Текст книги "Кто я? (СИ)"

Автор книги: Сергей Тишуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

– Извините, лейтенант, за нейронкой глаз да глаз нужен. Пока она результаты обследования в полицейский канцеляризм переведёт, обязательно чего-нибудь перепутает. В прошлом месяце, вместо перелома шейки бедра, указала перелом шеи. По её мнению, слово «бедро» является избыточной информацией, – Ирбек Мусаевич хлопнул в ладоши и принтер зашуршал, выплёвывая листы медицинского заключения.

– Так, что с Сафоновой? – нетерпеливо елозя, спросил Черов, – Неужто правда беременна?

– Да не, совсем чуть-чуть, – врач показал пальцами размер спичечного коробка, потом засмеялся и добавил с серьёзным видом, – Ошибку полностью исключаю. По просьбе Михаила Даниловича взял у обоих кровь на токсикологию. Заодно провёл все доступные исследования, в том числе и анализ на общий В-ХГЧ. Он то и показал раннюю стадию беременности.

– А токсины?

– Чисто. Причём гражданка Сафонова утверждала, что парень страдает лёгкой степенью ассоциативного расстройства и регулярно принимал препарат на основе имипрамина. Так вот, это вещество имеет свойство накапливаться в организме. А раз он чист, следовательно, гражданка Сафонова врёт. Или, как там правильно? Вводит в заблуждение?

– Обалдеть! – откровенно признался Черов.

– А чему вы так удивлены? Надеюсь, ребёнок не от вас? А то неудобно получится.

– При обыске у неё изъят блистер с противозачаточными. Значит, она предохранялась.

– Ну, товарищ милиционер, природа порой такие коленца выкидывает, что медицине только завидовать приходится. Я бы на другое обратил внимание.

– Неужели непорочное зачатие?

– У вас, лейтенант, похоже пубертатный период в самом разгаре, – хмыкнул врач, – Беременность – это абсолютно нормальный процесс. Не вижу смысла заострять на нём внимание. Другое дело состояние парня. Нам удалось получить его медицинскую карту и там чётко прописано, что у малого, мягко говоря, наблюдалась заторможенность. Брадипсихия, выражаясь научным языком.

– То есть, он умственно отсталый?

– Неверный термин. Несомненно, это тоже психическое расстройство, но никакого отношения к биполярочке не имеет. Ей присущи снижение темпа речи, слабость эмоциональных реакций, а главное отсутствие интеллектуальных процессов. Заметьте, я только что общался с Тимофеем и могу ответственно заявить, что его айкью гораздо выше среднего.

– А эту самую, брадипсихию, можно симулировать?

– Товарищ лейтенант, устанавливать и доказывать что-то – это ваша работа. Я свою выполнил!

Ирбек Мусаевич подписал заключение, поставил на каждом листе штамп медицинского учреждения и личную печать. Затем сунул бумаги в файл и протянул Черову.

– Пришлю наряд для охраны, – пообещал лейтенант и вышел из кабинета.

Вернувшись в участок и отпустив старшину, дав указание не только сделать несколько копий видеозаписи, но заказать нейронке текстовый отчёт, Черов ощутил глубокое возмущение желудка. Даже слегка покраснел, вспоминая с каким жаром доказывал маме, что не нужно звонить каждый раз, напоминая о необходимости покушать.

Посетовав, что во взрослой жизни нужно самому планировать распорядок дня, направился в столовую.

– Что дальше намерен делать? – спросил полковник, дозвонившись на планшет в тот момент, когда Черов примеривался к ватрушке и компоту.

– Нужно выставить наряд в больнице.

– А почему сразу не сделал?

– Михаил Данилович, – начал оправдываться Черов, будто нашкодивший третьеклассник, – В животе так заурчало, что решил перекусить. Мама всегда говорила, что отец страдал от язвы, потому что постоянно пропускал обед.

Лицо полковника на экране умилительно разгладилось, губы сложились бантиком и показалось, что сейчас он скажет, что-то вроде: утипусички. Но вместо этого он грозно зарычал:

– Бегом!

