Текст книги "Кто я? (СИ)"

Автор книги: Сергей Тишуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Как звать, боец! – пафосным покровительственным тоном, подражая известно кому, спросил Черов.

– Семён! – бодро ответил патрульный, будто находил перед генералом, которого следует пожирать глазами, имея вид лихой и придурковатый.

– Поедешь со мной на мотоцикле, будешь направлять. А ты, Олег, – обратился Черов к Мохову, – Официально доложи обо всём местному шерифу. Глупо будет, если его ребята подстрелят нас, перепутав с террористами.

Патрулей в посёлке заметно прибавилось. На каждом перекрёстке дежурила не только машина ДПС, но и парочка Росгвардейцев.

Кстати, вынужден дать небольшую ремарку, дабы пояснить привлечение к операции бойцов дополнительной структуры. Официально Росгвардия являлась федеральной структурой, объединяющей под единым началом все подразделения национальной гвардии. МЧС, военную полицию, медиков и даже горноспасателей. Её костяк располагался на региональных базах и состоял из контрактников. Большая же часть находилась в, так называемом, резерве. Имели гражданские специальности и в повседневной жизни числились кем угодно. От физрука в школе до курьера «Вкусно и точка». Раз в год проводили месяц на военных сборах, получая щедрое вознаграждение и социальные бонусы.

В случае объявления режима ЧС, получали обмундирование и оружие, поступая в распоряжения местных шерифов. Они, как правило, являлись военизированной альтернативой милиции и федеральной полиции.

Черов проскочил два таких поста, прежде чем Долгов похлопал его по плечу, призывая остановиться.

– Это здесь, – заявил абориген, указывая на уютный коттедж в тени акаций.

Денис снял шлем и взглянул на карту.

– Тебе ничего не показалось странным? – спросил он Семёна.

Со вчерашнего дня абсолютно всё казалось в диковинку и слово «странно» стало любимым в его лексиконе.

– Нет, – пожал плечами постовой.

– Запроси информацию по этому дому, – распорядился Черов, припарковывая байк на обочине, – Всю! Кто владелец, кому принадлежал прежде, судимость, штрафы... Ну, ты понял.

Долгов занялся планшетом, а Черов, достав датчик с тепловизором, попытался просканировать дом с улицы.

– Нормально всё, товарищ лейтенант, – доложил постовой, протягивая гаджет с открытой страницей на некоего Ломова Дмитрия Дмитриевича, пятидесяти шести лет, военного пенсионера, активного участника ДНД и общества охраны природы.

– Что вас так напрягло, товарищ лейтенант? За гражданином не числится ни одного штрафа или просроченного платежа по кредитам.

– Меня напрягло расстояние, – признался Черов, – Два с половиной километра от бункера ГО до этого непритязательного жилища. Слишком далеко, чтобы выбор убежища выглядел случайным.

– Да мало ли... – сказал Долгов, продолжая пребывать в непонимании от опасений нового командира, – Если бы по мне с трёх стволов мочили, я бы и десять отмахал, прежде чем свалился под кустом, чтобы отдышаться. Сами говорили, что пацаны ранены. Бежали пока сил хватало, а потом выдохлись. Глядь домик... Кстати, этот Ломов военный пенсионер. Состоит волонтёром в местной правоохранительной организации. Вполне мог, услышав выстрелы и вой сирен, сам выйти навстречу и предложить помощь.

– Если так, то логично, – согласился Денис, доставая табельный, – Идём в дом. Своим сообщи, чтобы сюда не совались. Мне лишние уши не нужны. За два дня, три утечки. Кто-то либо плотно прослушивает меня, либо у нас в управлении крыса завелась.

Глава 12

С точки зрения городского жителя, коттедж выглядел запущенным. Если же говорить о провинциальных вкусах, то можно назвать это, местом проживания отшельника. Дом окружали густые заросли акаций, отчего строение напоминало жилище сказочного лесовика или гнома.

То, что участок не заброшен, а кусты не являются признаком запущенности, Денис сообразил, заметив определённую тенденцию в зарослях. Акации посажены в шахматном порядке, ветви обрезаны таким образом, чтобы создавать эффект укрытия, но не мешать расти друг другу.

