355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Симонов » Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2 (СИ) » Текст книги (страница 14)
Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 01:35

Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2 (СИ) "


Автор книги: Сергей Симонов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

      Французское общество было возмущено информацией о широком применении пыток, нередко оканчивавшихся смертью допрашиваемого. Критические настроения среди французского населения нарастали, и ещё более усугубились в январе 1958 года, когда французский патруль попал в засаду ФНО на границе с Тунисом и понёс большие потери. В этом же районе, возле тунисского селения Сакиет-Сиди-Юсеф, в течение месяца были сбиты два и повреждён один самолёт французских ВВС. По сообщениям разведки, здесь находился большой склад оружия. 8 февраля французская авиация нанесла бомбовый удар по деревне на тунисской территории. В результате налёта погибли около 70 мирных жителей. Во франко-тунисских отношениях начался кризис. События вызвали большой международный резонанс. Тунис требовал вынести вопрос о бомбардировке на обсуждение специального заседания Совета Безопасности ООН.

      Своё посредничество в урегулировании международного инцидента предложили США и Великобритания. Французский премьер Феликс Гайяр согласился на их услуги. После чего англосаксы предложили создать «американо-франко-британский оборонительный союз» в Северной Африке.

      Депутаты французского парламента от правых партий сочли согласие премьера на вмешательство третьих стран в североафриканскую политику Франции предательством национальных интересов. Из-за конфликта в парламенте начался политический кризис. 15 апреля кабинет министров подал в отставку. Кандидатуру нового премьер-министра не могли утвердить несколько недель.

      Такова была политическая обстановка, в которой принималось решение о возвращении генерала де Голля в большую политику.

      СССР в начале конфликта не оказывал прямой помощи ФНО. Прежде всего, советская разведка на тот момент была занята более важными делами. Кроме того, первые же операции ФНО, сопровождавшиеся массовыми убийствами мирного населения, остановили Хрущёва в его намерениях поддержать алжирских повстанцев.

      Даже несмотря на кратковременное охлаждение политических отношений с Францией из-за Суэцкого кризиса, между двумя странами продолжало активно развиваться техническое и экономическое сотрудничество. Поэтому контакты с ФНО начались с 1957 года и поддерживались через Коминтерн и при посредничестве Египта. СССР поддерживал ФНО главным образом в дипломатическом плане, на обсуждениях в ООН и других политических организациях.

      Хрущёв из присланных документов знал о предстоящем избрании де Голля. Знал и о предстоящем конфликте генерала с американской финансовой системой, о его решении уйти из Алжира, и о последствиях этого решения, о предстоящем выходе Франции из НАТО. Знал из личного опыта о сотрудничестве де Голля с СССР во время 2-й мировой войны, и даже встречался с ним, когда генерал приезжал в Советский Союз.

      Это была карта, которую грех было не разыграть. Руководители французской компартии Морис Торез и Жак Дюкло бывали в СССР, а Торез, начиная с 1950 г, вообще подолгу лечился в Советском Союзе после инсульта. Никита Сергеевич неоднократно встречался с французскими коммунистами. Именно коммунистическая партия была во французском парламенте основным противовесом правым силам, которых представлял де Голль.

      – Де Голль, конечно, представляет интересы буржуазного класса, – сказал Хрущёв французским коммунистам на очередной встрече, когда стало ясно, что дело идёт к возвращению генерала. – Но он уже сотрудничал с коммунистами. Помните, товарищ Торез, он сделал вас министром, и вы с ним неплохо сработались. (Источник http://www.hrono.ru/libris/lib_h/hrush59.php и http://www.peoples.ru/state/statesmen/moris_thorez/)

      – К сожалению, сотрудничество оказалось недолгим, – заметил Торез.

      (Де Голль ушёл в отставку с поста Председателя Временного правительства Франции 20 января 1946 г, а 5 мая 1947 года из правительства были выведены все министры от коммунистической партии. Условием предоставления американской помощи по плану Маршалла было отсутствие коммунистов в правительстве страны)

      – Да, послевоенная политическая ситуация была нелёгкой. Но прецедент сотрудничества есть, – настаивал Никита Сергеевич. – Генерал сам неоднократно говорил, что во Франции есть только две силы, которые могут вывести страну из кризиса, в который её загнали левые социалисты – это он сам и коммунистическая партия. (http://www.hrono.ru/libris/lib_h/hrush59.php). Сейчас ему понадобится поддержка, чтобы прийти к власти. Но о сотрудничестве с коммунистами он и помыслить не может.

