Текст книги "Писатели империи мяу"
Автор книги: Сергей Редькин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
–Они, что голубые?– не удержался я от вопроса.
– Что вы! Всего лишь приятели.
–Тогда это точно сделал кто-то другой.
– Вот, и я так же думаю.
На этом мы и расстались. В следующий раз я увидел его лишь спустя три дня.
Он нашёл меня сам. Вид у него при этом был такой довольный, что я сразу понял, что он скорее всего, наконец-то, напал на верный след.
– Ну-с,– как идут дела?– осведомился я у него. Мы уже у цели?
–Полагаю, да, моим ребятам удалось отыскать свидетеля, который видел, как примерно за час до своей смерти покойная выходила тайком из кабинета директора. А ещё через пару минут из него вышел и сам директор и направился куда бы вы думали?
– К своему другу, разносчику пиццы.
– Не совсем так, вначале он прошёл в столовую. Но был там всего пару минут.
– Так может эксперт просто ошибся с моментом наступления смерти.
– Нет, он определял её с помощью компьютера, а эти механизмы никогда не ошибаются.
– Тогда я, вообще, ничего не понимаю.
– Это немудрено. Ведь вы не специалист в данном вопросе. Лично мне всё уже предельно ясно.
–И кто же её убил?
– Тот, кому это было больше всех выгодно.
–Это-то я понимал, только кому?
– Хорошо, я всё сейчас вам объясню. Вы, наверное, уже догадались, что покойная была резвой курочкой и крутила романы, с кем не походя. Но всё это было не серьёзно до тех пор, пока она не соблазнила самого директора. Ведь теперь ей представилась возможность сделаться пассией очень зажиточного гражданина. Впоследствии она могла бы даже выйти за него замуж. На чувства же старшей сестры ей было плевать. В том краю, откуда она родом не очень-то смотрят на родственные связи. Но она не учла одного, а именно того, что её соперница была сделана из такого же точно теста, что и она сама.
И ей тоже было явно начхать на чувства своей сестры. К тому же именно она была старшей, поэтому стало быть и имела больше прав на то, чтобы стать счастливой. Ведь Раффио, так звали директора столовой, обещал в скором времени жениться на ней. А тут является эта жучка и пытается отбить у неё любимого. И когда она поняла, что директор готов забыть её ради прелестей её юной сестрицы, она решила действовать незамедлительно.
Вину же за совершённое ею преступление она решила возложить на разносчика пиццы перед этим,украв один из его фирменных ножей. И если бы мы не нашли ворсинки от её мохерового свитера под крышкой стола в кабинете директора, доказывавшие о том, что она от кого-то там пряталась.
Ей бы так и удалось избежать ответственности за содеянное преступление.
Эти-то ворсинки и зародили во мне первые подозрения на её счет А когда мои помощники провели тайное обследование всех её вещей, мы и напали на основную улику, обнаружив в кармане одной из её юбок крохотные частицы металла, в точности соответствующие тем, что были найдены в ране.
– Но ведь это ещё ничего не доказывает.
–Возможно. Зато это нам дало основание для ввода сыворотки правды.
– И после этого она, конечно же, раскололась?
–А что ей оставалось ещё делать, она ведь не могла теперь говорить неправду.
– Интересные у вас порой методы работы.
– Да, я и сам знаю, что иногда мы поступаем не особенно хорошо. Но тут уж ничего не поделаешь. Как говорится, для достижения цели все средства годны.
–А теперь прощайте, мой молодой друг, ибо мы, навряд ли, ещё когда-нибудь с вами свидимся. Меня направляют на службу в другую галактику.
– Надеюсь на повышение?
–Вообще-то, да. Только всё равно грустно. Ведь здесь я уже привык.
– Я тоже скоро отбываю на Землю. Срок моей командировки уже почти закончился.
– А хочется домой?
– Конечно. Ведь у меня двое младших братьев, без которых я очень скучаю
–Тогда, удачи вам!– сказав это, он бодрым шагом двинулся по направлению к лифтам. Больше я его никогда не видел. Но я о том не жалею. Ибо не понимаю тех людей, которые способны на всё ради удовлетворения своих амбиций.
