Текст книги "Исчезнувшие тени"

Автор книги: Сергей Рындин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7

Их вторая встреча произошла практически случайно.

–

В Российском национальном бюро Интерпола все без исключения заметили, что из последней командировки в Вену Земцов вернулся другим человеком.

Он и до этого был не особенно разговорчив и весел.

Теперь же майор и вовсе ходил мрачнее тучи. Он словно не слышал адресованных ему приветствий со стороны коллег, мог запросто пройти мимо одного из своих товарищей, так, словно никогда его не видел. Более того, он стал рассеянным, начал всюду опаздывать и забывать об элементарных вещах.

Никто не догадывался, что причина происходящих с Земцовым метаморфоз крылась в глубоких душевных страданиях, которые он, по старой привычке, не привык выставлять на показ.

Земцов не мог забыть Сильви.

Ее нежный образ, который в один миг стал для него недосягаемым, терзал его каждый Божий день и никак не шел из головы.

Ночь тоже не приносила майору облегчения, потому как во сне ему являлась она – такая же нежная и воздушная, какой Земцов запомнил ее во время их первой встречи.

На утро он просыпался, тер ладонями покрасневшие глаза, словно пытаясь отогнать ночное видение и думал, что избранник Сильви должно быть самый счастливый человек на всем белом свете.

В глубине души майор, который был совсем незлоблив, завидовал этому счастливчику.

Земцов понимал, что Сильви предназначена другому и он зря изводит себя, но не думать о ней он не мог.

Не способствовала хорошему настроению и погода – последние две недели в Москве не переставая шел дождь со снегом, превратив улицы в слякотное болото.

Порой в голове у Дениса проносился вихрь мыслей, в которых он был непомерно зол на самого себя, корил себя за глупость и самонадеянность:

«Ну да, конечно, она же графиня, надежда мировой науки… Ей и нужен кто-то подобающий! А кто ты!? Обычный сыщик, с темным прошлым, непонятным будущим и таким же неясным настоящим…».

В другой миг огонек надежды в его сердце разгорался с новой силой…

«А что, если…?» – говорил он себе, однако тут же гнал от себя эти мысли.

Земцову нестерпимо хотелось быть рядом с Сильви, слышать ее голос, тонуть в ее глазах, вдыхать сводящий с ума аромат ее духов.

Он долго не мог набраться смелости и выйти на один из профилей Сильви в социальных сетях.

Наконец решившись, он кликнул заветную ссылку, однако тут же закрыл ее из-за нестерпимого укола в сердце: на аватарке девушка позировала, обняв руками букет тех самых незабудок, которые Земцов подарил ей на их первом и последнем свидании.

Ему хотелось верить в то, что этим фото она посылает ему тайное послание и дает понять, что помнит об их встрече.

Майор чувствовал, что падает в пропасть.

Но пугало его не это, а то, что падение, несмотря на всю боль и страдания, доставляло ему своеобразное удовольствие – удовольствие от осознания того, что где-то в этом мире есть человек, за которого он готов отдать жизнь.

Если бы майор страдал старым «русским недугом», он давно бы попытался найти утешение в вине.

Как назло, у Земцова практически не было вредных привычек.

Ему бы с головой уйти в работу, однако к несчастью, или наоборот, к счастью, помощь эксперта IRT нигде не требовалась. Земцову приходилось ежедневно заниматься рутинными бумагами: запросами на экстрадицию, объявлениями в международный розыск и тому подобным.

Прошло совсем немного времени, и модная щетина на его щеках превратилась в полноценную бороду. Взгляд красных от недосыпа глаз стал блуждающим. В коридорах Национального Бюро Интерпола все от него шарахались.

Терпеть этого дальше было нельзя и в конце концов за дело взялся знающий человек – начальник Земцова генерал-майор Иван Михайлович Прокопьев, которого все с ласковым трепетом именовали «батей».

По манере вести расследование, а равно и простую непринужденную беседу, Прокопьев походил на старого хитрого лиса: мог долго и вальяжно ходить вокруг да около, усыпляя бдительность оппонента, но затем, в критический момент совершить немыслимый прыжок и спикировать на противника сверху в самый неожиданный миг.