Размахивая, завёрнутой в салфетку, ватрушкой, Черов примчался в дежурку, когда бумаги уже были оформлены, а двое постовых лениво зевали. Требовалась только его подпись.

Расписавшись и впервые прокляв систему ежедневной отчётности, без которой никто не мог шагу ступить, лейтенант отправился в кабинет оперативного состава.

*

Дождавшись, когда медсестра отключила капельницу с витаминным набором, Тимофей спросил о своей подруге.

– С ней всё в порядке, но Ибрек Мусаевич, переживает за состояние плода. Поэтому назначил гораздо больше препаратов. В том числе для сохранения беременности.

– Маша беременна? – округлил глаза парень.

– Вы не знали? – улыбнулась сестричка, – Тогда поздравляю! Вы, как молодой отец, имеете льготы согласно пункту 16 закона о господдержке «Молодая семья».

– Где сейчас Маша? Я могу её видеть?

Сестра замялась, но прямых указаний запрета она, видимо, не получала, поэтому разрешила.

– В палате напротив. Номер семь. Думаю, ей будет приятно увидится с отцом ребёнка. Она сама была в шоке от слов доктора, но уже успокоилась.

В коридоре Тимофей прежде всего нашёл табличку с указанием отделения в котором находился, затем изучил стенд с планом эвакуации. Оглядевшись и сообразив, что выход находится за комнатами для медперсонала, двери которых открыты, прошёл в помещения с цифрой семь.

Девушка находилась одна в четырёхместной палате, что показалось странным. Жители Отрадного то ли редко болели, то ли комнату освободили специально под размещение гостей из Сити. Он уже сообразил, что городских в провинции либо не любят, либо относятся настороженно.

– Привет, подруга! – стараясь говорить, как можно жизнерадостней, Тимофей, прихватив стул от стены, уселся в ногах кровати.

– Тоже мне друг… – девушка прошептала какое-то ругательство, отложила планшет и добавила, – Сначала друг, потом присунул вдруг. Таких друзей, за хобот и в музей. Как мамонтов.

– Почему мамонтов? – опешил Тимофей.

– Они волосатые.

– Ты всерьёз считаешь, что я отец ребёнка? С ума сошла?! Мы с тобой знакомы второй день!

– Откуда мне знать, что ты не врёшь? Я ничего не помню!

– Ты же многое вспомнила, когда купила планшет!

– Ни черта не вспомнила! Просто поняла, что из этого времени. Мне всё знакомо! Всем умею пользоваться! Я есть даже в общей базе! Но абсолютно не помню себя, – последнее она проговорила таким упавшим голосом, что Тимофею захотелось не просто посочувствовать, а обнять и утешить.

Он сдержался, понимая, что Мария, скорее всего, неверно истолкует его порыв. Вместо сочувствия решил приметить ту же тактику, что и на опушке. Отвлечь внимание от себя.

– А если в том и состоит суть игры? Так было задумано изначально?

– Ты про беременность или отсутствие воспоминаний.

– Память мы уже обсуждали, – напомнил Тимофей, – Ты предположила, что рано или поздно она вернётся. Я о беременности.

– Хочешь сказать, что один из игроков должен быть в положении?

– Нет! Мужик не может забеременеть! Речь о том, что по условиям игры мы должны встретиться, влюбиться и потрахаться.

Девушка с таким сожалением посмотрела на Тимофея, что тому стало стыдно за невольную импровизацию.

– И от кого тогда я залетела? От святого духа? Меня трахнул курьер, пока вёз на опушку? Ты называешь себя аналитиком, а сейчас сморозил такую чушь, что стыдно за твоих работодателей.

– Извини. Сглупил. Но версию стоит принять к рассмотрению.

– С какого бока? Ты предположил, что смысл игры влюбиться в друг друга? Так? А если я на девятой неделе беременности, то получается, что я нарушила правила игры? Неужели организаторы не проводили медосмотр участников? Это обязательная процедура!

– Я уже высказывал предположение, что они дилетанты.

– Это ты дилетант-аналитик! Провернуть такую операцию с похищением, вывозом в определённую точку, прикрытием от правоохранительных органов, которые ничего не заметили, хотя любой участок просматривается несколькими камерами и анализируется ИИ.

