Текст книги "Террорист №1"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 31

Московская область,

Россия,

5 декабря, утро

Налет длился считанные минуты. В отличие от прошлого раза, когда почти неделю тому назад его угораздило попасть под сокрушительное для человеческого организма воздействие «матрицы», этого невиданного прежде технотронного оружия, Романцев перенес новое нападение не в пример менее болезненно. Очевидно, стараниями Ларисы Сергеевны его организм стал гораздо менее уязвим для подобного рода губительных вещей. В какой-то момент, правда, он испытал нечто вроде легкого головокружения да еще сосущую пустоту в желудке, но и эти симптомы прошли в самом скором времени.

Сергей, опекавший его в эти минуты, приказал собираться. Романцев экипировался в теплую зимнюю одежду. Сам, без лишних напоминаний, спрятал лицо под шлем-маской. Когда они вышли во внутренний двор, где были припаркованы уже знакомый ему крытый фургон и тяжелый джип «Лендкрузер», к ним присоединился Артем. Прежде чем забраться в фургон, Романцев успел заметить поднимающийся к небу столб черного дыма: на проселочной дороге, метрах в ста от невысокой ограды, горел какой-то транспорт. Надо полагать, это и была та самая злополучная передвижная «матрица», которая наделала здесь столько шороху… Не обошлось и без жертв, – три или четыре фигуры казались неподвижными на испятнанном копотью снегу – хотя и непонятно было, чья именно сторона понесла потери. Еще несколько человеческих силуэтов мельтешили в непосредственной близости от чадящей машины. Вдруг все они, как по команде, резво побежали к садящейся прямо на проселок «вертушке». Потом в той стороне что-то звонко лопнуло – и полыхнула дымом и пламенем вражеская «матрица».

Фургон едва тронулся в места, как водитель тут же притормозил…

– На выход! – негромко скомандовал Сергей.

Обе машины, фургон и джип, застыли на обочине дороги метрах в двухстах от объекта. Медленно светало, с низкого губчатого неба тяжелыми хлопьями валил мокрый снег. Лариса Сергеевна, простоволосая, в одном лишь наброшенном на плечи полушубке, хотела что-то сказать, но лишь махнула рукой… Да, всего лишь в двух сотнях метров виднелся кирпичный забор, которым была обнесена группа двух – и трехэтажных коттеджей, числом не более десяти. Почти вплотную к ограде подступали деревья смешанного леса. Если не знать, что ты видишь лишь верхушку айсберга, что под коттеджами оборудован секретный подземный объект «Комплекс-2», то можно было подумать, что это обычный коттеджный поселок для «новых русских» – таких поселков в Ближнем Подмосковье в последние годы выросло, как грибов после теплого летнего дождя.

У Ларисы Сергеевны было такое выражение лица, как будто она прощалась с дорогим ей человеком. Романцев догадывался, что должно произойти в ближайшие мгновения. Он ведь прочел в свое время множество книг про войну, ту самую, на начальном этапе которой приходилось отступать, уничтожая все ценное, что не было возможности эвакуировать, взрывая электростанции, мосты, элеваторы, все то, на возведение чего были затрачены большие средства, людские таланты и годы напряженной работы, – все это доставшееся потом и кровью имущество уничтожали, чтобы оно не досталось врагу.

Романцев ощутил подошвами серию коротких подземных толчков, уловил звон вылетевшего кое-где оконного стекла. И хотя внешне все строения казались целыми и невредимыми, он понял, что спецобъекта «Комплекс-2» более не существует.

Когда он очнулся и стал рыться в карманах бушлата в поисках сигарет и зажигалки, обнаружилось, что Лариса Сергеевна, не произнеся более ни одного слова, покинула его компанию. Эта женщина, чьими стараниями Романцеву были открыты глаза на многие странные и неочевидные вещи и в отношении которой он, вопреки доводам рассудка, стал испытывать даже что-то вроде приязни, – она уехала, даже не попрощавшись с ним.

– Отставить перекур! – подал реплику Сергей. – Садитесь в машину! Нас ждут на другом объекте…

Поездка выдалась недолгой. По прикидкам Романцева, они по-прежнему находились где-то в районе Балашихи. За рулем фургона находился Артем, его коллега и Романцев расположились за перегородкой, в салоне.

Фургон миновал поднятый шлагбаум, затем проехал через открытую настежь металлическую браму. Объект, на котором они оказались, ранее занимала одна из ракетных частей ПВО, прикрывавшая определенный сектор эшелонированной обороны российской столицы от угрозы нападения с воздуха. В один прекрасный день ракетная часть была передислоцирована в другое место, со всем своим личным составом, со всеми «вещичками», включая зенитные комплексы «Антей-2500». И хотя объект все еще формально числился на балансе Минобороны, о том, кто является его истинными хозяевами сейчас и что происходит за оградой бывшей части войск ПВО, знают лишь считанные единицы людей.

Четыре пятиэтажных дома, в которых ранее проживали офицеры и прапорщики части, а также члены их семей, длинная казарма и здание штабного модуля, построенные из светлого силикатного кирпича, – все это имело нежилой вид, казалось брошенным. Заснеженный плац совершенно пустынен, возле боксов, где ранее хранилась боевая техника, также не видно было ни одной живой души…

Ворота одного из ангаров были открыты настежь. Фургон вкатил в сумрачное бетонированное сооружение. Сергей распахнул заднюю дверцу фургона, затем помог Романцеву выбраться наружу. Дальнейшее напомнило Алексею его визит на объект «Узел-Переходный» – спуск на лифте, проход контрольных точек, где их опознали следящие датчики электронной системы безопасности, помещение «шлюза» и отданная негромким голосом команда: «Пройдите в эту дверь, вас встретят».

Шагнув в люковый проем – «броняшка» за его спиной почти беззвучно встала на место, – он столкнулся лицом к лицу с одним своим давним приятелем, с которым ему довелось пережить немало приключений.

– Феликс, хочешь получить от меня в морду? – Романцев стащил с головы шапку, а затем избавился и от черной шлем-маски. – Или дать тебе больно в живот?!

– Ну и неблагодарный же ты тип, Романцев, – усмехнулся Феликс Ураев. – Я ему, понимаешь, жизнь спас, а он в драку лезет…

Алексей в драку не полез, да и не было у него таких намерений. Сейчас не время для разборок, тем более что теперь он смотрел на всю эту странную историю со своей мнимой смертью совершенно по-другому, нежели еще неделю тому назад.

– Гм… Ладно, дружище, отложим разборки на потом.

– Всегда к твоим услугам, – улыбнулся Ураев и протянул ладонь для рукопожатия. – Ну что ж, Алексей, проходи, чувствуй себя как дома.

Романцев в первые секунды общения присматривался к Ураеву, пытаясь найти в его облике некие перемены, которые могли бы свидетельствовать о том, что перед ним совсем не тот человек, которого он знает уже более пятнадцати лет. Но никаких новых черт в его облике, в его манере общения не обнаружилось. Феликс оставался во всем самим собой, во всяком случае, таково было первое впечатление Романцева.

Ураев на пару лет старше Романцева, но выглядит несколько моложе своего возраста – максимум лет на тридцать пять. Это человек крепкого телосложения, прекрасно координированный, точный в своих словах и поступках и очень разносторонний в своих интересах. Рост сто восемьдесят пять, короткая армейская стрижка, скупые экономные движения, за которыми скрывается немалая физическая сила. Он гармонично смотрится как в армейском камуфляже, так и в штатском костюме от «кутюр». Службу в органах он начинал в Девятом главке КГБ СССР, где занимался, на разных должностях, электронными системами безопасности и разработкой стандартов охраны важнейших государственных объектов. В последние годы он работал в аппарате Совбеза, где курировал хорошо знакомые ему вопросы, отнесенные ныне к ведомству президентской охраны и Федеральной службы охраны. Как и в случае с Романцевым, в какой-то момент его карьерный рост был искусственно ограничен Карпинским-Стоуном, у которого на этих двух давно имелись собственные виды. Если бы не последний, то они оба, пожалуй, имели бы на плечах уже генеральские звезды. А так звание Ураева, если только ничего не поменялось, остается прежним – полковник госбезопасности.

Что, конечно же, абсолютно не соответствовало тем почти ничем не ограниченным полномочиям, которыми реально обладал Феликс Ураев на протяжении уже нескольких лет.

– Представляешь, Алексей, последние трое суток я провел в этом погребе в полном одиночестве, – сказал Ураев, жестом приглашая вновь прибывшего следовать за ним. – Хорошо, что вы приехали, будет хоть с кем словцом перекинуться… Сергей и Тема останутся здесь, с нами. Пока четверо нас здесь, ну а потом, не исключено, еще кто-то к нам присоединится. Само собой, базу тщательно охраняют, хотя саму охрану ты мог и не заметить…

– Не понял… Ларисы Сергеевны, значит, здесь нет?

Ураев пожал плечами.

– Как видишь.

– А она думает здесь объявиться? И если да, то когда именно?

– Понимаешь, Алексей, – на лице Ураева появилась странная усмешка. – Лариса – это та самая кошка, что гуляет сама по себе… Она сама решает, где и когда ей следует появиться. Тебе нужно было у нее самой поинтересоваться ее планами.

– Ладно, Феликс, проехали… Ты можешь толком объяснить, что происходит? Стоун мне кое-что растолковал плюс прямо на мозги до черта всякой всячины записали… Но я все равно пока до конца не врубаюсь, чего он от меня хочет и зачем я ему вообще сдался?

– Не только ты, но и мы все, – поправил Ураев. – Только не надо пудрить мне мозги, Алексей! Ты уже и сам просек ситуацию, только вот детали предстоящего нам всем мероприятия, здесь я с тобой согласен, Стоун пока держит в собственной голове… И еще учти, дружище, что в этой игре, помимо нас, участвуют нехорошие парни…

Перебрасываясь репликами, они опустились на второй подземный этаж. Миновав коридор, где вдоль одной из стен стояли ячеистые стеллажи с каким-то снаряжением, а затем и небольшой «предбанник», оказались в довольно просторном помещении, смахивающем на гостиничный номер в каком-нибудь средней руки европейском отеле.

– Неплохо, – оценил увиденное Романцев. – Но я предпочел бы скромную квартирку где-нибудь в Митине, нежели эти твои апартаменты…

Он обратил внимание, что в «номере» имелись две кровати, да и в целом жилой блок выглядел так, как будто предназначался для проживания двоих людей.

– Моя «квартира» наверху, – пояснил Ураев. – Хотя график довольно насыщенный, выкроить какое-то время для общения, полагаю, нам все же удастся.

– Зачем меня сюда привезли, Феликс?

– Скоро узнаешь, брат. Пока могу сказать лишь одно: то, что проделывала с тобой Лариса, это были лишь цветочки.

Оставшись на время в одиночестве, Романцев глубоко задумался.

…Как ни горько это было признавать Романцеву, но он сам, в своем нынешнем положении, является ярчайшей иллюстрацией им же самим открытого закона, который, как ему казалось, способен прояснить многое и в его собственной судьбе, и в судьбах подавляющего большинства его современников.

Глава 32

Романцев сделал свое открытие в начале девяностых, когда мир вокруг него разлетался на куски. Это было удивительное открытие, но он понимал – гордиться здесь нечем. Романцев нашел формулу современного общества, вернее, ухватил важнейшее звено в цепи запутанных человеческих взаимоотношений.

Сформулированная Романцевым формула гласила:

КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ НРАВИТСЯ БЫТЬ ОБЪЕКТОМ МАНИПУЛЯЦИЙ.

Чтобы снять с себя подозрения в излишней категоричности суждений, он иногда уточнял: каждому среднестатистическому человеку. Это разумно, всегда существует исключение из правил. Единственным слабым звеном в этой формуле являлось слово «нравится», но заменить его решительно нечем. Все остальные слова и термины только уводят от сермяжной правды, они не способны ровным счетом ничего прояснить.

Спустя годы Романцев упростил закон, на роль первооткрывателя которого он никогда публично не претендовал. Он назвал вещи своими именами:

ЧЕЛОВЕКУ НРАВИТСЯ БЫТЬ МАРИОНЕТКОЙ.

Но при одном условии, добавлял Романцев: если сам он об этом не догадывается (слабые подозрения, понятно, не в счет).

Налицо, казалось бы, вопиющее противоречие. Как человеку может нравиться что-то, о существовании чего, равно и о конкретных деталях, он даже не догадывается? Но это еще полбеды. Здесь попахивает фатализмом и человеконенавистничеством. Обнародуй Романцев свою формулу, он тотчас же получил бы соответствующую отповедь. И ярлык. Например – биологический фашист. Или генетический расист. Благо недостатка в тех, кто раздает оплеухи и навешивает ярлыки, в нашем обществе нет.

Но Романцев держал свое открытие при себе. Говорить на эти темы в современном обществе бессмысленно, а порой и небезопасно.

Нет здесь никакого противоречия. Романцев знал, о чем он говорит, в конце концов, он почти десять лет прослужил в ведомстве, которое только тем и занималось, что манипулировало людьми, общественными и религиозными организациями, малыми и большими народами и целыми государствами. Страна, в которой ему довелось родиться и жить вплоть до ее распада, всю свою историю занималась тем же. Что касается остального мира, то этот закон применим к нему в полной мере, несмотря на цветистое разнообразие рас, народов, религий, идеологий и политических режимов. Что тут долго объяснять, если и сам мир неоднократно становился объектом тайных сделок и закулисных интриг.

Другими словами, объектом манипуляций.

Этот закон не является ни универсальным, ни всеобщим. Он действовал в прошлом, действует в настоящем, чему есть немало наглядных примеров, и, очевидно, будет действовать в будущем.

Но не вечно.

До тех пор, пока существуют кукловоды.

В настоящем этот закон действует. В формуле «Человеку нравится быть объектом манипуляций» вместо слова «человеку» можно использовать другие термины и понятия: народу, племени, религиозной секте, партийной организации, обществу и так далее.

Мировое сообщество со свойственной ему помпой и рекламной шумихой вступило в третье тысячелетие. В его разнообразном багаже среди всего прочего числятся армии и тюрьмы, мафия и коррупция, тайные организации религиозных фанатиков и террористов и, наконец, горы оружия, способного уничтожить всю хрупкую цивилизацию. Но главное наследие минувшего двадцатого века – новая генерация «хомо сапиенс». В кровавом горниле выкована особая порода – Новое Поколение.

Это поколение «общечеловеков» и политиков-миротворцев, выдвигающих все новые планы мирных инициатив и всяческих урегулирований. Благодаря их усилиям цветущие местности превращаются в пепелища, в руины, в братские могилы. А племена и народы, находившие в прошлом худо-бедно общий язык меж собой, ссорившиеся порой, но и мирившиеся, теперь окончательно превращены в непримиримых, смертельных врагов.

Это поколение донов мафии, разъезжающих в правительственных лимузинах и управляющих государствами по законам преступного мира. Нет, эти люди не преступники. Они называют себя демократами, поборниками прав и свобод личности. Если не верите, смотрите контролируемое ими телевидение, читайте подконтрольную им прессу – вам все популярно и доходчиво объяснят.

Это поколение бойких маклеров, вездесущих посредников и поверенных, хитроумных и всезнающих адвокатов, чиновников и администраторов. Поколение людей, продавших душу и совесть за тридцать сребреников, помещенных под проценты в швейцарском банке. Наиболее удачливым иногда удается провернуть самый доходный бизнес – сделать объектом торговли свою родину и свой народ.

Новое Поколение создало новые ценности, сконструировало новый «глобальный» миропорядок и сочинило неолиберальную идеологию, призванную обслуживать интересы избранной группы людей.

А как же остальные, то есть подавляющее большинство? Новое Поколение позаботилось и об этом. Таковы правила игры, носящей название Новый Мировой Порядок.

Остальным уготовлена роль статистов, скрупулезно придерживающихся сценария, созданного поднаторевшими в своем ремесле умельцами на средства Нового Поколения. Сообразно обстоятельствам эти роли могут видоизменяться, но выбор, в сущности, невелик: гражданин своей страны, семьянин, избиратель, производитель, потребитель и пушечное мясо. Большинству людей подсознательно нравится их роль статистов, ибо она не требует от индивидуума каких-либо сверхусилий. Если статист забыл кое-какие слова и действия, ничего страшного. Тебя не оставят в состоянии растерянности, не бросят на произвол судьбы, а заботливо подскажут нужное со страниц газет и экранов телевизоров.

Многим людям кажется, что в силу полученного ими образования, в силу кое-какого жизненного опыта они свободны в своих суждениях, вольны в поступках и независимы в выборе судьбы. Печально, но это глубокое заблуждение. Все их мысли, даже самые умные, кажущиеся оригинальными, – чужие мысли. Их действия стереотипны, даже в тех случаях, когда они нарушают закон. Они привыкли думать чужими мыслями, поступать так, как большинство окружающих, и вещать банальные истины, которые кем-то заблаговременно были уже вложены в их головы.

Но боже упаси по отношению к этим людям употреблять термин «объект манипуляций»! Это слишком грубо, ведь существует прошедший испытание временем термин «член общества». Ну а для тех, кто выделяется из общего хора голосов и поступков или, тем паче, пытается жить по собственному разумению, существуют универсальные, отшлифованные за годы долгого употребления средства: закон, исправительные учреждения, различные меры принуждения и воспитания, в крайнем случае – пластит4овая взрывчатка или свинцовые пули.

Новый миропорядок пока не смог устранить старые противоречия. Мало того, болезнь обострилась и лицо цивилизации покрыто еще большим количеством гниющих язв. Новое Поколение, понятно, не имеет ко всему этому никакого отношения. Во всем виноваты статисты, бездарно проживающие свои роли и превратно истолковывающие подсказки заботливых суфлеров.

Романцев, хотя и являлся по природе ярким индивидуалистом, в ряде случаев вынужден был в своих умопостроениях использовать термин «мы». Не «мы» – «Алексей Первый, любимый и единственный…», а «мы» – как общность огромного числа индивидуумов, подавляющая часть из которых в той или иной степени является объектом манипулятивного воздействия со стороны иерархов Нового Поколения.

Именно в этом смысле он соглашался оперировать термином «мы», отделяя таким образом не только «большинство», но и самого себя, от тех, кто стремится к тотальному всеобъемлющему контролю над остальными, прикрываясь маскировочными лозунгами типа «Свободное неолиберальное общество без границ».

Человечеству лишь чудом удалось уцелеть в эпоху атомного варварства. Мы долго ходили по канату, натянутому над пропастью, и теперь мы можем перевести дух. Впереди нас ждет мир и покой. Мы уничтожим горы оружия, мы будем терпеливы и дружелюбны. Мы долго страдали и заслужили малую толику счастья и благополучия. Мы надеялись, что мир вокруг нас изменится. Что он станет лучше, добрее и справедливее.

Нам казалось, что самое страшное позади, что эпоха современного варварства безвозвратно канула в Лету.

Так некоторые из нас думали в конце восьмидесятых и начале девяностых, вплоть до кавказских и балканских войн, воровской приватизации, вплоть до превращения наших телевизоров в сливные бачки, а наших избирательных бюллетеней в клочки туалетной бумаги, которыми подтираются все эти «власть имущие».

Мы жестоко ошиблись. Да, мир вокруг нас изменился. Он стал другим, но от этого он не стал лучше. Он даже не стал более безопасным.

Поразительно, как нас обманывали все эти годы. И вдвойне поразительно, что мы безропотно позволили им сделать нас жертвами этого циничного грандиозного обмана…

Рубеж двух тысячелетий. Две тысячи лет со дня Его появления среди нас, простых смертных. Двадцать ступеней, по которым человечество шагало навстречу своей судьбе.

Искупитель предупреждал, это очень трудный путь, но никто не предполагал, что дорога окажется столь длинной и опасной, двадцатая ступень далась большой кровью. Сотни миллионов людей заплатили своими бесценными жизнями, чтобы остальные могли продолжить движение. Мы поднимались все выше и выше. Человечество состоит не только из якобинцев и комиссаров, террористов и анархистов, фанатиков и нацистов. И строить оно умеет не только Освенцимы и ГУЛАГи. Атомная бомба и бактериологическое оружие – это еще не все изобретения мировой науки, а кроме «Майн кампф» и «Манифеста Коммунистической партии», написаны и другие книги.

Но ступени становятся круче, а цена – выше.

Мы надеялись, что отныне всем нам не придется за каждую отвоеванную у хаоса пядь платить столь непомерную цену.

Мы ошиблись.

…Неспокойно на душе, тревожно. Счастливые улыбки быстро покинули наши лица. Мы недоумевающе переглядываемся и замечаем то же чувство тревоги на лицах других людей. «Что случилось?» – спрашиваем мы. Тревога нарастает, но причины беспокойства для нас неясны. Что-то ужасное шевелится в непроглядной темноте, чьи-то мерзкие щупальца извиваются рядом с нами. Иногда прозвучит отрывистая лающая команда, сопровождаемая щелканьем огромных клыков, или хрустнет ветка под ногами невидимого существа. А иногда нам среди суеты и городского шума чудится чей-то вкрадчивый шепот.

Ничего определенного, ничего такого, на что можно указать пальцем – это опасно! этого нужно бояться! с этим нужно бороться! Ничего такого, из-за чего стоит звонить в колокола и поднимать вселенскую тревогу.

Но если все же кому-то вздумается это сделать, на него не стоит обращать внимания. Кто ему поверит? Он – юродивый. Он – Ожидающий Заката Мира.

Мы ошибались, когда посчитали падение Берлинской стены началом Новой Счастливой Эпохи. Зоркий глаз способен уже сейчас разглядеть в недалеком будущем зарево новых сражений. Это будут невиданные доселе битвы, и стороны уже сейчас поспешно готовят себе новое оружие.

Но ведь зло побеждено? Ведь «холодная война», поставившая все человечество на грань существования, уже прекратилась? Нет, ибо уцелели носители зла. Нет, потому что ни в одной из человеческих войн, включая две мировых, зло не было уничтожено. Его носители живы. Они среди нас. Они стали даже опаснее, чем прежде, ибо сменили полувоенные френчи на шикарные костюмы от «кутюр», а свою революционную терминологию на неолиберальную доктрину и заботу о соблюдении «прав человека». Да, они носят теперь другие личины, поэтому их бывает чертовски трудно распознать.

Они торопятся. Они спешат изготовить новую дубину, в духе того времени, в котором все мы живем.

Нет, третьей мировой войны не будет. Весь арсенал самого современного оружия накоплен впустую и не понадобится в новой войне. Вернее, уже в скором будущем это оружие не будет играть какой-либо существенной роли.

Главная цель, которую поставило перед собой Новое Поколение, уже сейчас просматривается вполне ясно и отчетливо: создание Сверхобщества, где подавляющему большинству уготовлена роль марионеток; создание инструментов, при помощи которых будет установлен всеобщий и всеобъемлющий Тотальный Контроль за всеми важнейшими сферами человеческой деятельности.

Теперь о самом важном.

Существуют вещи, в которые рассудок напрочь отказывается верить. Это понятно: человеческий разум имеет свои пределы, которые, впрочем, пока никто не смог до конца измерить. Многие из событий, участниками которых против собственной воли, зачастую даже не подозревая об этом, являются современные люди, находятся за гранью их понимания.

Знамена Князя уже полощутся на ветру, а мы упорно этого не замечаем. Как отказываемся замечать многие символические, знаковые события, вдумчивый анализ которых открыл бы нам новую, ранее невидимую – и невиданную прежде – картину нашего бытия.

Пока еще ничего не проиграно.

В ходе Войны Абстракций закон Романцева действует в полном объеме и наиболее эффективным образом. Все условия соблюдены. Кукловоды ни о чем не догадываются.

КУКЛОВОДАМ НРАВИТСЯ БЫТЬ ОБЪЕКТОМ МАНИПУЛЯЦИЙ.