В один прекрасный день «Батя» вызвал Земцова к себе.

Земцов ввалился в кабинет начальника, словно мешок картошки.

Прокопьев как обычно сидел за столом, на котором был образцовый порядок.

Генерал озадаченно оглядел Земцова поверх очков и кивнул на один из стульев за длинным столом для совещаний.

Земцов плюхнулся на стул так, что тот затрещал под его недюжинным весом.

Вид у майора был такой, словно он всю ночь спал одетым в шкафу.

Прокопьев попросил помощника принести им чаю с печеньем, снял очки, положив их в нагрудный карман, и подсел к Земцову на соседний стул.

Сперва он вежливо и почти что ласково попытался выяснить у майора, как он поживает, и что у него в жизни нового.

На все расспросы Земцов отмалчивался, давая неопределенные ответы.

Не добившись успеха, генерал Прокопьев стал проявлять настойчивость, затем стал требовать ответа, потом плавно перешел к угрозам.

Все без толку.

Чувствуя, что начинает терять самообладание Иван Михайлович поднялся, быстрым шагом подошел к своему столу, надел для пущей солидности китель с наградными планками и блестящими генеральскими звездами, и вернулся к Земцову с зеленой папкой в руках.

Земцов скользнул по папке недоверчивым взглядом.

«Ты, Денис давеча подал рапорт» – генерал выудил из папки лист бумаги и потряс им перед носом Земцова.

Генерал снова натянул очки на нос и зачитал отрывок:

«Министру внутренних дел… Прошу содействовать моему переводу из Национального бюро Интерпола в структуры военной юстиции Министерства обороны и направлению меня в Сирийскую Арабскую Республику…» – Прокопьев шарахнул рапорт на стол.

«Это что такое, я тебя спрашиваю!?».

Земцов напрягся:

«Иван Михайлович, я прошу согласовать…».

Генерал не дал ему договорить.

На глазах изумленного Земцова он разорвал рапорт на мелкие кусочки и с силой швырнул их на пол.

«Вот тебе перевод!» – взорвался Прокопьев – «На следствии не сидится тебе!? Погеройствовать захотел!?…».

Прокопьев умолк, взглянув на руку Земцова в черной перчатке.

«Будем считать, что я этого не видел…» – кивнул он на обрывки рапорта, давая Земцову понять, что спорить бесполезно.

Прокопьев размашисто перекрестился на висевшую в красном углу икону. Затем он снова сел рядом с майором и продолжил уже более спокойным тоном.

«Денис, я же вижу, что что-то происходит… Последние недели после Вены ты сам не свой…».

Он вздохнул…

«Если дело в этой девушке… Как ее… Ван ден Ален…».

Щеки Земцова вспыхнули, он резко вскочил из-за стола.

Прокопьев жестом призвал его к спокойствию и тоже поднялся.

«Вам… доложили…?» – тихо спросил Земцов.

Иван Михайлович снял очки, устало потер переносицу, выдержал секундную паузу.

«Мальчик мой…» – начал он, глядя на Земцова снизу вверх – «я уже долго живу на этом свете и в состоянии отличить… с позволения сказать… сердечные переживания от простой весенней хандры…».

Земцов слушал, опустив глаза и заложив руки за спину.

Так нерадивые ученики слушают изречения мудрого учителя.

Прокопьев, тем временем, продолжал.

«Сопоставив некоторые факты и время твоей командировки, я пришел к выводу, что кто-то покорил сердце одного из моих лучших людей… А других кандидатур, кроме ван ден Ален, судя по твоему рапорту об итогах командировки, мне на ум не приходит…».

Прокопьев выжидательно посмотрел на Земцова.

Тот лишь уныло кивнул ему в ответ.

«Мой тебе совет, Денис» – продолжил Прокопьев – «возвращайся к нам, не теряй себя. Поверь, все наладится…».

Он откашлялся и отхлебнул немного чаю.

«Нужно время… Дай ему пройти, и ты сам поймешь, что она для тебя значит…».

