Текст книги "Военно-морской роман (СИ)"

Автор книги: Сергей Сезин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Плавание прошло благополучно, и Маон снова был покорен удачею шлюпа. Наконец, откликнулся и высокочтимый адмирал, что разрешил беспокоивший Джека вопрос службы Тобиаса. И все бы было весьма хорошо, если бы ни крохотное пятнышко на общей благостной картине.

В Маоне, когда Бланка заснула, ему на спалось. Довольно долго промучашись, но не заснув, он вышел, накинув на себя одежду, во внутренний дворик дома и сел на скамью. Было тихо, ибо давно миновала полночь. И тут спокойно сидящий Джек поймал себя на мысли, что он насвистывает песенку, причем на незнакомом ему языке. Гм. Джек на сем не остановился и попробовал тихо ее напеть-и это получалось! Слова выпевались свободно, несмотря на незнание языка, а потом пришло понимание смысла. Песня рассказывала о пирате, что собирался на судно, а его бабушка при этом давала ему множество советов, как и что делать. Ряд советов был вполне соответствующим, вроде сбережения патронов и посещения злачных мест только в случае нужды, но вот всегда ходить с бубен в затруднительных случаях – этого Джек так и не понял. Но вот советы внуку попусту не лазать на абордаж и зря не обижать сирот выглядели откровенным издевательством над пиратской жизнью.

Пират это почувствовал и заявил ей, что коль это ей так хорошо знакомо, то пусть и следует на разбой, а он останется дома. И старушка отправилась в моря за добычей. Джек хмыкнул и вслед за тем ощутил полную бессмысленность ситуации (он бы употребил слово 'абсурд', если бы знал его). Королевский офицер вспоминает неизвестное ему на неизвестном языке, который он все же внезапно понимает! Да еще и про пиратов. которым место только на рее! И честно говоря, приватирам там же, хоть у них есть патент! И что это происходит с ним? Джек пострадал еще и вернулся к Бланке. Там все было привычным и понятным. 'Вот она, вот я. вместе мы, хоть не семья'. Опять нечто на незнакомом языке! –

Когда Джек явился на борт и проделал все неотложное, оказалось, что Хокинс желает переговорить с ним. Хобридд с досадою подумал: вот сейчас он заноет, что Стэрди дают самостоятельности больше, чем ему, а ведь Хокинс служит на флоте на два месяца дольше, но юный джентльмен удивил его.

–Сэр, я вчера был на берегу и встретился с лейтенантом Ридли. Он хороший знакомый нашей семьи, потому мы с ним довольно долго побеседовали. И он рассказал мне такую историю. Он сейчас второй лейтенант на фрегате 'Аталанта', а в начале года он служил на эскадре Канала на 'Намюре', кажется, третьим лейтенантом. Так вот, там, сэр, случилось вот что: французский бриг пристроился к конвою и с ним вошел в Торбэй, переждал шторм. И там стоял почти что неделю. Флаг на нем был наш, порядок поддерживался, а люди на палубе хорошо говорили по-английски. Только когда конвой стал выходить из залива, как обнаружилось, что бриг не подал специальный сигнал, о котором французы не знали. Его взяли на абордаж. Французы, оказывается, ждали общего выхода, чтобы ночью внезапно захватить подходящий корабль. Каперское свидетельство у них имелось, оттого они отправились в тюрьму, ожидать конца войны. Так вот, сэр, я и хотел предложить проделать что-то в этом роде в Барселоне или где получится.

Джек улыбнулся и похвалил юного мичмана. Довольный Хокинс ушел. Мысль, конечно, интересная, и, может, даже и получится зайти в маленькую бухточку, введя в заблуждение береговую батарею и экипажи купцов, что там стоят. Барселона и Картахена-там такое не пройдет без захвата сигнальной книги противника. Быстро раскроют и быстро расстреляют. Ладно, это все будет потом.

Пока же Джек отправился на берег и в числе прочего завел разговор о возможной замене части рангоута. Как он и ожидал, на складах ничего подходящего не было (как бы), но, может быть, потом появится такая возможность, и тогда про Джека вспомнят. Хобридд сделал вид, что крайне разочарован, постонал еще, что рангоут старый, того и гляди при шторме начнет ломаться, но сочувствия не встретил. Теперь осталось изобразить ремонт своими силами. Снятие стеньги – это крайне утомительное занятие. а вот с реями можно будет повозиться, и с гиком тоже.

Вот этим экипаж и займется завтра, ибо сегодня еще рано, не все вчерашнее выветрилось. Конечно, появись сейчас перед портом неприятель, Джек на это не посмотрел бы, но, когда не подпирает, можно обойтись без многого. Но пушечное учение сегодня будет. Нельзя давать народу застаиваться, а тяжелая работа помогает оздоровлению после излишеств. Ну и надо поддерживать форму– скорость стрельбы британских кораблей превосходит французов, потому и лягушатники не выдерживают в сражениях. У них были захваты отдельных линейных кораблей под британским флагом, но все сражения ими проиграны. Вспомнить только победу старка Джарви у мыса Сен-Винсент! Пятнадцать против двадцати семи! И победа только за счет умелых действий– у испанцев экипажи составляли в основном новички и солдаты. Они и стрелять не могли так, как противники, и абордажа Нельсона не выдержали. Вот и ему, может статься, судьба пошлет такой же бриг навстречу, вот и придется побеждать его умением, если там не трусы и не спустят флаг после первого же попадания.

Джек занялся текущими делами, но ночью его ждал очередной сюрприз: кошмарный сон из тех, что приводят в трепет и недоумение даже не очень суеверных людей. Сначала во сне он вместе с каким-то своим родственником был на пиру в замке, скорее всего в Шотландии. Причем это было в достаточно далекие времена из-за разницы в одеждах, но более точно Джек сказать не мог. Он пил вино и местный эль, ел явно местные блюда вроде фаршированного бычьего желудка, а музыканты хозяина услаждали пирующих музыкой.

С точки зрения Хобридда, пир таким можно было назвать только по шотландским меркам, то есть если еды вдоволь-значит, это пир. А вот по разнообразию ее -провинциальные сквайры ели получше. Музыка, конечно, была только на невзыскательный вкус, но тут Джек больших претензий не имел. Дело было явно не в Лондоне, а в каком-нибудь Лохланне, а там сколько и каких музыкантов нашли – все благо.

Но вот музыка закончилась, остался один непрерывный стук барабана. Под него двое слуг внесли в обеденный зал большое блюдо, прикрытое крышкой. Что же это такое? Обед вроде как походит к концу, наверное, это какая-то редкая дичь, только для красоты и разнообразия. Слуги открыли крышку и отошли. На блюде осталась голова черного быка, явно недавно отделенная. Странно, неужели эти шотландцы или кто они там едят сырую бычью голову? Он повернул голову к своему родственнику и увидел, как тот побледнел, как полотно и рука его ищет что-то возле пояса. Ищет и не находит. Холодная волна ужаса пронеслась по жилам Джека, и от нее он пробудился.

Ну да, протянуло холодом из открытого окна. Все же май, по ночам еще и может так вот стать 'прохладно'. Джек устроился поудобнее и снова заснул. Но новый сон был не лучше. Тоже пиршественный зал, тоже непонятные персонажи, но на сей раз их побольше и у Джека (точнее того, кем он там себя ощущал) острое предчувствие беды. И песня опять же на понятно-непонятном языке про какие-то дожди и кота, который гривою желт, под флейту и барабан.

А когда пение закончилась и продолжала свистеть только флейта, внезапно засвистели стрелы. Длинная железная стрела из арбалета выросла из груди Хобридда, и он с недоумением глядел на нее с полсекунды-что это за украшение? А потом захлебнулся кровью.

___

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Очнувшись от ужасного сна, Джек еще долго не смог отойти от пережитого. Как ни странно, во рту даже был привкус крови, словно стрела реально поразила его, и кровь попала в дыхательные пути, а оттуда и выше. Надо было что-то делать, потому что странное и непонятное все творилось и творилось с его головой. И за завтраком он, поколебавшись, сообщил об переживаемом Тобиасу.

Тот умело скрыл радость от того, что добыча сама плывет в руки, подумал, и сказал, что сон с головой черного быка – это явно из шотландской истории. И случилось все лет за триста до этого времени. Два представителя Черных Дугласов были приглашены на обед и там произошло приблизительно то же самое, только Джеку не пришлось увидеть, как обоих Дугласов вытащили во двор и убили. С Черными Дугласами это бывало не раз, вследствие чего они утратили свой прежний вес, хотя ранее затмевали богатством и силой короля. Тут Тобиас извинился, что не может уточнить, совсем ли истреблены Черные Дугласы или они еще сохранились где-то во Франции, куда бежали после разгрома восстания. Второй эпизод он не припоминает, но в той же шотландской истории всяких убийств соперников и даже королей хватало. Джек же слышал про пьесу Шекспира об истории шотландского короля Макбета? Так что ничего удивительного. Но вроде же род Джека не происходит из Шотландии? Поэтому он не может вспоминать, скажем, прошлое своего рода или клана.

– Должно быть, только я не готов рассказать о своих предках ранее последних лет жизни королевы Бесс. Может, когда-то перед этим мой предок покинул Эдинбург или Глазго? Помниться, во времена королевы Марии Стюарт в стране было очередная череда заговоров и война меж королевой и кем-то еще, так что при неудачном выборе стороны можно было и попасть под проскрипции, если кто-то в Шотландии пользовался таким названием.

–Да, Джек, в подобные времена легко лишиться всего, даже и ничего плохого не совершив. Просто твои имения кому-то нравятся не меньше, чем тебе или некогда перешел кому-то дорогу в сватовстве или получении должности. Мне рассказывали некоторые знакомые, как провинциальным джентри было тяжело выбирать между разными сторонами. Хоть между королем Карлом Первым и парламентом, хоть между Монмутом и королем Джеймсом, хоть между Молодым Претендентом и дедом нашего славного короля Георга. Во время войны короля с парламентом даже ходила невеселая шутка, что сельские джентри сидят то на королевской стороне задницы, то на парламентской.

–Тобиас, умоляю, не нужно ничего про Молодого Претендента! Это про герцога Монмута можно, благо в его честь уже назван линейный корабль, хоть и не трехпалубник, но все же. Вот про сорок шестой год, и как тори тогда с интересом смотрели на север– еще не пришло время. Да и шотландцы, еще, наверное, не забыли про Каллоден. Больно свежи еще раны. Но что вы скажете про мой случай?

–Сложный случай, и мне кажется, что есть нечто скрытое, что пока не видно, но оно готово появиться. Для начала я дам вам лауданума, а потом есть еще способ с использованием магнетизма. Но лучше бы все это провести, пока мы не в плавании. Потому что после лауданума бывает хороший сон, когда спящего не растолкаешь. Для коммандера в опасных водах это может быть нежелательно. Если сегодня и завтра я дам лекарство, это не помешает выходу в море?

–Нет, я собираюсь заняться ремонтом рангоута, так как считаю, что он может не выдержать в шторм. Думаю, что дня в четыре мы справимся, если удастся выпросить кое-какие материалы на берегу. Если тамошние (тут Джек крайне неполиткорректно выразился об адмиралтейских чиновниках), как всегда, ничего у себя не найдут, то и дольше.

–Тогда вечером я дам вам его.

Джек замялся. Он явно собирался сказать, что собирается вечером к Бланке, а тут ему дадут снотворного, и что в результате? И от него ждут другого, и сам он хочет, но и нельзя тянуть с лекарством, а то как бы не дооттягиваться до Бедлама. Джек не знал, как может помочь лекарство при начавшемся безумии (а, честно говоря, и Тобиас тоже), но подозревал, что всякий процесс, как сумасшествие, так и затопление судна происходит постепенно, и когда-то его можно быстро прервать. Свечка в пороховом погребе может вызвать страшный взрыв, но может потухнуть и от чашки воды. Надо лишь вовремя ее вылить на свечу. Опоздаешь-не хватит и всего моря, как недавно взорвавшейся близ Ливорно 'Королеве Шарлотте'. Что-то загорелось, потушить не успели, пламя полезло на паруса с такелажем – и страшный взрыв. От корабля остались жалкие обломки и единичные выжившие. А шестьсот с лишним человек стали едиными с морем.

Тобиас догадался о причине затруднений и сообщил, что он понял в чем дело, оттого даст Джеку пилюлю с нужным веществом, а не жидкое лекарство. Тогда можно будет принять ее в тот момент, когда уже пора спать и ничто не помешает его планам. Джек с благодарностью согласился. Тобиас добавил, что все же кто-то должен утром растолкать Джека, если он сам не проснется, но при этом замыслил нечто.

Коварный план его состоял в том, чтобы дать комммандеру безвредный, но и бесполезный препарат. Естественно. он не поможет, и Джек согласится на месмеризацию. А вот после можно будет дать уже и лауданума. Тобиас подозревал, что если начать с успокаивающего препарата, то все станет на места сразу.

Конечно, наставники, учившие Тобиаса медицине, не одобрили бы такое, и укоризненно качая париками, сообщили, что главный принцип медика: 'Не навреди'. А что он, неразумный, делает? Но Тобиасу уже попала 'вожжа под мантию', и он рвался навстречу открытию. Джеку он вручил желудочную пилюлю, содержащую разные специи, оттого Хобридд и проснулся, разбуженный увиденным кошмаром: он едет в карете, в которую не запряжены лошади, но это для кареты из сна нормально, и Джек, вращая нечто вроде корабельного штурвала, поворачивает ее вправо-влево, а карета едет вперед, словно ее демоны сзади толкают!