Текст книги "Империя (СИ)"

Автор книги: Сергей Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

глава 7

Тихо в лесу, пусто в лесу. Берёзы, сосны, осины стоят печальные. Сорвал ветер последние листья, оцепенели деревья. Гнули их ураганы, жгло солнце, леденил мороз, били молнии. Жил лес. Только человек, равнодушный, жестокий, обнажил, расстрелял сердце чащи. Будут ходить по дебрям волки зубатые, лисы хвостатые, зайцы прыгучие серыми комочками через полянки мелькать, лоси рогами о рога стучать, сороки белогрудые разговоры свои сорочьи трещать… Но другим станет лес. Уйдёт тайная жизнь из его дремучего сердца. Уйдут оттуда и звери, высохнут ручьи, не станет души у черных, вековых великанов, болот непроходимых, троп нехоженых. Наступит зима, за нею весна придёт. И полетит какой-нибудь добродушный и важный человечек на вертолёте над зеленеющим краем, и скажет своему спутнику:

– Смотри, Иван Иваныч, тепло раннее какое, деревья уже листвою убраны, красота! Нету в мире земли равной русской земле, до чего велика, сильна, прекрасна она, а воздух – так аж пьян от чистоты, вода в реке прямо как кристаллами сверкает.

Согреет землю солнце, горячее, умытое, свежее. Ароматы цветущей земли к облакам поднимутся, и всё пестрей и нарядней она будет становиться, словно принцесса. В проснувшемся лесу зазвучат птичьи трели, запрыгают по ветвям зверушки, зашумит лес. Увидят это люди, восхитятся – бессмертна красота природы. И только тысячелетний дуб возле лаза в медвежью берлогу, да старый её хозяин, глядя на резвящихся медвежат своих, застонут неслышно, зная – погибает душа леса.

* * *

Не сумел Славка забыть, не избавился от мыслей о том, что должен что-то сделать, каким-то образом разыскать Димку. Храбрецом или легкомысленным любителем приключений сам себя не считал, но лишился покоя после неудачной погони за Наместниками, и думал, строил планы, а утром того самого дня, когда была устроена облава на нечисть, решился. Собрал рюкзак с кой-какой одеждой, консервами, положил буханку хлеба, нож, спички. Дорогу к избушке Славка помнил лишь приблизительно (или думал, что помнит), поэтому заблудиться ничего не стоило, и Славка это понимал, только ничуть уже не боялся. Без страха думал теперь о лесных хищниках и ночной тьме. Да и людей, похитивших Димку, Славка сейчас бы не испугался. Исчез куда-то страх. Была только злость и обида. И беспокойство за что-то неосязаемое, неуловимое, что может исчезнуть, растаять, оставив после себя тоску и пустоту. Это ощущение Славка не смог бы описать, даже не знал, откуда оно взялось, может быть, жил с ним всегда, и только чудесные события в лесу изменили самого Славку, и теперь он мог видеть и воспринимать больше. Сам мальчик не задавал себе эти вопросы, он безотчётно верил странному чувству.

День был мрачный, промозглый, словно сплющенный между тёмно-свинцовыми тучами и чёрной с крапинами буреющих листьев и жухлой травы землёй. Чуть покачивались под ветром голые деревья по обеим сторонам просеки, казалось, кто-то огромный и исстрадавшийся еле слышно ноет от бесконечной зубной боли. Не таким любят художники и поэты осенний лес, тоскливое, тягостное предзимье не оставило следа от многоцветья пылающих листьев. Отовсюду веяло холодом близкой зимы, воздух, по осени всегда такой терпкий и бодрящий, сейчас отдавал гнилью, всё было безжизненно.

Славка чувствовал враждебность леса. Казалось, деревья нарочно сомкнулись на пути. Капли нарочно падали с мокрых веток точно за шиворот, холодный ветер пробирался за Славкой следом далеко в чащу.

Как будто я виноват, снова и снова шептал Славка. Что Димку схватили…

Славка подумал, что лес не пропустит его к логову леших. А возможно и вовсе погубит, нарочно уведёт в какие-нибудь гиблые дебри. Как ни странно, эти мысли только добавили Славке решимости.

А случилось иначе, наперекор предчувствиям, или, может быть, некая сила всё-таки хранила Славку – к полудню он достиг дремучего сердца леса, места, где несколько дней назад впервые встретился с Димкой.

Здесь всё казалось прежним. Холм с зарослями почернелого бурьяна на пологих склонах, которые ветер успел обсушить после дождя. Ручеёк у подножия. Домик, косивший на гостя крохотным оконцем из неровных кусков стекла. Славка подумал, что ещё пару месяцев назад это жилище было бы трудно разглядеть за высокими травами и кустами лещины, так буйно они тянулись к солнцу, переплетаясь друг с другом.

Избушка встретила Славку тишиной. Хозяева куда-то ушли, но он решил, что удача сегодня и так велика, поэтому не стал огорчаться. К тому же Славка устал, и сил беспокоиться о чём-то просто не было. Он с наслаждением растянулся на травяной подстилке у очага. Славка полагал, что Джа и Кхо, скорее всего бродят где-нибудь поблизости и наверняка к ночи возвратятся домой.

Прошёл, может быть, час, Славка успел уже отдохнуть и даже немного поспал, когда за стеной послышались негромкие восклицания. Это они! – обрадовано вскинулся Славка. Он выскочил наружу и тут же на кого-то налетел. И присел испуганно – перед дверью стоял совершенно незнакомый человек. Синий плащ, камзол, перевязь со шпагой, сверкающая бриллиантами звезда на груди и обруч из драгоценного металла, обрамляющий высокий лоб. Выражение лица у нежданного гостя было надменным, властным. Димка мгновенно узнал бы в нём одного из Наместников, а вот Славка только растерялся. Он прислонился к стене и негромко воскликнул:

– Кто в…?

– Тихо! – сдавленным голосом остановил его маг. Тонкие, чуть скрюченные пальцы Наместника потянулись мальчику, Славка попытался крикнуть, но только молча смотрел широко раскрытыми, дикими глазами на иссохшую, словно мумифицированную ладонь у своей шеи.

Внезапно маг дёрнулся, будто ударенный током, резко повернулся, и тут же лицо его невероятным образом изменилось. Ледяное презрение исчезло, а губы растянулись в улыбке, только в глубине глаз остались еле заметные, недобрые огоньки.

– А, это ты, чучело! – приветствовал он. Из зарослей вышли великан Джа с Кхо на плече.

– Оставь его, Грук, он наш друг.

– Да? А… я подумал было… Ну, тогда извини, малыш, – обратился Грук к Славке, который уже пришёл в себя, но на мага косился с недоверием.

– Славка, ты чуть не опоздал! Беда! Мы уходим. Димка в беде, Ворон в беде. А это – Грук, он Наместник, он пришёл, чтобы помочь нам освободить их. Ты идёшь с нами? – пропищал малютка Кхо.

– Д-да… – Славка не до конца разобрался, кто, всё-таки, кроме Димки, попал в беду, и при чём тут Наместник Грук, но идти с Джа и Кхо спасать Димку – в этом ведь и был главный смысл всего предприятия.

– Тогда вперёд, не медлим! – Славка опять вздрогнул – так громко и властно объявил Грук.

Кхо напоследок деловито окинул взглядом избушку, словно вспоминая, не забыли ли чего-то необходимого в дороге. И тоже скомандовал тоненьким голоском:

– Вперёд!

Грук шёл во главе маленькой колонны, валежник оглушительно трещал под его сапогами. На руки он надел перчатки и с лёгкостью отбрасывал преграждавшие дорогу ветки. От каждого движения мага веяло уверенностью и силой.

За ним шагал Джа с малюткой Кхо на плече. После того, как исчез Димка, жизнерадостного великана словно подменили. Он и прежде говорил не много, теперь от Джа давно никто не слышал ни слова. Он ходил, понуро опустив большую, мохнатую голову, на расспросы леших отвечал угрюмым, злым взглядом. Первые сутки он часто ревел, оглашая лес дикими, жуткими звуками, ломал деревья. Потом великан притих, но только внешне.

Разумеется, Кхо переживал за Димку не меньше. Но за всегдашней суетливостью малыша это было не так заметно. Много забот свалилось на Кхо – надо было всюду успеть, всех предупредить, опросить, разъяснить, чтобы все в этом лесу, да и в соседних, знали – случилось несчастье, явились враги, надо искать Димку, искать изо всех сил – да ещё быть бдительными, ведь кто знает, почему украли мальчика?

Всё это было слишком странным, никак не укладывалось в голове когда-то беззаботного лесного существа. Кхо пришлось играть новую, такую трудную роль командира.

Славка замыкал шествие. Озадаченный появлением и поведением Грука, он, вместе с тем, радовался забрезжившей надежде. И размышлял на ходу, стараясь привести мысли в порядок (чего те никак не хотели делать):

«Кто он, этот Грук? Слишком странный человек. Или маг. Маги – они и должны быть такими? И почему он вдруг за нас? А ещё Ворон какой-то тоже… Откуда они все взялись?»

Славка не хотел расспрашивать Кхо в присутствии мага. Он решил подождать – часто вопросы разрешаются сами собой. Ещё он вспомнил об оставленном в избушке рюкзаке, хотел разозлиться на свою забывчивость… но не получилось. А малютка Кхо вдруг заговорил сам, обращаясь к Славке:

– Вы ушли тогда, а мы с Джа так отчего-то боялись за Димку! Мы без него уже не могли, понимаешь? Пусто было везде, изнутри давило – я чувствовал беду. На другой же день мы обыскали и деревню твою, и ещё пол леса. И с горя подвывали, точно волки. – Кхо говорил жалобно, Славка даже подумал, что в голосе малыша – упрёк ему. Но нет, вот Кхо повернулся, и Славка понял по его глазам – никакого упрёка нет. Просто хотелось малышу хоть кому-то излить душу, пожаловаться. А Славка – поймёт, это Кхо знал. – Наконец, мы совсем измучились, пошли опять в деревню. Там собака одна вспомнила, что какая-то тетка, чтоб ей пусто было (Славка опустил голову), поймала нашего мальчика в конуру. А потом его утащили люди, какие-то неправильные старики. Джа, когда узнал это, будто взбесился – ночами рыскал по сёлам, а днём неистовствовал в лесу. Потом к нему другие лешие присоединились, стали изводить людей за Димку…

– А люди-то при чём? – вдруг отозвался Грук.

– Димка говорил – люди плохие!

– Вот уж это – точно! – раскатисто хохотнул маг, словно забыл осторожность. Никто из его спутников не уловил иронии в словах Грука. – А сам он – разве нелюдь?

– Димка особенный. Трудно объяснить так, – задумчиво сказал малыш. Спустя минуту он встряхнулся, словно сбрасывая оцепенение, продолжил: – Четыре дня назад кто-то из них ранил Джа из… как его?

– Ружья? – подсказал Славка.

– Ага, из ружья. Рана быстро зажила, но мы решили – пусть люди уходят. Они надоели нам, они злы, жадны, коварны. Они губят лес. Больше терпеть невозможно. Мы прогоняли их из леса. А сегодня утром пришёл вот он. – Кхо кивнул на мага. – Он сказал, Димке грозит опасность, надо идти во Дворец, выручать. Ещё он сказал, что ушёл от магов…

– Ну да, если Вампыр, один из Наместников, сядет на трон – всем несдобровать! – перебил Грук. – Ни Димке вашему, ни мне, никому. Он – дьявол! Я решил, пусть лучше правит… Ворон, старый, верный великому делу Мерлина маг. Наместники схватили его, схватили Димку – потому что мальчик узнал случайно одну важную тайну… Мы должны спешить, освободить наших друзей.

– А где же остальные лешие? – спросил Славка.

Малыш махнул рукой.

– Бродят где-то. Некогда искать.

глава 8

С особым волнением я приступаю к изложению этой части истории. Ведь именно в ней должны произойти события, которые определят судьбы всех героев повествования. В самом деле – наступает момент, когда пути Вампыра и Димки, Грука, Славки, Джа и Кхо, Ворона, Урда и других Наместников неизбежно пересекутся. Кто может сказать, как завершится столкновение? Интриги магов зашли столь далеко, что развязка стала неотвратимой. И более всего, разумеется, опасность грозит принцу. Не знаю, проявит ли себя Димка в кульминационный момент как истинный наследник трона повелителя волшебных сил Земли… Не знаю, и не смею рассуждать о смелости и о подобных вещах, не мне судить об этом, не я, но Димка, одиннадцатилетний мальчишка оказался там, в минуты, когда решалась участь волшебного мира Земли…

Возможно, я говорил уже, но стоит напомнить – убить принца Наместники не могли. Сила магического Кристалла уничтожила бы всякого в тот миг, когда злоумышленник прямо или косвенно вздумал осуществить преступление против воли Мерлина. Множество планов было составлено, пока Димка отсутствовал во Дворце. Заговорщики предлагали устроить несчастный случай, подкупить бандитов. Однако Ворон, подозревавший о заговоре, созвал магов и предупредил их, что Мерлин не был столь наивен. Если наследник трона погибнет – погибнут все, кто прямо или косвенно окажутся причастны к его смерти. Об этом ясно написано в Книге Кристалла.

На время Наместники отчаялись. А Ворон допустил ошибку. Посчитав, что враги достаточно усмирены, он отлучился из Дворца, чтобы разыскать своих давних знакомых из числа низших магов. Ворон намеревался созвать Великий Совет, на котором присутствовали бы самые разные существа волшебного мира. Именно среди них можно было найти союзников принцу. Если бы Великий Совет удалось собрать до переворота, Наместники почти наверняка бы проиграли. Ворон торопился. Он отчаянно жалел, что Мерлин не предусмотрел этот вариант, и не распорядился созвать Совет до объявления воли Кристалла. Впрочем, Мерлина можно было понять – он помнил Наместников послушными, угодливыми, устрашёнными, верными его слову и делу. Самого понятия «Великий Совет» при Мерлине не существовало, да и Мерлин на самом-то деле не правил миром – он лишь «приглядывал» за ним, время от времени призывая Наместников из разных концов Земли, чтобы выслушать их доклады, дать совет или указание. Собрания магов и прочих волшебных созданий время от времени устраивались, но то были скорее шабаши или праздники, на которых гости могли себя показать и на других поглядеть, узнать новости или попросить о помощи.

Пока Ворон отсутствовал, Вампыру удалось проникнуть в библиотеку Мерлина, изучить Книгу Кристалла. И действительно – Кристалл бдительно охранял жизнь принца, страшная кара ждала любого, по чьей вине наследник мог погибнуть. Однако в Книге не говорилось о том, что принцу вовсе нельзя причинять вред. Либо Мерлин упустил эту возможность, либо посчитал слишком сложным оговорить все нюансы понятия «вред», либо вообще не предполагал, что наследником может оказаться простой смертный. Так или иначе, но Вампыр решил, что вовсе не обязательно избавляться от принца сразу. Достаточно будет лишить его возможности править, изъявлять свою волю. Конечно, можно было просто запереть его где-нибудь на краю света в темнице, под присмотром верного слуги… Верного слуги? О, нет, уж кто-кто, а Вампыр не собирался доверяться слугам. Даже верным, окажись у него такие. Слуги совершают ошибки, а пленники имеют свойство непостижимым образом ускользать из самых надёжных темниц. Поэтому принца решено было для начала лишить языка. Злобный и подозрительный Гат из Шотландии советовал Вампыру для надёжности ещё и ослепить мальчика, отрезать руки и ноги, дабы полностью исключить все возможные варианты возвращения принца на трон. Но Вампыр не согласился с этим планом – он опасался, что здоровью наследника будет причинён слишком тяжкий урон, и когда тот умрёт, Кристалл может расценить совершённое как убийство.

Трудно сказать, правильно ли поступил Ворон, отпустив Димку домой. Оставлять мальчика во дворце тоже было рискованно, и Ворон надеялся, что маги не сразу поймут, что принца нет в его подземных апартаментах. Так и случилось, и Ворон получил почти целый месяц времени, в течение которого Наместники полагали, будто Димка остаётся во дворце, в каких-нибудь секретных и тщательно защищённых магией покоях. Наконец, обман раскрылся…

* * *

…Когда Вампыр с Урдом и пленником возвратились во дворец, их уже ждали. В одном из залов, далеко не таком внушительном, как тронный, собрались они – люди, повелевающие магическими силами, с душами и сердцами, окаменевшими за века. В неизменных, тёмно-синих нарядах, грозные, величественный, безжалостные. И страшные. Казалось, в их глазах нет живой искорки, а тела так же холодны, как мрамор и гранит дворца. Они хладнокровны, как удавы, ледяной хваткой удушающие жертву, и, наверное, ни один мускул бы не дрогнул на лицах, если бы даже скала рухнула на их головы.

Пять магов встали по окружности зала, освещённого громадной люстрой. Урд вытряхнул мальчика на середину. Каким маленьким и беспомощным выглядел он сейчас… Едва став на онемевшие от неудобного положения ноги, Димка затравленно огляделся. И понял – сейчас всё будет кончено. Он хотел отойти к стене – невыносимо было так стоять в самом центре зала – но остановился под пронзительным взглядом мага. Вздрогнув, Димка повернулся, кинулся назад, поскользнулся на гладком полу и неловко упал. Подниматься он не стал, боясь ещё раз увидеть их лица.

А маги молчали и не двигались. Тишина овладела гигантскими покоями подземного дворца. На холодном полу, под высокими сводами замерла, сжавшись, маленькая фигурка. Никто не решался первым ступить к ней. Никто.

И вдруг – словно волна пробежала по залу – маги качнулись вперёд, разом. И ещё, и ещё. Ближе и ближе, пока не сомкнулись их плащи вокруг Димки. Тогда он поднял голову и чуть слышно прошептал:

– Пусти… те! – И, обессиленный, закрыл глаза.

Он чувствовал, как его подняли и понесли. Несли долго, двигаясь ровно и мягко, словно опасаясь расплескать что-то. Внешний мир погрузился для Димки в какой-то туман, мысли остановились, склеенные тягучим оцепенением. То ли гипноз, то ли ужас, то ли другие, неведомые силы сжимали разум в тиски. Возможно, это был наркотический дурман, сродни тем снадобьям, какими в древних цивилизациях подавляли волю несчастных, предназначенных в жертву богам.

Очнулся Димка уже связанным по рукам и ногам, прислонённый к холодному, шершавому столбу. Тонкие, крепкие верёвки вонзались в обвисшее бессильно тело, причиняя боль. Невыносимо захотелось пить, в голове шумело и звенело тысячами нот, ныли все мышцы. В любое другое время Димка бы просто закричал, заплакал от боли, от страха, от жалости к себе. А сейчас… Сейчас он увидел врагов.

Вот они, близкие и бездушные. Без масок, уверенные в безнаказанности. Один держит в руках странный предмет…

«Гады! Дряни! Я растоптал бы вас всех, дайте мне только свободу, я убью, я разорву ваши каменные морды!»

Что-то случилось вдруг в душе мальчика. Он почувствовал себя выше этих мерзких тварей, сильнее, гнев подступал к горлу и перехлёстывал через край.

«Как вы смеете, подлые изменники, пугала с глазами питонов, подойдите только ближе, и я… я!..»

Димка захлебнулся воздухом, сжал зубы и пальцы, до крови раздирая кожу о путы, в дикой ярости вжимаясь в каменный столб. В его глазах в тот момент пылал огонь ещё более сильный и грозный, чем даже ледяные молнии врагов. Это пламя, вырвись оно наружу, поразило бы магов, словно струя пламени из огнемёта сухие снопы. Димка стал Принцем…

Маг, уже было двинувшийся к нему, остановился, поражённый столь внезапной переменой, потом отпрянул в растерянности. Они стояли неподвижно. Они не могли смотреть ему в глаза. Они, смотревшие в глаза Мерлину! Они пятились, будто шкодливые шакалы под взглядом Человека.

Принц заметил это.

«А, поджали хвосты! Ну, вы, трусы, вы всесильны только над теми, кто прячет глаза перед вами. Что затихли, гады! Я освобожусь – как я покараю вас!»

Димка уже уверился в победе, совсем забыв о своей беспомощности, и тут…

– Э, вы размокшие тряпки! Что смотрите, как кролики? Он младенец, а не удав. Неужели, забыли, кто он? Вы маги, вы Наместники. Выколите ему глаза, и, если у вас нет воли смотреть в лицо щенку – не смотрите! Но помните – вы превращаетесь в ничтожеств. Чего боитесь – вам теперь нечего терять. Скорее! За дело!

Тут бы и кончилось, вернее всего, наше повествование, но те секунды промедления, что допустили маги, оказались для них роковыми…

* * *

…Грук вёл спутников бесконечными переходами, лестницами, большей частью погружёнными во тьму, злым шёпотом торопя великана, неуклюже протискивавшегося в тесные проёмы. Шаги почти полностью глушил пол, нарочно вымощенный пористым камнем, и это тоже сбивало с толку Джа – переходы то поднимались, постепенно превращаясь в ступени, то, сделав очередной крутой поворот, вдруг резко уходили вниз – и по звуку шагов нелегко было определить, как движется идущий впереди маг. Худо приходилось и Славке, мальчик боялся отстать и навсегда пропасть в подземном лабиринте.

Тайные переходы дворца долгое время пребывали без надобности, порою целые пласты пыли рассыпались от движения воздуха, изредка проносились у самой головы летучие мыши – и Славка всякий раз вздрагивал и ежился от озноба.

Маленький отряд пробирался туда, где по словам Грука должны были собраться маги-изменники. И внезапно Наместник остановился.

– Чего?! Чего, а? – взволнованно и тихо просипел Кхо, когда великан едва не свалил мага с ног.

– Здесь, – Грук указал на дверь в стене, почти сливавшуюся с нею. – Маги заточили Ворона. Без него нам нечего и пытаться спасти принца. Но дверь заперта… И мои заклинания перед этим замком бессильны. Всю дорогу я думал, как справиться с этим препятствием. Не знаю. Не нашёл способа…

– Так… – прошептал малыш. Напряжённое молчание повисло в подземелье.

– Талисман! – звонкий, сорвавшийся от волнения на последнем слоге, голос мальчика разбил тишину.

– Тише! – Грук даже вздрогнул. – Какой, к чёрту, талисман?

Славка молча, не медля ни секунды, выхватил из кармана подарок Урда, приложил к замку. Казалось, даже стены заскрипели, просыпаясь от вековой дрёмы, когда тяжёлая глыба из почерневшего серебра со скрежетом отошла в сторону. Грук только мельком взглянул на перстень в руке у мальчика, и в следующее мгновение проскользнул в нишу, махнув остальным, чтобы шли следом. Очутившись в сплошном мраке, они вертели головами, напряжённо вглядывались во тьму, на ощупь продвигались вдоль холодных стен, пока не упёрлись в тупик. Тогда Грук что-то вспомнил, коротко выругавшись, достал из кармана камзола старинное огниво. На трут посыпались снопы искр, слабый огонёк выхватил из темноты кусок стены со вставленным в отверстие факелом. Грук поспешно ткнул горящим клочком в фитиль, зашипел, обжёгши пальцы, и выдернул факел из стены.

Теперь путники смогли различить очертания небольшого зала. Он был похож, скорее, на коридор с высоким потолком, абсолютно без украшений, без люстр и факелов, кроме того, единственного, что был в руках у мага. Неровно обтёсанный камень стен, пола, потолка словно вытягивал тепло и свет, отдавая взамен мертвый холод. Наверное, это место было самым тайным и надёжным укрытием дворца – или тюрьмой, расположенной в стороне от парадных, роскошно отделанных самоцветами и драгоценными металлами покоев. Камень словно сам говорил о неприступности этого обособленного убежища – здесь каждая клеточка тела чувствовала мощь и тяжесть нависающих над живыми существами тысяч тонн тверди. Даже Грук на секунду замер, поддавшись власти камня, об остальных же и говорить нечего – они будто сами превратились в изваяния и зачарованно молчали. Грук, однако, очень быстро собрался внутренне, ещё раз окинул взглядом зал, выступил на середину. Лицо мага как-то исказилось, словно по нему прошла судорога, тень Наместника причудливо и страшно заплясала по полу и стенам. Пламя факела отчаянно трепыхалось, будто живой зверь, попавший в капкан и чующий неминуемую смерть.

Маг вставил факел в углубление в полу, сам стал рядом, едва не задевая краем плаща коптящие языки. Он расположился спиной к поражённым спутникам, и они видели только, как бесилась тень мага, выписывающего руками в воздухе невообразимые пассы, видели, как пламя то вздымалось в рост человека, то грозило погаснуть, а облака сизого, едкого дыма, принимая феерические очертания, десятками невесомых химер уносились к потолку.

В полной тишине, без движения застыли у стены свидетели магического действа. Впервые у них на глазах творилось истинное, могучее волшебство. Джа теперь был похож на чучело медведя со вздыбленной шерстью и остекленевшим взглядом, словно в ту минуту разум и даже жизнь покинули великана. Кхо, вцепившийся ручонками в косматую шею друга – казался маленьким котёнком перед лицом неведомой опасности. И Славка – точно испуганный цыплёнок, не выпустивший из побелевших ладоней лапу Джа… Они смотрели.

И это произошло. Где-то внизу послышался сдавленный рёв проснувшегося чудовища – так показалось друзьям – и перед магом прямо из щели в разверзшемся полу появился огромный чёрный ворон. В то же мгновение раздался страшный треск – скальные плиты сдвинулись, и щель исчезла. Ворон пошевелился. Сверкающим взором он окинул мага с ног до головы – и тот съёжился, словно уменьшился в размерах.

– Подлецы! – гневно, громовым голосом воскликнул Ворон. А Славка в ужасе опустился на пол – колени мальчика подогнулись. – Подлецы, изменники!

– О, Ворон…

– Ты… Ты! Я раздавлю тебя, как блоху!

– О, великий, я не виновен, я не с НИМИ… – Ворон пристально взглянул в глаза мага. – Великий, я старался, как мог. Но открыто противостоять им – значило только погубить всё. Всё напрасно, великий, принц у них, он в страшной опасности, и у нас нет времени…

– Презренный, ты хочешь, чтобы я поверил тебе? Только потому, что ты освободил меня для какой-то своей, корыстной игры!

– Но за что ты отказываешь в доверии мне? Взгляни, великий, я привёл с собой друзей принца, они подтвердят мои слова и намерения.

Только теперь Ворон обратил взгляд на прижившиеся к скале фигурки.

– Кто вы?

Но ответа не последовало. Ворон приблизился к ним, глаза несколько мгновений изучали лесных существ, и невыносимо долго пытали мальчика.

– Хорошо. Пусть так. – Ворон повернулся к выходу. – Твоё счастье, Грук, что я не знаю за тобой тайных делишек. Но – смотри!

Великий маг направился к двери. В проёме он чуть задержался.

– Принц во дворце?

– Да.

Едва Ворон скрылся в переходе, Грук обратился к спутникам:

– За ним. Быстро!

* * *

Помощь подоспела вовремя. В зал первым ворвался Грук, заставив магов своим появлением прервать исполнение их дьявольского действа. Вампыр, не скрывая подозрительности, раздражённо спросил:

– Грук, что такое?..

Но тут же был вынужден защищаться, потому что Грук без слов выхватил палаш, направив клинок с маленьким огненным шариком на конце в сторону магов. Они тут же обнажили оружие, изготовившись к схватке. Исход боя был бы предрешён, но вдруг…

Сразу два смутьяна рухнули замертво, обратившись в кучки пепла на том месте, куда низвергся со свода огненный смерч. Маги в ужасе отпрянули. Перед ними стоял старик, низенький, сухой и немощный с виду, с косматыми седыми бровями, седою, до самого пола бородой и лысой головою, такой иссохшей, что казалось, кожа обтягивала череп, лишённый мускулов и жил. Но страх и изумление магов быстро прошли. Ибо стариком этим оказался всего лишь Ворон в своём настоящем обличии, не виденном доселе никем из живых, – а вовсе не Мерлин, за которого они и приняли в первые мгновения его верного слугу. Не Мерлин – хотя куда опаснее Грука.

Некоторое время маги колебались, зная – в схватке с Вороном и Груком многие изменники будут уничтожены – их осталось пятеро против двоих.

– Маги, иного пути нет, – мрачно прохрипел Вампыр. – В человечьем обличье Ворон опаснее, но и сам он вот-вот рассыплется от древности – действие Эликсира Мерлина для него прекратилось! – Он ядовито усмехнулся, глядя в глаза Ворону. – Твои часы сочтены, слуга!

И завязался бой. Самый беззвучный и при этом – самый смертоносный из когда-либо виденных людьми. Грук и Ворон, прислонившись друг к другу плечами, выставили клинки. Маги-изменники тоже сдвинулись, направив на противников острия палашей. Сталь раскалилась добела, испуская молнии – зелёные и синие трещины в пространстве метались от клинка к клинку. Кто-то из Наместников уже обратился в серый пепел, а его палаш с тихим и жалобным звяканьем упал на пол, когда за спинами сражающихся отступников показались Джа с Кхо и Славка. Малыш прыснул с плеча друга к столбу и моментально перегрыз путы на Димке. Тот еле устоял на ногах, и, поддерживаемый Джа, с волнением наблюдал за поединком. В живых теперь оставались только Ворон и Вампыр, но силы старца-слуги быстро угасали. Едва удерживая в ладонях палаш, он обратился к принцу:

– Ваше высочес… в тронный зал скорее… за троном меч… сруби цепь!

Произнесённые слова ещё больше истощили Ворона, он отступил к стене, чтобы прислониться. Почерневшие пальцы судорожно сжимали рукоять.

Димка не смог ступить и шагу – голова вдруг закружилась от слабости. Он умоляюще глянул на Джа. Великан всё понял. Подхватив Димку на руки, Джа бросился из зала, наугад по тёмным коридорам.

Чутьё или удача, или что-то другое привело Джа к гигантской двери, украшенной золотым барельефом. Толкнув её ногою, Джа ворвался в зал и тут же растянулся на скользком полу. Увидев трон, Димка переборол слабость и, не дожидаясь, пока великан поднимется, на четвереньках пополз к возвышению. Большего всего в эти мгновения Димка боялся, что меч окажется теперь слишком тяжёлым для него, но все опасения рассеялись, едва только он, собравшись с силами, дотянулся до цели. Через ладонь, соприкоснувшуюся с холодным металлом рукояти, как будто хлынула свежей волной неведомая мощь, и Димка почувствовал, как приятная прохлада делает его тело живым и сильным, словно сжались и стали готовыми к действию миллионы тугих пружин.

Димка вскочил – свободно и бесстрашно, без усилия поднимая сверкающее драгоценными камнями оружие. Бесконечную секунду он не мог оторвать глаз от бегучих огоньков на лезвии – таким оно казалось прекрасным. И ни за что на свете не назвал бы Димка в тот миг чудесный меч тем, чем являлся он на самом деле – грознейшим оружием в мире…

В зал, пошатываясь, ворвался Вампыр с перекошенным от ярости лицом. Страшная догадка поразила Димку: «Ворон!..» И чуть-чуть шевельнулся где-то далеко внутри страх. И сразу пропал. Вампыр сам испугался, увидев меч. Он замер перед троном, и слёзы покатились по его изрезанному морщинами лицу. Он проиграл. Проиграл не могущественному Ворону, не магам, а мальчишке. Но даже не это душило сейчас Наместника. Какая-то неизвестная доныне боль, боль неминуемого прощания с жизнью. С борьбой, с надеждой, сожаление по бессмысленно прожитым векам, которых не вернуть, как не вернуть и надежды на что-то великое, что-то дивное, надежды, сделавшей много веков назад из человека – мага.

Глаза Вампыра, источавшие ледяной огонь, потухли и остекленели, а тело жило. И тут Джа, находившийся позади мага, бесшумно подскочил к нему, вытянув руки. Раздался отвратительный хруст, и окровавленная голова смутьяна-Наместника полетела в дальний угол. Джа радостно плясал, а Димка, чуть вздрогнув при этом звуке, даже не посмотрел в их сторону. Его внимание несколькими мгновениями раньше привлёк Ворон, появившийся в зале.

Великий старец, поддерживаемый Славкой, беззвучно всхлипывавшем от потрясения, едва живой, весь обгоревший и без одного глаза был невыразимо страшен и жалок. Несчастный умирал, вместо дыхания из его груди вырывались хрип и стоны, и Славка, вконец измученный, остановился посреди зала. Димка подбежал к ним, опустился на колени рядом с Вороном и заплакал.