«Не нужно» – ответил Земцов – я уже все для себя решил – «поверьте, товарищ генерал, в моей жизни больше не будет места слабости…».

Прокопьев с задумчивым видом покрутил очки за дужку, затем перевел взгляд на майора.

«Даже в самых сильных из нас временами есть место для слабости. В противном случае мы более не могли бы называться людьми…» – философски изрек он.

Земцов понимающе кивнул.

Генерал вернулся за свой рабочий стол, жестом давая ему понять, что он может идти.

Земцов уже почти добрался до двери, когда Прокопьев окликнул его.

«Кстати, кажется я знаю, что поднимет тебе настроение. Для тебя есть задание».

Земцов обернулся и настороженно посмотрел на своего начальника.

«Завтра утром вылетаешь во Франкфурт, а оттуда с пересадкой в Роттердам» – бескомпромиссным тоном продолжил генерал – «там в среду намечается протокольное мероприятие. С утра пораньше звонил Лоссаль – просил прислать тебя… Это как-то связано с операцией в Нигерии».

Разумеется, Земцов знал об операции Интерпола в Западной Африке, в ходе которой удалось освободить из рабства больше двухсот человек, преимущественно детей. Было задержано сорок семь подозреваемых, и операция стала одой из самых успешных для международной полиции за последние два года. Глава Интерпола по борьбе с организованной преступностью Тим Рэдфилд потом еще неделю светился от счастья по этому поводу. Большую роль в деле сыграли эксперты из Италии и России.

Тем не менее Земцов поморщился.

«Мих-а-а-а-л Иван-ы-ы-ы-ч…» – раздосадовано протянул он – «вы же знаете, я протокольный рауты терпеть не могу…».

«Знаю…» – отозвался Прокопьев – «а еще знаю, что тебе не повредит смена обстановки. Короче, там намечается что-то большое. Лоссаль сказал, что будет еще ди Маджио от итальянцев… Так что сам понимаешь…».

Земцов все понимал.

Красавец примо капитан карабинерской полиции Винченцо ди Маджио был без преувеличения звездой международной полиции. Высокий статный, с безупречной белоснежной улыбкой на загорелом лице – он выступал своеобразным «лицом с обложки» для Интерпола. Добавляла колорита ему парадная форма – мундир образца XIX века с многочисленными медалями, сабля и шляпа с высоким разноцветным пером. Довершало реноме примо-капитана то, что он был просто легендарным бабником.

Если бы Земцов не знал, насколько отважно примо капитан сражался с группировкой Сакра Корона Унита1414
  Мафиозная группировка из южного региона Италии Апулия


[Закрыть], то наверно посчитал, что тому прямая дорога в фото-модели, но уж точно не в полицию.

Земцов попробовал было протестовать, аргументируя тем, что сам он в операции в Западной Африке участия не принимал, и что ди Маджио и без него отлично «поторгует лицом», однако вскоре понял, что понапрасну тратит время.

Завершая беседу, он сухо сказал:

«Значит так… Берешь парадку1515
  Парадная форма


[Закрыть], заказываешь билет на самолет. Номер в гостинице на месте тебе забронирован. Да и еще одна деталь» – Прокопьев многозначительно взглянул на майора – «побрейтесь».

Земцов понял, что спорить бесполезно и счел за благо откланяться.

–

Ровно через сутки после достопамятной беседы с Прокопьевым Земцов выбрался из такси у входа на станцию метро Роттердам Централле.

Расплатившись с таксистом, майор с трудом размял затекшую спину (сказывался многочасовой перелет с пересадкой) и огляделся.

Роттердам был одним из немногих крупных городов в Европе, где ему до этого бывать не доводилось.

Он читал, что из-за ужасной нацистской бомбардировки, город был почти полностью стерт с лица земли. Поэтому старинных зданий до нашего времени почти не дошло. Все достопримечательности Роттердама были в основном «новоделами», построенными с семидесятых по двухтысячные годы.