      – Он будет искать сотрудничества с социалистами и прочими центристами. То есть, с теми, кто завёл Францию в нынешний тупик в Алжире. Если же вы предложите генералу свою поддержку и сотрудничество первыми, и тайно, есть шанс отодвинуть социалистов и войти в правительство, – предложил Хрущёв.

      Торез и Дюкло оторопели.

      – Сотрудничать? С ультраправыми? Как можно? Они же немедленно развяжут бойню в Алжире!

      Никита Сергеевич усмехнулся:

      – Да, развяжут. Это цена, которую алжирский народ так или иначе заплатит за независимость. Бойня всё равно произойдёт, независимо от того, войдут коммунисты в правительство, или нет. Но есть два момента, которые могут поставить всё с ног на голову.

      – Первое. Де Голль очень скоро осознает, что процесс деколонизации остановить невозможно. Он – реалист. Он поймёт, что даже добившись военной победы над ФНО, Франция не сможет удержать Алжир. Вот увидите, вскоре после победы, де Голль начнёт переговоры о независимости Алжира.

      – Не может быть! – не поверил Торез. – Ультраправые ему этого не простят.

      – Конечно! – подтвердил Хрущёв. – Но попомните мои слова – де Голль станет тем политиком, который даст Алжиру независимость. Увидите сами.

      – А какой второй момент? – спросил Дюкло.

      – Второй момент очень простой. Поддержав де Голля, вы войдёте в правительство. Вы поддержите его усилия по предоставлению независимости Алжиру. Именно вы, а не социалисты, будете в ближайшие годы, пусть и вместе с голлистами, определять политику Франции.

      – Гм... Это напоминает союз льда и пламени, – заметил Дюкло.

      – Если пламя будет достаточно сильным, возможны варианты, – намекнул Хрущёв. – Де Голль очень перспективный политик. Но у него есть одна слабость, на которой мы можем сыграть. Он слишком любит Францию. Величие Франции для генерала – превыше всего.

      – Мы тоже любим Францию, – сказал Торез. – Хотя и не согласны с генералом по многим вопросам.

      – У вас сейчас 150 мандатов в парламенте, – сказал Никита Сергеевич. – У социалистов – всего 95. Де Голль начнёт заигрывать с ними очень скоро. Их голоса будут решающими. Если вы сумеете оттереть их в сторону, у вас будет преимущество при формировании правительства. Важно заранее тайно договориться с де Голлем и поддержать его кандидатуру внезапно.

      – Де Голль не станет с нами разговаривать, – покачал головой Торез. – На сотрудничество с коммунистами он не пойдёт.

      – А на этот счёт у меня есть туз в рукаве, – ответил Хрущёв. – Наш посол во Франции, товарищ Виноградов. Он неоднократно встречался с де Голлем, обсуждал с ним политические вопросы. Мы попросим его стать посредником при установлении первоначальных контактов между вами и генералом.

      – Надо только очень точно всё рассчитать и правильно подготовиться к разговору. Напирайте на бедственное положение Франции, в которое её загнали социалисты, напомните о вашем с генералом сотрудничестве 1945 года, намекните, что нахождение Франции в НАТО не соответствует её интересам, напомните, что генерал всегда выступал за повышение политического веса Франции и её роли в Европе, и вы готовы его в этом поддержать. В общем, говорите де Голлю лишь то, что он хочет услышать.

      – Но как же Алжир?! – удивился Дюкло. – Де Голль знает, что мы последовательно выступаем за независимость Алжира!

      – Пообещайте ему в этом вопросе поддержать любое решение, которое он примет, если это решение будет мудрым, – ответил Хрущёв. – Прямо так и скажите. Он поймёт. И заключите сделку. Поддержка в обмен на места в правительстве.

      – Предположим... Предположим, он согласится, – задумчиво произнёс Торез. – Возможно, он действительно начнёт переговоры о независимости Алжира, хотя мне слабо в это верится. И что дальше?

      – Как вы думаете, какова будет реакция ультраправых?

      – Полагаю, они будут сильно в нём разочарованы, – усмехнулся Дюкло.

