Текст книги "Исчезнувшие тени"

Автор книги: Сергей Рындин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Ну же, господин полицейский, не кокетничайте… Поразите нас…

Сильви гневно посмотрела на свою мать.

Земцова удостоил вниманием даже сам мистер Хантер. Надменно глядя на майора, словно видя перед собой какую-то диковинку, он дребезжащим голосом проговорил:

– Удивлен встретить представителя РУССКОЙ полиции… Расскажите нам, чем же вы живете…

Земцов в какой-то момент понял, что его рассматривают как медведя в зоопарке.

Сильви попыталась вмешаться.

– Господа, думаю не стоит донимать господина майора расспросами…

– Отчего же – ответила графиня ван ден Ален – нам всем интересно!

– Боюсь, это не так интересно, как кажется – пришел на помощь Лоссаль.

«Просим… просим…» – раздавалось в ответ со всех сторон.

Земцов сверху оглядел все это собрание. От всех, кроме Сильви, Лоссаля и ди Маджио его воротило.

Тем не менее, он выдавил.

– Боюсь, мои истории могут прийтись не по вкусу их превосходительствам и уважаемым гостям…

– Глупости! – отрезал граф ван ден Ален – просим самый запомнившийся вам случай!

Земцов вопросительно посмотрел на де Каборне.

Тот едва заметно кивнул ему одними глазами.

– Самый запомнившийся случай… – протянул Земцов – что ж, господа, извольте…

Земцов начал свой рассказ.

–

Пальмира – уникальный оазис цивилизации, более полутора тысяч лет назад созданный руками человека прямо посреди Сирийской пустыни.

Отсюда более двухсот километров до Домаска и почти сто пятьдесят до крупнейшей здешней реки Евфрат, пересекающей Турцию, Сирию и Ирак.

Некогда крупнейший торговый город, в наши дни Пальмира – это музей под открытым небом, чьи уникальные памятники признаны достоянием человечества и включены в каталоги ЮНЕСКО.

На протяжении веков многие пытались завоевать этот богатый город – римляне, персы, арамейцы.

Никто и подумать не мог, что в ХХI веке город падет под ударами международных террористов.

На протяжении почти года бандиты насиловали местное население, грабили уникальные коллекции музеев, разрушали величественные памятники древности, а сам город стал раем для «черных» копателей.

Немудрено, что мировой черный рынок объектов культурного наследия буквально наводнили краденные предметы, вывезенные из Пальмиры.

Лишь в две тысячи шестнадцатом году при поддержке России сирийским правительственным войскам удалось отбить Пальмиру у бандитов.

Масштаб открывшегося бедствия поражал. Почти треть всех объектов культурного наследия в городе-музее была утрачена, а мирное население практически полностью уничтожено.

Земцов в то время служил в военной юстиции, а если быть точным в главном военном следственном управлении.

Туда он перевелся из дорогого его сердцу Московского уголовного розыска по настоянию родителей, которые никак не хотели мириться с тем, что сын, по их убеждению, «губит блестящую карьеру юриста, окончившего одно из лучших в стране учебных заведений».

Им пришлось принять решение Дениса связать свою жизнь с таким нелегким ремеслом, как борьба с преступностью, но они предложили компромиссный вариант – перевод в главное военное следственное управление, где заместителем начальника служил старый друг отца Дениса.

После долгих уговоров и скандалов Земцов согласился, но, как он выразился «только попробовать».

Увы, он и тут умудрился насолить родителям.

Узнав, что в Сирийской Арабской Республике нашим военным необходимы следователи с опытом для раскрытия преступлений международных террористов, совершенных в отношении мирного населения, Земцов твердо решил требовать командировки.

При первой подвернувшейся возможности он подал рапорт командованию.

Как ни чинили ему препоны при участии высокопоставленных родственников, а все равно в штабе нашлась добрая душа, согласовавшая отправку Земцова в Сирию.

Одним жарким апрельским вечером армейский внедорожник высадил Земцова у палаточного лагеря российской военной полиции, расположившегося вблизи Сирийского городка, название которого Земцов никому никогда по понятным причинам не называл.