Справа от Земцова располагалось современное, похожее на взлетающий самолет, или устремленный в небо наконечник стрелы здание Роттердамского центрального вокзала, открытое в две тысячи четырнадцатом году. Привокзальная площадь кишела автомобилями, туристическими автобусами и толпами людей.

Старые вокзальные часы, бережно перенесенные на стеклянную стену нового вокзала, показывали без четверти три.

Земцов повернул голову. Слева возвышался небоскреб «Миллениум Тауэр», в котором расположился отель «Мариотт». Это и была конечная цель путешествия. Сегодня вечером в конгресс-центре отеля должно было состояться то самое мероприятие, и здесь же для Земцова был забронирован номер.

Земцов тяжело вздохнул и содрогнулся от одной мысли о предстоящем вечере.

Он всегда предпочитал оставаться незаметным, насколько это было возможно, принимая во внимание его огромные габариты.

Участие же в протокольных мероприятиях предполагало, так или иначе, быть в центре внимания.

А еще это подразумевало любезности, и расшаркивания с незнакомыми людьми, которых он, возможно никогда больше не увидит, а самое главное – глупые, ничего не значащие улыбки.

Земцов был твердо убежден, что сама структуры его лица не располагает к улыбкам и непринужденной светской болтовне.

Тем не менее, на подобные рауты его время от времени приглашали.

Благодаря фактурной внешности и грозному виду майор был словно живым воплощением полицейской системы – большой и сильный, у одних вызывающий чувство опаски, у других – уважения.

Земцов с унылым видом оглядел небоскреб Миллениум Тауэр.

«Ну ладно, может хоть бесплатные закуски будут…» – вздохнул он и, перекинув через плечо кофр направился внутрь.

Войдя в просторный вестибюль, Земцов уже хотел было подойти к приветливо улыбавшейся за стойкой регистрации девушке, однако знакомы голос с итальянским акцентом окликнул его.

– Синьоре маджоре! Бон джорно!

Земцов обернулся. Из-за столика лобби-бара ему махал рукой примо капитан Винченцо ди Маджио.

Представитель славной карабинерской полиции расположился на удобном диванчике в компании какой-то сомнительного вида девицы.

Меньше всего на свете Земцова сейчас тянуло на любезности, однако правила элементарной вежливости требовали подойти и хотя бы поздороваться.

Майор с виноватым видом кивнул девушке-администратору и нехотя поплелся в направлении лобби-бара.

Винченцо вскочил ему навстречу и с присущей всем сицилийцам удвоенной энергией затряс руку Земцова, одновременно успевая похлопывать майора по плечу и как из пулемета осыпать приветствиями на смеси итальянского, английского и русского.

Немногочисленные посетители лобби-бара пребывали в полной уверенности, что на их глазах встретились два лучших приятеля, которые только недавно вместе пили пиво в пабе Каапсе Мариа, что в доме номер пятьдесят два по Мауритсвег.

Загвоздка была в том, что с примо капитаном ди Маджио Земцов виделся от силы пару раз в жизни, да и то мельком.

– Синьоритта Элен – обратился ди Маджио к сидящей на диване девице – позвольте представить вам нашего русского медведя – он принял как можно более солидный вид – настоящую грозу преступности, майора Земцова.

Девица и ухом не повела. Ди Маджио, тем временем, продолжал представление.

– Синьор маджоре – он картинно поклонился Земцову – позвольте представить вам любовь всей моей жизни… синьоритту Элен… – он замялся – просто Элен!

Земцов учтиво поклонился и окинул «синьоритту» Элен сомневающимся взглядом. Что-то подсказывало ему, что любовь всей своей жизни примо капитан ди Маджио встретил не более двух часов назад где-нибудь в аэропорту Роттердама.

– Я хотел пригласить синьоритту на сегодняшнюю вечеринку, но, увы, наш старый «Апостол» заявил, что мы, словно монахи должны идти туда только своей братией – он изобразил досаду.

Земцова позабавило, что Винченцо назвал их мероприятие «вечеринкой». Его уже давно подмывало узнать, зачем он сломя голову мчался в такую даль.

– А что, де Каборне уже здесь? – осведомился он.

