Текст книги "Тени на Меркурии"

Автор книги: Сергей Сухинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Араб задумался.

– Ладно, – сказал он. – Даю вам двадцать четыре часа на размышление. Жаль терять таких людей. Но чтобы у вас не было никаких иллюзий…

Он слегка кивнул, и охранники дружно выстрелили. Сидящие за столом спасатели закричали от боли и упали на пол, корчась в судорогах.

Аль-Багдир спокойно ждал, пока гости придут в себя.

– На двадцать четыре часа вы потеряли способность управлять руками, – объявил он. – Зато теперь ваши головы не будут заняты планами бегства и прочей чепухой. Надеюсь, господа, вы не потратите это драгоценное время зря.

И Аль-Багдир стремительно вышел из зала.

Глава 3

Спрятав стуннеры, Алексей и другие охранники вновь усадили спасателей на стулья, не обращая внимания на их болезненные стоны. С могучим же Ас– ташевским они возиться не пожелали, а просто еще раз выстрелили ему в шею, чтобы он оставался еще некоторое время в забытьи.

Затем охранники оставили гостей в покое. На пороге Алексей обернулся и сказал:

– Учтите, мои дорогие соотечественники, потекли последние часы ваших жизней. Не советую играть в героев. Вы встали на пути такой страшной машины, которая переедет вас, словно муравьев.

Дверь захлопнулась, и спасатели остались одни. Перед ними на столе тикали часы, отсчитывая драгоценные секунды.

– Как-то этот белобрысый странно выразился, – после долгой паузы произнес Поплавский, морщась от боли в обвисших, парализованных руках.

– Что ты имеешь в виду? – глухо отозвался Саблин.

– Ну, насчет огромной машины ЛИМПа и нас, муравьев. Вряд ли огромная машина может раздавить крошечных насекомых…

Марта горько усмехнулась.

– Ты вечный оптимист, Володя. Готов цепляться даже за крошечную соломинку надежды.

– А что еще остается делать? – отозвался Поплавский.

Корин поднял голову и внимательно посмотрел на командира.

– Володя, скажи честно, ты на самом деле мог бы принять предложение этого темнокожего фюрера? Ему ты явно понравился, а Аль-Багдир отнюдь не простак и отлично разбирается в людях.

– Жаль, руки у меня не действуют, – задумчиво произнес Поплавский. – Не то бы я сейчас быстро привел тебя в чувство, дружок… Мало ли кто что думает? Но согласитесь, в словах Аль-Багдира есть доля истины. Ситуация на Земле на самом деле тревожная. Да и Внеземелье стремительно заражается всяческой гадостью – сами видели. Выход в ближний космос на некоторое время разрядил ситуацию, а затем все встало на обычные рельсы. Ну почему люди, получив свободу, стали таким дерьмом? Зло везде расцветает пышным цветом, а вот добро почему-то хиреет. Нет, Селивестров прав – семя зла в человеке неистребимо. И религии уже давным-давно не выполняют роль нравственных учителей человечества, как было когда-то. Их служители на всех континентах прекрасно находят общий язык с элитами и кормятся с их стола. А простым людям остается лишь утешение перед смертью да обещание расчудесной загробной жизни.

Марта нахмурилась.

– Выходит, ты согласен с идеей, что на человечество следует надеть кандалы и превратить Землю в зону для перевоспитуемых? – резко спросила она.

Поплавский криво усмехнулся.

– Нет, конечно, нет. Пустое это дело. Но кое-какие глобальные проблемы диктатура ЛИМПа в принципе может решить. Пойдя, как у нас в России любят говорить, на непопулярные среди народа меры.

Корин изумленно смотрел на командира. Таким Поплавского он никогда прежде не видел.

– А ты бы мог стать неплохим прокуратором Иудеи, Володя, – едко сказал он. – Навроде Понтия Пилата. И если бы к тебе прибыл с Мессией Андрей Селивестров с пояса астероидов, ты бы его приказал распять. Чтобы не мутил умы простых граждан. Разве нет?

Поплавский с вызовом взглянул на молодого хронофизика.