– Вот сейчас ты меня шокировала, – Тимофей не только опечалился, но и зачем-то протёр кулаком сухие глаза.

Вероятно, в прошлом он был очень сентиментален и готов расплакаться по любому поводу. Так, во всяком случае, показалось Марии.

– Что тебя расстроило?

– Если у вас анализом занимаются не операторы, а искусственный интеллект, значит я последний человеческий аналитик на земле. Хотя, по сравнению с твоим положением, моё открытие ерунда. Получается, прогресс победил и людям больше не нужно заниматься бюрократической рутиной? Обидно, конечно, но это настоящая революция в развитии нашей цивилизации.

– Ты опять путаешь основополагающие понятия. Прогресс – это эволюция, а революция скорее шаг назад в развитии общества. Или смена основного вектора движения. В любом случае, торможение, ради переосмысления и выбора нового пути. Ты же должен знать историю, если твой мозг работает по принципу поисковой программы. Хоть одна революция способствовала внезапному росту экономики, промышленности, науки, да и, вообще, благосостоянию людей?

Тимофей замолк, будто набирал запрос в браузере и читал полученные ответы.

– Согласен. Революции вызывают коллапс во всех сферах государственного управления, – наконец признал он, – У вас изменилась философия. В моё время любое новшество называли революционным. Особенно в моде, айти-технологиях и в изучении космоса. Так и писали в СМИ: революция в женских купальниках или революционный метод вживления чипов в мозг человека.

– Это другое! – хмыкнула Мария.

– Вот сейчас ты мне напомнила политиканов из ЕС и ООН. Те тоже твердили: «это другое»!

– Глупость всё это, – Мария подобрала планшет и улыбнувшись, приказала, – Привет, Ясень, назови мне последнее эволюционное достижение в мире моды!

– в 1956 году костюмер фильма «Запретная планета» сделала несколько мини-юбок для актрисы Энн Фрэнсис, – произнес мужской голос с приятным бархатным тембром, – Позже, в 60-х годах идею подхватил английский модельер-дизайнер Мэри Куант. Но журнал «Vogue» считает, что идея мини-юбок принадлежит дизайнеру Джону Бейтсу.

То, что голосовой помощник не пользовался безликим синтезатором речи, Тимофея не удивило. Ещё в мотеле он отметил, что сексуальный голос Кристины звучал как живой. В конце концов, память услужливо подсказывала, что в его время уже существовали способы копирования манеры и тембра конкретного человека. Уверяли, что в купе с оцифровкой лица эта технология заменит актёров и ведущих новостных программ. Похоже, так и случилось.

Впрочем, чтобы не показать себя лохом, решил поспорить с умной машиной:

– Насколько знаю, короткие юбки использовались и ранее.

– Совершенно верно, – произнёс робот, выполняя второй закон Айзека Азимова, – Но это были частные случаи. В шестидесятых годах двадцатого века произошёл эволюционный скачок, и мода на мини-юбки приобрела глобальный размах, став повседневной одежной для миллионов женщин. Далее следовали только доработки и оптимизация.

– Странно… То есть непривычно. А разве использование липучки менее значимо для развития моды?

– Идея ленты-контакт пришла в 1941 году швейцарскому инженеру Жоржу де Местралю, патент был получен в 1955 году. Согласитесь, по времени это произошло раньше.

– Блин, – вздохнул Тимофей, – Как же трудно спорить с роботом!

– Возможно, вы захотите узнать кто и когда изобрёл застёжку-молнию? – услужливо предложил голосовой помощник и, к своему ужасу, Тимофей услышал в нём иронию.

Эта программа реально троллила его!

Решив, что обида на виртуального помощника вызовет насмешки со стороны Марии, парень проигнорировал синтезатор и обратился непосредственно к напарнице:

– В моё время, ИИ не позволял себе перечить своему хозяину.

– Первая интегральная схема была создана в 1958 году… – невозмутимо начал приятный баритон, но Тимофей раздражённо бросил.

– Заткни его!