– А как же! – ди Маджио неопределенно махнул рукой – только он у нас, как всегда, занят – закрылся в своем люксе – у них какое-то собрание по видеосвязи с начальством.

Земцов усмехнулся про себя. По правде сказать, он с трудом мог представить себе Лоссаля, пользующегося видеосвязью. Все знали, что старик терпеть не мог технических новинок.

Будучи ярым адептом традиций, он полагал, что расследование нужно вести так, как его было принято вести еще во времена великого Видока1616
  Эжен Франсуа Видок (1775-1857) – французский преступник, в последствии ставший одним из основоположников современной системы уголовного розыска.


[Закрыть]. Ему-то и кнопочный мобильный телефон с трудом удалось освоить. Однако, судя по всему, даже Лоссалю приходилось поспевать за стремительно набирающим обороты техническим прогрессом.

– Кстати, он просил дождаться тебя и передать приглашение на сегодняшнюю вечеринку – ди Маджио протянул майору элегантный конверт.

Земцов секунду повертел конверт в руках и извлек из него приглашение, отпечатанное на дорогой дизайнерской бумаге.

«Их сиятельства граф и графиня ван ден Ален имеют честь пригласить Вас на благотворительный вечер в конгресс-центре отеля «Мариотт». Все собранные средства будут направлены на борьбу с работорговлей в странах Африки. Начало в девятнадцать часов двадцать пятого апреля две тысячи девятнадцатого года. Номер Вашего столика – четыре. Форма одежды – парадная».

У Земцова рябило в глазах.

«А вдруг там будет она…» – была его первая мысль.

Вторую мысль – бежать как можно скорее – он, немного поразмыслив, отмел.

Земцов сам не помнил, как оказался в забронированном для него номере.

Он кинул кофр с парадной формой в кресло, а сам не раздеваясь, рухнул на кровать, жалобно скрипнувшую под его весом.

Майор долго лежал на спине, заложив руки за голову, и задумчиво глядел в потолок.

«В конце концов, что я теряю…» – размышлял он – «с вероятностью девяносто пять процентов, Сильви может и не оказаться на этом банкете, а я не явившись, по меньшей мере буду выглядеть нелепо в глазах начальства и примо капитана ди Маджио».

Кроме того, майором двигало чувство банального любопытства. Ему хотелось воочию узреть семейство ван ден Ален.

Когда уже начало смеркаться, а часы на большом плазменном телевизоре, закрепленном на противоположной стене, показывали половину седьмого вечера, Земцов, кряхтя, словно старый дед, поднялся.

Он подошел к кофру, мирно покоившемуся в высоком кресле, сделанном под старину, и начал приводить в порядок парадную форму.

Без четверти семь он уже стоял перед большим зеркалом в коридоре своего номера, застегивая последнюю позолоченную пуговицу светло-серого кителя.

Перехватив китель на пояснице золотым парадным ремнем с начищенной до блеска гербовой пряжкой, майор расправил складки одежды и придирчиво оглядел себя.

Брюки были отглажены безукоризненно, туфли сверкали так, что в них можно было разглядеть собственное отражение. Китель сидел, словно влитой. Казалось, что рукава могут вот-вот лопнуть на внушительных бицепсах. Вышитые золотом погоны и большие майорские звезды сверкали солнечным блеском.

На правой стороне груди Земцова был закреплен знак о высшем образовании. На левой стороне майор поправил единственную, но самую дорогую для себя награду – простенький металлический крест ордена Мужества.

На голове у него была серая парадная фуражка с лакированным козырьком, которую Земцов по старой традиции носил слегка сдвинув на бок.

Оставшись довольным своим внешним видом, Земцов кивнул своему отражению и натянул на левую руку белую парадную перчатку. Черную перчатку с правой руки он никогда не снимал. Зная об этом, начальство дозволяло ему такое отступление от уставной формы одежды.

Еще раз глубоко, вздохнув, так, словно он собирался нырять на большую глубину, майор выключил свет и вышел из номера.

–

Без двух минут семь он вышел из лифта на втором этаже и проследовал по указателям к конгресс-центру.