– А ты считаешь, Христос мог бы чем-нибудь управлять, хотя бы той же Иудеей? Нравственное учение, проповеди, ученики-апостолы – все это замечательно. Но всякое управление государством – это еще и насилие над народом. Каждый правитель решает кучу проблем: как управляться с преступностью, как создавать армию, что делать с внутренними врагами, шпионами и прочее, прочее. Атомные станции создают отходы – как их захоронить, не вызвав гнев «зеленых»? Авиадиспетчеры забастовали – как обеспечить безопасность полетов? И таких проблем сотни. Ни одна религия не смогла удержаться у власти именно из-за того, что Иисус и Пилат – это антиподы. Богу Богово, а кесарю – кесарево.

– По-моему, Володя прав, – неожиданно сказала Марта. – Все это звучит ужасно и даже цинично, но это – правда. Я где-то читала, что на Земле ежегодно умирают от голода и вполне излечимых болезней десятки миллионов людей. Культуру полностью подавила массовая жвачка. Помню, как у моей соседки умерла десятилетняя дочка – ей требовалась срочная операция на сердце, но она стоила сто тысяч долларов, а у этой бедной одинокой женщины таких денег не было. И никто ей не помог, никто! А вот у моей матери бабушка в молодости страдала туберкулезом, и при проклятом тоталитарном режиме ей сделали несколько бесплатных операций. Понимаете – если бы в России тогда цвела и пахла демократия, я попросту никогда бы не появилась на свет!

– А у меня на родине не началась бы столетняя война, – поддержал ее мрачный Мирзоян. – Я на три четверти азербайджанец, а на одну четверть – армянин. Половина моих родичей погибла, а за что? Даже не верится, что некогда мой Нагорный Карабах был процветающим краем… Э-эх, да что там говорить!

Корин и Саблин переглянулись. До сих пор в «Дельте» ни разу не возникало подобных разговоров. Оказалось, что спасатели были совершенно разными людьми.

– Да вы что, друзья, серьезно? – возмутился Саблин. – У меня в роду десятки людей погибли от сталинских репрессий. Они были крепкими крестьянами – не кулаками-мироедами, а просто работящими, толковыми мужиками. Их всех срезали под корень, только мой прадед чудом уцелел. Из его пяти сыновей выжил тоже лишь один, остальные стали военными и учеными, их тоже – под корень. И это вы называете умением управлять государством? Для меня Сахаров и Солженицын – святые люди, а вы… Все, баста, я ухожу из «Дельты»!

– И я тоже, – поддержал его Корин, с гневом глядя на Поплавского. – По моему роду тоже не раз прошлись топорами. Господи, мы столько пережили вместе – а оказались совсем разными. Зачем же мы затеяли эту борьбу с ветряными мельницами, если кое-кто из нас в это же время мелет там свой хлеб?

Поплавский невесело усмехнулся.

– Ну молодцы, заклеймили, облили помоями позора. А кто вам сказал, что я собираюсь соглашаться на предложение Аль-Багдира?

– Но ты же сам сказал…

– Я сказал то, что сказал, а не то, что ты услышал, Игорь, и ты, Виталий. Разве я против свободы? Но мне бы не хотелось ехать по шоссе, где все водители свободны от правил дорожного движения и каждый едет как умеет. Нет уж, извините. И инспектора ГАИ тоже нужны, что бы про них водители ни говорили и как бы ни проклинали. Так же и в государстве. Хотите демократию – ради Бога! Только извольте все до единого следовать закону. А ведь в любом уголке Земли и сейчас, и тысячу лет назад законы Пишутся только для слабых и бедных. Разве нет? Вот почему мне нравится Пилат, который был на самом деле прекрасным прокуратором.

– Значит, ты не войдешь в ЛИМП? – счастливо улыбнулась Марта.

– Конечно, нет! И не собирался. Особенно после того, как Аль-Багдир вдруг заявил, что он – не человек. Интересно, что он хотел этим сказать?..

Внезапно где-то рядом за стенами зала послышался рев сирены. По коридорам гулко застучали кованые подошвы башмаков. Раздались крики, смысла которых разобрать никому из спасателей не удалось.

– Ого, мыши засуетились, – заметил Поплавский. – Что это – авария? Или кошка взобралась на крышу?

Дверь распахнулась, и в зал ворвались трое охранников с пистолетами в руках. Лица у всех были предельно встревоженны и очень решительны.

– Не беспокойтесь, дорогие гости, это всего лишь налет колонистов, – с кривой усмешкой объяснил Алексей. – К сожалению, у нас на этот счет существуют очень четкие инструкции…

Оба других охранника подняли пистолеты, прицеливаясь.

Раздались два выстрела.

Охранники, даже не вскрикнув, повалились на пол.

– Вы можете идти? – отрывисто спросил Алексей. – Я попытаюсь вас спасти. Я связался по радио с командиром эскадрильи колонистов и договорился, что один из космоботов будет ожидать нас в нескольких километрах от поселка. Если нам удастся угнать вездеход, мы спасены. Поторопитесь.

Спасатели вскочили на ноги и поспешили к выходу, но тут же дружно остановились, обернувшись.

– А как же Вадим? – воскликнул Поплавский. – Дьявол, совсем руки не слушаются…

Алексей кивнул. Он подбежал к все еще лежавшему без сознания гиганту и легко взвалил его на плечо.

Выйдя в коридор, спасатели оказались в густой мгле. Лишь кое-где под потолком тускло светились аварийные лампочки.

– Это я выключил свет, – объяснил Алексей. – За мной и поживее!

Пройдя несколько десятков метров по округлому коридору, они остановились возле массивной металлической двери. Переложив Асташевского на левое плечо, Алексей торопливо нажал на различные точки маленькой панели электронного шифрозамка. Створки двери неохотно стали раздвигаться.

Неподалеку послышались громкие шаги. Из-за поворота коридора ударил узкий луч фонаря.

– Эй, кто здесь? – послышался чей-то голос. – Что вы делаете возле аварийного кессона?

Спасатели один за другим покинули коридор. Вслед им раздался выстрел, но Алексей не остался в долгу.

Когда двери кессона закрылись, Алексей включил свет и, подойдя к панели управления на стене, сорвал с нее пломбу и стал набирать шифр. Рядом тотчас вспыхнул плоский экран.

К поселку со стороны гор на полном ходу мчался вездеход с погашенными огнями. Через минуту-другую он должен был достичь внешних дверей кессона.

Обернувшись, Алексей отрывисто сказал:

– Боевые действия сейчас идут на противоположной стороне купола. Колонисты специально сосредоточили там весь огонь, чтобы отвлечь бандитов. А теперь молите Господа, чтобы никто из них не заметил вездехода!

Когда машина была уже совсем рядом, внешние двери кессона раздвинулись и вездеход въехал внутрь. Алексей вновь начал колдовать над пультом управления. Наконец средние двери раскрылись, и спасатели бросились к вездеходу.

Салон машины оказался очень тесным, и люди едва смогли в нем разместиться. К счастью, им на помощь пришло очень малое тяготение, так что Корин и Мир– зоян повисли буквально под самым потолком, не испытывая при этом никаких неудобств.

Водитель терпеливо ждал, пока все разместятся, но едва внешняя дверь вновь раскрылась, рванул вездеход с места.

Гонка по неровной поверхности дна кратера оставила у всех самое неприятное впечатление. Машину немилосердно трясло, а порой даже подбрасывало в воздух, отрывая гусеницы от земли. Затем последовал кошмарный переход через вал кратера, когда люди, находившиеся в салоне, чувствовали себя словно кегли. Однако никто не проронил ни слова, и в салоне были слышны лишь сдавленные стоны Асташевского, который постепенно выходил из забытья.

Спустившись по внешней стороне кратера, вездеход помчался к космолету, стоявшему в тени гор. А чуть позже неподалеку блеснула красная вспышка – это люди ЛИМПа, отбив атаку колонистов, начали обстреливать беглецов из гранатометов.

Глава 4

Паллада стремительно росла, на глазах превращаясь из заурядной звездочки в ярко-желтый диск. Эта малая планета, открытая вслед за Церерой еще в самом начале XIX века, отличалась особой, изысканной красотой. Ее сияние было дрожащим, переливающимся, словно астероид окружала атмосфера, а на ее поверхности находились участки суши, перемежавшиеся с морями.

Алексей улыбнулся, заметив, как посветлели лица спасателей, впервые увидевших Палладу с такого близкого расстояния.

– Не правда ли, чудесный мир? – спросил он. – Даже не верится, что он совершенно безжизнен, так же как и все остальные астероиды. Но поверхность его уникальна. Темные участки горных пород чередуются со светлыми, где на поверхность выходят большие пласты различных металлических руд. А какой поразительный рельеф у этого маленького мира! Когда мы увидели его вблизи, даже пожалели, что основали главное поселение на Церере.

Марта обернулась и взглянула на юношу.

– Наверное, вы пишете стихи? – улыбнулась она.

Алексей зарделся.

– У нас многие пишут… Отец когда-то в молодости издал на Земле два поэтических сборника, но потом увлекся философией и забросил это дело. А жаль, потому что у него был талант. Не то что у меня…

– Зато вы оказались хорошим актером, – мягко заметила Марта, не сводя с юноши улыбающихся глаз. – Вы сумели провести самого Аль-Багдира.

Алексей помрачнел.

– А что еще нам оставалось делать? – горько вздохнул он. – Мы оказались совершенно не готовы к вторжению с Земли. За все пять лет здесь, в поясе, не побывало ни одного нежданного гостя, а тут нагрянула целая эскадра… Да у нас и оружия-то тогда никакого не было! Мы следили за эскадрой несколько дней, а когда поняли, что она не собирается уходить далеко от Цереры, отец вызван меня к себе. «Сынок, – сказал он, – я не знаю, зачем эти люди прибыли сюда, но, судя по всему, они что-то разыскивают. А это значит, что рано или поздно нагрянут на Цереру. У нас есть немалые запасы кислорода, воды, горючего – и они понадобятся гостям с Земли. С сегодняшнего дня мы начинаем готовиться к эвакуации, а тебе я поручаю проникнуть на флагманский корабль. Нам нужно знать замыслы этих людей и иметь среди них на крайний случай своего человека».

– И Аль-Багдир так и не догадался, что ты – сын Селивестрова? – спросил с интересом Поплавский.

Алексей пожал плечами.

– Но вы же не догадались, Владимир Павлович. А ведь мы с вами давно знакомы…

– Верно, – признался Поплавский. – Но помню тебя лишь белобрысым мальчуганом, вечным прыгателем и бегателем. Да и внешне ты на отца не очень-то похож…

– Я пошел в деда, – согласился Алексей. – А теперь прошу прощения, мне надо вернуться в капитанскую рубку. Мы скоро входим в пояс мин, а это очень опасный участок.

Юноша вышел со смотровой палубы.

Саблин удивленно покачал головой, глядя ему вслед.

– Ну и парень! Такого к нам в «Дельту» неплохо бы взять. Признаюсь, я не ожидал от колонистов этакой прыти. Натянуть нос целой эскадре ЛИМПа, разгромить их при подходе к Палладе – что-то многовато для обитателей Новой Утопии.

Поплавский с усмешкой отозвался:

– Наверное, ты думал встретить здесь непротивленцев злу, тех, кто, получив удар по одной щеке, безропотно подставит вторую. Нет, Андрей Селивестров всегда был сторонником активного добра. «Мужчина должен уметь постоять за себя и защитить свою семью и вообще слабых» – вот что он говорил.

– По-моему, в его рассуждениях есть противоречие, – отозвался Корин. – «Добро должно быть с кулаками» – это мы уже проходили.

– А на мой взгляд, никакого противоречия нет, – пожал плечами Поплавский и отвернулся, давая понять, что разговор на эту тему он считает исчерпанным.

На обзорной палубе вновь наступила тишина. После того тягостного выяснения отношений спасатели вообще старались поменьше разговаривать. Все дружно сделали вид, будто никакого инцидента не было, но в душе у каждого остался рубец. Оказалось, что друзья и соратники, прошедшие вм'есте огонь, воду и медные трубы, отнюдь не являются единомышленниками в очень важных, хоть и отвлеченных проблемах. Группа раскололась на две неравных части, и эта тонкая трещина, хоть была незаметна глазу, всеми прекрасно ощущалась. Кроме Асташевского, который до сих пор отлеживался в каюте, приходя в себя после жестоких ударов стуннера. Он оказался единственным спасателем, не принимавшим участие в злосчастной дискуссии, и все в глубине души были этому только рады.

Корабль замедлил ход, не очень уверенно начав рыскать из стороны в сторону. Спасатели едва удержались на ногах после очередного бокового толчка.

– Э-э, так дело не пойдет, – пробормотал Поплавский, с болезненной гримасой потирая ушибленное плечо. – Пойду на капитанский мостик, помогу пилотам. Похоже, они до чертиков боятся своих же блуждающих мин. Неровен час, еще подорвемся на одной из них…

Поплавский вышел. Ашот и Марта после некоторого раздумья последовали за ним, хотя в этом не было никакой необходимости. Скорее всего, они просто не хотели оставаться с Кориным и Саблиным.

Корин проводил их печальным взглядом.

– Вот мы уже и стали чужими… – огорченно прошептал он. – Виталий, ну почему мы, люди, такие разные?

– Разве это плохо? – отозвался Саблин, глядя на медленно приближающийся бриллиант Паллады, переливающийся трепетными лучами в бархатно-черном небе.

– Иногда – плохо.

Корабль перестал дергаться – видимо, кресло первого пилота занял опытный Поплавский.

– Виталий… как же мы будем дальше работать вместе? – задал Корин мучивший его вопрос. – Или надо на все происшедшее наплевать и забыть?

Саблин посмурнел.

– Ты как хочешь, а я из «Дельты» сразу же уйду, как только закончится эта катавасия с ЛИМПом, – сурово нахмурился он. – Ты же сам видел – Володя явно КОЛЕБАЛСЯ. Искушение войти в члены ЛИМПа было слишком велико, он едва удержался. Согласись, при его энергии и уме он смог бы стать одним из лидеров этой могущественной организации.

– И смог бы заметно смягчить ее диктаторские заявки, – поддержал его Корин.

– То-то и оно… И расцвела бы пышным цветом Империя Солнца, граждане которой живут в «прекрасном новом мире», ходят на обед строем и раз в неделю получают розовый билетик, с помощью которого могут удовлетворить свою физиологическую нужду в совокуплении…

– Бр-р… – передернул плечами Корин. – Словом, сплошной антиутопический социализм… Но Марта-то какова? Ты заметил, как она стала смотреть на Поплавского?

– Еще бы не заметить… Володька Царевне и раньше нравился – уж я разбираюсь в таких вещах. Но, наверное, казался нашей красавице немного мелковатым. Да и слава космического донжуана могла ее отпугнуть – сам знаешь, она женщина необычная и на подобные пороки смотрит, как в знаменитой песне: искоса да еще голову наклоня. Но Аль-Багдир верно сказал: они с Поплавским ровня. Вдвоем они могли бы всю Солнечную систему перевернуть вверх тормашками! Такой масштаб Царевне подходит.

– А что же Ашот?

– Наш милый Ашотик – человек несчастный, без кола и двора, да и без родины тоже. Все смела проклятая война в Нагорном Карабахе. Сам знаешь, южные люди – горячие, кровная месть для них святое дело. Но когда-то при Сталине этот край действительно цвел, и тех, кто вспоминал про давнюю национальную рознь, быстро увозили охладиться на магаданские курорты. Если ЛИМП пообещает наладить там нормальную, человеческую жизнь, Ашот закроет глаза на все. Даже на «черные воронки» с эмблемой ЛИМПа, которые будут по ночам разъезжать по горным селам и увозить «мстителей» на солнечный Юпитер.

– М-да…

– Вообще-то мы с Володей не раз прежде разговаривали на подобные темы, – признался Саблин. – Но раньше это были лишь отвлеченные споры, и каждый всегда оставался при своем мнении. Однако на этот раз все повернулось иначе…

Он тоскливо посмотрел на Корина:

– Я же боготворю Володьку, понимаешь, Игорь? Еще со студенческих лет. Да что я… Весь Институт Времени носил его на руках. Я и спортом-то стал заниматься, чтобы хоть в чем-то до него дотянуться…

В глазах Саблина стояли слезы отчаяния. Корин был изумлен – он и не подозревал, что этот невозмутимый, черствоватый человек способен на такие эмоции.

– Не зря древние говорили: не сотвори себе кумира, – смущенно отозвался он, отводя взгляд от расстроенного Саблина.

Да и что он мог еще сказать?

Поселение колонистов на Палладе напоминало осажденный лагерь. В небольшой долине, окруженной со всех сторон высокими скалами, располагались около ста палаток из металлопласта, которые обычно использовались геологами на Луне во время дальних экспедиций. Среди них возвышался один-единственный купол типа тех, что стояли в городке на ныне оккупированной ЛИМПом Церере. Никакого космодрома поблизости не было. Десятки маленьких космоботов прятались между скал, становясь практически невидимыми для дальних радаров противника. Шесть больших космолетов – все, чем располагала колония, барражировали невдалеке от Паллады, неся постоянное дежурство за поясом из мин.

Космолет со спасателями на борту приземлился в долине, всего лишь в двух сотнях метров от ближайшей палатки. Рискованный маневр, но недаром у Поплавского был диплом космопилота первой степени.

Надев скафандры, все спустились по трапу и пошли вслед за Алексеем Селивестровым в сторону большого купола. Несмотря на то, что астероид был на треть меньше Цереры, двигаться по нему оказалось куда легче, поскольку поверхность долины представляла из себя открытый пласт железных руд. Однако сейчас на этой стороне астероида царила недолгая ночь, и потому всем пришлось включить нашлемные фонари.

Пройдя кессонную камеру, они очутились в большом зале первого этажа купола. Ныне здесь располагалась мастерская. Около полусотни колонистов трудились над созданием разнообразных машин, в которых нетрудно было угадать различные оружейные установки, начиная с автоматических гранатометов и кончая лазерными пушками. Несмотря на весьма кустарное оборудование, работа явно спорилась, а это означало, что среди колонистов было немало талантливых инженеров.

Все работавшие в зале при виде гостей на несколько секунд отвлеклись от дела и с любопытством посмотрели на спасателей. Алексей поднял руку, привлекая к себе внимание, и громко сказал:

– Это знаменитая группа хроноспасателей во главе с Владимиром Поплавским. Они прилетели, чтобы помочь нам бороться с флотом ЛИМПа!

Ответом был шквал аплодисментов. Спасатели, успевшие снять шлемы, вежливо раскланялись. Однако никто из колонистов ни на шаг не отошел от своего рабочего места, и после небольшой паузы все вновь принялись за дело. Времени было в обрез.

Саблин после некоторых размышлений направился к стендам. За ним последовали и Асташевский с Мирзояном. Корин мысленно вздохнул, посмотрев им вслед. Он был неплохим теоретиком, но техника, да еще далекая от хроноустановок, представлялась ему темным лесом. А жаль, поскольку Игорь попросту побаивался встречи с Селивестровым.

На втором этаже, в одной из трех комнат, находился штаб колонистов. Шесть человек в синих комбинезонах склонились над столом, на котором была расстелена большая карта. Заметив троих спасателей, они выпрямились, с удивлением глядя на гостей.

Селивестров оказался большим, широкоплечим мужчиной лет пятидесяти, с короткими седыми волосами и густой бородой. Крупными чертами лица и всем своим богатырским обликом он напоминал Добрыню Никитича. Его светло-серые глаза цепко осмотрели гостей, особо остановившись на Марте и Поплавском.

Корин стал уже жалеть, что не присоединился к Саблину. Ясно, что он, да и Марта тоже были на этой встрече лишними. Командир и сам договорится с лидерами колонистов о взаимодействии, а его дело маленькое…

Селивестров подошел к гостям. Прежде всего он, не скрывая восхищения, поцеловал руку Марте, затем крепко пожал руку Поплавскому.

– А вот это и есть знаменитый Колдун? – пророкотал он густым, слегка по-волжски окающим говорком.

Корин окончательно смутился. Пожав мускулистую руку лидера колонистов, он хрипло спросил:

– Вы слышали обо мне? Странно…

Селивестров стоял напротив него, не отпуская руку, и с любопытством оглядывал молодого хронофизика, словно некую диковину.

– Почему же странно? Вы первый человек, Игорь Васильевич, в котором есть пусть и крошечная, но частица древних марсиан. Да не такая уж и крошечная. Видеть картины прошлого – это же мечта многих ученых! Вы – живая машина времени, молодой человек, а такого на Земле никогда прежде не было, да неизвестно, будет ли еще. Жаль, очень жаль, что у нас нет времени побеседовать о природе вашего поразительного дара… Может, позже мы выкроим часок-другой, согласны?

Корин кивнул, ощущая неприятную сухость в горле. Ну конечно же, это надо было предвидеть. Селивестров мечтал переделать природу человека, и он, Корин, может стать одним из его подопытных кроликов.

Селивестров коротко представил гостям пятерых своих заместителей.

– Сейчас мы завершаем проработку плана боевых действий, – закончил он. – Осталось лишь уточнить незначительные детали. Пойдемте ко мне в кабинет, друзья, у нас есть пятнадцать минут на беседу. Алексей, – впервые он обратился к скромно стоящему в сторонке сыну, – сходи навести мать, а затем расскажи нашему штабу все, что ты знаешь о последних планах ЛИМПа.

Алексей кивнул и поспешил по коридору в одну из соседних комнат. А спасатели поднялись вслед за Селивестровым на третий этаж. Там располагался небольшой, но очень уютный кабинет, все овальные стены которого были заблты книгами, а в центре стоял огромный дубовый стол и радом – компьютерная стойка.

Селивестров пригласил гостей сесть на диван, а сам устроился в кресле за столом. Погасив яркий свет люстры, он включил настольную лампу с шелковым абажуром, отчего в кабинете сразу стало по-домашнему уютно.

– Сколько книг… – восхищенно выпалила Марта, обводя полки завороженным взглядом. – Да я уже сто лет не видела ничего подобного! Даже на Луне предпочитают обходиться микрокопиями, а еще чаще – компьютерными сетями.

Селивестров понимающе кивнул.

– Что поделать, я человек старомодный, – произнес он несколько извиняющимся тоном. – Конечно, в обычных путешествиях – а я исколесил почти всю Землю – приходилось обходиться микрокопиями. Но здесь я не смог удержаться от соблазна захватить с собой хотя бы часть библиотеки. Если бы вы знали, какие танталовы муки я испытал при их отборе! Зато теперь будущие жители Новой Утопии смогут читать книги еще сотни лет.

Корин не удержался и брякнул:

– Так вы всерьез верите, что люди сумеют выжить в этом ледяном, почти лишенном света мире из камней и пустоты?

Селивестров строго взглянул на него.

– Если бы не верил, молодой человек, никогда бы не повел за собой почти триста соратников. Люди – очень гибкая и в то же время крепкая порода. На Земле они основывали поселения даже на Крайнем Севере и в пустынях, где выживали далеко не все местные животные. А мы в отличие от своих предков неплохо оснащены. И если бы нам не мешали…

Он выразительно посмотрел на Поплавского. Командир прокашлялся и вкратце рассказал обо всем, что спасатели узнали из откровений Аль-Багдира.

На лице колониста не отразилось и тени эмоций.

– Что ж, о многом мы догадывались… – медленно произнес он. – Но в целом картина прояснилась лишь сейчас. Безумцы, какие же они безумцы! Нет такого хозяина, который не был чьим-нибудь рабом. Кто-то стоит над ними, кто-то управляет этими марионетками типа Аль-Багдира…

– Кстати, он произнес одну странную фразу, – вставил Корин. – «А кто вам сказал, что я – человек?» Интересно, что он имел в виду? Быть может, он… ну, скажем, дальний потомок марсиан, принявший внешность человека?

Селивестров широко улыбнулся – так, что на его щеках появились симпатичные ямочки.

– Вполне разумная гипотеза, – согласился он. – Хотя я склоняюсь к мысли, что это птица более высокого полета. Кто-то же заставил марсиан покинуть свою планету и улететь к звездам? Да и остаток своего космического флота марсиане далеко не случайно спрятали здесь, среди астероидов. Жаль, что мы раньше не знали о его существовании. Первые обломки космолета были обнаружены нашими охотниками всего лишь за три дня до прибытия флота ЛИМПа, и мы просто не успели начать свои поиски.

– Но вы хоть в общих чертах представляете, где могут находиться оставшиеся два корабля? – спросил Поплавский.

Селивестров пожал плечами.

– Да где угодно. Космолет, даже если он раз в пять больше наших, – всего лишь пылинка в космосе. До сих пор мы не имели возможности заниматься подобными мелочами. Сорок шесть поселений на крупных астероидах – пока все, что мы сумели создать после пяти лет упорного труда. Если бы не постоянная помощь наших друзей с Земли, нам бы и этого не удалось осилить. Но кое-какие предположения есть.

– Вы готовитесь к атакующим действиям? – спросил Поплавский.

– С этой минуты – да. До сих пор были серьезные сомнения в том, что поиски ЛИМПа представляют угрозу для Земли. Теперь, когда вы рассказали о марсианском оружии, сомнений больше не осталось. Нужно либо опередить флот ЛИМПа, либо помешать ему. А это значит, придется покинуть нашу крепость на Палладе.

– И вы готовы воевать? – удивилась Марта.

Селивестров вздохнул.

– А что остается делать? Придется еще раз разбудить в себе семя зла, которое мы так хотели искоренить навсегда. Так бывало испокон веков у нас на Руси, когда враги подходили к монастырям. Монахи оставляли свои кельи и брались за оружие.

– Вы считаете себя звездными монахами? – с любопытством спросил Корин.

– Нет, конечно, – улыбнулся Селивестров. – Все колонисты – отъявленные безбожники. Но монахи – наши братья по разуму. Если отбросить в сторону внешнюю сторону их религиозных отправлений, они тоже стремились погасить в себе семя зла. Чистый, безгреховный образ жизни, далекий от мирских соблазнов, постоянное самоограничение и нравственное самоусовершенствование – вот путь наших предков к Богу. Мы подобным же образом намереваемся прийти к Человеку. Не случайно у меня на столе стоит икона одного из самых почитаемых на Руси святых – Сергия Радонежского.

Действительно, в левом углу стола стояла небольшая икона. Рядом находилась гравюра, обрамленная медной рамкой. Приглядевшись, Корин узнал манеру Дорэ.

– Это что, изгнание Адама и Евы из рая? – спросил он.

– Да. Самый таинственный и неясный эпизод в Ветхом Завете. Меня он интересует потому, что я много занимался вопросами генетической природы добра и зла. Уверен, что за историей изгнания первых людей из Эдема стоит какое-то важнейшее событие в истории человечества. Возможно, какие-то гости из космоса – быть может, те, что некогда вытеснили марсиан – однажды затеяли над кроманьонцами некий эксперимент. Скажем, предложили людям проглотить нечто, значительно усилившее их «ген борьбы». Это могло стать мощным толчком к развитию цивилизации, но одновременно породило череду кровавых злодеяний, из которых первое сотворил Каин, убивший своего брата Авеля.

– А кто же тогда изгнал Адама и Еву из рая? – спросила Марта.

– Возможно, другие космические гости, по-иному смотревшие на будущее человечества. Один из них однажды попытался остановить разгул греха и дал людям нравственные уроки, записанные учениками в виде Нового Завета… Впрочем, сейчас не время заниматься подобными рассуждениями. Одно скажу: Библию люди по-настоящему еще не прочитали. В ней под слоем малозначительных исторических фактов и вымышленных эпизодов кроется истинная история возникновения рода человеческого. Уверен, что изображены в ней и марсиане, и гости из далекого космоса. Нужно только найти ту точку, откуда библейские сказания обретут совсем иной, неканонический смысл… Признаюсь, этой работой я занимаюсь в свободное время все последние годы. И обнаружил немало любопытного, а порой и ошеломляющего. Жаль только, свободного времени слишком мало… Пойдемте, друзья, пятнадцать минут прошло. Мне очень важно знать ваше мнение о наших планах военных действий. А к этому разговору мы когда-нибудь еще вернемся. Обещаю, что расскажу вам о «марсианских» главах Библии и о том, что же действительно произошло На Голгофе после распятия Христа.