– Не нервничай, Тим, – ласково произнесла Мария, как тогда в мотеле, когда уговаривала не беспокоится по поводу полиции… тьфу, блин, милиции, – Спасибо, Ясень, режим ожидания. Он, кстати, прав. Большинство эволюционных открытий произошли в благословенном двадцатом веке. Позднее, мы только совершенствовали и модернизировали изобретения. Наверное, поэтому ты не чувствуешь себя как «Вовка в Тридевятом царстве».

– Ты смотрела мультики?!

– Это детство, Тим, а оно не вписывается ни в эксплицитную, ни в имплицитную память. Сохраняется на уровне рефлекторных знаний, а, точнее, инстинктивных рефлексов.

– Ты всё-таки врач! – убеждённо подытожил Тимофей.

Они беседовали долго, пытаясь разными способами вызвать воспоминания собственной жизни, когда в палату вошла сестра, толкая перед собой сервировочный столик.

– Я так и думала, что вы оба будете здесь. Для соблюдения режима необходимо поужинать. Потом можете продолжить общение. Доктор считает, что это благотворно скажется на вашем эмоциональном состоянии.

– А можно я останусь ночевать в этой палате? Здесь три свободные койки и обещаю, что не буду нарушать режим.

Сестра переложила тарелки на обеденный стол, пожала плечами и сказала:

– Подобные решения я принимать не могу, но доложу Ирбеку Мусаевичу. Ужинайте. Когда вернусь за посудой, сообщу его мнение.

Больничная еда не чета ресторанной, однако отвращения не вызвала и оба быстро умяли кашу с кусочками фруктов. После чего, реально почувствовав голод, дружно проглотили булочки, запивая сладким компотом. Чувства насыщения столь скудный ужин не вызвал, но бежать за добавкой посчитали неразумным. Не стоило нервировать персонал, особенно, если хочешь получить уступку, в виде разрешения остаться на ночь в одной палате.

Медсестра вернулась через полчаса, толкая перед собой всё ту же тележку.

– Ибрек Мусаевич, не возражает, чтобы вы занимали одну палату. Только, – сестра понизила голос до шёпота и доверительно подмигнула, – Ежели вас приспичит, не забываете о видеокамере. Отключить её никто никому не позволит, так что, рекомендую, накрыться одеялом.

– Да мы… – начал было Тимофей, глядя на хихикающую подружку.

– Да, ладно. Я что совсем ничего не понимаю? – отмахнулась сестра и плотно притворила за собой дверь.

– Как думаешь, местные знают про нас? – тихо спросил Тимофей, косясь на антивандальный конус видеокамеры.

– Опять намекаешь, что игра началась? Тогда, что нам делать? – высказала свои страхи Мария.

– Блин, Маша! Это ты всё время твердишь про какую-то игру! Забыла? Я предполагал совсем другое! Опять же, вспомни собственное утверждение о верности первого впечатления! Я – попаданец! Этот мир не мой! Тому куча подтверждений! Ты больше про игры знаешь, тебе и принимать решение!

– Не психуй, Тим! Давай спокойно думать! Вдохни глубоко… Задержи дыхание… Медленно посчитай до трёх… Выдохни ртом… Выпусти весь воздух из лёгких. Молодец! Повтори ещё пять раз. Медленно. Это успокоит тебя.

Тимофей сидел и проделывал дыхательные упражнения, вспоминая, что подобное уже читал у Макса Фрая в «Лабиринтах Ехо» и смотрел в «Звёздных войнах». Про недавний голод забыл. Страх перед неизвестностью по-прежнему присутствовал, но отступил на второй план, уступив место желанию детально осмыслить произошедшее с ним… С ними, потому что он внезапно почувствовал ответственность за эту девочку, которая, во всяком случае внешне, немного младше него.

Мария не торопила. Дождалась, когда напарник поднимет взгляд от пола и в зрачках тупая безнадёга сменится искрой осмысления.

– Готов? Твои предложения?

– Думаю камеры нам стесняться не имеет смысла. Если врач и персонал в курсе того, что с нами произошло, то любое наше намерение они воспримут, как согласие вступить в игру. Если нет, то тут два варианта. Первый, они обо всём доложат полиции, переложив, тем самым, ответственность на правоохранительные органы. Второй… этот Ирбек Мусаевич, примет волевое решение и упрячет нас в психушку. Оба варианта будут означать, что врачи не в курсе нашей ситуёвины.