– 23 января 2013 года
Простенькое дельце.
Это случилось около десяти лет назад, когда я только в первый раз участвовал в слёте особо отличившихся сотрудников нашей империи. Дело это было для меня новое, поэтому я постоянно прислушивался к советам моих более бывалых коллег. Как-то один из них посоветовал мне сходить на тренировку местной женской сборной по бадминтону.
–А зачем?– спросил я.
–Увидите какие там красивые девушки,– пояснил мой доброжелатель.
–Замётано,– сказал я и сделал в точности то, что он и просил. Лучше бы я этого не совершал. Впрочем, спортсменки мне действительно понравились.
Я даже отметил среди них двух самых хорошеньких, чтобы после тренировки попытаться завести с ними дружескую беседу. А там, чем чёрт не шутит, может и удастся уломать какую-нибудь из них. Но, как говорится, человек предполагает, но лишь только один Господь располагает. А ему, видно, в тот вечер было неугодно пойти мне навстречу. Произошло же вот что. Во время тренировочного матча за звание лидера команды одна из участниц его вдруг неожиданно упала без чувств. Вызванный на место происшествия врач команды констатировал, что обморок вызван, по всей видимости, отравлением организма какими-то запрещёнными препаратами.
– Вы полагаете, что произошла передозировка стероидами?– в открытую поинтересовался я у доктора.
–Не похоже. Полагаю, это были седативные средства.
– Но, это же абсурд!– возразил я.– Для чего ей было их принимать. От этого же реакция лишь замедляется.
– Выходит, кто-то заставил её сделать это.
– Не думаю, скорее всего, их ей просто тайно подмешали. К примеру, в питьё. Кстати, а где её бутылочка с питательной смесью. Я знаю, что спортсмены постоянно пользуются ими во время тренировок.
– Должна быть в её шкафчике.
– Тогда пойдем, посмотрим.
– Вот он,– сказал врач команды и открыл третий по счёту из стоящих в раздевалке шкафов.
– А откуда у вас ключ?– поинтересовался я.
– У меня и тренера команды есть шифры всех замков на всякий случай. Мало ли что может случится.
Понятно,– сказал я.– Но позвольте, здесь же нет никакой бутылочки,– разочарованно произнёс я.– Интересно, куда же она могла подеваться?
– Наверное, злоумышленник успел уничтожить её, чтобы попытаться окончательно замести следы преступления.
– Как же, пусть и не надеется, ибо я всё равно докопаюсь до сути. Ведь я майор милиции. Услышав о том, что я сказал, доктор неожиданно сильно изменился в лице, а после и вовсе полез в карман за платком, чтобы отереть заструившийся со лба пот
– Странно,– подумал я.– Он-то чего волнуется. Уж не замешен ли сам в этом подлом поступке. Придётся, видать, и его, как следует, проверить.
–А где сам тренер?– спросил я у обеспокоенного чем-то доктора.
– Должен быть где-нибудь поблизости. Вы что его подозреваете?
– Я подозреваю всех, в том числе и себя. Так мне легче работать.
– Не понял. Объяснитесь, если вам нетрудно.
– Всё довольно элементарно. Просто я представляю на время себя на месте данного преступника.
– И как помогает?
– Иногда даже очень.
В этот момент, перед моими глазами, и появился тренер женской сборной по бадминтону. Это был рослый молодой мужчина приятной наружности.
Да, забыл добавить, к этому времени пострадавшую уже увезли в больницу, так как ей было всё ещё очень плохо.
– А где Сюзанна? Почему её нет на рабочем месте?!– спросил тренер у одной из девушек.– А вы кто такой, и почему присутствуете на тренировке команды без моего дозволения?– обратился он уже ко мне, даже не дождавшись ответа на свой вопрос.
– Майор милиции, Барс Свёклин,– отрапортовал я. А вы, тот самый тренер, которого я и ищу уже полчаса? Где вы были, милейший?
– Сидел в туалете, а после принимал душ. Разве это запрещено?