      – Это ещё мягко сказано. Ещё и покушение могут на него устроить, – ответил Никита Сергеевич. – Скорее всего, даже не одно. Во всяком случае, поддерживать его они перестанут. И вот тут ему понадобится поддержка. Ваша поддержка. Генерал, скорее всего, будет проводить экономические и социальные реформы. Вероятно, не самые популярные. Вы сможете смягчить их удар по малообеспеченным слоям населения. Также вы сможете поддержать его попытки освободиться от диктата НАТО и США. В этом его, ваши и наши устремления тоже вполне совпадают.

      – Когда же генерал придёт к власти, возможно, даже станет президентом республики, вероятнее всего, мы с ним встретимся, и наличие министров-коммунистов в правительстве пойдёт на пользу нашим двухсторонним отношениям.

      – Хотим мы того, или нет, вероятнее всего, в ближайшие несколько лет политику Франции будут определять голлисты. Поэтому сейчас важно вскочить на этот поезд, спихнув с подножки социалистов, – пояснил Первый секретарь. – А ультраправые отвалятся сами.

      Он не стал говорить, что есть и ещё один важный момент. Придя к власти при поддержке коммунистов, де Голль будет считать себя в какой-то мере им обязанным. Вряд ли он пойдёт на серьёзные уступки, но, возможно, будет больше прислушиваться к их мнению.

      Боевые действия в самом Алжире не прекращались. С 1956 года ФНО получил возможность рекрутировать и тренировать новых бойцов из числа алжирских беженцев в Тунисе и Марокко. Партизаны в Алжире получали подкрепления и оружие через границу. Но в 1956—1957 годах французские военные построили укреплённые линии вдоль границ, призванные их «запечатать». Это была комбинация заграждений из колючей проволоки под напряжением, минных полей и электронных сенсоров. Сенсоры позволяли обнаружить попытку прорыва и вовремя перебросить войска на угрожаемый участок. ФНО пытался прорвать эти линии в течение всей первой половины 1958 года, но только понёс тяжёлые потери, не добившись успеха. Потери партизан с января по июль, согласно французским данным, составили 23 тыс. человек убитыми и пленными. Это были самые ожесточённые сражения всей войны и самый тяжёлый период для ФНО.

      Хрущёв действовал сразу по нескольким направлениям. Посол Советского Союза во Франции Сергей Александрович Виноградов встретился с де Голлем в его имении в Коломбэ, и в разговоре, чтобы предварительно прощупать настроение генерала, намекнул ему на возможность поддержки во стороны коммунистов. Сказать, что де Голль был удивлён, значит, не сказать ничего:

      – Сотрудничество? С коммунистами? Вы шутите!

      – Ничуть. Вспомните, Морис Торез уже был заместителем председателя Совета Министров в 1946-47 годах, – напомнил Виноградов. – И если бы не требования США, их условия по плану Маршалла, для Франции всё могло сложиться совсем иначе.

      – Вы хотите сказать – Франция стала бы коммунистической? – спросил де Голль.

      – Это вряд ли. Но Франция не оказалась бы в нынешней ситуации, в которую её загнали социалисты, – ответил Виноградов. – Вы сами видите, они ухитрились последовательно обделаться в Индокитае, при Суэце, а теперь и в Алжире. Множество жертв с обеих сторон, и никакого результата, кроме национального позора. Простите, мне не следовало так говорить...

      – Не за что тут извиняться, – ворчливо отмахнулся де Голль. – На правду обижаются только дураки. Но что скажут ваши друзья – коммунисты насчёт Алжира? Это главный вопрос, который придётся решать.

      – Этот вопрос мы с ними обсуждали. Сохранить статус-кво так или иначе не удастся, как бы ни кричали об этом ультраправые. Если вы, генерал, предложите продуманное решение, коммунисты его поддержат. Они хотят войти в правительство и настроены на честное сотрудничество. Можете не опасаться "красного саботажа'.

      Де Голль некоторое время сидел молча, пытаясь осмыслить услышанное.

      – Мне необходимо обдумать их предложение, господин посол, – ответил, наконец, генерал. – Я сообщу вам своё решение.

      Французские коммунисты через советского посла сделали де Голлю предложение, от которого генерал не смог отказаться. В социалистов он не верил, и собирался сотрудничать с ними лишь чтобы получить 95 их голосов, чтобы взять верх над коммунистами в парламенте. Сейчас необходимость в этом отпала.

