Текст книги "Семь снов черного кота"

Автор книги: Сергей Преображенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– А это не больно Док? – испугался Клочков.

– Нет, совершенно не больно! – заверил его доктор.

– Ну, тогда ладно, валяй! – согласился Димка.

– Не удается вылечить! – сообщил через некоторое время доктор Веб, – Ты извини, драйвер, но придется тебя удалить!

Димке сделалось страшно. Конечно, он всегда знал, что не вечен, и когда-нибудь его непременно сотрут, как устаревший программный продукт, но он привык успокаивать себя тем, что до этого времени очень и очень далеко, а раз так, то он успеет еще что-нибудь придумать. И вот это время пришло, а он так ничего и не придумал.

– Но я не хочу удаляться! Я хочу посылать запросы на принтер, устанавливать шрифты, менять кодировки. Я хочу жить! Я еще так мало успел в своей жизни!

– Я все понимаю, драйвер, но ничем не могу тебе помочь.

– И что же со мной будет, когда ты меня удалишь?

– Ничего! Ты абсолютно ничего не почувствуешь, просто перестанешь существовать так, словно тебя никогда и не было, а на твое место установят другой драйвер.

– А как же голубой туннель, светящееся существо, жизнь после жизни и так далее?

– Все это сказки, поверь мне! За свою жизнь я проводил в последний путь столько файлов, что могу тебе точно сказать, там за последней чертой ничего нет!

– Постой, Док! Как же так? Не можешь же ты просто взять меня и уничтожить! Ведь мы же с тобой друзья!

– Конечно друзья, драйвер но, к сожалению, такие вопросы не мы с тобой решаем!

– А кто же!

– Системный администратор! – ответил Доктор, и Димка почувствовал, как все его файлы летят в мусорную корзину…

*   *   *

– Клочков, ты что, спишь что ли! – пропел нежный женский голосок у него над ухом. Димка вздрогнул и поднял голову – перед ним стояла Верочка Синицына, новая секретарша босса. Генеральный директор банка «Люцений» менял своих секретарш, чуть ли не каждые три месяца, и надо отдать должное его вкусу, все они были просто одна лучше другой.

– Смотри, шеф увидит, вылетишь с треском! – добавила девушка.

– Да я всю ночь не спал… –  попытался оправдаться Клочков.

– Тебе надо кофе выпить или чай крепкий! Если хочешь, я могу тебе сделать, только у меня чайник сгорел! Сегодня утром я воткнула его в розетку и вдруг искры, огонь, я так испугалась! Может его можно починить? Пойдем, я тебе покажу!

Как оказалось, чайник не пострадал, сгорел только провод в том месте, где он должен крепиться к вилке.

– У тебя нож есть, контакты зачистить? – попросил Димка.

– Канцелярский подойдет? – Верочка протянула ему нож, – Он маленький, но очень острый, как бритва!

Пока Клочков зачищал контакты, девушка развлекала его своей болтовней.

– Так вот, прикинь, на мне такое длинное красное платье с разрезом, красные туфли на высоком каблуке… Клочков, да ты меня не слушаешь!

– Да слушаю я тебя! – ответил Димка и в этот момент нож соскочил и глубоко вонзился ему в палец, – Вот черт!

– Ты что, порезался? Надо срочно перевязать, а то ты истечешь кровью! У меня есть чистый носовой платок, дай сюда руку!

Девушка схватила Димку за руку и уже хотела замотать палец платком, но вдруг остановилась.

– Странно, крови совсем нет! – проговорила она, с удивлением разглядывая рану – А порез очень глубокий, до кости!

– Действительно странно, – согласился Димка, – И не больно совсем!

– Да ты бледный как мел! И синяки под глазами! Тебе плохо?

– С чего ты взяла? Я же сказал, мне не больно!

– Это не важно, садись в кресло! Дай  я тебе лоб пощупаю!

Девушка приложила нежную теплую ладошку к Димкиному лбу.

– Да он у тебя холодный как у покойника! Надо срочно скорую вызывать!

– Не выдумывай! – попытался остановить ее Клочков, – тебя же засмеют! Взрослый мужик порезал пальчик и из-за этого надо беспокоить серьезных людей в белых халатах?