– Что случилось?– спросил он уже у меня. Очевидно, осознав, что в моём присутствии ему не дождаться ответа от своей ученицы.
– Только что кто-то вывел из строя вашего первого номера и возможно надолго.
– Вот не повезло,– расстроился тренер.– У нас же уже послезавтра начнётся первенство губернии.
–Но у вас же есть я,– вмешалась в наш разговор игравшая с пострадавшей девушка.
– Да ну тебя! Не говори глупостей Зара, разве ты против неё потянешь?
– Ах, так, а ещё глазки мне строили,– фыркнула горячая девица и, даже не спросив у меня разрешения, в слезах вон выбежала из спортивного зала.
– Чего это она?– осведомился я у тренера.
–Ревнует, хочет стать первой да никак не получается.
– А что вы думаете по этому поводу, господин врач?– спросил я у доктора, с задумчивым видом в это время жующего сэндвич с сыром.
–Молодо–зелено,– сказал тот и откусил ещё больший кусок своего кушанья.
От подобного зрелища у меня мгновенно засосало под ложечкой и я решил, что и мне пора подкрепиться.
–Где тут у вас буфет?– спросил я.– Полагаю, пора и мне покушать.
Налево за углом напротив прачечной.
– Ясненько,– сказал я и пулей исчез в указанном мне направлении.
По пути я решил тоже заглянуть в туалет. И после тщательных поисков обнаружил на дне одного из унитазов осколки небольшого стеклянного пузырька. Выудив их прямо руками, в тот миг мне было явно не до щепетильности, я, тщательно сопоставив их друг с другом, сумел разобрать часть названия на этикетке. Выходило, что в пузырьке, по-видимому, содержался элениум. А это как раз именно то, что мне было и нужно найти, сильнейшее успокоительное средство, с помощью которого можно не только замедлить реакцию, но и вообще на время сделать человека абсолютно заторможенным. Тогда я срочно позвонил в больницу, чтобы выяснить, чем в действительности злоумышленник потчевал девушку. Оказалось, что в крови её обнаружена значительная доза не только элениума, но ещё и какого-то преднизолона, который в отличие от элениума не пьют, а колют внутривенно.
– Для чего его вводят?– поинтересовался я у говорившего со мной по телефону врача больницы.
– Чтобы усилить рефлекторные качества организма.
– Вот оно что,– сказал я, ибо почти всё в этом деле мне теперь стало ясно.
–Кстати, а когда её выписывают.
– Не раньше, чем через неделю.
– Надо же!
– А чего вы хотели, случай-то серьёзный.
– Понял, если что, держите меня в курсе дела. Это крайне важно для следствия.
– Есть,– сказал он и нажал клавишу прекращения сигнала.
–Ну, теперь можно и в самом деле пообедать,– решил я и отправился прямо в буфет, даже не подумав о том, что надо бы помыть лапы.
И так как настроение у меня было чудесное, ибо я уже знал где мне искать истинных виновников того, что девушке стало так плохо, то и покушал я в тот раз на славу, сожрал примерно раза в два больше, чем обычно.
Когда я вошёл обратно в тренировочный зал., все уже отобедав, были на своих прежних местах. Спортсменки тренировались, а тренер и врач в ожидании моего прихода дулись как угорелые в карты.
– Ну-с, господа,– сказал я, прерывая их творческую идиллию.– Продолжим наш разговор.
– Где вы были в момент совершения преступления?– спросил я у врача.
– Я же сказал, находился скорее всего в туалете.
– И что вы там делали??
– То, что и обычно делают в подобном месте.
– Тогда, что вот это?– сказал я и сунул ему прямо под нос один из обнаруженных осколков.
– Фи,– сказал он,– как пахнет.
– Конечно, это же элениум. К тому же я нашёл его там, где вы его и оставили.
–Ничего я не оставлял,– огрызнулся тренер,– и нечего совать мне прямо в лицо всякую гадость. Вот увидите, я пожалуюсь на ваше самоуправство куда следует.
– Жалуйтесь, но только после того, как я сниму у вас отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, что я обнаружил на осколках. Ведь вы, наверняка, не знали о том, что потожировые выделения на предметах не смываются водой.
По его последовавшей вслед за моими словами реакции стало понятно, что на этот раз я похоже попал точно в цель.
Впрочем, надо отдать ему должное, он и не думал спасаться бегством.
Просто взял и сразу во всём сознался.
– Дело было так,– начал он.– Зара, это та девушка, что убежала. Очень хотела отобраться для участия в чемпионате страны в одиночном разряде. Но нам выделили квоту только на одного спортсмена. А лучшей в нашей команде без сомненья является Сюзанна. Тогда она решила обратиться за помощью ко мне, потому что знала какие я к ней питаю нежные чувства. Я посоветовал ей подсыпать в питательную смесь её конкурентки немного успокоительного средства, чтобы замедлить у той реакцию, но она, видимо, перестаралась и попотчевала последнюю от души. И когда я обнаружил в её шкафчике абсолютно пустой пузырёк, то сразу смекнул, что она уже сделала это. Тогда я попытался уничтожить улику, утопив пузырек в унитазе. Перед этим предусмотрительно разбив его на мелкие части. И только после этого пошёл уже в тренировочный зал.
– Вы арестованы за соучастие в преступлении,– сказал я и тщательно защёлкнул на его запястьях наручники. Он даже не сопротивлялся.
– А теперь колитесь вы,– обратился я уже к врачу команды.
– В чем?– сделав круглые глаза, спросил тот.
– В том, что ввели внутривенно пострадавшей значительную дозу преднизалона. Ведь только спортивные врачи имеют доступ к подобному препарату.
– Мне пришлось сделать это, ведь я не мог допустить того, чтобы восторжествовала такая несправедливость. На чемпионате нашу команду, должны представлять лишь лучшие, а не всякие там, чьи-либо протеже.– При этом он зло посмотрел на уже закованного в наручники тренера.
– А как вы догадались о том, что они задумали?
– Случайно подслушал их разговор в буфете. Они же не предполагали, что у меня настолько тонкий слух.
– Как я Вас понимаю,– участливо сказал я доктору,– но отвечать всё же придётся. Это всё–таки преступление! Вслед за этим я достал из дипломата ещё один комплект наручников и протянул его доктору, чтобы тот сам защёлкнул их на своих руках, этим я как бы выказывал ему своё расположение.
Заре же, как главной зачинщице, я велел немедленно нанять адвоката получше, иначе ей точно не придётся рассчитывать на снисхождение. Задерживать её я не стал. Всё равно, она и так никуда не денется. К тому же я как на грех не взял с собой, ещё одного комплекта наручников. А без них любое задержание выглядело бы крайне несолидно.
За раскрытие тайны преступления в такой короткий срок я получил среди своих коллег прозвище Питерская молния, потому что родился именно в этом городе, хотя служил уже несколько лет совсем в другом месте.
25 января 2013 года.
Не то сейчас время, чтобы быть филантропом за спасибо.
Эта история произошла в лихие девяностые, точнее в самом их начале. В то время я ещё только-только поступил на службу в милицию. Видя мой явный интерес к розыскной работе, меня в должности стажёра направили в экспериментальную лабораторно-сыскную бригаду под командованием майора внутренних дел Филькинсона. Котяра он был добрый, поэтому даже мне новичку, и то уделял немало внимания. Однажды, он вызвал меня прямо к себе в кабинет и завёл такой разговор:
– Сынок, думаю пора тебе, наконец-то, поехать на серьёзное дело. Я уже договорился с нашими ребятами, по-возможности они прикроют все твои ляпсусы.
– Что случилось, товарищ майор?
– Только что, родственники сообщили о том, что сегодня утром скончался у себя в квартире Великий в прошлом киноактёр, а ныне – пенсионер республиканского значения Маврикий Иванович Небалуев.
– Который играл маршала Жукова в киноэпопее «Огненная дуга»?
– Он самый.
– А мы– то здесь причём?
