни, закипая словно котел, это первый полноценный год в роли барона будет, и пусть в том году уже сделано не мало, но в этом я собираюсь вообще задействовать как людей, так и свой потенциал по полной программе.

Первым делом закипела стройка корпуса легионеров, здесь я не скупился, опять привлекая к стройке две артели работающих посменно, не прекращая работы даже с заходом солнца. К осени я рассчитывал на постройку хотя бы трех казарменных корпусов общим числом до двухсот человек, рядового состава и один корпус офицерского состава. Пока же Гарич познакомил меня с отобранными под его ведомством ветеранами, которым уже в скором времени предстоит стать первыми наставниками легиона. Здесь уже мне пришлось потратить время на беседы с отобранным составом, так как представления об армии у нас разнились и кардинально. Что мне нужно и чего я хочу? Вопервых, поставить во главу стола незыблемый постулат порядка. Служивый народ, что здесь на службе у баронов, что при дворе короля не имеет как такового понимания, что есть устав и его важность. Нет какойто стандартизированной системы построения, будь то выход на марше или учебная муштра или не приведи господь война. Нет, понятно, что здесь прекрасно знают, о том, как сомкнуть щиты, выставить шеренгу, произвести обходной маневр, но при всем при этом это не дружный единый механизм, а всего лишь опыт, пришедший в ходе горьких проб и ошибок. Даже я не ушедший в воинском деле дальше юношеских мечтаний и зубовного скрежета срочной службы, и то на вскидку мог, перечисли за десяток только оборонительных тактических построений. То есть мне предстояло учить ученых, благо в моем случае мне не нужно выслушивать упреки от стариков, так как в здешней иерархии даже такой сопляк как я при должном титуле мог чудить, как ему вздумается, лишь бы монетой звонкой платил за свои причуды. Ну да, ну да, "сеносолома", смотреть на меня будут как на Петра с его потешными полками, а что делать? Мне почемуто думается, что будет все гораздо сложней. Уже сейчас я со своими ветеранами столкнулся лбами при вдалбливании и пояснении для них устава. Люди совершенно не понимают, почему нельзя пить на службе, с их точки зрения нельзя только нажираться до поросячьего визга, а вот подпить нормальному солдату для поднятия боевого духа так это самое оно. На этой почве я собственноручно, с ходу рассчитал и расстался сразу с тремя инструкторами, которые уже при знакомстве со мной были слегка навеселе, подобный контингент мне не нужен.

Устав легиона, устав караульной службы, правила, формы обращения, даже табель званий и должностные инструкции с правами и обязанностями от рядового до начальника корпуса мне пришлось выводить самому, а так же шаг за шагом в личной беседе вкладывать их значение в головы солдат нанятых в будущий командный состав. Поверьте это не только муторная волокита, это, прежде всего та кость, на которой в последствии будет держаться плоть и кровь будущего этой армии. Кто кормит солдат? Кто лечит солдат? Кто одевает солдат? Кто учит солдат? Куда пойдет солдат? Что ему делать, и чего нет? Все это должно регулироваться и контролироваться ежеминутно и каждодневно. Я писал и писал и писал и писал, а потом говорил, говорил, говорил и орал, требуя и приказывая, так что слюни летели дальше, чем вижу. Да уж вымотали меня здешние воители, варвары проклятые, в конце концов, я собрал их всех в строй и заставил подписать всех желающих контракт, по которому я обязался им платить и драть в хвост и гриву. Снимая шкуру, кнутом до костей и мяса, за невыполнение моих требований, что, в конце привело к тому, что из шестидесяти первоначальных конкурсантов у меня в реальности осталось только восемь человек! Всего восемь человек! От такого положения дел хотелось сесть и разревется, а потом напиться и застрелится. Но деваться некуда, засучив рукава, стал работать с тем, что есть, благо надежда все же была, чем черт не шутит, может и выйдет еще у Данилы мастера каменный цветок?

После трех недельного курса молодого бойца среди оставшихся, я приказал разбивать неподалеку, от полигона и строящегося корпуса палаточный городок завозя первые три десятка добровольцев, на прохождение службы в лице легионера.

Отбор проводил лично, сам выдвигаясь на невольничий рынок где долго ходил по загону с осужденными. Да уж выбор тут с моим приходом теперь был незавидным, введенное мной в том году законодательство, практически полностью убрало весь более или менее приличный контингент, оставляя лишь совсем пропащих, прегрешения, которых были тяжелы и грозили в любом толковании смертной казнью. Пришлось плюнуть на все моральные устои и, закрыв глаза тупо ткнуть с самых молодых и более или менее здоровых, не смотря на то, кто они там, насильники или убийцы.

Естественно из выбранных тридцати человек не один не отказался в пользу виселицы, поэтому поводу, что называется "в тихоря за родину" я вечерком даже лизнул пять капелек из новой партии закладываемого виски, вроде как за успех.

Ну и в дополнении хотелось бы все же обрисовать, что конкретно я предлагал и требовал от этих людей. Десять лет их жизни. Именно, десять, так как по моему расчету подобный контингент мне только пять лет придется продержать в жестком карантине "учебки". Абсолютно безграмотные и беспринципные воспитанники "ножа и топора" первые пять лет будут у меня учиться, дисциплине, грамоте, этике ну и воинскому искусству. Строгий карантин, никаких контактов, никаких отношений с внешним миром. Жестко, сильно, грубо мне предстоит переломить их пополам об колено, навсегда болью, ненавистью и кнутом вдалбливая в них все то доброе светлое вечное, до чего они не смогли дойти в своей прежней жизни. А как вы хотели? Памятуя, о товарище Аль Капоне, могу, только согласится с его тезисом что: "Добрым словом и кольтом можно добиться гораздо большего, чем только добрым словом". Корпус станет для них мамой, папой, дядей и внучатой племянницей если этого потребуют обстоятельства, но, черт возьми, достучится до их сознания, и оченьочень сильно постарается вытрусить из них все то дерьмо, которого они успели за свои небольшие жизни в себя напихать. Ни минутки свободы, ни секундочки личной жизни, прессинг, и пинки в зад, учеба и муштра. Жестоко? Хм. Ничего не забыли? Тут святых нет. Пять лет давильного чана, прессинга, и еще пятерочку на службу родине и народу, так сказать долг вернуть перед обществом. Нет, я конечно врач и гуманист каких еще поискать надо, но не на органы же их, в самом деле разбирать? Уж извините за эту шутку юмора.

Меж тем забот и хлопот у меня и помимо легиона хватало, пусть и не менее хлопотных, но значительно более приятных. Со сходом льда на реке, вышли мои первые торговые кораблики, невелички, и что не могло не радовать пришли на закупку моего товара корабли купцов как из соседних баронств и графств, так и один из столицы. Пока один, но зато какой! Любая столица это всегда, прежде всего узел, где тем или иным путем будут завязаны денежные потоки государства, удастся, мне там зацепится, и моя мошна всегда будет ощущать приятную тяжесть золотых монет. За первую неделю продаж я с ходу выручил треть от годового бюджета со своих земель, сквайр Энтеми сводя дебет с кредитом невольно прослезился от счастья, на его памяти Рингмар при правлении покойного Каливара, никогда еще не мог в такой срок взять в казну подобную сумму. Но это только начало! Я увеличил пахотные земли, ввел ряд мануфактур для внутреннего рынка и потребителя, убрал полностью систему вещевого оброка. Ну, вот совершенно мне ни к чему были эти обмены шкурками убиенных животин и редиской с репой с полей. Пусть учатся сами выходить на рынки, пусть сами считают, что и как продавать, а не доставлять мне головную боль, сваливая на меня все свое барахло, а уж я крутись, как хочешь. Нет, я совершенно не забыл про то, что у меня на довольствии прислуга замка и отряд капитана Гарича, я просто буду покупать у продающих тот объем, который мне нужен, не вдаваясь в интим деревенского товарооборота. Раньше как было? Барон греб все с земли и старался побольше, что бы гарантированно все скопом сдать по не самой высокой цене, на тупом объеме стараясь выйти на годовой бюджет с малой копеечкой на свои политесы, теперь же я запускал систему, по которой расчет шел исключительно монетой. Прежде всего, из расчета, что мне не нужно будет уподобляться саранче, в своем доме оставляя людей в полной нищете, а, давая им, возможность самим крутнутся, самим прикинуть цену и объемы.

Да для них это не привычно, да многие тупые как пробки и не в состоянии под час пальцы на руке сосчитать, ну так и я наверно не вчера на свет родился. Первые пару лет торговлю я не собираюсь отпускать в свободное плаванье, Энтеми за мои же деньги купит мои же товары и мне же ими вернет налог, плюс у меня останется товар. Вот такая вот афера, а что делать? Хочешь жить умей вертеться. Подобная махинация гарант, что школа жизни в первую же осень не разорит моих людей под чистую, а вместе с ними и меня. Потом когда немного окрепнут, я выпущу их в большой мир, а пока пусть так под моим приглядом побудут.

По окончании весны, по окончании слякоти и в преддверии лета, дождавшись когда деревья, наконец, примерят новую зелень, на свои голые кроны, распуская дурман первоцвета в сладкий воздух новой жизни, я подбил бюджет в прогнозе на конец года с учетом висящих на мне кредитов и графской мзды, выходя в ноль, что было просто сказочно!

Нет, правда, мне стоит себя похвалить. Стройка корпуса легионеров, стройка в Касприве замка, закладка новых торговых судов увеличенного тоннажа, угольный карьер, с моей подачи разрабатываемый с этого года, рудники, законодательная система, куда я влез, долей с муниципалитетом города, сама реконструкция и закладка нового квартала Касприва, выплаты на мануфактурах. Ох, и развернул я их! Мебельная фабрика, кирпичный завод, завод стекольный, литейный, химический по очистке соли и производству поташа, фармацевтическая лаборатория! Да со всем этим шаг влево шаг вправо и можно рухнуть в такую бездну долгов, что впору не то что штаны с себя снимать на продажу, а еще закладывать пеленки не родившихся еще внуков и правнуков. А тут всего лишь ноль! Да я гений едрить меня за ногу, экономист самородок!

Упомянутый новый квартал в Касприве, кстати, был не чем иным как городом будущего, уж слишком уныл и сер он был в нынешнем состоянии. Решение о централизованной застройке, с учетом коммуникаций и планировании будущих улиц и парков, пришло мне не случайно. Просто у меня сердце было не на месте при виде всех этих лачуг из битого камня и коекак обработанных досок, людей было просто жаль.

Ломать я ничего не собирался, и по принципу местной современности возводить вокруг города каменную стену желания не было никакого. Поэтому первая разметка нового квартала была вроде как за городской чертой, чуть ниже по течению реки, где согласно генеральному плану моих гномов конструкторов будет так же создаваться будущий речной порт, а так же склады. Город будет расти по моим прикидкам не только вширь, но и вверх, а так же все с той же помощью гномов вниз. Под землей по мимо канализационной системы, системы дренажирования а так же, резервуаров для воды питьевого качества, будут заложены склады и хранилища. Мысль об их сооружении навеяна знаменитыми складами госрезерва моей далекой родины. Инициативой гномов же, была постройка под землей ряда анфилад предназначенных как для жилого, так и для хозяйственного назначения. К их просьбе организовать Нижний Город, я сначала отнесся скептически, но они настаивали, уверяя меня, что помимо всего они смогут там поспособствовать выведению ряда хозяйственных культур, таких как грибы, а так же ряд пещерных растений, названия которых мне были совершенно не известны. Впрочем, сомнения развеялись, когда они пошли в диалог с торгом, предлагая мне софинансировать эту часть города с правом последующего выкупа жилья там по себестоимости. Разве я против? Нет! Пусть занимают, эти рукотворные пещеры, мне их инженеры важней всех их причуд.