В холле было пустынно, лишь пара официантов убирала с высоких столиков полупустые бокалы. Похоже, аперитив уже закончился, и все участники благотворительного вечера проследовали в банкетный зал.

У закрытой двери маячил примо капитан ди Маджио в блестящей парадной форме. Он ходил взад-вперед, позвякивая многочисленными наградами, словно новогодняя елка украшениями. При этом ножны сабли бились о начищенный высокий сапог, издавая ритмичное постукивание, словно метроном.

Завидев Земцова ди Маджио кинулся к нему.

– Ну, слава Богу, а то я уже начал нервничать. «Апостола» нет, тебя тоже нет… Уже и не знал, что думать… Все уже там – он кивнул на дверь – похоже, вот-вот начнется.

– де Каборне еще не объявился? – удивленно вскинул брови Земцов.

Ди Маджио отрицательно помотал головой:

– Одному Богу известно, где носит нашего «Апостола»…

Довольный своим каламбуром, он рассмеялся.

Тут из-за угла, легок на помине, показался шеф направления IRT.

Де Каборне как обычно был элегантен в темно-синем костюме из дорогой ткани, классическом галстуке с полосками типа «шлагбаум», неизменными тростью в руке и розеткой ордена почетного легиона в петлице.

Выглядел де Каборне озабоченным, если не сказать раздосадованным.

Он поравнялся с полицейскими, и, даже не удостоив их приветствием, направился к двери.

Земцов и ди Маджио недоуменно переглянулись и, словно почетный эскорт, поспешили за вице-президентом Интерпола.

Они вошли в огромный зал с высоченным сводчатым потолком, увенчанным массивной люстрой с многочисленными хрустальными подвесками. Стены украшали огромные помпезные полотна на исторические темы. Казалось, что этот зал находится где-то в королевском замке, но уж точно не в гостинице.

В самом конце зала находилась большая сцена, которой могут позавидовать даже академические театры.

У сцены расположился с десяток столиков для почетных гостей, за каждым из которых помещалось по восемь человек.

Вдоль правой стены расположился камерный оркестр. Все музыканты как на картинке были одеты в черные классические фраки и накрахмаленные рубашки.

У противоположной стены Земцов насчитал не менее пяти десятков официантов, более походивших на хорошо подготовленных военнослужащих – настолько те были подтянуты и готовы к действию.

Как раз в это время со сцены вещал пожилой седовласый мужчина среднего роста в дорогом смокинге. На груди его красовались ордена и медали. Чуть левее Земцов разглядел графские регалии.

«Не иначе, граф ван ден Ален собственной персоной» – промелькнуло в голове у Земцова.

По привычке майор во всех подробностях постарался изучить этого человека.

Эрих ван ден Ален, несмотря на солидный возраст, благодаря выправке и чуть надменной манере держать себя больше походил на кавалеристского ротмистра, нежели на отставного министра просвещения.

Говорил он резко, отрывисто, точно выкрикивал команды на плацу. Даже увидевшему его впервые становилось очевидно, что человек этот привык не просто командовать, но добиваться незамедлительного исполнения своих приказов.

Земцов понял, что еще чуть-чуть и он не устоит перед искушением встать во фронт и начать ходить по залу строевым шагом.

Граф ван ден Ален с упоением рассказывал о тяготах голодной жизни в Африке, о несчастных людях, брошенных на произвол судьбы, и беззащитных перед лицом распоясавшихся головорезов.

Одним словом, граф рассказывал о том, о чем сам, судя по всему, не имел ни малейшего представления.

Земцов перевел взгляд.

Чуть в стороне от графа на сцене стояла невысокая женщина в восхитительном бархатном платье.

«Должно быть мать Сильви…» – подумал Земцов.

И правда, несмотря на возраст, госпожа графиня Агнесс ван ден Ален держалась гордо и уверенно. Красивое дорогое бархатное платье украшала массивная брошь, инкрустированная бриллиантами. Дополняли гарнитур такие же серьги и колье.

Земцов подметил, что от матери Сильви унаследовала свои необыкновенные незабудковые глаза и утонченные аристократические черты лица.

«Что ж, примерно так я все себе и представлял…» – резюмировал Земцов – «можно посидеть минут пятнадцать, и под благовидным предлогом откланяться…».

В этот самый момент граф ван ден Ален разглядел вошедших.

«А вот и наши герои!» – торжественно провозгласил он, указывая рукой на полицейских.

Все, включая музыкантов и официантов разом обернулись в их сторону.

«Поприветствуем тех, кто ежедневно рискует жизнью, ступая в поединок со злом!» – граф ван ден Ален захлопал в ладоши.

Весь зал разразился аплодисментами. Оркестр, словно по команде заиграл какую-то бравурную мелодию.

Словно на каком-то параде, де Каборне, Земцов и ди Маджио направились к своему столику.

Лоссаль шел чуть впереди, погруженный в свои мысли. Казалось, что происходящее ничуть не занимает его.

По левую руку от него, расточая по сторонам голливудские улыбки, шел ди Маджио, чувствовавший себя в этом зале словно рыба в воде.

С правой стороны шел Земцов. Не испытывая от происходящего ни малейшего удовольствия, он натянул маску безразличия, глядя перед собой в одну точку.

Наконец прохождение «торжественным маршем» завершилось. Представители Интерпола приземлились за сервированный легкими закусками столик.

За одним столом с ними оказались трое каких-то джентльменов с сопровождавшими их дамами, судя по всему – представители того, что на профессиональном языке называется «представители крупного капитала».

Предоставив соседей по столику заботам Лоссаля де Каборне и ди Маджио, Земцов окинул зал изучающим взглядом.

Похоже, в этом зале собрался весь цвет не только Нидерландского, но и европейского общества. За соседними столами Земцов разглядел несколько крупных европейских чиновников и депутатов Европарламента.

Повсюду сверкали фамильные драгоценности, слышались разговоры в полголоса о политике и бизнесе. Казалось сам воздух в этом зале пронизан богатством и роскошью.

Земцов поймал себя на мысли, что имеет со всем этим великолепным обществом также мало общего, как и само оно имело мало общего с теми проблемами голодающей Африки, о которых распинался уже третий к ряду спикер со сцены.

И тут его словно ударило электрическим током.

За соседним столиком он увидел знакомые до боли незабудковые глаза, смотревшие на него практически в упор.

Сильви была восхитительна. На девушке было шелковое, переливавшееся в ярком свете зеленое. Пшеничные волосы были собраны в простую, но элегантную прическу, украшенную небольшой диадемой с крупными изумрудами.

В этом наряде доктор ван ден Ален походила на лесную нимфу, только что сошедшую с полотна художника эпохи Ренессанса.

«Действительно лесная… фея… Это ведь ее имя1717
  Имя Сильви происходит от латинского Silva – лес


[Закрыть]…» – подумал Земцов.

Девушка едва заметно улыбнулась ему смущенно, а он просто смотрел на нее не в силах отвести глаз.

Сколько времени они так сидели – сказать было трудно.

В чувства Земцова привел сильный тычок в бок со стороны Лоссаля де Каборне.

Опытный начальник IRT быстро заместил эту перестрелку глазами и счел за благо призвать майора к приличиям.

Спустя еще минут пятнадцать, скучная говорильня, наконец закончилась.

Гости поднялись из-за своих столиков и, разбившись на небольшие группки, оживленно беседовали с бокалами вина и шампанского в руках.

Музыканты играли легкую музыку, стараясь создать непринужденную и располагающую обстановку.

Лоссаль и Земцов держались вместе, а вот ди Маджио, воспользовавшись благоприятным моментом, скрылся среди гостей. Чуть позже Земцов заметил его в компании двух очаровательных молодых дам.

Примо капитан, сыпал остротами и угощал своих новых спутниц шампанским.

Тем временем, к де Каборне и Земцову не иссякал поток страждущих. Каждый считал своим долгом лично поприветствовать «звезд» международной полиции и выпить с ними бокал вина.

Лоссаль рассеянно жал руки подходившим гостям, отвечая на приветствия дежурными любезностями.