– Это внешние факторы. Нам что делать?

– Внешний фактор сейчас определяющий! – твёрдо гнул свою линию Тимофей, – Если ты права, и мы вляпались в какую-то игру, то наши похитители гораздо продуманнее, чем мы полагали до этого. Они знают, что сами не определим, что от нас требуется. Должны быть какие-то подсказки. Или триггер, который запустит игру, стимулирует нашу реакцию, направит её в нужное русло.

– Значит ждать? А если ты прав, и мы оба попаданцы? – осмысливая предложение напарника, спросила Мария. – Что должны делать попаданцы, попав в новую локацию?

– Забей, – устало отмахнулся Тимофей, – Книжные советы нам не подойдут. Их придумывают, чтобы позабавить читателя и заработать бабло на продаже книжек. В нашем случае лучше ждать и надеяться на благоприятный исход. Мы, хвала всевышнему, попали не в рабовладельческий мир, не в фэнтези с кровожадными орками, а в нормальную цивилизованную локацию.

– Значит, необходимо всё рассказать тому молоденькому лейтенанту? Думаешь, он поверит?

– Думаю, нас отправят в инстанцию повыше. Что у вас? ФСБ?

– А те передадут в какую-нибудь лабораторию, где нас будут исследовать под микроскопом.

– Хреновая перспектива. В вашем мире можно затеряться?

– Уехать в глушь и не пользоваться электронными гаджетами.

– Чем это отличается от тюремной камеры?

– Свободой. В камере ты не сможешь закрыть за собой дверь. Её запрёт надзиратель. А в Сибири можно поселиться в таёжной деревеньке, где люди не суют нос в чужие дела и не пользуются благами цивилизации. Я в интернете нашла как минимум восемь таких поселений. Они не пускают к себе ни журналистов, ни надзирающие органы. У них даже есть особый статус и неприкосновенность. При условии, не покидать означенную в договоре территорию.

– Это далеко?

– Ближайшее в полутора тысячах километров.

– Охренеть! Допустим, мы сейчас сбежим, как доберёмся при тотальном контроле искусственного интеллекта?

– Я уже думала. Тут главное неожиданность. И придётся добираться на своих двоих. Любое транспортное средство оснащено либо автопилотом, либо системой блокировки двигателя.

– Какой-нибудь писатель наверняка придумал бы способ. Нашёл водителя-диссидента, который выключает систему контроля. Вон в «Игре в кальмара» полицейский проник на сверхсекретную баржу, сбросил за борт охранника, шлындал всюду как родной и его никто не смог вычислить. Эпизод смешной и притянутый за уши, но в кино это всегда прокатывает.

– Нам не дали сценарий, – вздохнула Мария, – Нашу книгу придётся писать самим.

Солнышко за окном село и стекло превратилось в чёрный проём, ведущий в неизвестность. Сверху рассыпалась горсть тусклых звёзд, лишённых романтического шарма, если наблюдать за ними из освещённой комнаты. Снизу, смутно проглядывали парковые фонари, окружённые жёлто-оранжевым ореолом, словно кто-то развесил вдоль дорожек миньонов.

Возбуждение, подпитываемое бешено вырабатывающим адреналин организмом, исчезло. Его сменила не просто расслабленность, а натуральная вялость, при которой лень не только говорить, но и думать.

– Утро вечера мудренее, – напомнила Мария, видя, как мается Тимофей, борясь чарами Морфея, – Скорее всего, в состав капельниц входили седативные препараты. Это не значит, что врачи желают нам зла. Так принято по инструкции.

– Всё-таки ты врач, – убеждённо констатировал Тимофей, расстилая соседнюю кровать.

– На врача нужно учиться шесть лет. Потом ординатура, практика… Я видела себя в зеркале. Два курса максимум.

Спорить не было сил, и Тимофей закрыл глаза, едва только голова коснулась мягкой подушки, пахнущей медикаментами и антисептиком.

Некоторые говорят, что сон – это репетиция смерти. Душа отправляется летать, блуждая по бесконечным уровням фантазий…

Здание содрогнулось от мощного взрыва. Задребезжали стёкла в оконных рамах, но выдержали. Взрывную волну приняли и погасили стены палаты. Рифлёная вставка входной двери лопнула. Осколки чуть-чуть не долетели до кроватей. Большая часть удержалась на нитях армированной основы. Через дыры в комнату ворвался затхлый воздух, наполненный частицами пыли.

Одновременно с этим взвыла дежурная сирена и включились противопожарные распылители.

Тимофея сдуло с койки, но не взрывной волной, а желанием спасти подругу. Он не знал, где взрыв, будут ли ещё и какие их ожидают последствия. Он просто схватил девушку и утащил, вместе с одеялом, под кровать.

– Ты хотел триггер? – обнимая, накрывшего её своим телом, Тимофея, прошептала Мария, – Ты дождался его.

Глава 8

В отличие от потеряшек, как прозвали Тимофея и Марию в Отрадном, Черов не спал. Сидел с мамой на кухне, пил сладкий чай и слушал наставление матери о том, что соломенная панамка не создаёт о нём правильного впечатления. В ней он выглядит легкомысленно и незрело. Лидия Максимовна утверждала, что для создания имиджа серьёзного милиционера, ему требуется приобрести стетсон, как у героев её любимых вестернов. Денис внимал, периодически кивая, но спорить не решался.

Мама не понимала, что имидж «крутому Уокеру» создала не шляпа, а умение быстро успокоить любого, кто не согласен с его мнением. Дело даже не в кулаках и умении ими пользоваться. Вот, Данилыча, все уважительно называли «шериф». И при этом Денис не помнил, чтобы он когда-нибудь сорвался на ком-то из задержанных или избил подозреваемого. Да и ковбойскую шляпу он никогда не носил.

«Здесь что-то другое», – размышлял Черов, когда за отрытым окном раздался сильный хлопок.

– У кого-то день рождения, – предположила Лидия Максимовна, подливая себе в кружку кипяточку, – Ты пойми, уважение начинается с первого взгляда. Если ко мне явится мальчишка в панамке, то пусть он сколько угодно размахивает служебным удостоверением…

Денис уже не слушал. За хлопком донеслись завывания автомобильных сигнализаций, а это уже нарушение общественного порядка. Это значит, что пьяные гости именинника не просто запустили петарду во дворе дома, а вышли на парковку и мешают отдыху добропорядочных горожан.

Конечно, он не собирался, подобно мышеподобному герою боевиков срываться с места и лететь усмирять нарушителей. Просто отметил факт и зафиксировал время, чтобы потом в участке блеснуть своей осведомлённостью.

Чаепитие и прослушивание лекции на тему: «как стать успешным и завоевать уважение окружающих», несомненно продолжилось бы, но в этот момент проснулись сразу два телефона.

На мобильный Лидии Максимовны пришло уведомление от МЧС о террористической атаке на БСМП, а треньканье стационарного в прихожей указывало на вызов оперативной системы оповещения, которая мгновенно рассылала голосовые сообщения на все закреплённые за сотрудниками средства связи.

Денис метнулся в свою комнату, где мигал экраном, поставленный на беззвучный режим, смартфон.

– Слушаю, Черов! – крикнул он, предчувствуя что-то нехорошее.

– Код 10-0 и 10-1, – доложил механический голос, не тратя времени на уточнение деталей, – Уровень террористической опасности жёлтый.

– Получение подтверждаю. 22.47, – ответил Черов и отключился.

Следующие действия он совершал в полуавтоматическом режиме. Крикнул матери, чтобы закрывала все ставни и двери. Собрал в охапку разбросанные по столу листки, в которых от руки записывал тезисы, чтобы потом скормить их нейронке на планшете. Зачем-то сыпанул сухого корма рыбкам и, пролистав в рамке несколько фотографий, выбрал ту, где его возлюбленная с укором грозит пальчиком. Одновременно пытался переодеться из домашнего в одежду, более приличествующую появлению на службе.

Как всегда, вышло дольше, чем если бы он делал что-то одно.

– Что случилось? – напряжённо спросила Лидия Максимовна, набирая код на замке оружейного сейфа. Ошиблась, чертыхнулась и принялась нажимать цифры повторно.

– Не знаю! – признался Денис, обувая тяжёлые ботинки на толстой подошве, – Назначен общий сбор. Походу, это был не праздничный салют. Где мои краги?

– Ты собрался ехать на мотоцикле? Это опасно! – охнула Лидия Максимовна, наконец, справившись с замком, – Я, когда закрывала окно, слышала далёкий вой сирены!

– Мама! Мне только до участка! Сама знаешь, что использование личного транспорта на службе запрещено.

– Возьми папин «Чеглок». Он как раз в седельную сумку влезет.

– Мама! Вооружись сама и никуда не выходи из дома!

– Возьми! – не терпящим возражений тоном, приказала Лидия Максимовна и насильно всучила короткоствольный дробовик, – Сам знаешь, что я предпочитаю дамскую «Абиссинку».

– Мама! – целуя Лидию Максимовну в щёку, запротестовал Денис, – Вдруг что-то серьёзное, а из этой пукалки только одуванчики сбивать.

На парковку участка Денисов залетел, красиво исполнив апекс разворота при помощи упора ботинком в асфальт. Никто не оценил выпендрёж лейтенанта и он, сунув шлем в корзину багажника, заспешил к дежурному, чтобы отметить прибытие.

– Двадцать семь минут, – проворчал старлей, сверяясь с временем подтверждения.

– Я на толчке сидел! – зачем-то ляпнул Черов, расписываясь в журнале.

– Правильно, – похвалил дежурный, – Лучше просраться и опоздать, чем прибыть вовремя и…

– Я знаю продолжение, – крикнул Денис, ускоряясь в направлении оружейки.

– Что случилось, товарищ майор, – спросил Черов, заскакивая в кабинет оперсостава.

Практически весь третий отдел присутствовал на месте, пожалуй, за исключением тех, кто уже получил задания.

– Террористическая атака на БСМП, – коротко бросил начальник отдела, раздавая указания к каким патрулям будет прикреплён каждый оперативник, – Пока это вся информация.

И тут же, глянув в ежедневник, добавил:

– Мухой к шерифу! Не знаю, чем ты отличился, но Михаил Данилович приказал немедленно отправить тебя к нему. Не подведи третий отдел!

Черов, недоумевая пожал плечами, схватил со стола служебный планшет и выскочил в коридор.

В кабинете Пучкова уже собрался оперативный штаб. Сам начальник регионального управления, два его зама, начальники отделов, двое в цивильном от администрации, и кто-то от федералов. Шериф, прерывая доклад начальника криминальной милиции, поднялся из кресла.

– Разрешите представить, лейтенант Черов, – произнёс он, кивая на прибывшего, – Предлагаю включить его в вашу оперативную группу, поскольку именно он занимался вопросом отставания Тимофея Золотарёва и Марии Сафоновой от экскурсионного конвоя и лично отвозил потеряшек в БСМП. Уверен, он дополнит ваш анализ, недостающими, для понимания общей картины, деталями.

– Разрешите? – обратился подполковник Хлусевич.

– Спрашивайте, – кивнул Михаил Данилович.

– Я ознакомился с отчётом, но хочу уточнить. Вы лично, лейтенант, согласны с версией, что граждане Золотарёв и Сафонова случайно отстали от автобуса?

Черов задумался, понимая, что его заминка выглядит подозрительно в глазах собравшихся. Но ляпнуть что-то наобум он не имел права. Похоже дело серьёзное и прежде нужно узнать, что на самом деле случилось в больнице. Если взрыв как-то связан с потеряшками, то его обвинят в недоработке. Если они случайные жертвы теракта, то ему отписываться за то, с какого рожна он отправил их на обследование. А на обследование их заставил отправить Пучков. Стоит ли подобное озвучивать при посторонних?

– Разрешите узнать?! – вытянувшись по стойке смирно, спросил Черов, – Что случилось в больнице?

– Отвечайте на поставленный вопрос! – потребовал Хлусевич.

– Стоп! – хлопнул ладонью по столешнице Пучков, – Так мы никуда не продвинемся. Никого выгораживать не нужно. Отправить туристов в больницу рекомендовал я, поэтому, Денис, на тебе подозрений нет. Речь идёт о тех сомнениях, что высказывал в этом кабинете до отправки их в БСМП.

У Черова слегка отлегло на сердце. Но нужно ли говорить при федералах о догадках на минирование НПЗ. Что если предположение на диверсию и взрыв в БСМП звенья одной цепи? В таком случае, шерифа могут обвинить в сокрытии важных сведений, а то и, вообще, в покрывательстве бандитов.

– Чтобы мой доклад был полным, – продолжил упорствовать Черов, – Мне нужно знать, что случилось в больнице.

– Хорошо, – поняв, что лейтенант закусил удила, согласился Хлуцевич, – В 22.35 в окно палаты второго этажа врезался беспилотный летающий аппарат ударного типа. Модель и мощность взрывного устройства сейчас уточняют эксперты.

– А потеряшки здесь причём? – опешил Черов, – Может это криминальные разборки?

– Кстати! – снова вмешался Пучков, – Свяжитесь с оперативной группой и пусть выяснят, кто находился в этой палате до Золотарёва. Не нужно зацикливаться на одной версии. Я лично просил Зураева найти для них место и придержать до утра, пока не будут известны результаты всех исследований. Возможно, в плате действительно лежал кто-то из местных воротил серого бизнеса.

Хлусевич натыкал дополнительный пункт на планшете, затем выжидающе уставился на Черова. Тянуть резину больше не имело смысла.

– В самом факте отставания от экскурсионной группы нет ничего необычного. Городские привыкли надеяться на подсказки навигаторов и служб экстренной помощи. В Сити на квадратный метр приходится три камеры, и туристы просто не представляют, что в провинции нет возможности отслеживать весь маршрут движения. У них в голове не укладывается, какими огромными бывают расстояния между двумя пунктами на карте…

– Ближе к делу, лейтенант, – прервал Хлуцевич, – Складывается впечатление, что вы намерено затягиваете совещание. Работаем по формуле: вопрос – ответ. Ясно?

– Так точно, товарищ подполковник, – отчеканил Черов и, чтобы не вызывать новых упрёков, продолжил, – Первое. Время нахождение их в степи. Второе. Отсутствие заявления от Мурманского турагентства об отставании кого-то из их группы. Именно эти два факта заинтересовали меня прежде всего.

– Продолжайте, – одобрил подполковник, записывая что-то в планшет.

– При знакомстве с якобы потерпевшими выявил ещё две несообразности. Мария Сафонова беспрепятственно получила кредит от мотеля. Её личность подтвердила служба единого банковского реестра. Зато по общей базе МВД человека с такими данными не числится. Согласитесь, это тоже довольно странно.

При этом Черов так многозначительно взглянул на присутствующего федерала, что многие из милиционеров проследили за его взглядом. Сам же полицейский внешне остался невозмутим.

– Вы, лейтенант, назвали одну несообразность, – понукал Хлусевич, – Назовите вторую.

– Золотарёв Тимофей Матвеевич с 15 января сего года числится в федеральном розыске как лицо, исчезнувшее при невыясненных обстоятельствах. Заявление подано начальником ЖЭКа в прокуратуру Пегас-Сити.

Хлусевич непонимающе покосился на Михаила Даниловича.

– Его следовало незамедлительно передать федеральной полиции…

– Так именно для этого и отправили его в БСМП! – в горячке выкрикнул Черов, – Чтобы федералы не обвинили потом в применении насилия к их подопечному!

– Капитан Любимов из полиции Пегас-Сити прибыл сорок минут назад и готов был завтра утром принять дело о передаче подследственного, после соответствующего оформления, – невозмутимо объяснил Пучков причину задержки с передачей полномочий, – Потеряшки остановились в мотеле «Нирвана». По регламенту следовало приставить к туристам охрану и ждать прибытия полиции Сити, но, поверьте мне, в этом случае жертв было бы гораздо больше.