Шофер – младший сержант, представился по-свойски – Колей Трофимовым. Веснушки на его лице были видны даже под бронзовым загаром. Выяснилось, что он родом из-под Рязани и всю дорогу от аэродрома сержант рассказывал о родных местах, о доме, о своем училище, о беременной первенцем молодой жене, которая его ждет.

Земцов слушал в пол уха, оглядывая невеселый пейзаж вокруг – красноватые песчаные дюны, небольшие полуразрушенные войной поселения с двух и трехэтажными домиками.

Изредка на встречу им попадались пикапы и машины местных. В основном же встречались группы беженцев, возвращавшихся в свои дома после завершения активных боевых действий.

По пустынной дороге, глотая клубы пыли шли одетые в рванину старики и женщины. Многие несли прямо на себе нехитрый уцелевший скарб. Сопровождали их истощенные дети, голодными глазами провожавшие военный автомобиль.

Не выдержав, Земцов приказал остановится, когда они поравнялись с очередной колонной беженцев.

Младший сержант попытался робко протестовать, однако, поняв, что это бессмысленно, нехотя остановил машину.

Выбравшись из внедорожника Земцов вытащил из сумки весь полученный на несколько дней вперед сух-паек и раздал его детям, которые тут же накинулись на еду.

Вскоре он понял свою ошибку. Не прошло и десяти секунд, как их с сержантом окружила толпа голодных, оборванных людей, каждый из которых что-то кричал на непонятном языке, видимо, требуя еды.

Военным пришлось буквально прорываться к машине, жестами объясняя, что больше они дать ничего не могут.

С трудом выехав из этого оцепления, Коля укоризненно посмотрел на Земцова. Тот виновато развел руками.

Дальше они ехали молча.

Вдруг шофер удивленно присвистнул:

– Надо же, выставили пост… Еще вчера не было…

Земцов пригляделся. Метрах в ста впереди он разглядел белый внедорожник, перегородивший дорогу и группу людей в камуфляже с автоматами.

– Странно – озадачено протянул Коля.

Земцов заметил, как шофер положил на колени автомат, до этого лежавший на заднем сидении.

Решив впредь следовать примеру опытного шофера, по крайней мере до тех пор, пока сам не научится правильно себя вести, Земцов тоже извлек из кобуры пистолет и передернул затвор.

Завидев приближающийся военный внедорожник, обитатели импровизированного «поста» заметно оживились.

Двое прыгнули в кузов пикапа и развернули станковый пулемет, третий, судя по всему, главный, перебросил на грудь висевший за спиной автомат и замахал рукой, приказывая остановиться.

Коля начал было сбрасывать скорость, но в какой-то момент снова ударил по газам.

Бронированный военный автомобиль просто снес белый внедорожник.

– Бандиты! – резко выкрикнул сержант недоумевающему Земцову.

В следующей момент Земцов услышал странный стук, словно о борта машины стучали камушки. То были пули, выпущенные в их сторону боевиками.

Коля, как ни в чем небывало, крутил баранку и тяжелая машина слушалась так, словно он на самом деле управлял велосипедом.

Вскоре все стихло.

Земцов с уважением посмотрел на шофера.

– Как догадался про бандитов? – спросил он.

Шофер пожал плечами.

– Ботинки и рация у главного американские… Местные таких не носят… Может быть, конечно, ополчение… Но рисковать не надо… Доберемся до места, доложу…

Земцов кивнул, а сам подумал;

«Да уж… Мне тут еще учиться и учиться… Надо бы держать ухо востро…».

До лагеря они добрались, когда уже вечерело.

На прощание и в знак признательности Земцов подарил младшему сержанту сувенир – зажигалку в виде патрона к автомату Калашникова, которую парень принял с детской благодарностью.

«Надо же…» – подумал Земцов, глядя в след отъезжающему автомобилю – «парень лет на десять младше меня, а уже настоящий опытный боец… Во истину говорят, что на фронте учишься быстрее…».

