Текст книги "Военно-морской роман (СИ)"

Автор книги: Сергей Сезин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

По-другому никак не выйдет -Джек уже определил, что он может бриться, высунув голову в световой люк и поставив се необходимые причиндалы на палубу, и они будут как раз рядом с его физиономией. Впрочем, не он один так делал, не он один.

Но зато в каюте пушки не стояли, а вот это удовольствие даже адмиралы не всегда имели. Тисдел стал временным командиром после того, как прежний командир по фамилии Кэлли получил фрегат. О т него осталось довольно много вещей, которые он не пожелал взять с собой-занавески, полог, посуда. Джек поглядел на них, прислушался к своим ощущениям и решил, что его организм совсем не против них. Оттого они остаются, как и прежний стюард, по имени Джордж Гэй, худощавый тип с продувной рожею.

Кэп, смойся и не раздражай меня, и без тебя все знают, что тогда их не так называли! И про букву все тоже знают! Уйди и закройся подушкой!

Последующие три дня были заполнены множеством хлопот, переговоров и треволнений. Впрочем, основные дела были сделаны, и так приятно было уйти в море, не оставив за собой хвоста из нерешенных проблем. К тому же Джеку удалось увидеть кое-что, характеризующее его подчиненных. Его первый и единственный лейтенант показал себя человеком, который может двигаться только в колее. Любая необычная ситуация совершенно ставила его в безвыходное положение. Ему бы в седьмые лейтенанты на трехпалубник, чтобы было много офицеров, которые смогут решить тупиковые для него ситуации. А он уже будет исполнять, что сможет. Мичманы оказались хотя и разгильдяями, но способными при нужде собраться и правильно решить, что нужно делать. Баталер вообще был на редкость честным человеком для своей должности. Судовой плотник– тоже на высоте положения. Даже вопрос с бездарным помощником хирурга удалось красиво решить, но об этом чуть далее. Удалось заменить часть артиллерии, поставив шесть карронад достаточно крупного калибра, аж восемнадцатифунтовых. Однако все попытки Джека установить хотя бы пару длинных пушек девяти или двенадцатифунтовых потерпели крах. Двенадцатифунтовок в арсенале не было, а против девятифунтовок выступил корабельный плотник, заклинавший Джека не ставить их, если он не хочет, чтобы рассыпался носовой набор. Джек сразу не прислушался к его мнению, и зря – даже стрельба половинным зарядом из них на носу вызывала треск шпангоутов и книц. Пришлось снова мучиться с отправкой пушек обратно в арсенал и выслушивать ехидные слова тамошних чиновников. Ууу, аспиды злоязыкие!

Но все это меркло перед грандиозным успехом -Джек нашел замену корабельного хирурга, и даже того, кто на голову выше корабельного хирурга. Настоящего доктора! Спасибо Пэддинтону и небесам: Пэдди за одолженные гинеи, а небесам за то, что против обыкновения зашел в другой кабачок и услышал декламацию на латыни– 'Первым был век золотой, что мести не ведал'.

Это вещал некий джентльмен в длинном сюртуке когда-то белого цвета, рассматривавший последние капли вина в опустевшем стакане.

Джек отчего-то выдал: 'Что ни век, то век железный', но не по-латыни, а на английском. Тип в псевдобелом сюртуке обернулся. ___

Выглядел он, как виденный в юности Джеком преподаватель Тринити-колледжа, то есть как тихий и безобидный сумасшедший. Сегодня он брился, но во время этого процесса его кто-то отвлек, посему левая щека осталась заросшей рыжеватым волосом. Сюртук на груди был еще более разнообразен в отражении жизни его хозяина и его питания. Зато зеленый шейный платок присутствовал и даже повязан был прямо. Еще незнакомец явно страдал близорукостью, но очков не носил, что было видно по незагорелым морщинкам у глаз.

– Скажите, сэр, кому принадлежат строки о железном веке: Поупу или Мильтону?

–Да если бы я знал! В школе меня этому точно не учили, а вот где я их слышал – ума не приложу. Наверное, в чьей-то гостиной. В кают-компании о таких вещах говорят редко. Можно сказать, даже никогда. Разве что попадется мичман со склонностью к стихосложению и выдаст что-то вроде: 'Наше море кормили мы тысячу лет, и поесть оно просит еще, гляньте за борт – на каждой волне англичанин мертвый плывет'.

– И еще раз спрошу, сэр-кто автор стихов про волны и жертву морям?

–Ей-ей, не знаю. Наверное, какой-то мичман и вправду сочинил, но в памяти не удержалось, кто именно.

–Сэр, вам явно везло в жизни на знакомство со значительными поэтами, раз вы экспромтом выдаете стихи, значительно серьезнее, чем обычно пишут в альбомы девицам и печатают в альманахах. Очень рад встрече с таким джентльменом, но меня безмерно печалит то, что не могу угостить вас вином. Увы, коварная финансовая мель.

–Мели нам, морякам, знакомы, как в морях, так и в кабаках, ха-ха. Меня зовут Джек Хобридд, я командую кораблем его величества 'Грасхоппер'.

– Я Тобиас Лоуренс, доктор медицины. Но просил бы не называть меня 'док'. Отчего-то не люблю это.

–Хорошо!

И Джек потребовал вина себе и джентльмену по имени Тобиас. Беседа затянулась часа на два, и Хобридд узнал, что его собеседник и собутыльник сейчас не только на мели, но и не знает, чем заняться. Он недавно поплыл на Керкиру, чтобы изучить тамошнюю фауну и древние развалины времен Одиссея. Судно, на котором он был, захватил французский капер, и Тобиас вмиг лишился почти всего, что имел при себе. Дальше чуть забрезжил свет, поскольку судно с призовой командой наткнулось на английский фрегат 'Тисифона', и пленники капера получили свободу. Посему он уже третий месяц живет тут на Мальорке, ожидая, когда родные пришлют ему денег либо на продолжение ионической экспедиции, либо на возвращение в Альбион – он так и выразился. Тем временем любезно одолженные офицерами 'Тисифоны' деньги подошли к концу и Тобиас вынужден что-то придумать, чтобы не переходить на пищу Святого Антония.

Джек почувствовал, что добыча сама идет к нему в руки, но решил пока не идти с козыря, предлагая устроиться к нему на корабль, а выждать подходящего момента для предложения. Тобиас продолжал рассказывать про то, как прежде он путешествовал по континенту, хотя политика вечно мешала ему изучать природу и человека. Ему бы хотелось побывать на острове Маврикий, но, пока идет война с Францией, он лишен возможности того. С Испанией ситуация не лучше, хотя Тобиасу принадлежит там владение, но он не рискует показываться, ибо вдруг попадет в тюрьму.

Джек заинтересовался испанским имением.

– Оно под Ферролем, в Галисии. Замок уже сильно разрушен, хотя пара комнат еще пригодны для жизни. А землей, что при нем, я не пользуюсь, только часть ее сдаю в аренду. Но пригодной земли мало. А арендная плата составляет два зайца в год, если я не живу в замке. Если же проживаю, т мне положено каждую неделю от арендатора два хлеба и один круг сыра. Сыр должен быть величиной с зад жены арендатора. Вот тут я выиграл, ибо Катарина весьма аппетитна на вид. Если бы в условиях фигурировал мой зад, то было бы хуже. Ну и за ловлю форели в ручье в пределах моей земли мне что-то причитается, но кто мешает поймать ту же форель на десять шагов ниже границы владения. И ничего не поделаешь – это уж очень патриархальное место и там так принято. Те галисийцы, что живут в городах, они к деньгам привычны больше, с ними договор был бы в денежном исчислении. И, возможно, плата была бы больше. А с моим арендатором -все в натуральном исчислении. И эти два хлеба с сыром -традиция, восходящая к тем временам, когда Галисия еще была отдельным герцогством. Тогда, видно, два хлеба стоили много.

– А как вы стали владельцем замка? На дона вы не очень похожи.

–Я и не испанец, а замок купил.

Джек удивился: для чего покупать такой замок в диком месте, от которого нет никакого дохода, да еще и в другой стране, с которой регулярно случаются войны. Такие развалины замков бывали и в графстве, где родился Джек и в один из них он без разрешения родителей лазал, забираясь на верх рассыпавшейся башни. Но его нынешний владелец давно построил себе уютное поместье в ином месте, а груду развалин близ Джекова дома, не знал, как использовать, посему в них жили только ласточки и летучие мыши. Возможно, баронет Маггс не отказался бы и от хлеба с сыром в качестве арендной платы за использование замка, если бы кто-то ее дал.

Но вот за аренду окрестных земель платились совершенно иные суммы. Впрочем, Джек кое-что слышал про горную Шотландию и бедность тамошних жителей. Вполне возможно, что тамошние хайлендеры платят своим лаэрдам (так они произносят слово 'лорд') что-то вроде мешка ячменя в год, а на праздник какого-то святого еще хаггис и кувшин виски. Поскольку вошедшая в легенду скупость шотландцев может основываться именно на длящейся веками такой бедности. Тут Джек пошевелил мозгами и пришел к мысли, что все это неспроста. Тобиас мог купить замок не с целью разбогатеть на аренде. А, скажем, чтобы жениться на девушке, богатые или знатные родители которой не сильно рады жениху-доктору. А вот барону, владельцу замка Эль Бермудо Овьедо, что тысячу лет стоит над Ослиными болотами и ни разу (из двух попыток) не взят маврами – уже чуть больше. И много денег за этот курятник с Тобиаса не возьмут.

Бутылки открывались, опорожнялись, неспешно лилась беседа, и Джек не заметил, как задал вопрос и получил ответ, что Тобиас не против, хотя есть два 'но'. Он не очень знаком с болезнями, характерными для моряков, к тому же он не знает, кто должен разрешить ему поступление на морскую службу: адмиралтейство, адмирал Кейт, сам Джек? Иных препятствий поступлению на флот и к Джеку на корабль у него нет. Тут следует заметить про магическую силу красного вина, делающего возможным многое: Тобиас беспокоился о бумагах, но совершенно не волновался от незнания условий службы на море. Не того, чем болеют моряки, а того, как сам он будет и в каких условиях жить на скромном шлюпе? Да, он плавал на невоенных судах и даже не страдал от морской болезни, но разве это все? Джек тоже был хорош, не узнав даже, кто именно должен разрешать службу корабельным хирургом, а уже предложив, словно он вербует матроса! Да, и он выпил, и вино подействовало и на него. В итоге они поладили на том, что Тобиаса возьмут, а дальше будет послан рапорт в Гибралтар. Джек надеялся на благоразумие адмирала Кейта (а что ему еще оставалось делать?)

Следует сказать, что Джек зря беспокоился. Хотя Тобиас был еще тот тип, служба рядом с которым легко не давалась, но этот вопрос мог решиться весьма несложно, хотя и не моментально. Всеже в те годы почта работала хуже, чем сегодня. В общем, открою тайну, что деньги на замок рядом с Ферролем он нашел сам, когда хотел жениться на одной девушке из благородного семейства (он вообще-то был тоже из такого, но по типу Фиц-, то есть не от официального брака, скажем именно так), а потом ему нашли деньги на второй такой в Мурсии, окрестностях Картахены. Деньги на это, совершенно незначительные, впрочем, предоставила секретная служба в Лондоне. Тогда она еще не называлась SIS или MI с номером, но существовала и кое-что делала. В тот момент ей нужен был агент во враждебной Испании, который мог там пребывать и собирать информацию, проживая в окрестностях крупных баз испанского флота и центров судостроения. Тобиас, как ирландец по происхождению и католик в прошлом, мог устроиться куда удобнее прочих агентов, выдавая себя за противника власти Англии над Ирландией, за это изгнанного из страны. Испанцам ведь не обязательно знать то, что он лично был не против английского короля и трансформировал свои философские взгляды до деизма, и даже ленивого деизма, считая, что раз его некогда крестили в костеле и в детстве и юности он нужное число раз посетил священника, исповедовался и пр., и не отвергает бога, то на этом они с католической церковью квиты. И все шло в контактах с секретной службой хорошо, пока Тобиас не попал в объятия французских каперов. Тогда он якобы по рассеянности утопил пакет с некоторыми бумагами за бортом. Французы этих бумаг не увидели, да и о сущности Тобиаса не догадались, но и секретная служба не получила нужных ей бумаг.

Когда Тобиас освободился, он отправил в Лондон письмо с объяснениями, но ответа на него доселе не получил. Денег тоже, поэтому пришлось найти вот такую подработку, потому как врачебная практика в Порт-Маоне исключалась по ряду причин. При этом Тобиас рассчитывал, что рано или поздно Секретная служба о нем вспомнит (и, кстати. денег тоже подбросит), а пока он не будет поститься. Он также думал, что Секретная служба поможет в получении нужной бумаги с разрешением ему служить на корабле. К тому же Тобиас может использовать свои связи в Испании в помощь охоте за призами. Ну, а если Службе тоже что-то понадобиться узнать, то со всем удовольствием...

Глава вторая.

За следующий день Тобиас немного пополнил свои познания в военно-морской хирургии и счел, что ничего страшного нет. Было только одно сомнительное соображение– вдруг ему придется прооперировать подряд сразу нескольких матросов после стычки. Каждая из операций вполне знакома и делалась им ранее, но сразу много – никогда. Как и многие люди в этом мире, он решил, что как-то сможет, и, как многие люди, отправился навстречу приключениям. На свою (нужное место подставить).

Джек успел отправить письмо адмиралу Кейту с просьбой зачислить доктора Тобиаса Лоуренса на службу, и был готов встретить того уже на судне. Хобридд отчего-то проникся сразу же безграничным доверием к новому знакомству и даже весть о назначении на 'Грасхоппер' третьего мичмана воспринял спокойно, что свидетельствовало о некоей необычной эйфории, в которой явно пребывал коммандер. И новый мичман по фамилии Дакворт встретились с Тобиасом на набережной.

Третий мичман уже почти достиг двадцати лет и являлся дальним родственником сэра Джона Дакворта, ныне покинувшего Средиземное море для одной грандиозной, но тайной операции на западе Испании. То, что он не взял с собою родственничка, достаточно прямо характеризует Джона -младшего. Хотя позднее Джон-младший в своих мемуарах утверждал, что старший Дакворт с тех пор, как его контузило бомбою в мичманские времена, мог учудить еще и не так, и приводил примеры с шлюпкой, захваченной турками, и его самовольство перед сражением у Санта-Доминго. Было еще помянуто о некоторых фактах поведения в быту с прислугой женского пола, но мы не будем лезть в семейное грязное белье, а лишь добавим, что хоть Джон-младший приходился старшему троюродным племянником, но, по неизъяснимому капризу провидения, вел себя так же, как и Джон-старший, только с поправкой на меньший чин.

Почему Джек не сильно жаждал мичманов, особенно дополнительных? Пока Кэп далеко, быстро поясню: кто такие мичмана? Это те, которых называли 'молодые джентльмены', то есть лица, обучающиеся премудростям службы офицера. Курсанты, так сказать. Под этим названием крылись как реально юные создания лет тринадцати-пятнадцати, так и застрявшие в этом звании слишком долго. Рекорд возраста в этом чине составлял шестьдесят пять лет. Первые еще не знали морской службы, а только учились, но при этом сочетали темперамент обезьян с непониманием того, что их шалости могут закончиться больно или кроваво. Вторые уже кое-что знали по службе, но многие годы жизни без перспектив тоже оставляли на них след, подобный клейму. То есть командир все время должен был ожидать от тех и других чего-то экстраординарного. Но на 'Грасхоппере' было два офицера– сам Джек и его лейтенант, которым надо было еще и корабль вести навстречу приключениям и матросов удерживать в рамках дисциплины. А тут еще три сложных натуры, за которыми надо следить, чтобы они ничего не учудили, да еще и обучать их премудростям морской службы. Если на 'Орионе' было пять лейтенантов, плюс штурман, а для обучения мичманов школьным премудростям и Дакворт, и Сомарес нанимали учителя, то как найти на это время на 'Грасхоппере'? Правда, Джек мог воспользоваться опытом лорда Фолкнера, под началом которого Джек одно время служил. Тот еженедельно требовал от мичманов письменного отчета, что они там делали и что усвоили за прошедшие сем дней. Когда за юным джентльменом закрывалась дверь, лорд делал знак, повинуясь которому, его стюард выбрасывал писания мичманов в окно командирской каюты. Метод впоследствии оказал серьезное влияние на мировую литературу. Некий Уильям Катберт Фолкнер, возможно, его потомок, после Первой мировой войны получил должность на почте. Но вскоре он был уволен, так как по собственному признанию, выбрасывал входящую корреспонденцию в корзину. Куда девалась исходящая-не знал даже он. Уйдя от деления и выбрасывания, Уильям отправился на родину, где начал писать и прославился.

___

Следует напомнить, что такие правильные методы бюрократического управления не были одинокими в англоязычных странах. Уже в 20 веке некий генерал-губернатор Канады признавал, что для оздоровления обстановки полезно иногда всю почту отправить в мусорную корзинку, даже читая и не сортируя. Он пояснял это тем, что те. кому действительно надо, напишут снова, а что до прочих бумаг, присланных не по делу-туда им и дорога. Но мы отвлеклись на рассказ о более поздних временах. А пока на набережной встретились мичман Джон-младший со своим дэннажем и Тобиас, за которым носильщик волок дорожный кофр из воловьей кожи и чехол с гитарою, а сам доктор держал в руках странно выглядящий цилиндр из латуни. Сейчас бы его легко уподобили снарядной гильзе, а вот на что он был похож для тогдашнего жителя – я и не знаю.

Джон-младший заинтересованно глядел на Тобиаса, пытаясь провести аналогию между ним и ранее знакомыми ему людьми. Получалось плохо. Как-то ему не встречался другой человек из джентльменов, сочетавший лысую голову в относительно молодом возрасте, когда-то белый, а теперь совсем не такой парусиновый сюртук в публичном месте, сползший правый чулок, который был далеко не одного цвета с левым, и полную отрешенность от мироздания. Шляпы и парика на данный момент не было. То есть по отдельности лысых, контуженных на всю голову и рассеянных, он ранее видел, но такой компот в одном лице-нет. Впрочем, он был еще молод и далеко не все видел в этой жизни. Но воспитывали его хорошо, и с странным джентльменом он не забыл поздороваться. А Тобиас не забыл ответить, но по рассеянности он это сделал по -ирландски, поставив мичмана в неудобное положение, ибо он не понял: с ним посоветовались или его послали в дальний конец Ойкумены, чтобы не надоедал? Мичман поразмыслил и решил, что для отсылки туда голосу Тобиаса не хватало экспрессии, доктор произнес это больше машинально. Значит, он поздоровался, потому как машинально отвечают на приветствия, а не ругаются. Ругань-это святое и всегда произносится с чувством. На 'Грасхоппере' меж тем пробили четыре склянки, и шлюпка была отправлена за пополнением. Утренний бриз уже закончился, сменившись штилем, и Джек рассчитывал на то, что нужный ему ветер после полудня задует и позволит покинуть якорную стоянку.

К моменту подхода шлюпки Тобиас временно вышел из прострации, во время которой он размышлял о плавательных пузырях рыб, и сообщил старшине шлюпки, что он доктор Лоуренс и приглашен капитаном на корабль 'Грасхоппер' для службы корабельным хирургом. Мичман сообщил тоже, кто он такой. Старшина пригласил джентльменов в шлюпку и скомандовал Томлисону и Смайли заняться багажом их.

Мичман бойко соскочил в шлюпку и пристроился там. Тобиасу пришлось помогать, но все обошлось благополучно. Но момент истины настал при при подъеме на борт. Лоуренс храбро полез наверх по веревочному трапу. Левая рука прижимала к себе цилиндр. Хватило его на две выбленки, после чего он ступил мимо нее, правая рука доктора не удержала и Тобиас 'солдатиком' ухнул в море. Дакворт-младший оказался на высоте и ухитрился схватить доктора за воротник небелого сюртука. Небелая парусина выдержала и позволила извлечь Тобиаса из вод морских, но цилиндр ухнул в бездну и не захотел всплыть. Спасенный разразился ругательствами (как джентльмен, он ругался на иностранных наречиях), а потом благодарностями (уже на английском). Травм он не получил и не захлебнулся, так что вроде бы только вымок, что есть дело житейское для моряка. А. сосуд!

–Сэр, а что было у вас в этом бидончике? -поинтересовался спаситель – Дакворт.

–Великолепный экземпляр самца Elaphe quatuorlineata. Верншпрехер утверждает, что самцы куда лучше ловят крыс, чем самки.

–Простите, сэр?

Тобиас понял, что он один тут знает латынь, и пояснил:

–Это четырехполосный полоз. Я взял этого змея с собой на судно, чтобы тот ловил крыс. Он ручной и вполне разрешает себя взять в руки, и мирно спит на подушке. Вернее, разрешал. Я полагаю, что он уже не всплывет.

Дакворт представил себе, как он после вахты приходит в мичманскую каюту, устраивается в гамаке и обнаруживает этого полоза рядом со своей щекой. На краткий миг он пожалел, что спас доктора от дальнейшего погружения. Впрочем, Джон был добрый малый и устыдился своей мысли. К месту происшествия прибыл Джек, распорядился поднять Лоуренса на беседке и боцману – делать это впредь, когда доктор будет подниматься на борт и сходить с корабля.

Мнения команды о новоприбывших разделились. Часть пессимистично настроенных матросов сочли, что доктор и в сухом, и в мокром виде похож больше на средиземноморских лаццарони, нежели на джентльменов. Более перспективно мыслящие ответили, что образованный доктор – это значительно лучше, чем это чучело, которое сейчас их пытается лечить. А если он окажется мастером своего дела, то пусть хоть как на Хэллоуин выглядит. Мичман был оценен, как самый обыкновенный, и только Хэнк Модсли оценил его ловкость в поимке 'падучей звезды'. Впрочем, мнение Хэнка на судне имело значение больше для самого Хэнка, чем для других.

Джон Дакворт – младший был отправлен размещаться в мичманскую каюту, что было весьма нетривиальным делом из-за ее размеров, не утопленные вещи доктора отправились в каюту, где размещался лейтенант, ибо теперь ему предстояло жить там. А пострадавшего Лоуренса переодели в сухое и Джек лично поил того грогом. Ведь в апреле вода еще холодная, поэтому следовало принять меры против простуды.

Доктор усердно лечился, потом задремал в кресле в капитанской каюте и пропустил подъем якоря, постановку парусов и выход из порта. Проснулся он только к восьми склянкам. Чувствовал себя Тобиас вполне здоровым, профилактика цели достигла. Осталось дождаться возвращения хозяина каюты. А Джек не спешил вернуться, давая возможность доктору отдохнуть и отойти от приключений, а сам размышлял о своем поиске.

Стратагема (если воспользоваться столь древним термином0 у него была следующей: он собирался замаскироваться под неанглийское судно, скажем, под шведа или североамериканца. Корабль у него был иностранной постройки, а потому у любого хорошего моряка не вызывающий ассоциации с британскими творениями. Ведь у корабелов каждой страны были свои привычки и свои секреты, отчего обводы знакомого ему 'Ориона' отличаются от обводов 'Спартиата'. Есть свои особенности в парусном вооружении и такелаже. В состав экипажа входил швед Палле Карлссон, уроженец южной провинции Швеции с названием, похожим на французскую 'Гасконь'. Когда-то эта провинция принадлежала Дании и была отвоевана у нее, но жители ее свое датское прошлое не забыли, и даже говорили на какой-то смеси датского и щведского. Палле к тому же на вид представительный, поэтому может сойти за капитана торгового брига, благо косички не носит. Оттого он легко изобразит хоть шведского, хоть датского моряка на хоть шведском, хоть датском судне. Американцев имелось аж двое, братья Флип из Бостона. Навести некоторый беспорядок. свойственный 'купцам' во внешнем виде и заменить флаг на нужный – и вот кое-кого ждет сюрприз.

Другой сюрприз ожидает и охраняющие торговлю корветы, как они называются у небританцев. Их можно подпустить поближе, а дальше карронады порадуют их огнем в упор. Конечно, это только расчеты, но вполне обоснованные. А дальше фортуна скажет свое слово: согласна она с расчетами или козырной туз будет послан противнику. Но невозможно переплыть реку, не окунувшись в воду. Джек вспомнил о докторе и отправился в каюту. На вахте стоял лейтенант, так что за маневры с парусами беспокоиться было нечего. А в случае форс-мажора Джека пригласят наверх.

___

Джек и Тобиас отужинали вместе, а вместо десерта у них был разговор о музыке. Оба они любили музыку и пение, только Джек скорее не умел, но любил, а Тобиас любил самозабвенно, но больше в чужом исполнении. Впрочем, он и сам не чурался, так сказать, исполнительной практики. Пока же они могли только делиться впечатлениями от разных композиторов и их опусов. Но послушать их шанс представится нескоро. Джека в свое время немного учили игре на скрипке, и он хотел бы снова взять в руки смычок. Но прежде надо было купить его. Скрипку тоже. У Тобиаса имелась гитара, правда, он предпочитал виолончель. А вот ее на борту не было (да и не для небольшого брига этот инструмент), так что пришлось играть на непредпочтительном инструменте. На морской службе пение и исполнение музыки ценилось, только было возможно не везде. Если на многочисленном командою трехпалубнике условия были получше, то на крошке 'Грасхоппере' было особо не разгуляться. Пока Джек выявил двух способных к пению (вернее, это они сами так сказали), и обладателя бубна, который как-то выиграл у другого матроса (музыкальный слух на кону не стоял, а оттого его не выиграли). Еще имеется барабан и флейта у морской пехоты на борту.

Спасение утопающих-дело рук самих утопающих. Если хочешь музыки и пения – организуй это. Потому Джек поставил себе задачею использовать будущие призовые деньги и на музыкальный инструмент для себя. Если в команде найдутся еще таланты, то можно будет подумать и об инструментах для них.

Музыка умягчает сердца, как сказал кто-то из древних, а это очень нужное дело для беспрерывного крейсерства. Больно тяжело месяцами крестить море и обитать в тесном пространстве, где человек сидит практически на человеке, есть однообразную и не очень качественную пищу, экономить пресную воду, а из развлечений -ожидание боя и сам бой. Легко сорваться. Потому умные командиры это учитывают и стараются как-то разнообразить жизнь команды.

Ночью был подходящий ветер, сильно ускоривший продвижение 'Грасхоппера' к Барселоне. К утру он ослабел, но позволял давать три узла на прежнем курсе. К самой Барселоне Джек решил не соваться, а подойти к побережью южнее и двинуться вдоль него, как если бы торговое судно загрузилось в каталонской столице и отправилось куда-то к Валенсии или Картахене

С рассветом началась маскировка корабля под 'купца', то есть придание некоего легкого беспорядка кораблю. Моряки с 'купцов' и военных кораблей вечно подтрунивают друг над другом, а иногда и просто издеваются. В основном 'штатские' матросы пеняют военным на то, что они могут справиться с любым делом куда меньшим составом, чем военные. Военные чаще напирают на то, что порядок и чистота на военном корабле куда выше, чем у невоенных. Если встать в позу Кэпа, то окажется, что раз военным нужно еще и вести артиллерийский бой, то им и нужны дополнительные люди, чтобы управляться с пушками. А пока боя нет, эти дополнительные люди и могут навести лоск на все доступные места. И наоборот, если 'купец' не собирается воевать, то он обходится меньшим экипажем, но при этом у меньшего экипажа меньше времени и сил на внешний блеск медяшки, белизну досок палубы и прочие детали.

Так что вот сейчас на палубе 'Грасхоппера' творилось противоестественное дело для военного моряка, то есть приборка на недостаточном уровне. А потом Джек на гичке обошел корабль вокруг и признал, что узнать его сложно. особенно, когда закончится окраска, и парусный мастер кое-что изменит в фоке. Часа через два парус с узнаваемой псевдозаплаткой был поставлен, над 'Грасхоппером' затрепетал поднятый шведский флаг, и курс лег к побережью, до которого по расчету оставалось пятнадцать миль.

Часа через два на правом крамболе был обнаружен парус. По команде Джека прибавили парусов и пошли наперехват. Спустя некоторое время стало видно, кто это был– небольшая одномачтовая тартана размерами вдвое меньше 'Кузнечика'. Флаг – испанский. Джек, захватив с собой лучшую подзорную трубу, влез на формарс и тщательно изучил тартану. Итогом было решение не преследовать ее дальше, а отвернуть ближе к берегу. Парус тартаны растаял вдали. Решение Джеку далось нелегко, что отразилось в его мимике, да и команда хоть и молчала, но своим молчанием красноречиво намекала на недоумение по этому поводу.

Тобиас устроил ревизию и разгром своего хозяйства и за обедом рассказал, что помощник хирурга совершенный обалдуй, по специальности ничегошеньки не знает, записи путает и вообще вызывает желание ампутировать ему голову за ненадобностью. Джек только успевал удивляться и мысленно себя поздравлять с приглашением Тобиаса на службу.

Когда Лоуренс исчерпал запас жалоб, он спросил про оставленную в покое тартану.

–Я разглядел на палубе рыболовные сети. Если бы мы подошли к ней, то выдали бы свою маскировку под шведов. Конечно, на ней могла быть и контрабанда, но это сплошное гадание, прямо как в римские времена.

–Джек, а плавание под иностранным флагом-это не преступление? Извините мое незнание вашей флотской действительности.

– Этим занимаемся мы, занимаются французы, думаю, что и другие не лучше. Старинная военная хитрость.

–Джек, я обратил внимание вот на что: на суше, наверное, занимаются тем же. Мне довелось видеть мундиры многих армий на континенте. Они подобны друг другу. Есть отличия в покрое и цветах, точнее, в их сочетании. Думаю, что если взять какую-нибудь Гессенскую пехоту, то она будет похожа на, скажем, датскую, отличаясь только покроем и цветом штанов. Но если переодеть батальон пехоты в похожие штаны, которые в гессенской армии носит другой полк, то узнать, кто перед нами, можно только сойдясь грудь в грудь.

–Наверное. Я в сухопутных мундирах не разбираюсь. Британские сильно отличаются от французских, это так, но, может быть, где-то в Трансильвании носят такие же.

–Трансильвания -не отдельная страна, она поделена между Австрией и турками.

–А, ну я назвал ее случайно, а имел в виду какое-то неблизкое государство. Кстати, вы не сможете что-либо рассказать об этой земле? Я отчего-то много раз о ней вспоминаю, но сам ничего о ней не знаю, кроме того, что она есть на свете. Но моря же там нет?

<

–Действительно нет, это горная страна. Правда, я много не смогу рассказать, потому что в ней не бывал. Название ее обозначает что-то вроде 'За лесами'.