Палисадник огорожен низкой изгородью из проволоки с гнутыми финтифлюшками и острыми пиками. Днём трезвый человек легко перешагнёт конструкцию, а вот ночью попытка проникнуть к окнам может закончиться плачевно. Учитывая прежнюю профессию хозяина, можно предположить, что и в густой траве прячутся скрытые сюрпризы, наподобие армейских растяжек с сигнальными ракетницами.

Возможно, это был прекрасный образец девиза «мой дом – моя крепость».

Черов, как и полагалось, по его мнению, бесстрашному командиру, прошёл к калитке первым, держа пистолет наготове. Воспитанный на книгах и фильмах, он не знал, что нормальный командир повёл бы себя иначе.

Калитка оказалась закрытой на обычную щеколду. Нажав рукоять до упора, Денис освободил засов из пазов и дверь открылась внутрь.

– Заходим, – скомандовал Черов, оглядываясь на патрульного, следовавшего в трёх шагах позади.

Тот что-то неуверенно промычал и сделал шаг назад.

Едва Денис распахнул дверь на ширину, достаточную для прохода среднестатистического человека, сверху выпал пакет, наподобие тех аварийных систем, что используются в гражданской авиации. Только вместо кислородных масок пакет был наполнен смердящей смесью, волна которой окатила Дениса, вызвав естественный рвотный позыв.

Нет, в пакете не содержался перцовый экстракт, опасный для слизистой рта и глаз. Даже не химический аналог газовых баллончиков для самообороны. Обычное дерьмо, коего в деревне навалом.

Денису показалось, что ему в лицо смычно пёрднул кто-то, плотно откушавший на ужин тарелку горохового пюре.

– Товарищ лейтенант, – смущённо обратился Долгов, протягивая влажную салфетку, – Может сначала позвонить надо было и представиться? Полагаю, у гражданина Ломова есть лицензии не только на гладкоствольное оружие, но и на другие нелетальные пиротехнические средства. Как бы на «лягушку» или «лепесток» не наступить. Ступню не оторвёт, но хромать неделю придётся.

Черов помотал головой, отфыркиваясь и пытаясь глотнуть, как можно больше свежего воздуха. Затем толкнул плечом дверь, отчего она откинулась до вбитого в землю упора с магнитной ловушкой, и шагнул к ступеням крыльца.

– За мной! – прорычал он, досадуя и накручивая злобой на хозяина дома.

У входной двери остановился, поняв, что взломать стальную панель из цельного листа железа не сможет при всём желании.

– Он что, мля, диверсант? – спросил Денис, негодуя от бессильной ярости.

– Здесь все так живут, – подавляя иронию, отозвался постовой, – У меня от незваных гостей тоже есть парочка сюрпризов. Нелетальных, конечно. Кстати, обратите внимание, товарищ лейтенант.

Черов взглянул в указанном направлении и увидел три электрических самоката, аккуратно прислоненных к забору.

– Цвета прокатной компании «ЭлКо». Их пункт слева от парковки эвакоцентра. Ваши потеряшки не пешком добирались сюда.

– Понятно, – расслабился Денис, доставая служебное удостоверение, – Я потому и удивлялся, что с пулей в ноге и шлёпанцах два километра не пробежишь за четверть часа.

– Я бы смог, – тщеславно хмыкнул Долгов, – Если бы по мне из трёх допотопных «Ксюх» мочили. У меня КМС по бегу! На областном первенстве второе место занял!

После звонка в дверь, внутренний механизм панели щёлкнул, и створка отошла на пару сантиметров от уголка коробки.

– Проходите на веранду, – раздалось в динамике, – Сейчас выйду.

Голос звучал твёрдо и перечить ему не хотелось. Денис шагнул в застеклённую до потолка комнату, напоминающею то ли оранжерею, то ли филиал ботанического сада. Преобладали здесь не лиственные растения, которые предпочитают лелеять в горшках хозяйки, а колючие кактусы всевозможных видов. Похоже, Ломов коллекционировал этих неприхотливых обитателей пустынь Южной и Средних Америк.

Межкомнатная дверь в жилую часть дома выглядела, как обычная филёнчатая, купленная в ближайшем строительном магазине. Черов опасливо коснулся поверхности, окрашенной в пустынный камуфляж, но от попыток открыть воздержался. Мало ли какой сюрприз подготовил негостеприимный хозяин.

Через минуту дверь сама распахнулась, явив гостям испуганный лик Гизмо. Парень выглядел бледнее больничной простыни и только расширенные зрачки указывали на тот ужас, который ему довелось пережить.

– Какого хрена! – взвыл Черов от неожиданности и, сунув корочку обратно в карман, ухватил Мельника за грудки, – Почему ты здесь?! Я какую задачу перед тобой ставил?!

– Не ори на меня! – слегка заплетающимся языком потребовал Гизмо, – Ты не предупреждал, что на нас будут охотиться крутые боевики в балаклавах! Я бы лучше у бати на шее просидел всю неделю, чем под пулями по Михалям скакать, словно заяц на псовой охоте. Где твоё обещанное «всё под контролем»?!

Услышав такую предьяву, Черов сдулся. Отпустил лацкан куртки и уставился на правую руку Гизмо, предплечье которой аккуратно покрывали несколько слоёв перевязочного материала.

– Ты пьян? – спросил он.

– Выпьешь тут, – проворчал панкер, кивая на рану, – Помоги лучше лямки бандажа подтянуть, а то одной рукой трудно отрегулировать.

– Где Тим и Маша? – отметая сострадание и желание помочь раненому, спросил Черов.

– Там, – кивнул себе за спину Гизмо и посторонился.

Пройдя на кухню Денис увидел картину, заставившую усомниться в своём рассудке. Хозяин, надев поверх домашнего наряда, фартук из прорезиненного капрона, стоял спиной, частично загораживая лежащего на кухонном столе Тимофея. На том, из одежды, не было ничего. Парень лежал на животе на краю столешницы, так что ноги свешивались до пола. Руки вытянуты вперёд и связаны бельевой верёвкой. Мария стояла сбоку, налегая грудью сверху и держала Тимофея за плечи. Её взгляд испуганно перемещался с Ломова, в мясницком фартуке, на, застывшего в дверном проёме, Черова.

– Что здесь происходит? – попытался гаркнуть командным тоном Денис, но голос дрогнул, отчего вышло немного неуверенно и смущённо.

Зажатый в ладони пистолет совершенно не придавал авторитета его словам.

– Иди в гостиную, – не оборачиваясь, приказал Ломов, – Когда освобожусь – поговорим.

Черов абсолютно не понимал, как себя вести в подобной ситуации. Его к этому не готовили! Более того, ни в одной инструкции, которые отчаянно перебирал мозг, не находилось подходящих подсказок.

Он неуверенно потоптался в прихожей и уже хотел направиться в гостиную, когда услышал ехидное обращение хозяина к распростёртому на столе Тимофею:

– Да расслабь ты булки, парень! Что ты напрягся как целочка!

– Послушайте, гражданин Ломов! У меня пистолет! – снова повысил голос Черов, – Прекратите издеваться над парнем! Он находится под защитой государства!

– А пулю ему из задницы сам вынимать будешь? – ехидно пробурчал хозяин, совершенно игнорируя представителя власти, – Или государству доверишь?

– Пойдём, пойдём, – тронув за плечо, позвал Гизмо, указывая на дверь в гостевую комнату.

– Я, пожалуй, останусь снаружи, – пролепетал Долгов, отступая на веранду, – Доложу начальству и проконтролирую прибытие группы прикрытия.

Гостиная выглядела по-спартански. Угловой диван вдоль стены, способный разместить на себе десяток гостей и два кресла, разделённые тумбочкой. Вообще тумбочек находилось в комнате аж три штуки. Если бы Денис знал, то понял бы, что подобную метель широко используют в казармах и смог бы построить логическую цепочку, предположив, что Ломов спёр их, уходя на дембель.