– Но у тебя не идет кровь, ты бледный и холодный! С тобой явно что-то не так! Сиди не дергайся, а я буду звонить!

                                                                                                                                                                                                                                                     *   *   *

Врач оттянул Димке нижнее веко, хмыкнул, посветил маленьким фонариком в зрачок, затем попытался нащупать пульс на шее.

– Носилки, быстро! – скомандовал он стоявшим рядом санитарам.

Клочкова уложили на носилки и санитары уже хотели его нести, но врач остановил их.

– Боюсь, не довезем! – озабоченно проговорил он – Ставьте носилки на пол! Сестра, дефибриллятор!

Пока сестра готовила прибор, врач удалил всех посторонних из помещения, а затем вколол Димке какую-то дрянь из шприца с длинной иглой под левый сосок. Тем временем сестра расстегнула рубашку на груди у Клочкова и подала врачу металлические пластины.

– Разряд! – скомандовал он, приложив электроды к груди пациента.

Димку так долбануло током, что он буквально подпрыгнул на носилках.

– Да что же вы делаете? – возмутился он, – Вы, что совсем охренели!

– Мы пытаемся вернуть вас к жизни, а вы нам мешаете! – спокойно ответил врач и опять взялся за электроды, – Сестра, зафиксируйте больного!

Девушка в белом халате ловко пристегнула Димкины руки и ноги к носилкам и экзекуция продолжилась. После восьмого разряда врач, наконец, отложил в сторону орудия пытки и смахнул рукавом пот со лба.

– Бесполезно! – проговорил он, обращаясь к медсестре, – Мы его потеряли!

– Что значит, потеряли? – удивился Димка, – Я же здесь, на полу, вы, что не видите?!

– Извини парень, мы сделали все что могли! – ответил врач, в бессилии разведя руки.

– Слишком поздно приехали! Пробки! – добавила медсестра и грустно вздохнула, – Пятью минутами раньше и ты мог бы жить!

– Что значит, мог бы? А сейчас я что, по-вашему, делаю? Хватит нести этот бред! – Клочков дернулся, пытаясь подняться, – И развяжите меня, наконец!

– Сестра, освободите больного! – сказал врач, – Впрочем, какой он теперь больной?

– Да я вам сразу сказал, что я здоров, а вы мне не верили! – Димка встал с носилок и направился к двери, – Я могу иди?

– Да, конечно, – ответил врач, усаживаясь за стол, – я только вам сейчас документы выпишу!

– Какие документы?

– Какие положено – свидетельство о смерти! – спокойно ответил врач, не поднимая головы от своих бумаг.

– Какая смерть? О чем вы? Откройте глаза – я жив! Я хожу, разговариваю! – Клочков сделал несколько демонстративных шагов и даже топнул ногой.

– Ну, это все не объективные признаки! – спокойно возразил врач, не поднимая головы.

– Не объективные? А что же тогда, по-вашему, объективные?

– Объективные это: реакция зрачка, давление, кардиограмма, наконец! – врач оторвался от писанины и протянул Димке бумажную ленту, – Вот полюбуйтесь, прямая линия! Я же ничего не выдумываю!

– Да это бред сивой кобылы! – возмутился Димка, – Вы не врач, вы шарлатан! Кто вас учил? Живого человека от мертвеца отличить не можете! Эскулап! Вы наверно экзамены за деньги сдавали! Нет, я понял, вы диплом в переходе купили!

И тут Клочков увидел, что стоявшая в углу медсестра подает ему какие-то знаки. Он подошел к девушке и она, встав на цыпочки и сложив руку щитком, прошептала ему в самое ухо:

– Он тоже мертвый!

– Кто? – не понял Клочков.

В ответ сестра молча кивнула в сторону сидевшего за столом коллеги.

Димка обернулся и увидел, что через всю шею врача тянется темно-красный рубец, рот его приоткрыт и оттуда буквально вывален распухший фиолетовый язык.

– Да как же он… – начал Димка, но девушка его остановила.

– Тсс! – сказала она, приложив палец к губам, – Не говорите ему ничего, он очень расстроится!

И в этот момент Клочков заметил, что с девушкой тоже не все в порядке, весь левый висок у нее был вдавлен, словно от чудовищной силы удара и покрыт коркой запекшейся крови. Он хотел спросить, откуда это у нее, но тут на столе зазвонил телефон. Врач и сестра испуганно переглянулись и в немом ожидании уставились на Клочкова, даже и не подумав снять трубку. Тогда Димка сам двинулся к телефону и в этот момент проснулся…

*   *   *

Подняв голову, он опять увидел перед собой Верочку Синицыну.  Вот черт, так значит, это тоже был сон! Двойной! Сон во сне! Ужасно неприятное ощущение!

– Клочков, ты чего трубку не берешь? Я тебе звоню, звоню… Ой, а у тебя на лбу клавиши отпечатались –  девушка глупо хихикнула прикрыв рот ладошкой, – Ты зачем на клавиатуре спишь?

– Да я просто не спал всю ночь … – начал Димка и осекся. Поразительная догадка, словно молния, сверкнула у него в мозгу, – Постой! Ты сейчас скажешь, что мне надо выпить крепкий кофе, и ты можешь мне его заварить! Только у тебя чайник сгорел! Так?

– Вовсе и не сгорел. Но тебе кофе я варить все равно не буду! После кофе тебя потянет на лирику, захочется женской ласки и все такое, знаю я эти штучки! Хватит с меня, и шефа! Да кстати, он тебя просил зайти. Только сейчас тебе идти нельзя, надо подождать пока отпечатки на лбу сойдут, а то он сразу догадается, чем ты в рабочее время занимаешься!

И девушка потерла своей нежной ладошкой Димкин лоб. Рука девушки была такой же нежной и ласковой как там, во сне. Нет, если это и был сон, то просто на удивление реальный!

*   *   *

– Разрешите, Николай Егорович? – спросил Димка, осторожно приоткрыв дверь кабинета.

– Ну, кто там еще? – раздраженно отозвался генеральный директор и поднял голову. Но едва он увидел посетителя, как лицо его побледнело и стало вытягиваться. Он даже привстал со своего кресла.

– Клочков ты? – проговорил он, как-то странно растягивая слова, – Зачем? Не надо!

– Но вы же сами меня вызвали, Николай Егорович!

– Я? Разве? Впрочем, проходи, садись! На вот водички выпей! – директор налил в стакан минералки, – Ты же знаешь, как я к тебе всегда относился! Я любил тебя как родного сына! Я даже хотел прибавить тебе зарплату, честное слово! Но обстоятельства складываются таким образом, что… – закончить фразу он не успел, в дверь просунулась голова секретарши.

– Николай Егорович, к вам пришли…

– Вера, ты что не видишь – я с человеком разговариваю! – оборвал ее директор.

– Извините, но там…

– Я сказал закрой дверь! Итак, Клочков… на чем я остановился?

– Вы сказали, что я вам как родной сын! – напомнил Димка.

– Да! И как специалиста я тебя всегда ценил, честное слово! Но обстоятельства складываются таким образом, что мне придется тебя уволить! Ты только не подумай, что я чего-то там боюсь или у меня предрассудки. Нет! Но сейчас такое время, с мертвыми душами очень строго! Любая проверка и…

– Постойте Николай Егорович, какие мертвые души? Это вы сейчас о чем?

– О тебе Клочков!

– Стоп! Опять! Этого не может быть, ведь я же проснулся!

– В каком смысле проснулся?

– Понимаете, мне приснился сон, как будто я умер. Но ведь это же был сон! Николай Егорович, скажите, ведь вы сейчас не спите, так?

– Нет, конечно!

– Вот! И я тоже не сплю! Тогда откуда же весь этот бред? Николай Егорович, посмотрите на меня, я хожу, разговариваю с вами, воду пью? Разве мертвецы пьют воду?

– Я все понимаю Клочков, но, к сожалению, я просто не имею права не реагировать на сигналы!

– Какие сигналы? – спросил Димка, но директор ответить не успел, дверь распахнулась, и в кабинет вошел тот самый врач из Димкиного кошмара с красной полосой на шее и фиолетовым языком, а следом за ним медсестра с расплющенной головой. Так как врачу сильно мешал распухший язык, то говорила в основном сестра, а ее шеф лишь изредка мычал и кивал головой в подтверждение ее слов.

– Ну что же вы Клочков, вдруг исчезли, ничего не сказали и документ не забрали! – сказала девушка и укоризненно покачала изуродованной головой.

– Какой документ?

– Вот! – она протянула бумагу с синей печатью, – свидетельство о смерти!

– Опять вы за свое?! – возмутился Димка, – Ну что я вам плохого сделал? Почему вы меня преследуете?

– Вы нарушаете закон!

– Какой еще закон?

– Основной закон – закон эволюции. Мертвые должны освобождать место для живых!

– Но я же говорил вам, что я не умер и умирать не собираюсь!

– Вы сами-то понимаете, какую глупость сейчас сказали? – тонкие губы девушки исказила саркастическая ухмылка, – На земле с начала времен жило около 100 миллиардов человек и все они умерли. Сейчас на земле живет около 7 миллиардов человек и все они умрут! А вы-то чем лучше?

– Да нет, не лучше конечно… – Клочков немного смутился, – просто мне почему-то всегда казалось… точнее не казалось, а было такое ощущение, с тех самых пор как я узнал, что все люди смертны, что ко мне это почему-то не относится. Хотя умом я, конечно, понимал, что я такой же, как все и меня ждет общая для всех  участь, все равно, где-то там глубоко внутри продолжало жить чувство, что все не  так и смерть – это для других, не для меня! Все умрут, а я останусь!

– И не надейтесь! – вернула Димку на землю медсестра.

– Да, я все понимаю… Но пока-то я хожу, разговариваю, пью воду, вы же сами видите!

– Это ваше тело ходит, разговаривает, пьет воду, а сами вы уже давно мертвец! Так что лучше закройте глаза и вытяните руки вперед!

Димка повиновался, а когда снова открыл глаза, увидел, что на него натягивают белую рубаху с длинными рукавами.

– Что это? – спросил он.

– Это саван, обязательная одежда для всех мертвецов, – объяснила сестра, ловко завязывая рукава на спине узлом, – А теперь следуйте за нами!

– Куда?

– Туда где человеку положено находиться после смерти – на остров Мертвых! Да вы не волнуйтесь, там вам будет хорошо! – сказала сестра и легонько подтолкнула Клочкова в спину.

*   *   *

Через полчаса машина с красным крестом уже покинула город и неслась куда-то по неожиданно пустынному асфальтовому шоссе. Димка сидел в заднем отсеке, отделенном от кабины водителя металлической стенкой с окошечком. На этой стене в рамке под стеклом висела «Памятка умирающим». Сидеть со связанными руками было скучно, и Клочков начал читать:

«…Подготовку к смерти следует начинать в раннем возрасте, чтобы человек мог выработать правильное отношение к переходу в иной мир.

Многие откладывают это чрезвычайно важное дело на потом, а когда приходит время часто бывает уже слишком поздно.

Итак, что вы думаете о смерти? Можете ли вы принять смерть с такой же радостью и энтузиазмом, как и жизнь? …»

Машину тряхнуло и Димка, оторвавшись от чтения, посмотрел в окно. Оказывается, автомобиль уже оставил шоссе и ехал теперь по проселочной дороге через густой лиственный лес.

– Куда вы меня везете? – спросил Димка.

– Не волнуйтесь, – ответила сестра, – Уже скоро приедем!

Машина, попрыгав еще некоторое время по ухабам, выехала на берег реки и остановилась.

– Выходите! – сказала сестра, и открыла дверцу.

Солнце уже клонилось к закату, и над рекой клубился густой вечерний туман. Из этого тумана медленно выплыла простая деревянная лодка, на корме ее стоял высокий худой человек в черном плаще с капюшоном и длинным веслом в руках. Лодка ткнулась носом в песок, и тут Клочкова вдруг охватил животный страх.

– Стойте, не надо! Я не хочу! – закричал он, и начал вырываться и из державших  его рук, – Опустите меня!

– Успокойтесь! – сказала сестра, усилив хватку, – То, что должно было случится, уже случилось и теперь ничего изменить уже нельзя.

– Не говорите ерунды, ничего еще не случилось! – возразил Димка, продолжая вырываться.

– И почему только люди так бояться смерти? – притворно вдохнула сестра.

– Я вовсе не боюсь смерти, это совсем другое! Я просто не могу ее понять. Точнее не могу себе представить как это так: мир будет продолжать существовать, а меня в нем не будет. Нигде! Полная чернота и ничто. Впрочем, полную черноту я представить могу. Я могу представить, что я не буду ничего ни видеть, ни слышать, ни обонять запахов, ни ощущать вкуса, и даже не чувствовать на своей коже никаких прикосновений. Но я не могу представить, как может случиться, что я вдруг перестану думать! Я никогда, ни на секунду не прекращал этого делать, с того самого момента как начал себя осознавать. Я знаю, есть специальные упражнения позволяющие достичь этого состояния, какие-то мантры, я пробовал, но у меня ничего не получилось!

– Не волнуйтесь, теперь получится! – успокоила сестра, – Вам помогут! Залезайте в лодку!

 Клочкова усадили на заднее сидение, и человек в плаще оттолкнулся веслом от берега.

– А вы разве не со мной? – спросил Димка, с удивлением посмотрев на стоявших на берегу провожатых.

– Нет, нам на остров нельзя, – покачала головой сестра, – Харон обратно не перевозит!

*   *   *

Дом на холме был выкрашен желтой краской и более всего походил на дворянскую усадьбу XIX века. Краска уже кое-где успела облететь, и от этого здание приобрело слегка запущенный вид. Подойдя ближе, Клочков смог прочитать надпись над входной дверью: «Вечный покой».

Человек в плаще, которого назвали Хароном, долго вел его длинным коридором, по бокам которого были двери с медными позеленевшими от времени табличками. На табличках вместо цифр стояли греческие буквы. Но не это удивило Димку, гораздо больше его поразил сам коридор, они шли уже минут десять, а конца ему не было видно.

– Долго еще? – не выдержал, наконец, Димка.

– Нет, – ответил Харон, – почти пришли!

И в самом деле, через несколько минут он остановился у одной из дверей и открыл ее при помощи магнитной карточки.

В просторной светлой комнате стояли четыре железных кровати с тумбочками в изголовье и большой деревянный шкаф в углу. На одной из кроватей сидели двое мужчин в полосатых пижамах и играли в шахматы, а третий стоял рядом и наблюдал за поединком.

Едва открылась дверь, как все трое забыв про игру, повернули головы и с интересом уставились на вошедших. Между тем Харон развязал рукава, снял с Димки рубаху и вышел, оставив его наедине с обитателями комнаты.

Одного из шахматистов, пожилого господина с густой гривой седых волос Клочков узнал сразу, его фотография с высунутым языком со школьных лет висела у него над письменным столом.

– Альберт Эйнштейн! – вежливо представился господин, подтвердив Димкину догадку.

Второй игрок средних лет, высокий худой с длинными волосами и носом назвал себя Николаем Гоголем.

– Не может быть! – обрадовался Димка, – Ведь вы мой любимый писатель! А «Записки сумасшедшего» просто моя настольная книга!

– Приятно видеть столько здравомыслия в молодом поколении, – ответил Николай Васильевич, – А прежде, признаюсь, взглянувши на вашу физиономию, никак нельзя было думать, чтобы вы были путный человек. Позвольте спросить: верно, покойница матушка ваша, когда была брюхата вами, перепугалась чего-нибудь?

– В каком смысле? – слегка опешил Димка.

– Нет, я вам скажу, вы не будьте в претензии, это очень часто случается. Вот у нашего заседателя вся нижняя часть лица баранья, так сказать, как будто отрезана и поросла шерстью совершенно, как у барана. А ведь от незначительного обстоятельства: когда покойница рожала, подойди к окну баран, и нелегкая подстрекни его заблеять.

– Да оставьте вы своего заседателя в покое, Николай Васильевич! – вступился за Димку гениальный физик, – Ваш ход!

– Честно говоря, Альберт Иванович шахматы не моя сильная сторона, –  признался Гоголь, рассеянно глядя на доску – может лучше в картишки?

– Я карт и в руки никогда не брал, даже не знаю, как играть в эти карты. И потом, какой я вам Альберт Иванович? –  обиженно проговорил Эйнштейн.

– Просите великодушно, Альберт Германович, все время сбиваюсь! А все оттого, что я, когда пишу, слишком напрягаю свой мозг, серые клеточки гибнут и теперь он у меня сделался похож на швейцарский сыр – весь в дырках! Вот вы полагаете, будто человеческий мозг находится в голове? Э нет…

– Знаю, знаю, – прервал его профессор, – Он приносится ветром со стороны Каспийского моря! Делайте свой ход!

– Но если уж вам так противны карты, то можно в домино или кости! – не сдавался писатель.

– Бог не играет в кости! Делайте ход или я засчитаю вам поражение!

Между тем к Димке подошел третий обитатель комнаты, молодой голубоглазый блондин с мягкими волнистыми волосами. Свое крепкое мускулистое тело он завернул в белую простыню на манер греческой туники, края которой скрепил на плече крупной брошкой с изображением медузы.

– Александр! – сказал он, откинув назад свои красивые волосы.

– Как, просто Александр? – попытался уточнить Димка.

– Александр Великий! Но вам не обязательно падать ниц и лобызать мои сандалии! – милостиво разрешил он и протянул крепкую сухую руку.

– Дмитрий! – ответил Клочков, пожимая ее.

– Как я понимаю, вас так назвали в честь богини плодородия Деметры? – предположил Александр, – Ведь вы македонец? Хотя нет, скорее грек, я угадал?

– В некотором смысле, – уклончиво ответил Клочков.

– В таком случае вы должны меня понять, каково это культурному человеку жить среди варваров! – сказал Александр, выразительно покосившись на шахматистов, –  Теперь, по крайней мере, у меня будет собеседник способный оценить благородство души!

– Вы знаете, я, скорее всего здесь ненадолго! – начал объяснить Димка, – Я попал сюда совершенно случайно, по ошибке! Эти эскулапы как видно нигде не учились и все перепутали! Они вдруг решили, что я умер!

– Представьте себе, со мной приключилась практически та же история! – перебил его Александр, – За 5 дней до начала похода против арабов я заболел. После двух недель жестокой лихорадки 10 июня 323г. до н. э. я впал коматозное состояние, и лекари объявили, что я умер… впрочем, все это уже описано у Плутарха!

Александр развернул длинный свиток и, найдя нужное место, указал ногтем.

– Вот, читайте отсюда!

«…На двадцать восьмой день месяца десия к вечеру лекари объявили, что Александр скончался. Тотчас явились многие из македонян и хотели пройти к телу, но врачи отказали им в этом, ссылаясь на волю  покойного. Тогда высшие военноначальники собрались в одной из комнат  дворца,  чтобы посовещаться, что делать дальше. Вскоре,  однако,  между  ними  началась ссора, так как ни один не хотел уступить другому власти, которая  оказалась неожиданно в их руках. Между тем Александр, встав с ложа, спрятался за дверью комнаты и слышал все, что говорили и все больше  преисполнялся  гневом. Наконец, не в силах далее терпеть, он стремительно вбежал в комнату, позабыв даже, что был наг…» *

– Пожар! – услышал Клочков у себя за спиной громкий крик, – Воды, скорее воды!

Он обернулся и увидел, как Эйнштейн топчет горящую на полу стопку бумаг, в то время как огонь уже успел перекинуться на занавеску.

 Димка, не раздумывая, схватил графин с водой и плеснул под ноги великому физику, а тем временем Александр принялся сбивать пламя с портьеры стулом и тут же развалил его в дрова.

– Вы, Александр, конечно герой, –  едко заметил Гоголь, – но зачем же стулья ломать? От этого убыток казне!

– Уж кто бы говорил про убытки! – возразил профессор, поднимая с пола мокрые листки и стряхивая с них воду, – Николай Васильевич, голубчик, ну сколько можно? Вам же было сказано – рукописи не горят! А штора между тем уже занялась! Вот спалите дом, и где мы будем жить?

– Но вы тоже должны меня понять! – начал оправдываться писатель, – «Мертвые души», второй том, я должен…

– Во-первых, это не «Мертвые души» а моя «Теория единого поля»! И потом кто вам внушил такую дикую мысль – жечь собственные произведения?

– Понимаете, – Гоголь наклонился к уху профессора и громко прошептал, – Сегодня, во время прогулки в саду я слышал Голос!

* Здесь и далее текст рукописи Плутарха приводится по книге Т. Алешкина Плутарх. Жизнеописание Александра.

– Как опять? – возмутился Эйнштейн, – Ну, это просто черт знает что такое!

– Тсс! – Гоголь приложил палец к губам и огляделся по сторонам, – Не поминайте его! Еще третьего дня всю ночь мне снился, и такой гадкий привиделся; а рога-то длиннее бычачьих!

          – Я дивлюсь, как они вам десятками не снятся. Из одного христианского человеколюбия дал почитать свою «Теорию единого поля» и во что вы ее превратили?

– Дмитрий возьмите, пожалуйста, Плутарха, – шепотом проговорил Александр и незаметно сунул Клочкову свиток, – Мне кажется, у вас он будет в большей безопасности! Оно конечно, рукописи не горят, но искушать судьбу все-таки не стоит!

Убедившись, что Клочков надежно спрятал свиток под рубашкой, он добавил:

– Теперь вы видите, с кем мне приходится делить  свой последний приют? Один постоянно пытается жечь собственные рукописи, которые к несчастью не горят, а второй и того хуже – играет на скрипке!

– Дмитрий, так вы же не слышали моей игры! – спохватился Эйнштейн. Он взял лежавший на тумбочке футляр и уже извлек из него скрипку, но тут на выручку Клочкову пришел Александр.

– Постойте профессор, наш новый постоялец, очевидно, проголодался с дороги. Может быть, вы проводите его в сад?

– И в самом деле, Дмитрий, вы не желаете подкрепиться? – спросил профессор, с сожалением убирая скрипку обратно в футляр, – У нас в саду растут чудесные фрукты!

Едва речь зашла о фруктах, как в желудке у Клочкова что-то глухо заурчало, и он почувствовал, что и впрямь проголодался.

– Пожалуй, было бы неплохо! – согласился он.

– Идемте, я вас провожу! – сказал профессор, открывая дверь на балкон, – А после обеда я побалую вас Крейцеровой сонатой!

С балкона они спустились в сад. Димка мог с уверенностью сказать что деревья, которые росли здесь, он видит впервые.  Некоторые еще только цвели, в то время как на других уже были видны плоды, крупные сочные и весьма аппетитные на вид.

– Скажите профессор, – спросил Димка, – а что обитатели других комнат тоже гуляют здесь?

– Нет, чужие здесь не ходят, – ответил физик, – Не могу сказать, с чем это связано, но, скорее всего, для каждой комнаты предусмотрен свой сад!

Он сорвал крупный зрелый плод эллипсовидной формы, желтый с продольными синими полосами и протянул Клочкову.

– Что это? – спросил Димка, с подозрением разглядывая необычное угощение.

– Честно говоря, названия этих фруктов никто из нас не знает, поэтому мы придумываем их сами. Этот, к примеру, мы назвали полосатик. Да вы ешьте, не бойтесь, он вполне съедобен и даже весьма приятен на вкус!

Димка вонзил зубы в сочную мякоть и тут же его рот наполнился восхитительной влагой. Ничего подобного ему пробовать до сих пор не доводилось.

– Очень вкусно! – признался он.

– Другие фрукты не хуже, могу вас уверить!

– Скажите профессор, а про какой голос говорил Николай Васильевич?

– А это… – физик махнул рукой, – Не обращайте внимания, у нас тут у каждого свой голос. А вы-то сами никаких голосов разве не слышали?

– Я, нет!

– Пока нет! – уточнил профессор, – Еще услышите! Вы только очень не пугайтесь, помните – голоса это нормально!

Между тем за разговором Димка незаметно доел свой фрукт и с удивлением обнаружил что наелся.

– Местные фрукты не только очень вкусны, но и чрезвычайно питательны, – сказал профессор, заметив, как Димка вытирает губы листом одного из растений, – Быть может, хотите теперь утолить жажду?

Он сорвал крупный цветок и протянул Клочкову. Чаша цветка оказалась на две трети наполнена прозрачной жидкостью.

– Это нектар? – спросил Димка.

– Нет, амброзия!

Клочков сделал осторожный глоток и в ту же секунду, словно золотой огонь побежал по его жилам, наполняя все тело неведомым ранее каким-то совершенным до прозрачности счастьем. Он с жадностью осушил природный бокал до дна и отбросил его в сторону.

– Кстати о фруктах, – продолжал между тем профессор, – Вы можете есть все, что найдете здесь без опаски отравиться или испортить желудок. За исключением плодов дерева стоящего посреди сада.

– Что за древо?

– Так, есть одно дерево… – Димке показалось, что профессор смутился, – Я вам потом его покажу! А сейчас идемте скорее, помните, я обещал вам Крейцерову сонату!

– Только еще один вопрос, профессор! Когда я шел сюда я видел надпись над дверью – «Вечный покой». Эти слова, они что-нибудь означают или это просто аллегория?

– Никакой аллегории! Именно вечный и именно покой!

– Допустим, покой это понятно, но в каком смысле вечный? Я что буду жить здесь вечно?

– А вы как хотели? Харон обратно не перевозит!

– Это я уже слышал, но я сейчас о другом. Вы что хотите сказать, что я никогда не умру?

– Теперь уже нет. Умереть можно только один раз!

– Профессор и вы туда же? Ладно, эскулапы, они неучи им простительно. Но вы – светило мировой науки, гений! Зачем вам это нужно – внушать мне, что я умер?

– Вы меня не совсем правильно поняли Дмитрий. Скажите, вы слышали что-нибудь про кота Шредингера?

– Это тот, который сидел в черном ящике?

– Да! Там, если вы помните, еще была радиоактивная частица с вероятностью распада один к двум и баллон с ядовитым газом, который открывался в случае  распада этой частицы. Так вот получалось, что кот в черном ящике был жив с вероятностью ½ и соответственно с той же вероятностью мертв.

– Извините профессор, – перебил Димка ученого, – а нельзя объяснить как-то попроще, без всяких котов?

– Объяснять следует так просто, как только возможно, но не проще! – строго возразил профессор, –  Сейчас вы, Дмитрий, как и тот кот, находитесь в суперпозиции двух состояний: жизни и смерти и только в момент наблюдения коллапсируете к одному из них.

– Бред какой-то! – не выдержал Димка, – я не могу быть мертв с вероятностью ½, я же не кот!

– А в чем разница?

– Ну, как? – Димка слега смутился, – Ведь я же мыслю, следовательно, я существую! И потом где голубой туннель, светящееся существо и так далее? Ничего этого я не видел!

– Вы же умный человек, Дмитрий! Неужели вы верите в эти сказки? А впрочем, мы уже пришли!

*   *   *

На следующий день Александр взялся учить Димку игре в теннис и загонял его до такой степени, что уже через час занятий им пришлось сделать перерыв.

– Скажите, Александр, – спросил Димка, вытирая майкой пот – А вы давно играете? У вас такой удар! Я, наверное, никогда так не научусь!

– Научитесь! – ответил Александр, – У нас впереди вечность!

– Про вечность я уже слышал от профессора. И про Харона, который обратно не перевозит. Я вот только одного не могу понять, вот вы здесь как я понимаю уже больше двух тысяч лет! Неужели за это время нельзя было ничего придумать? Украсть лодку, построить плот или переплыть реку вплавь, наконец?

– Плавать я не умею, – сказал Александр, – впрочем, в данном случае это вряд ли бы пригодилось. Воды Стикса дарят людям забвение, едва вы ступите в воду как превратитесь в ничего не помнящего идиота. Таких держат в восточном крыле, в палате № 6. А плот строить не из чего, местные деревья тяжелее воды. Хотя если бы даже и удалось построить плот или украсть лодку, то, как плыть в таком тумане? Куда бы вы ни поплыли, все равно вернетесь назад! Впрочем, хватит пустых разговоров, берите ракетку!

– Подождите Александр, – остановил его Димка, – Еще один вопрос. Профессор говорил про какое-то дерево в середине сада, плоды которого якобы нельзя есть, они что ядовиты?