      В то же время через Коминтерн во Франции была развернута осторожная, но настойчивая разъяснительная работа среди местных коммунистов. Основным тезисом пропаганды было утверждение, что в стране есть лишь две силы, способные вывести её из тупика – де Голль и коммунисты. И если эти две силы объединятся, вместе они смогут добиться большего.

      Попытки Жоржа Бидо, а затем Рене Плевена сформировать правительство в апреле 1958 года были безуспешны. 9 мая 1958 сенатор от департамента Индр и Луара, близкий друг де Голля Мишель Дебре встретился в Париже с верховным главнокомандующим страны генералом Полем Эли. В разговоре Дебре заявил ему, что де Голль намерен снова встать во главе государства. Эли дал понять, что не имеет ничего против решения генерала.

      Президент Коти поручил христианскому демократу Пьеру Пфлимлену возглавить правительство. Пфлимлен выступал за сохранение Алжира под властью Франции, но считал, что «нужно прекратить военные действия и начать переговоры с ФНО». Командование армии, напротив, считало, что переговоры с ФНО – это начало капитуляции.

      Обстановка в Алжире накалилась до предела. 10 мая из алжирской столицы в Париж прибыл Пьер Лакост, социалист, генерал-губернатор Алжира. Он доставил президенту республики послание от командующего французскими силами в Алжире генерала Салана:

      «Вся французская армия будет глубоко оскорблена, если мы откажемся от нашего национального достояния (Алжира). Нельзя предугадать, что она предпримет в своем отчаянии» (цитируется по М. Арзаканян, «Жизнь замечательных людей. Де Голль» http://coollib.com/b/165497/read)

      12 мая Пфлимлен сформировал свой кабинет. На следующий день было назначено обсуждение его программы в парламенте и утверждение полномочий. 13 мая в три часа дня в Париже, в Национальном собрании Пфлимлен выступил с правительственной декларацией. В это же время в Алжире у памятника погибшим собралась масса народа, прибыли высшие чины алжирской армии: генералы Салан, Аллар, Массю, Жуо, адмирал Обуано. Траурная церемония продлилась менее 30 минут, затем генералы покинули площадь.

      Собравшиеся на площади ультраправые во главе с одним из своих лидеров Пьером Лагайярдом пошли на штурм здания колониальной администрации, находившегося неподалёку. Несколько сотен мятежников захватили стоявший на улице грузовик, выбили им ворота, выломали двери здания и начали погром канцелярии министра-резидента. Они разбили бюст Республики, выбили стекла и начали выбрасывать из окон досье архивов. Находившиеся у здания подразделения парашютистов с любопытством наблюдали за происходящим, не пытаясь вмешаться.

      Новости из Алжира вызвали в Национальном собрании панику. Но вскоре дебаты возобновились. Пфлимлен осудил мятеж в общих словах, не предложив для его ликвидации никаких конкретных мер. Только член Политбюро Французской Коммунистической Партии Вальдек Роше решительно выступил против мятежников. Депутаты правых партий даже не дали ему договорить, прервав его речь криками: «Algerie Francaise!» («Алжир – французский!» – лозунг французских колонистов и ультраправых). Левые отвечали им криками: «Фашисты!», «Фашизм не пройдет!» В третьем часу ночи дебаты были закончены, и началось голосование.

      Глубокой ночью в Алжире узнали, что Национальное собрание утвердило правительство Пфлимлена. Члены комитета пребывали в замешательстве. Лишь эмиссар голлистов Леон Дельбек упорно доказывал им, что у них есть лишь один выход: обратиться с призывом к генералу де Голлю. Сначала его не слушали. Нужно было принимать какое-то решение. Время шло. В результате поступили так, как советовал Дельбек. Первым егоподдержал генерал Массю, а затем остальные. На рассвете 14 мая мятежники распространили первое коммюнике:

      «Комитет умоляет генерала де Голля прервать свое молчание и создать правительство общественного спасения, единственно способное сохранить Алжир».

      Под утро удалось уговорить генерала Салана. Телеграмма в адрес президента республики была послана от его имени:

      «Перед лицом серьезных волнений, которые угрожают национальному единству в Алжире, военные власти считают настоятельной необходимостью обратиться к национальному арбитру, чтобы сформировать правительство общественного спасения»

      Под «национальным арбитром» имелся в виду генерал де Голль.