Пока Черов застыл посреди комнаты, оглядывая жилище отставника, Гизмо, вынырнув из-за спины, плюхнулся в одно из кресел. Подхватил пузатый стакан, на четверть наполненный янтарной жидкостью.

– Тебе плеснуть? – от переизбытка щедрости предложил он, – Дим Димыч сказал, что коньяк благотворно влияет на сердечную мышцу и успокаивает. К тому же халява.

– Я смотрю, ты уже скорешился с этим Ломовым! – зло прошипел лейтенант, – Забыл, что находишься на службе? Забыл о своём долге?

Гизмо недовольно крякнул и вернул снифтер на крышку тумбочки.

– Вот чё ты сразу начинаешь?! – вздохнул внештатный сотрудник милиции, добровольно подписавший контракт, сугубо из меркантильных соображений, – Я ранен! У меня стресс!Мне требуется психологическая поддержка!

– Хрен ты чего получишь, если не возьмёшь себя в руки. Кто такой Дим Димыч? Как он вас заманил в дом?

– Не заманивал он нас! – замахал здоровой рукой Гизмо, – Никто не ожидал, что какие-то придурки начнут палить по нам на парковке Центра ГО. Это охренеть какой абсурд! Полетел к чертям весь план безопасной эвакуации, правила которого разрабатывались годами. Помнишь, как любили в школе все эти ночные тревоги и сборы! Нам в голову вбивали порядок выдвижения и маршруты, а оказалось, что всё просто швах! Скверная постановка, как говаривала наша классуха. Группка боевиков с допотопными калашами поставила на уши весь район и заставила силовиков в панике забиться в щели подобно тараканам! Где вся техника? Где дроны-перехватчики? Терминаторы, со спаренными пулемётными блоками? Крабы-чистильщики и броненосцы с динамичной защитой периметра? Гражданских как овец, пинками загоняли в бункер и ни один робот не вылез из мобильных схронов! О каком долге мне сейчас пытаешься втирать? Подотрись этой бумажкой!

– Заткнись, Мельник! Или шлёпну тебя как паникёра! – налившись пунцовым румянцем, прорычал Черов, беря на мушку бывшего соратника.

– А ну, заткнулись оба! – скомандовал Ломов, появившись в дверном проёме.

Ростом он был выше Черова на голову, а в плечах шире Пучкова, который развлекал подчинённых на день милиции, жонглируя двухпудовыми гирями. Мясницкий фартук забрызган кровью Тимофея, которая тонкими струйками стекала по прорезиненному переднику. Неоднократно сломанный нос выпирал под медицинской маской, резинки которой плотно держались за борцовскими ушами.

– Я, между прочим, вашего товарища спасаю! – напомнил он, срывая с кистей синие нитриловые перчатки, – Малолетние дебилы, мать вашу! Пострелять захотелось?

– Я офицер милиции! – в ужасе от собственной дерзости, закричал Черов и направил ствол в грудь Ломова.

– Да мне похеру, кто ты! – очень неласково улыбнулся отставник и неуловимым движением, перехватил пистолет, – Пока ты мой гость, веди себя прилично. Твой визит можно расценивать как вторжение в частное жилище. К тому же ты не представился. В порядке самообороны имею полное право прострелить тебе ногу или забыл УК РФ?

– Это табельное оружие! – всё ещё упорствуя в своей исключительности, хмыкнул Денис, – Ты не сможешь из него выстрелить. Спусковой крючок автоматически блокируется.

– Серьёзно? – иронично переспросил Ломов, открывая створку окна.

Затем выставил по локоть руку, чтобы в комнате потом не сильно воняло порохом и нажал спусковой крючок. Звук выстрела заставил Дениса подпрыгнуть от неожиданности. Настолько он был уверен, что у ветерана ничего не получится.

Гизмо только матюкнулся, пригибая голову и, воспользовавшись сумятицей, глотнул из стакана.

– Сядь и затихни! – убрав улыбку, приказал Ломов, ставя пистолет на предохранитель, – Сейчас закончу с вашим товарищем и разберусь с вами.

– У меня ствол бракованный? – потерянным голосом спросил Черов, опуская зад в кресло.

– Нормальное у тебя оружие, – успокаивая озадаченного лейтенанта, сказал ветеран, пряча пистолет под фартук и назидательным тоном добавил, – У меня в палец вшит чип-вездеход, дающий допуск к любой стрелковой системе. Конечно, если она стоит на вооружении России.

– Плеснуть? – ехидно предложил Гизмо, открыто глумясь над поражением будущего свояка.

Денис мельком взглянул на бутылку с непонятной надписью на латинице и отказался. Нужно отдать ему должное. Несмотря на крах собственного эго и утраты уважения от тех, кто априори обязан был подчиняться его командам, Черова не покинула способность критически оценивать происходящее. Он проиграл, недооценив противника. Оказался слишком слабохарактерным, чтобы принять руководство. Но это не значит, что перехватить инициативу невозможно.

– Поставь бутылку! – сказал он, проделав несколько дыхательных упражнений, – Начни с самого начала. Любая мелочь может повлиять на выбор правильного решения.

– Чего начинать-то? – пожал плечами Гизмо, – Сейчас приедет наряд и организует конвой прикрытия. Отдыхай, Деня, расслабься. Пусть те, у кого больше звёзд на погонах, командуют дальше.

– Ты уверен? – сдерживая раздражение спросил Черов, – Я допускаю, что прямо сейчас, прямо сюда может прилететь БПЛА с центнером взрывчатки и от дома останутся только дымящиеся развалины. Того, кто хочет убить Золотарева, не остановят патрульные с шокерами. Начальники с большими звёздами чего-то изначально упустили. Если не поймём сейчас, нас вместе закопают в одной братской могиле. Ещё не понял, что кто-то целенаправленно сливает информацию о наших перемещениях?!

Вряд ли панкер проникся идеей докопаться до сути происходящего. Его интеллекта на подобное просто не хватило бы. Зато перспектива стать трупом от барражирующего боеприпаса не на шутку испугала. А с учётом недавних событий, обещанная вероятность, выглядела более чем реалистичной.

– С чего ты взял, что охотятся на Тимофея?

– Я опер! – веско заявил Черов, но поймав недоумённый взгляд напарника, стушевался, – Хреновый пока, но опер. Первый удар нанесли по палате Золотарёва. Эксперт сказал, что дрон имел малый вес заряда. Следовательно, боевики точно знали, где находится парень и целились непосредственно в него. На парковке стреляли тоже избирательно. Только по внедорожнику, а по мне на байке, не произвели ни одного выстрела. И это при том, что выпустил в нападавших всю обойму.

– Ну да, – поддержал Гизмо, – Машка находилась в другой палате. Когда не знаешь, где рыба, то перегораживаешь сетью реку. А они точечно экран кинули, зная, где самый толстый сазан обитает.

– И на парковке пытались убить Золотарёва. Мы так... Списали бы на сопутствующие потери.

– Щас его Дим Димыч подлатает, и я из него душу вынимать буду! – пообещал Гизмо.

– Ты пока вспоминай, что видел и расскажи кто такой Дим Димыч.

Мельников почесал затылок, побаюкал простреленную руку, скосился на стакан, но не решился сделать освежающий память глоток.

– Может в погреб залезем, от греха подальше?

– Рассказывай!

– Да сумбур один в голове! Пуля свистнула над ухом и соображалка отключилась. Помню, полз к машине... Потом дверь открыть пытался, а она заблокирована... Потом Машка кричит в ухо, мол, брелок достань и сигналку отключи. Тебя вообще не помню. Ты где был?

– Неважно, – напирал Черов, – Дальше!

– Когда сели, я рванул к шлагбауму. Ещё подумал, что его сносить придётся, потому что оплачивать нет времени. Микрик со стрелками даже не заметил. Потом чпок, чпок... вжик, вжик... Руку словно кипятком обожгло, а Машка кричит: все из машины! Ну и вывалился наружу прямо на ходу. Слышу, что очередями палят и пули о металл бьются. Хотел под универсал заползти, а Машка меня хвать за шиворот и к бункеру потащила. Потом сказала, что Тим ранен и заставила его нести. Он с меня ростом и тяжёлый как боров! Чуть не кончил от натуги, а когда за угол повернули, увидел прокатные модули для толкунов. Говорю, давай подскочим на екате, а то волочь Тима нету сил. Короче, поставили болезного на деку, подтолкнули... Машка дорогу показывала, а я замыкающим. Сейчас думаю, что ж затупил так! В багажнике и «Вепрь», и «Мурка»... Батя засмеёт!

– Не тормози, Родя, дальше, – подгонял Черов, опасаясь, что возвращение хозяина помешает поиску истины.

– Да куда дальше? – возмутился Гизмо, – Дальше приехали сюда и Машка давай в домофон орать, мол, открывай Дим Димыч, у нас мерки на хвосте! Ну, этот открыл, такой мальца прифигевший... Грит, ты откель здесь Манюня?.. Короче, я сам нифига не въехал... Только Дим Димыч и Маша походу давно знакомы.

– Откуда?

– Мне-то почём знать? У них спрашивай! Руку мне обработали, бинтом замотали и фиксатор дали. Прикинь, этот мясник хотел рукав у куртки отчекрыжить, чтобы, значится, не мешал. Еле отстоял. Куртка-то почти новая, а на дырку «кляксу» наклею. Прикольно будет. Больше ничего не знаю. А-а-а! Ещё вколол мне что-то и пузырь дал. Говорит, полезно. Сердечную мышцу расслабляет...

Глава 13

"Как говорил один доморощенный философ, не имеющий дипломов ни Гарварда, ни МГУ: всё течёт, всё меняется и в одну реку нельзя войти дважды. Любители цитировать известного Эфесского мизантропа, однобоко понимают смысл данной фразы. Самим же обитателям водоёмов, откровенно начхать на внешнюю суету и чьи-то рекомендации. Им, обитателям, происходящее с водой движение привычно и не имеет отношения к греческим мыслителям.

Взять, например, рыб. Если бы они следовали этой логике, то в реках напрочь отсутствовала жизнь, так как они не успевали бы психологически приспосабливаться к переменам и совершали суицид от регулярного когнитивного диссонанса. Так ведь нет! Живут себе и не тужат. Чешуйчатые, ракообразные, млекопитающие и земноводные, включая в список водоплавающих птиц, не спешат переместиться в дельту широкого устья или озёра, где движение воды минимально и можно сохранять свою идентичность. Не желают страдать от переселения и дефицита кормовой базы. Им, обитателям, вообще плевать на загибы человеческого разума.

Примитивные существа, что с них взять. Они, сопротивляясь течению, остаются в привычных местах обитания и не парятся, что жизнь проносится мимо. Для речных обитателей течение воды, по всем законам физики следующее от истока к месту впадения в море, только внешний раздражитель, эквивалентный нашему представлению о времени. Рыбы, жучки-паучки, тритоны и лягушки ежеминутно пребывают в бесконечно сменяемой воде, ни на метр, не меняя своего места обитания. Все плавники, ласты, перепончатые лапы созданы природой с единственной целью: обеспечить возможность оставаться на месте. Иначе бы течение легко унесло их с собой, подобно мусору, стволам деревьев и трупам врагов, которых терпеливо ждут, сидя на берегу, ленивые мудрецы-пацифисты.

Человек, входя в реку, тоже не ставит перед собой задачу оказаться в прежней воде, а имеет цель форсировать её по естественному броду. Его желание: выйти на противоположном берегу и продолжить маршрут, не парясь о неизбежности жизненных перемен. Поддержать Гераклита из Эфеса могут разве что любители сплавляться по рекам на плотах. Они, как раз, получают удовольствие от постоянно меняющихся пейзажей.

Для любителей искупаться течение, вообще, благо. Мало кому нравится плескаться в стоячей воде, где до него мылись несколько человек. А кое-кто стирал трусы, мыл машину и стравлял нужду.

Течение – это символ очищения«.

Так рассуждал Тимофей, лёжа на прохладной столешнице в доме бывшего инструктора Марии Сафоновой. Что делал с ним Дим Димыч, напоминающий, в своём мясницком фартуке, героя фильмов-ужасов, его мало заботило. Если человек не возражая, не закатывая глаза от ужаса, не задавая лишних вопросов, берётся вытащить из ягодицы пулю, значит он профессионал.

Главный вопрос, сквозной нитью проходящий через все закоулки сознания Тимофея, звучал так: «Кто я»?

Там, на лесной опушке, глядя на призрачную городскую стену, в его голове роились менее глобальные вопросы. Ну, допустим, временная амнезия. С кем не бывает? Пристрастно разбирая ситуацию, потеря памяти не такая уж редкая вещь, особенно если брать среднестатистические данные по стране. Аварии, падение кирпичей на стройках и гаечных ключей в сборочных цехах. Другие травмы головы, полученные по глупости или криминальным путём. Наконец, алкогольная и наркотическая интоксикации. Добавить сюда старческий маразм и деменцию, и картина приобретает вполне естественный вид.

То, что рядом обнаружилась коллега по несчастью выглядит, конечно, загадочно. Вполне можно рассматривать некие конспирологические теории, но, по большому счёту, паниковать преждевременно. Лучше осмыслить произошедшее, опираясь на факты. Чем ребята, собственно говоря, и занялись. Выстроили, вполне, логичную систему предположений, основанных на личных ощущениях.

Тимофей предположил, что он попаданец из прошлого в будущее. Его сознание каким-то образом переместилось в тело другого человека. Принять произошедшее легче, чем объяснить. К тому же, узнав, от проводившего обследование врача, что прежний владелец тела, зарегистрированный в Пегас-Сити, не совсем полноценный гражданин, имеющий умственные отклонения, Тимофей получил дополнительный козырь, чтобы поверить в такую теорию. Ведь, по канонам жанра, перемещение всегда происходит в оболочку, имеющую физические или умственные недостатки. Ни один мазок таинственного художника-демиурга, не выбивался из цельной картины. Соблюдены все критерии жанра и условия, обеспечивающие его развитие.

С Марией ситуация несколько иная, но и её историю можно вплести в общий узор, было бы желание. Разумеется, она не попаданка. Причину потери памяти ещё предстоит узнать, но факт того, что она из данного временного отрезка, у Тимофея не вызывал сомнений.

Она знает, как обращаться с предметами, вызывающими у него шок. Её данные есть в общем банковском реестре и не вызвали недоверия у программы. Она слишком молода, чтобы быть прожжённой лицемеркой или профессиональной мошенницей. Хотя есть вариант с хорошей актрисой, но Тимофей вывел его за скобки. Нельзя быть слишком подозрительным, кому-то следует доверять. Особенно, когда нет выбора.

Большая часть предположений подтвердилась, когда на больницу напали террористы. Впрочем, термин «террористы» Тимофей отмёл сразу. Он никак, не вписывался в канву его восприятия. Террористы – априори не ставят перед собой конкретных задач. Их планы всегда связаны с тотальным запугиванием. Совершить массовую бойню, захватить заложников или просто взорвать бомбу в людном месте – это предел их возможностей. Влиять на политическую власть, путём устрашения мирного населения – это максимум, на что могут рассчитывать их руководители.

Охота на определённого человека, избегая гибели непричастных людей – не их стиль. Это вотчина наёмных убийц. Мария назвала их мерками. Кто такие мерки?

В его понимании, триггер с нападением, означал переход из болота со стоячей водой, в коем они пребывали, в реку с сильным течением. Горную реку, чей бешеный поток способен размозжить голову о камни любому смельчаку, решившему ступить в её воду. А как иначе?

Итак, взрыв был сигналом к началу игры. Оставалось разобраться в её правилах.

Плыть по течению или грести супротив? Ожидать подсказок или выбравшись на берег, затаиться?

Всё время, пока мчался в вагончике по подземной железнодорожной ветке, стоял в очереди на оформление, он думал об это. Пытался разобраться в хитросплетениях задумки организаторов и какой следует предпринять ответный ход. Как понять посыл, переданный им таинственным ведущим или администратором проекта, при помощи взрыва?

Отчаялся, не сумев ухватить ускользающую мысль за хвост и решил посоветоваться с Марией, когда она выйдет из состояния шока.

И тут случилось нападение на парковке. Это уже ни под какие случайности или совпадения не подгонишь. Здесь другая логическая цепочка вырисовывает. Её-то, Тимофей и пытался начать обдумывать, лёжа на кухонном столе, временно заменившим операционный.

«Я главный в команде, потому что первым планировали расправиться со мной. От моих решений зависит, победим мы или проиграем. Когда попытка не удалась, враг пошёл ва-банк, решив разделаться с нами скопом. Кто препятствует вступлению в игру? Конкурент? Богатей, сделавший ставку на другую команду? Или так задумано организатором для придания динамизма игре»?

Тимофей всё-таки пребывал в плену привычных традиций. В его понимании, любое состязание должно предваряться, если не оглашение маршрутов, целей и призового фонда, то табличкой с надписью «старт», звуком холостого выстрела или реверансом гритгёрл в соблазнительной униформе.

Пытался, потому что адреналин, скопившийся в крови, мешал скрупулёзно разобраться во всех деталях. Возбуждение требовало немедленных действий, а не осмысления уже произошедших событий. К тому же, эскулап вколол ему какое-то лекарство, от которого мозг отказывался рассуждать, а предлагал отдохнуть.

Всю надежду Тимофей возлагал на Марию. Она не просто знала, что делать при нападении, не только сумела вывести из-под обстрела, но и смогла доставить в место, где окажут столь необходимую помощь.

О чём это говорит? Правильно. Либо девушка внезапно вспомнила правила игры, либо имеет определённую подготовку, что в её возрасте весьма сомнительно. Значит первое. И это даёт им преимущество. Хотя... может она никакой не партнёр, а лидер? Она главная в игре, а Тимофей всего лишь смешной персонаж?

А может взрыв в больнице был триггером для Тимофея, а на парковке запустили механизм для Марии...

«Нужно сконцентрироваться на чём-то одном», – настраивал себя парень.

Что делали герои в затруднительных ситуациях? Во вселенной Марвел распускали сопли и ковырялись в своём прошлом. Наши, как правило, напивались, или искали другой способ расслабиться. У какого-нибудь майора Грома или агента национальной безопасности Лёши Николаева сомнения вообще отсутствовали. Да и рефлексией они не страдали. Без страха и упрёка, мозгов и чувства самосохранения, давали отпор бандитам, полагаясь больше на авось, чем на методичную отработку всех версий.

«Стоп! А почему я так хорошо разбираюсь в кино и совершенно не знаю, что делать, когда по тебе прицельно лупит снайпер»?

Мысль Тимофея совершила очередной загиб, высветив новую проблему.

«Так ли это важно? – рассуждал попаданец в историю, – Скорее всего, я аналитик какого-нибудь сайта о кино. „Кинопоиск“ или „Фильм точка ру“. Отбираю кандидатов на кинофестивали или номинантов на премии года. А может, просчитываю успех или провал фильмов на стриминговых платформах. Или, скажем, блогер, типа мегапопулярного Евгения Баженова, известного в сети под ником BadComedian. Впрочем, это, пожалуй, перебор. Максимум матершинник Анатолий Сушко из „Грубых новостей“.

Чёрт! Как же путаются мысли»...

– Прилепи ему бактерицидный пластырь, – распорядился Ломов, избавляясь от очередных перчаток и утилизируя в мусорное ведро использованные упаковки от одноразовых хирургических инструментов, – Я пока чайник поставлю.

– Может ему повязку наложить? – спросила Мария, разглядывая зашитую рану на ягодице Тима.

– Как ты это себе представляешь? – удивился самозваный доктор Хаус, – Жопа не голова – полотенце не намотаешь. А если он после наркоза пипи захочет? Или, не приведи господь, обдрищется? Клизму мы ему не ставили, хотя положено. Жопа – такое место...

– В больницах же как-то накладывают повязки. Даже гипс!

– Что ты от меня хочешь, Манюня? Я не врач. У меня другой профиль. Очнётся, тогда решим.

– Прямо так на столе и будет лежать?