Текст книги "Краткая история контакта(СИ)"

Автор книги: Сергей Уксус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Вот как, – взгляд Петрова заледенел. – А как же ваши охотники?

– Никак. За тысячу с лишним лет не было ни одного случая, когда проход открывался бы в космос или на не пригодную для жизни планету.

– И вы называете себя цивилизованными...

Внезапно Хору стало смешно. Какое-то время он сдерживался, но потом всё же расхохотался, спугнув тех самых птиц, чьи хриплые голоса вызывали такое неприятие у охраны. С трудом успокоившись, Шисс посмотрел на гэбиста:

– Перед тем, как говорить что-то подобное, майор, вам следовало переодеться в штатское. Потому что слышать такое от старшего офицера, тем более из службы безопасности, по меньшей мере странно.

– Нормально отболтался, – вынес вердикт Мур, которому Хоргах переслал запись разговора с представителем местных властей. – Теперь жди, следующий ход за аборигенами. И готовься, они могут другого контактёра прислать.

– Зачем? – не понял Шисс. – Вроде бы и этот нормальный.

Мур хохотнул:

– Нормальный-то нормальный, но ты ж его носом в грязь сунул. А после этого взял и ушёл. И доложить об этом он обязательно доложит – вы ж там не одни были. И потом, этот его аппаратик для записи... – напарник весело оскалился.

Как любой представитель расы горо, М'р К'Шнг даже в самых серьёзных ситуациях умудрялся находить забавные моменты и искренне им радовался. Что при его внешности выглядело... жутковато. Ещё горо отличались любовью к прекрасному – в их понимании. Они могли, например, подойти к разорванной выстрелом туше какого-нибудь животного, поднять окровавленный кусок мяса, переложить в другое место, после чего, отойдя назад и полюбовавшись получившейся композицией, заявить, что теперь – намного лучше. После чего заржать, разглядывая выражения лиц присутствующих при этом представителей других рас. Так что Шисс подозревал, что это самое "намного лучше" в большей степени относилось именно к реакции окружающих.

– В общем, – подвёл итог Мур, – сейчас всё зависит от размеров их желания что-то от нас получить. А эти размеры наверняка немаленькие. У меня тут бортовой компьютер их информационные передачи ловит и обрабатывает. Так вот картинка получается очень даже интересная: бьют наших возможных союзничков. Сильно бьют. И больно. Так что им сейчас любая помощь лишней не будет. Так что...

В кабине катера что-то запищало, и Мур, бросив взгляд куда-то в сторону, принялся прощаться:

– Короче, жди и надейся. И если что – вызывай...

В том, что напарник не ошибся, Хор убедился следующим утром во время разминки – порыкивая двигателем и воняя выхлопом к ангару подкатила маленькая пассажирская машина, из которой, опираясь на костыль, выполз Боевик. Постоял, глядя, как Шисс выполняет упражнения, и поняв, что тот прерываться не собирается, присел на кожух переднего колеса, вытянув правую ногу.

Закончив с разминкой, Хоргах кивнул ему, достал из грузового отсека гигиенические принадлежности и направился вглубь ангара, где ещё вчера обнаружил что-то вроде санитарного уголка. Отхожее место в небольшой кабинке и раковина с краном. Всё выглядело крайне непрезентабельно, однако было достаточно чистым и исправно функционировало.

Приведя себя в порядок, Шисс наконец подошёл к гостю:

– Доброе утро.

– Доброе, – пожимая протянутую руку, слабо улыбнулся тот. – Надолго к нам?

– Примерно на пятьдесят суток. Уже меньше. Если не прогоните.

– Потом назад?

– Служба, – пожал плечами Хор. – Сейчас затишье, потом опять твари попрут.

– Понятно, – вздохнул Боевик, после чего предложил: – Поехали позавтракаем?

После завтрака в аэродромной столовой они прошли в курилку, сели на лавки и... и ничего. Боевик, явно не привыкший к ведению такого рода переговоров, не знал, с чего начать, Шиссу же было интересно, как он выкрутится.

– Дмитрий, – наконец решился капитан. – Или Дим.

– Позывной? – на всякий случай уточнил Шисс.

– А зачем что-то выдумывать? – хмыкнул Боевик. – И позывной, и так, в разговоре... – он поёжился и поплотнее запахнул длинное серое одеяние, висевшее на плечах.

– Это точно, – согласился Хоргах и предложил: – Может, пойдём куда-нибудь? А то что-то ты плохо выглядишь.

Палехов оглянулся на здание диспетчерской, отчего-то поморщился и покачал головой:

– Лучше здесь.

– Как скажешь, – хмыкнул Шисс. – Тебе дали список вопросов?

– Нет, но... – Боевик замялся.

– Просто попросили кое-что выяснить.

– Да.

– Ты слушал запись вчерашнего разговора?

– Ты знал?

Хоргах усмехнулся:

– Майор Петров так старался включить свой... своё устройство незаметно, что... – он развёл руками.

– Да уж... – Палехов принялся разглядывать свои колени.

– Дим, не беспокойся, – поспешил утешить собеседника Шисс. – Запись таких... бесед – дело обычное. Если запись нежелательна, это оговаривается дополнительно.

– И ты?..

– И я.

– Значит...

– Так что ты хотел узнать?

Тишину кабинета нарушало только негромкое гудение магнитофона. Наконец один из присутствующих – коренастый и лысый комиссар государственной безопасности третьего ранга Горшевич – привстав со стула, протянул руку и нажал на клавишу остановки.

– Это всё, товарищ народный комиссар. Потом у капитана Палехова закончилась катушка, а запасную ему не выдали. Просто не подумали, что у него будет возможность её сменить.

– А такая возможность была?

– Да, товарищ народный комиссар, – Горшевич раскрыл лежащую на коленях красную сафьяновую папку и взял самый верхний лист, заполненный машинописным текстом. – Ещё до включения записывающего аппарата выяснилось, что Гость не возражает против записи разговора. И что он знал, что майор Петров такую запись ведёт. В частности, он сказал, – комиссар госбезопасности заглянул в текст, – "Майор Петров так старался включить своё устройство незаметно...". После чего сообщил, что запись таких встреч дело обычное и что он сам ведёт такую запись. На вопрос капитана Палехова, может ли он эту запись отключить, Гость ответил, что не видит причин для этого и не может себе таковые представить в данной ситуации. После того как катушка закончилась, беседа продолжалась ещё около получаса и закончилась по инициативе Гостя. Он заявил, что капитан Палехов находится не в том состоянии, чтобы долго мёрзнуть, после чего, как и вчера, просто встал и ушёл.

– Мёрзнуть? – переспросил нарком, приподняв брови.

– Беседа велась на открытом воздухе, поскольку помещение просто не успели подготовить.

– Не успели или не догадались?

Горшевич помялся, потом всё же признал:

– Не догадались, товарищ народный комиссар. Но меры уже принимаются.

– А что капитан? Он действительно в таком плохом состоянии?

– Рана у него в общем-то неопасная, товарищ народный комиссар, однако в горячке боя её вовремя не заметили и не перевязали. В результате – большая потеря крови. Собственно, поэтому капитана Палехова и эвакуировали в тыловой госпиталь. Врачи рекомендуют усиленное питание и избегать физических нагрузок. Сам капитан Палехов считает, что способен справиться... – комиссар госбезопасности сбился, сообразив, что ляпнул глупость, но тут же поправился: – То есть в состоянии выполнять это задание.

– Ну, это-то понятно, – усмехнулся нарком. – Осназовец, коммунист... – он помолчал, пристально разглядывая подчинённого, отчего тот заёрзал на краешке стула. – А сами-то вы что думаете?

Прежде чем ответить, Горшевич достал платок и вытер выступившие на лбу и висках капли пота. В кабинете было жарковато. Или это ему так казалось?..

– Сложно сказать, товарищ народный комиссар. Тут многое зависит от договорённостей с Гостем. Если он согласится остаться в ПВО Москвы... – заметив, как сдвинулись брови наркома, Горшевич поспешно пояснил: – Мне доложили, что прошлой ночью он как-то обнаружил группу немецких бомбардировщиков, вылетел на их перехват и всех уничтожил. Что для него несколько... э-э-э... нехарактерно. В прошлый визит Гость обычно ограничивался тем, что разгонял бомбардировщиков и не преследовал убегающих... То есть улетающих... То есть...

– Дальше! – потребовал нарком.

– В общем, если Гость согласится на этот вариант, то можно будет и дальше использовать для контакта с ним капитана Палехова. В случае необходимости даже приставить к нему личную медсестру из нашей медслужбы.

– Показать Гостю, что мы заботимся о наших людях? – хмыкнул Берия. – Вы считаете, что он не поймёт?

– Думаю, товарищ народный комиссар, он поймёт даже больше, чем нам бы хотелось. Но вряд ли он станет относиться к капитану Палехову иначе, чем сейчас. Дело в том, что Гость, по его словам, в прошлом и сам служил в осназе. И сейчас он явно воспринимает капитана Палехова, как младшего товарища. По крайней мере относится к нему заметно лучше, чем к майору Петрову. То есть что-нибудь для нас интересное он скорее расскажет именно Палехову.

Встав из-за стола – Горшевич при этом тоже поспешно вскочил на ноги – нарком прошёлся по кабинету, опустил светомаскировочные шторы, включил свет и, вернувшись на своё место и знаком разрешив подчинённому садиться, спросил:

– Как вы считаете, Гость говорит правду?

– Да, товарищ народный комиссар. Он, конечно, многого не договаривает, но не лжёт.

– То есть вы рекомендуете привлечь Гостя к ПВО Москвы?

– Нет, товарищ народный комиссар.

– Нет?! – брови Берии медленно поползли вверх, а глаза за стёклами пенсне заледенели.

– Товарищ народный комиссар, – Горшевич всеми силами старался не частить, – с учётом положения, сложившегося на фронте, я не могу давать каких-либо рекомендаций.

Некоторое время нарком сверлил подчинённого пристальным взглядом, потом наконец кивнул:

– Хорошо, товарищ комиссар третьего ранга, я вас понял. Оставьте материалы и можете быть свободны.

Утро было... отвратительным. Незадолго до рассвета начался дождь, и к тому времени, когда Хор отправился на пробежку, вода успела пропитать землю. Нет, с точки зрения спецназовца погода очень даже неплохая. Лучше только пылевая буря или пурга, но это – с точки зрения спецназовца. А вот для успевшего привыкнуть к теплу и уюту отставника, желающего просто размять косточки... Бьющие по голому черепу холодные капли удовольствия не доставляли, и Шисс, вытащив из-под воротника лёгкий капюшон с небольшим козырьком, натянул его на голову. Стало не так мокро, но намного более шумно. С минуту Хор раздумывал, не надеть ли шлем, однако в конце концов отказался от этой мысли – пилотская "шапка" не спецназовская и даже не простая пехотная.

Маршрут и режимы пробежки были опробованы и признаны годными ещё вчера: направо от ангара с ускорением до конца стоянки, разворот и бег до диспетчерской на полной скорости, снова разворот и возвращение к ангару с постепенным замедлением. Последний участок пришлось преодолевать в сопровождении прикатившего с утра пораньше Петрова. Правда, майор не стал вылезать под дождь из своей таратайки, предпочёл ехать рядом, но всё равно действовал на нервы. Шисс подумал, что неплохо было бы вытащить его наружу и заставить размяться. В конце концов в Империи ежегодная сдача зачётов по физической подготовке была обязательной для всех. Даже для состоящих на службе инвалидов, правда, соответствующим образом откорректированная. Например, тот же адъютант комбрига освобождался от подтягиваний и отжиманий, но вот марш-бросок и плавание... И тому подобное. Под этот закон неоднократно пытались подкопаться, однако наталкивались на упорное сопротивление Дома. Вплоть до вылетов в отставку и несчастных случаев для особо непонятливых.

Увы, местные вряд ли поймут такую заботу об их командных кадрах, и потому Хор задвинул эту соблазнительную мысль подальше и приступил к выполнению первого из разминочных комплексов. Старательно не обращая внимания на изучающий взгляд Петрова.

Полчаса спустя, по дороге на завтрак, майор поинтересовался, является ли то, что он видел, стандартным тренировочным комплексом.

– Разминочным, – поправил Шисс. – В основе. Добавлены шесть упражнений – четыре на гибкость и два на растяжку, – и пояснил в ответ на вопросительный взгляд Петрова: – Сложнее всего восстанавливать, если запустишь.

– И что, часто пригождается?

Хор вздохнул: вот Палехов без лишних вопросов понял бы, а этот... Однако абориген ждал ответа.

– Неправильная постановка вопроса, майор, – наконец проговорил Шисс. – Если по самому простому варианту – бывают ли вообще случаи, когда это пригождается. Да, бывают. И это – главное. Если расширить и дополнить, то чем лучше можешь использовать своё тело, тем лучше используешь оружие, технику и тому подобное. Почему это особенно важно именно для спецназа, объяснять нужно?

Петров покачал головой и задумался аж до самой столовой – поскольку Хор отказался ехать на машине и они шли пешком, размышления заняли почти двадцать минут. Завтрак тоже прошёл в молчании – майор старательно отслеживал реакцию Шисса на двух новых официанток – молодых, с выдающимися, гм, достоинствами – тот же, мысленно усмехаясь (никогда ещё его не пытались завербовать таким способом), раздумывал, стоит в очередной раз ткнуть аборигена лицом в грязь или не стоит. Решив в конце концов, что всё же не стоит (опять Палехова привлекут, а ему долечиваться надо), Хор допил чай и посмотрел на Петрова, вопросительно приподняв бровь.

– Хоргах, а вы не хотели бы посмотреть нашу столицу? – неожиданно предложил тот. – Всё равно погода нелётная.

Приподнявшееся было настроение Хора ухнуло вниз. Он как-то забыл о том, что здешняя летающая техника зависит от погоды. Как и о том, что в зоне контакта наступила осень. Не то чтобы Хору так уж хотелось повоевать, однако это был хороший повод уклониться от разговоров с местными.

– Что, совсем уж нелётная? – на всякий случай уточнил он.

– Высота облачности шестьдесят метров. Нижнего края. Взлететь-то можно, а вот садиться... – Петров вздохнул. – Слушайте, Хоргах! – встрепенулся он. – А вы можете слетать на разведку погоды?

– А смысл? – хмыкнул Шисс.

– Н-ну-у... Возможно, над целями небо чистое. Тогда мы нашли бы несколько опытных экипажей и...

– Майор, если вы найдёте несколько опытных экипажей, я обеспечу им возможность нанести удар, даже если небо над целью... грязное?

– Облачное, – поправил Петров. – Затянуто облаками. Но как?!

– Если у них будет связь, то очень просто, – оскалился Шисс, демонстрируя клыки. – Если связи не будет, то немного сложнее...

– И-и... раз! – в обычно бархатистом голосе Кири отчётливо слышался лязг металла. – И-и... два!.. И-и... три!

Услышав команду, штурман соответствующей машины, исполнявший заодно обязанности оператора вооружения, отсчитывал две местных секунды и на третьей нажимал на кнопку сброса. А дальше работала баллистика.

– Ноль-два-ноль три-ноль-восемь, – приказала в эфир Кири, и отбомбившиеся машины начали поворот вправо на курс триста восемь градусов, заодно перестраиваясь из левого пеленга в привычный клин.

Внизу, под толстым слоем облаков, наконец-то достигшие земли семена гнева прорастали пышными кустами. И не только они – похоже, в некоторых из транспортных модулей, которые в этом мире передвигались по дорогам из металлических балок, дремали в ожидании своего часа их дальние родичи. И сейчас...

– Шеф, – голос компьютера сбил Хора с эпического настроя, – вы ещё долго любоваться планируете?

– А что? Тебе не нравится? – Хоргах оторвался от созерцания картины локального Армагеддона на тактическом экране. Пусть и лишённой красок, выполненной исключительно оттенками серого, но всё равно захватывающей.

– У меня нет чувства прекрасного, шеф. А данных о результатах работы вполне достаточно.

– Плохо, что нет, и хорошо, что достаточно. А ещё что-нибудь у тебя есть, кроме данных?

– Чувство времени, шеф, – в голосе компьютера сквозило ехидство.

– В каком смысле? – не понял Шисс. – Мы куда-то опаздываем?

– А как насчёт ещё одного рейса? Тут неподалёку аэродром есть, наверняка противник его использует. А, шеф?

Кроме прочего в Школе учили ещё и быстро принимать решения, так что Хор долго не раздумывал:

– Кири, канал Первого.

– Принято.

– Обеспечь качество приёма и передачи.

– Принято.

Шисс мысленно вдавил кнопку включения связи.

– Первый, ответьте Охотнику.

Абонент отозвался почти сразу:

– Слу..., Пер...

– Первый, как меня слышно?

– Охот...к, ...шу пл...хо.

– Первый, как слышите?

– Охотник, на четвёрку.

– Первый, прошу точки.

– Охотник, записывайте: ноль-один ноль-восемь-ноль. Ноль-два ноль-шесть-ноль. Ноль-три один-два-ноль. Ноль-четыре один-ноль-ноль. Два-пять два-ноль-ноль. Один-шесть...

Коды связи с подопечными и с базовым аэродромом составил сам Шисс незадолго до вылета. Примитивные до невозможности, они тем не менее могли заставить противника поломать голову, если тот перехватит переговоры. Первая цифра означала состояние полосы от хорошего (ноль) до аварийного (два), вторая – номер аэродрома, три последние – высоту нижнего края облачности в местных метрах. Зачем это было нужно? А просто так. Ради порядка. Того самого, которого у союзников, увы, не наблюдалось.

– Охотник принял. Прошу полный груз на ноль-три.

На том конце возникла заминка, поскольку в таблице кодов этого не было. Но наконец местные сообразили, что от них требуется.

– Охотник – Первому.

– Охотник на связи.

– На ноль-три груза нет, есть на ноль-четыре.

– Принято. Только дайте там пинка, чтобы шевелились быстрее. Время идёт.

– Сделаем, Охотник, – Первый явно развеселился. – Что-нибудь ещё?

– Пока всё. Конец связи.

Отключив связь, Хор объяснил компьютеру задачу, после чего, заложив руки за голову и пошевелив плечами, довольно усмехнулся: "Я вас научу Родину любить!" Это высказывание он услышал уже здесь и запомнил. Оно удивительно походило на любимое присловье одного немолодого сержанта из батальона охраны базы: "Вы у меня научитесь любить Империю!" Обычно "любить Империю" учились те, кто, стоя в карауле, прозевал возвращение на территорию базы самовольщиков. Но то – дома, а здесь...

Хор не понимал, почему в разгар боёв штурмовики делают только один вылет в день. Даже те, которые не получили повреждений. Как такое возможно?..

Впрочем, это проблема местных. Их мир, их война, их жизни. Сам Хор может только подсказать. Ну и чуть-чуть помочь. Дать пинка в нужном направлении, как выразился кто-то из Старших. Н-да...

Кстати о пинке!

– Кири, пока летим, надо кое-что сделать...

Петров ждал возле ангара. Хмурый и явно злой. Судя по всему, он уже знал, как Хор заставил шевелиться аэродромные службы на промежуточной точке, и собирался высказать претензии по этому поводу.

Хотя нет, вряд ли. Скорее, получил нагоняй за то, что пинать разгильдяев пришлось Шиссу. Наверняка ведь кто-то нажаловался. Или (Хор вспомнил задумчивый взгляд тамошнего особиста) доложил. Что, строго говоря, одно и то же. В смысле последствий для некоторых. Причём Хоргах Шисс в число этих некоторых не входит. Скорее всего.

– Как слетали? – встретил его вопросом Петров.

– Удачно, – хмыкнул Шисс. – Результаты записаны, можно посмотреть.

– Тогда нам лучше пройти в штаб, – старательно выдерживая нейтральный тон, предложил майор.

Штаб размещался в том же строении, что и диспетчерская, на первом этаже и отличался от уже виденных Хором штабов этого мира большей... ухоженностью, что ли? Во всяком случае тот кабинет, куда его привёл Петров. Стёкла в окнах, абажуры на светильниках, мебель в приличном состоянии... Портрет здешнего правителя на стене. Н-да...

Желающих посмотреть записи налётов собралось аж пятеро, не считая Петрова. Причём один, такой же хмурый, как и майор, судя по поведению окружающих, относился к местному старшему командованию. Полковник Кочкин, как его представили. Этот полковник явно мечтал сказать Шиссу несколько хороших слов, однако вынужден был сдерживаться...

Просмотр несколько затянулся. Местные, узнав, что можно не только остановить воспроизведение, но и увеличить ту или иную часть картинки, продемонстрировали незаурядный энтузиазм в определении понесённого противником урона. Шисс их понимал: когда дела идут отвратительно, поневоле попытаешься отыскать в окружающей тьме хоть что-нибудь светлое. И иногда это даже удаётся. Как сейчас, например. И можно похвастаться перед начальством успехами. На общем фоне. Вот только с учётом того же общего фона эти успехи...

Н-да...

С другой стороны, большая Победа складывается как раз из таких вот маленьких побед. И начинается с них. А ещё – с осознания, что врага можно бить.

Глядя на довольные лица, Хоргах вспомнил Ронгр, мысленно вздохнул и решил не объяснять, что разгромленная станция, конечно, доставит противнику неудобства, но вряд ли серьёзные. Остынут немного – сами поймут. Заодно поймут, что и те три эскадрильи – одна штурмовая и две истребительные – не уничтожены, а скорее всего просто на какое-то время выведены из строя, потому что лётный состав вряд ли пострадал, а технику перебросить...

Что не всё так просто и радость местных имеет под собой серьёзные основания, Шисс узнал на следующий день. С утра. Когда проснулся и обнаружил, что с неба опять льёт. А чуть позже, по пути в столовую, и Петров подтвердил: «Самое меньшее – на неделю. Так что хрен германцам, а не наступление. Не те у нас дороги».

–Победим врага разгильдяйством! – ехидно прокомментировала через наушник Кири, заставив Хора хмыкнуть.

Майор, принявший это хмыканье на свой счёт, нахмурился:

– У нас тяжёлое положение, Хоргах. Нужно много и сразу. До всего руки просто не доходят.

– Прежде всего, майор, – Шисс остановился и повернулся к Петрову, – у вас нет порядка. А порядка у вас нет, – добавил он, не давая собеседнику возразить, – потому что нет силы, способной его навести и поддерживать.

Некоторое время они шли молча, потом Петров спросил:

– Почему вы сделали такой вывод?

Хор фыркнул:

– А как прикажете понимать положение, когда рядом с командиром подразделения присутствует комиссар, который главнее командира, а рядом с ними – особист, который главнее обоих? Или когда, например, вы, майор, носите знаки различия полковника?

– Про особиста – это вам Коропец сказал? – поинтересовался Петров после недолгого молчания.

Шисс кивнул и уточнил:

– Объяснил жестами. В прошлый визит я ещё не знал вашего языка.

– Хм, возможно, вы просто неправильно его поняли?

– Командир, – Хор поднял ладонь к поясу, – комиссар, – ладонь переместилась на уровень груди, – особист, – ладонь замерла у подбородка. – Вы можете истолковать эти жесты как-то иначе?

Прошло больше минуты, прежде чем Петров задумчиво проговорил:

– Вероятнее всего, лейтенант Коропец имел в виду контакт с вами. В этом случае его полномочия действительно были самыми большими.

– Предположим, – кивнул Шисс, – но остаются ещё комиссары.

– Это вынужденная мера...

– ...вызванная тем, что вы не доверяете своим военачальникам.

Взгляд Петрова стал колючим и злым. Майор открыл было рот, однако ничего не сказал и отвернулся, явно заставляя себя успокоиться. Хор же старательно принялся вспоминать, что знал о различных вариантах общественного устройства и их признаках. Особого смысла в этом не было, тем более что контакт планировался непродолжительным, однако интересно.

Тренированная память не подвела. В истории и правда хватало примеров, когда для контроля военачальников к ним приставляли комиссаров. Это случалось либо в насквозь религиозных обществах, либо...

– Майор, а у вас некоторое время назад переворота не было? В смысле, насильственной смены власти?

– Революция, – буркнул Петров. – Двадцать три года назад у нас была революция.

– И кто теперь правит?

– Народ. У нас правит народ.

Это было сказано с таким вызовом, что Шисс не удержался и хмыкнул.

– А что? – взвился майор. – Не верите, что такое возможно?

– Почему же, – Хоргах уже начал жалеть, что пошёл на поводу у своего любопытства, – у нас тоже правит народ.

– В империи?!

Поглядев на вытянувшееся от удивления лицо майора, Хор усмехнулся и, открыв дверь вошёл в столовую.

За завтраком Петров вспомнил о своих служебных обязанностях и опять следил, как гость реагирует на официанток, старательно демонстрирующих достоинства. Насколько это возможно в патриархально-скромных нарядах. Выглядело...

Нет, без тактического обруча оно, может, и смотрелось бы. Однако когда наводишь маркер на, скажем, левую грудь, и тут же появляется расстояние до неё, контур подсвечивается мигающей ярко-синей линией, рядом возникают значения температуры, предполагаемого объёма и массы. И то же самое выдаётся и для правой груди – уже без наведения – а Кири голосом сержанта заявляет: "Маловато, шеф. Вот, помнится, повариха у нас была..."

Н-да...

Вообще, чем дальше, тем больше крепла уверенность Хора, что к перепрограммированию компьютера приложила ручки любимая супруга. Не лично – у самой Раль таких талантов не было, но вот кого-нибудь уговорить... Для психолога – раз плюнуть. И не только из-за наличия профессиональных навыков, но и благодаря большому количеству друзей. А те и рады стараться. И то, что при этом приходится держаться в определённых рамках, энтузиазма исполнителей явно не уменьшает. Как бы даже не наоборот...

Вспомнив о жене, Шисс улыбнулся, и заметивший это Петров, посчитав улыбку гостя относящейся к как раз подошедшей к их столу девушке, поспешил развить "успех" :

– Танечка, а можно мне ещё чайку?

– Сейчас принесу, товарищ майор, – Танечка, рыжеволосое кареглазое создание на вид двадцати трёх лет отроду, в повадках которого то и дело проскакивали признаки специальной подготовки, приподняла уголки губ не показывая зубов (успели выдрессировать!) и удалилась в направлении кухни.

Хор покосился в её сторону, обозначая интерес к плавно покачивающимся умеренно пышным бёдрам («Нормальная задница, шеф. Но вот, помнится, у нашей фельдшерицы...»), и повернулся к Петрову:

– Что там с полётами на сегодня, майор?

– И хочется, и колется, – вздохнул тот.

– Это как?

Петров поморщился:

– Разрешения на полёты не дают. Хотя и люди согласны – это те экипажи, что вчера были – и заявки есть. Рисковать не хотят.

– А вчера?

– А вчера погода лучше была.

Шисс кивнул: всё понятно. Желающих нести ответственность за возможные аварии не нашлось. Сам Петров тоже не желал использовать власть и давить на авиационное начальство. Или ему запретили. Или он собирается провернуть очередную махинацию. Или...

– Хоргах, может, всё же съездим, посмотрите нашу столицу, пока возможность есть?

– Нет возможности, майор, – вздохнул Шисс.

– Почему?

– Потому что дальность действия тактической связи при благоприятных условиях не превышает двух тысяч метров. А как только связь прервётся, машина подаст сигнал тревоги и очень быстро здесь появятся штурмовики и начнут стрелять во всё, что движется или просто покажется подозрительным.

– А...

– А меня упакуют в капсулу и не выпустят, пока не проверят от кончиков волос на голове до кончиков ногтей на ногах.

– Зачем?

– Скорее, почему, – усмехнулся Хор. – Потому что существует множество способов... э-э-э... взять человека под управление. И проверять будут, не нахожусь ли я под чьим-то управлением.

– А потом? Когда проверят?

– Зависит от результатов проверки, – теперь усмешка была грустной. – Если ничего не найдут, меня будет ждать очень неприятная беседа.

В разговоре возникла пауза, и официантка, явно наблюдавшая из кухни, воспользовалась ею, чтобы принести Петрову заказанный им чай. А заодно и Шиссу. Поблагодарив девушку кивком, Хор принялся разглядывать задумавшегося майора и одновременно размышлять, зачем тому понадобилось вытаскивать гостя в столицу. Причём настойчиво – уже два раза предлагал. Дать возможность полюбоваться шедеврами местной архитектуры? Не смешно. Даже простой, как здешний штык, капитан Палехов вряд ли стал бы тратить время на прогулки, а уж старший офицер СБ... Не той породы зверёк, как говорится. Другими словами, что-то на эту прогулку запланировано. Что-то этакое. Например, личное знакомство с кем-то из высшего начальства. Совершенно случайное, само собой. Мол, всё равно мимо едем, почему бы и не заглянуть? Не к начальству, на место службы. А там...

Ерунда какая-то. Что мешает майору сказать об этом честно? Какие-то местные представления о правилах приличия? О статусе? Чьём, интересно? Кроме того, начальник может оказаться занят, и что тогда?..

Шисс представил себя послушно ожидающим, когда же его соизволят принять, и мысленно фыркнул: уж чего-чего, а такого аборигены точно не дождутся. И они наверняка сами это понимают. Тогда что? Не начальство, а кто-то, чьё появление на аэродроме затруднительно организовать или замотивировать и с кем Хора можно якобы случайно познакомить при осмотре достопримечательностей?

Вот это уже больше походило на правду. Но оставался ещё один вариант: что-то хотят показать ему. Что-то этакое, не относящееся к красотам архитектуры и...

"Проснулся" Петров:

– Хоргах, вы говорили, что вам нужно установить какое-то оборудование в нашем мире?

– Опорные маяки. Их уже устанавливают.

– То есть вы?..

– Побуду пока с вами, – Шисс усмехнулся: – Если не прогоните.

– Не прогоним, – без тени улыбки покачал головой майор. – Правда вот, – он пожевал губу, – с полётами сейчас... сложно. Нет, вы, конечно, летать можете, но вот наши люди... Да и гитлеровцы...

Хор пожал плечами: нет так нет. Свою задачу он выполнил, репутацию заработал. Не себе. Необычным чёрным машинам со странными опознавательными знаками. Правда, союзнички наверняка объявят их результатами собственных разработок – чтобы соседей успокоить – но эта легенда вряд ли продержится достаточно долго. Да и потом, Дому-то какая разница?

А что касается полётов... В конце концов можно и просто так прогуляться. Например, на северо-запад. Там предположительно находится ещё один крупный город местных. Предположительно – потому что те двое, которых в прошлый визит "выпотрошила" Старшая, имели о своём мире крайне смутное представление. Н-да...

Впрочем, в Империи среди граждан второй и третьей категории дела, увы, ненамного лучше. Об этом ещё в Школе говорили. И не потому, что их не учат. Нет. Потому что они не хотят учиться. Правда, Хор, пока не попал в Дом, масштабов этого бедствия не представлял. Но вот когда попал... Ещё раз – н-да...

Интересно, у союзников тоже такая проблема? Наверняка. Просто они пока её не осознали – не тот уровень развития общества. Хотя кто их знает?...

– Хоргах, вы сказали, что у вас правит народ. Но как такое может быть? У вас ведь империя?..

На северо-запад Шисс всё же полетел. Ближе к полудню, когда Петров умчался к начальству докладывать о результатах очередной беседы. Поглядев вслед увозящей майора таратайке, Хор с чувством выполненного долга занялся своими делами. Благо оставшиеся на аэродроме аборигены никак этому не препятствовали.