      Кабинет Пфлимлена ничего не предпринимал для подавления алжирского мятежа. Напротив, новый премьер стремился сохранить контакт с командованием армии. Выпущенное 14 мая правительственное коммюнике поручало «главнокомандующему алжирских войск поддерживать порядок и обеспечивать охрану граждан». В тот же день в Алжире состоялась пресс-конференция. Выступая на ней, Дельбек все время повторял:

      «Комитет общественного спасения не признает созданное в Париже правительство и выступает за передачу власти де Голлю».

      15 мая командующий, генерал Салан в окружении представителей комитета произнёс перед собравшейся толпой краткую речь с балкона здания администрации. Он заявил о солидарности с мятежниками, и в конце выступления воскликнул:

      «Да здравствует французский Алжир! Да здравствует генерал де Голль!»

      Комитет выдвинул президенту Франции решительные требования: принять новую конституцию и назначить премьер-министром Шарля де Голля. В случае президентского отказа мятежные генералы планировали высадить парашютный десант в Париже.

      Де Голль в Коломбэ терпеливо ждал подходящего момента, чтобы вступить в игру. Генерал решил, что после призыва к нему главнокомандующего французскими войсками в Алжире, 15 мая, этот момент настал. В этот день генерал опубликовал свою первую декларацию:

      «Деградация государства неизбежно влечет за собой отчуждение союзных народов, волнение в действующей армии, раскол внутри нации, утрату независимости. Вот уже 12 лет, как Франция пытается разрешить проблемы, непосильные для режима партий, и идет к катастрофе. Некогда, в тяжелый для нас час страна доверилась мне, чтобы я повел ее к спасению. Сегодня, когда Франции предстоят новые испытания, пусть она знает, что я готов взять на себя власть Республики»

      Теперь генералы алжирской армии действовали совместно с голлистами, которые, через специально разработанную кодовую систему имели постоянную связь с Парижем и держали генерала де Голля в курсе всего происходящего.

      19 мая де Голль выехал из Коломбэ в Париж, чтобы дать пресс-конференцию во дворце Орсэ. Большой зал дворца был переполнен. Присутствовали многие голлисты – Шабан-Дельмас, Дебре, Мишле, Мальро, писатели Франсуа Мориак и Грэм Грин, послы европейских государств, в том числе и советский посол Виноградов.

      Генерал обвёл глазами собравшихся. Увидев Виноградова, он на секунду задержал на нём взгляд. Посол кивнул в ответ – едва заметно, но утвердительно, показывая, что договор в силе (АИ).

      В своём выступлении генерал провозгласил себя «сторонником демократии и республики», напомнив, что в послевоенный период, возглавляя Временное правительство, он «восстановил гражданские свободы» и «провел прогрессивные социально-экономические реформы». О положении в Алжире де Голль говорил очень уклончиво. Он лишь сказал, что «в сложившихся кризисных условиях» армейское командование, «выполняя свой долг наведения порядка, поступило правильно». Отвечая на вопрос о его возможном приходе к власти, генерал сказал, что для этого он хотел бы получить «чрезвычайные полномочия на формирование своего кабинета». В конце пресс-конференции его спросили, не собирается ли он ограничить общественные свободы? Генерал ответил: «Разве я когда-либо это делал? Наоборот, я их восстановил, когда они исчезли. Неужели кто-нибудь думает, что в 67 лет я собираюсь начать карьеру диктатора?»

      В Алжире ширилось протестное движение, начавшееся 13 мая. В городах создавались местные комитеты общественного спасения. Во главе комитетов встали военные. 23 мая был образован объединенный Комитет общественного спасения Алжира и Сахары. Его основная цель была сформулирована предельно ясно: «Обеспечить приход к власти правительства общественного спасения во главе с генералом де Голлем, чтобы провести и защитить коренную реформу институтов Французской республики»

      Ночью на 25 мая на Корсике начался мятеж, аналогичный алжирскому. Его подготовили представители Комитета общественного спасения Алжира и Сахары Сустель, Дельбек, и полковник Томазо. К утру без единого выстрела были захвачены все основные корсиканские города. На Корсике также появился свой Комитет общественного спасения, требующий «национального единства вокруг генерала де Голля».