Он спросил у дежурного, как пройти в штаб к командиру группы майору Вятчанину. Вызванный дневальный проводил его.

Войдя в палатку, Земцов увидел стол, за которым, словно пустынный бархан, возвышался одетый в песочку1818
  Пустынный камуфляж


[Закрыть] майор. Не поднимая бритой головы, он изучал разложенные перед ним бумаги.

– Капитан Земцов, следственное управление, прибыл для описи уничтоженных и поврежденных в Пальмире ценностей – отрапортовал Земцов, приложив ладонь к козырьку полевой кепки.

На Вятчанина это, похоже, не произвело ни малейшего впечатления. Он продолжал гипнотизировать своим взглядом разложенные на столе бумаги, обхватив широкими, словно весла, мазолистыми ладонями свой лысый череп.

Так прошло несколько минут. Земцов замялся, и откашлялся, напоминая о себе.

Неожиданно майор взорвался, словно динамит.

Он подскочил из-за стола, словно ужаленный, и заорал:

– Н… х… ты мне тут нужен, капитан?!! Что ты там с… б… расследовать собрался… Я сегодня с… трех парней потерял! Трех… Понимаешь?!! Ты, «пиджак»1919
  Пиджаками в армии называют офицеров, окончивших гражданские ВУЗы


[Закрыть] и одного такого б… не стоишь!!!

Майор глядел сверкающими глазами на Земцова снизу-вверх и продолжал.

– Что мне с… с тобой тут делать, а??? Не дай Бог ранят тебя, б…! Мы же тебя – амбала с… не утянем!

Земцов хотел что-то ответить, но понимал, что слова тут ни к чему. Он просто стоял смирно и молча слушал излияния майора.

Видя замешательство Земцова, майор поутих.

– Ладно – рявкнул он – иди, становись на довольствие, занимай койку в палатке. Приходи в восемь, помозгуем что да как. Завтра утром пойдем к Пальмире.

Воодушевленный таким приемом, Земцов отправился по указанному майором маршруту.

В офицерской палатке его встретил улыбающийся до ушей старший лейтенант – командир первого взвода военной полиции, представившийся как Дима Волков из Москвы.

Узнав, что Земцов оттуда же Волков, который дома не был уже почти год, все выспрашивал, как там дела на Родине.

Пока Земцов занимал койку в дальнем углу и раскладывал в тумбочке свои вещи, удалось выяснить, что они с Волковым, по Московским меркам, почти соседи – он живет в Коньково, а Земцов на Вернадского, что оба болеют за ЦСКА, и у обоих в прошлом девушки жили на улице Подбельского. Кроме того, Волков оказался настоящим весельчаком и просто кладезем баек и армейских анекдотов.

Нельзя было сказать, что Волков классический рубаха-парень, способный поддержать любую застольную беседу, однако было в нем что-то бесхитростное, располагающее и настоящее.

В восемь часов Земцов вошел в штабную палатку.

Помимо Вятчанина и Волкова, в палатке было еще два незнакомых Земцову офицера, одним из которых оказался командир второго взвода лейтенант Новгородцев, а другим – начальник штаба – капитан Вольский.

Господа офицеры начали живо обсуждать план утреннего выдвижения на Пальмиру.

Земцов, понимая свою неосведомленность о текущей оперативной обстановке, предпочитал не умничать, а больше слушать и мотать на ус.

Вскоре он понял, что ситуация была весьма удручающей: на всем протяжении между Дейр-эз-Зором и Пальмирой орудовали многочисленные банды недобитков, которые, при активном содействии американцев и французов, под видом мирного населения или ополчения организовывали атаки на патрули и силы правительственных войск.

В таких условиях пробраться к Пальмире без контакта с противником представлялось задачей трудновыполнимой. Поэтому было принято решение выдвигаться еще затемно силами взвода Волкова на двух бронеавтомобилях.

Совещание в штабе было в самом разгаре, когда до офицеров донесся далекий грохот взрыва.

На место была незамедлительно направлена поисковая группа.

Явившийся по итогам дежурный лейтенант доложил, что в двух километрах от лагеря на мине подорвался наш автомобиль. Водитель – младший сержант Николай Трофимов погиб на месте.

Земцов побледнел. Он вспомнил улыбающееся веснушчатое лицо Коли Трофимова. Он вдруг впервые понял, что этому парню, спасшему его на незнакомой пустынной дороге, он, вероятно, обязан своей жизнью.

Дежурный лейтенант удалился.

В штабной палатке было тихо. Каждый думал о своем. Тишину лишь изредка нарушал скрежет зубов майора Вятчанина, по лицу которого ходили желваки.

Ночь выдалась душная.

Уснуть Земцову никак не удавалось. Из головы все не шел погибший Коля Трофимов. Капитан помнил, что у того осталась беременная жена и это обстоятельство делало гибель Трофимова еще более трагичной.

Земцов понимал, что сын Трофимова никогда не увидит своего отца, и знать о нем будет, в лучшем случае по рассказам матери и немногочисленных сослуживцев.

Поворочавшись еще немного, Земцов поднялся на койке

Посидев с минуту, он тихо вышел из палатки.

Чиркнув пару раз спичкой, капитан закурил сигарету и с удовольствием вдохнул расслабляющий табачный дым.

Вдруг он уловил сзади какое-то движение.

Прежде чем Земцов успел среагировать он уже оказался на земле, а сверху его плотно накрывал своей тушей майор Вятчанин.

В следующее мгновение грохнул выстрел. Противно свистнула пуля, на этот раз не собравшая своей кровавой дани.

В направлении, откуда раздался выстрел тут же заработал пулемет.

– Идиот! – в полголоса буркнул майор – твой окурок – лучшая цель для снайпера. В следующий раз захочешь покурить, иди к столовой – там место не простреливается…

Он отряхнулся и пошел обратно в палатку.

– Спасибо… – только и смог выдавить из себя Земцов ему в след.

Он понял, что только что ему второй раз за день спасли жизнь.

Больше Денис Земцов никогда не брал в рот сигареты.

Ранним утром точно в установленное время из ворот лагеря выехали два бронеавтомобиля.

В первом с двумя отделениями ехал майор Вятчанин, во втором – с оставшимися двумя отделениями – старший лейтенант Волков и примостившийся с ним рядом Земцов.

Они продвигались по пыльной пустынной дороге уже часа два и Земцов только диву давался, как шоферы в темноте не теряют ориентации в пространстве.

Выезд считался боевым, поэтому все были укомплектованы в соответствии с ситуацией.

Всю дорогу весельчак Волков не давал скучать, разряжая обстановку прибаутками и веселыми историями из армейской жизни, так что Земцов уже порядком расслабился и уверовал в то, что Вятчанин напрасно всех стращал накануне вечером.

Напрасно.

Уже светало, когда колонна подошла к небольшой деревеньке с труднопроизносимым названием.

– Коптская деревня… – пояснил знающий Волков.

Земцов пригляделся. Действительно, впереди виднелась небольшая христианская часовенка.

Неожиданно майор Вятчанин по рации приказал остановиться и покинуть технику.

Не задумываясь, Волков продублировал приказ своим людям и сам, выпихнув попутно Земцова, выпрыгнул из автомобиля.

Как раз вовремя. В следующее мгновение автомобиль буквально встал на дыбы от попавшего в него гранатометного снаряда, и с грохотом рухнул обратно на землю.

Оказалось, что военная полиция наткнулась на секрет боевиков, поджидавших их. Многоопытный майор Вятчанин сумел распознать засаду, однако было уже слишком поздно.

Земцов не помнил, как оказался в одном из домов с десятком солдат, а также Волковым и Вятчаниным.

Повсюду все грохотало, стояли крики и ругань. В замкнутом пространстве комнаты выстрелы звучали так, словно кто-то бьет молотком прямо по ушам.

У Земцова в голове гудело и в какой-то момент он даже испугался, что оглох. Он огляделся. Бойцы заняли все окна и вели плотный огонь по наступающим боевикам. На правом фланге безостановочно лупил пулемет, слева пристроился снайпер. В один миг дом превратился в крепость, а окна его теперь играли роль бойниц.

Земцов осторожно выглянул в окно.

Слева по улице догорал подбитый бронеавтомобиль. Чуть дальше в предрассветной темноте ярко горело зарево. Это первое и второе отделения взвода Волкова вели огонь из всех стволов по бандитам.

Тут только Земцов заметил, что в комнате помимо них находятся несколько женщин с детьми, очевидно, тоже укрывавшимися от бандитов.

Женщины пытались хватать майора Вятчанина за руки и что-то кричали на своем языке, тыкая пальцами в своих детей.

Майор рявкнул на них и тех, словно ветром сдуло.

Бесконечный грохот выстрелов, крики, женский плач, все слилось воедино.

Над всей этой какофонией раскатистым громом звучал голос майора, отдававшего приказы.

Земцов понял, что в этот критический момент майор являет собой последнюю надежду и опору, которая отделяет солдат и этих, оказавшихся здесь людей от гибели. Не станет его, и они обречены.

Майор тем временем требовал наладить связь со штабом.

Он тщетно орал в микрофон рации, требуя прислать подкрепление и нанести удар с воздуха.

– Глушат, гады! – проорал он, и как следует тряхнул за плечо связиста с рацией за спиной – как хочешь сынок, хоть провод до штаба тащи, а связь мне сделай!

Увидев Земцова, он гаркнул:

– А ты капитан, чего сидишь!? У тебя не палка в руках! Занимай окно справа! – он махнул рукой.

– Веселей, ребята! У нас есть право умереть!!! – добавил он.

После этих слов огонь по боевикам велся с удвоенной силой.

Земцову и раньше приходилось держать в руках оружие, и даже несколько раз применять его, но это сильно отличалось от условий настоящего боя.

В лучах предрассветного солнца капитан увидел, как по улице перебежками продвигаются несколько групп боевиков. Некоторые из них уже заняли соседние дома.

Бой явно принимал затяжной характер.

От бесконечных ударов приклада автомата у Земцова уже начло ныть плечо.

Неожиданно в комнату через окно залетел какой-то предмет.

Земцову сперва показалось, что это камень и о не обратил на него ни малейшего внимания.

Гранта!!! – заорал майор Вятчанин.

Женщины завизжали в испуге.

В следующее мгновение, прежде чем Земцов успел что-либо понять, майор бросился на крутившуюся словно стрелку бешенного компаса по полу гранату, накрыв ее собой.

Земцов видел, как Вятчанина слегка подбросило.

Он, согнувшись в три погибели подполз к майору и перевернул того на спину.

Было слишком поздно. У командира батальона уже кровь пошла горлом. Он хрипел, словно старая раковина, с трудом пропускавшая воду. Земцов навсегда запомнил его полные ужаса перед лицом смерти глаза.

Прогремел взрыв и яркая вспышка, почти ослепила Земцова.

Когда он пришел в себя, то увидел, как по комнате мечется старший лейтенант Волков, без остановки кричавший:

– Не вижу! Ничего не вижу!

Земцов остановил его, повалив на пол.

С трудом зафиксировав голову старшего лейтенанта, он содрогнулся – лицо весельчака и балагура Волкова было полностью обожжено взрывом.

Земцов вдруг понял, что он остался здесь единственным офицером и, вероятно, последней надеждой для самого себя, а равно окружавших его солдат и гражданских.

Собрав в кулак всю волю и скромные знания, полученные за годы обучения на военной кафедре, он предоставил Волкова заботам санинструктора, уже разворачивавшего перевязочный пакет, а сам бросился к окну.

Быстро оценив обстановку, он, силясь перекричать звуки боя рявкну:

– Отделение, ко мне! К бою! Снайпер! Цель на крыше здания на одиннадцать часов! Пулемет!

Пулеметчик не реагировал, продолжая остервенело поливать улицу огнем. Ствол пулемета уже дымился, не выдерживая нагрузки. Казалось, еще немного и дым пойдет от самого пулеметчика.

Земцов подобрался к нему и встряхнул парня, которого и без того трясло крупной дрожью.

На него уставилось опаленное все в копоти лицо, на котором лихорадочным блеском, словно два угля, горели глаза.

– Укажу цель трассерами! – проорал Земцов.

Пулеметчик коротко кивнул.

Капитан сменил магазин и задал ему направление светящимися, похожими на огненные стелы пулями.

Неизвестно, сколько бы им удалось продержаться, если бы не появившиеся невесть откуда силы сирийской армии.

Завидев приближающихся военных, бандиты побежали.

Воодушевленные бойцы во главе с Земцовым погнали их до самого выхода из деревни, затем предоставив дальнейшее преследование сирийским военным на джипах.

С рассветом оставшиеся в живых бойцы военной полиции собрались в центре поселка.

Земцов как заправский командир уже руководил эвакуацией раненых.

Сюда же подошли сирийские военные и оставшиеся местные жители.

Вдруг к Земцову подбежал какой-то старичок и начал что-то кричать активно жестикулируя.

Капитан пытался объяснить, что ничего не понимает.

Старик, тем временем, упорно тянул его за рукав, пытаясь увлечь за собой.

На помощь пришел один из сирийских офицеров, немного говоривший по-английски.

– Это старейшина поселка… Он хочет, чтобы вы пошли за ним – перевел он.

Земцов, взяв с собой пятерых солдат, вместе с его старым знакомым – пулеметчиком, отправился за стариком.

Через несколько минут они оказались на окраине поселка.

То, что предстало их взору навсегда отпечаталось в памяти капитана.

Вдоль песчаной проселочной дороги ровными рядами лежали изуродованные тела мирных жителей.

Здесь были мужчины и женщины, старики и дети, скрючившиеся в самых разнообразных позах.

Больше всего запомнился капитану маленький ребенок, лежавший между двух взрослых – очевидно его родителей.

Такую расправу бандиты учинили над христианами. Видимо, этого им показалось мало.

Чуть в стороне стояли несколько импровизированных крестов, на которых в насмешку над их верой были распяты несколько человек.

Земцов посмотрел справа и слева от себя. Даже бывалые бойцы пребывали в глубоком шоке от увиденного.

Капитан полез в карман и извлек свой телефон. Тот был полностью негоден – видимо разбился во время боя.

– Есть у кого телефон? – спросил Земцов.

Стоявший справа младший сержант извлек исправную трубку с камерой.

– Снять здесь все… – тихо приказал капитан – мир должен знать об этом.

Тем временем к окраине поселка подошли остальные военные и оставшиеся в живых местные жители.

Всюду слышались стоны и женский плач.

Вдруг справа Земцов заметил какое-то движение. Двое военных полицейских тащили под руки какого-то помятого мужичонку.

Швырнув его перед расступившейся толпой, один из бойцов доложил:

– Вот, товарищ капитан, прятался в подвале. Смотрите, что при нем нашли.

Он протянул Земцову американскую рацию и пистолет пулемет израильского производства.

Повертев вещи в руках, капитан передал их одному из бойцов и взглянул на пленника.

Тот смотрел испуганно, переводя дикий взгляд с толпы на местных жителей на военных.

Местные решительно двинулись вперед, крича что-то, очевидно требовали немедленной расправы.

Пленный боевик начал что-то лопотать, цепляясь крючковатыми пальцами за штанину капитана, прося защиты.

Секунду поразмыслив, Земцов дал приказ окружить пленного и не подпускать к нему разъяренную толпу.

Схватив за рукав топтавшегося рядом сирийского офицера, он гаркнул:

– Переведи, самосуд вершить не позволим!

Тут, прорвав оцеплением, к нему подбежала женщина с мертвым ребенком на руках…

– Господин офицер… это сделал он… – проговорила она на ломаном английском сквозь рыдания – он…

Земцов опустил глаза, он не знал, что ответить.

Вечером того же дня он сидел в штабной палатке уже в Пальмире и тупо смотрел в стенку.

Из этого боя он вернулся с в один миг поседевшими висками и такими же поседевшими глазами. Он словно постарел лет на пять и осунулся.

В палатку вошел полковник юстиции.

Жестом показав Земцову сидеть, он присел рядом и закурил.

– Пленного пришлось отпустить… – секунду поколебавшись сообщил он, стараясь не глядеть на капитана.

Земцов не поверил своим ушам, а только пустыми глазами посмотрел на полковника.

Тот продолжил.

– На связь вышли американцы… Сообщили, что это их ценный информатор… Пришлось передать его… Сам понимаешь…

Земцов отказывался понимать. Он молча встал, и, не произнося ни слова, вышел из палатки.

Глядя в ночное небо, он беззвучно плакал.

–

Когда Земцов закончил все вокруг стояли молча.

Сильви опустила глаза, не решаясь посмотреть на майора. А он, словно мыслями все еще был там, в сирийской пустыне.

– Это была моя самая большая ошибка… – наконец проговорил он – что ж, больше я ошибок стараюсь не совершать…

Повисла неловкая пауза, которую с глупым видом нарушил Хантер, похлопав в ладоши.

– Благодарим, господин майор, за ваш увлекательный рассказ, но, господа, думаю, мы уже достаточно слышали о вашем героизме! Вашу руку, господин майор – он протянул Земцову свою холенную ладонь.

Земцов брезгливо посмотрел на руку Хантера, затем обвел взглядом всех собравшихся.

Покачав головой, он тихо сказал.

– Вы, господин Хантер, ничего не поняли… Герой не я, а те парни… Он кивнул головой вверх – майор Вятчанин и сержант Трофимов, старший лейтенант Волков, получившие свои награды посмертно… А наши враги имели хорошее оружие… американское оружие, господин Хантер…

С этими словами он стянул с правой руки черную перчатку и протянул руку американцу.

Тот побледнел. Некоторые дамы ахнули, а Сильви прикрыла рот ладонью.

Вся рука Земцова была покрыта глубокими уродливыми шрамами, а на пальцах совсем не было ногтей.

Хантер так и не решился пожать руку майора.

Тот надел обратно черную кожаную перчатку и коротко кивнул.

– Честь имею.

С этими словами он покинул зал.

Все смотрели ему в след.

Наконец молчание прервал граф ван ден Ален, процедивший сквозь зубы:

– Удивительный варвар…

Услышав это Сильви зарделась и, несмотря на протесты родителей, быстрым шагом вышла вслед за Земцовым.

Лоссаль проговорил металлическим тоном.

– Этот варвар, господин ван ден Ален, неделю провел у боевиков, и одному Богу известно, ЧТО ему пришлось пережить, пока его не освободили. Этот варвар – не раз лицом к лицу сражался с бандами и проявил себя блестяще. Думаете он, и подобные ему делают это ради вас? Не заблуждайтесь, они делают это ради того, чтобы этот мир окончательно не превратился в ад.

Поклонившись, Лоссаль в сопровождении ди Маджио покинули зал под бравурную музыку оркестра.

–

Земцов с задумчивым видом брел по улице незнакомого города, в голове роились мысли.

Он уже почти дошел до середины моста Эразма – крупнейшего в Роттердаме, когда увидел прямо перед собой знакомый силуэт.

Зябко обнимая собственные плечи на ветру, ему на встречу шла Сильви.

Девушка не поднимала на него глаза, а лишь проронила:

– Прости их, Денни…

Земцов только вздохнул и с улыбкой накинул на плечи девушке свой плащ.

– Похоже, во время каждой нашей встречи я должен согревать Вас, миледи – с улыбкой сказал он.

Сильви благодарно посмотрела не него.

– Должен признать, у тебя отличный жених – с сарказмом продолжил Земцов – я впечатлен.

Сильви покраснела.

– Я… должна была… я тебе объясню…

Земцов остановил ее, приложив палец к губам девушки.

– Ты не должна ничего объяснять…

Они некоторое время молчали, глядя друг на друга.

Затем Сильви прильнула к нему.

Они стояли обнявшись, и, казалось, весь мир остановился ради них двоих.