Земцов старался не отставать от шефа.

Наступил редкий момент затишья, они с де Каборне остались вдвоем.

Земцов решил задать вопрос, не дававший ему покоя весь вечер.

– Господин Лоссаль, почему вы попросили прислать на это мероприятие именно меня?

Лоссаль задумчиво посмотрел на майора и ошарашил его.

– Мне, собственно, было все равно, кого пришлет Прокопьев, он сам предложил вашу кандидатуру…

В следующее мгновение сердце Земцова забилось вдвое чаще.

К ним в полном составе направлялось семейство ван ден Ален.

– Рад приветствовать вас, господин Лоссаль! – граф обменялся с вице-президентом Интерпола рукопожатием – давно мы с вами не виделись, а?

– А это, видимо господин Земцофф – он окинул майора слегка неприязненным взглядом – Сильви говорила о вас.

Земцов слегка наклонил голову вперед.

Граф тем временем продолжал, обращаясь к супруге и дочери.

– Дорогая… Сильви… – рекомендую вам – самый талантливый из сыщиков старой школы месье Лоссаль из Интерпола и… господин Земцофф – он еще раз смерил майора оценивающим взглядом.

– Ваши сиятельства… – учтиво склонился Земцов.

Графиня в ответ едва заметно кивнула, тем не менее, изобразив натянутую улыбку. По всему было видно, что Земцов ей не слишком приятен, однако светские манеры требовали от нее старательно играть роль радушной хозяйки вечера.

Сильви смущенно опустила глаза.

Знакомство продолжалось.

– Господа – торжественно провозгласил Эрих ван ден Ален – позвольте представить вам мистера Джорджа Хантера – основателя и генерального директора оружейной корпорации Армс энд Армори.

Тут только Земцов обратил внимание, что за спиной у Сильви маячит какой-то тип в костюме, стоимость которого, по самым скромным прикидкам майора, тянул тысяч на пять долларов.

Практически отодвинув девушку в сторону, господин Хантер вышел на передний план.

Волевой подбородок, резкие, словно рубленные долотом черты лица, прическа, на которую ушла, наверно, целая банка геля для волос и полное отсутствие манер – все выдавало в нем американца. Но самым примечательным были руки господина Хантера – холенные, наманикюренные, почти что женственные. Было очевидно, что их обладатель в своей жизни не поднимал ничего тяжелее пишущей авторучки.

Граф ван ден Ален продолжал тем временем давать Хантеру самые лестные рекомендации.

– В прошлом феврале мистер Хантер сделал нашей дочери предложение руки и сердца – произнося это он почти что расстаял – и Сильви ответила господину Джорджу согласием.

Земцов пристально осматривал Хантера. Тот, в свою очередь, не обращал на майора никакого внимания, с акульей хваткой вцепившись в руку Лоссаля.

Быстро смекнув, кто тут главный, он вовсю обхаживал вице-президента Интерпола, предлагая на неделе рассмотреть образцы продукции Армс энд Армори, которые «наверняка будут интересны полиции».

Пока общее внимание было переключено на Хантера, Сильви едва заметно тронула Земцова за рукав.

Майор повернулся к девушке. Та смотрела на него снизу-вверх.

– Отличная партия, миледи – сказал он нарочито громко и вежливо -

поздравляю Вас…

Щеки Сильви покраснели.

Между тем, вокруг Земцова и Лоссаля образовался небольшой кружок людей. Многие, видя хозяев вечера, останавливались, чтобы присоединиться к беседе.

Подтянулся и ди Маджио в сопровождении новых членов своего фан-клуба.

Одна из гостей – дама средних лет неожиданно воскликнула визгливым высоким голосом:

– Ах, полиция… преступления… Все это так интересно! Господа полицейские, расскажите какую-нибудь занимательную историю!

После этих слов Лоссаля просто перекосило.

Не были в восторге и Земцов с ди Маджио.

Настойчивая дама уже атаковала персонально майора. И к ней присоединилось несколько единомышленников, среди которых оказалась и графиня Агнесс ван ден Ален: