Текст книги "Трансгресиия/2025 (СИ)"
Автор книги: Sergey Smirnov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 3: Берег скелетов
Мотор захлебнулся и смолк, оставив их наедине с рёвом шторма. Надувная лодка билась о гигантские волны. Они вздымали её на гребень, на секунду открывая мёртвый горизонт, и тут же швыряли вниз, в кипящую черноту. Ветер швырял в лицо ледяную сечку – смесь дождя и снега, которая на такой скорости превращалась в абразив.
Хавьер мёртвой хваткой вцепился в румпель. Каждый мускул в спине и плечах свело в один ноющий узел. Пропитанная водой тактическая куртка весила, казалось, тонну. Он не боролся с холодом. Он принял его, сделал частью себя – таким же инструментом, как нож или автомат. Холод вытеснял всё лишнее: усталость, сомнения, страх.
Сквозь пелену дождя он видел Лену. Она сжалась на дне лодки, пытаясь укрыть своим телом и термоодеялом бесчувственную Люсию. В этом хаосе воды и ветра Лена выглядела жалкой, совершенно чужеродной. Её бледное, сосредоточенное лицо, обычно полное холодного превосходства, сейчас было искажено смесью страха и морской болезни. Она была аналитиком, а не солдатом. Стихия уровняла их, превратив в промокших, замёрзших крыс.
Берег возник из тумана внезапно – клыкастая гряда чёрных, мокрых скал. Лодка с отвратительным скрежетом ткнулась носом в камни. Хавьер не стал ждать. Он перекинул ногу через борт и шагнул в воду. Ледяная вода сдавила грудь, выжигая воздух из лёгких. Волны сбивали с ног, но он устоял, впившись пальцами в скользкий выступ. Закрепил трос, чувствуя, как верёвка режет онемевшие ладони.
Он повернулся к лодке.
– Давай!
Лена неуклюже выбралась, почти упав, но Хавьер успел подхватить её, рывком вытаскивая на скользкий камень. Её зубы выбивали дробь. Молча кивнула в сторону Люсии.
Хавьер наклонился и осторожно поднял сестру на руки. И в этот момент шторм и враги перестали существовать. Остался только холод, идущий от её тела. Сквозь несколько слоёв одежды и термоодеяло он ощутил, как от Люсии тянет стужей. Не просто сырость промокшего человека. Это был мертвенный, неестественный холод, словно сама жизнь покидала её.
Он стиснул зубы так, что заныли челюсти, и двинулся вперёд. Ноги вязли в гальке, тяжёлые ботинки скользили по мокрым камням. Лена шла следом, спотыкаясь, едва поспевая за ним.
Берег был кладбищем. Из воды и камней торчали ржавые, похожие на кости доисторических чудовищ, противотанковые ежи – скелеты давно забытой войны. Они тянулись к серому, безразличному небу, как руки утопленников.
А впереди, вырастая из скал, в тумане и дожде тонул бетонный монолит. Ни окон, ни видимых входов. Не здание – геологическое образование. Гигантский бетонный клык, впившийся в воспалённую десну скалистого берега.
Каждый шаг с Люсией на руках был пыткой. Её тело почти ничего не весило, но эта лёгкость была тяжелее свинца. Хавьер думал не о миссии, не о врагах, а только об этом пробирающем до костей холоде. Он нёс на руках угасание.
Его нога соскользнула с камня, и он едва удержал равновесие, глухо выругавшись. Он посмотрел на свою ношу. Лицо Люсии было безмятежным, почти восковым. На ресницах застыли капли дождя, похожие на слёзы.
Он вспомнил своё обещание. Данное так давно, в другом мире, под жарким испанским солнцем. «Я всегда буду тебя защищать». Пустые слова. Он защищал её от хулиганов, от строгости отца, от её собственных страхов. Но не смог защитить от невидимого врага, который сейчас пожирал её изнутри.
И он привёл её сюда. В пасть к монстру, чтобы вырвать из неё другого.
Идиот.
Они нашли его там, где и указывали данные «Сыча». Неприметная стальная плита, почти сливающаяся со скалой, покрытая ржавчиной и лишайником. Рядом, скрытая под фальшивым камнем, – утопленная в нише панель доступа.
Лена рухнула на колени рядом с ней. Её пальцы, синие от холода, не слушались. Она с трудом расстегнула герметичный рюкзак и достала свой защищённый терминал. Экран ожил тусклым зелёным светом, бросая призрачные отсветы на её лицо. Она подключила интерфейс, а затем достала тонкий, как игла, датчик.
Хавьер опустил Люсию на землю, укрыв её своим телом от ветра. Он видел, как Лена осторожно, почти нежно, прикрепила датчик к виску его сестры. Люсия во сне едва слышно застонала.
Хавьер отвернулся. Он встал спиной к ним, поднимая автомат. Его работа началась. Он превратился в живой щит, в кусок гранита. Его взгляд методично сканировал всё вокруг: серую стену воды, чёрные скалы, рваные клочья тумана. Но он был почти слеп и глух. Рёв шторма забивал уши, превращая мир в сплошной низкочастотный гул. Он не услышит шагов. Не услышит выстрела.
Паранойя, его старый, верный друг, обострилась до предела. Каждая капля дождя на щеке казалась прикосновением врага. Каждая тень в волнах – перископом. Он чувствовал себя абсолютно голым, гигантской мишенью на фоне серого пейзажа.
Прошла минута. Две. Пять. Ничего. Только вой ветра и стук его собственного сердца в ушах.
– Статус, – бросил он через плечо, не понижая голоса. Говорить тише не имело смысла.
Сзади донеслось раздражённое сопение и стук по клавиатуре.
– Работаю. Не мешай.
– Слишком долго.
– Их система… – донёсся до него обрывок фразы, утонувший в порыве ветра. – …старая, но многослойная. Как луковица из дерьма и криптографии. Каждый слой нужно обмануть.
Хавьер снова уставился на волны. Он ненавидел это. Ненавидел ждать. Ненавидел зависеть от её колдовства, от проводов и экранов. Его мир был прост: угроза – реакция. Здесь угроза была невидимой, а реакция – бессильное ожидание.
Он скосил глаза на Лену. Она была полностью поглощена процессом, её тело раскачивалось в такт ударам пальцев по клавишам, словно шаманка в трансе. Рядом с ней Люсия казалась жертвенным агнцем. И от этой мысли во рту появился горький, металлический привкус.
– Сколько ещё? – снова крикнул он.
– Столько, сколько нужно! – её голос сорвался на шипение. – Я почти… почти нашла резонанс. Их сканеры ищут определённый паттерн, а не личность. Если я смогу заставить протокол в ней…
Она не договорила. Вспышка молнии на миг ослепила, и тут же терминал Лены погас. Раздался тихий треск умирающей электроники.
– Сука! – выдохнула она, и это слово было полно такого отчаяния, что Хавьер обернулся.
Её пальцы заметались по клавиатуре, перезагружая систему в аварийном режиме. Секунды растягивались в вечность. Хавьер перестал чувствовать пальцы ног в промокших ботинках. Холод добрался до самых костей. Он начал тихо, почти беззвучно, напевать мотив старой колыбельной. Ритуал, который всегда помогал ему заземлиться. Но сейчас это не работало.
Он вдруг подумал о «Сыче», который сейчас, наверное, пьёт свой чёртов мате в тепле и безопасности. Легко быть контактом за десять тысяч километров. Хавьер зло сплюнул в воду.
Но Антон «Сыч» не пил мате.
Свет уличных фонарей пробивался сквозь жалюзи, рисуя на полу квартиры в районе Сан-Тельмо пыльные золотые полосы. Из открытого окна доносился ночной гул Буэнос-Айреса – смесь далёких автомобильных гудков, пьяного смеха и страстных аккордов танго.
Аня не слышала ничего этого.
Она лихорадочно бросала вещи в старую спортивную сумку. Футболки, джинсы, бельё. Всё без разбора. Она не плакала. Глаза были сухими и воспалёнными, а взгляд – затравленным, как у зверька, который слышит шаги охотника.
Антон не отвечал уже двадцать шесть часов.
Она знала, что это значит. Он объяснял ей. Спокойно, методично, как объясняют правила игры. «Если я не выйду на связь за сутки, ты не ждёшь. Ни минуты. Ты не звонишь в полицию. Ты исчезаешь».
Она подошла к книжной полке, отодвинула потрёпанный том Борхеса. Ногтями подцепила край половицы. В неглубоком тайнике лежала пачка долларов, паспорт на чужое имя и маленькая флешка в виде фигурки совы. Его самоирония. «Сыч».
Он говорил ей: «Бери это и исчезни. Адрес на клочке бумаги внутри паспорта. Там тебе помогут. Просто скажи кодовое слово: “Лорка”».
Она замерла, прижимая холодный пластик флешки к губам. Это всё, что от него осталось. Память. Вся его жизнь, его секреты – всё было там, на этом крошечном куске кремния. Может быть, и то, что его убило.
Она не плакала. Слёзы придут позже. Сейчас было время для другого. Для выполнения его последнего приказа. Она сунула флешку, деньги и паспорт в карман джинсов, застегнула сумку и, не оглядываясь, вышла из квартиры, растворившись в шумной, безразличной толпе. Она не была жертвой. Она была его последним сообщением, отправленным в никуда.
– Есть… есть резонанс! – Голос Лены был тихим, но прорезался даже сквозь рёв бури.
Хавьер обернулся. Она смотрела на свой перезагрузившийся терминал с хищной улыбкой хирурга, нашедшего опухоль. На экране зелёная синусоида вошла в синхрон с другой, красной.
– Я обманула его. Заставила думать, что она – один из своих.
Люсия снова тихо застонала. По её щеке медленно скатилась слеза, смешиваясь с дождём. Хавьер сжал кулаки так, что костяшки на правой руке отозвались тупой, ноющей болью. Хорошо. Боль была настоящей. Она отрезвляла.
Он смотрел, как на мониторе Лены побежали строки кода. Он ничего в них не понимал, но увидел, как на долю секунды её пальцы замерли над клавиатурой. Как её глаза едва заметно расширились. В них промелькнуло осознание. Она увидела то, чего не должен был видеть он.
Система не просто впустила их. Она опознала Люсию как «актив» и отправила сигнал. Их вход был не взломом. Он был зарегистрированным событием.
Поздно, – пронеслось в голове Лены. Она знала, что это ловушка. Знала с той секунды, как получила данные от «Сыча» – слишком легко, слишком идеально. Но она не могла сказать об этом Хавьеру. Его ярость была таким же неконтролируемым фактором, как этот шторм. Он бы прервал миссию. А у неё не было другого шанса спасти брата. Она сделала ставку. И теперь пути назад не было. Она нажала последнюю клавишу.
Раздался громкий, мучительный скрежет, от которого заломило зубы. Тяжёлая стальная дверь медленно, с неохотой, начала отходить в сторону, открывая чёрную прямоугольную пасть туннеля.
Изнутри ударило холодом и химией. Затхлая сырость векового бетона, резкий запах антисептика и озона от работающей под напряжением электроники.
Хавьер не колебался. Он шагнул в темноту, вскинув автомат, прицел ночного видения ожил, заливая мир призрачным зелёным светом. Он сделал несколько шагов, проверяя периметр. Чисто.
Он обернулся. Лена, тяжело дыша, уже поднимала Люсию.
– Быстрее.
Она, спотыкаясь, шагнула за ним, пересекая порог между миром хаоса и миром стерильного порядка.
В ту же секунду за их спинами раздался оглушительный грохот. Дверь захлопнулась. Звук был окончательным, как удар могильной плиты. Он эхом прокатился по туннелю и умер.
На мгновение их поглотила абсолютная, непроницаемая темнота и такая же абсолютная тишина. Шторм исчез, отрезанный тоннами бетона и стали. А затем длинный коридор перед ними залило беззвучным, пульсирующим красным светом аварийной тревоги. Он ритмично вспыхивал и гас, вырывая из темноты гладкие стены, пол и их собственные, искажённые ужасом тени.
Они были в мышеловке.
Глава 4: Приманка
Красный.
Не предупреждающий. Не аварийный. Красный был состоянием реальности, плотным, как кровь. Он пульсировал в такт гулкому вою сирены. Звук не резал уши – он вибрировал в костях.
Хавьер не думал. Мозг ещё обрабатывал угрозу, а тело уже действовало. Толчок. Не сильный, но точный. Лена, споткнувшись, отлетела в сторону, увлекая за собой обмякшее тело Люсии. Они скрылись за выступом стены, где коридор делал изгиб.
В то же мгновение из гладких, бесшовных панелей, которые казались монолитом, бесшумно выскользнули шесть теней. Никаких опознавательных знаков. Чёрные композитные доспехи, глухие шлемы с тёмными визорами. Они двигались как единый механизм.
Хавьер уже был у противоположной стены, оружие вскинуто. Зрачки сузились, отсекая лишнее. Мир схлопнулся в узкий туннель, где остались только цели. Угол. Прикрытие. Двое впереди. Двое по флангам. Он нажал на спуск. Дважды.
Выстрелы были неправильными. Не сухой, резкий треск пороха, а глухой, влажный шлепок, за которым следовало короткое шипение сжатого воздуха. Пули не рвали воздух. Они его проталкивали.
Двое впереди качнулись, но не упали. На их броне расплылись тёмные мокрые пятна. Капсулы. Сыворотка, транквилизатор. Или что похуже. Не на убой, пронеслось в голове. На захват. Это было хуже. Убить их было проще, чем не дать им дотронуться до Люсии.
Он снова выстрелил, целясь в сочленения доспехов, в незащищённые участки. Одна из теней, получив пулю в бедро, неуклюже повалилась на колено. Другая, пытаясь обойти его, наткнулась на рикошет. Пуля с визгом прочертила на шлеме искрящуюся борозду.
Хавьер двигался. Всегда двигаться. Он был не стеной, а потоком. Один из охранников вскинул своё оружие. Хавьер не пытался увернуться – он выстрелил в потолочную панель над головой противника. Осколки пластика и пучок проводов посыпались вниз, заставив тень на мгновение потерять его из виду. Этого хватило. Короткая очередь в грудь. Тело грузно осело.
Они гнали его. Не убивали, а направляли, сужая коридор, отрезая пути к отступлению. Гнали вглубь комплекса. Он видел это в их скупых, выверенных движениях. Это был не бой, а загонная охота. И он был зверем.
Лена что-то крикнула из-за укрытия. Шум сирены пожирал её слова. Хавьер бросил короткий взгляд в её сторону. Она пыталась оттащить Люсию дальше по коридору.
Люсия, безвольная кукла в руках Лены, вдруг напряглась. Её голова дёрнулась назад под неестественным углом, глаза закатились, обнажая белки. Губы, бледные и сухие, беззвучно шевельнулись. Из её горла вырвалось одно слово. Оно не прозвучало в оглушительном вое сирены. Оно родилось прямо в голове Хавьера, холодное, чистое, лишённое всяких эмоций. Голос «Пастыря».
«Калибровка».
Мир на секунду замер. Красный свет, вой, запах озона – всё исчезло. Остался только этот ледяной шёпот в черепе. Протокол не просто мутировал. Он адаптировался. В реальном времени. Он использовал стресс, адреналин, страх как пищу, как топливо для своей эволюции. Люсия была не просто грузом. Она была бомбой с часовым механизмом, который ускорялся с каждой секундой этого боя.
Этот миг стоил Хавьеру боли. Одна из капсул врезалась ему в плечо. Он не почувствовал укола, только тупой, тяжёлый удар, будто в него кинули камень. По руке мгновенно пополз холод, мышцы начало сводить. Он стиснул зубы, игнорируя онемение.
Нужно было уходить. Прямо сейчас.
Он дал длинную очередь по потолку, заставляя оставшихся троих охранников пригнуться. Развернулся, подхватил Лену, которая едва удерживала Люсию, и рванул вглубь коридора. Его взгляд выхватил неприметную стальную дверь с табличкой «ТЕХ. ОТСЕК 7-Б».
Он навалился на дверь всем весом. Раз. Другой. Третий удар плечом, в который он вложил весь вес, сорвал замок с петель. Дверь распахнулась внутрь. В нос ударил густой запах горячей пыли и машинного масла. Он затащил их внутрь, в тесную, забитую гудящими серверами каморку, и захлопнул дверь. Замок со щелчком встал на место.
Сирена снаружи мгновенно стихла, будто её отрезало. Остался только гул вентиляторов и его собственное сбитое, хриплое дыхание. Он привалился к двери, чувствуя, как холод в плече добирается до груди.
Лена проигнорировала его. Она опустила Люсию на пол, среди змей кабелей, и тут же бросилась к ближайшей распределительной коробке. Её пальцы, тонкие и быстрые, сорвали крышку. Она достала из подсумка планшет и моток проводов. В её мире не было ни боя, ни погони. Была только система. И она впилась в неё, как клещ.
Хавьер слушал. За дверью – тишина. Слишком тихо. Он надавил на плечо, пытаясь разогнать онемение.
– Они стреляли «сывороткой», – глухо произнёс он, не оборачиваясь. Голос был чужим. – Не на убой.
– Странно… очень странно… – пробормотала Лена, не отрывая взгляда от экрана своего планшета. Её лицо, освещённое синим светом, казалось маской.
– Что странно? Что нас ждали? – Он медленно повернулся. Каждый мускул протестовал. – Ты же сама сказала, что твой… эм… «Сыч»…
– Не то! – резко перебила она, и её голос зазвенел от напряжения. – Уровень тревоги. Он локальный. Жёлтый. Понимаешь? Они должны были заблокировать весь сектор, врубить протокол «Зачистка», вызвать группу ликвидации. А они… они просто гонят нас. Как стадо.
Он молча смотрел на неё. Тяжёлый, пристальный взгляд, от которого она всегда съёживалась. Сейчас ей было всё равно.
– Я тебе говорил. Это ловушка.
– Каждая секунда здесь – ловушка, Хавьер! – Её голос сорвался. Она сделала глубокий вдох, пытаясь вернуть контроль. – Но я… – Она замерла, её глаза расширились, уставившись в одну точку на экране. – Нашла.
Она повернула планшет к нему. На экране светилась трёхмерная схема комплекса. Десятки узлов, соединённых линиями, как нейронная сеть. И в самом центре этой сети, в секторе с маркировкой «Дельта», один узел горел ярче остальных. Красный, пульсирующий маяк, окружённый тремя контурами цифровой защиты.
– Вот он, – выдохнула Лена. – Исходный сервер. Или его главный узел. Он изолирован. Сильно защищён. Это наша цель.
Хавьер подошёл ближе. Его не интересовали пиктограммы и бегущие строки кода. Он смотрел на схему как на карту местности. Видел коридоры, пересечения, узкие места. И он видел очевидное.
– Слишком просто, – сказал он. Холод в плече прояснил мысли, убрал всё лишнее. – Они нам его показывают. Как кусок сыра в мышеловке.
– Это не просто, это логично! – Лена вскочила, её глаза лихорадочно блестели. – Данные не лгут, Хавьер. Твоё «нутро» – невалидная переменная! Мы не можем позволить себе роскошь паранойи, не сейчас!
– Моя паранойя держала меня в живых двадцать лет.
– А пока ты параноишь, твою сестру жрёт эта дрянь! Моя логика – единственный шанс, который у неё остался! – Она ткнула пальцем в сторону Люсии. – Ты слышал её? «Калибровка»! Это значит, он меняется. Прямо сейчас. Он переписывает её мозг. Каждая минута, которую мы тратим на споры, стирает её личность. Либо мы идём туда, либо она умрёт здесь, в этой грязной каморке!
Её слова ударили точно в цель. Хавьер перевёл взгляд на Люсию. Бледное, беззащитное лицо. Почти незнакомое. Он вспомнил ледяной шёпот в своей голове. Вспомнил обещание, данное много лет назад под жарким андалузским солнцем. Защищать. Всегда защищать.
Выбора не было. Никогда не было.
Он сжал здоровый кулак так, что костяшки побелели. Ненависть. К этому плану. К ней. К себе за то, что приходится верить.
– Веди, – бросил он.
Лена кивнула. На её лице не было торжества. Только мрачная, выгоревшая решимость. Она быстро проложила маршрут на планшете, и они покинули тесный, гудящий отсек.
Коридоры были пусты. Красный свет сменился на стерильно-белый. Тишина в белых коридорах была неправильной. Она не успокаивала – оглушала, заставляя прислушиваться к собственному дыханию. Она была опаснее воя сирены. Они двигались быстро, стараясь не шуметь. Хавьер шёл первым, его пистолет сканировал каждый угол. Лена следовала за ним, ведя его по маршруту на планшете. Она несла на себе Люсию, которая снова превратилась в безвольное тело.
Инстинкт орал. Каждая клетка его тела орала об опасности. Это было неправильно. Всё было слишком неправильно. Пустые коридоры. Отсутствие охраны. Прямой путь к главной, казалось бы, цели. Они шли по красной ковровой дорожке, расстеленной специально для них. И в конце их ждал эшафот.
Он не сказал этого Лене. Спорить было бесполезно. Она видела только свою цель, свой священный Грааль в секторе «Дельта». Остальное было для неё лишь шумом.
Ему оставалось только идти вперёд. И быть готовым.
В центре комплекса, под куполом из бронированного стекла, сквозь которое сочился серый свет штормового дня, царил идеальный порядок. Белый песок японского сада камней был расчерчен безупречными линиями. Три тёмных валуна. Ничего лишнего. Здесь не было ничего живого. Только стерильная, холодная красота.
Хелен Рихтер стояла посреди этого рукотворного совершенства. На огромном, полупрозрачном экране, висевшем в воздухе, три светящиеся точки упорно двигались к сектору «Дельта». Она наблюдала за ними с отстранённым любопытством энтомолога, изучающего насекомых в лабиринте.
Она взяла с полированного столика из чёрного дерева миниатюрные грабли и одним плавным движением стёрла едва заметный след на песке. Рядом на бархатной подложке покоились детали разобранной музыкальной шкатулки. Десятки крошечных шестерёнок, валиков, пружинок. Хелен взяла самую маленькую из них пинцетом и с ювелирной точностью установила на ось механизма. Щелчок был почти неслышен. Ещё один шаг к восстановлению утраченной гармонии.
Ей нравился этот процесс. Брать сломанное, хаотичное, и возвращать ему порядок. Функцию.
На экране раздался тихий, мелодичный сигнал. Точки вошли в сектор «Дельта».
– Они взяли наживку, – произнесла она в пустоту. Голос ровный, холодный. – Группа «Гамма», готовность. Закрыть ловушку по моему сигналу.
Она отложила пинцет и снова взялась за грабли. Линии на песке должны быть совершенны.
Дверь с маркировкой «СЕРВЕРНАЯ. СЕКТОР ДЕЛЬТА» поддалась легко. Хавьер выбил её одним ударом ноги. Они ворвались внутрь, готовые к бою.
И замерли.
Комната была пуста.
Абсолютно. Голые бетонные стены. Голый пол. И в самом центре, на тонкой стойке, – один-единственный компьютерный терминал. Его экран был тёмным.
Ловушка.
Хавьер мгновенно понял это. Всё его тело похолодело. Он резко развернулся.
Слишком поздно.
С оглушительным, скрежещущим воем из пазов в потолке и полу с двух сторон одновременно начали опускаться титановые решётки. Толстые, как его рука, прутья с лязгом входили друг в друга, отрезая им путь к отступлению.
Клетка.