      В Париже известие о мятеже на Корсике вызвало панику. Бонапарта помнили ещё многие. Штабные офицеры алжирской армии совместно с голлистами разработали план операции «Возрождение». Она предусматривала высадку парашютистов вблизи Парижа и вооружённый захват власти. Правительство Пфлимлена ничего не предпринимало против мятежников ни в Алжире, ни на Корсике. Более того, в правящих кругах Франции ширилось убеждение, что подавление мятежа может привести к власти народ во главе с коммунистами, и, чтобы избежать этого, наилучшим выходом из положения будет передача власти де Голлю.

      22 мая в Коломбэ у де Голля побывал Антуан Пине, от партии «независимых». Этот визит был заранее одобрен президентом и премьер-министром. Пине предложил де Голлю стать посредником между Алжиром и Парижем. Генерал ответил, что возьмется за решение проблемы только если ему будет предоставлена «вся полнота власти». После этого состоялся разговор об основных проблемах внутренней и внешней политики Франции. По возвращении в Париж Пине посоветовал премьеру самому встретиться с де Голлем лично. Но, пока Пфлимлен решался и думал, его опередили.

      23 мая сенатор от Коммунистической партии Жак Дюкло тайно встретился с де Голлем. В разговоре он подтвердил ранее предложенное намерение поддержать генерала, если тот повернёт свою политику в сторону сотрудничества с народом и коммунистами, как его представителями. Дюкло подчеркнул, что сотрудничество с социалистами и другими центристскими партиями бесперспективно. Их представители могут войти в правительство, но, как сказал лидер коммунистов, «толку от них всё равно не будет». (АИ)

      – Генерал, коммунисты с вами уже сотрудничали в 1944-45 году, – напомнил Дюкло. – Это было куда более тяжёлое и сложное время, но вместе мы справились. Мы не меньше вашего любим Францию и хотим её возрождения. Мы, точно так же, как и вы, считаем, что именно Франция самим своим положением призвана объединить Европу и стать её центром, чтобы противостоять американскому диктату.

      – Что до Алжира – безусловно, коммунисты считают, что конфликт не может быть разрешён военным путём. Добиться военной победы реально, тем более – под вашим руководством. Но такая победа лишь оттянет на пару лет неизбежную развязку, и сделает её ещё более кровавой. Поэтому мы приняли решение довериться вашему опыту и чувству политического момента. Мы поддержим вас, если вы предложите решение, устраивающее большинство сторон. Народ понимает, что в Алжире придётся менять многое. Не понимают этого только колонисты и генералы.

      Генерала и самого уже посещали мысли о бесперспективности как попыток удерживать Алжир далее, так и сотрудничества с социалистами.

      – Чего вы хотите в обмен на вашу поддержку? – прямо спросил де Голль. – Не думаете же вы, что я своими руками отдам Францию коммунистам?

      – Конечно нет. Это было бы преждевременно, – ответил Дюкло. – Мы не меньше вашего хотим вывести Францию из сложившегося тупика. Мы верим, что вы – именно тот лидер, который нужен нации сейчас. Который сможет решить проблему Алжира и вырвать Францию из англосаксонской паутины. Нам будет достаточно министерских постов в вашем правительстве. Справедливо было бы получить министерские должности пропорционально количеству поддержавших вас депутатов. Предлагаю также хранить наш договор в тайне до последнего момента. В идеале – до голосования.

      Генерал умолк на некоторое время, обдумывая предложение. Дюкло терпеливо ждал.

      – Хорошо, – сказал де Голль. – Но всё должно оставаться между нами. Как вы и говорите – до последнего момента. Даже моим сторонникам не надо знать о нашем соглашении. Иначе обязательно найдётся идиот, который всё испортит.

      – Депутатов от ФКП мы убедим, – заверил Дюкло. – Убеждение ваших соратников – за вами.

      Де Голль подтвердил договорённость со своей стороны. Договорились, что коммунисты в парламенте будут до последнего изображать оппозицию, чтобы спутать карты социалистам, центристам и ультраправым (АИ).

      Ночная встреча с премьер-министром состоялась 26 мая в пригороде Парижа – Сен-Клу. Пфлимлен предлагал обезоружить мятежников в Алжира и на Корсике, затем созвать совещание лидеров всех партий и обсудить кандидатуру генерала на пост главы правительства. Де Голль потребовал предоставить ему власть без всяких оговорок. Стороны расстались во втором часу ночи, так ни о чем и не договорившись.

      Но генерал использовал свою встречу с премьер-министром, представив её как начало формирования своего правительства. Де Голль вернулся в Коломбэ в пять часов утра, поспал несколько часов и в десять сел за письменный стол. В час дня его следующую декларацию передали все радиостанции страны. «Вчера я начал обычный процесс, необходимый для создания республиканского правительства, способного обеспечить единство и независимость страны. Я рассчитываю, что этот процесс будет продолжаться и что страна своим спокойствием и достоинством продемонстрирует желание видеть его завершенным»

      Заявление де Голля стало для депутатов и многих министров полной неожиданностью. 27 мая в Бурбонском дворце одни депутаты говорили, что Пфлимлен капитулировал этой ночью, другие же утверждали, что де Голль просто обвёл его вокруг пальца. Сам премьер не мог объяснить вообще ничего. (По словам Эммануэля д'Астье де Ля Вижери, у него просто «не хватило наглости назвать де Голля лжецом» http://coollib.com/b/165497/read)

      28 мая правительство Пфлимлена подало в отставку.

      Утром 29 мая президент республики направил послание обеим палатам парламента. В три часа дня началось заседание Национального собрания. Перед амфитеатром Бурбонского дворца появился председатель Национального Собрания Андре Лё Трокёр. Он попросил депутатов встать и выслушать заявление президента:

      «В этот тяжелый час я решил обратить свой взор к генералу де Голлю – самому знаменитому из французов и предложить ему сформировать правительство общественного спасения, которое смогло бы осуществить глубокие преобразования наших институтов».

      Как только прозвучало имя генерала, все депутаты-коммунисты и некоторые социалисты по знаку Дюкло вновь сели на свои места. Это была обманная тактика. (АИ. Сели реально.) Правые продолжали слушать стоя. Когда председатель закончил чтение, коммунисты и левые социалисты начали скандировать: «Фашизм не пройдет!» Представители правых партий кричали в ответ: «Алжир – французский!» Коммунисты и социалисты запели «Марсельезу». На скамьях правых воцарилось молчание. Затем начались бесконечные переругивания, угрозы, насмешки. Депутаты едва не подрались.

      30 мая представители всех главных политических партий страны, собрались в Бурбонском дворце для голосования. По имевшемуся на тот момент политическому раскладу силы правых, безоговорочно поддерживавшие генерала, не имели большинства в парламенте. Традиционно сильные во Франции левые могли заблокировать де Голля, не допустив его к власти. Генерал, как бы странно это ни было, поверил коммунистам, и не стал искать союза с социалистами. Для него они тоже были сыгранной картой. Не будь у него договора с коммунистами, он, конечно, заручился бы поддержкой Пфлимлена, и социалистов, вроде Ги Молле.

      На обсуждении большинство политических партий поддержали де Голля, выразив готовность войти в его правительство, но окончательный выбор был за генералом. Сенсацией дня оказалось выступление сенатора от ФКП Жака Дюкло. Поднявшись на трибуну Бурбонского дворца, под обычный вой ультраправых, он несколько минут ждал, пока они перестанут шуметь. Затем Дюкло заявил:

      – Все знают, что во Франции есть лишь две силы, способные вывести её из создавшегося кризиса. Это – Французская Коммунистическая партия, и генерал де Голль.

      Со скамей правых раздались негодующие возгласы. Не дожидаясь, пока они сольются в сплошную бурю выкриков, Дюкло продолжил:

      – Во имя спасения Франции, мы решили объединить усилия.

      Национальное собрание замерло. Депутаты не понимали, что происходит. Большинство решили, что они ослышались. Дюкло повернулся к скамьям правых партий и сказал:

      – Не ждите, что я буду кричать вместе с вами: «Алжери франсез!». Но я скажу с этой трибуны: «Да здравствует генерал де Голль!». Мы с вами, генерал!

      В первый момент в услышанное никто не поверил. Для коммунистической партии это был разворот на 180 градусов. Ещё бОльшим сюрпризом оказался состав сформированного де Голлем кабинета. В правительство вошли представители коммунистов Жак Дюкло и Вальдек Роше (АИ), несколько голлистов, в том числе Морис Кув де Мюрвиль, Андре Мальро, Жак Сустель, Эдмон Мишле., а также высшие чиновники и дипломаты, в том числе давние сотрудники де Голля. Важнейший пост министра юстиции занимал Мишель Дебре. При этом генерал не включил в правительство ни одного из представителей ультраколониалистов. (Реальная история) Из социалистов в правительство попал только Ги Молле.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю