Текст книги "Бумеранг"

Автор книги: Сергей Палий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Из ярко освещенной операционной доносился лязг инструментов. Переживать за судьбу Госта теперь не имело смысла: все, что зависело от меня, было сделано, а остальное – в руках опытнейшего хирурга. Я бросил шлем на полку, поглядел на свою чумазую рожу в зеркало и решил ознакомиться с содержимым холодильника – гостеприимный хозяин ведь сам предложил, верно? Другой бы, может, на моем месте и отказался, но я не из стеснительных.

На кухне было уютно: чувствовалась нотка холостяцкой свободы. Какая-то позитивная энергетика исходила от этих вроде бы небрежно разбросанных по столу вилок, разнокалиберной посуды на сушильной доске, длинной скамьи, вручную обитой поролоном и тканью, сетевого «шнурка» и наспех протертой пыли на плоском экране телевизора.

Мне всегда нравился именно такой уют. Мужской, что ли… Наверное, потому, что женского уюта со всеми его бирюльками и тряпочками в Зоне попросту не существовало.

Я прислонил автомат к подоконнику, стянул перчатки и хорошенько вымыл руки: полноценный душ может и подождать, но вот брать пищу грязными пальцами я вовсе не собирался – здоровье дороже. Вытерев ладони махровым полотенцем, я вспомнил слова хозяина о чистом воздухе и осторожно снял с лица фильтр. Неглубоко вдохнул и прислушался к внутренним ощущениям. Вроде бы глюков не наметилось. Что ж – стало быть, и впрямь можно дышать.

Я еще раз пустил в раковину воду. С удовольствием умылся, высморкался и поскреб ногтями красный след, оставшийся от резинового кольца, – это место страшно чесалось и зудело: плотно прижатая в течение многих часов маска ощущения комфорта явно не добавила.

Заурчал, словно бы напоминая о себе, вместительный холодильник. Я открыл дверцу и остолбенел. Яства, которыми угощал меня вчера Гост в баре «№ 92», на фоне этого натюрморта беспомощно меркли.

Одной сырокопченой колбасы здесь было сортов пять.

– Мамочка, – наконец выдохнул я, воровато оглядываясь. – Мамуся родная, это ж… что б я так жил…

Трудно сказать, кто снабжал Болотного Доктора продуктами, но поставщик этот явно имел козырный торговый канал во внешнем мире. Не обычные гарнизонные подачки через ученых или военных, а недурственный «перекидон» из ближайшего города, а то и из самого Киева. О-о-очень недурственный «перекидон».

Я вообще-то человек по натуре независтливый, но при виде сказочного изобилия эскулапова холодильника меня аж перекорежило от презрения к скотскому бродяжьему бытию.

Целехонький батон «брауншвейгской» соседствовал с наполовину срезанным «ромовым сервелатом», несколько видов сыра были тщательно обернуты пищевой пленкой и уложены на средней полке бочок к бочку, ниже покоился чугунный казан с жирным оранжевым пловом. Из овощей я сразу приметил свежие огурцы, баклажаны и помидоры, а из сладостей – свежий вишневый рулет и самый настоящий торт с густыми взбитыми сливками. Братцы, я не пробовал настоящего торта года три! Кажется, со времен непотребной попойки, когда Дрой слил какому-то американскому ученому сообществу три редких артефакта и решил по этому поводу хорошенько гульнуть с заказной хавкой и дорогими шлюхами. Правда, в тот раз торт был тощий и несвежий, поэтому в конце концов его так и не съели, а решили сыграть в «пьяное колесо». Водрузили торт на середину и по очереди глотали спиртное до тех пор, пока Фоллен не размяк. Он шмякнулся в крем мурлом и был несказанно удивлен, проснувшись с утра в фисташковой размазне. В общем, получилось забавно, но шлюхи, как потом выяснилось, были венерическими, и факт подхваченной некоторыми бродягами заразы основательно подпортил послевкусие торжества…

Я взял сыр с самыми большими дырками, откусил прямо от оковалка и продолжил осмотр кладези деликатесов.

На верхней полке рядком стояли банки с маринованными грибочками, вареньями и джемами. В плотном свертке оказалась нарезка вяленой семги, а масленка была доверху забита красной икрой. Объемистая морозилка ломилась от залежей замороженного мяса самых разных сортов. На полочке для напитков бликовали несколько початых бутылок виски, в том числе мой любимый односолодовый скотч, а также – запотевший штоф «Бифитера», какой-то кремовый ликер со сложным французским названием и скромная бутылка ханки в самом дальнем углу.

Не борзеть, так, кажется, сказал Доктор? Да пошел он на фиг…

Я подхватил рыбу, «брауншевейгскую», сыр и расположил все это добро на скатерти в вершинах воображаемого треугольника. По центру поставил бутыль со скотчем. Полюбовался, слегка откинув голову. Красота! Извлек тяжелый казан с пловом и, водрузив его на решетку, прикрыл дверцу плиты. Газ подавался по шлангу откуда-то из подсобки: видимо, хозяин предпочитал держать баллоны подальше от жилых помещений. Я отыскал краник, повернул его до упора и растопил духовку.

Пока плов разогревался, нашинковал колбасу тонкими кружочками и пропустил полстаканчика вискаря. Зажмурился, смакуя напиток, подумал и пропустил еще. Крякнув от удовольствия, закусил колбасой.

Благодать, братцы! Может, в камердинеры сюда напроситься?

Из духовки потянуло ароматом правильно приготовленной баранины и риса. Рот рефлекторно наполнился слюной.

Дверь операционной открылась, и на пороге появился Доктор. Он стащил с рук окровавленные хирургические перчатки и бросил в мусорное ведро.

– Освоился, как я погляжу.

– Как он?

– Жить будет. Поваляется денек и очухается.

– Через сутки выброс.

– Ошибаешься, бродяга, выброс будет часа через два. У меня в подвале переждете.

О как. Стало быть, мы абсолютно неверно рассчитали время начала очередного аномального шторма и могли сгинуть, так и не добравшись до убежища.

Я выключил духовку и достал ПДА – надо бы поделиться с другими сталкерами ценной инфой.

– Добрый я сегодня, – сообщил Доктор, пригибаясь, чтобы не задеть лбом наличник кухонной арки. – Хулиганов всяких спасаю, о выбросе рассказываю. Может, стоит тебя скормить химере, чтоб хоть как-то восстановить баланс?

Отправив сообщение о надвигающемся урагане в общую сетку, я ответил, поддерживая ироничный тон:

– Кто же тогда отплатит за чудесное спасение? Болотный Доктор выпятил нижнюю губу и, подумав,

кивнул.

– Да, на корм тебя, пожалуй – рановато. Наложи-ка мне для начала плова.

Я достал из духовки пышущий жаром казан и распределил по тарелкам рассыпчатые оранжевые комочки. Запах от пищи шел сказочный.

– Виски с пловом – дикость, – заметил Доктор, когда я плеснул скотча в два стакана.

– Извини, не могу удержаться, – пожал я плечами. – Ханку я и так через день глушу, джин с детства терпеть не могу, а ликер – пойло для баб.

– Ну ты прям крутой бушмэн, – усмехнулся он. – Ладно, дрогнули.

Я опрокинул в себя вискарь, отправил следом тонкую пластинку сыра и принялся за плов.

– Ну и что же привело бравых сталкеров в такую глушь? – поинтересовался Доктор, степенно пережевывая кусочки баранины.

– За советом пришли, – не стал я ходить вокруг да около.

– Даже так. – Он повел бровью, продолжая глядеть в тарелку. Смуглое лицо оставалось серьезным, но живые лучики морщин возле глаз выдавали саркастическое

настроение эскулапа. – Неужто мнение старика еще что-то значит для самоуверенной молодой поросли?

– Это зависит от мнения. – Я отложил в сторону вилку, вытер губы и положил перед Доктором артефакт. – Вот.

Он дожевал кусочек и посмотрел мне в глаза, не удостоив уникальную вещицу даже мимолетным взглядом.

– Что ты хочешь узнать, сталкер? – Настроение его переменилось в один момент. От насмешливости не осталось и следа. Передо мной сидел мудрый, властолюбивый, холодный и расчетливый Призрак Зоны, знающий цену себе и окружающим.

Я сглотнул, но сумел выдержать этот пронзительный взгляд. Вопросы о стоимости цацки, ради которых, собственно, мы с Гостом и затеяли этот рейд в Болото, вдруг показались мне глупыми. Птичка-интуиция неистово задолбила в затылок, подначивая узнать нечто гораздо более важное и ценное.

Я прекрасно знал о странной особенности Болотного Доктора – выборочно отвечать на вопросы. Он мог ответить, мог и промолчать. Мог потребовать за пустяковый совет сумасшедшую плату, а мог безвозмездно поделиться жизненно важной информацией.

– Как этим пользоваться? Слова сами слетели с языка.

Доктор промолчал. Я подождал минуту или около того, не произнося ни звука и невольно отмечая, что со двора раздался хриплый лай чернобыльского пса.

Жаль. Очень жаль. Значит, зря мы тащили свои задницы через опасные топи в поисках истины. Обидно, прямо скажем. С другой стороны, отрицательный результат – тоже результат.

Ну и в конце концов, поход получился не таким уж бесполезным, если быть до конца честным: своим сообщением о раннем выбросе я наверняка спас не одну жизнь. Хотя – оперируя чисто меркантильными понятиями – на моем финансовом состоянии сие благое деяние никоим образом не отразилось. Что ж, придется воспользоваться хозяйским гостеприимством: сожрать как можно больше вкусных харчей, переждать выброс, а уж потом идти на поклон к Сидоровичу…

– Не знаю.

Я не сразу сообразил, что это произнес Доктор.

– Что?

– Это ответ на твой вопрос.

Я остолбенел. Вот оно как, оказывается! Эскулап сам не ведает, что за штуковина попала к нам в руки и как она действует. Выходит, и Доктор не всезнающ, каковым его многие считают.

– Артефакт очень сильный, – продолжил эскулап, так и не взглянув на «бумеранг». – И очень опасный в неумелых руках. Если тебе и впрямь интересно мое мнение, то вот оно: выброси его и забудь, что когда-либо видел.

– Это что, шутка? – полюбопытствовал я, пытаясь отделаться от навязчивого ощущения, что меня пытаются крупно надуть.

– Нет. Добрый совет.

Внутри меня росло мерзкое чувство потери, краха. Такое бывает, когда во что-то сильно веришь, а потом внезапно догадываешься: все совсем не так, как ожидал. Мне казалось, Доктор откроет нам какую-то тайну про необычный предмет, а на деле вышел громкий «пшик». Нелепо погибший Семецкий, взорвавшийся Ка-58 и располосованное кралей горло Госта – все это в один момент превратилось в бессмысленные издержки. Даже глупый ворон, прожаренный «электрой».

– Ты даже представить себе не можешь, в какую игру ввязался, – прервал мои пессимистичные размышления Доктор. – Эти штуки стали появляться совсем недавно возле аномалий, которые не просто губят людей и мутантов. В этот раз Зона пошла гораздо дальше. Она посягнула на саму судьбу, понимаешь, сталкер? С помощью этих артефактов можно влиять на причинно-следственные связи. Менять ход локальных событий.

– Суть я уже понял. Только не действует эта хреновина.

– А разве остальные артефакты работают на заказ? Вопрос, честно говоря, поставил меня в тупик. Об этом я раньше как-то не задумывался.

– То-то и оно, – хмыкнул Доктор, подцепив вилкой кусочек рыбы. – Дары Зоны нельзя включить или выключить, нажав на кнопочку. «Медуза» просто поглощает радиацию, «ночная звезда» и «грави» создают вокруг себя антигравитационное поле, а «снежинка» увеличивает мышечный тонус. Так же и «бумеранг». Он работает вне зависимости от желания носителя. Просто по своим законам, которые нам еще долго не понять.

– Здесь не один, а два артефакта, – признался я, помолчав.

– Вот как? – Доктор наконец соизволил обратить свое внимание на перекрученные ленты Мёбиуса. Он склонил голову набок и внимательно оглядел цацку, но так и не притронулся к ней, словно боялся заразиться. – Первый раз вижу, чтоб артефакты друг с другом сплавлялись. Истинно тебе говорю: выкинь эту дрянь.

– В обмен на эту дрянь целое состояние можно заполучить. – Я убрал артефакт в контейнер и тщательно закупорил крышку.

– Берегись, – сказал Доктор, пожав плечами. – Как бы тебе с головой не расстаться в погоне за сокровищами.

– Постараюсь. Что ты попросишь за спасение, харчи и крышу над головой?

Доктор поднялся, давая понять, что разговор подошел к концу.

– Я попрошу тебя о двух вещах. Первое, приберись и вымой посуду. Второе… Я не могу предвидеть, с чем тебе придется столкнуться, если решишь оставить цацку себе, а не выбросить в ближайшую заводь. Но точно знаю: однажды тебе придется совершить очень серьезный выбор. Так вот, вторая моя просьба: выбери правильно.

– Хорошо.

– Будь осторожен с обещаниями, – обронил Док-гор, вытирая руки. – И не торопись. Самые очевидные наши желания, как правило, обманчивы.

Закончив трапезу и странный, будто бы застывший пузырем недосказанности разговор, мы перенесли так и не пришедшего пока в сознание Госта в подвал и поднялись в гостиную.

Я раздвинул жалюзи и сразу обратил внимание, что облака в небе приобрели розоватый оттенок. Но вовсе не от утренней зари, а от близящегося выброса. На грани слышимости вибрировал неприятный шум, будто бы кто-то сыпал песок на гигантский жестяной поддон. Вдалеке подвывали встревоженные мутанты, чуявшие, что Зона вот-вот разразится чудовищными возмущениями, убивающими не успевших схорониться двуногих и меняющими привычное расположение аномалий.

Болотный Доктор набросил штормовку и обернулся. Теперь он совсем не походил на добродушного врачевателя, каким казался несколько минут назад. Глаза тлели пугающей отрешенностью, верхняя губа чуточку приподнялась, обнажая отлично выбеленные зубы, ноздри с удвоенной энергией втягивали воздух.

– Мне нужно отлучиться, – негромко сказал он. – До встречи, сталкер.

– Удачной охоты, – пожелал я в сутулую спину.

Легенды не врут. Призраки Зоны не только в состоянии пережить выброс на открытой местности, но и стремятся втянуть в себя как можно больше аномальной энергии в часы пиковой активности.

Прежде чем спуститься вниз, я забрал с кухни автомат и проверил, надежно ли заперта дверь.

За окном сверкнуло, и практически сразу на Болото обрушился оглушительный раскат грома. Свет померцал, но не погас, напомнив мне, что дизель продолжает работать. Сквозь шорох хлынувшего ливня со двора раздался утробный рык пса. Мутировавшая тварь зашлась лаем и воем, словно почуяла чужака. Спустя секунду хриплое гавканье прекратилось.

Я невольно обернулся на оборвавшийся звук и заметил, как за стеклом мелькнула неясная тень.

«Калаш» мгновенно оказался в боевом положении, предохранительная скоба щелкнула под рукой, становясь в режим автоматического ведения огня. Я замер, всматриваясь в серую пелену через полоски жалюзи. Вторая фаланга указательного пальца застыла на спусковом крючке, а приклад уперся в плечо и готов был по первому моему желанию дружески потолкать в него отдачей.

Гудела сплит-система, невнятно нашептывал о чем-то дождь, тучи перекликались друг с другом долгими громовыми набатами.

Я постоял без движения еще с полминуты, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи, но толком ничего не смог разобрать – мешал общий фоновый шум. Быть может, стоило приблизиться к окну и попытаться разглядеть, кто же заставил умолкнуть ворчливого пса? Быть может… Но я поборол губительное любопытство и решил не испытывать судьбу, которая в последнее время и так была излишне благосклонна к моей бесценной шкуре.

Где же ты была в тот момент, птичка-интуиция? По каким гнездам тебя, заразу, носило?

Я сместился правее, чтобы попасть в коридор, где находился спуск в подвал. Не переставая держать на прицеле светлый прямоугольник окна, обогнул угол и оказался в двух шагах от заветной двери.

Где ж ты шлялась, пернатая сволочь?

Атаковали меня совсем не с той стороны, с которой можно было ожидать. В дальнем углу гостиной находилось еще одно окошко, по всей видимости, слуховое. Вот о нем-то я и не подумал…

Звон разбитого стекла донесся из-за спины, вздергивая нервы. Я уже понимал, что не успеваю среагировать.

Единственным шансом на спасение было броситься ничком на пол, уходя с линии огня за большое кожаное кресло, что я и сделал. На долю секунды позднее, чем нужно. На долю секунды!

То ли нападавшие ориентировались по ИК-датчикам и знали, в каком именно месте дома я нахожусь, то ли им неслыханно повезло, но уже на половине падения я услышал сухой щелчок и почувствовал болезненный укол в шею – чуть выше ключицы.

Блин.

Приземлившись, я хотел извлечь дротик со снотворным, но конечности уже стали ватными и не слушались меня. Пол, в который я уперся щекой, растянулся в бесконечную плоскость, интерьер докторской гостиной перекосился и поплыл куда-то в сторону, вызвав кратковременный тошнотворный позыв.

Перед глазами зарябило, картинка стремительно померкла, и сознание провалилось в радужную бездну, полную искр и хрустального звона… Ворвавшиеся в дом размытые силуэты уже совершенно меня не волновали.

Мир исчез.

Остался лишь отголосок досадного ощущения злости и обиды на предавшую интуицию.

Глава четвертая. Чистонебовцы

Дикая боль пронзила виски и затылок, как только я пришел в себя. Мой драгоценный лысый череп так гудел, что захотелось срочно от него избавиться, несмотря на жизненно необходимые органы, которые крепились как внутри, так и снаружи. Создавалось впечатление, что, пока я валялся в отключке, моей головой сыграли в футбол с полноценным овертаймом и послематчевой серией пенальти.

Я сжал зубы, чтобы не застонать, и открыл глаза.

Овальное помещение с низким потолком, тусклая ртутная лампа в держателе, одинокая койка с продавленным матрасом, голые стены со следами содранных плакатов или афиш. Прохладно.

Это не подвал сутулого эскулапа…

Демоны Зоны! Где же я нахожусь? И сколько пробыл без сознания?

Стараясь не делать резких движений, я приподнялся и ощупал себя на предмет травм. Кроме ушибленных еще во время стычки с ренегатами ребер и потянутого ахилла, серьезных повреждений не обнаружилось. В общем, если б не чудовищная головная боль и противный свербеж в правом ухе, можно было бы признать себя вполне свежим и здоровым.

Я припомнил последние события. Разговор с Доктором, гроза, дротик…

Пальцы машинально коснулись шеи, нащупали крошечную ранку. Меня вырубили грамотно и профессионально, без садистских замашек и членовредительства. С одной стороны, это радовало: если меня не пришибли, то кому-то я все еще был нужен. А вот с другой… Ведь вы наверняка помните, братцы, что пресловутая «другая сторона» – один из самых неприятных моментов в профессии сталкера.

Как и следовало ожидать, контейнера с артефактом при мне не было. Также отсутствовало все оружие, броня, ПДА и инструменты. Обобрали меня до нитки. И если не убили, то явно намереваются выведать инфу про «бумеранг». Скорее всего будут пытать, полагая, что я наизусть знаю подробную инструкцию по эксплуатации уникального артефакта. И ведь ни шиша не докажешь обратного! В Зоне много квалифицированных заплечных дел мастеров, они могут заставить любого святого во всех смертных грехах признаться.

Вот такая вот «другая сторона», собственно, меня и пугала.

Чьих же грязных лапок это дело? Явно не «долговцев» и не «свободных» – архаровцы из этих кланов вовсе не дураки, они не посмели бы средь бела дня напасть на жилище Болотного Доктора. Тогда кто? Распустившиеся ренегаты? Осерчавшие военные?

В коридоре послышались шаги. Я быстро улегся обратно на кровать и прикрыл глаза, оставив, однако, еле заметную щелочку между веками, чтобы наблюдать за происходящим. Пусть думают, что еще не пришел в себя.

При неярком мертвенно-бледном освещении я не сразу понял, что вошедший в помещение коротко стриженный человек – женщина. Лишь внимательнее приглядевшись к силуэту, обнаружил характерные выпуклости и формы.

Визитерша, не таясь, хлопнула дверью и одернула на себе пиджак. Что-то мне показалось подозрительным в этом уверенном движении, но я тогда не придал этому жесту особого значения.

– Очухался?

Голос я узнал сразу… Ба! Да это ж моя ненаглядная давалка. Сумела-таки провести старика якобы-журналистка из Украинской федеральной газеты. Так, кажется, она величала издание, сотрудницей которого накануне представилась.

Я сел на койке, решив, что прикидываться отключенным уже нет смысла. Ехидно поинтересовался:

– Интервью возьмешь или сразу в пыточную камеру?

– Вставай, – сказала Лата. – С тобой хотят поговорить.

– В вашей конторе всегда в авангарде засылают шлюх с сомнительной легендой?

Она не разозлилась. Даже бровью не повела. И вот это мне совсем не понравилось. А еще я не понимал, почему у нее при себе нет оружия. Неужели в коридоре конвой? Что ж, заодно и проверим.

Я поднялся и двинулся в сторону двери…

Запомните: нельзя недооценивать женщин. Ни в коем случае. Тем более – знакомых. Так сложилось, что мы, мужчины, по умолчанию считаем представительниц прекрасного пола слабее себя. А зря, ох, зря, братцы. Ведь тем самым мы фактически даем им право властвовать над собой, делаем могучее, собственноручно ставим на ступень выше.

Когда я поравнялся с девушкой и собрался было заломить ей руку, то почувствовал, как пол внезапно ушел из-под ног.

Лата чуть сместилась в сторону, сделала подсечку и одновременно выбросила вперед руку. От этого небрежного, на первый взгляд, движения я мгновенно потерял равновесие. И тут же ощутил резкую боль в районе кадыка – удар выбил из глотки короткий сиплый вскрик. А спустя секунду я уже валялся на полу, прижатый коленом.

Лихо! Я сам неоднократно применял этот прием рукопашного боя, но даже помыслить не мог, насколько он на самом деле эффективен для неготового к активному сопротивлению противника.

– X… хорош, – прохрипел я, когда стало не хватать воздуха.

Лата убрала ногу с моего горла и отошла в сторонку.

Я поднялся, потирая кадык и морщась от боли в черепушке, подступившей с новой силой. Осведомился, не глядя на женщину:

– Ты соображаешь, что творишь?

– Гораздо лучше, чем тебе кажется. Завали хавало и следуй за мной. Имей в виду: если еще раз попробуешь напасть – палец сломаю.

– А вчера была такой хорошей девочкой. Так интеллигентно ножки раздвигала, прикидывалась паинькой, готовой лечь под изголодавшегося по любви сталкера в обмен на «жареный» материал для таблоида.

Она не стала отвечать на подначку, развернулась и вышла в коридор. Я пожал плечами и двинулся следом – желания оставаться в этом клоповнике не было. Выходя из тесного помещения, я наконец понял, почему мне показался странным жест, когда Лата одернула пиджак: она сделала это по-военному.

Ну, дела, братцы. Ужели меня все-таки пропасли за угробленную «вертушку»? Но ведь это ж не я виноват, в конце концов. Это все – глупая аномалия!

Когда мы дошли до конца тоннеля и уперлись в герметичную дверь с ручным запорным механизмом, я уже был готов увидеть все что угодно: от подземного бункера Минобороны Украины до секретного канализационного коллектора, ведущего прямиком к ЧАЭС. Каково же было мое удивление, когда за стальной переборкой оказалась каморка хозяина бара «№ 92». Вот те на! Сто раз видел эту дверь с обратной стороны, но никогда не задумывался, куда она ведет. И уж никак не мог помыслить, что – в местные казематы.

Сам Фоллен сидел в глубоком кресле, задумчиво шкрябая пилкой по ногтям и дымя вонючей папиросой. Над ним болтался прицепленный к крючку в потолке плафон в виде китайского фонарика, которым владелец закордонного заведения очень гордился, рассказывая по пьяни надоевшую всем байку о том, как свинтил его в настоящем восточном ресторане в Харькове еще до второго взрыва в 2006-м.

А за знакомым до коликов продолговатым столом, стоявшим возле дальней стены, сидели трое мужчин в камуфляжах небесно-синего цвета с пятиугольными шевронами на рукавах. Один из них был негром.

Твою мать. Приехали. Вот только ребят из «Чистого неба» мне не хватало для полного счастья. Это что же получается, псевдожурналисточка на них работает?

– Привет, Минор, – сказал Фоллен, убирая пилку в карман. – Присаживайся. Не серчай, что хлопцам пришлось тебя убаюкать.

– Сочтемся, – холодно пообещал я, продолжая стоять. – Где Гост?

– Не секутись, – недовольно отмахнулся худощавый хозяин номера 92. – В лазарете твой приятель отлеживается. Выброс уже кончился, ничего ему не грозит… Разговор у нас будет серьезный, Минор. Ты сядь, сядь – в ногах правды нет.

– Не по обычаям это, Фоллен, честных бродяг силой к беседе принуждать да артефакты без спроса брать.

Он усмехнулся:

– Можно подумать, попроси я тебя добровольно мне «бумеранг» отдать, ты бы согласился.

– Все зависело бы от того, как попросил. А теперь может казус выйти неимоверный, если сталкеры о твоем самоуправстве узнают.

– Сядь, чешка, – грубо велел Фоллен, и я почувствовал, как твердая ладонь Латы легла на мою шею.

Пришлось повиноваться: девушка находилась в гораздо более выгодной тактической позиции, и второй раз быть придавленным коленкой к полу мне не улыбалось. А в бойцовских качествах бой-бабы я теперь ни на йоту не сомневался. К тому же в памяти всплыло недвусмысленное обещание о переломе пальца.

Я сел, но от едкого комментария все ж не удержался. Бросил через плечо:

– А ты превосходно сыграла роль охочей папарацци. Даже ханки со мной не побрезговала выпить. Дурочкой прикинулась по всем правилам: глазенки удивленные поделала, очочки модные нацепила. Я, кстати, сразу приметил, что они без диоптрий и носишь ты их для понта. Ну а утренняя записка – вообще шедевр эпистолярного жанра. Собиралась меня в обед сдать своим хозяевам, а я возьми и слиняй в Болото. Побегать, поди, пришлось, попотеть, да? Ничего, физическая нагрузка полезна для организма. Слушай, ты мне вот что скажи: у тебя хоть оклад-то приличный? Или ты у них на роялти?

Лата в очередной раз не ответила на колкость. Что ж, стоило окончательно признать: с нервами у этой оперативницы все более чем в порядке.

– Кончил фиглярствовать? – неприятно улыбнувшись, спросил Фоллен.

– Забычкуй папироску, а, – попросил я, ощутив новый приступ головной боли. – А то буду вынужден наблевать на коврик.

Фоллен выругался, но окурок потушил. По лестнице застучали шаги, и в каморку вбежал Чижик. Щуплый бармен наклонился к уху хозяина и прошептал несколько слов, после этого покосился на меня и вышел прочь.

– Моя миссия закончена, хлопцы, – обратился Фоллен к молчаливым представителям группировки «Чистое небо». – Все затрэбуванные субъекты доставлены в бар. Необходимые… э-э… операции благополучно завершены. Я, кажется, выполнил условия сделки?

– Почти, – ответил чернокожий, придвигаясь ближе к столу и доставая навороченный ПДА. – Деньги будут перечислены на счет после подтверждения первого успешного рейда.

– Мы так не договаривались, – прищурился хозяин номера 92, становясь похожим на матерого лиса.

– Твоя забегаловка до сих пор не превратилась в руины, – улыбнулся негр, обнажив крупные желтые зубы. – Разве этого недостаточно?

– Недостаточно, – нагло заявил Фоллен. – Я не из боязливых, и у меня хватит людей, патронов и взрывчатки, чтобы превратить все окрестности в большую заразную воронку. Войны с «Чистым небом» я не хочу – это сущая правда. Но торговаться умею. Еще двадцать пять процентов сверху, и я выдам остальных сталкеров живыми. Оплата, так и быть, после первого рейда.

Афроамериканец вопросительно обернулся к своим партнерам. Те согласно кивнули.

– По рукам, торгаш.

– А меня кто-нибудь посвятит в страшные злодейские планы? – осведомился я, морщась от нарастающего зуда в правом ухе.

– Не секутись, фонящее тело, – осадил меня Фоллен. – Скоро тебе объяснят, что нужно сделать.

– Даже так? – картинно удивился я. Перевел вызывающий взгляд на негра и четко проговорил: – А вдруг строптивый сталкер Минор откажется выполнять волю… белых господ?

Чернокожий приподнял брови и воззрился на Фоллена.

– Остальные – такие же хамы?

– Боюсь, что да, – развел тот руками. – Что поделаешь, Зона огрубляет людей и безвозвратно портит их тонкую душевную организацию.

Негр наконец удостоил меня взглядом.

– Отвечаю на поставленный вопрос, – проговорил он, пряча ПДА в карман кителя. – Если строптивый сталкер откажется сотрудничать, то ему придется худо. Доказать?

– Валяй, – храбрясь, сказал я. – Пуганые мы. Негр устало провел ладонями по лоснящейся от пота

физиономии и вновь достал ПДА. Демонстративно подключил его по тонкому шнуру к продолговатому устройству, висящему у него на портупее, и положил перед собой.

– Цацкаться я с тобой не буду. Расклад прост. Либо ты выполняешь определенную работу, получаешь гонорар и валишь на все четыре стороны, либо делаешь то же самое, но без гонорара.

– Так не договариваются с вольными сталкерами.

– А кто тебе сказал, что я собрался с тобой о чем-то договариваться? – удивился чернокожий вояка.

– Ой, баюс-баюс.

– Разве я не упоминал о неприятных ощущениях, которые ты будешь испытывать в случае неповиновения?

Я насторожился. Ребята с нашивками «Чистого неба» не были похожи на шутников, договорившихся с Фолленом о первоапрельском розыгрыше уважаемых бродяг. Но, с другой стороны, что они могли мне делать? Раскаленных иголок под ногти напихать? Шантажировать? Такой откровенный наезд на честных сталкеров чреват ответными действиями. Как бы славно ни были они оснащены и вооружены, их логово могут разворошить в два счета. Неужели клан «Чистое небо» готов пойти на открытую вражду? Быть не может. Запугивают.

– Пошел в жопу, – решительно ответил я, как в омут сигая.

Негр улыбнулся и дотронулся ноготком до экранчика своего наладонника.

Голова взорвалась адской болью. Мозги словно бросили на раскаленную сковородку и полили кипящим маслом. Через виски будто бы пропустили заряд тока, а в затылок вогнали железнодорожный костыль.

От болевого шока я на миг лишился сознания, но тут же пришел в себя и свалился на пол, корчась в судорогах. Пальцы беспомощно заскребли по ковролину, нитка слюны потянулась из уголка рта, язык разбух и уперся в нёбо, в правом ухе зазвучал оглушительный колокольный набат, разбив хаотичные обрывки остальных звуков и вызвав стойкое желание поскорей сдохнуть.

Ёма-а-а… Как скверно-то, братцы!

От пронзительной вездесущей боли, эпицентром которой был мой лысый череп, невозможно было укрыться. Она не давала ни здраво мыслить, ни адекватно воспринимать реальность, ни сосредоточиться даже на самом очаге боли, чтобы унять ее или хоть как-то уменьшить.

Что там иголки под ногти. Фигня все это для первоклашек.

– Хэ-э… хс… х-хватит…

Боль внезапно ушла. Стало очень хорошо и легко, хотелось воспарить над Зоной высоко-высоко и нежиться в чистых, незараженных облаках, хотелось, чтобы это прекрасное ощущение продолжалось вечно. О да, остановись, мгновенье, бла-бла-бла…

Сколько я же дрыгался на полу? Секунду или полчаса?

– Продолжаем разговор? – донесся сквозь шум в ушах далекий голос моего палача.

Я поморгал, приходя в себя, и сплюнул розовым месивом. Вот незадача – еще и язык прикусил. Интересно, чем меня так приложили?

– Лата, помоги сталкеру.

Девушка ухватилась за шиворот и попыталась приподнять меня, но силенок не хватило, и она отпустила воротник куртки. После этого я получил легонький, но обидный пинок по ягодице.