– Так-то оно так, но, видишь ли, мне несколько дней назад звонил его сводный брат, мой старый знакомый, профессор медицины Васин и сообщил о том, что Небалуев имеет веские подозрения на счёт того, что его хотят отравить. А я отнёсся к его словам недостаточно серьёзно, полагая, что старик артист мог просто придумать это.
–Зачем же ему было это делать?
– Вот и я о том же теперь думаю. Так что поезжай с остальными сам, всё и посмотришь.
Когда мы прибыли на квартиру народного артиста, все родственники были уже там.
– Слетелись, как мухи на кусок пищи,– подумал я,– небось, теперь гадают, кому что достанется по завещанию.
Как выяснилось, первой его обнаружила сиделка. Она и позвонила брату покойного, который сразу же сообщил о смерти артиста Небалуева товарищу майору. Проведя все необходимые в таких случаях мероприятия, вплоть до снятия абсолютно всех обнаруженных нами отпечатков пальцев, даже явно старых, а так же каких-либо иных улик, хоть как-то намекавших на то, что это было всё-таки преступление. Мы, прихватив с собой тело покойного, отправились в нашу лабораторию изучать его.
Вскрытие проводил не наш патологоанатом, он был всего лишь на подхвате, а сам профессор Васин. Очень уж он хотел знать всю правду о последних мгновениях жизни своего брата. В общем-то, это было не положено. Но наш шеф дал добро, ибо верил в незыблемость авторитета профессора.
– Ничего не понимаю,– сказал последний, после того как закончил вскрытие. – Он, действительно, умер своей смертью.
– А я что вам говорил?– обиделся майор Филькинсон,– стоило ли из-за этого, разводить подобный сыр бор Иван Иванович?
– Простите, а это что такое?– сказал я и, разжав скрюченные артритом два крайних пальца левой руки умершего, вытащил оттуда пуговицу. Явно от женской кофты, потому как она была ядовито розового цвета.
–Это уже и в самом деле интересно,– сказал шеф нашей группы,– передай-ка мне её, Барсик.
Внимательно изучив пуговицу под микроскопом, майор пришёл к выводу, что она скорее всего не оторвана покойным у кого-то, а срезана ножницами.
– Чтобы это могло значить?– спросил Филькинсон у всех присутствующих. Повисло тягостное молчание, длившееся довольно долго. Видно никто не хотел ударить лицом в грязь перед начальством. И тогда, чтобы прервать эту, как мне казалось уже слишком затянувшуюся паузу, я решил выдвинуть своё предположение.
–Товарищ майор, я полагаю, что её специально ему подкинули, чтобы навести нас на ложный след. Мне кажется, это сделал кто-либо из близких.
–Молодец, правильно мыслишь!– сказал Филькинсон и ласково потрепал меня за плечо.
– Иван Иванович,– обратился он уже к профессору,– не знаешь ли, дорогой, было у твоего брата написано завещание или нет?
– Уверен, что нет. Всё и так бы досталось его внучке, как самой близкой его родственнице.
– А сиделке, за её труд, он что не собирался хоть что-нибудь оставить на чёрный день?
–Скажите тоже! Он мог ей лишь пудрить мозги, ибо презирал её за неряшливость.
–Ясненько,– сказал майор и поручил мне, лично, как особо отличившемуся, проверить алиби внучки на момент смерти народного артиста.
Как выяснилось впоследствии, оно у неё имелось. Она находилась в это время в фитнес-клубе, о чём свидетельствовали показания нескольких очевидцев, тренировавшихся вместе с ней. Тогда я решил позволить себе проявить самостоятельную инициативу. Узнав о том, что она совсем недавно вышла замуж, всего-то около месяца назад, я счёл нужным проверить и её мужа на непричастность к возможной неестественной смерти актера Небалуева. Он так же оказался якобы не причём, парился в те минуты в сауне с друзьями. Пока я этим занимался, приключилось ещё одно чрезвычайное происшествие. В своей квартире была обнаружена убитой сама наследница покойного, бывшая вначале расследования главной подозреваемой. Ведь у неё имелся весомый мотив для убийства своего дедушки – транжира-муж и нежелание дольше продолжать побираться у богатого родственника, к тому же и пуговица была именно от её кофточки. Я это понял, когда увидел, что именно такой и не хватает на одной из блузок, висящих в платяном шкафу, куда я залез в поисках улик.
Труп её обнаружил всё тот же Иван Иванович, профессор медицины. Он собирался зайти к ней, чтобы хоть как-то успокоить, ибо знал, что она очень любила своего деда, несмотря на все кривотолки по этому поводу. Но как выяснилось, опоздал. Как он попал внутрь? Очень просто. Дверь оказалась незапертой, что его крайне удивило и он, даже не задумываясь о том, что делает что-либо недозволенное, немедленно вошёл внутрь квартиры, где и обнаружил убитую. По всей видимости, её задушили. О чём свидетельствовали синие пятна на шее. Вскрытие показало. В этот раз его проводил уже наш патологоанатом, что смерть наступила не от удушения, а от удушья, вызванного углекислым газом, что было уже само по себе странным.
Ко всему прочему не удалось обнаружить и отпечатки пальцев душителя. Он выполнял своё гнусное дело явно в перчатках.
Тогда-то я высказал майору Филькинсону такую мысль:
– А что если нам, товарищ майор, начать слежку за супругом погибшей. Ведь именно он теперь главный подозреваемый.
– Почему это?– удивился мой шеф.
– Так ведь ему же теперь по истечении положенного срока, достанутся все накопления народного артиста Небалуева.
–А ведь верно глаголишь, стажёр. Но тогда его действия крайне примитивны. Он, наверняка, предполагал, что мы в первую очередь заподозрим именно его.
– Вот именно, потому и действовал столь нагло.
– Понял. Как ты посоветовал, так и сделаем. И поручил мне руководить группой слежки. И надо сказать старания наши были не напрасны. Спустя ровно сутки, он уже крутил любовь с какой–то сивой девицей спортивного телосложения. Причём по характеру их поведения было понятно, что встречаются они уже давно. Вот тебе и первая зацепка предположил я. И решил попасти уже и её. Оказывается, я как в воду глядел, она занималась тяжёлой атлетикой, и такой, ясное дело, ничего не стоило на смерть придушить жену своего любовника. И тогда я стал копать уже по-серьёзному. А уж когда я узнал, что она торгует мороженным, мне всё сразу стало ясно. И я немедленно доложил о своих выводах шефу.
По моим рассуждениям получалось вот что.
Когда приятель штангистки женился на внучке артиста, он не только не порвал со своей пассией, а всячески водил её за нос, убеждая в том, что после того, как к его жене перейдёт состояние артиста, а ждать, это он знает, осталось недолго, он якобы уже обо всём договорился с сиделкой старика, пообещав ей за это долю, он обязательно разведётся со своей нынешней супругой и, отсудив у неё половину имущества деда, женится уже на ней. До поры до времени девушка, конечно, ему верила, пока не узнала у юриста, что имущество артиста может достаться её любимому только в случае смерти его супруги, потому что этот капитал не нажит ими совместно. Тогда-то она и решила ускорить этот процесс по-своему. Но одно дело, задумать убить человека, и совсем уж другое осуществить так, чтобы комар не подточил носа, свою придумку.
Поэтому она, в конце концов, и прокололась. Случилось же вот что, чтобы подготовить алиби своему любовнику, ведь после данного убийства именно он становился подозреваемым номер один, а заодно и ради укрепления собственного, она придумала такую хитрость: обложить тело убиенной ею женщины искусственным льдом для того, чтобы изменить предполагаемое время её смерти. И если бы я не догадался о том, что она сделала, ей бы, наверняка, удалось уйти от ответственности. Навело же меня на мысль о том, что тело покоилось какое-то время в искусственном льду, не столько обнаруженная в легких убитой углекислота, а небольшой ожёг на шее, который по моим представлениям мог быть нанесён только чем-то очень холодным. Как выяснилось после проведения серии допросов с применением самых передовых технологий убеждения преступника сознаться, а также с показом очевидных, хотя и косвенных улик типа срезанной розовой пуговицы, нам всё же удалось добиться признания штангистки. Что, в конечном итоге, и требовалось доказать. За смекалку, проявленную в данном деле, меня наградили медалью «За службу Родине», четвертой степени и присвоили звание младшего лейтенанта. А ведь тогда были люди не то, что теперь, так сказать, старой, ещё Советской закваски, которые прежде, чем принять какое-либо решение, всё перед этим тщательно взвешивали. Так что, дорогие мои читатели! Не забывайте никогда о том, что если сильно захотеть этого, то можно добиться многого.
Это говорю вам я – сам Шахинбарс, он же – Барс Свеклин, почётный диктатор всей Кошачьей империи.
27 января 2013 года.
Новый Шерлок Холмс.
История, которую я расскажу в этот раз, оригинальна уже хотя бы тем, что
показывает то, как способны подчас быть беззащитны некоторые, когда не знают, что им предпринять.
Купил как-то мой двоюродный брат Ясон Нерогов заброшенную усадьбу у одного тамошнего князька. Восстановил, значит, ну и через некоторое время давай там устраивать гулянки. Да такие, что иные окружные феодалы просто диву давались. Никак не могли понять, откуда на него столько деньжат левых свалилось. Они же не знали, что он в прошлом известный грабитель банков. А человеки,– я доложу вам,– народ не только мелочный, но ещё и дюже завистливый. Вот и стали они распускать слухи о том, что не имеет, мол, он никаких прав на владение этой усадьбой, потому что документы у него на право собственности поддельные.
И зачем он только, котяра глупый, попёрся в такую глушь якшаться с подобными отщепенцами. Говорил же я ему – Люди нелюдей, в особенности кошек, ни в грош не ставят. Даже церковь ихняя и та, нами брезгует.
А он мне в ответ:– Да я с моими деньгами таких дел натворю, что сам Крез в своей могиле от зависти содрогнется!
Вот и натворил, понимаешь ли, себе же во вред. Он, конечно же, на такие наветы в свой адрес обиделся. Стал, можно сказать, повсеместно прилюдно документами, подтверждающими его право на владение, трясти. Ну и получил за это очень скоро такую гранату за пазуху, что только держись.
Воспользовался же его ошибкой, никто иной, как другой кот, более того, даже родственник, можно сказать, мой сводный брат Тимон Котовский, он же ярл Тиммонс Первый. Он долго не думая, предъявил собственный документ на право владения этим домовым комплексом. Ему его, якобы продал дядя местного князька, а они достались ему ещё от деда, и стало быть, были всяко древнее, чем те, что отписал Ясону сам местный князь.
И чтобы у них не дошло до открытой поножовщины, я вынужден был, бросив все свои дела, срочно примчаться в эту захолустную даль.
Когда я прибыл. Они, оказывается, к этому времени уже успели пару раз подраться, правда, пока лишь на кулачках, поэтому, завидев меня, сразу же кинулись навстречу с просьбой о том, чтобы я помог каждому из них отыскать именно его правду. На что я охотно согласился. Чтобы, хотя бы на время пресечь их междоусобицу.
После того, как мы пообедали, а вслед за тем уже и поужинали. И всё это было сделано на шикарную лапу. Ведь Ясон иначе не может. А тут он ещё явно пыжился перед своим врагом. Я решил одним глазком всё же взглянуть на выданные им писульки.
Тщательно изучив документы, я пришёл к выводу, что тот, который был куплен Тимкой, писан, кажись, шариковой ручкой. А тот, что Яськин, явно гелиевой. Посему выходило, что он, наверняка, написан позже. Но даты, проставленные в конце их, были совершенно одинаковые. На обоих значилось 18 июля 1880 года.
Подобное мне показалось более чем странным, и я решил воспользоваться интернетом, чтобы с его помощью попытаться разобрать, где правда, а где, всего лишь чей-то вымысел. Ну и, в конце концов, разобрался.
Блин, лучше бы я не делал этого! Так бы присудил от своего имени победу Тимону, потому что заранее знал, что шариковая ручка изобретена раньше, чем гелиевая, да и дело с концом. Оплатил бы ему потом ярл Тиммонс расходы за восстановление усадьбы и за проведённые пиры. Он же король всё-таки, и, ясный пень, не беднее какого-то там грабителя, пусть и с именем.
Они бы и помирились. Я же их знаю. В сущности своей добрые нелюди. Только через-чур уж вспыльчивые.
Короче, как выяснилось, благодаря добытой мной в интернете информации в 1880 году, ещё не существовало не только гелиевых ручек, но даже и шариковых, поэтому выходило то, что обе их справки на право владения липовые. И стало быть, их обоих запросто можно гнать в шею, как подлых узурпаторов. Когда я рассказал им об этом, они едва не попадали в обморок. Во всяком случае побелели так, что мне их даже жалко стало.– Ничего,– говорю,– мальчики, не переживайте, я сам всё улажу. Сказал да и, забрав с собою оба документа, тут же отбыл в неизвестном для них направлении.
Когда я вернулся, они тотчас накинулись на меня с расспросами.– Где был? Что делал?
Тогда, не говоря ни слова, я достал из своего кармана неизвестный им документ, написанный обыкновенным химическим карандашом, и сунул его им в зенки.
–Вот,– говорю,– прочитайте повнимательнее, чтобы не было впредь ненужных вопросов.
– А что это?– поинтересовались на всякий случай они прежде, чем начать чтение.
– Мое право на владение данной усадьбой, датированное аж 1866 годом.
Потом я, правда, сжалился над ними, как-никак не чужие ведь мне и разрешил им выкупить у меня документ. Правда, уже на паях. При этом, клятвенно обязав их, никогда впредь между собой не ссориться.
Так я, подобно жившему некогда сэру Шерлоку Холмсу, благодаря, лишь работе своего ума, сумел разрешить столь щекотливую ситуацию.
28 января 2013 года.
.
Ясон.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГЕНЕРАЛА В ОТСТАВКЕ.
Тараканы не придут.
Не в пример некоторым, не будем называть их имен и фамилий, потому как это в сущности не прилично. Я люблю иногда пройтись пешком по улицам нашего Санкт– Петербурга. Обычно я гуляю в саду имени Бабушкина, что на проспекте Обуховской обороны, так как живу неподалёку. Но в этот раз решил пройтись и на Куракину дачу. Заодно и посмотреть новые коттеджные постройки . Там, говорят, появилось кое-что интересное. Ну, сказано, значит, сделано! Иначе мы, Нероговы, просто не умеем. Зачем же тогда языком трепать, если делом слов подтвердить не можешь.
Пришёл, значит, я на эту самую дачу. Хожу, а заодно и что-либо путное среди новых построек выискиваю. И тут вдруг неожиданно вспоминаю, что где-то здесь, кажись, и построили свои очередные Пенаты мои родственники, известные в кошачьем мире, зажиточные чудики-братья Котовские: Севастьян да Тимон. Дай, думаю, к ним зайду. Давно ведь не видел. Почитай пару лет не меньше. Может к этому времени у них вся дурь уже из мозгов выветрилась. И стали они теперь вполне адекватными парнями. Подумав, решил не предупреждать их по сотовому о своём приходе. А нагрянуть, как это обычно делает незваный гость. Я ведь впопыхах начисто позабыл о поговорке, которая гласит о том, что незваный гость хуже, мол,… . Впрочем, сами знаете кого. Еле нашёл я их пристанище. Целую кучу народа опросил, пока, наконец, добрался до их фешенебельной кутузки. А как ещё назвать строение в два этажа, причём, второй из них явная мансарда, когда вокруг одни небоскребы понатыканы, каждый шести этажей не менее. Не понимаю я их. Чего тогда пыжиться было, коли достойного жилья позволить иметь себе не можешь. Звоню в домофон. Отвечает Севастьян. Он из братьев младший. Кто, мол, там беспокоит его в такую рань? Это без четверти-то полдень. Он, подлец, видать спросонья меня совсем не узнал. Ну, морда, будет тебе за это потом на орехи! Уже, вконец, обозлился я и ору что есть мочи:
