Текст книги "Кто я? (СИ)"

Автор книги: Сергей Тишуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

По окончании сытного обеда, на свежем воздухе да у костра, после изрядного стресса, с моральными и физическими травмами, хотелось расслабиться. Если не вздремнуть, то прилечь в тени. Еда, как известно, даёт энергию организму, но её усвоение, отнимает желание что-либо делать и порождает вялость. Особенно, этот процесс заметен на поведении домашних кошек. Вы видели хоть одно животное, которое бы излучало активность, после миски нежнейшей утиной грудки в сырном соусе? Нет. Они разбираются в физике лучше нас, предпочитая подзаряжаться энергией во сне!

Однако, вредный отставник, релаксировать пленникам не позволил. Даже умиротворённо посидеть, лениво отмахиваясь, пучком травы, от досаждающих насекомых. Ткнул пальцем в сторону раздвоенной сосны, едва различимой в бинокль, и приказал двигаться в этом направлении.

– А куда мы идём? – встревожился Мельников, растерянно озираясь по сторонам, – Опушка в другой стороне.

– Ты, будучи на охоте, часто объяснял подстреленному кабану, куда и с какой целью его тащишь? – усмехнулся Ломов.

– Так, то кабан, – обиделся на сравнение Гизмо.

– Ты ничем не лучше. Поэтому двигай поршнями и помалкивай.

– Хотите использовать нас в качестве отмычек? – вступился за товарища Черов, – Зря вы так. По сути, у нас одна цель.

– Не знаю, что ты там себе нафантазировал, но цели у нас разные. А с криминалом, вообще, дел никогда не имел и отмычками не пользовался.

– Вы не поняли, Дмитрий Дмитриевич, – Денис хотел обратиться более лояльно, типа, Дим Димыч, но не смог принудить себя, – В книгах про сталкеров, «отмычками» называли новичков, которых не брезговали использовать в самых опасных местах. Например, пустить первым, если есть подозрение на зону с активными аномалиями.

– Что такое «зона с аномалиями»? – не понял Ломав.

– На вашем языке – это минное поле.

– В сущности, хорошая идея, – подумав, одобрил отставник, – Только она для сволочей. Когда-то давно, чехи, нацики, бандерлоги, использовали для разминирования наших пленных. Эти, твои сталкеры, они тупые?

– Скорее жестокие, – поправил Денис, – У них существовало такая практика, что если новичок сделает несколько ходок с бывалыми, в качестве «отмычки», то в будущем станет хорошим разведчиком, а в последствии и опытным проводником.

– Разведчиком? – переспросил Ломов, уцепившись за знакомое слово, – Так, эти твои сталкеры, военные? Тогда вдвойне тупые.

– Да, почему, тупые-то? – не выдержал Денис, уничижительного отношения к любимым книжных персонажам.

– Потому что, не рационально, – донесся из-за спины равнодушный голос ветерана, – Хочешь получить хорошего разведчика – подготовь его. А с твоих слов, ленивые сталкеры, использовали новобранцев как пушечное мясо. Пустили новичка на минное поле и тупо наблюдают, как тот получает бесценный опыт. Глупо. Обделается парнишка, только и всего. А если выживет, научится штаны от дерьма отстирывать. Обучить разведчика – это целая наука. Тут системный подход требуется. Тот, кого ты назвал отмычкой, потом отомстит такому наставнику за учёбу, к бабке не ходи.

– Ну, в каком-то смысле, вы правы, – убавил гонор Денис, – Друзьями они никогда не становились. Сталкеры – одиночки. А на роль отмычек соглашались добровольно. Трудно объяснить мир Зоны Отчуждения человеку, ни разу, не слышавшему про этот сеттинг. А вы, могли бы обучить будущего разведчика?

– Я этим пятнадцать лет занимался.

– Значит Марию вы не танцам учили? – сделал вывод Черов, а ветеран прикусил язык.

– Умный значит? – хмыкнул Ломов, – Годный разведчик должен быть хорошим танцором. А в случае Манюни, это, вообще, идеальный материал. Ничто в штанах танцевать не мешает.

Поняв, что отставник пытается перевести разговор в шутку, Денис задал более прямолинейный вопрос:

– А из меня получится разведчик? Я в детстве яблоки из сада, да кукурузу с фермерского поля таскал. Ни разу не попался.

– А я за девками на озере подглядывал, – похвалился Гизмо, – Бывало, такую борозду вспашешь, пока поближе подползёшь, но ни один часовой не запятнал. А охраняли свой пляж, девки, дай Боже! Меня, хоть сейчас, можно в разведку посылать.

– Вас, ребята, только на хер посылать, – откровенно сказал ветеран, – И то заблудитесь.

– Можно подумать, вы только с избранными работали, как монахи в Шаолине, – набычился Гизмо и остановился.

Денис налетел на его спину и выругался. Ломов приближаться не стал, а хлестанул по плечу длинной палкой, подобранной по дороге.

– Ну, что замерли? Шевели копытами!

– Не нукай, не запряг! – обозлился Денис, рассчитывающий наброситься на военного, когда тот потеряет бдительность и подойдёт ближе.

Не срослось. Ломов держался шагах в трёх позади, не спеша сокращать расстояние. Пришлось ткнуть Мельникова в спину и возобновить движение к намеченной цели.

– Совсем не подходим для обучения? – спросил Денис, возвращаясь к разговору, – Я самбо занимаюсь. По должности положено. Инструктор говорит, что неплохо получается. Недавно, здоровенного амбала скрутил и наручники одел. Родя, боксом занимался. Сейчас литроболом. Чемпион района по пивасику.

– Ты от скуки языком чешешь? – вместо ответа, поинтересовался Ломов.

– Понять хочу, почему из девчонки можно крутого бойца сделать, а из нас нет.

– С чего ты, вообще, взял, что она крутой боец?

– Логическую цепочку выстроил, – не унимался Денис, – Сравнил ваше поведение и то, как играючи, нас в плен взяли, и действия Марии на парковке, когда боевики напали. Провожу, так сказать, параллель с возможностями разведчиков.

– Много их знаешь? – откровенно засмеялся Ломов, – Настоящих разведчиков?

– В кино видел… Книжки читал…

– Херня всё это, – совершенно серьёзным тоном, заявил отставник, – В реальной жизни всё по-другому. И настоящих разведчиков ты никогда не видел. Разве, что списанных, которые, будучи на пенсии рассказывают ушлым репортёрам о своих провалах. Настоящих, даже после смерти, под грифом совершенно секретно скрывают.

– Значит, тебе реально избранных подыскивают, вроде Нео из Матрицы, – уважительно сказал Гизмо, старательно обходя пеньки и заросли вереска, – Мы простые деревенские лохи. Чурбаны неотёсанные.

– Кончай ныть, недоразумение, с головой пьяного дикобраза! – отрезал Ломов, – Вам лет по двадцать пять, а умом в подростковом возрасте задержались. Чтобы выучиться на разведчика, одного желания и щенячьего восторга недостаточно. Требуется правильная мотивация и предварительная подготовка. У вас её нет! Поэтому разговорчики отставить и продолжаем движение. До ориентира метров триста осталось.

Идти молча оказалось гораздо труднее. Просто невыносимо, учитывая количество вопросов, что роились в голове Черова. Уже приближаясь к сосне с раздвоенным стволом, Денис не выдержал.

– А Мария? Ей двадцать, максимум двадцать два. И то с учётом косметики и плазмофиллинга. Когда она прошла нужную подготовку и набралась необходимого опыта?

– Да, что ты к девочке пристал?! – возмутился Ломов, – Никто её в разведчики не готовил. Она особый случай. Просто, в программу подготовки входило владение всеми видами оружия и умение выживать в экстремальных условиях.

– И не жалко было девочку мучить? – поинтересовался Мельников, – Садист ты, Дим Димыч!

– Я военный и выполнял приказ. Обсуждать и игнорировать приказы у нас не принято. И потом, почему девочку? Она закончила кадетский корпус и получила распределение в… – тут Ломов осёкся, понимая, что сболтнул лишнего, – Не ваше дело, короче.

– В кадеты берут с четырнадцати? – спросил Мельников, устало прислоняясь к одному из двух стволов, мутировавшей сосны, – Пришли.

– Иногда раньше, если её родители были военными и погибли при выполнении задания, – ответил Черов, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, зачем сюда так стремился отставник.

– Пятнадцать минут перекур, – объявил Ломов, – Если приспичило, то погадить можно вон у тех кустиков. Бежать не советую. На меня прыгать тоже. Шею сломаю и даже закапывать не буду. Зверьё обгложет.

– Дмитрий Дмитриевич, – устало прошептал Черов, присаживаясь к комлю, где игольчатая подстилка была наиболее толстой, – Мы, действительно, одно дело делаем. Убивать вас никто не собирался. Хотели допросить, чтобы узнать адрес бункера, где спрятали Марию и Тимофея.

– Ну, допустим, защекотали меня до сердечных колик, и я признался. Что с этим знанием делать-то стали? – съязвил отставник, доставая сигареты.

Мельников пожал плечами, кивая на товарища. Дескать, это была его идея, а он здесь совершенно ни при чём.

– Вы же сами говорили, что приказы не обсуждают, – напомнил Черов, – Вас бы сдал наряду милиции, а, числящихся в протоколе потеряшками, доставил в управление Отрадного. Да, вы поймите! Все прекрасно осознают, что ребята к нападениям террористов никакого отношения не имеют. Они жертвы. Возможно, свидетели чужого преступления. Им бы обеспечили охрану. Хлуцевич обещал подвести под статью о госзащите и надёжно спрятать. Ваши игры в Соловьёв-разбойников ни к чему хорошему не приведут. Мы власть и в наших силах гарантировать им безопасность!

– Что ты знаешь о власти, мальчик? – с нескрываемым презрением, спросил Ломов, – Здесь идёт какая-то игра, в которой участвуют фигуры покрупнее регионального УВД. Не только ребят, но и вас зачистят, если потребуется. Ты живёшь в каких-то странных, детских иллюзиях и абсолютно не желаешь взглянуть на вещи объективно.

Через пятнадцать минут, Ломов бодро поднялся с земли и приказал двигаться дальше.

– Чего хоть ищем? – проворчал Мельников, возвращая фляжку военному.

– Если ты до сих пор не заметил, то я не собираюсь, как ведущий стрима, объяснять тебе очевидное. «Вот посмотрите ветка, раздавленная, вследствие того, что на неё наступил человек в тяжёлом ботинке, имеющий вес не менее ста килограммов».

Последнее, Ломов произнёс неприятным голосом, пародируя известного блогера, освещающего охотничьи квесты в дикой природе.

– Вы отследили похитителей до этой сосны и вернулись за нами? – почти с благодарностью, сказал Черов, – Решили, не дать нам умереть, если след уведёт далеко в чащу?

– Почти, – согласился ветеран, не желая раскрывать карты перед дилетантами.

– Вижу! – воскликнул Гизмо, опускаясь на корточки над раздавленной сухой веткой, – А почему сто килограмм?

– Это не масса конкретного человека. Людей было четверо. Они тащили носилки, на которых, скорее всего, лежали наши, как сказал лейтенант, потеряшки. Учитывая вес груза, рюкзаков и оружия, в среднем, каждый весил примерно столько. Один подволакивал ногу. Это, либо его застарелый физический дефект, либо человек был ранен. Причём, совсем недавно. Что наводит на неприятные мысли.

– Похоже, в глубине чащи водится медведь или стая волков. Кто-то одного покусал, зуб даю, – с видом бывалого охотника заявил Мельников.

– Или на них напали те же боевики, что позднее предприняли ещё две попытки устранить Манюню и Тимофея.

– Но почему тогда на носилках именно потеряшки, а не тот, кого ранили в ногу? – удивился Черов и тут же ответил сам, – Потому что Мария и Тимофей без сознания. Очнутся они позже, уже на опушке, потеряв память и не понимая, как там очутились.

– Верно, – подтвердил Ломов, – Судя по отпечатку подошвы, на носильщиках армейские или охотничьи ботинки. Отсюда, делаю вывод о наличии оружия и вещмешков.

Черова внезапно озарила догадка.

– Тогда получается, что ребят не пытались убить, а спасали. Хотели отнести подальше от места стычки с террористами и спрятать. Сами спасители вернулись к месту боя и… погибли?

– Фигня какая-то, – подытожил Гизмо.

– Согласен, – присоединился к панку Ломов, – Многое не вяжется. Например, куда делись носилки? Если, как ты полагаешь, они вернулись к месту стычки, то зачем забрали с собой переноски? Отбив атаку, они, наверняка, должны были транспортировать ребят в какое-то более безопасное место или ждать машину. Какой смысл таскать неудобную вещь туда-сюда?

– Может их на руках тащили? – попытался угадать Гизмо.

– А если предположить, – вошёл во вкус Черов, почувствовав себя в роли ищейки, – Что в бою участвовали все? Мария и Тимофей получили порцию какого-то газа или отравляющего вещества и их отнесли в тыл на плащ-палатках. Или на куске брезента. А потом вернулись, чтобы похоронить убитых.

– Нет, – категорически отказался от этих версии отставник, – Во-первых, у ребят брали анализы и в заключении не сказано о наличии остаточных следов боевых или отравляющих веществ.

– Верно, – вздохнул Черов, признавая ошибку.

– Во-вторых, я видел чёткие следы от опор штатных носилок. Те, кто занимался транспортировкой, пару раз отдыхали, опуская переноски на землю. Таким образом, получается, что ребят принесли на опушку с определённой целью и возвращаться за ними никто не собирался.

– Чё-то я ничего не понимаю, – сознался Гизмо.

– Аналогично, – вздохнул Черов и просительно посмотрел на бывшего военного.

– Вперёд! – скомандовал Ломов, убирая от глаз бинокль, – Раз уж вы слепые кутята, я иду первым. Держитесь на шаг сзади и с боку. Лейтенант – справа, Медуза Горгона – слева. Внимательно смотрим под ноги. Любое нарушение дёрна – стоп.

– Мина? – понимающе охнул Гизмо.

Отставник не ответил и направился вперёд, по, одному ему видимым, приметам.

На этот раз напряжение передалось всем и болтать уже не хотелось. Мельников и Черов буквально обнюхивали каждый шаг, надеясь увидеть что-то необычное. Желание выделиться и первым доложить о важной находке бывшему инструктору разведшколы, полностью поглотило сознание юных следопытов.

Прошёл ещё час, но ничего не происходило. Двигаясь с грацией грибников, выискивающих под каждой травинкой семейку неприметных маслят, парни не заметили, как вожак остановился. Ломову пришлось свистнуть, привлекая внимание, и, тут же, призвать жестом, опуститься на одно колено.

Оба парня замерли, растерянно озираясь по сторонам. Впереди, на сколько мог судить Черов, редко выбирающийся в лес, находилась поляна. Довольно внушительных размеров и правильной формы. Скорее всего, именно фигура правильного эллипса, насторожила Ломова.

Черов, сам не заметил, как предубеждение и злость на отставника, поглумившегося над ним в Михалях и здесь, сменились уважением и доверием. Хотелось не просто ждать от него отмашки, а блеснуть навыками матёрого сыскаря. Не зря же он, в юности, прочитал столько детективов.

– На промышленную вырубку не похоже, – прошептал Денис в сторону военного, – Нет подъездных путей. Не на плечах же, лесорубы таскали стволы.

Ломов прижал указательный палец к губам, а затем ткнул в середину поляны, где, выше кустов крушины и голубики, выпирал странный предмет, прямоугольной формы.

Его наличие совершенно не вписывалось в структуру соснового бора. Как, ранее, отставник говорил про запах дезодоранта, прямоугольник выглядел чуждым элементом для мирной поляны.

– Нам бы оружие не помешало, – донеслось со стороны Гизмо, – Я понимаю, что опытные сталкеры посылают вперёд отмычек, но мне что-то стрёмно. О чём думаешь, Дим Димыч?

Инструктор опустил бинокль и еле слышно выругался. Слова, которые произносил Ломов вперемешку с нецензурной бранью, звучали слишком странно. Походило, то ли на какой-то профессиональный сленг, то ли на попытку скрыть причину раздражения.

– Можно? – спросил Черов, протягивая руку за биноклем.

Отставник слегка замялся, но, в итоге, протянул лейтенанту прибор.

– Похоже на обычный платяной шкаф, – сообщил Денис своё мнение, – Двустворчатый, из массива, скорее всего, хвойных пород. На фанеру или ДСП не похоже. Крашен акриловой краской зелёного цвет. Краска давно не обновлялась, поблекла и, местами, растрескалась. Будь рядом жильё, я бы предположил, что перед нами обычный деревенский туалет. Точно, сортир! Откуда здесь взяться шкафу?

Гизмо, довольно ловко для панка, приблизился гусиным шагом и вырвал бинокль из рук товарища.

– Не, шкаф, – опроверг слова Дениса, – У бати такой гардероб в спальне. Только под морёный дуб и лакированный. Где ты видел деревенские туалеты с двумя кабинками?

– У дядьки в Масловке, – не растерялся Черов, – За одной дверью биотуалет, а за другой сарай для шанцевого инструмента. Моя версия реальнее, чем твоя. Допустим, что за этой поляной ещё одна и там стоит дом. А сюда хозяева ходят гадить. Откуда посреди леса платяной шкаф?

– Я в детстве фильм смотрел, – не унимался Гизмо, – Там девчонка залезла в гардероб с шубами и, оказалось, что там, вместо задней стенки, вход в другой мир. В эту… как её… ты же должен знать!

– «Хроники Нарнии», – подсказал Денис, – Читал первый том, но мне не понравилось. Слишком наивно.

– Хорош кричать! – цикнул Ломов, поднося палец к губам, – Сами понимаете, какой бред несёте? Какой туалет, какой шкаф и Нарния? Пошли обратно. Я увидел всё, что нужно.

– Вот так просто уйти, когда до разгадки тайны осталось полсотни шагов? – опешил Черов, выхватывая бинокль у панка, готового согласиться на отступление, – Хотите, я роль отмычки сыграю? Добровольно!

Глава 21

– Мальчик мой! Хочешь угробиться – дерзай! Я тебе не начальник и держать не собираюсь. Сдохнешь от счастья или подорвёшься на растяжке, мне всё равно.

– А, как же… это… как его… мы в ответе за тех, кого приручили?!

– Я тебя в плен брал, а приручать, не приручал. Не путай меня! Тоже мне, мустанг-иноходец, в облике осла болтуна.

– Обидно же! – чуть ли не взвыл Черов, намереваясь пустить слезу, для мемного эффекта, – Столько прошли, столько всего натерпелись и, вдруг, вертаемся хлопцы, кина не будет! Скажи, где стволы наши спрятал?! С Родей, мухой метнёмся и притараним. Потом, я, лично, приближусь к туалету и загляну во внутрь. Только и всего. Буду под ноги смотреть, каждую былинку обнюхивать, кочки щупом проверять, гайки перед собой кидать. Всё что скажешь, сделаю!

– Гайки зачем? – не понял Ломов.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Денис, – Сталкеры так делали. Повышает самооценку и концентрирует внимание. Для контроля личностного роста полезно.

– Ты дурак или местный клоун? – сочувственно спросил отставник, – Какой туалет? Чего ты там понюхать хочешь? Ты, даже, в своей тупой башке два и два сложить не можешь. Если бы это было отхожее место, дальняк по-вашему, то вокруг тучи мух роились бы. Ты их видел?

Ломов отобрал бинокль у Дениса и ещё раз оглядел инородный предмет на поляне.

– Я говорю, шкаф! – Гизмо показал товарищу язык, – Дрону яндекс-доставки неверные координаты дали, и он сгрузил его тут. А чё? Так бывает. Роботу пофиг. Сфоткал место с точкой геолокации и умотал восвояси. Со мной такое случалось. Заказали доставку на пикник, а координаты пляжа перепутали. Два часа ждали, пока оператору не дозвонились. Тот говорит, мол, вы пьяные, коптер всё доставил и фоточки с метками показал. Мы к соседней протоке смотались и точно, лежат наши контейнеры на травке…

– Ты мозг мне не долби, дятел, – осерчал Ломов, – Я пол страны в составе группы быстрого реагирования объездил, в трёх конфликтах участвовал, и эту конструкцию, ни с чем не перепутаю. Ещё на срочной служил на точке. Там, такая же поляна в лесу и тоже два деревенских туалета стояли, друг напротив друга. А мы их целым батальоном охраняли.

– Ракетные шахты, – понимающе восхитился Гизмо.

– Заткнись, дятел, дибилоидной породы! Кабинки лифтов. Спуск в подземный бункер. В моём случае: спуск в оперативный узел связи штаба тыла. Мы не знаем, что именно здесь. И инстинкт самосохранения подсказывает, что соваться туда не следует.

– Блин! Да, почему?! – продолжил канючить Денис.

– Ты меня не слушал? Мы батальоном охраняли! Нас порвут как ротвейлер тряпку и в компостную яму сунут. Чтобы, потом, помидоры в теплице удобрять.

– Да где ты видишь часовых?! – на правах более опытного, а значит мудрого, воскликнул Гизмо, тоже перехотев отступать при виде жирной приманки, – Я не идиот! Я видел в кино, как часовые пост охраняют! Тупо бродят вокруг объекта и ждут, когда их диверсанты спать отправят.

– Следы ведут сюда. Бункер явно брошен, следовательно, никакой опасности нет! – не обращая внимания на приятеля, умоляюще простонал Черов, путая причину и следствие, – Мы одним глазком глянем и сразу обратно!

Ломов понял, что спорить с дураками бесполезно. Они не признают фактов, а, затащив на комфортный уровень интеллектуального спора, просто сомнут ущербной логикой.

– Это софистика, – беспомощно вздохнул бывший военный, – Делайте что хотите. Я умываю руки!

– Могу полить из фляжки, – с готовностью предложил Гизмо, – Где наше оружие?

Через полтора часа, запыхавшиеся как сайгаки в период гона, утирая со лбов водопады пота, юные сталкеры вернулись, обвешанные оружием и сумками. Первым делом Денис вернул мобильник Ломову, где тот отметил координаты схрона. Потом порылся в служебной сумке.

– У меня детектор есть, с функцией тепловизора, – задыхаясь от бега, сказал Черов, – Мельник просканирует округу, а я выдвинусь к туалету… шкафу… тьфу, блин, кабинке лифта. Если подкрутить настройки прибора, то можно определить наличие за дверью биологически живых. Надеюсь, за досками не стальная перегородка.

Ломов лениво поднялся с походного коврика и принялся скатывать его в рулон.

– Не горюй, Дим Димыч! – оптимистично заржал Гизмо, – На том свете выспимся!

– Что-то, этот панк, слишком бодрый для раненого, – пробурчал отставник, вставляя рулон в зажимы.

– Он со вчерашнего дня на стимуляторах, а сейчас ещё на адреналине, – объяснил Черов, проверяя настройки детектора.

– Понятно, – отозвался Ломов, – У него зрачки как у бешеного скунса расширены. Того и гляди, обделает нас, не отмоемся.

Затем, приобняв Черова за плечи, подвёл парня к краю поляны.

– Двигайся на счёт, – инструктировал он, – Ты правша, значит с правой ноги. Раз, оторвал подошву от грунта, два, занёс ногу, три, закончил шаг. Если стоят датчики автоматического пулемётного модуля, то тебя примут за погрешность или глюк. Дальше. Видишь вешки с красными лоскутками? Я обозначил мины. Обычные сигналки, но фейерверк нам ни к чему. Доберёшься до объекта, встань по центру, чтобы камеры видеонаблюдения фиксировала тебя целиком. Резких движений не делай. Оператор может психануть и запустить программу ликвидации. Дружелюбно помаши ему и жди ответного сигнала.

– Вы уже туда ходили? – опешил Черов и, от переизбытка благодарности, снова перешёл на «вы».

– Нет, блин! Кемарил на коврике! Ты идиот? Я не сталкер, чтобы желторотых сопляков на растяжки пускать. Сделаешь все правильно, возможно останешься жив.

Убрав руку с плеча, добавил.

– Я близко не подходил, под камеры не совался. На двери есть панель для набора кода и картридер для магнитного ключа.

– А мой от наручников не подойдёт?

– Ты дебил?

– Вы уже седьмой раз спрашиваете! – вспылил Денис.

Издёвки бывшего военного начинали выбешивать.

– Ответа пока не дождался, так что продолжу спрашивать и дальше.

– Дим Димыч, – подскочил Гизмо, продолжая пялиться в экран детектора, – У тебя же «вездеход» вшит. Точняк, подойдёт!

– Он для стрелкового оружия, а не для взлома охранных систем бункеров. Что там по прибору?

– Мелочь. Максимум, лиса в левом углу шарится. А так, птиц много и бурундуков.

– Это хорошо, – определил Ломов, – Если животные не чуют опасности, значит, пока волноваться причин нет. Действуй, как сказал, и будь что будет.

Черов двинулся вперёд, но у крайней сосны замер.

– А-а… почему… – начал он, оглядываясь, но осёкся.

– Чё, Деня, в штаны напрудил? – заржал Гизмо, присаживаясь на корточки, – Это тебе не яблоки у Марковны тырить!

– Нет, ничего, – махнул рукой Денис и принялся считать вслух.

Раз. Приподнял ногу. Два. Перенёс, согнутую в колене, конечность вперёд, стараясь сохранять равновесие. Три. Упёр подошву в землю и медленно подтянул левую ногу. Трава достигала середины голени и след Ломова, прошедшего здесь совсем недавно, отчётливо выделялся благодаря примятым стеблям. Других не наблюдалось. Впрочем, это ничего не значило. Травинки имеют свойство распрямляться и, если три дня назад здесь кто-то ходил, то следов уже не осталось. Требуется неделя, не меньше, чтобы протоптать полноценную тропинку. И то, ежели ею пользоваться регулярно.

До ближайшей вешки шагов пять. Таким темпом две-три минуты.

«Если здесь шёл бой, то где трупы, воронки от взрывов, стреляные гильзы? И почему мины не сработали»?

Именно это хотел спросить Черов, но постеснялся. И правильно сделал. Теперь он отчётливо понимал, какой ответ услышал бы от военного. За три дня трупы убрали, мины переустановили, а гильзы в такой траве не отследишь. Воронки? От чего воронки? Гранаты не использовали. Автоматические модули оснащены только стрелковым оружием. Залпы дальнобойных гаубиц или старты ракет из мест, расположенных вне леса, давно отследили бы спутники или системы ПВО. Ближайшая часть в сорока километрах от Отрадного и, как раз, в этом направлении. Нет. Тут шуметь на всю область не хотели. Разобрались по-тихому. Вот только с кем? А главное при чём тут Тим и Мария? Они каким боком?

След Ломова петлял, будто двигаться по прямой ему было некомфортно. Из ветерана получился бы отличный сталкер. Он прямо всё по книжке делал. Хотя нет. Такие, как Ломов, скорее всего, послужили прототипами для романов про Зону Отчуждения.

Раз, два, три. Очередная вешка. Обычный прутик, с повязанным на конце лоскутом красной ткани. Свои трусы, Ломов, что ли порвал?

Почти четверть часа крался Черов к двустворчатому шкафу, вполне обычной для деревни конструкции. Поглядывая краем глаза по сторонам, чтобы не терять концентрации за происходящим под ногами, Денис начал сомневаться в правоте Ломова.

«Может он опять подшутил надо мной? Прикалывается. Мстит за то, что устроили на него охоту».

Последняя вершка и дальше нетронутый ковёр травы. Не такой сочной как на лугу, но для широкой поляны, дающей достаточное количество солнечных лучей, вполне приемлемый.

Десять метров до объекта. Надо было взять бинокль и хорошенько разглядеть створки. Хотя зачем? Ломов уже всё проверил. Главное, не наступить на мину. Отставник заверил, будто это сигнальные ракеты, так что не опасно. С другой стороны, Родион не простит. До конца жизни будет подкалывать и угорать, припоминая, как Денис облажался.

Черов опустил ствол «Мурки» и пошарил им в траве. Последние десять метров он брёл чуть ли не дольше основного маршрута, раздвигая стебли и тщательно исследуя каждую неровность.

По бокам деревянной коробки действительно располагались четыре камеры наружного наблюдения, что сразу отмело сравнения с сортиром или гардеробом. Две смотрели на Черова, остальные контролировали пространство с торцов. Забавно, однако, таких моделей Денис прежде не встречал. Вернее, видел, несколько раз, но преимущественно в старых фильмах, что показывали на канале ретро-классика.

«Впрочем, это логично, – рассуждал Денис, – Бункер наверняка строился лет сто назад. А может и раньше. Короче, так давно, что в Отрадном ни о чём подобном и слыхать не слышали. И дело даже не в секретности. Какие-нибудь слухи обязательно бы ходили. Сплетникам рот не закроешь. А если нет слухов, значит…»

Что, значит, Черов побоялся предположить. Вот только, как опер знал, что подобную стройку, в трёх часах езды от города, от сплетников не утаишь. Любое событие в агрохолдинге, обязательно, искажалось, обрастало несуществующими подробностями, но пересуды о нём, блуждали по городу долго, в последствии превращаясь в городские легенды. А тут тишина и даже намёка на существование подземного бункера.

Черов мило улыбнулся, закинул ремень ружья через плечо и приветственно помахал перед объективом камер. Ноль эмоций. Вряд ли охрану осуществлял ИИ. В армии Искину не доверяли. Да и Ломов говорил об операторе, как о человеке. Электроника, как правило, реагировала мгновенна. Неужели, за мониторами архаичных камер, действительно сидят простые солдаты? Круто! В милиции иначе. Даже рапорта составляет Искин, на основе предоставленных ему тезисов. А вдруг бункер с последней войны не открывался? Тогда, там уже третье поколение сидельцев должно находится. Какая будет их реакция? Шок!

«Да нет, – успокоил себя Денис, – Если бункеру не открывался больше ста лет, то как в нём оказались Тим и Мария? Такого быть не может. Да, строили убежище давно, но предназначение у него другое. Возможно исследовательские лаборатории. Типа, адронного коллайдера. Соснам лет сорок-пятьдесят. Значит шахту рыли где-то в это время. Потом высадили деревья, чтобы скрыть стройку. А почему слухов нет? Да мало ли… Гастарбайтеры строили.»

Черов приставил к двери «Мурку», снял заплечную кобуру и положил к ногам, не вынимая «Чеглок» из чехла. Затем расстегнул молнию и покрутился, растопырив в стороны полы куртки, демонстрируя отсутствие иного оружия. Никакой реакции. Потом, Черов принялся махать руками. Затем попрыгал, изображая кенгуру. Мельник, наверное, сейчас катается от смеха. Только бы заикаться не начал. На кой Денису шурин-заика? Ни выпить, ни поговорить…

Перепробовав все известные движения, необходимые для привлечения внимания, Денис обернулся к лесу и широко развёл руки, демонстрируя непонимание и полное бессилие.

От частокола сосен отделились две фигурки и направились к Черову. Первым, обвешанный скарбом, плёлся Гизмо. Он в точности повторял узор протоптанного в траве лабиринта, но не тратил силы на ужимки, повторяющие походку дешёвых гуманоидных роботов. Ломов держался на пять шагов сзади, демонстрируя полное пренебрежение мер безопасности.

«Сука! – выругался про себя Денис, – Всё-таки обманул! Небось, ржали вдвоём, наблюдая за мной из-за деревьев. Отомщу, когда выберемся из этой передряги».

– Что будем делать? – подавив обиду за шутливые советы, спросил Денис у военного.

Тот пожал плечами и принялся изучать электронный замок.

Что на него обижаться? В конце концов ветеран не дремал под деревом, а проверил маршрут, обезопасив от мин. Если, конечно, мины не являлись частью розыгрыша. Тогда месть будет вдвойне ужасней.

– Офигеть! – выдохнул Гизмо, опуская сумки на землю, – Я теперь матёрый сталкер! А документы мне выдадут? Ну, типа, разведчик девяностого уровня или шпион регионального значения?

Мельников даже облизнулся, представив процедуру торжественного вручения наград от руководства УВД и администрации города. Поведение товарища не походило на продолжающийся троллинг. Так долго терпеть, сдерживая смех, Гизмо не умел. Похоже, и мины, и растяжки существовали в действительности.

– Ага, – кивнул Ломов и левый глаз у него нервно дёрнулся, – С гербовым орлом на красном фоне и чипом биометрики. И соплю на погон повесят, из ноздри главнокомандующего.

Мельников недовольно скривился, но промолчал.

– Замок старый, но им активно пользовались, регулярно меняя код, – заявил военный, после некоторого размышления, – Теперь, лейтенант, твоя душенька довольна?